Среди множества городов этого чудесного мира есть один, чье имя Неясный. А еще – Трясинный. А еще – Серый. Как Гендальф, только город. Шучу. Впрочем, коренные обитатели обычно зовут его просто Город. У коренных обитателей зачастую туго с фантазией. Ведь они сами – фантазия.

Серый Город является чем-то вроде средоточия нечисти мира. Если выйдя с балкона гостиницы, вы начнёте плевать в прохожих, то, скорей всего, ни разу не попадете в человека. В оборотня, блудного духа, призрака, вампира – сколько угодно. Но потом не жалуйтесь на последствия.

Из Серого Города выдачи нет, и сюда стекаются самые разные представители самых разных догм, религий и суеверий. Изучив его обитателей, можно составить десятитомный мифологический словарь.

Кое-кто уже работает над этим. У нас есть не только нечисть, но и люди. Однако чтобы жить в Городе, нужно быть сильным, иначе Город начинает жить в тебе, а затем ты, будь ты нечисть или человек, станешь его частью, сольешься с его стенами, ветром и мостовыми, и уже никогда не обретешь себя вновь.

Визит в Неясный Город один из самых ужасных, на мой взгляд, способов слиться с коллективным бессознательным.

Меня зовут… теперь меня зовут Смотритель. Я тот, кто решает, чьей историей будет сегодня наполнен вечер Города. И если я подберу неподходящую – горе мне, ибо фантазия тысяч слитых воедино сознаний не знает границ в деле пыток.

Сегодня мой взгляд будет прикован к молодой женщине. Ха. С тех пор, как я занял эту должность, они часто оказываются под призрачными софитами, сами того не подозревая. Предыдущий Смотритель – в живых я его не застал – предпочитал маниакально-депрессивных мужиков с глубоким внутренним миром, чем создал Городу, я бы сказал, не лучшую репутацию.

Итак, по темной улице шагает весьма привлекательная молодая женщина. Я уже некоторое время наблюдаю за ней. Сегодня ей угрожает опасность. Я чувствую, как зашевелились тени. Им тоже интересно взглянуть на то, какая судьба ждет ее этим вечером…

Но вначале – посмотрите на небо.

***

«…Говорят, со временем лучшие друзья перенимают черты друг друга. Порой они становятся настолько похожи, что их принимают даже за братьев.

…Люди также говорят, что домашние животные перенимают черты характера своих хозяев.

Эта аналогия кажется унизительной, но она больше подходит к ситуации. С той, которую я пришел сегодня убить, мы уже никогда не сможем быть друзьями.

Я выбрал ее и был отвергнут. Неслыханное дело! Мой род может подвергаться забвению, невниманию, непочтению и даже неверию – но отвергать нас с полным осознанием своих действий? Знать о нашей силе и существовании и не принимать нас? А после и вовсе переметнуться к врагам – не став жертвой обмана, а по доброй воле?

Непростительно.

И теперь мне говорят, что я стал похож на эту мерзость. На эту отвергшую всех нас до единого мерзость! Я!

Выбора нет. Я должен сам, собственноручно завершить ее существование. Для этого я спустился в Мглистый Город, место, до краев наполненное разной мерзостью. Достойное место для…»

- Немедленно остановись! Это приказ!

Существо замерло в воздухе. Клубились серые облака, по краям осененные золотистым светом – его и его собеседника.

- Ты не можешь просто так убить Подопечную!

Существо… скажем так, если бы у него были зубы, они бы ими скрипнуло.

- Тебе не хуже меня известно, что она мерзость! Не просто Отрекшаяся, но заставляющая отрекаться других! Продавшая душу врагу!

Его собеседник вскинул бы руки в успокаивающем жесте – но у него не было рук.

- Это не доказано. Я понимаю тебя, но Закон есть Закон. Я не могу позволить тебе сделать это.

- И что ж? Будешь драться со мной?!..

- Придержи язык. Помни, с кем говоришь, и знай свое место, - последовал резкий ответ. – Я не могу позволить тебе это – но ты сможешь убить ее, если дашь ей Последний Шанс.

- Что? – Существо вспыхнуло так ярко, что казалось, в небе зажглась сверхновая. – Обрести телесность и поставить свою жизнь на кон – в последней попытке наставить ее на путь истинный?! Ты не хуже меня знаешь, что это не даст результатов!

- Конечно, не даст. Но ты обязан попытаться – более того, приложить все усилия. И только когда твоя попытка обернется провалом, а ты получишь неопровержимые доказательства заключённой сделки, огненный меч сам сойдет в твои руки, и ты сможешь уничтожить мерзость. До этого момента ты станешь смертным. И горе тебе, если в это время кто-нибудь пожелает убить тебя!

- Тоже мне опасность! – фыркнуло существо. – За возможность избавить мир от ее существования я готов претерпеть муки смертного тела.

- Дело не в твоих муках, - его собеседник пошел волнами, выражая свое презрение. – Из Мглистого Города выдачи нет. Ты никогда не сможешь вернуться домой, если у тебя хватит глупости погибнуть в его закоулках.

- Не недооценивай меня! На рассвете ее душа низвергнется, ибо для подобных ей нет места в верхних мирах!

Золотое существо в сиянии спустилось вниз. Говоривший с ним обернул его плотью и наложил печать на огненный меч. Все было исполнено по правилам. Все честно. Когда кто-то желает забрать чужую жизнь, он должен поставить на кон свою.

- Ты слишком хитер и лукав стал, в последнее время, коллега… И слишком силен. Сдается мне, что даже моя печать не сможет уравнять шансы. Слухи оказались правдивы – мы действительно перенимаем черты подопечных.

***

Даже самые отъявленные злодеи иногда испытывают желание совершить добрый поступок - в очередной раз доказать себе, что делают то, что хотят. Добрые люди в подобном самоутверждении не нуждаются. Они совершают добро не задумываясь о причинах своих поступков. Не то чтобы это говорило в их пользу.

Рита не прошла мимо скрючившегося у ограды парня, который сидел на асфальте, обхватив колени руками, и рыдал, не потому что она была доброй или злой, а из любопытства. Темно-русые длинные волосы незнакомца струились по вздрагивающим плечам и мерцали в бело-рыжем свете вечерних фонарей, а свитер и джинсы казались неуместной одеждой в середине января. «Ограбили», «бросила красивая девушка», «сбежал из дома» - вихрь незамысловатых предположений пронесся у Риты в голове, пока она замедляла шаги и отключала плеер.

- Простите… - произнесла девушка дежурную в таких случаях фразу, слегка прикоснувшись к плечу незнакомца, - У вас что-то случилось?

Он вздрогнул, поднял бледное заплаканное лицо и отчаянно посмотрел пронзительным взглядом ярко-зеленых глаз. Затем он покачал головой и снова уткнулся в колени. Парню было лет семнадцать, его лицо, очень красивое, худое и бледное, смутно напомнило ей кого-то: возможно, она когда-то встречалась с похожим типажом.

- Я точно ничем не могу вам помочь? – спросила Рита; ее заинтриговало, что могло огорчить такого красавчика. Все-таки, рыдающая девушка, это еще ладно, но парень… Может, гей? Такая растрата хорошего личика! С другой стороны, его возраст сводит на нет любые интимные отношения: вдруг он девственник? Не каждая женщина возьмет на себя ответственность за лишение кого-то невинности!

- Ты уже не сможешь мне помочь… - тихо произнес незнакомец, не поднимая головы. – Никто не сможет…

«Так, это мы уже проходили!» - подумала Рита. Не раз и не два она такой же фразой отбивалась от чрезмерно любопытных прохожих, когда жизнь сворачивала не в ту степь. Даже тон был абсолютно тот же: тихий, спокойный, с затаенным в горькой глубине согласных отчаяньем.

Рита была не любительница стоять на продуваемой ветрами набережной в середине зимы, когда неутешительные минус-десять замораживают нос и кончики пальцев, а влажный болотный воздух вырывается изо рта облачками белесого дыма. Она оперлась на перила и, сделав хороший глоток из банки с согревающей химической гадостью, посмотрела на грязно-желтые проталины возле каменных берегов. Недавно было потепление, которое, как водится, завершилось сокрушительными холодами, но вода возле моста не успела полностью замерзнуть и лениво елозила по кромке нерастаявшего льда пустыми пивными бутылками, бычками и прочим мусором. Впрочем, могло быть и хуже. Могло быть минус тридцать.

- Ты хочешь, чтобы я оставила тебя в покое? – ласково задала Рита последний вопрос, после которого можно откланяться, не оставив в душе бедняги мерзкого ощущения сволочности всего человечества.

- Оставила меня в покое?.. – пробормотал парень, повернул голову и нахмурился. – Ты? Меня?! О чем ты говоришь? Ты не можешь оставить меня в покое!

Последнюю фразу он выкрикнул с такой мукой в голосе, что Рита отступила на шаг. Псих. Точно, псих. Вот и делай добро людям… Хотя, чего уж там!..

- Глупости, очень даже могу, - пробормотала девушка. – Не хочешь общаться – не надо, зачем же так кричать. Вот сейчас я уйду, и ты меня больше никогда в жизни не увидишь. Все. Пока-пока.

Рита развернулась, чтобы уйти, и бросила последний взгляд на странного парня. Тот внезапно вскочил и в мгновение ока оказался перед ней. Она отшатнулась, но скорее от неожиданности, чем от испуга: парень один, не намного выше ростом и очень худой, к тому же был ранний вечер и по набережной шастала куча народу. Хоть какая-то от них бывает польза, от этих людей!

- Да, ты уйдешь! – яростно выкрикнул ей в лицо парень. – Но я-то всегда буду знать, где ты! Что ты делаешь, о чем думаешь! Это ты называешь «оставить в покое»?! Мне никогда теперь не будет покоя, потому что ты… потому что ты…

Тут он снова разрыдался, отвернувшись к реке. Рита задумалась: неужели он принял ее за другую, например, за бросившую его девушку. Да, точно. Напился, наглотался таблеток, мозг не соображает ничего – вот и перепутал. Наверное, у его девушки тоже были ярко-красные волосы и черное пальто, может быть – похожий голос… Ритин облик не являлся настолько оригинальным, чтобы ее нельзя было ни с кем перепутать.

Поставив банку на землю, она слегка приобняла худенькие плечи незнакомца. И как он может так долго рыдать в таком легком свитере?.. Зимой процесс рыдания, а также прочие процессы размышления о тяжелой жизни и мироздании, да и банальное общение с людьми лучше осуществлять в теплых помещениях, а не на одной из центральных набережных. От холода быстро трезвеешь.

Парень продолжал рыдать, прохожие с холодным любопытством косились на Риту и парня, но тут же отворачивались: в конце концов, их двое, сами разберутся. Все правильно. Правда, насчет «разберутся» Рита была не очень уверена. Случайный собеседник явно находился в неадекватном состоянии, но не настолько, чтобы вызывать ему скорую, которая могла тут же переправить его в наркодиспансер или сразу в дурдом. Долой таких «помощников»!

Рита чуть сжала плечи незнакомца и развернула его к себе лицом.

- Тебе надо погреться и успокоиться. Не важно, за кого ты меня принимаешь, дело твое, но не могу же я так тебя оставить! - (На самом деле может, и запросто, но любопы-ытство…) - Пошли, я угощу тебя чем-нибудь горячим.

- Думаешь, от этого что-то изменится? – жестко и безнадежно бросил парень. – Думаешь, ты сможешь все изменить?! Теперь уже бесполезно… Все, я сдаюсь. Я так больше не могу, понимаешь?

- Не можешь? – Рита сощурилась и отошла от него на пару шагов. – Если не можешь ничего изменить, тогда прыгай.

- Ч-что? – юноша изумленно захлопал ресницами.

- Прыгай. Туда, в воду. – Рита небрежно махнула рукой в сторону подтаявшей реки. – Ты разобьешь головой лед и утонешь, потому что люди, знаешь ли, очень плохо и недолго плавают в воде с температурой ниже нуля. Если ничего нельзя изменить, то лучше умереть, не так ли?

Вначале ей показалось, что он и вправду последует безумному совету. Девушка уже приготовилась оттаскивать жертву своего красноречия прочь от перил, но парень лишь мельком покосился на реку и наклонился к Рите. Теперь в его глазах горела настоящая ярость.

- Ага, все так просто, значит?! – ядовито выплюнул он. – Умереть – и никаких проблем, так?! А если я не могу умереть?! Это для вас все просто – прыгнул, и добро пожаловать в ад! А я не могу умереть! Не могу, понимаешь?! И в этом виновата ты!

Рита вздохнула. Ей захотелось послать психа последними матерными и оставить одного – зря она решила проявить сочувствие к ближнему. Гнев сильнее любопытства, а когда на тебя орет какой-то смазливый сопляк – тут уже и говорить не о чем! И с чего он решил, что Рита виновата в том, что он неудачник?.. Вот глупости, даже удивительно! И это его «не могу умереть»! Небось живет ради какой-нибудь «высшей цели»! Фу, как это знакомо и потому противно.

С другой стороны…

- Ладно, пошли, – бросила Рита, хватая его за руку. У него были красивые руки с длинными пальцами. Жаль, что он такой маленький. Рита не боялась развращения малолетних, но ее не устраивал их интеллектуальный уровень, а она любила поболтать.

- Куда это? – подозрительно осведомился парень, однако руку вырвать не попытался.

- До метро тебя провожу, – буркнула Рита, ускоряя шаг. – Я дико замерзла, беседуя тут с тобой.

- Зачем до метро? – вяло спросил ее собеседник.

- Хочешь сказать, что живешь здесь рядом?

- Нет… Я здесь не живу, – растерянно ответил он.

- Сядешь на метро и доедешь до дома, – отрезала Рита.

- До моего дома на метро не доехать… - печально пробормотал юноша. – Впрочем, ты же, кажется, хотела меня чем-то угостить?

«Ага, очухался, нахлебник!» – злорадно подумала девушка. Все-таки, халява – великая вещь, даже таких безумных парней отрезвляет.

- Я не нахлебник, – мрачно заметил он.

- Да я пошутила, не обращай внимания. Кстати, как тебя зовут? Меня – Рита.

- А меня – никак не зовут.

- Не хочешь говорить – не надо. Придумай себе имя, чтобы я могла к тебе обращаться. Есть поверие, что смена имени может изменить судьбу: попробуй, вдруг получится?..

- Да неужели? – Ее спутник, казалось, успокоился и иронично приподнял брови. – Ну что ж, – он ухмыльнулся, – тебе на выбор три имени: Олег, Владимир и Михаил. Выбирай.

«Ишь ты, как угадал!» - поморщилась Рита. Олег-Владимир-Михаил смотрел на нее изучающе, ожидая реакции.

- Четвертого не дано, так я понимаю? Почему именно эти имена?

- А тебе они разве не нравятся? Нет, четвертого не дано. Три – хорошее число.

- Да, с этим не поспоришь. Окей, пусть будет Михаил, ты на него похож немного больше, чем на остальных, – равнодушно ответила Рита.

- Ах да, совсем забыл, еще можно было выбрать имя Павел! – спохватился свеженазванный Михаил.

- Да какой из тебя Павел! – скривилась Рита и внезапно остановилась. – Стоп. Почему именно эти имена? В смысле, ты руководствовался каким-то принципом, когда их называл?

- Все может быть. Но чем тебе не нравятся имена: по-моему, они достаточно красивые, разве нет?.. – пожал плечами Михаил.

- Вполне красивые, – ответила Рита, и тут только заметила, что они все еще держатся за руки. Романтично, конечно, но… Она разжала ладонь.

Ей не хотелось вспоминать владельцев четырех названных имен, поэтому она сосредоточилась на синеватом зимнем пейзаже, мерзнущих под ледяным влажным ветром домах и фонарях, укутанных прохожих с покрасневшими от холода лицами. Пошел мокрый снег, и она еще немного ускорила шаг, определившись с забегаловкой, в кассу которой пожертвует сегодня некоторое количество денег. Михаил шел рядом и молчал, изредка на нее поглядывая со странным выражением лица, но спасибо хоть не рыдал.

К ее удаче, в теплом помещении присутствовал ровно один незанятый столик, и Рита и ее истеричный спутник благополучно обосновались вокруг него. Михаил заказал кофе.

- Возьми себе глинта или коньяка. Так и быть, я тебя угощу, раз обещала, – сказала Рита, закуривая.

- Я не пью, – возвестил он с презрительным тоном, словно королева, которой предлагали теплый самогон из мыльницы. Рита пожала плечами: вот еще, уговаривать этого красавчика! С каждой минутой он нравился ей все меньше. «Зря я ему, наверное, помогала. Порыдал еще полчасика, замерз бы как суслик и пошел домой без чьего-либо сочувствия. А эти его пафосные речи про имена и все прочее!.. Ладно, узнаю, чего он ревел и избавлюсь от его общества. А если не скажет – не очень-то и хотелось!»

- Как хочешь. Кстати, Михаил, с чего тебе пришло в голову обвинять меня во всех своих бедах? Перепутал с кем-то?

- Ага, такое перепутаешь. – Он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. – Я сказал абсолютную правду: во всем виновата именно ты, Рита.

- Ну да, конечно, я - Вселенское Зло! – фыркнула девушка, внимательно разглядывая бледную физиономию своего собеседника. – И каким образом, скажи пожалуйста, я могу быть виновата в твоих бедах, если мы познакомились полчаса назад?

- Полчаса назад?! Ха! Мы познакомились с тобой гораздо, гораздо раньше… А потом ты меня отвергла. В один прекрасный день ты взяла и отреклась от меня, помнишь? – Его глаза, только что вспыхнувшие яростью, вновь потухли. Теперь там таились только отчаяние и боль.

Рита растерялась и начала судорожно перебирать в уме бывших поклонников. Все-таки лица, которым она нравилась, она обычно запоминала. Для галочки. В блокноте, озаглавленном «Самоутверждение».

- Ерунда какая-то! – наконец произнесла девушка. – Тебе же сейчас лет семнадцать, так? Я в принципе не могла тебя отвергнуть, потому что не встречалась с тобой никогда и даже не разговаривала. Разве что по Интернету… Да и то. За последние года полтора я, кажется, вообще никого не отвергала. Равно как ни с кем и не встречалась. В смысле, официально.

- Мерзость. – Михаил пригубил кофе и печально уставился на нее. – Ты можешь думать хоть о чем-то, кроме секса?

- Могу, но зачем? – улыбнулась Рита, хотя ей стало слегка не по себе. – Давай ты мне сам расскажешь, откуда ты меня знаешь?

- Все очень просто, – вздохнул парень. – Я – твой Ангел-Хранитель.

- Вот как, значит? – неожиданно  процедила девушка. - Значит, мой Ангел-Хранитель, говоришь? Отлично. Всегда хотела дать по морде своему Ангелу-Хранителю, а тут такой случай! – Она усмехнулась своей загадочной удаче, подкинувшей ей в собеседники религиозного безумца. Затем внимательно посмотрела в лицо «ангела» и без улыбки произнесла:

- Докажи.

- А если не докажу, не поверишь? – хмыкнул Михаил.

- Нет. В детстве поверила бы, возможно, а сейчас – нет. Я почти ни во что не верю. Напрасная трата энергии. – Рита откинулась на спинку стула и сделала большой глоток темного пива.

- Хорошо. Когда тебе было пять лет, и ты впервые захотела получить доказательства существования Бога посредством чуда, среди ночи ты проснулась и увидела на своей кровати, рядом с подушкой, мерцающий портрет человека. Его лицо невозможно было разглядеть, через несколько секунд портрет исчез, но ты, довольная, легла спать, решив, что это неплохое доказательство.

- Хмм… Кажется, я кому-то все же рассказывала эту историю… - протянула Рита, стараясь не выказывать удивления. – Только вот позабыла, кому. Может, напомнишь?

- Ты никому не рассказывала эту историю. Для человека у тебя достаточно много историй о произошедших с тобой чудесах, но именно этой ты не делилась ни с кем, – ответил Михаил, глядя ей в глаза. Рите стало неуютно под этим печальным и одновременно жутким взглядом.

- Конечно, скажешь ты мне имя своего информатора! – фыркнула девушка. – А еще что-нибудь можешь рассказать? Такое, чтобы не осталось места сомнениям? Как там дела на небе? Или вот, ты взлететь можешь, например?

- Для того, чтобы взлететь, мне нужно развоплотиться. Ты и сама всегда полагала, что ангелы – это бесплотные духи, и была совершенно права. Впрочем, мне теперь нет места на небесах… Ангела, от которого отреклись, наделяют человеческой плотью и отправляют в мир, чтобы он еще раз попытался наставить своего подопечного на путь истинной веры. И если ему это не удастся, он обречён скитаться во плоти до скончания дней Подопечного. А насчет дел на небесах… Сама-то как думаешь? Как тут, так и там.

- Мда-а. Значит, ты пришел наставить меня на путь истинной веры, говоришь? И не можешь вернуться домой, пока этого не сделаешь? Вынужден бродить до скончания моих дней по бренному миру? – Ритин голос сочился ехидством - она представила вполне сладкую картину их жизни вдвоем. Поскольку в матери ей еще рано, как и Михаилу – в ее любовники, следовательно, кому-то из них придётся сменить пол. Хм. Ему это явно больше пойдет.

- Между прочим, я прекрасно знаю, о каких мерзостях ты думаешь, – сообщил Михаил.

- Вот как? Тогда среди общего потока ты мог бы выбрать одну интересную мысль и ответить на нее. Впрочем, не буду проверять твой телепатический дар, просто спрошу: ты ведь осведомлен, в каком году, месяце и даже дне я утратила веру, а потому вопрос: где ты, черт возьми, шатался столько лет?!

- Ты не просто утратила веру! – процедил ангел. – Ты сознательно отреклась от Истины! Прекрасно зная о том, что Бог существует, ты обратила вспять свое Крещение, отвергла веру, громогласно заявив об этом всему миру! Думаешь, твое гнусное колдовские отречение прошло незамеченным?!

- Надеюсь, что нет! – фыркнула Рита. – Я старалась погромче.

- Но что ты делала после! Мало того, что ты обратилась к низменной магии, так ты еще и других лишала веры, причем не из заблуждений, а исключительной в целях глумления над Истиной!

- Воу. Никакого глумления, что ты. Я проверяла их на прочность. Когда я верила в Бога, никто и ничто, кроме, разумеется, меня самой, не могло переубедить меня. Я считаю, что истинно верующий не должен обращать внимания на лукавые слова всяких проходимцев, а если он делает это и теряет веру, то это целиком и полностью его вина.

Ангел сощурился.

- То есть ты считаешь, что слабые не имеют право на веру.

- Почему ж не имеют. Слабые не имеют право на слабость. На веру – сколько угодно.

Повисло молчание. Рита заказала себе еще пива и сырную закуску, ангел разглядывал кофейную ложку так, словно собирался использовать ее в качестве оружия.

- Ты жестокий человек. Ты нетерпима к ближним и не имеешь к ним ни капли сострадания. Даже сейчас, перед лицом божественного посланника, ты тешишь свою плоть и глумишься. Наивно было полагать, что у тебя есть хоть какой-то шанс исправиться.

- Ты так и не ответил, - невозмутимо произнесла Рита, закуривая. – Я отрекалась от веры, когда мне было девять. В этом нет ничего удивительного – меня никто не спрашивал, хочу ли я вообще принимать чью-то сторону, как и никого из детей, крещенных во младенчестве. Я просто пожелала быть честной. Если я узнаю, что мои документы были отосланы против моей воли в неподходящий мне институт, разве нормально будет с моей стороны начать там учиться? Заранее будучи несогласной с его уставом и не желая обучаться его дисциплинам? Гораздо логичнее отозвать запрос и продолжить заниматься своими делами.

- Несмотря на отречение, для рабов Божиих всегда есть надежда, пока они живы, - поджал губы ангел. – Даже если они отреклись от Бога, это еще не значит, что Бог отрекся от них.

Рита скривилась.

- А за раба можно и по лику… Хоть это и преступление против красоты. Но отбросим прошлое. Почему спустя лишь тринадцать лет ты вспомнил о моем существовании? Что, досье за облако завалилось?

- Знай свое место, смертная! – приподнялся с места ангел, но в этот момент Рите принесли ее закуски, чей вид и аромат несколько подпортил устрашаемость момента. – Я пришёл узнать, где твоя душа!

Два с половиной года назад я перестал слышать ее песню; не слышу ее и сейчас. Человек, продавший душу, делает окончательный выбор и уже не может иметь божественного покровителя. Я пришел выяснить это раз и навсегда. Где твоя душа?

Рита изумленно выдохнула и даже присвистнула.

- Вот теперь я действительно верю тебе, ангел! – Она наклонилась к нему через стол. – Немыслимо! Настоящий ангел пришёл по мою – хех – отсутствующую душу. Значит правда, что для вас лишь она представляет ценность в человеке? А?

- Отвечай мне! – гневно воскликнул ангел.

Рита села на место, опустила голову, свела брови домиком и глянула на ангела исподлобья.

- Я ее спрятала. Вот сюда, в животик! – Но прежде, чем Михаил гневно вскочил, она сказала уже серьезно: - Это не тема для бесед в публичных местах, ангел. Хочешь узнать, где моя душа, следуй за мной. Но сперва, - она нанизала сырный комочек на вилку, – я доем.

Михаил презрительно смотрел на нее, постукивая ложкой по столику. Его ангелическую сущность явно оскорбляло поведение Риты. Поэтому девушка решила проявить щедрость и пододвинула ему тарелку.

- Хочешь?

- Ангелам нет нужны в пище! – отрезал Михаил, но его живот обреченно заурчал, опровергая сие утверждение.

- Ты ведь ангел во плоти. Тебе может и не надо, а тельце надо кормить. А то совсем слабый станешь, меч огненный держать в ручках не сможешь!

Ангел опешил.

- Как ты… Ладно, я съем это.

- Вот и чудненько, - улыбнулась Рита.

«А мой ангел быстро перешел от рыданий к обвинениям. Вся эта драма на мосту… неужели была разыграна лишь для того, чтобы заинтересовать меня? Ведь подойди ко мне на улице кто-то с заявлением что он мой ангел-хранитель… Ну, тут уже бы зависело от внешности, но откуда это знать бесплотному-то?.. А вот то, что у него есть огненный меч, я запомню».

- В чем дело, ангел? Ты мерзнешь? – изумленно спросила Рита, когда они наконец вышли на улицу. – На, одень, - она накинула на его плечи свою куртку. – Здесь недалеко идти.

- А ты? – Михаил смутился, но в куртку завернулся – у него аж губы посинели.

- А во мне два пива и огонь в глазах! – подмигнула ему Рита, хотя на самом деле ей было не жарко. Однако ситуация, помноженная, действительно, на два пива и знание того, что до дома идти десять минут, поддерживали ее в хорошем расположении духа. К тому же она не могла не отметить, как забавно у них поменялись гендерные роли.

Ангел шел за ней. Ему было неприятно, но не было выбора – прежде, чем казнить неверную, он должен узнать, куда она дела свою душу.

- Мы пришли, солнышко. Заходи, грейся. Чайку?

В коридоре горел свет, но в комнате, куда провела его Рита, его не было. Девушка зажгла свечу и поставила ее на стол.

- Нет. Мне нужен ответ на мой вопрос.

- Присаживайся, - Рита указала куда-то во тьму, и ангел только когда сел, смог ощутить, что это постель. Несовершенное человеческое зрение!

Рита села напротив, на стул, и зачем-то надела серебристое налобное украшение, на которое поначалу ангел не обратил внимание.

- Итак, тебя интересует, что я сделала со своей душой. Очень просто – я ее спрятала. Видишь ли, проживание здесь требует, скажем так, определенных усилий. Этот город, подобно ангелами или демонам, не брезгует откушать человеческой душонкой, сколь бы ничтожной она ни была. С другой стороны, жизнь здесь приносит мне кое-какие плоды, от которых я пока не хочу отказываться. Поэтому я извлекла свою душу и запечатала ее, можно сказать, положила в банковскую ячейку, чтобы ни Город, ни ангелы не добрались до нее. Как тебе такой поворот, Воин Господень? Что скажешь на это?

Ангел поднялся.

«Разрешение получено», прозвучал неслышный глас над ним и огонь небесный стек в его руку.

- Ты неисправима. Ты – мерзость. Ты лжешь мне в лицо, ведь я чувствую в твоем доме смрадный дух дьявола! Ты продала ему свою душу и теперь смеешь лгать мне, чтобы избежать своей участи! Для тебя нет никакой надежды, я вижу это теперь, - ангел поднялся, а затем, сделав широкий круговой жест рукой, вынул из ниоткуда огромный горящий меч. – Я пришел вынести твой приговор, ведьма.

Рита тоже поднялась.

- На основании? По какому праву ты, воин небесный, можешь судить меня, человека земного? По какому праву меня судит тот, чья миссия защищать меня была провалена через девять лет после моего рождения, ангел-хранитель? Уж не замести ли следы провала своего желаешь, придя ко мне с этой огненной железкой?

- Ты говоришь дерзкие слова, но в них страх, и тело твое дрожит и трепещет, ибо знает – расплата близка.

- С каких это пор Бог перестал давать людям надежду? Обычно нам приходится жить свою жизнь до конца – всем, даже самым отъявленным сатанистам, а тут вдруг ко мне являешься ты и собираешься казнить собственноручно, и за что? За то, что я отреклась от веры, которую мне насильно навязали родители? Разве не должен ты дать мне шанс исправиться, а не устраивать истерику, а потом устранять свидетелей?

Ангел, казалось, умерил свой пыл и задумался.

- Но я давал тебе шанс множество раз! Ты никогда не пользовалась ими!

- Это потому, что я и думать забыла о вашем существовании! Прошло столько лет! Как мне было разглядеть те шансы среди множества прочих знаков и знамений, что каждый день сопровождают жителя мегаполиса? Почему нельзя было по-человечески прийти ко мне во сне, представиться, сказать, в чем я неправа…

- Ты закрыла от нас свои сны, ведьма!

- Значит, нужно было приходить в реальности, вот как сейчас!

- Это недозволенно – являться к простым смертным!

- А убивать их огненным мечом – дозволено?! – выкрикнула Рита, а затем вдруг опустилась на стул и тихо произнесла: - Я помню, давным давно кто-то рассказал мне о боге… Не помню кто, но этому человеку удалось рассказать мне о нем так, что я поверила, - она улыбнулась воспоминаниям, – поверила, что кто-то есть там, в вышине, любит нас и защищает. Я даже молилась ему, каждую ночь, искренними, детскими словами…

- Я слышал каждое из них, - поджав губы, произнес Михаил. – И я не отрицаю искренность тех молитв. Но их содержание…

Рита усмехнулась.

- Я просила Бога защитить меня и мою семью и сделать нас счастливыми.

- И каждый вечер пополняла список вещей, которые тебе бы хотелось, чтобы Он вам дал.

- Потому что мы были чертовыми нищебродами! – рявкнула Рита. – Мы жили в помойной яме, лишь по ошибке называвшейся городом, где уровень преступности зашкаливал настолько, что люди боялись отпускать детей гулять на улицу! Что мне, надо было просить духовного просветления, когда нам нечего было жрать? Мне было семь лет! Все, чего я хотела, это не умереть и ничем не отличаться от других детей!

- Тобою владела алчность.

Рита сузила глаза.

- Видимо, именно за нее погиб мой отец? Из-за того, что я в детстве зачитывала богу полный список вещей, которые мне бы хотелось иметь, папу ударили ножом в драке, а поскольку никто не вызвал скорую, то он умер от потери крови?

Ангел молчал. На то воля Божия, не его, и Рита это знает. Женщина вдохнула.

- Но веру я утратила не тогда. Расскажи мне, ангел, когда и почему это случилось.

- Ты и сама прекрасно знаешь, - тихо произнёс Михаил.

- Да. Знаю. Но я хочу, чтобы твои губы произнесли это.

- Ты утратила веру, когда твоя мать сдала тебя в интернат.

Рита ткнула пальцем.

- Именно. Но это – лишь оболочка. Обертка события. Я утратила веру, когда моя мать меня предала. Сама отвела меня в милицию, когда я украла на рынке еду и имела глупость поделиться с ней. Она была тем, что вы, должно быть, называете «благочестивый человек». Лучше есть грязь, но быть честным. Из всех людей мира я думала, что она-то уж всегда будет на моей стороне. Но благочестие не позволило ей. Скажи, ангел, куда она попадет после смерти? Потому что мне бы хотелось заранее забронировать себе место на другом конце вселенной. - Рита горько усмехнулась, а затем мрачно продолжила: - Может, мои молитвы за материальные ценности и не были богоугодны, но мои молитвы о том, чтобы они – папа и мама – каждый день возвращались домой целыми и невредимыми – эти были настоящими. Бескорыстными. Бессмертная сила человеческого желания. Для других, не для себя прошу я…

Довольно иронично, что за это бог лишил меня вначале отца, а затем и матери, не так ли?

- Твоя мать все еще жива, - тихо произнёс ангел.

- Нет. Женщина, которая меня родила – жива. Моя мать – мертва. Так расскажи, ангел, как мне вновь обрести веру? Тебя ведь для этого послали – дать мне последний шанс?.. И, заодно, тебе последний шанс – что происходит с ангелами, чьи люди пали?

Михаил отвел в сторону глаза.

- Это неважно. Не твое дело.

Рита поднялась и подошла к нему.

- Что ты делаешь? – он поднял глаза, глядя неуверенно, и выставил перед собой меч.

Девушка пальцем отвела огненное лезвие, и пламя не обожгло ее, как должно было бы обжечь, будь она обращенной дьяволом. Рита положила руки на плечи ангела – тот растерянно смотрел на нее, не зная, что и думать.

- Расскажи мне… как вновь обрести веру, ангел!

Она села на его колени, расставив ноги, взяла его руки в свои.

- Тебе нужно раскаяться. Тебе следует простить себя, - твердо произнес Михаил, глядя ей в глаза. – И простить других людей, причинивших тебе, нарочно или ненамеренно, зло. Тогда тьма, что терзает тебя, рассеется. Я буду рядом. Я помогу тебе.

«Она не сможет, - думал он. – Она никогда не сможет. Но… Последний Шанс есть последний шанс! Я не могу убить ее раньше, чем выясню все подробно!» И еще почему-то ему стало жарко – странный жар, сравнимый, разве что, с тем ощущением, когда меч снова вернулся в его руку – но не слишком. Жарко от близости человека, смертной, словно ее красные волосы и губы зажгли этот огонь.

- Поможешь? – прошептала девушка, приблизив лицо настолько, что почти касалась губами его щеки. – Ты будешь со мной? Как друг? Наставник? Мужчина?

Ангел покраснел, но ответил:

- Если ты этого хочешь… Но… мое тело не предназначено… Ааах!

- Вполне предназначено, - улыбнулась Рита, лаская его между ног. – Разве небеса не делают ничего без цели? Тот факт, что ты послан ко мне в человеческом облике – его предназначение находится здесь, в этой спальне, в этой ночи… В касании наших рук и всепрощении, разве не так?.. Не за этим ли ты назвался одним из имен людей, которых я когда-то любила?

Она мягко толкнула Михаила на постель и прижалась к нему.

- Прекрати это!

- Мне не нужно лгать. Сомнения – это лишь признак личности. Ты сейчас такой же человек, как я. Без души, ибо у ангелов нет души, но мне никогда не нравились души. Зато у ангелов есть дух, - лучшее, что есть и в человеке, а у тебя еще и прекрасное тело. Ты всегда успеешь убить меня, Михаил. Ведь и тебе есть, на что сетовать, ангел? На меня, на бога, на дьявола?.. Утешься в моих руках!

- Это мерзость, - прошептал ангел, не в силах справиться с непривычным для него голосом тела. - Я не смогу…

Она коснулась губами его губ. Поцелуй – словно поцелуй заката – нежный, божественно приятный и легкий.

- Ты сможешь. Прости себя - и ты сможешь абсолютно все. Даже уговорить меня простить себя.

- Правда? – Сияющие глаза ангела наполнились слезами. Огненный меч в его руке погас, но ему казалось, что все пламя перешло в его тело. Он никогда не думал… что человеческая плоть настолько слаба и имеет такую власть над духом.

- Правда. Даже уговорить меня вернуться к богу. Но сначала – просто себя.

- Вот странно… – улыбнулся Михаил, а из глаз его текли слезы. – Сейчас я совсем не могу слышать твои мысли…

Рита улыбнулась, прижалась к нему и закрыла его рот поцелуем. Лаская девственные губы, ведьма достала нож и вонзила его под ребро ничего не подозревающему ангелу в человеческом теле.

Потом она отстранилась и выпрямилась, глядя, как божественный воин открывает и закрывает рот, как распахнулись его глаза от боли, как на прекрасном лице застыл вопрос… Он погладила его по щеке.

- Ты явился ко мне… Волком в овечьей шкуре. Ты плакал так, что на мгновение я действительно поверила тебе – и даже прониклась состраданием, - произнесла она, удерживая его руку с мечом. – Однако ты долго не вникал в мою жизнь и потому не знал, что я отражаю то, с чем ко мне приходят. Замысливая убить меня, прикинувшись добрым ангелом, ты сам выбрал себе смерть. Смерть от руки ведьмы в шкуре слабого человека, - Рита улыбнулась. - Ты не мог слышать мои мысли из-за этого, - она коснулась рукой головного украшения. – Мое собственное изобретение!

Видишь ли… Вчера вечером ко мне подошел и познакомился другой мужчина. Он был темен; вечная ночь полыхала в его глазах яростными искрами… у него, как и у тебя, не было души – лишь дух и дарованная его господином плоть. Встречал ли ты его?

Ангел покачал головой, его лицо стремительно бледнело.

- Он был тем, что вы называете мерзостью. Он был самим грехом. Он был демоном.

Михаил кашлянул, на его губах показалась кровь, но через силу он произнес:

- Вот оно что… Лукавый опередил меня… что ж… по крайней мере, я пытался.

Рука Риты метнулась к его горлу и сжала его, она приблизила свое лицо к лицу умирающего ангела.

- Не обольщайся, пернатый! Я сделала с ним то же самое, что и с тобой! Я вонзила священный клинок света в его грудь, и адское отродье умерло в муках, корчилось здесь, на моем полу, точно на том же месте, где изгибаешь спину сейчас ты, небесный воин, пронзенный священным клинком тьмы!

Михаил, казалось, был удивлён; настолько, что на миг позабыл о смертельной ране:

- Ты победила дьявола?!.. Но тогда почему…

- Почему? – Рита горько усмехнулась. – Неужели так и не поймёшь, крылатый? Я человек и не позволю никому навязывать мне свою волю. Пусть я допущу ошибки и проиграю, но это будут мои поражения. Тогда никто не посмеет сказать, что мои победы принадлежат не мне, а какому-то богу! Разве ты не понимаешь? Свобода – это всегда делать выбор самому и отвечать за него – перед собой и перед теми, кого выбираешь в свидетели своей жизни.

Ангел хотел что-то сказать, но вздохнул – и свет померк в его глазах.

- Да кому я говорю, воин Господень, - Рита положила руку и закрыла его веки. – Вы созданы по-иному. И вы можете помогать – тем, кто в вас нуждается. Но ваша борьба - борьба за наши души, ведь никакая помощь не бывает бескорыстна. Мне она не нужна.

Тело ангела начало распадаться на множество золотых искр. Они устремились вверх, но у самого потолка застыли, словно крохотные шарики с гелием. Теперь во тьме можно было разглядеть нарисованный на потолке круг со звездой, и магические знаки внутри. Круг мешал золотым искрам покинуть комнату. Рита встала, подняла руки и медленно и хрипло произнесла несколько грозных, тяжелых слов. Огни устремились к ее рукам.

- Не так быстро, солнышко, - усмехнулась ведьма. – Я ждала твоего визита. Где ангел, там и бес, однако вам обоим не следовало соваться ко мне без подготовки.

Золотые огоньки собирались в лежащем на ее руке браслете - кожаный ремень и стеклянный шарик, постепенно наполнявшийся золотым сиянием. Когда все огни вместились в крошечный шарик, Рита сжала ладонь и сказала еще несколько суровых, тяжелых слов-заклинаний, точно ставила вековую печать – или крест на чьей-то судьбе.

- Это Сумеречный Город, а не какой-то курорт, - напоследок бросила она. -  За парных демона и ангела можно столько выручить, что на полгода спокойствия хватит! Познакомься со своим коллегой – или это называется конкурент? – Ведьма достала второй браслет, где крутился такого же размера шарик, казавшийся дыркой в иную вселенную – настолько глубокой и непроницаемой была заполнявшая его тьма. – Но темный, по крайней мере, был неплох в постели.

Два браслета на ладонях. Все, что осталось от ангела. Все, что осталось от демона.

- Я чувствую ваше негодование – вы оба в ярости, что я не приняла ничью сторону. Что моя душа ускользнула от вас обоих. Я объясню – ведь, если я хочу продать вас как надёжных советчиков, вы должны разбираться в людях лучше, чем делаете это сейчас, - хмыкнула Рита. - Все, что я говорила вам - правда. Но это не вся правда. До того как поверить в бога, я помню, какой родилась. Как и все люди, я родилась свободной и лишь с одной верой – верой в себя. Я просто решила вернуться к истокам. Я верю, что они правдивы.

Затрепетало пламя единственной свечи.

- И если ваши райские и адские комнаты после смерти закроются для меня – невелика потеря. На просторах Вселенной я найду, где преклонить голову.

Рита прикрыла глаза и сжала в руках шарики-браслеты – черный в левой и золотой – в правой. Потом она положила их в особый ящик древнего комода. Задула свечу. Открыла глаза – и снова стала обычной девушкой. Включила свет, переоделась и пошла на кухню готовить чай, невнятно напевая себе под нос:

- Devil at one shoulder, and the angel on the other one – but I never listen to none of them…

В Городе по вечерам принято пить чай.

***

Конец.

________________________

Примечания:

+Крещение как таковое представляет собой не просто посвящение в христианскую веру, но и появление у крещеного Ангела-Хранителя. Что на самом деле происходит с теми ангелами, чьи подопечные сознательно отвергли веру, история умалчивает.

++Демон на моем плече, ангел – на другом, но я никогда не слушаю ни того ни другого. (фрагмент песни Dev «Lightspeed»)

 

Обсудить на форуме