Все ради Акаши

Посвящение

 

Начнем с того, что это моя первая более-менее объемная работа. Моя стеcнительность не позволяет называть этот текст как-либо, кроме как текстом, а себя - писателем.

В нее я вкладывался настолько, насколько мог. Даже если у меня ничего не вышло, я позже вернусь и доработаю. Все эти слова вырваны, выстраданы мной, выбиты, выдуманы, оторваны от груди.

Оторваны от груди, как сердце Данко. Пускай все пройдут мимо, но найдется хоть один, кто заметит его биение.

Ну а этот текст я хочу, в первую очередь, посвятить одной своей знакомой. Уверен, она сама поймет, что речь идет о ней. Мне нужна была твоя поддержка, будь уверена, я получил ее в полной мере.

Пускай даже я порой не получал конкретной помощи, сам лишь факт нашего знакомства, твоего существования, уже был утешением для меня в этот нелегкий период детства. В этом тексте не

описываются мечты касательно тебя и меня (чтобы не подумала чего). Хотя и твой образ тоже тут появится на некоторое время. Просто знай, что 70% это работы сделано, фактически, тобой. Если бы это издавалось, обязательно записал бы тебя в соавторы.

А остальные 29% работы проделано моим отцом, который, даже находясь очень далеко от меня, оказывает нужную поддержку: как моральную, так и материальную. Каких бы ни было разногласий у нас в прошлом,

я всегда любил и люблю своего отца. Слепой любовью сына.

Пару слов о названии. Я, как вы могли заметить, не очень-то известен как автор. Потому счел нужным пояснить свой посыл. Внимательный человек, наверняка, уже провел аналогию с "Красное и черное".

Там описывается 2 части жизни. Фактически плоха - черная и хорошая - красная. Я же считаю, что жизнь имеет две стороны, хорошую (красную) и хорошую (красную).

Даже не хорошую, а бурлящую, полную добра, или зла, черного, или белого, сливающихся в единый красный цвет, цвет движения. Поймите, пожалуйста, правильно. К сожалению, мой слог пока еще не эталон богатства

речи, потому написанное может восприниматься с трудом, за что и извиняюсь.

 

1.

Нас провели по коридору, залитому белым светом ламп. Меня и ее. Нас вели люди в белых халатах - я же был одет в светло-зеленый халат, а она была голой. Босые ноги стучали

по полу, отдавая эхом по всему коридору. Профессор в очках что-то бормотал себе под нос, глядя на таблицы в своем планшете. Нас вели неспешно, расслабленно, а она все посматривала на

меня. Казалось еще один взгляд и я упаду, объятый негой, и стану беспомощным, будто новорожденный. Мы шли мимо разных кабинетов, заглядывая в окошки, проделанные в дверях. Где-то сидели маленькие

дети, считая кубики, или расписывая маркер на белой магнитной доске. В нос бил запах хлорки, спирта и общей стерильности. А она шла голая и ела яблоко. Шла, жадно откусывая сочную мякоть спелого

плода. По ее подбородку тек сок, она игриво смотрела на меня, на ее лице появлялась улыбка и, прикусив губу, она отворачивалась, изображая застенчивость. На дверях мимо были номера, которые шли

вразброс. Вот кабинет 701, 702, 204, вот уборная, в конце коридора -  ступеньки и счетчик. Она смотрит на меня и улыбается, так по-доброму, что хочется тот час обнять ее и упасть с ней на шелка, полностью

отдаться ей, ее объятьям. А она, будто не замечая собственных действий, продолжает есть яблоко, издавая хруст, брызги сока попадают ей на руку, она подносит руку к губам и осторожно слизывает капельки.

Доктор что-то пишет, нам предстоит трудная ночь. Вот к нам подключается еще один ученый, одетый также, как и первый, теперь нас четверо. Два доктора, в белых халатах, несут в руках планшеты с записями, я в светло-зеленом

халатике и она, совершенно голая, ест красное яблоко. Она сказала, что это не займет много времени. Доктора утверждали то же самое. Нас от места назначения, от кабинета номер 287, отделял один этаж.

Мы были уже близко, я уже вижу нужную дверь. Нас подводят к двери, отпирают ее кодовым ключом и запускают внутрь. Когда я пропустил ее вперед, она благодарно обернулась. По центру кабинета прозрачная капсула, окруженная приборами,

на приборах находятся различные датчики, кнопки, ползунки. Она проходит по периметру комнаты, проводя рукой по стене, подходит к приборам и медленно сдвигает один из ползунков вверх, осторожно нажимает на кнопку. Она кладет яблоко

на панель приборов, оно ей больше не интересно...

Я попал к докторам случайно - она же пришла сама. Просто пришла, голая.

Эти датчики, с одной стороны, они измеряют мой порог боли, с другой стороны стоят датчики, измеряющие чувство удовольствия. От них идут тоненькие проводки, сплетающие паутинку, проводки двух машин выводят информацию на монитор посередине,

выражая коэффициент моих эмоций в доступных  людскому пониманию цифрах. Один - это укол в вену, 7 - это перелом, 14 - что-то около остановки сердца, сейчас датчик показывал 178, видимо не работал, цифра неуклонно росла.

Доктора предлагают нам зайти внутрь капсулы. Я было начал заходить, но меня остановили, я должен был снять халат. Я подхожу к стулу, чтобы положить туда свою одежду, а она преодолевает порог капсулы, осторожно, будто бы на каблуках.

Я захожу вслед за ней, теперь мы оба в капсуле, голые. Ее тело, ничего лишнего, никакой роскоши, никакого барокко. Посередине капсулы стоит кушетка, нам предлагают присесть. Она подходит и ложится на кушетку, так, что для меня места

уже не остается. Я стою и смотрю на нее, как она лежит и нежится. Профессора заканчивают последние приготовления, скоро начнется. Она то ли не может дождаться, то ли ей все равно. Смотрит на меня игриво, а я смотрю на нее растерянно.

Профессор установил камеру наблюдения, вернее, несколько камер, с разных сторон. Ассистент закрыл дверцу и ввел код, заблокировав единственный выход наружу. Теперь мы с ней один на один. Профессор что-то говорит, его голос раздается в динамиках,

но я не слышу, я смотрю на нее. У нас свое общение, не вербальное, нам не нужен голос профессора. Свет гаснет, зажигаются лампочки-датчики, в камеру запустили пар, пар объял все. Она встает, медленно и вальяжно подходит ко мне и берет мою руку.

Ведет, зовет за собой, на кушетку. Вот мы лежим вместе. Она смотрит на меня сверху вниз, гладит мою грудь, слегка царапая ногтями. Ее губы, красные и блестящие, подносятся ко мне и целуют. На ее губах еще остались капли яблочного сока.

Она целует меня вновь. Один из профессоров порезал палец, ему больно. Она продолжает, теперь уже слегка покусывая. Ее маленькие белые и острые, словно клыки хищника зубы впиваются в мою губу, прокусывая до крови. Ее рука заботливо смахивает

проступившие красные капельки. Моя грудь уже покраснела, в некоторых местах появились царапины. Это результат старательных движений ее рук. Через пар я вижу профессора, он что-то пишет и поспешно переключает режимы работы наблюдающего

за нами агрегата. Она снова целует меня, надкусывает губу, теперь уже свою. Слизывает кровь и бросает взгляд в сторону наблюдателей, пытаясь разглядеть зависть. Мы лежим, она немного успокоилась, нас обволакивает пар, мягкий и теплый.

Она смотрит на меня, так пристально, так внимательно, с таким глубоким взглядом. Теперь я - то самое яблоко. Она вкушает меня, вместо мякоти фрукта - мои губы, вместо яблочного сока - капельки моей крови. Дай ей сейчас пинту моей крови, выпьет ли она ее

с такой же легкостью, как я выпью воду? Ей нравится так смотреть на меня. Иногда мне кажется, что я ее не понимаю, всех ее действий, ощущений, она постоянно меняется, но остается все такой же прекрасной. Доктора поднимают легкую панику, один из них мечется

от одной панели к другой, что-то судорожно выкрикивая. Я не слышу его. Даже если бы он стоял тут, в камере, я бы его не услышал. Все мое внимание занято ей. Я увлечен. Я гляжу на зеленые светодиоды, которые по очереди меняют цвет на красный. Но она отворачивает

мой взгляд на себя, просит внимания, которого ей, почему-то, все никак не хватит. Я подчиняюсь, не способный устоять перед возможностью еще раз взглянуть на ее лицо, еще раз дать ей укусить себя, что бы ее жажда была утолена. Интересно, сколько до этого крови она

попробовала? Доктора начинают метаться все быстрее, из стороны в сторону, они не довольны результатами, что-то пошло не так. Вот они уже стучат в дверь, звонят в телефоны, нажимают на кнопки, дергают тумблеры и двигают ползунки. Я слышу далекий звук сирены, я даже вижу

ее сверкания. Все мигает и кричит. Двери в кабинет открываются, вбегает мужчина в форме и противогазе. В его руках пистолет, а на поясе армейский нож. Он тоже что-то кричит и активно жестикулирует руками. Двери в нашу кабину начинают ломать, пытаются пробить армированный

пластик. Дверь понемногу поддается. К нам уже просочился свежий воздух, а в кабинете все так же темно, только красная сирена освещает помещение. Все замедляется, я вижу движения мужчины в форме, он двигается медленно, так же медленно и дверца реагирует на его давление.

Дверца почти выбита, но она не хочет, чтобы я уходил, она хочет побыть со мной еще немного, я не против. Вот дверь сдается, и врывается тот самый мужчина, он медленным рывком подлетает к нам, хватая за руку ее. Она смотрит на меня, такая беспомощная и обиженная, она слаба

и просит моей защиты. Все они до сих пор двигаются медленно, как в замедленном кадре. Она просит меня о помощи. Я не думая направляюсь к обидчику, толкаю его со всей силы, он отпускает свою жертву, переключается на меня. Достает нож, мы боремся. Я бью его по лицу, разрывая

противогаз. Он пытается пронзить меня холодной сталью, но я уворачиваюсь. Вот я чувствую дуновение, бросаю взгляд в дверной проем. По моему горлу, по моей груди стекает красная кровь, каждая капля громко стучит по полу, на котором уже образовалась приличная лужица из жизненно важной

жидкости. Она смотрит на меня все так же игриво и уходит, пропадая во влажном тумане. Я провожаю ее взглядом, затем смотрю свои руки, они все в крови. Она ушла, забыв обо мне. Кровь продолжает течь. Она ушла, Акаша, бросила меня. В кабинку врываются доктора и несут меня на носилках

куда-то далеко, дальше от нее. Очнулся я уже в койке. Все стоящие вокруг дружно отсчитывали. Тринадцать! Двенадцать! Одиннадцать! Я чувствую боль на губах и груди. Десять! Девять! Восемь! Я чувствую боль в груди, сердце качает кровь, которой осталось не так много. Семь! Шесть! Пять!

А где она сейчас? Ушла, или ее нашли и схватили? Четыре! С ней все хорошо, я знаю. Три! Она меня не бросила, просто сейчас так нужно, просто ей нужно уйти. Два! Я закрываю глаза и тоже ухожу. Я вспоминаю те последние моменты. Всюду пар, красный свет, моя кровь и она уходит. Акаша. Один!

Я закрываю глаза, так и не узнав, чего ждали все эти люди, которые считали.

 

2.

 

"Меня зовут Акаша", - услышал я, очнувшись. Она, наконец-то, заговорила со мной. Она рядом, я почувствовал какое-то тепло, и гора с плеч упала. "Привет, Акаша". Глаза заволокло постепенно рассеивающейся пеленой, но даже сквозь пелену я видел очертания ее идеальной фигуры. Я снова закрыл глаза.

Я был спокоен, чувствовал ее рядом, а это было все, что мне сейчас нужно. Мы находились в лесу, было темно и сыро, видимо, время шло к утру. Часов 5-6, надо полагать. Не понятно, как мы добрались сюда, как далеко мы от лаборатории, как далеко от моего (или ее?) дома. Акаша принесла мне воды, я попил и встал на ноги.

-Где мы, Акаша? - спросил я.

-Разве это так важно знать? - ее голос звучал мягко, слегка хрипя, глубоко западая мне в уши.- мы вместе. Ты меня любишь?

-Я подумал, что было бы неплохо одеться и согреться. К чему вопросы о любви? Мы не так долго знакомы.. я не знаю что ответить - замялся я.

-Забудь об этом, пожалуйста. Я помню, где твой дом. Мы доберемся туда, пока еще темно.

-Тебе холодно? Возьми мой халат!

-Спасибо, я надеюсь, что сам не замерзнешь? - я с охотой снял халат и подал ей. Она изящными движениями укуталась в него, сделала несколько глубоких вдохов, и мы пошли.

Мы шли через чащу смешанного леса. Сосны, березы, кое-где попадалась рябина. Я срывал ягоды, ел сам и предлагал ей. Акаша никогда до этого не ела рябину. Она сказала, что рябина горьковата и вяжет, но ей понравилось, и она с охотой принимала мои скромные подношения.

Казалось, что мы между днем и ночью, в каком-то другом времени суток, в другом времени года. Мы шли, почти не разговаривая. Только иногда, она читала мне свои любимые стихи или говорила что-то на латыни, а потом переводила мне. "In vino veritas", - говорит мне она, "Истинна в вине". Она проявляла интерес к мертвым языкам.

Вероятно, потому, что ее родной язык тоже был мертвым. "Я уже начинаю его забывать. Пообещай мне, что выучишь его, чтобы мне было с кем разговаривать", - просит она. "Я постараюсь", - отвечаю я. Так мы и идем, обмениваясь короткими репликами. Вот виднелась река, не очень бурная, видимо, ключ. У основания реки виднелась

невысокая гора.

-Видишь гору? - спрашивает она, указывая пальцем, - за той горой город, там твой дом. Уже скоро.

Я киваю головой, и мы идем дальше. Мне, по сути, и не нужно слов. Я просто любуюсь ею. Она продолжает читать стихи. На удивление, много из них были советскими. Бродский, Есенин, или что-то более старое, еще имперское, например, Пушкин. Мы огибаем гору, я уже вижу свой городок. Мы смотрим на него сверху, глазами ища мою улицу.

Улица Конечная, дом 16а. Мы идем по еще спящему городу. А вы знаете, ведь утро - лучшее время суток. Ранее утро, часов 4-5, когда солнце еще не вышло, но начинает светлеть. Это по истине замечательно. На улице прохладно и свежо, пусто. Нет ветра, нет света, нет тьмы. И главное, улица пуста от людей. Планета ловит эти моменты,

пока по ней никто не ходит, пока из следов разумной жизни - только дома с редкими горящими окнами. И только собаки выбегают в поисках утреннего питания, вылизываются коты. Птицы сидят на ветках, но еще не рискуют начать свои песни. Все это продолжается, пока на улицу не выползет первый паразит. Он спешит на работу, чтобы

заработать денег, прокормить своих двоих детишек. Мальчика и девочку. Джо и Констанцию. Дети профукают кратковременные моменты детства, начнут свой путь по юношеству, будут волноваться из-за ерунды и первой любви. Потом повзрослеют еще на 10 лет, пойдут учиться, чтобы устроиться на работу, чтобы заработать денег, чтобы портить

мне утро, чтобы прокормить своих двоих детей. Двух девочек. Лину и Элайзу. Уроборос.

Мы продолжаем движение уже по улице, по пустой улице. Дорога тут не далекая, городок у нас маленький, со всех сторон окруженный сопками. Акаша идет за мной, по пути заглядывая в окна магазинов. вот она прижалась к продуктовому, где на витрине виднелись искусственные яблоки.

-Я хочу яблок.. - коротко, без выражения сказала она.

-У меня дома есть.

-Я люблю красные, но вон те, за стеклом, зеленые, выглядят сладкими. Какие яблоки у тебя дома? - я не понимал природы ее переборчивости.

-Эмм.. - замялся я, - зеленые, красные, любые есть. Идем быстрее, холодно же..

-Да. Идем. - она еще секунду постояла у стекла, повернулась и пошла дальше.

Я еще ни разу не слышал от нее интонаций, выражений эмоций голосом. Казалось, что мы просто едем в автобусе и она просит передать деньги за проезд. "-Передайте, один до Полиса будьте добры. -Да, конечно. Держите сдачу. Можно поинтересоваться, как вас зовут? -Нет, я не заинтересована в том, чтобы заводить отношения".

Мой дом виднелся на горизонте. Я жил в пятиэтажном доме, арендовал небольшую двухкомнатную квартиру. Я предложил ускорить шаг, она кивнула, и мы начали перебирать ногами чуть быстрее. Достав ключи из под коврика, отперев дверь, мы вошли, поднялись на мой пятый этаж и зашли в квартиру. Тут же я достал свои свитера, один надел сам,

а еще несколько предложил навыбор ей. Она выбрала красный. Она любила красный. Ей нравился коммунизм, она не знала, в чем он заключается, ей нравился красный цвет. Она ела красные яблоки, ее губы были красными. Она для меня олицетворяла красное чувство страсти. Даже имя у нее красного цвета - Акаша. "-Какого цвета любовь? -Красная.

-А ненависть? -Красного. -Какого цвета наша планета? Какого цвета война? Какой цвет мира? -Красного. Красного. Красный."

Красный цвет олицетворяет все. Красного цвета великая победа в войне или бесполезно пролитая кровь, которая не сумела принести победу. Русские и фашисты наследовали кардинально разные идеи, их символика была красной. Красный цвет внутри нас. Война красного цвета, цвета крови и стойкости. Мир красного цвета, цвета торжества справедливости.

Зло красного цвета, цвета огня, цвета Ада. Любовь красная, цвета пристрасти, цвета горячей кожи. Ненависть красная, цвета ярости. Феномен жизни красного цвета, цвета бурления закваски, внутри каждого живого существа. Мы все начинаем с красного цвета. Мы рождаемся в крови, погибаем в крови, наши руки в крови. Не это ли есть истинная музыка жизни? Тишина.

И даже она, тишина, и та красная. Иного цвета пустота. Пустота серая, белая, бесцветная. Как насчет смерти? Какого цвета белый шум на радио? Почему в кино пустые локации заполнены белым цветом? Пробелы, между моими строкам и словами, они белые. Если ваши чувства белые и чистые, значит, вы пуст, сер. Ваши мысли должны содержать идею. Идея, кстати, тоже красная.

Фашимз ультраправый, ультракрасный. Марксизм, леворадикальный, краснорадикальный. Вы не задумывались, почему религия белая?

 

3.

 

Потратив всех людей, ты принимаешься за себя. Именно в этот момент ты понимаешь, что твой мир, внутри тебя, не так уж и плох. Если не учесть его однообразность, то весьма неплохо, правда. Потратив все свои мысли, ты принимаешься за оболочку. Если исключить похмелье, то весьма недурно, будь уверен. Когда тебе надоест тратить, ты начнешь создавать. Начнешь

пытаться. Создавать не надоест никогда. Может именно потому наша Вселенная непрерывно расширяется?

Моя жизнь сводилась лишь к выпивке. Я не так уж и много пил, на самом деле. Бутылка вина у меня всегда была с собой. Бутылка вина и одиночество. И я лакал его. Лакал одиночество. Знаете, каково это, биться в попытках изменить осточертевшую жизнь? Когда тебе надоест "так жить", ты начнешь посещать все сходки, концерты, кружки и перестанешь бояться познакомиться

с кем-либо. Рутина знакомств быстро затягивает. Вот оглянуться не успеешь, как рядом появится куча новеньких. У них разные имена, разные взгляды. Ты надеешься, что вы сблизитесь однажды, станете хорошими друзьями и будете проводить время вместе. Непередаваемое чувство, отвратительное. Так я и познакомился с Бернардом, доктором наук, на досуге изучающем оккультизм.

Он рассказал мне много чего интересного о нирване, об эфире, богах, демонах. "Баффомет ,- говорил он,- человек, с головой козла. На руках у него написаны слова SOLVE и COAGULA - распадаться и застывать. Считалось, что женщины готовы на все ради секса и готовы заняться этим даже с самим сатаной", - говорил Бернард. Он познакомил меня с Акашей, он сказал, что это его ученица.

У меня не было причин не верить. Акаша мне сразу же понравилась. Небольшого роста, очень мягкие черты лица, короткие волосы, серые глаза. До того случая в лаборатории я никогда не слышал ее голос. Мы лишь переписывались в интернете. Однажды она предложила принять участие в одном "предприятии не без риска". Я согласился, нас доставили в лабораторию, я до сих пор не знаю, в чем

заключался эксперимент. Там все и произошло. Ну, а теперь я сижу с ней на кухне. Мы завтракаем.

Ночь прошла тихо, спокойно. Она спала рядом со мной. Давно я не чувствовал того тепла, тепла мягкого, красного цвета. Она шептала мне, что боится видеть кошмары, прижимаясь к моей груди. Когда она, наконец, уснула, я еще некоторое время лежал и слушал ее мягкое и размеренное дыхание. Она проснулась первой и тут же разбудила меня со словами :"Я хочу есть, где яблоки?"

Мы сидим за столом, друг напротив друга. Я решаю начать диалог.

-Почему ты так любишь яблоки?

-Не знаю, как-то раз попробовала, это лучшее, что я ела из земной пищи.

-А ты ела что-то, неземного происхождения?

-Нет. Просто так сказала. - кажется, что ее речь начала обретать окрас. Наконец-то! Я не только слышал ее, я чувствовал ее речь!

-Ты бы хотела остаться жить со мной? - я не мог согнать с лица мягкую улыбку.

-А я смогла бы навещать дом? - засомневалась она.

-Нет, не думаю. Да и зачем? Неужели тебе не хватит меня?

-Да. Я хотела бы остаться жить здесь. - сказала она, предварительно задержав дыхание и задумавшись.-А мне можно? - она похожа на неуверенного ребенка.

-Это замечательно! Я бы смог посадить яблоню в саду. Ты ела бы яблоки, только сорванные с ветвей. Какую ты хочешь яблоню? Есть разные сорта. Красные, зеленые, желтые. - я захлебываясь повествовал о перспективах нашей совместной жизни.

-Красные. - однозначный ответ на мои эмоциональные росписи.

Иногда мне кажется, что она не с нашей планеты. Такая она далекая и непонятная. Она ест яблоки на завтрак, обед и ужин. Иногда мне удается уговорить ее поесть мяса, которое ей тоже нравится, но после приема обычной пищи она спешит съесть яблоко. Она любит сливовое вино, я покупаю каждый день по бутылке, которую Акаша выпивает на протяжении дня. Она любит смотреть

черно-белые фильмы. Мы смотрим их вместе. Ей не нравится сигаретный дым, потому я бросил курить. Даже странно. Я в миг сделал то, к чему стремился уже полтора года, стоило лишь ей сказать: "Мне не нравится дым, не кури, пожалуйста". Такое чувство, что она полностью меня покорила. Не так давно я показал ей холст, теперь она рисует. И что бы вы думали она рисует? Ага, яблоки.

Оставалось лишь понять, что делать теперь. Наверное, стоило бы найти Бернарда: он бы рассказал, как поступить с Акашей, можно ли ей остаться здесь и почему она так любит яблоки. Дело, по сути, не из сложных, хотя и неизвестен адрес или номер, по которому можно связаться с ним. Вероятно, информацию про Бернарда можно найти в библиотеке, наверняка, он проводит в ней много

свободного времени. Библиотека была одна на город, относительно небольшая, да я ей и не пользовался, только во времена студенческие приходилось захаживать туда за учебной литературой. Находилось здание не далеко от моего дома, потому я решил пойти туда сегодня же, пока еще утро, и не набежали студенты. Вот только как мне быть с Акашей... Пускай остается дома, она пока еще

ничего не сломала, так что я буду спокоен.

"Я не уверен, но меня нашли не в капусте", - думаешь ты, как только тебе наступает 6 лет. Родители до сих пор скрывают от тебя правду, но поди, поспорь с пытливым умом. "Тебя нашли не в капусте, драконов не существует, а Сталин - тиран и деспот, - говорят тебе, - Мартин Хайдеггер - основоположник экзистенциализма, мне все равно что ты думаешь об этом, просто запиши".

"А почему бы и не социал-национализм? Неужели я, чьи прародители жили здесь веками, имею прав на обитание столько же, сколько узбеки или негры?". Так ты стал социал-националистом. "Диктатура пролетариата возможна не сегодня, так завтра, но она наступит, это точно, Маркс писал об этом очень убедительно!", - говоришь ты сам себе. Теперь ты марксист. Как бы ни менялись твои взгляды, неизменным

остается несколько вещей: детей находят не в капусте, драконов не существует, ты - человек, по крайней мере физически, в попытках изложить каплю своих взглядов, ты выливаешь воду морями.

Путь к библиотеке прошел спокойно, я не встретил никого из знакомых. Маленькие детишки радовались хорошей погоде, бегали, пинали мяч и смеялись. Когда кто-то из них падал, разбивая колено, из которого тот час начинала течь красная кровь, то к нему сразу подходил друг, давал руку, и тот вставал, продолжая развлекаться. В детстве я не принимал руки, которые мне подавали, считая это

унизительным. В юношестве, я не принимал протянутых рук, считая это бесполезным. Моя жизнь - череда поданных рук, которые я отверг.

Заходя в библиотеку, я тут же поздоровался с библиотекаршей, которая сидела в очках и читала томик Достоевского, наверняка, уже зачитанный ей самой до дыр. Я был уверен, что найду Бернадра именно здесь. Он читает что-то или просто выискивает информацию для своих новых трудов. Пройдя по первым рядам, не обнаружив профессора, я принял решение подняться на второй этаж. Решение оказалось

верным. Лишь сойдя со ступенек я увидел его, Бернарда. Тот сидел рядом с горой книг и что-то записывал.

-Бернард! - окрикнул я.

-А? - начал он вертеть головой, в поисках зовущего. Я махнул ему рукой. - О! Это вы? Добрый день, где вы пропадали? Могу я чем то помочь?

-Я немного приболел. На самом деле, я хотел спросить вас о чем-то. Но давайте выйдем, это не самое подходящее место, я полагаю.

-О чем спросить? Не тяните.

-Дело касается.. - я перешел на шепот - Акаши. Она сейчас у меня дома.

-Тс-с! Идемте скорее, поговорим в другом месте!

Мы спустились на первый этаж, затем вышли через дверь и отправились за угол, в сторону парка. На небо начали наступать серые тучи. Видимо, будет дождь. Мы подходили к беседке рядом с прудом. Устроившись, Бернард вздохнул и начал свою речь.

-Акаша - очень ранимое дитя. Будьте осторожнее с ней. Я взрастил ее, как свою дочь, она, пожалуй, самое дорогое для меня. Нашел я ее при поездке в горы. Я ездил по странам Азии, исколесив весь Китай, всю Японию, Корею, я направился к Тибету. Говаривали, что там еще остались монахи. Настоящие монахи, а не эти циркачи. Найти их было сложно, но я справился. Они живут в пещерах, в полном

отшельничестве. Монах, с которым я познакомился, назвался Шаль'Рак'Хатом. Он рассказывал, что уже много лет живет один в пещере в ожидании мудрости, поиски которой и привели его к такой жизни. Он держал двух коз, имел также, небольшой огород, в котором росли неведомые мне овощи, способные пустить корни в каменистую почву и дышать морозным воздухом. Также он показал мне сверток.

В нем лежала Акаша. Монах передал ее мне. Сказал, что подобрал возле храма, видимо, лжемонахи выкинули ее на улицу за неспособностью кормить еще один рот. Шаль'Рак'Хат решил, что я смогу дать девочке больше, чем он. Его заповедью было лишь то, чтобы однажды она навестила его. Момент, когда он увидит ее снова, станет для него последним, заявил монах мне. Так и вышло. Я не рассказывал

девочке о ее прошлом, да ее оно и не интересовало. Росла смышленой, сама научилась читать и писать. В школу я ее не отправил - всему, чему она не научилась сама, научил ее я. Подрастая, Акаша становилась все красивее. К сегодняшнему дню она самая красивая девушка из тех, что я встречал. Ну, вы и сами могли это заметить. А вот теперь она пропала, просто однажды вечером ушла. Сказала, что

так должно быть, и ушла. Хорошо, что вы ее нашли.

-Откуда она родом? Неужели это все, что известно о ее прошлом? Почему она ест так много яблок?

-Больше никакой информации. Возможно, что и монах соврал, ничего этого не узнать уже. А особой любви к яблокам я за ней не замечал. Так вы отведете меня к ней?

 

Акаша сидела на стуле и смотрела на картину, висящую на стене, когда мы вошли. Стук ключа, скрип петлей, шуршание носков, а она даже не обернулась.

-Ведь Бернард болен. Его сердце. Оно в любой момент может остановится, зачем ты привел его сюда? - сказала Акаша, по-прежнему глядя на картину. - Не стоило.

-Девочка моя! Я лишь хотел сказать, что отпускаю тебя. - он вздохнул, - Мой конец близко. Я выполнил свое предназначение, я дал тебе все, что мог. Теперь ты свободна. У меня лишь одна просьба. Заверши мое шествие к дому Нефелы. Заверши начатый мною путь.

-Уходи, прошу тебя.

Бернард некоторое время стоял, опустив взгляд, затем развернулся и ушел. Акаша начала объяснять мне его слова.

-Нефела - богиня, ошибочно называемая нимфой. Для нас она, Нефела, Богиня Дыма, Богиня Пара. Тот эксперимент, который мы с тобой прошли, был устроен ее культом. Не могу сказать точно, какова его цель, но это что-то, связанное с ее приходом на Землю. Ты пойдешь со мной к ее дому, ведь правда? - я не мог ничего ответить и лишь покивал головой в знак согласия. Нефела. Богиня Дыма. Акаша. Богиня Яблок.

"Лежи и не двигайся" - поступила четкая команда. Мы снова вернулись в тот "научный центр". Кушетка холодная и жесткая. Я лежу, прикованный ремнями. А рядом она, Акаша. Абсолютно голая, смотрит на меня жадными глазами. Она тоже привязана и улыбается, повернув голову набок. Эта улыбка, эти глаза, я вижу все, что она говорит, я слышу ее улыбку. Насмотревшись, поворачиваю голову вверх и гляжу

в белый потолок. Холодное гудение аппаратуры ни капли не напрягает мой слух. Нам должны дать команду, как мне показалось. Каким окажется это путешествие? Приведет ли оно к кульминации наших непонятных отношений. Кто она мне? Подруга? Жена? Я знаю лишь то, что люблю ее и взаимность мне не так нужна, она лишь испортит все. "Нефела примет нас, я уверена", - снова знакомый голос раздается в голове.

Я поворачиваюсь к ней, но ее губы не двигаются, хотя речь продолжает литься. Вокруг все мельтешат, проводя последние приготовления. Где-то мне вкололи что-то непонятное, где-то отмерили, где-то надрезали или подписали что-то. Я снова с ней наедине и никого вокруг.

"Пятиминутная готовность", - стальной мужской голос бьет по ушам, привыкшим слышать мягкий и нежный женский полушепот. "Они готовы, начинаем", - такой же стальной, но уже женский голос. "Помолимся?", - добавляет затем, уже потише. "Не стоит", - после недолгих раздумий следует ответ. Слышится грохот, ток бьет по проводам, наполняя воздух чисто энергией. Теперь уже ничего не имеет значения.

Мы переходим в абсолютное, совершенное состояние. Я готов проследовать за ней к порогу Олимпа, постучать в двери и спросить самого Зевса :"Как пройти к Дому Нефелы?".

На самом деле переход в нематериальное состояние дело болезненное. Вот сейчас мы, я и она, Акаша, находимся на плавающем в невесомости острове-скале черного цвета, среди таких же скал, соединенных навесными мостами. На каждой скале горит синее пламя и растет одно дерево невероятно правильной формы.

-Куда мне идти? - не приходя в сознание произносят мои губы.

-За мной.

-Ты бывала тут раньше? Мы не заблудимся?

-Нет, не бывала. А заблудиться тут сложно: Нефела всегда ведет своих детей сама, куда бы мы ни пошли, мы выйдем к ее дому. Будь готов к неожиданным встречам на пути.

 

4.

 

Вероятнее всего, мы под каким-то наркозом и видим тут лишь миражи, но уж очень четкие, все было осязаемым и настоящим. Мы двигались между островками, плывущими в розовой невесомости. Одна из дальних скал казалась больше остальных. Она сказала, что нам нужно туда. Я все шагал и шагал, держа за руку Акашу. Под ногами хрустела странная почва, которая имела консистенцию не похожую ни на одну из

знакомых мне. Какого черта тут происходит? Мы идем дальше, держась за руки и вдыхая противный на вкус воздух, пыль оседает во рту и в горле, но откашляться просто не возможно, всю дыхательную систему сдавливает спазм. Близился тот самый островок, который больше остальных, еще несколько переходов, и мы там. Воздух становился все горячее, опекая легкие. Шаг за шагом, каждое движение приближало нас к

цели. Почему мы молчим, мне было не понятно; лично я всегда рад слышать голос Акаши, ее слова, пускай и не несущие почти никакого смысла или же наоборот - вещающие о вечном.

-Что нас там ждет?

-Дракон.

Я подумал, что мне послышалось

-Что, прости? Дракон?

-Не забывай, мы уже не в твоем мире, здесь возможно все. Черт возьми, мы идем к дому богини Нефелы по скалам, висящим в розовом воздухе, а ты удивляешься дракону?

-Хорошо, хорошо - согласился я, рассчитывая на то, что понимание придет в дальнейшем. - Что нам нужно от этого дракона - слово "дракон" я выделил громкой интонацией, как бы показывая свой скептический настрой.

Первый же шаг по островку отдается эхом:"Кто здесь? Смертные?",- раздавался голос, сотрясающий воздух. "Давно я не видел смертных".

-Я не смертная! - начала диалог Акаша - Я Акаша Малум, знакомо ли тебе мое имя?

-Я не опускаюсь до изучения имен смертных, Акаша Малум! - настаивал на своем невидимый голос.

-Именем Нефелы, покажись! - приказала моя спутница.

-Ха-ха-ха! Здесь у Нефелы нет власти, смертная, здесь правит Аягара. Я Аягара, а ты смертная, и имя тебе не Акаша Малум, имя тебе - смертная. - прошипел ее собеседник в ответ. - Вы держите путь к богине, я служил ей в свое время. - голос приближался. - У Нефелы должок, который Аягара не прочь получить. - шипение становилось все ближе и ближе. Из-за угла показался он, дракон по имени Аягара.

Как ни странно, дракон выглядил как обычный, очень высокий мужчина, с длинными волосами, собраными в пучок. В длинном балахоне черного цвета, с черной каймой. Рукава его одежды очень широкие, руки сложены вместе. Это и есть дракон, это и есть Аягара.

-Здравствуй, Акаша. Теперь я вижу, что ты не из смертных. А вот твой спутник, он не должен здесь находится. Есть вечное, как Аягара Бессмертный и Акаша Малум, а есть то, что хрупкое, ненадежное, как твой спутник.

Речь его была невероятно размеренной и спокойной, чувствовались многие годы за плечами говорящего, чувствовался невероятной остроты ум в каждом его слове. Живущему вечно некуда торопиться, у него есть больше времени на размышление, чем у смертного.

-Я и мой спутник должны пройти ритуал, который никто не проходил уже много эр, ритуал восхождения к ступням Её, к Её трону.

-Ну что же, я помню того, кто проходил здесь прямо перед вами, каких-то жалких... - он задумался, видимо, даже такой острый ум не предусмотрел систему исчисления времени в пространстве, в котором оно в принципе не существует. - Это был мужчина, имени не знаю, смертный. Вы ищите мудрость, у драконов есть мудрость, а Аягара как раз дракон. Пройдите за мной, будете гостями.

Его лицо чуть было не изобразило улыбку, вместо этого он просто проговорил: "Прошу", - только сейчас я заметил, что его язык раздваивается на конце.

Мы шли по коридору, невероятно длинному; стены из черного камня и высоченный потолок. На стенах висели факелы, под каждым факелом дверь. Я вспоминаю, как мы шли по исследовательскому центру культа, как Акаша шлепала босыми ногами по керамическому полу. Сейчас я вижу перед собой ту же самую картину, только соблазнительная, голая Акаша, теперь вовсе не та, теперь она Акаша Малум, теперь она оказалась

бессмертной, теперь она одета, и только тот самый взгляд напоминает о нашей первой встрече. Зачем я ей нужен здесь, у Дома Нефелы, я, смертный. Возможно, что сейчас я лежу где-то в психбольнице и пускаю слюни. Но мне не важно, где я нахожусь на самом деле. Главное, что я рядом с Акашей, моим спасением.

Мы шли несколько минут, пока перед нами не возникла дверь, высотой до потолка. Аягара остановился, повернувшись к нам лицом.

-Гости мои, драконы - обладатели бесконечной мудрости, в одном нашем вздохе больше осмысленности, чем в целой жизни человека. Моя мудрость невероятна, но даже она имеет границы. Я хочу, чтобы вы помогли мне разгадать одну загадку, над которой я бьюсь еще с молодости. Вы не смеете отказать. - держа руки за спиной молвил дракон.

-А тут откажешь.. - ответил ему я. На что он отреагировал невероятно сдержано: просто прикусил губу и выдохнул.

Двери открылись, и перед появилась огромная комната, видимо, это тронный зал Аягары. В самом центре комнаты стоял пьедестал, прямо над которым, в потолке, было отверстие, через которое небо заливало светом предмет, стоящий на пьедестале. Мы подошли ближе. Это была небольшая шкатулка из разноцветного камня.

-Вот. - констатировал дракон. - По словам того, кто дал мне это, в ней заключена вся мудрость, которая только может существовать во всех мирах. Это и есть моя цель. Я хочу получить ее, хочу осознать, почувствовать. Аягара знает, что в мире людей драконам приписывается жажда золота. Это так, но только золото для нас это знания. Помогите мне открыть это, и я отведу вас к Ёе Дому. Если у вас все получится, я дам

вам часть той мудрости.

-Кто дал тебе это, Аягара? - спросила Акаша Малум. Лицо дракона покраснело: он явно был не рад этому вопросу.

-Никто не смеет спрашивать этого! Аягара не обязан отчитывать перед вами! - прокричал он в ответ. Следующее время все молчали. Дракон стоял чуть поодаль от нас, Акаша ходила вокруг шкатулки, а я просто стоял рядом.

"Драконы существуют", - говоришь ты себе, так обрушивается один из неизменных фактов реальности. Конечно, мы представляем себе драконов гигантскими ящерами, которые дышут огнем. Знаете, ведь так и есть. Рептилии, а точнее змеи, это символ мудрости для многих народов. Они парят над нами, используя вместо крыльев свои знания. Речь драконов обжигает, они способны уничтожить тебя, расплавить золото, или сжечь

целый город одним лишь словом, которое по силе будет сравнимо со взрывом. Рептилии - древнейшие существа на планете, они живут долго, возможно, в памяти, но живут. Я знаю, чего еще не познал Аягара, я знаю, как открыть шкатулку. Я открываю такие каждый день.

-Аягара - начал я, - брось свою мечту в огонь. Эту шкатулку дала тебе Нефела. Сделай это, Аягара, сделай это, дракон, сожги шкатулку.

-Глупый смертный! Я ненавижу Нефелу, я бы не принял от нее даже камня! Я не хочу слушать тебя, ты только мешаешь нам! - разозлился он.

Я взял шкатулку и бегом направился к огромному камину. Аягаре это явно не понравилось.

-Стоя-я-я-ять! - взревел он, его глаза пожелтели, зрачки сузились, как у кошки, дракон глубоко вдохнул воздух, на миг у него появились крылья из дыма, которые тут же развеялись от огненного дыхания, которое хозяин дома изверг из своей пасти.

Вопреки здравому смыслу, я развернулся и ринулся прямиком к огненному шару, что летел на меня. С каждым шагом я все сильнее чувствовал жар волшебного пламени. Шкатулка загорелась и начала активно поднимать черный дым, который собирался под потолком.

-А-а-а-а! Что ты наделал! Я уничтожу вас! - начал было он, снова набирая воздух в легкие.

-Стой! - остановила его Акаша, - смотри. - спокойно произнесла она, указывая пальцем на клуб дыма тянущийся в сторону дракона.

Все замерли и молча наблюдали за процессом, дымные нити все ближе подползали к Аягаре, обнимая его со всех сторон, пока не закружились вокруг него, все ускоряясь. Дракон начал понимать. За все свои бесконечные годы жизни он узнал все, все, кроме смерти. Он познал боль, радость, отвращение, он не познал лишь радостного мига смерти. Последнее знание, недоступное ему, открыто существам, которых дракон не любит больше всего, смертным.

Так закончился прием хозяина. Дракон не сказал нам ни слова, пока умирал, но он не мог не сдержать данное им обещание. Мы двинулись дальше, не зная пути, но уверенные в том, что помощь придет.

 

 

5.

 

Выходя из замка, к нам подлетела красная бабочка. Это и есть наш проводник? Акаша сказала, что так и есть. А что еще остается, кроме как идти за хрупкой бабочкой. Она летела, виляя из стороны в сторону, переводя нас по мостам, иногда исчезая из виду или садясь ко мне на плече. Дорога оставалась недолгой, я уже чувствовал Ее. Местность постепенно затягивало туманом, густым и влажным.

Разогнать такой мог бы только дракон, вроде Аягары. Где тут и обитает Нефела, богиня дыма, богиня пара. Наше восхождение к святыне уже почти завершено. Я так и не вник в суть, зачем мы тут, наверняка, Акаша знает. Через некоторое время, вдалеке, возникло здание с высокими башнями, окутанное паром. Мое сердце вырывалось наружу, стремясь в сторону Дома Нефелы. Каждый шаг приближал нас к заветной цели. Мне стало даже немного печально.

Ведь именно так и закончится мое знакомство с Акашей. Вероятнее всего, она останется здесь. Еще несколько шагов. Мы все ближе, вот уже туман не является преградой для того, чтобы мы могли рассмотреть входные врата.

-Иди ровно за мной, след в след. - сказала моя спутница, а затем добавила: "Возрадуйся, мы на месте. Возрадуйся, ты увидишь Нефелу", - это было своего рода ритуалом, надо полагать.

Вот мы заходим в величественное здание, едва ли не замок. Внутри нас ожидал длинный коридор, окутанный темно-розовым дымом, который завивался, искажая пространство. Со всех сторон доносилось пение чудных девичьих голосов. Это место, это и есть колыбель эмоций, я уверен.

-В конце коридора Она.

-Зачем мы сюда пришли, Акаша? - чуть ли не плача от незнания спросил я.

-Ты шутишь? Она подарит нам любовь. Мы с тобой будем вечно вместе. - ответила она своим мягким голосом.

-У нас же и так есть любовь, зачем нам еще? - недоумеваю я.

-Нет.. Не та любовь.. Ты поймешь, идем.

Я отсчитывал шаги. Тринадцать, двенадцать, одиннадцать, я вдыхаю полной грудь этот розовый дым. Десять, девять, восемь, дым наполняет меня, я уверен в себе так, как никогда раньше. Семь, шесть, пять, Акаша не убегает от меня, это я следую за ней, а она ведет меня. Четыре. Нефела подарит нам свое покровительство. Три. Шаг за шагом я все больше верю в происходящие. Два. Это скоро закончится. "Мы будем вместе",- сказала она. Один. Нефела начинает говорить с нами.

-Акаша - отдающимся эхом шепотом говорит она. - ты пришла, я ждала тебя так долго. - продолжал говорить пока еще не видимый голос.

-Нефела! - последовал ответ от моей спутницы. Ее голос был переполнен радостью. - Мы любим! Дай нам любовь! Прошу тебя!

-Все не так просто, дорогая. - шептала Богиня Дыма. - Ты знаешь, почему я, Нефела, Богиня Дыма, известна только двум людям вашего мира? Меня не существует, Акаша. Я лишь дым. Я не смогу дать вам любви, потому что твой спутник не есть подобием дыма, в отличии от тебя. Он существует, тебя же нету ни для кого, кроме твоего опекуна и этого парня. Смертные не могут постичь любовь. В этом разница. Нас не существует, существует лишь наша любовь. Он существует, его любовь - нет.

-Нет! Нет, прошу тебя! - заплакала Акаша. - Не делай этого!

-Я не могу не сделать этого, ведь он уже пришел, ты сама привела его. - продолжали они говорить о чем-то, непонятном для меня. - Готова ли ты, Акаша? - шептала богиня.

-Мы.. Мы видели дракона. - уже спокойным голосом начала Акаша Малум. - Он, - указала она на меня, - открыл твою шкатулку. Мне так горько, Нефела.

-О, этого я никак не могла ожидать. Дал ли он вам мудрость, обещанную открывшему шкатулку?

-Мы видели все, что последовало далее, мы видели эту мудрость. Лично я не поняла ее.

-А вот твой спутник явно знает об этом больше. Жаль, что ты привела его сюда. Это первый и последний раз, когда мне жаль. - Нефела показалась из-за угла. Это был просто черный силуэт женского тела. Это и есть вечное, дым, который развеется, лишь стоит дунуть на него.

-Я, Нефела, Богиня Дыма, Властительница Пара и Хранительница, торжественно заявляю об обязанности исполнить завет! - закричала она. - Пришедший сюда с Акашей Малум, должен пасть жертвой своей же любви.

Ко мне пополз дым, как тогда к Аягаре.

-Нет, Нефела! Будь ты проклята, Нефела! - теперь и Акаша кричала.

-Не смей мешать! - таким же ором ответила Богиня и указала рукой на Акашу, которую в тот же миг снесло потоком дыма. Она заплакала, глядя на меня.

Дым подбирался все ближе, я уже чувствовал его тепло. Я уже знаю, что ждет меня в ближайшее время.

Как я понял, люди неспособны любить. Но, тем не менее, мы более вечны, чем любое бессмертное существо. Нам - смерть, им - любовь, сказано - воздано. Нам - понимание сути материальной жизни, им - понимание сути чувств. Чтобы постичь любовь, о которой и просит Акаша, я должен умереть, перенесясь в Вечность. В этом-то и проблема, что Акаша бессмертна и не умрет никогда. Для нее понимание любви - свойство по умолчанию. А Нефела, в свою очередь, обязана выполнить просьбу, как я понял.

Любовь-то я получу, но нас разлучат. Уже предчувствую свои мучения. А дым все подступал, окутывая меня.

-Ведь Акаша даже не знает моего имени. - обратился я к Нефеле смирившимся голосом. - Ведь я обещал ей посадить яблоню. Она любит красные яблоки. - дым уже полностью обволакивал меня, поднимая выше.

Локация изменилась, теперь я и Нефела наедине, в полной темноте, я вижу лишь свет Ее глаз и слышу Ее голос.

-Я - лишь посредник. Я не Богиня, разве объяснишь это Бернарду? Разве объяснишь это Аягаре? Теперь ты - лишь часть этой тьмы, в которой обитаю я. - попыталась прояснить ситуацию Нефела. - Мне жаль, но я должна. - сказала она и исчезла. Теперь я одни в этой темноте.

 

6.

 

В мой дом постучались неожиданные гости. Я нехотя встал с кресла, отложив книгу в сторону. Проходя по мягкому ковру, я смотрел на картины, висевшие на стенах, я ни разу не взглянул на них с тех пор, как они появились тут. Мои покои действительно хороши и уютны. Мягкие ковры, отопление, камины, мимо одного из которых я только что прошел. Живу тут уже столько, сколько себя помню.

Интересно, кто пришел? Кто нарушил мой молчаливый покой? Двери все приближались, я все гадал, кто там и чего хочет от меня. Там стояла пара. Молодой парень и девушка. У девушки красные волосы  и серые глаза, она заговорила первой.

-Добрый день! - весело, с улыбкой произнесла она. - Мы тут немного заблудились, не поможете нам? - не сводя улыбку с лица попросила она. Парень молчал.

-Не уверен, плохо знаю эту местность.

-Ну, я уверена, что вы сможете нам помочь! Меня зовут Керасис, кстати.

-Красивое имя. - меня кинуло в дрожь, после того, как прозвучало это имя. - Заходите, мне тоже нужна помощь.

Гости зашли, и мы направились в гостиную, проходя по теплому полу и всматриваясь в картины. Уверен, эта пара впервые в подобном месте, но все же я должен извлечь из них максимальную выгоду. Вот перед нами тумбочка, стоящая посреди комнаты, на тумбочке резная шкатулка.

-Вы должны закрыть ее, - произнес я, - тогда я помогу вам.

-Ха-ха-ха-ха! - полился смех из уст красноволосой девушки. - И это все? Уверена, что смогу вам помочь! - эти слова были последними, что я слышал от нее.

Следующие несколько часов она провозилась у шкатулки, все пытаясь выполнить мою просьбу. Закрыв эту шкатулку, я получу нечто, обещанное мне уже давно, это моя сама большая мечта. Как же легко было ее открыть и начать все это, намного сложнее закончить. По сути, ни в одном из начинаний нет сложности. Люди гордятся своей национальностью, глупцы, будто им больше нечем гордиться. Ведь место, где они начали свой путь, никак не зависит от них самих.

Это как выиграть в лотерею. Знание, вот что действительно важно. Пара не могла закрыть шкатулку и вынуждена была уйти. Я был невероятно рад за них, они, считай что, спасены. Они были вынуждены вернуться к началу пути, потому что не знали дороги к цели. Святое незнание, оно дало им второй шанс.

Я вернулся к своему креслу, стоящему посреди огромной комнаты, сел в него и продолжил читать. Ни дня не проходит, чтобы кто-то не прошел и не спросил дороги. "Отведи нас к Дому Ее", - просят они, - "дай нам знать, как можно увидеться с Акашей, Богиней Яблок и Красного Цвета". Они представляют меня по-другому, потому удивляются, увидев дракона, которого не отличить от человека. Мое новое имя Хостиям. Хостиям Малик.

Я - пограничник, хранитель невероятных знаний. Я - дракон.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 7. Оценка: 2,71 из 5)
Загрузка...