***

 

Я постучал в дверь, но никто не ответил. Тогда я постучал сильнее. От ударов осталось несколько вмятин на металле.

– Кто там?

– Профессор Чурринг?

– Да, это я. А вы кто?

– Я - журналист. Пишу о вас заметку в «Науке и Существовании».

– Ах, входите-входите. Негоже в вакууме стоять.

Огромные двери шлюзовой камеры разъехались в стороны. Не прошла и минуты, как я уже стоял в огромном коридоре заброшенной станции. Передо мной улыбался бледный старичок лет неизвестно скольких, но выглядящий очень бодренько.

– Да-да, я получал от вас письмо. Очень рад вашему визиту. Да вы снимайте свой экзоскелет . Здесь тепло и совсем нет радиации. Можете поставить его в угол – никто не украдёт. Я ведь единственный житель астероида.

– Я пишу заметку о вас в «Науке и Существовании», – повторился я.

– Да-да, конечно. Мы обязательно поговорим об этом. Но может вначале попьём чаю?

– Да, было бы здорово, – улыбнулся я в ответ.

Мы прошли по длинному тёмному коридору в главную столовую станции, где было намного светлей и уютнее. Профессор предложил мне усесться за любым из десятка свободных столов, а сам скрылся за пластиковой дверью кухни.

– Вам с молоком или лимоном? – послышался голос профессора.

– С лимоном, пожалуйста, – отозвался я.

Это была самая обычная столовая, коих в галактике, наверное, тысячи. Белый кафель, белые стены, белые столы и стулья. Атомные лампочки по углам заполняли всё пространство белым светом. Рассматривая всю эту белизну, я вдруг вспомнил, что ещё не представился.

– Меня, кстати, Лемом зовут, – крикнул я профессору.

Минут через десять он вернулся с подносом в руках, на котором стояли чайничек, две фарфоровые чашки и конфетница, доверху наполненная пилюлями самого разного цвета.

– Так что вы хотели у меня узнать, молодой человек? – спросил меня профессор Чурринг, разливая чай по чашкам.

– Я работаю корреспондентом в журнале «Наука и Существовании». Наш журнал пишет о самых разных научных достижениях, различных экспериментах и теориях, а так же людях, занимающимися этим. Зная о вашем вкладе в селекцию, наш журнал просто не мог упустить возможности пообщаться с вами лично. Так что, как только редакция узнала о вашем местоположении, они тут же связались с вами и направили к вам корреспондента, то есть меня.

Я снова улыбнулся.

– И что конкретно вас интересует? – спросил меня профессор, отхлёбывая из своей чашки.

Я порылся в кармане комбинезона и вытащил портативный коммуникатор, где у меня уже бы набросан десяток вопросов.

– Много чего. Ну, если не возражаете, я начну, – сказал я, – Во-первых, профессор, нашим читателям будет интересно узнать, почему такой гений галактической селекции, как вы, уединённо живёт на заброшенной станции на астероиде у чёрта на куличках.

– Ох, здесь всё просто, – отмахнулся профессор, – Меня достала суета городов. Чем старше становишься, тем больше начинаешь ценить покой и уединение.

Я быстро записал его слова и продолжил. Наш разговор продолжался довольно долго. Профессор рассказывал о своей молодости, научных открытиях и последних разработках. Мы выпили весь чай и съели все пилюли, и я уже собирался попрощаться с ним, но всё же решил задать ещё один вопрос.

– Скажите, профессор, а были ли в вашей работе какие-нибудь забавные случаи, связанные с наукой? Знаете ли, наши читатели любят такое.

– Да-да, – оживился профессор, – Как раз недавно был такой. Но для этой истории нам понадобится ещё чай.

После этих слов он собрал посуду на поднос и удалился. Когда он вернулся, на подносе всё было точно так же, как и в первый раз. У меня даже возникло чувство déjà vu. Разлив чай по чашкам профессор начал.

– Значит, дело было так…

 

***

Несколько месяцев тому назад в дверь шлюзовой камеры постучали. Я никого не ждал в гости, поэтому сильно удивился. Посмотрев в глазок, я увидел, что в космосе болтается шесть внушительных экзоскелетов.

– Кто там? – спросил я.

– Кхм, – прокашлялся экзоскелет, – Профессор Мир Чурринг?

– Да.

– Мы колонисты с Кефрона. Нам нужна ваша помощь. Можно нам войти?

Я, конечно, впустил их. Ещё бы – на улице было -273 градуса! Они вошли, сняли с себя экзоскелеты и оказались вполне приличными людьми. Главного из них звали Федей. Выпив чаю, они вкратце рассказали о своей проблеме. Оказывается, им и ещё нескольким тысячам колонистов выделили пустынную планету под заселение. Жизнь там была просто ужасной – пустыня покрывала всю поверхность планеты, а два солнца нещадно палили её днём и ночью. Точнее, только днём, так как ночи там не было. Вода была лишь глубоко под землёй, а флора и фауна были представлены только мелкими сорняками, кактусами и пустынными шакалами. В общем, они попросили меня вырастить для них растение неприхотливое и выносливое, но одновременно питательное и вкусное. Для моих экспериментов мне привезли целый набор семян с Кефрона. Я, конечно, специалист в селекции, но ничего подобного раньше не делал, так что задача показалась мне непростой… но не невыполнимой! Я сказал им приходить через месяц, после чего мы распрощались.

Взяв тяжёлый чемодан с образцами, я потащил его в свою лабораторию, и работа закипела. Я даже не заметил, как пролетел месяц. Однако, когда в следующий раз по комплексу разнёсся громоподобный стук в дверь, всё уже было готово. Я провёл колонистов в просторный зал, раньше использовавшийся для выступления. Они уселись в первом ряду на мягкие кресла, а я занял местно на сцене перед огромной красной ширмой.

– Господа, – начал я, – Сегодня, в этот знаменательный день, я хочу представить вам совершенно новый, никогда не существовавший до этого вид флоры.

Я был пафосен, как никогда. И хоть сам очень волновался, старался не показывать этого.

– Это растение – самое совершенное из всех, когда-либо созданных во вселенной. Оно имеет потрясающую приспосабливаемость, не прихотливо, и размножается с потрясающей скоростью. И одновременно имеет потрясающий вкус, богата белками, углеводами и витаминами.

На лицах колонистов появились улыбки. Они с нетерпением ждали, когда я, наконец, отодвину ширму. И в этот момент я её отодвинул. И их улыбки тут же сменились удивлением.

– Профессор Чурринг, это шутка? – спросил один из них.

Я посмотрел на постамент, где должно было стоять растение – он был пуст.

– Ах, – сказал я, – Забыл вам сказать, господа, что это растение ещё очень умно и прозорливо, а так же может самостоятельно передвигаться.

– Мы не понимаем, профессор, – напряглись колонисты, – Что это значит.

– Ну, как вам сказать. Это растение – плотоядный хищник.

– Что?

– Ой, а что это у вас за спиной? – спросил я и указал пальцем на второй ряд.

Но не успели они развернуть головы, как растение напрыгнуло на них. Не прошло и двух минут, как оно слопало всех шестерых.

 

***

 

По столовой разнёсся хохот профессора. Я же не знал, как мне реагировать.

– Так оно их всех слопало, да? – переспросил я.

– Ага! Двух минут не прошло, – ответил профессор, продолжая смеяться, – Они ведь хотели растение неприхотливое и способное выживать в самых сложных условиях. После десятка неудачных экспериментов я решил, что проще всего будет прирастить обычному кактусу две ноги и огромную пасть. Вначале я думал, что его основной добычей станут пустынные шакалы, но, как оказалось, колонисты тоже ничего.

Я всё ещё был в шоке от услышанного. Не мог поверить, что профессор создал такое ужасное существо.

– А где сейчас это растение, профессор? – спросил я наконец.

– О, молодой человек, это самое интересное. Я забыл вам сказать, что оно ещё очень умно. Пока я его выращивал, оно освоило селекцию, прочло все романы «Достоевского» и научилось решать уравнения с шестью неизвестными. А потом, пока сидело в лаборатории, оно прирастило себе что-то вроде камуфляжа и научилось принимать вид любого объекта. Как робот Т-1000 из ретро-фильма «Судный день».

Слова профессора становились всё тише, а его взгляд стал каким-то хищным. Он уже не улыбался, а с вожделением смотрел на меня.

– Эй, профессор!

Его рот начал медленно растягиваться, пока не занял полголовы. Из огромной чёрной пасти торчало три ряда острых, как бритвы, зубов. Глаза профессора налились красным цветом и, не отрываясь, смотрели на меня.

 

***

 

Редактор отложил коммуникатор и посмотрел на меня.

– Ну что ж, неплохая история, – сказал он, – По крайней мере, лучше, чем признание, что ты просто не смог найти астероид профессора. Мы звонили ему, Лем. Он сказал, что никакие журналисты у него не появлялись. И что у него вообще не было посетителей уже несколько лет.

Я потупил взгляд в пол и начал разглядывать свои ботинки.

– Ладно. Всё равно неплохо. Засунем её в рубрику научного юмора. После обработки редакторов, конечно. И возьми отпуск на пару дней, а то ты слишком бледный какой-то.

– Хорошо, шеф. Я думаю слетать на Новую Майорку. Там сейчас самый сезон. Получу хорошую порцию ультрафиолета и снова возьмусь за работу.