Каждый в Саргалии знал, что жизнь человека ему, вообще-то, не принадлежит. Человек живет пока Великие Боги даруют ему жизнь. И пока коварные Твари не обратили на человека свой взор. Но даже Боги и Твари знают, что Судьба и Время властвуют над всем и всеми. Такова истина мира Саргалии.

Аргар тоже знал эту истину. Но знать и верить – разные вещи. Все же его Судьба не обошла своим вниманием. Порой никогда и не подумаешь, то, что имеешь сейчас – завтра потеряешь. А то, что ценишь сегодня – проклянешь завтра. Судьба играет по своим правилам и никто над ней не властен.

Аргар понял это еще в детстве. Он первый сын славного и доблестного Алана, в то время, Правителя Саргалии и Земель Белого Дождя. Первый и самый ценный. Только ему даровали право носить имя, начинающееся с буквы А, знак царей Саргалии. Жил Аргар отдельно от всех, каждый день видя и общаясь лишь с учителями да прислужниками. Еще в раннем детстве его растили царем, славным воином и героем, гордостью Саргалии. А кем он стал потом?

Перед его глазами проплывает первая страшная картина, что довелось ему пережить еще будучи двенадцати лет от роду. Огонь был везде. Жадно поедая все, к чему Аргар когда-то прикасался и что он видел каждый день своей жизни. Пламя превращало воздух в мертвую безжизненную смесь дыма и пепла. Огонь, как коварный и безжалостный враг обступил мальчика со всех сторон. Находясь в этой ловушке, что мог сделать Аргар с огнем, куда мог он скрыться от сыплющихся сверху углей? Тогда ему показалось, что все кончено. Он готов был поверить, что Судьба нанесла ему свой решающий удар.

Сейчас воспоминания о детстве казались такими расплывчатыми, вроде неживыми. Словно из чужих рассказов. Краски давно потускнели и ветры Времени унесли все запахи прочь. Аргару уже и не вспомнить теплоты прикосновение его матери, а ее голос для него навсегда потерян.

А именно мать, славная и гордая Акна из племени, что обитало в Землях Белого Дождя, именно она спасла его в тот день. Но Аргару не судилось ее за это отблагодарить. А стоило ли? То, что дало ему жизнь будущую, отобрало у него жизнь прошлую. В Саргалию он вернулся уже не царем.

Акна, как и многие жившие в Землях Белого Дождя, почитали Тварей – ужасных существ, что иногда появлялись среди людей, лишь им самим ведомо зачем. Когда же Акна родила своего сына, наследника Саргалии по праву первородства, только Богам и Тварям известно, что ей пришлось сделать, чтобы Алан, чтивший Богов и презиравший Тварей, дал свое согласие назвать сына не «саргалийским» именем, а именем под стать тем, кому сия женщина поклонялась до своего конца. Но вряд ли царь знал тогда, что с того времени Аргар был храним не только людьми. Ему и самому не было ведомо это до того злосчастного пожара, что унес его прежнюю жизнь как горсть пепла. Сама же Акна погибла в тот день и сын ее молился, чтобы это была единственная плата той Твари, что была привязана к нему с того момента, как его нарекли сим именем. Это был, своего рода, тайный слуга, хранивший жизнь своего хозяина. Так Аргару тогда казалось.

Тринадцать лет провел он в племени своей матери, куда Тварь отнесла его еле живого, после того пожара. Но все-таки живого. А это самое главное. Когда же Аргар вернулся, то узнал, что и мать его, и отец уже мертвы. И что царем Саргалии нарекли одного из его младших братьев, второго по старшинству, двадцатилетнего Аруша, что раньше был Ярушем, сына первой жены Алана Эстии из знатного рода, давно связанного с царским и, что не маловажно, чтившего Богов, как и вся цивилизованная Саргалия.

А что Аргар? Его право никто не оспаривал, но слишком много в нем было чуждого и слишком мало саргальского.

Мозг снова вырвал отдельный кусок из воспоминаний, глубоко засевших внутри. Чистое небо распростерлось над зелеными полями. Душистые травы теребил легкий ветерок, разнося приятные пряные ароматы по округе. Два холенных саргалийских коня паслись друг возле друга, мерно жуя сочную траву.

Аруш и Аргар сидели прямо на траве друг напротив друга. Спокойный голубые глаза Аруша уставились на брата. Он выглядел уставшим, но легкая улыбка не сходила с прекрасных губ царя. Похож Аруш был на их отца. Аргар же напротив, походил на мать – темные волосы и темные глаза, практически черные.

- Аргар, они говорят, что не возьмут крепость Бастаса, - тихо начал царь. – Они слишком расчетливы. Считают, что это невозможно.

Аргар оторвал свой взгляд от неба. Он растянулся на траве и закрыл глаза.

- Они трусливы. А может, им дали достаточно золота, чтобы считать крепость неприступной, - Аргар снова посмотрел ввысь.

Аруш вздохнул:

- Но знать требует действий. Я обязан захватить Бастас, - его голос звучал устало и даже как-то обреченно.

- Аргар, ты славный воин. Иди, завоюй для своего брата и царя Бастас, - послышалось рядом с ухом Аргара. Это был хорошо знакомое ему противное шипение Твари. – Разве не это он хочет тебе сказать, а, Аргар?

Тварь сидела рядом с ними. Но никто, кроме самого Аргара, не мог ее видеть или слышать. Размахивая своим гибким чешуйчатым хвостом, словно палач размахивает плетью, Тварь скалила свои острые, как лезвия кинжалов из лучшей саргалийской стали, зубы, и нервно моргала своими глазами – две пары белых глаз были затянуты кровавой паутиной из мелких сосудов, без зрачка, а вместо век – полупрозрачная пленка. Даже сейчас, по прошествие лет, Аргару самому было не по себе от этих глаз. Он не мог предсказать, куда Тварь смотрит.

- Я решил повести войско сам, - вдруг выпалил Аруш. Тварь вдруг приподнялась и поддалась вперед, в сторону царя, словно желая заглянуть ему в глаза.

- Ты слышишь, Аргар, ты это слышишь!? Он поведет войско, - Тварь захохотала, но вышло какое-то шипение с всхлипами и гортанным рыком. Тварь моргала своими глазами невпопад, словно они взбесились и более не слушались хозяина, вращаясь в разные стороны. – Пусть прихватит погребальные одежды. Он и ранить никого не успеет, прежде чем ему снесут голову.

Аргар не был с этим согласен. Аруш не был опытным воином, но вполне мог постоять за себя. Только махать мечом – дело, конечно, хорошее, но с Бастасом так просто не справится. Крепость принадлежала тарниям; она была их границей с Саргалией. А кроме Саргалии и Тарнии, в мире существовала лишь Бесконечна Вода. Неудивительно, что Тарния была единственным и самым могущественным противником Саргалии. Еще их прадеды воевали между собой, но граница не сдвинулась ни на шаг. Все же тарнии были куда лучшими воинами: хоть территорией и численностью они уступали Саргалии, там где поляжет в бою один тарний, поляжет и десять саргалийцев. Их культуры и цивилизации так отличались друг от друга, что день и ночь не могла служить примером.

- Я пойду с тобой, - ответил Аргар и посмотрел в глаза брата. – Ты доверил мне часть своего войска. Если другие военачальники тебя покинули, помни, что я не покину никогда.

- Я благодарю тебя, брат. Теперь я уверен в победе, ибо ты не проиграл ни одной битвы.

Опять послышался злобный смех Твари:

- Аргар, он хочет, чтобы ты проливал свою кровь за гарантию его царствования. Ты должен быть царем, а не он. Ты достоин этого, а он даже в поход боится без тебя пойти. Разве он не занял твое место?

Тварь хохотала. Но Аргар уже привык к этому. Он ничего не мог с этим поделать. Тварь делает все, что пожелает – Аргар ей не указ. Даже о ее предназначении Тварь не хочет говорить с ним.

Снова Время перескочило и перед ним уже сама Соэ, великая прорицательница. Она сидит посреди горы подушек, сгорбившись, и рассматривает что-то в своей золотой чаше. Там она должна увидеть Судьбу Аруша. Аргар же в Судьбу не верит.

Среди зловонных и терпких запахов в комнате, Аргар недовольно созерцает женщину. Соэ не больше сорока, но вид ее жалок – такую не пожелает даже дикарь. Все же она сама себе хозяйка, ибо молва о ее Даре Прозрения слишком велика.

- Что ты видишь, почтенная Соэ, - заинтересовано спрашивает Аруш. Он сидит напротив, поддавшись вперед, и весь его вид сквозит интересом и трепетом ожидания.

- Ты возьмешь крепость Бастаса, - изрекает Соэ. Ее маленькие глазки смотрят на царя. – Остальное скажу тебе наедине.

Аргар хмыкнул и, резко развернувшись, покинул хижину. Вдыхая свежий воздух, он был рад, что ему не доведется возвращаться внутрь. Но это было ошибкой.

Аруш вышел достаточно скоро. Он выглядел задумчиво, но было трудно предсказать – огорчен или обрадован он был.

- Соэ зовет тебя, - бросил он и последовал к лошадям. Аргар нахмурился, но все же зашел в жилище. Глаза Соэ уставились на него.

- Постоишь, - бесцеремонно бросила она ему. – Хватит еще тебе времени насидеться, на троне будешь сидеть царем, - с ухмылкой сказала она и протянула свою чашу ему.

- Я в Судьбу не верю, Соэ. Нет смысла… - начал Аргар, но Соэ его прервала:

- Тогда просто выслушай, что скажу, а дальше дело твое.

Ее глаза лукаво поблескивали. Аргар достал кинжал и проколол себе кожу на ладони. Несколько капель молодой крови исчезли в грязном травяном отваре и Соэ тут же уставилась в чашу.

- Ты и Аруш возьмете Бастас. Тогда придет твое Время править.

- А Аруш?

- Аруш погибнет, - безразлично ответила Соэ. – Даже Боги не могут изменить Судьбу. Его Судьба не трон. Твоя Судьба – трон мира нашего.

- Как он умрет? – Аргар задал вопрос, но не желал верить в сказанное. Брат был ему дорого за то, что любил и признавал его. Другого Аргару и не требовалось. Царь даровал ему место в своем мире, а не приказал отрубить его голову. Стоит дорожить этим.

- Ты станешь причиной его смерти, - Соэ оторвала свой взгляд от чаши. – Так ты станешь царем.

Аргар хмыкнул:

- Я бы отрубил твою голову за подобные речи. Но все, что ты говоришь, лишь бред. Захватить Бастас мало, чтобы Тарния пала.

Соэ усмехнулась:

- В Бастасе перст Судьбы укажет Тарнии на тебя. Следуй за тем, кто предложит тебе отправиться в путь, далеким или близким он будет, иди смело.

Аргар не верил.

- И когда же я умру?

Соэ хмыкнула:

- Не спеши умирать, Аргар, сын Алана и Акны. Судьба еще в раздумьях.

- Я уже сказал тебе, я не верю в Судьбу, - бросил он и направился к выходу. Голос Соэ застал его у самого выхода:

- Главное, чтобы Судьба в тебя верила, Аргар. А Судьбе все равно, веришь ты или нет. Все равно все будет, как она пожелает.

Аргар вышел вон.

Все заволокло дымкой. В тумане ничего не разглядеть, лишь быстро проносятся тени воспоминаний. Битва за Бастас, поражение тарниев. Понемногу дымка рассеивается и перед глазами Аруш. Он стоит посреди огромного Храма Воссоединения, спиной к входу. Аргар только что вошел в зал с двумя рядами колонн гигантской высоты. Золото слепило глаза, но Аргару не было до этого никакого дела.

- Аруш, - позвал брата Аргар. Царь неспешно повернулся и улыбнулся.

- Неужели все должно было случиться именно так? – Аргар не понял, о чем говорил брат. Усталость давала о себе знать. – Это Храм Воссоединения. Говорят, здесь тарнии находят своих боевых товарищей. Они не верят ни в Богов, ни в Тварей, - как-то грустно заметил Аруш.

Аргар быстро преодолел расстояние между ними.

- Что с тобой, Аруш? – он дотронулся до плеча брата.

Но тот не ответил. Лишь слегка покачивался из стороны в сторону. Аргар схватил Аруша за плечи и резко развернул к себе лицом. Чуть выше локтя на правой руке у царя виднелась кровоточащая рана: красные капли крови смешивались с черными каплями, такими же темными, как жемчуг из Земель Белого Дождя. Аргару эти капли были знакомы. Такого цвета кровь течет по жилам Тварей. Защищая его, Тварь и сама не раз попадала под удар. Иногда, ломаясь, прочные чешуи, служившие отличной защитой, впивались в плоть существа, а с длинными острыми когтями Твари было сложно их вытащить, потому это приходилось делать Аргару. Он знал, что кровь Твари – смертельный яд. Но зачем?

- Что со мной? – Аруша бил озноб и его ноги подкосились. Аргар испуганно смотрел на брата, но уже не мог ничем помочь. Шансов у царя не было и Аргар это знал. Аруш сделал последний выдох и замер.

Слепая ненависть в сердце Аргара разгорелась как пожар. Он более не мог себя сдерживать. Выхватив меч, Аргар бросился на Тварь. Это ему ничего не дало. Резво отпрыгнув, она лишь скалилась, обнажая ряды острых зубов, с которых капала человеческая кровь.

- Что ты пытаешься сделать, Арга-а-а-р? – гортанно протянула его имя Тварь. Она опиралась на все четыре лапы, накренившись вправо, ибо одна из передних лап была короче другой. Было ли это с рождения Твари или нет, Аргару не было ведомо. Но этому подлому существу такое уродство не мешало. Прокалывая тонким кончиком хвоста воздух вокруг себя, Тварь напряглась, очевидно, готовясь к следующему прыжку. – Ты хочешь меня убить?

Аргар лишь шел вперед. Отпрыгнув в сторону, Тварь снова заговорила:

- Я лишь выполняю данное мною обещание…

- Мне плевать, - заорал Аргар. Он остановился. Тварь ему не поймать, это понял бы и дурак. – Мне не нужна твоя защита. Не такая. Убирайся, я не желаю тебя больше видеть. Сдохни, отродье, - рыкнул он. Затем повернулся и направился к телу брата. Тварь молчала, но не перестала скалиться.

Снова Время витает возле Аргара, но уже царя, славно воевавшего с тарниями за Бастас. Он стоит перед воротами крепости, а перед ним тарнийская процессия. Слишком мало для атаки, но надо быть начеку. Четыре монаха, одетые в плотные серые одежды, опустились на колени и затараторили по-тарнийски. Позади них четверо мужчин опустили паланкин сиреневого цвета с гербом Тарнии. Занавеска откинулась и перед Аргаром появился жрец, облаченный в белые одежды. Он подал кому-то руку и уже через миг возле него стояла девушка невысокого роста, в просторных белых одеждах из тончайшего тарнейского шелка. Ее черные как ночное небо волосы были искусно уложены, спадая на нежную кожу плеч. Она была красива, эта знатная тарнийка, но Аргара покорили ее глаза – практически сиреневого цвета. Таких ему еще не доводилось встречать.

Она проследовала мимо собравшихся людей, словно не замечая их. Но вдруг она вздрогнула и остановилась, едва миновав ворота. Девушка повернулась медленно и грациозно. Она протянула свою ручку Аргару и не сводила с него своих изумительно красивых глаз, но он лишь хмурился. Что еще за трюк? Хотят завлечь его женским телом? Но царь все же делает шаг, а за ним другой. Тварь более не показывается ему на глаза, но Аргар уверен, что она все еще хранит его от недругов. А еще он вдруг вспомнил слова проклятой Соэ. Ему ведь предложили путь. И путь этот лежал в Храм Воссоединения. Там же жрец указал им на две комнаты, расположенные друг напротив друга. Последний раз заглянув Аргару в глаза, девушка скрылась за дверью.

- И что тогда? – спросил Аргар по-саргалийски.

Жрец спокойно посмотрел на него:

- Закрыть глаза и искать свою половину.

- Половину? Я не понимаю, что это значит, - грубо бросил Аргар.

- Услышать может тот, кто слушает, - и жрец указал жестом на дверь в стене. Аргар повиновался. Дверь закрыли и вокруг воцарила тьма. Царь прислушался – все тихо. Он закрыл глаза и расслабился. Тварь все равно где-то рядом.

В раздумьях о Тарнии и этой тарнийке, Аргар провел какое-то время, пока вдруг не почувствовал тепло. А потом вдруг перед ним промелькнула горящая нежным сиреневым пламенем лента. Потом снова и снова. Аргар открыл глаза – ничего. Но как только он их закрыл, лента уже не исчезала. Аргар мысленно ухватил ее и почувствовал, как кто-то оперся о его спину. Лента стала обматывать тело и где-то внутри зарождалось паническое чувство страха. Как вдруг он увидел руку, женскую руку, что нежно обняла его. Аргар решил, что это тарнийка. Звук извне заставил открыть глаза. Дверь отворили, но за ней никого не было. Выбравшись в зал, царь заметил лишь девушку, жрец и монахи уже направлялись к воротам. Воссоединение произошло и, встретившиеся взгляды саргалийца и тарнийки, ознаменовали новую веху в жизни Аргара.

Десять лет пролетели как лист на ветру – в битвах. Десять лет Аргар сражался с теми тарниями, что не пожелали признать его равным. Их была меньшая часть, но он поставил точку и здесь. Кара же сражалась рядом с ним. Десять лет она была его тенью – ибо для нее это была Судьба, предсказанная ей самой Соэ. Девушка была молчалива и лишь отвечала на вопросы царя. Во всем повиновалась и не перечила – Арагара более, чем устраивало. Почему же в тот раз он закрыл на это глаза?

Последняя крепость восставших тарниев взята! Аргар стоит у входа в святилище. Там он отдает приказы солдатам, Кара неотступно следует за ним. Из семнадцатилетней девушки она превратилась в прекрасную женщину, но вовсе не ту, кого мог полюбить Аргар. Оставшись наедине, он что-то тихо говорит своему царю.

- Прекрасно, я хочу его забрать.

И тут впервые Кара сказала подобное:

- Аргар, оставь Сокх, это не твоя Судьба…

Суровый взгляд саргалийца прервал ее. Она поклонилась и отступила в сторону, дав возможность Аргару войти в святилище. Там он провел рукой по резному футляру из темного дерева, словно предвкушая следующие минуты. Честно говоря, священный у тарниев меч Сокх ему не очень-то был нужен. Но тарнии его чтили, а значит, он был козырем в его руках. Достав меч, царь стал рассматривать его. Кара, все время тихо стоящая позади, тяжело выдохнула:

- Сокх…

Она медленно подошла, не отрывая от меча своего благоговейного взгляда. Аргар чуть повернулся, желая показать ей меч. Он вообще задумывался о том, чтобы подарить его ей. Но Судьба распорядилась иначе.

Тонкий кинжал вошел аккуратно между ребер и все, что мог сделать Аргар – это удивленно посмотреть Каре в ее прекрасные сиреневого цвета глаза. Он упал и Сокх рухнул рядом.

- К Сокху нельзя прикасаться тем, в ком нет ни капли тарнийской крови. Сокх – не твоя Судьба, Аргар, - как-то грустно произнесла Кара, по крайней мере, так показалось Аргару. Тело его онемело, наверное, женщина смазала кинжал ядом. Это по своему хорошо – не чувствуешь боли. Аргару уже было все равно.

Когда падаешь в темноту, все теряет свой смысл и становится очень легко. Жизнь уходит и ее заменяет тьма. И в этой тьме ты снова можешь прожить своб жизнь. Воспоминания волнами накатывают на тебя: то поднимая вверх, то заставляя захлебываться. Значит, точно конец, подумал Аргар. Ему не ведомо, что там, за чертой. Быть может, он уже мертв, но может мыслить. А может, он только сейчас сделает свой последний выдох…

Темнота вокруг царя сотряслась, неожиданно, словно вино в бокалах. Но Аргар оставался спокоен. Он храбро жил и без трусости уйдет.

- Арга-а-а-р, - мерзский голос Твари звал его откуда-то издалека.

Неужели, ему нужно платить за это проклятье? Его тело пронзила острая боль – резко и коварно. Арагар стиснул зубы и закрыл глаза. Когда же он их открыл, свет на миг ослепил его. Саргалиец осмотрелся - эти земли ему знакомы, это поля Бастаса. Но что бы это могло значить?

Тварь сидела чуть поодаль и скалилась:

- С добрым утром, Аргар, - протянула Тварь. Аргар же, в свою очередь, осматривал место, где была его рана. Она затянулась и уже не кровоточила. Неделя отдыха и от былого не останется и следа.

- Что происходит? – прохрипел царь.

Тварь прилегла на мягкую зеленую траву:

- Жизнь продолжается, - ответило существо, но выражение недоумения на лице Аргара заставило продолжить:

- Я могу сделать то, что человеку не под силу. Например, подкупить Время, - тварь оскалилась. – Смерть твоей тарнийки за твою жизнь. Вот и весь расклад. Ну и само собой, мне малость перепала. Самые крохи.

Аргар снова посмотрел на рану:

- А что в конце? – тихо спросил он.

Тварь лишь скалилась. Она, как всегда, была своевольна и не желала отвечать. Этот крест Аргару придется еще долго нести. Он откинулся назад и расслабился. На мягкой траве под ласковым солнцем его быстро одолела дрема. Надо набираться сил для следующей битвы, царь Саргалийский.