Один шаг

 

Одним холодным и ветреным днём Любовь и Ненависть решили сойтись в смертельной схватке, чтобы выяснить кто из них сильнее. Они превратились в людей и отправились в старую покрытую лесами долину, взяв с собою верных соратников. Так образовались два лагеря, одним из которых командовала Любовь, а во главе второго стал Ненависть. За Любовью пошли Дружба и Уважение, а к Ненависти присоединились Одиночество, Измена, Презрение и Ревность.

Перед тем как отправиться в долину, Ненависть, высокий черноволосый мужчина, сказал златокудрой деве Любви: «Наконец-то я уничтожу тебя». На что та с удивлением ответила: «Это кажется странным, но мои чувства к тебе сходным твоим». Стоящий поблизости высокий мужчина с азиатскими чертами лица кивнул. Он знал, что Любовь как ничто другое способна разделять чувства других и Уважал её качества.

На этом обмен любезностями закончился, и воюющие стороны отправились занимать позиции.

 

На краю долины стоял старый замок, некогда принадлежавший хозяину этих земель. Ненависти и его бойцам понравились полуразрушенные своды, мрачные подземелья и маленькие, больше похожие на бойницы, окна. Любовь и её товарищи предпочли большую поляну в нескольких часах пути от замка. Они разбили палатки и зажгли костер, собираясь разработать план осады замка. Между лагерями протекала река, по обе стороны от которой тянулась полоска леса.

 

Темнело.

 

В замке Ненависти царила возбужденная атмосфера. Презрение и Измена обсуждали подробности предстоящей осады. У замка был полузасыпанный ров, под воздействием времени больше напоминающий овраг с мутной жижей на дне. Узкие ворота в замок не поднимались, а в задней стене образовался провал. Если бы у Любви было больше сторонников, осада замка не заняла много времени.

Измена предложил использовать численное преимущество и узость обоих проходов, чтобы поставить засады с арбалетами. Презрение утверждала, что такие неумехи как Любовь и её товарищи не обнаружат пролом и глупо погибнут в лобовой атаке. А Ревность делала вид, что военный совет ей неинтересен, молча завидуя красноречивому Измене. Сама она слабо понимала в стратегии, но хорошо разбиралась в ядах, и решила, что если этот ловкач и дальше будет любимчиком Ненависти, то ненадолго переживет Любовь.

Все разговоры, убеждения и пререкания стихли, когда Ненависть поднял руку, сжатую в кулак. Другой рукой он почесал косматую черную бороду и голосом, не терпящим возражений, изрек:

- Мы не будем ждать атаки этих ничтожеств. Вы трое и Одиночество выступите в полночь чтобы к рассвету перерезать им глотки во сне!

Войско, услышав приказ, всполошилось. Презрение, тряхнув черными, как смоль, кудрями, заявило, что этот план намного хуже её собственного. Ревность разозлилась из-за того, что Ненависть высказал этот план первым, а Измена заподозрил своего лидера в предательстве.

Однако ни один из них не выступил открыто против Ненависти, который был им не только лидером, но и родным отцом. А иногда - и коллективным ребенком, наполняющим их существование смыслом. Измена быстро отыскал Одиночество, который прогуливался по мрачным подземельям и, рассказав ему о приказе Ненависти, отправился наверх, вздремнуть перед атакой.

 

В это время, в лагере за рекой царило веселье. Любовь и Дружба разглядывали звезды, а Уважение читал им свои стихи. Ничего толкового по проекту штурма они не придумали, решив разобраться с планом по прибытию. У Уважения с собой были шахматы, а Дружба знал несколько интересных гамбитов, за которыми они коротали время, пока Любовь смотрела на них сквозь дрожащее пламя костра. Затем она уснула.

Наигравшись, Дружба и Уважение кинули жребий, и первую половину ночи выпало сторожить лагерь Уважению. Дружба пожелал другу легкой вахты и отправился спать. Уважение подбросил дров в огонь и сел спиною к костру, чтобы свет не мешал вглядываться в темную лесную ночь. Ветер качал ветки деревьев и те шептались на древесном языке о чем-то, несомненно более важном, чем потревоженные амбиции нескольких стихий человеческой души. От скуки Уважение взял меч – привезенный с Востока, с родины его тела и встал в боевую стойку. Миг – и серебряная дуга засверкала, вспарывая сгустившуюся вокруг костра темноту. Несмотря на быстрые, резкие движения, Уважение был расслаблен и открыт внешнему миру. Шуршанье ежей, тихая поступь лисицы, крики сов – каждый звук был учтен, взвешен и отброшен как не несущий опасности. Час летел за часом, и перед утром Уважение разбудил Дружбу, чтобы тот продолжил нести вахту.

 

Утром

 

Погода была еще хуже, чем накануне. Потянуло холодом от реки, и клочья тумана змеились по земле, подбираясь все ближе и ближе к остывающему кострищу, возле которого сидел Дружба, обняв боевой топор. Лес затихал – дневные обитатели еще дремали в укрытиях, а ночные готовились ко сну. На востоке светало, звезды тускнели и гасли.

До ушей Дружбы донесся треск ломаемых веток. Кто-то ломился через чащу, вскрикивая и ругаясь. Несмотря на то, что подобное передвижение могло быть чем угодно, кроме внезапной атаки на лагерь, Дружба перехватил топор и приготовился к бою.

На поляну выскочил оборванный, тяжело дышащий Измена. Глядя на его нескладную, худую фигурку, ярко рыжие волосы и слащавую улыбку, которую Измена нацепил на исцарапанное лицо, Дружба почувствовал то, о чем Презрение могла бы многое рассказать.

Увидев, как кряжистый, мускулистый Дружба идет к нему, занося топор, Измена схватился за висящий на поясе короткий меч и умоляюще крикнул: «Я с вами! Не убивайте!». На шум из палаток выскочили Уважение и Любовь. Измена бросил меч на землю, к ногам Любви. Они встретились взглядом и Любовь почувствовала как мир раскалывается надвое. Одна её часть страстно ненавидела Измену, и пальцы рефлекторно сжались на копье. Проткнуть мелкого подлеца! Но другая сторона её характера видела маленького взъерошенного парня с расцарапанным лицом, бледного и перепуганного. И без сомнения, рискнувшего жизнью – Ненависть не умеет прощать. «Я с вами» - ныл Измена. И Любовь, властно подняв руку, остановила топор Дружбы. Измена перевел дух и затараторил: «Ненависть послал нас атаковать ваш лагерь. Я сказал, что пошел в разведку, а сам бросился сюда, чтобы предупредить. Мне с Ненавистью не по пути, он ненавидит каждого из нас. А я не хочу быть ненавидимым, я хочу, чтобы меня любили!».

«Твое решение не может не вызывать уважения, » - сказал один из них.

«Мы любим тебя,» - произнесла другая.

И лишь Дружба, нахмурив брови, спросил: «Где ты оставил остальных?»

 

Туман усилился, и в лесу ничего не было видно далее вытянутой руки. Устав ждать своего разведчика, трое нападающих стали гадать, что могло приключиться с Изменой.

- «Может быть, его убили?» - спросил Одиночество.

- «Скорее, он нашел себе другую команду» - процедила Ревность и нервно пригладила короткие русые волосы.

Презрение ничего не ответила. Она была сыта по горло и недокормленным нытиком и психованной стервой, которые ничего не понимали ни в военном деле, ни в ориентировании на местности. «Проклятье! – подумала она: Зря Измена пошел в разведку. Нужно было сразу навалиться на них и перерезать, а не играть в стратегов. В конце концов, она решила, что Измена хоть и славился способностями лазутчика, но тоже мог заблудиться в клубах тумана. Это придавало надежды, так как если принять на веру предположения Разлуки и Ревности, то им нужно было немедленно отступать. Назад. С поражением. К отцу.

Обнажив оружие, воины Ненависти отправились туда же, куда час назад ушел на короткую разведку Измена.

Огибая стволы деревьев, бредя в белой мгле и спотыкаясь, Одиночество потерял своих соратников из виду. Пройдя еще с десяток шагов, он окончательно убедился в том, что заблудился. Это не удивляло, так как Одиночество всегда был один. Пустота была его уделом, крепостью, богатством и проклятием. Сколько раз он летел навстречу вспыхнувшему теплу, чтобы задуть его, едва насладившись, и снова низринуться в бездны одинокого существования! Однако сейчас для этого был не слишком подходящий момент, ведь Одиночество, пусть даже с тонкой шпагой и стилетом за поясом, в одиночку не походил на бойца. А враги находились где-то поблизости.

Сделав несколько шагов, Одиночество наткнулся на крадущуюся в тумане Любовь. Встреча долговязого, бледного и худого юноши с тонкой шпагой в руке и высокой сильной девушки с копьем обычно заканчиваются быстро и не в пользу заморенного декадента. Но в этот раз все случилось иначе. Любовь с ужасом смотрела на выросшее из тумана Одиночество. Она никогда не признавалась себе, но именно он, символ разлуки и разъединения, был для неё наиопаснейший враг. Шпага медленно поднялась, указав острием в сердце Любви. Торжествующая улыбка Одиночества раскаленным гвоздем впилась ей в душу, но в следующую секунду подбежавший Дружба коротко, без замаха, ткнул топором в плечо юноши. Одиночество отшатнулся и упал на спину, заливая землю густой кровью. К раненому прыгнул Измена, доставая короткий меч, но не успел. Топор Дружбы взлетел и упал еще раз. «Измена…» - было последнее, что прошептал юноша перед смертью, глядя в глаза предателю.

Обладающая хорошим слухом Ревность слышала как погиб её соратник и мягким пружинящим шагом отступила назад. Им нанесли поражение, и ей оставалось лишь одно – вернуться назад, чтобы попробовать сокрушить Любовь, когда она придет к ним. В их замок. Похоже, той же точки зрения придерживалась и Презрение. Ревность встретилась с ней на реке, когда та нащупывала брод.

 

Уважение вскочил на ноги, когда сквозь туман проступили фигуры идущих. Мрачный Дружба оттирал топор пучком травы, а Измена вел под руку бледную Любовь. Убедившись, что все целы, он напоил Любовь горячим чаем и уложил спать, а сам принялся расставлять фигуры на доске. Увидев, что Дружба и Уважение играют в шахматы, а Любовь спит, Измена заволновался: «Неужели мы не будем преследовать остальных? Это хороший шанс оставить Ненависть без войска!». На это Дружба ответил ему: Любовь устала и нуждается в отдыхе, к тому же, увиденное сегодня подсказывает мне, что сторонники Ненависти и сами неплохо справляются. Этот грубый намек обидел Измену, так как он считал, что предал прежних товарищей по зову сердца и не понимал, почему Дружба относится к нему так пренебрежительно.

 

Днём

 

Любовь проснулась лишь к полудню, все еще бледная, но полная решимости атаковать замок. Перекусив пойманным Изменой зайцем, они отправились к реке. Туман давно исчез и лежащий в луже крови труп Одиночества привлекал внимание тучей вьющихся над ним мух. Чтобы не терзать Любовь воспоминаниями, Дружба предложил обойти место боя по широкой дуге. Из-за этого отряд вышел к воде лишь во второй половине дня, когда солнце медленно начинало клониться к кромке горизонта.

 

Таким образом, Дружба, сам того не зная, спас себя и товарищей от гибели. Ревность и Презрение прождали в засаде возле единственного брода до обеда, и горе было бы Любви, если бы их отравленные стрелы пронзили её хрупкое сердце. Но Любовь не пришла, и беспокойство стало охватывать товарок все сильнее. Ревность предположила, что Измена мог знать еще один брод или узкое место реки, где удачно поваленное дерево могло бы стать мостом. Откуда Измена мог знать это, если он, как и все остальные, был в этой долине в первый раз, она объяснить не могла. Но её подозрения переросли в уверенность и, уставшая от её истерик, Презрение поддалась на уговоры отступить в замок. «В конце концов, какая разница, где я зарублю их?» - спросила она себя.

 

 

Переправившись через реку на небольшом плоту, Любовь и её воинство насторожились. Они очутились на территории противника, и в любой момент следовало ожидать подвоха. Несмотря на уверения Измены о том, что никаких ловушек он не ставил, а оставшиеся в живых сторонники Ненависти не способны к сооружению сложных механизмов, Дружба демонстративно проверял каждую подозрительную кочку на их пути. Любовь все больше и больше жалевшая затравленного Измену, возмутилась поведением Дружбы. Однако Дружба лишь рассмеялся. Он не верил в искренность однажды предавшего, и никто не мог переубедить его.

Когда над деревьями показались шпили замка, они решили держать военный совет. Измена, рассказав о разрушенной задней стене, предложил атаковать с двух сторон, пользуясь тем, что защитников замка теперь не хватит для полноценной обороны. Но Дружба возмутился и заявил, что это ловушка. Оскорбленный Измена схватился за меч, но ставшая между ними Любовь остановила кровопролитие.

- Хватит придираться к нему! – вскричала она. – Он за нас, понимаешь?

- Я не верю ему, – прорычал Дружба, немало раздосадованный тем, что ему верят меньше, чем перебежчику. – Он заманивает нас в ловушку!

- Да кто ты такой, чтобы заявлять это? Он предупредил об атаке! Он не солгал о том, что на пути нет ловушек! А что сделал ты? Играл в шахматы с Уважением и рассказывал анекдоты?!

Уважение слушал эту перепалку сидя, прикрыв глаза ладонью. Ему было невыносимо стыдно за поведение друзей. Измена пытался успокоить Любовь, но остановить её было невозможно. Красивое лицо исказила злая гримаса, и град оскорблений обрушился на Дружбу. Тот не остался в стороне и напомнил Любви о её страхе перед Одиночеством. Это оказалось последней каплей – в порыве гнева Любовь ударила Дружбу копьем. Остриё пронзило сердце воина. Слишком поздно решивший вмешаться Уважение замер, открыв рот. За секунду до смерти Дружбы ему показалось, что это не Любовь, а Ненависть вонзает копье в сердце друга.

Уважение встал и, не обращая внимания на плачущую Любовь, отправился к реке. Его война окончилась.

 

Презрение шла сквозь густой кустарник, прорубая себе путь саблей. После сложного разговора с Ненавистью и полученного приказа следить за врагами она окончательно разочаровалась в лидере. Не то чтобы она и раньше считала его чем-то выдающимся, но отправить лучшего бойца в разведку, а самому остаться оборонять замок с ничтожеством, способным лишь смазывать ядом метательные ножи? Бред. Не меньшим бредом можно было назвать сцену, которая открылась глазам Презрения. Любовь своими руками убила Дружбу. Не то чтобы такой исход был для Презрения неожиданным. Она с самого начала не верила в возможность мирного сосуществования этих двоих. Но чтобы так опрометчиво, накануне важного сражения?! Когда Уважение дезертировал, воспользовавшись смятением Измены и Любви, Презрению пришлось сильно закусить пальцы левой руки. Ей хотелось кричать во все горло от радости – поражение оборачивалась победой! Да, пожалуй, с хлюпиком Изменой и истеричной Любовью вполне справятся даже такие вояки как Ревность и Ненависть. Неужели Ненависть предвидел такой исход? Вряд ли, решила она, наверное, ему просто повезло. Презрение посмотрела вслед уходящемуУважению, зацепившись взглядом за его двуручную, такую медленную по сравнению с её саблей, катану. Улыбка промелькнула на скуластом лице, словно ядовитая змея. Пусть Ревность и Ненависть добивают уцелевших, её ждет куда более приятный трофей!

 

Любовь билась в безумной истерике. Её ужас выплескивался наружу, заливая поляну волнами отчаяния. Измена смотрел на неё с легким оттенком брезгливости. Он пришел к ней, потому что устал от ненависти, но нашел ли он здесь любовь? Белые, острые зубы Измены кусали губы, вырывая полоски кожи. Он сделал ошибку, и он её исправит. Единственным возможным методом.

Сквозь потоки слез Любовь увидела, как маленький рыжеволосый человечек поднимается с колен и уходит в сторону развалин старого замка. Она попыталась окликнуть его, но не смогла. Несколько шагов, и Измена скрылся из виду.

 

Когда Ревность увидела безоружного Измену, подходящего к замку, она разъярилась. Меч в ножнах, белая тряпочка в руке, уверенная походка говорили лучше всяких слов. Измена остался верен себе («Каламбур!» - горько подумала она) и вновь предал тех, кто ему доверился. И, раз он позволяет себе выглядеть столь уверенно, значит, ему есть что сказать Ненависти. А значит, он снова станет его любимчиком, а она, Ревность, навсегда останется в тени!

Измена шел по опущенному подвесному мосту, когда почувствовал укол в шею. И, хотя рана была неглубока, странная слабость стремительно расползлась по телу. Шея онемела и потеряла чувствительность. «Это Ревность» - подумал Измена. «Она единственная, кто пользуется ядами. Презрение пристрелила бы меня из арбалета. Значит, не вышло. И ладно…» Мир распадался на части, небо наливалось красным цветом, и редкие глухие удары сердца напоминали раскаты далекого грома. «Пить хочется» - подумал Измена. И умер.

 

С самой высокой башни Ненависть смотрел на умирающего Измену. Тот сделал всё, как предполагал Ненависть. Предал товарищей по команде и подставил под лезвия Любви, предал Любовь и вернулся. Ненависть был рад поступку Ревности, так как ненавидел Измену всеми фибрами своей черной души. Он мог использовать его, мог возвеличивать, но ни на минуту не забывал о миге, когда Измене придется умереть. Жаль, это не довелось сделать самому.

Справедливости ради стоит заметить, что такие же чувства Ненависть испытывал к каждому члену своей команды. И к тупой Ревности и заторможенному Одиночеству и заносчивой Презрению. Он ненавидел их всех так же, как Презрение презирало каждого, и самого Ненависть в том числе. Единственное о чем сожалел спускающийся по лестнице Ненависть, это то, что Ревность убила паршивца раньше, чем Измена успел отчитаться о проделанной работе. Подбежавшая к лидеру Ревность отрапортовала об уничтожении изменника. Подобострастное, вечно неуверенное в себе существо. «Тварь,» - равнодушно подумал Ненависть впечатывая кулак в пухлые губы…

 

 

 

Закат

 

Она настигла его у берега реки. Уважение сидел на большом влажном камне и любовался отражением закатных лучей на лезвии клинка. Увидев её, Уважение встал и почтительно поклонился. Презрение плюнула ему под ноги. «Я рад скрестить клинки со столь очаровательной и прекрасной соперницей,» - сказал он, улыбаясь. Презрение молча сделала выпад, зацепив предплечье азиата. Тот сделал широкий выпад в ответ, от которого Презрение спас лишь своевременный уход с перекатом. Речные камни больно впились в руку, но она лишь фыркнула – этот бездарь так трогательно цепляется за жизнь! Сделав обманное движение саблей, она отпрыгнула назад и перевела дух. Уважение остался стоять там же в расслабленной позе, опустив меч. Из пореза на левом рукаве медленно сочилась кровь, пропитывая кимоно.

Презрение сделала небольшой шажок вперед. Со стороны могло показаться, что она просто оступилась и ищет утерянное равновесие. Уважение не шелохнулся. И остался неподвижным, когда Презрение сделала еще один шажок. Затем жгучая брюнетка, искривив губы в усмешке, бросилась вперед, метя в незащищенную шею Уважения. Тот шагнул в сторону, ускользая от стремительного клинка. Миг и катана взмыла над саблей, стремясь обрушится на тонкое стальное лезвие. Презрение, спасая верную саблю, метнулась навстречу Уважению, целясь тому в живот. Уходя от сабельного удара, Уважение отпрыгнул назад, занеся меч над головой. И ударил, развалив Презрение до пояса одним ударом. Брызнул фонтан крови, обезображенное женское тело упало на речной песок.

 

Уважение вытер клинок о её одежду и, спрятав меч в ножны, продолжил путь. В битве Любви и Ненависти нет места Уважению, и чем дальше он окажется от них, тем лучше.

 

«Сегодня мой день!» - подумала Ревность, выходя на поляну, где плакала Любовь. После того как Ненависть выгнал её из замка, она попрощалась с жизнью. Однако, подобравшись к краю поляны и увидев мертвого Дружбу, Ревность успокоилась. Выждав немного, она вышла на поляну, чтобы покончить с этой войной. В руке у неё был еще один метательный нож, смазанный ядом. А за поясом торчал трехгранный стилет. «Прими смерть достойно», - проговорила она, морщась от боли. Корка запекшейся крови на рассеченной губе треснула, и алая струйка потекла вниз. Ревность подумала о том, как выглядит сейчас, с синяком под глазом, разодранной губой, грязная, хромающая. Зачем она вышла на эту поляну? Почему просто не убила девчонку, как убила до этого Измену? Ревности захотелось расплакаться, и лишь сострадание в глазах Любви помогло справиться с истерикой. «Эта тварь жалеет меня! Даже она, плаксивое ничтожество и та жалеет меня!». Это было последней каплей, и Ревность в бешенстве метнула нож в златокудрую деву. Та, угадав направление броска, увернулась от него и вскочила на ноги, поднимая своё страшное оружие. Ревность хотела съязвить по поводу копья любви, красного от крови друга. Хотела спросить, отчего верный ей Дружба лежит с раной в груди у ног Любви, словно телец на алтаре. И обязательно спросила бы, если бы Любовь не метнула копье.

«Прости меня», - сказала Любовь остывающей Ревности. «Ты наш общий ребенок с Ненавистью. Ты никогда не знала ни счастья, ни тепла, потому что мы никогда не оставались подолгу вместе».

 

Ненависть ждал Любовь на опушке леса, перед разрушенным замком. Его меч, прямой и острый, словно лунный луч, нетерпеливо покачивался в сильной руке. Она вышла из леса уставшая и грязная. Заплаканная, опирающаяся на грязное копье. И все равно, в каждом её движении сквозила угроза, не уступающая натиску Ненависти. Она подошла к нему. Он молча посмотрел на неё. Несколько минут они молча смотрели друг другу в глаза, затем, одновременно отвели взор.

- Я ненавижу тебя, - сказала она.

- Смешно, - сухо ответил он. - Смешно, но я успел здорово к тебе привязаться.

- Смешно, - ответила она.

Они стояли друг против друга на расстоянии одного броска и ждали. Как и в древней пословице, от Любви до Ненависти оставался только один шаг. Последний шаг.

- Мы хотели проверить, кто сильнее из нас, – сказала она. – Решить наш спор железом и кровью.

- И весьма преуспели в начатом. Почти все, кого я ненавидел, мертвы. – Ненависть широко улыбался, играя мечом.

- Я ошиблась, - грустно сказала Любовь. - Играла по твоим правилам. А могла играть по своим. Мне стоило взять в команду Сострадание.

- Наконец-то ты поумнела, – добродушно заметил Ненависть. – Теперь прими смерть как символ моего величия…

- Ты наивен, – улыбнулась она. - Ты считаешь, что Измена способен лишь предавать, а Уважение преклоняться перед чужими авторитетами. Я видела иное и в этом та сила, с которой я выхожу против тебя. Ты навязал мне правила своей игры, но теперь я меняю игру. Смотри, я сострадаю тебе!

Ненависть сделал выпад и резко отступил назад, уклоняясь от ответного удара копьём.

Удар.

- Я уважаю тебя!

Удар.

- Я люблю тебя, это так, Ненависть!

Удар.

- Я презираю тебя!

 

Отступающий под каскадом ударов, Ненависть ступил на мост. Любовь не давала продыху. Нелепое чувство, порождающее Ревность, страшащееся Одиночества, убивающее Дружбу и порою теряющее Уважение, та самая Любовь била его с силою всех их вместе взятых. Еще один шаг назад, затем еще один. Ненависть понимал, что вечно отступать нельзя, но надеялся, что Любовь совершит ошибку или вымотается и сбавит темп. Удар. Еще удар. Вот она замешкалась, позволив Ненависти сократить дистанцию и контратаковать. Мимо. Любовь отступила. И теперь уже для Ненависти синонимом жизни стал бесконечный натиск. Какое-то время он теснил Любовь, но та удачно отбила клинок древком, а затем резко взмахнула острием копья. На щеке Ненависти распустился кровавый цветок, и красные капли выпачкали камзол. Любовь сделала еще один выпад.

 

Уклоняясь от её ударов и вставляя в паузы между атаками короткие выпады, Ненависть поневоле задумался о том, что Любовь победила своим диким открытием. Возможность Любви ненавидеть казалась выдумкой, но он и сам не раз ловил себя на мыслях о её кудрях, глазах, чувственных губах... Это здорово отвлекало от боя, и он чувствовал, как что-то внутри его распадается на части. Несмотря на странные вещи, происходящие с ним, Ненависть понимал, что не может дружить с кем-то или испытывать уважение к кому-то. Не может грустить, презирать или ревновать. Но любить? Может быть, ведь костры любви и ненависти очень похожи. Но сама Любовь могла несоизмеримо больше! Это вынудило Ненависть к еще одному, по его мнению, извращению – ненависти к себе. Наступление Любви стало неотвратимым, она набрала достаточно скорости и куража, чтобы раз за разом атаковать и неотвратимо теснила Ненависть к замку. Пока что это входило в его планы. Ненависть решил рискнуть и контратаковать в момент, когда он окажется внутри замка, а Любовь будет стоять в узком входном проёме, где не сможет эффективно защититься длинным, громоздким копьём.

Создатели замка не строили его для парадов. Входы были предельно узкими, окна походили на бойницы, а ров некогда поражал глубиной. И сейчас замок должен был выполнить свое предназначение, остановив яростную Любовь. Но только ли её? Ненависти все больше казалось, что рядом с нею невидимыми сражаются другие её сторонники и даже враги. Воистину Любовь непостижима, подумал Ненависть, делая широкий шаг назад, и в этот момент споткнулся о лежащее перед самым входом тело Измены. Копье вошло Ненависти меж ребер, поставив точку в затянувшемся споре. Истекающий кровью Ненависть упал на тело Измены, который даже после смерти ухитрился его предать.

- Насколько же разной бывает эта девчонка – подумал Ненависть, вглядываясь в стоящую над ними победительницу, - подумать только, она действительно жалеет меня! Даже сейчас, после всего, что я причинил ей… Темнота сгущалась в его глазах и освещенное закатными лучами солнца лицо Любви становилось всё менее четким, теряющим очертания. Дышать становилось всё труднее. Вдох. Выдох. Еще вдох. И Ненависть покинул этот мир, лежа среди остатков того, что некогда принадлежало ему.


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...