История цвета заходящего солнца

 

Здравствуй. Будь добр, выслушай меня.

В данный момент я сижу в тесной комнатушке без окон и жду приговора за свое необдуманное правосудие. Хотя, что изменит решение этих стариков, которые внешний мир в последний раз видели пару тысяч лет тому назад? Да и рассказ этот не имеет никакого смысла.

Хотя, к чёрту длинные вступления. Они несут в себе только лишню помпезность. А ничего возвышенного в этой истории нет.

Что ж, я только запутал тебя. Постараюсь рассказать так, чтобы всё стало на свои места.

Это была снежная зима. Одна из тех, когда весь мир тонет в белом и кажется, что это не мир вовсе, а чистый лист бумаги, на котором при желании можно нарисовать всё, что угодно.

В то время моим пристанищем была заброшенная церковь в небольшом городке. Ах да, ты не уловил иронии, уважаемый читатель. Я демон. Демон, живущий в заброшенной церкви. Никаких святых там больше не осталось. А может и не было вовсе. Во всяком случае, на моем веку мне их повидать не удалось. Напротив церквушки в подвале находился паб. И лет ему было столько же, сколько и церкви, которая служила мне домом. Грех и святость, веселье и аскетизм, жизнь и пресное существование, две истины – в вине и в Боге, если хотите, разъединённые узкой дорогой.

Вечерами я любил наблюдать за тем, как люди прожигают жизни. Занятные картины попадались порой, знаешь ли. Но вот одна выбила меня из колеи.

Тот вечер выдался довольно спокойным. Все звуки жизни заглушила зима. Дверь приоткрылась, пролив немного обманчиво тёплого света. Из паба вышла девушка в длинном чёрном пальто. Снег, который тихо ложился на слегка вьющиеся огненно-рыжие пряди, казалось, вот-вот растает. На своём веку я повидал уже множество таких одиноких курильщиков у входов в пабы. Алкоголь ведь все усугубляет (уж сколько я удивлялся этой привычке заливать печаль и одиночество вином).

Но эта девушка… Совершенно не вписывающаяся в это место, чье одиночество выглядело таким кристально благородным. Она с холодной гордостью несла его с собой по жизни. Ни слез, ни отчаянья, ни щенячьей несчастности в небесно-серых глазах. (Ты уж не удивляйся подробности описаний. Не забывай, я ведь описываю все теперь, когда давно выучил каждую черту её лица.)

Знаешь, я прямо вижу твою снисходительную ухмылку. Но я вынужден разочаровать тебя – это не очередная история о запретной любви.

Дело в том, что демонское ремесло – это сбор душ (уж как их не назови). Каждая человеческая душа – это самородок. Увы, среди вас, людей, полным-полно щебня. Но не она. Её душа была похожа на неограненный бриллиант и это было видно невооруженным глазом. Каковым же было мое удивление, когда я заметил её в таком месте и при таких обстоятельствах. Также вынужден повинится в самых искренних меркантильных помыслах на её счет, но так уж я устроен.

Как бы то ни было, такой ценный кадр упускать было нельзя. Естественно, за ней уже мог охотиться кто-то посерьёзней меня и нарываться на опасные разборки с другим демоном не хотелось, но за попытку в лоб никто не даст.

Впервые за все время, проведенное здесь, я спустился в бар. И в очередной раз столкнулся с людской глупостью. Вам, людям, дан огромный простор, сплошная свобода, куда ни глянь, свежий воздух, прекрасная природа и прочие прелести. Но нет. Вы упорно загоняете себя под землю (в четыре домашние/рабочие комфортные стены) подальше от этого всего и укорачиваете и без того свой недолгий век.

Весь паб представлял из себя полутёмное, сырое, промозглое подвальное помещение, провонявшее выпивкой и сигаретами. Массивные деревянные столы ютились в островках бледного желтого света настольных ламп. Музыкальный автомат издавал какие-то вульгарные звуки, оскорбляя пылившееся в углу фортепиано. Несомненно, когда-то это убожество представляло собой благородный винный погреб, где хранилось, может быть, и довольно неплохое вино. Но люди за всю свою историю испортили множество вещей.

Не удивляйся, что я трачу время на описание этого места. Оно кажется не важным, но на самом деле я просто пытаюсь передать тебе, насколько не вписывалась сюда эта девушка. В это затхлое место, в эту компанию щебня. Но, как не прискорбно, еще ни одну ценную душу я не находил в хоть сколько-нибудь приличной оправе. Все они вынуждены страдать и довольно часто обращаются в прах так же, как и этот паб.

Думаешь, дальше последует описание того, как я предлагаю ей сделку, она просит мира во всем мире, подписывает контракт кровью и мы расходимся подобру-поздорову? Нет, так в наше время мало кто поступает, гораздо проще убить человека и забрать что хочешь. Да-да, времена доблести благополучно ушли в небытие не только среди людей. Хотя и камушек тогда портится. Не успевает дозреть, ограниться как следует. Поэтому я предпочитаю подождать, понаблюдать за интересующей меня личностью. Такой уж у меня принцип: делаешь – делай хорошо. Вот я и начал наблюдать. К тому же мне нужно было выяснить, не претендует ли кто еще на этот самородок.

И я последовал за ней.

Она отчаянно боролась за жизнь, за каждую её минуту. И нет, она не была ни смертельно больна, ни безгранично несчастна. Она сломя голову неслась вперед, пытаясь ухватить каждый момент, с лёгкостью перескакивая через рушащиеся плиты разваливающегося моста, упрямо выдерживая каждый удар судьбы. Конечно, мне хватило с головою ума и таланта следовать за нею так, чтобы не попадаться ей на глаза. Но чуткая человеческая натура не подвела и она где-то глубоко, на уровне подкорки знала обо мне, хотя сама в это не верила. Люди склонны видеть все, но ни во что не верить. Забавные. Выдумают какую-то сказку и устраивают войны из-за того, что кто-то отказывается в нее верить.

И как-то так сложилось, что я к ней привязался, если этот термин применим к моим чувствам.

Как оказалось чуть позже, не я один приметил добычу и её демоны повсюду шли за ней. Сошки помельче – в надежде урвать хоть кусочек, господа посерьезнее – ловко пытаясь подкосить, ослабить, отобрать самое ценное. А я все это время скромно стоял в стороне. Конечно я не собирался отдавать ее просто так и вносил свою лепту, то тут, то там умело и незаметно оборачивая ситуацию в ее пользу. Но она так лихо проходила каждое препятствие, так дерзко парировала их удары. И когда очередной мой собрат решил попытать счастья, то я лишь мысленно пожелал ему удачи. Но, как оказалось, зря. Он пришел не один, а с человеком, и вовсе не простым. Раздобыл где-то зеркальную душу, безликого. Такие сами по себе ничего не представляют, но опасны в умелых руках. Они способны отражать души тех, кто смотрит в них. Само-собой, наша жертва, увидев принца, излучающего чудный теплый свет, потянулась к нему. И демон тихонько начал прибирать ее к рукам. Подловив ее на крючок, мой сородич напустил ей туману в глаза. И она растерялась. Перестала бежать вперед, двигалась по течению, как гонимая ветром. Не мудрено, что единственным ориентиром стало отражение ее же души в зеркальном человеке, которым руководил демон. Она стала то и дело натыкаться на, казалось, бессмысленные преграды, проигрывала там, где не проиграла бы никогда. Словно больше не видела перед собой ничего. В один из дней, как будто в подтверждение моей теории, она вдруг одела очки, ведь за душой ослабевало и тело. Сначала носила их лишь иногда, а потом не снимала совсем.

Спустя какое-то время я стал замечать, как камушек, все время излучавший мягкий теплый свет, начал тускнеть, словно старая, закоптившаяся лампа. Она вся посерела, снежинки больше не таяли на волосах, а глаза стали холодными. Такой наглости я стерпеть не мог. Преследовать, строить козни, разыгрывать чудовищные партии с человеческими жизнями, чтобы заполучить душу, – это одно. Но отбирать ее у еще живого – слишком низко даже для демона. Просто так он не оставил бы ее, а убить я не имел права. Но убил. Тихо и хладнокровно, без лишних церемоний и помпезности. Благо, силы позволяли. А вот одного я не учел – приставленный зеркальный тоже куда-то удалился, больше не ведомый рукой своего покойного господина. Но ведь девушке не объяснишь. И вот тут я наворотил делов.

Она сломалась. И без того утратившая всякий ориентир, потеряла единственный, пусть и лживый, маяк. Вся сила, с помощью которой она так лихо справлялась с демонами, разлилась страданием. И страдание это бушевало, ураганом пронеслось по душе, то взмывая до нестерпимых пределов, то затихая. Она металась, ища утешения и тепла. Время шло и, казалось, буря стала утихать. Но потом силы иссякли. Свет внутри нее замерцал, как угасающая свеча, и в одну из ночей погас совсем. Она застыла, посерела, превратилась в безликий щебень. Душа, прекрасная светлая душа начала покрываться пылью и паутиной. По ночам, когда она спала, я тихо сидел рядом, видя последствия алчных игр с человеческой душой, и сдувал туман с невидящих глаз, снимал паутину с души. Ниточку за ниточкой, и пытался сохранить хоть толику тепла.

Думаешь, что вот он, момент, когда история стала сказкой о любви? Нет. Можешь быть уверен, я оставил бы ее доживать свой век и умереть жалким огарком. Но я знал, что все еще можно исправить. Мне просто нужен был счастливый случай.

И он наступил. Пришел, как ни в чем не бывало, года два или три спустя. Я нашел «спичку». Людей, как и их души, спасти могут только люди.

Неповоротливый, слегка грубый и неотесанный валун. Крепкий, как гранит. Редкая, ценная и древняя, как динозавры, порода. К тому же, что немаловажно, способный высечь искру и защитить, когда это будет нужно. Мне даже действовать практически не пришлось. Сильные люди тянутся друг к другу, создавая иногда прекрасные союзы. Конечно, никому, кроме демонов, эту красоту не увидеть.

Они сошлись не сразу. Раненую, угасшую душу сложно разжечь вновь. Но ему это удалось. Не хочу вдаваться в подробности. Человеческие чувства сложно понять демону и еще сложнее их описать. Скажу лишь, что она засветилась вновь. Свет, правда, немного изменился. Сначала робкий и мерцающий, со временем стал ярче и теплее, чем когда либо. Сдержанная и мягкая, когда грустила, она становилась ослепительной в минуты счастья. Очки, правда, не сняла: душу легко исцелить, а тело – это относительно навсегда. И вот душа эта видела всех насквозь. Согревала, кого считала нужным, помогала тем, кто об этом просил. Жизнь учит не бросаться собой ради всех, хватило бы сил согреться самому. Но ее тепла хватило на долгую и, кажется, счастливую жизнь для нее и тех, кому посчастливилось быть согретыми ее теплом. Умирала она седой и счастливой в окружении тех, кто был ею любим.

Не знаю сколько точно лет прошло с тех пор: много, по людским меркам, и всего одна человеческая жизнь, если судить как демон. И вот я держу в руке маленький, камешек цвета заходящего солнца с целой вселенной внутри. Сжав напоследок в руке, я бросил его в круговерть жизни, ухмыляясь своей глупости. Пусть поживет еще разок. Живая душа прекраснее даже бесценного сокровища.

И вот, мой теперь знающий все читатель. Если увидишь девушку с волосами цвета заходящего солнца, то знай, где-то позади за ней следует ее верный демон.

Если ему тоже разрешат еще немного пожить.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 17. Оценка: 3,12 из 5)
Загрузка...