По обе стороны ангста: ономатопеическая стенограмма великого похода

 


Надо научиться любить себя самого — так учу я — любовью цельной и здоровой: чтобы сносить себя самого и не скитаться всюду.
Фридрих Ницше


Эй, трактирщик! Вина и мяса сюда! А ты, женщина, покажи сиськи!
Сир Отис Элевейторский

 

От издателя:

Описанные события действительно имели место в истории нашего королевства, однако некоторые вопросы экзистенциального и биологического характера, возможно, стоит трактовать как аллегории. Хотя, конечно, чёрт его знает, как оно было на самом деле.

Заметим, что хотя в записках хватает спорных моментов, многочисленные потомки сира Отиса Элевейторского многократно отстаивали в судах их подлинность и целостность. А после прискорбного и, безусловно, случайного инцидента с профессорами Альцем и Геймером, на кафедре не осталось желающих оспаривать истинность документов. К слову, напоминаем, что теперь Королевское историческое общество как никогда остро нуждается в молодых людях, одержимых жаждой исследований и обладающих даром вовремя прикусывать язык.

***

Первые листы стенограммы сохранились лучше прочих. Дорогая бумага, хорошие чернила, капля красного вина в уголке листа. Чтобы чернила быстрее высохли, стенографист использовал золотой песок. И глядя на ровные, каллиграфически безупречные буквы, искрящиеся на свету, невольно проникаешься духом приключений.

 

Тыдыщь!

 

— Сир Отис Элевэйторский, крепкий меч Вашего Высочества, пересмотревший бехолдера в гляделки и переигравший мантикору в бантик, прибыл и просит аудиенции!

— Пусть войдёт.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-скрип-шух.

 

— Ваше величество, я, сир Отис, прибыл и преклонил перед Вами колено. Здравствуйте.

— Здравствуй, Отис, я твой добродушный старый король, на чью молодую жену ты постоянно пялишься. Безмерно восхищаюсь твоими деяниями, бла-бла-бла, как же ты мне надоел. Признавайся, готов умереть за интересы королевства?

 

Шу-шу-шу-шу-шу.

 

— Это шепчемся мы, столпившиеся вокруг трона придворные. И внимательно смотрим на тебя, Отис. Дамы-то всё больше с восхищением, а вот от господ добра не жди. Не любим мы тебя, рыцарь, ох не любим. А кое-кто ещё и посматривает на Наше Величество без должного почтения. Но тебе нет дела до этого, Отис. И о наших зловещих шепотках ты не задумался, поскольку опять в стельку пьян и на колено ты не опустился, а упал.

— Чего молчишь, Отис?

— Ваше величество, так Вы скажите, что сделать надо. Я и сделаю. А канитель про жизнь за корону плести не будем, ладно?

— Кхм. Эмм. Отис! Кхм. Ладно. Ладно! Мой брат погиб, оставив после себя бессмертную воинскую славу и юную дочь Елену. Слава принадлежит брату и только ему, но племянница нужна мне в столице к следующему месяцу. Езжай за ней да привези.

 

Шу-шу-шу-шу-шу.

 

— Ваше Величество, а в чём подвох? Я только с жизнью попрощался, а теперь «пойди да привези».

— И точно. Чуть не забыл! Её же дракон похитил. Здоровый такой, сильный, всё как ты любишь. Унёс в горы, а войско сожрал подчистую. Вместе с моим любимым братом, покрывшим себя в этом, первом своём сражении, славой великого полководца. Вот тебе мой королевский указ: дракона покарать, девицу привезти. Вопросы есть?

— Вопросов нет, Ваше Величество.

— Ну так и езжай. Демиург тебе в помощь.

 

***

Кажется, истрёпанные по краям листы до сих пор помнят горячий сухой ветер, запах степных трав и уходящие за горизонт моря цветущего ковыля. Кочевые народы нашего славного королевства верили, что степь вечна и безгранична, однако после сооружения на этих землях водохранилища Дип-дип от всей этой красоты остались лишь воспоминания, три неплохих народных песни и эти бумажки.

 

Цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-фьюить!

 

— Иго-го-го!!!

— Эй, ты зачем подстрелил моего коня?

— Прости, пожалуйста! Целился тебе в спину, да промахнулся и попал в бедняжку. Первый раз такое, веришь? Старею, глаз уже не тот, рука дрожит. Но семью кормить надо, ничего не поделаешь.

— Так. Ты кто вообще такой?

— Королевский ассасин! Кое-кому в столице не нравится твоя миссия, поэтому меня отправили, чтобы ты точно не вернулся во дворец.

— Это король приказал, что ли? Хотя нет, он надеется, что меня дракон сожрёт. Может казначей — я ему червонец не вернул. Или ещё кто?

— Да какая теперь разница? Умри, рыцарь!

— Подожди. Сначала покажи, где привязал своего коня.

— Умри!

 

Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-шмяк-хрусь-ай-шмяк-шмяк-шмяк.

 

— Чёрт, пока дрались, лошадь отвязалась и сбежала. Всё-таки придётся пешком топать.

 

***

Чем дальше от столицы, тем истрёпанней бумага. Она словно сошла с экранов очередного фильма о рыцарях и волшебниках, подземельях и драконах: обугленные края, следы пролитых чернил, остаточные эманации неустановленной боевой магии. И никакого золотого песка.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-ням-ням-ням-ням-ням-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-хрррр-хррррр-хрррр-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Путник! Спаси! Людоед хочет сожрать меня! А я так молода и прекрасна! А-а-а!

— Аррррр! Буб хотеть жрать!

 

Шмяк-шмяк-шмяк-шмяк-ооо-шмяк-ар-р-ргх!

 

— Спасибо, путник! Я просто... ой, ай, о-о-ох, о-о-о-о-ох, ух, ах, а-а-а-а-а-а-а-х! О-о-о-ох! А-а-а-ах!

— Пожалуйста.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Привет, путник!

— Привет.

— Я простой крестьянин, помоги починить сарай!

— Легко.

Тюк-тюк-тюк-стук-стук-стук-стук-вжик-вжик-вжик-вжик-стук-стук-стук-айпалецрастудытьегобольно-стук-стук-стук-стук.

— Спасибо, путник!

— Пожалуйста.

 

Ням-ням-ням-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

***

Неровная, в жёлтых пятнах бумага покрыта разводами чернил. Текст разобрать трудно, большая часть записей делалась во время сильных осадков. По этому признаку легко установить, что в лесах Форестии Отис оказался лишь в сентябре, во время сезона дождей. Сейчас это кажется невероятным, но в те времена трёхдневный ливень был куда опаснее встречи с виверном или людоедом.

 

Топ-топ-топ-чих-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-апчхи-топ-топ-топ-топ-топ-чих-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-апчхи-как-же-я-все-это-ненавижу-апчхи-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Кошелёк или жизнь!

 

Дзынь-дзынь-шмяк-шмяк-дзынь-шмяк-шмяк-дзынь-шмяк.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Р-р-р-р-р-р-ра-а-а-а!!!

 

Шмяк.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Ау-у-у-у-у-у! Ар-р-р-р-р!!!

 

Шмяк-шмяк-шмяк-шмяк.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-апчхи-топ-топ-топ-топ-топ-апчхи-топ-топ-топ-апчхи-апчхи-апчхи-апчхи-апчхи-апчхи-апчхи-апчхи-апчхи-апчхи-апчхи-апчхи-апчхи.

 

***

Страницы, относящиеся ко времени, проведённому сиром Отисом в плодородных землях Грэйнснии, сохранились очень хорошо. Разве что за исключением маленьких радостей странствующих героев: многочисленных жирных пятен и брызг красного вина.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— О, странствующий рыцарь, моя кошка забралась на дерево и не может слезть. Прошу, помоги её снять.

— Легко. Но мне понадобится длинная бельевая верёвка.

 

Мяу-скрип-скрип-скрип-мяу-мур-фыр-фыр-фыр-хрусь-тресь-шмяк-бум-аааа-мяу-фыр-фыр-фыр-мур-мур-мур-мур-мур-мур-мур-мур-мур-бух-трах-тарарах-фыр-фыр-фыр-дзынь-бум-шлёп-мяу.

 

— Киса! Ты цела! Киса?!

— Пожалуйста.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Рыцарь, помоги нашей семье! Мой муж бесплоден, и мы ищем героя, который рискнёт забраться в сад к местному колдуну. Там растут волшебные яблочки плодородия и...

— Есть средство проще.

— Какое? Ого! Ах! Ох! Ух! Ех! А! О-о-о! А-а-а! А-а-ах! Ах! А-а-ах! А-а-а-ах!

— Пожалуйста.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Стой, рыцарь.

— Что вам двоим нужно, и почему у вашей женщины из головы растут змеи?

— Как ты с-с-смеешь, человечек! Во мне течёт кровь древней расы, которая правила этим миром тыс-сячу лет подряд!

— Бедняжка. Должно быть, нелегко прокормить этакую прорву ртов...

— Мы принадлежим к древнему клану ассасинов...

— … Когда на голове такое кубло, за любую работу возьмёшься, только бы на мышей хватало, верно?

— ...и сейчас мы отправим тебя прямиком к Демиургу!

— Ребята, подождите! Вы же сюда не пешком топали, правда? Где ваши лошади?

— Мы прилетели на виверне. Обернись и увидишь её ос-с-скал!

— Нет. Не подходит. На виверне меня укачивает.

 

Дзынь-шмяк-аргх-дзынь-ррррраааарррр-шмяк-шмяк-шмяк-дзынь-дзынь-дзынь-шшшшшш-дзынь-биу-шшшш-шмяк-шмяк-ой-дзынь-дзынь-ой-арррррррр-шмяк-дзынь-дзынь-дзынь-шмяк.

 

— Прежде чем ты умрёшь, скажи: кто послал тебя?

— Контракт… запрещает…

— Ладно. Извини, что спросил.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-хр-хр-хр-хр-ом-ном-ном-ном-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Скучно. Ни трактира, ни ярмарки. Даже конюшни не сыскать, словно какая-то злая сила заставляет меня переться в такую даль на своих двоих. И мысли ещё в голову лезут, чтоб их. Зачем, да почему, да что дальше будет. В столице меня ждёт король со своими смешными ревностями и кознями, хотя я всего разочек-то. Тоже мне, трагедия — разочек! И двор, который меня ненавидит, а ведь я к ним со всей душой и даже не каждому в глаз засветить успел. А что впереди? Дракон. И принцессу ещё эту назад везти, если выживу. Так зачем мне всё это? Где моё счастье? Почему я не родился пастухом или менестрелем? Что ждёт меня в конце пути? Слава великого воина? Забвение? Позор? Ответь мне, Демиург, пишущий мир нашей кровью и плотью. Ответь!

— Ме-е-е-е-е!

— Кхм. Я бы сейчас больше коню обрадовался.

— Ме-е-е-е-е!

— И если бы верил в знаки судьбы, то решил бы, что надо мною издеваются.

— Ме-е-е-е-е!

— Ох. Ладно. Бедная овечка. Ты, должно быть, отбилась от стада?

— Ме-е-е-е-е! Ме-е-е? Ме-е-е?! Ме! Ме! Ме-е-е! Ме-е-е-е-е-е!!! Ме-е-е-е-е-е!!! Ме-е-е-е-е-е!!! Ме-е-е-е-е-е!!!

— Пожалуйста.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-ням-ням-ням-ням-ням-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-хрррр-хррррр-хрррр-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-ням-ням-ням-ням-ням-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

Тук-тук-тук.

 

— Эй, ты! Это замок брата короля?

— Был, как видишь. Теперь хозяин мёртв, замок в руинах — одна моя сторожка и уцелела. Да и твоего короля больше нет, рыцарь.

— Как это нет?

— Вчера прискакал гонец из столицы, привёз дурные вести. Король убит, в городе мятеж. Парень просил войск, но даже не мог объяснить, кому эти войска понадобились. Хорошо, что посылать больше некого, а то бы запутались вконец.

— Неудобно вышло. Я дал слово старому королю вернуть Елену и покарать дракона.

— Тогда тебе повезло, ведь больше некому спросить с тебя.

— Если я вернусь домой без девчонки и драконьей башки, люди скажут, что я дал слабину.

— Какие люди, рыцарь? Король мёртв! Ты свободен!

— Все, кто мне дорог: шлюхи с Весёлой улицы, трактирщик, одноногий скрипач со стеклянным глазом. Я дорожу своей репутацией.

— Безумец, солнце напекло тебе в шлем. Проспись и возвращайся, откуда пришёл.

— Просто покажи, в какой стороне у дракона гнездо. Это такое место, где они откладывают яйца и складывают принцесс. Понимаешь, о чём я говорю?

— Он улетел в ту сторону, и войско умчалось за ним. Назад никто не вернулся, значит нашли, что искали, правильно говорю?

— И на том спасибо, добрый человек. А теперь отдай мне своего коня, иначе я изобью тебя до беспамятства.

— Так ведь нет лошадей, рыца…

 

Бум-ай-бум-ой-бум-нет-бум-бум-бум-бум.

 

— Надо же, действительно нет лошадей. Поразительно. Ну, пока.

— …

 

***

Бумага выбелена солнцем, и буквы практически выцвели. Но до сих пор мы можем рассмотреть песчинки, прилипшие к чернилам. Некоторых страниц не хватает, от некоторых сохранились только обрывки. Кровь, жара, пот, песок, огонь, остро наточенные клинки — в этой помятой кучке бумажек сконцентрирована вся тысячелетняя история Дастляндии. Примечательно, что стенографист решил проиллюстрировать именно пустынный период приключений Отиса несложными рисунками, которые следует читать справа налево.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Ну и жара.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Жарко.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Ну вот и оазис.

 

Буль-буль-буль.

 

— Сир Отис Элевэйторский, я полагаю.

— Кто вы такие и где привязали лошадей? Ну или верблюдов, мне без разницы. Хоть что-нибудь, что можно забрать у вас и уехать отсюда как можно скорее.

— Я таинственный незнакомец в красивых штанах и с модной вихрастой причёской.

— Вижу, не слепой. Так кто ты такой, таинственный незнакомец с модными вихрастыми штанами?

— Я человек из твоего прошлого, сир Отис. Но ты никогда не вспомнишь меня! Никогда! Ха-ха-ха! Моя банда Сверкающих клыков будет пробовать тебя на зуб, пока ты не истечёшь кровью в этих проклятых песках.

— Надеюсь, мы хотя бы не родственники? У меня болит голова от семейных скандалов, так что не хотелось бы ляпнуть что-то вроде «эй, а ведь ты мой сын» после того, как отрублю тебе руку или ногу.

— Ха-ха-ха, Отис, ты забавен! Рысь, Гвоздило, выпустите ему кишки! Отряд, мы уезжаем отсюда сейчас же. Нет времени объяснять, просто садитесь в сёдла, таков мой план!

— Р-р-р-р-р-а-а-а-а-а-а-р-р-р-р!!!

— У-у-у-у!

— Ну и зоопарк.

 

Бум-бум-дзынь-шмяк-арррр-шмяк-бум-шмяк-дзынь-шмяк-шмяк-шмяк-аргх.

 

— Уф, очень жарко.

 

Буль-буль-буль-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-уф-уф-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Сир Отис, не желаете ли напиться?

— Кажется, я видел тебя среди этих, как вас там? Зубов?

— Сверкающих клыков! Я Беспокойная Самара, хочу напоить тебя…

— Моей кровью, небось.

— … твоей кровью!

— Потрясающе. На случай, если ты и вправду не знаешь, солёная жидкость плохо утоляет жажду.

— Прими смерть, Отис! Ха-ха-ха! Посмотри, я уже тут! А теперь здесь! Я быстра, как молния! И скоро ты познакомишься с моим ножом!

Бум-бум-фьюить-шмяк-шмяк-шмяк-аааа

— Уф. Всё-таки попал. На такой жаре в доспехах можно свариться, если просто постоять немного. А тут и ходишь, и прыгаешь, и скачешь. Ненавижу пустыни.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Приве-е-е-ет, Отис-с-с-с. С-с-веркающие клыки жаждут впиться в твою ш-ш-ш-шею!

— Змеечеловек, ты же сюда не пешком пришёл. Где твоя лошадь?

— Мне не нужна лошадь, Отис-с-с-с. Я люблю пус-с-стыню. Люблю пес-с-с-ски.

— Ну нет, так нет.

Шмяк.

— Аргх….

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Хо-хо-хо, Отис! Я великий слепой мечник, правая рука моего господина, главы клана Сверкающих клыков, вызываю тебя на бой!

— И насколько ты хорош?

— Я только что разрубил подброшенную волосину. И легко расслышу даже жуков, копошащихся глубоко под землей. А вот, смотри, я делаю «падающий лист» с мечом в руке!

— Впечатляет. Так ты правда слепой?

— Да, коне-е-е-фьюить-аргх-кх-кх-кх-кх-хххх!

— Прости, давно хотел испытать этот метательный нож. Согласись, он хорошо сбалансирован. И сборка отличная — не скрипит, не болтается ничего. И, кстати, это были не жуки. Это у меня в животе.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Вот и всё, Отис! Остались только мы вдвоём!

— Похоже, что да.

— И сейчас я убью тебя!

— Если ты не против, я предпочёл бы не умирать.

— Ха-ха-ха!

 

Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь.

 

— Уф. Уф. А ведь ты хорош, Отис.

— А уж как ты хорош в этих штанах. И глаза, смотрю, подвёл.

— Эм? Это…

— Я таких навидался в походах, малыш. Так что мозги мне не пудри. Быстро снимай штаны.

— Я… я…

— Снимай.

— Ладно, ладно. Снимаю уж-у-а-а! Ах! А-ах! Ах! О-о-ох! О-о-о-о-ох! Ах! У-ух!

— Пожалуйста. Наш конфликт исчерпан?

— Ох, Отис. Если бы я мог! Но прошлое не отпускает меня, поэтому одному из нас придется умереть. И если бы ты знал, как мне жаль…

— Забудь прошлое. Наплюй и разотри. Ты никогда не вернёшься во вчера, но всегда можешь дожить до завтра.

— Нет, рыцарь. Это вопрос чести, поэтому одевайся и бери меч. Мы продолжим бой!

— Веришь, я бы сейчас лучше поспал или, например, пожрал.

— Умри, Отис. Умри!

 

Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-шмяк.

 

— А-а-а-а! Отис, я умираю!

— Иди к чёрту. Твоего верблюда только что сожрал гигантский скорпион. И на чём я теперь поеду к дракону? Молчишь? Хорошо тебе, ты уже умер, уже никуда не надо. Лежи себе, загорай.

 

Бом-бом-бом-шмяк-шмяк-шмяк-шмяк-шмяк-шмяк-тресь.

 

— А это тебе, глупый скорпион, за верблюда. Дай ещё клешню оторву. Вот. Вот теперь другое дело. Вот теперь красиво. Так и ходи.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

***

В соответствии с решением Королевского суда№213/49-бис мы воздерживаемся от оценочных суждений касательно следующего листа, официально включенного в стенограмму. Однако в силу заключения Апелляционного суда№485/34 имеем право на общее описание и краткое изложение истории происхождения документа.

 

Переданный одним из потомков сира Отиса Элевэйторского фрагмент стенограммы записан на качественной белой бумаге, прекрасно сохранившейся. Почерк стенографиста ровный, клякс и следов посторонних веществ нет. Утверждается, что документ много лет тайно хранился в семейном архиве Элевэйторов. Несколько лет назад, после серии судебных процессов, он был торжественно, хотя и насильно, вручён Королевскому научному сообществу и теперь является неотъемлемой частью ономатопеической стенограммы о великом походе сира Отиса Элевэйторского.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Думаю, если у меня когда-нибудь будут дети, они наверняка откроют банк. Не удивлюсь, если даже напишут на вывеске моё имя. Отис-банк. Надёжно, быстро, профессионально. Чёрт возьми, если бы я шёл по улице и увидел Отис-банк, я бы немедленно отнёс туда все свои деньги!

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Или, например, сеть аутентичных харчевен. Лучшее вино, прекрасно прожаренное мясо, клубные карты. Чёрт возьми, если бы я шёл по улице и увидел харчевню «у Отиса», тут же побежал бы кушать!

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— О, если бы знать, кем вырастут мои дети! Вот бы один из них стал известным проктологом и помогал бы рыцарям, проводящим в седле слишком много времени! Чёрт возьми, если бы я шёл по улице и увидел вывеску «Доктор Элевэйтор. Проктолог», тотчас снял бы штаны!

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

***

Ровные, хорошо сохранившиеся листы, четкий каллиграфический почерк. Спектрографический астральный анализ улавливает на бумаге остаточные магические колебания. К сожалению, по ним невозможно определить, были ли они оставлены именно драконом или другим магическим существом высшего порядка.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Привет, дракон. Я пришёл убить тебя и забрать принцессу. Теперь главное — не перепутать.

— Мы не знакомы, но таких сильных и тупых рыцарей в наши дни осталось немного. Отис, это ты, что ли?

— По крайней мере, ты знаешь, моё имя, ящерица.

— Большое достижение, не спорю.

— Где принцесса? И ещё просьба: нет ли у тебя хорошего коня или даже двух? Пожалуй, нехорошо будет, если я поеду на лошади, а королевская особа пойдёт пешком, так что давай всё-таки двух.

— Нет ни коня, ни принцессы, рыцарь. И сокровищ тоже нет.

— А ты точно дракон?

— Эх, Отис. Ты пробовал когда-нибудь жить с женщиной? В смысле, долго жить, под одной крышей?

— Нет. Долго не получалось. Дольше шести минут точно нет. А что такое?

— А я попробовал. И даже не спрашивай, где теперь искать эту дрянную девчонку, её тренера по йоге и адвоката. Мой тебе совет: никогда не связывайся с теми, у кого адвокат из джиннов. Никогда!

— Ох. И ты ещё называл меня тупым. Ладно, отрублю тебе башку — да и потопаю назад. Всё недаром ходил.

— Не думаю, Отис. Не думаю. Голова мне и самому пригодится. И потом, ты кое-что забыл, мой медноголовый друг.

— Что?

— Я дракон. Ящерица с крыльями. И вот я просто беру и улетаю. Пока-пока, недоумок!

— Стой! Те не можешь так поступить со мной! Я вызываю тебя на поединок!

— Иди в задницу, рыцарь! Всего хорошего!

— Нет! Стой! Не-е-е-ет!

 

Топ-топ-топ-аааа-стук-стук-стук-аааа-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-хнык-хнык-хнык.

 

— Кхе-кхе.

— А ты ещё кто такой?

— Стенографист, сир. Путешествовал с вами, чтобы записать ваши подвиги для Королевского научного сообщества. Поверить не могу, что вы только сейчас заметили меня.

— Хм. И ты всё это время записывал?

— Должен предупредить вас, что моя персона и моя работа охраняются Королевским историческим общество… Ай!

— Вот это и это я забираю. Поступил с королём-личом как баба, нельзя, чтобы это прочитали другие рыцари — засмеют. Так-так, это тоже уберём. И как царевна-лягушка меня обманула, тоже незачем знать потомкам. И как бородавки потом сводил и откуда, не ваше делай. Поверь мне, теперь эта история выглядит куда лучше. А про дракона, так и быть, забирай обратно. В конце концов это он от меня сбежал, а не я от него. Пусть читают.

— Ох… ох.

— Ну ты не очень-то охай, стенографист. Что глядишь?

— Ничего-ничего. Не обращайте на меня внимания.

— Ладно.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-аааааааачерткакявсехненавижу-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

— Всё, я больше не могу. Устал. Устал идти и делать вид, что ничего не произошло. Давай разберёмся как мужики! Ты, кто пишет этот мир, слышишь меня?! Да не ты, чудила с бумажками, это не тебе. Я обращаюсь к тому, кто там наверху сидит и пишет, пишет, пишет. Так же говорят в наших церквях? Великий демиург описал мир, и он проявился в об... о-бъек-тив-ных ощущениях. Потом великий демиург написал, что у меня хрен длинною в фут, и вот он, хочешь, покажу? Смотри, как весело болтается! Ты слышишь меня, великий небесный писатель? Отвечай! Зачем это все? Зачем ты складываешь тайные знаки в слова, чего хочешь от меня, зачем насылаешь морок своих фантазий? К чему мне драконы, которых нельзя убить, убийцы, которые убить не могут, лягушка эта нахрена мне повстречалась?! Зачем ты вообще вписал меня в эту дурацкую историю? В чём смысл этого безумия?!

 

 

ТАДАДАДАМ!

— ОТИС! В МОЁМ ВЕЛИКОМ ПЛАНЕ ТЕБЕ ОТВЕДЕНА ОГРО-О-ОМФФФФУУУМ-МФУУУУУМ ЧТО ТЫ ДЕЛА…

— Смотри, какой здоровый! Целый фут!

— МФФФФ-МФФФФ-АААААА ГАДОСТЬ!

ПШШШШШ...

 

— Ха, купился! Поверить не могу! Прав был отец: хочешь поймать демиурга, лови на экзистенцию. Хоть небесные писаки и смышлёные, но как увидят чей-то ангст, сразу голову теряют. Ну теперь-то Демиург запомнит, каково шутить надо мной! Значит, не зря столько топал. Значит, поход удался.

 

Буль-буль-буль-буль-буль-ик-буль-буль.

 

— Эй, ты, с бумажками, топай сюда, записывай откровения. Должен же вас кто-то жизни поучить, пис-сателей. Пишешь? Пиши: мужчинам нравится убивать. Точка. Нравится война. Нравится рисковать. Нравится побеждать. А принцессы, короли, клятвы и прочий романтизм нам до свечки. Это важно для вас, бумагомарателей, чтобы была причина, чтобы рыцарь шёл куда-то и обязательно страдал. А для меня это правила игры, в которую я буду играть, пока не сдохну. И помру нескоро, не надейтесь. Всё записал? Молодец. Пошли домой, в этой истории делать больше нечего.

 

Топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-чавк-чавк-чавк-чавк-чавк-хррр-пщщщщщ-хрррррр-пщщщщщщ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-чавк-чавк-чавк-чавк-чавк-хррр-пщщщщщ-хрррррр-пщщщщщщ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-чавк-чавк-чавк-чавк-чавк-хррр-пщщщщщ-хрррррр-пщщщщщщ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ-топ.

 

***

Последние листы стенограммы напрямую касаются событий «Тройной революции с подвыподвертом и финальным мордобоем», имевших место в столице нашего королевства в те годы. Текст записан на обратной стороне листовки с портретом одного из претендентов на корону. Бумага подкопчена и запачкана клеем по углам. Похоже, листовку просто сорвали со стены, когда штатная писчая бумага закончилась.

 

Топ-топ-топ-топ-бум-хрясь-бум-топ-топ-топ-топ-топ-топ-бум-хрясь-бум-топ-топ-топ-топ.

 

— Ишь как столицу испортили. Дворец сожгли. И церковь. Хоть бордель в порядке. Ого, и трактир тоже уцелел! Остались, значит, вечные ценности в нашем прекрасном королевстве.

— Привет, Отис! Тут такое без тебя было!

— Эй, трактирщик! Вина и мяса!

— Трактирщик, угощение за мой счёт! Отис, мы так скучали по тебе!

— Уххх, отличное вино. Спасибо за угощение, скрипач. Как же я люблю жизнь. Как же я её люблю.

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 34. Оценка: 3,71 из 5)
Загрузка...