Кровавое золото

Душная таверна наполнена до отказа людьми.
В этом месте алкоголь течет рекой; народ веселится, рассказывает байки, сплетни и недавние городские слухи. Местные хитрецы отбирают по собственному взгляду наиболее богатых гостей и подсаживаются к ним за столики, вытаскивают наборы игральных костей и под одобряющий гул следом выбрасывают золотые монеты, тем самым предлагая наиболее интересную игру – на деньги. Богатые посетители в момент становятся нищими посетителями – а как же им заметить ловкий обман проныр, когда вокруг нескончаемая выпивка и атмосфера развлечения и пиршества?
Те, что всегда были посмелее – или стали таковыми, вновь ощутивши обжигающий вкус предпосылки бесстрашия, - обычно дерутся на кулаках, собирая вокруг себя зевак, то и дело ищущих человека среди всей этой толпы, принимающего ставки.
Ближе к вечеру бедным официантам приходится совсем уж тяжко: приходится не только стремительно порхать с подносами все рабочее время, но и стараться протолкнуться сквозь массивные группы людей, никого не зацепив и не выронив заказы. Между собой они порой шутят, что служить «каким-нибудь пехотинцем» в императорском легионе куда легче, чем обслуживать людей в этом заведении.
Каждый день в таверне происходили какие-либо интересные истории, необычные проделки, но в целом ничего такого из ряда вон выходящего никогда не наблюдалось.
Широкая входная дверь резко отворилась. Под громкие споры и ругательства внутрь зашли – если не сказать залетели – двое мужчин, а за ними шагала девушка, огорченно наблюдающая за ними. За ее спиной показывался длинный лук с перетянутой через грудь тетивой. Все умолкли. Множество непонимающих взглядов вцепились в их фигуры.
Тот, что повыше, выглядевший агрессивным и раздраженным, снял со спины ножны с огромным двуручным мечом и бросил на пол возле столика, сидевшие люди которого даже дернулись от того грохота, что издал меч при приземлении на деревянный пол.
– Пива мне! Как можно больше! – крикнул он, ступая к столу, возле которого лежало его оружие. Сидевший народ, подскочив с деревянных табуреток, разбежался по разным сторонам, даже забыв забрать свои оставленные монеты.
– Замечательно! – воскликнул второй мужчина, взмахнув двумя руками к потолку. – Всю дорогу ты вопил, как у нас мало денег, ни на что не хватает, а теперь ты заваливаешься в таверну, чтобы пропить оставшиеся!
– Терден, Бэйнион, пожалуйста… – попыталась прервать их ссору девушка, вошедшая вместе с ними. Возможно, ее бы послушали, если бы вообще услышали.
– Да я сделаю все, лишь бы забыть тебя хотя бы на время! – перебил ее Бэйнион, указав пальцем на Тердена. – Мы наемники или кто? Какого черта мы постоянно теряем работу из-за тебя? Что ты здесь забыл, если вечно трусишь?!
– Ты называешь страхом то, что нормальные люди называют здравым рассудком,
– Терден приблизился к человеку, с которым ведет спор. Между ними стоял лишь хлипкий столик. – Пройти по Костяной Долине, чтобы что-то там найти? Серьезно?
– Не что-то там, а ценный артефакт. Сокровище, принеся которое обратно владельцу мы бы все жили так, как не живет император!
– Да хоть драконье золото! Ты когда-нибудь читал, почему Костяная Долина называется костяной? Потому что вся она вымощена на костях идиотов вроде тебя! Поинтересуйся, какими твари там обитают, – он на мгновение умолк. – Если ты вообще не разучился читать.
Бэйнион резко пнул ногой стол, разделяющий его с Терденом; отлетев в сторону, тот чуть не попал людей, чудом успевших отпрыгнуть в сторону. Он обхватил шею Тердена пальцам в железных перчатках, повалив его на пол. Под весом Бэйниона и его тяжелых доспехов наемник не мог даже пошевелиться, но все же отчаянно пытался вырваться.
В таверне поднялся крик. Многие люди вылетели на улицу и побежали к своим домам, а те, что остались, с ужасом наблюдали за происходящим.
Смогла остановить Бэйниона лишь та девушка, вошедшая с ними, – Элен. Он прекратил душить наемника. Поднявшись, он наблюдал, как жалко выглядит Терден, пытающийся поймать ртом как можно больше воздуха и откашляться. Элен сидела перед ним на коленях и едва слышно задавала вопросы, на которые не последовали ответы.
– В следующий раз будет больше, червь, – холодно бросил Бэйнион.
Терден резко поднялся, слегка пошатнувшись.
– Вот и делай что тебе угодно! – ответил он отвернувшемуся от него Бэйниону. – А я тебе докажу, что наемникам не нужно вечно подставлять свою шею под клинок или острые клыки и когти, чтобы заработать! – на этих словах он покинул таверну. Входная дверь с грохотанием захлопнулась.
Бэйнион фыркнул и выругался.
– Черт бы вас забрал, я заказывал пиво целую вечность назад!

Терден шел по ночным улицам города.
Луна ярко освещала все пространство, каждый уголок, и это позволяло внимательно осматривать множество зданий, расположенных поблизости друг с другом, к которым вело целое разнообразие цветовой палитры дорожек, вымощенных камнем. Казалось, город пахнет свободой. Сама архитектура пронизана вольностью, легкостью. Дома, разные по форме и высоте, всегда пестрили разнообразными вывесками и плакатами, привлекающими к себе внимание яркими цветами: прием в гильдию, набор в союз, открытие маленького магазинчика, чьи-то уличные выступления, работа для наемников и многие другие.
Это успокаивало. Такая легкость и непринужденность позволяли забыть очередную стычку, хоть в ней и досталось пуще прежнего – еще и на людях. Свежий воздух, живительный для легких, бодрил разум.
Терден настолько увлекся своими мыслями, что не заметил появившийся в тени образ, начавший следовать за ним. Собственно, он бы не обращал внимания и дальше, если бы эта фигура не дернула его пару раз за рукав куртки.
Наемник обернулся. В отличие от других взрослых мужчин, он не был высокого роста, и разница порой достигала целой головы, так что, привыкший смотреть снизу вверх, он не увидел ничего нового, не считая необычного плаката на стене дома. Опустив взгляд ниже, Терден все же заметил того, кто его потревожил, и этот «кто-то», как посчитал наемник, видимо, тоже почему-то не вырос.
Собранные в хвост светлые волосы открывали его заостренные уши – эльф. В глазах с черными белками и лилово-янтарными зрачками играл какой-то странный блеск, а губы сомкнуты в улыбке… безумия.
– Ты, ты, да, – начал говорить ночной встречный необычным для эльфа высоким голосом. Он уже не дергал рукав наемника, но Терден почувствовал, как сильно тот сжал материал одежды в своей руке. – Ты же любишь деньги, да? Золото, блестящее золото, много блестящего золота, монетки!
– Я… прошу прощения… – наемник заметно растерялся. Он попытался осторожно потянуть свою руку назад, чтобы эльф ее отпустил, но держал он слишком крепко.
– Тебе нужны блестящие монетки, да! Аксель знает, он все знает, он все слышал…
– Аксель… Аксель, да? Вот, послушай…
– У Акселя много денег, да-а-а, очень много, а если ты поможешь Акселю, то ты получишь больше, чем много!
– Друг, уже поздно, пора спать, – Терден старался говорить спокойно, полностью контролируя свой голос. Больше всего ему хотелось отвязаться от этого странного эльфа, к тому же наемнику казалось, что работа будет примерно такой же, от которой ему пришлось отговаривать Бэйниона – пройти там, где умирает каждый, и достать то, чего не существует.
– Нет! – неожиданно крикнул он. – Время. Сейчас нужное время. Да, нужное. Потому что только в это время они не следят за Акселем! А вот ты никогда не следил за Акселем. А еще ты любишь золото, блестящее золото!
«Ладно», – подумал Терден. «Он так не отвяжется. Пусть говорит, я просто откажусь».
– Что тебе нужно?
– Проследи за ними! За ними, кто за мной следит! Они это отрицают, все отрицают! Но продолжают следить! А ты собери доказательства, собери их! Аксель хочет жить обычной жизнью, Аксель не хочет постоянно чувствовать на себе злобные глаза… как сейчас… – эльф посмотрел на наемника. Улыбка скривилась, лицо заполнила легкая паника. Он сразу же затараторил, увидев и прочувствовав недоверие Тердена: – Аксель заплатит, много заплатит! Золото, блестящие монетки! Помоги Акселю, помоги!
– Только проследить?
– Да, да! Проследить, собрать доказательства, что они все наблюдают за несчастным Акселем!
– Какие доказательства?
– Любые доказательства! Помни, ты получишь…
– Много денег, да, я помню, – перебил его Терден. – Я сделаю это, хорошо. Только отпусти, пожалуйста, мою руку…
– Да, да, конечно! Ты ведь по-другому не сможешь следить, да! – эльф выпустил рукав куртки наемника из своей руки и быстрыми движениями ладоней протер помятое им место. – У Акселя есть список. В этом списке все написано, все!
Эльф, рассмеявшись, вытащил из-за пазухи сверток. Он отдал его Тердену и бросился в улицы города со скоростью, равной ветру. Вскоре эльф растворился в тенях под лунным светом.
Наемнику показалось, что он до сих пор слышит его смех. Терден развернул бумагу. И ведь эльф не обманул, действительно все написано – и даже больше: имена людей, их титулы, биографии, дома, возраст, информация о семье, особенности, даже заштрихованные портреты. Место и время, где надо будет встретиться с Акселем.
«А точно ли за ним все следят, а не наоборот?»

Совсем скоро начало светлеть. Еще слабые лучи солнца принялись освещать улицы, окрашивая их в багровые оттенки, но те по-прежнему пустуют. Жители спят в своих огромных домах, уткнувшись в теплые подушки и укрывшись шелковистыми одеялами. Судя по едва ощутимому, но чарующему аромату, что можно учуять даже снаружи, самые ранние пташки уже завтракают и готовятся к выходу в свет.
Да, завтраки местных жителей – и весь их рацион в целом – крайне разнообразны, и сами люди порой совсем не похожи друг на друга в своих вкусовых пристрастиях: одни не могут представить свое утро без сладкого поджаренного хлеба с джемом или медом и бодрящих ароматных напитков перед уходом на работу, другим же нравится трапезничать по-королевски, выкладывая на стол сочный бекон, картофельные котлеты, грибы, лепешки с луковой или сырной начинкой, запивая это все соком, разбавленным водой и сахаром.
Терден бродил, внимательно разглядывая лица редких горожан, выходящих в столь ранний час. Правда, ходил он не по главным дорогам, а в пространстве между домами – там, где росли роскошные кустарники, заполненные пленительными цветками, разнообразными, отличными друг от друга своими формами, оттенками и запахами.
– Вот она, – прошептал он сам себе, припав к земле. Наемник двинулся ближе к высокому кусту, растущему у дороги, и наблюдал сквозь просветы листов.
Первая цель была самой простой: девушка жила той же самой жизнью, что и многие люди; утром она отправилась к храму, слушала речи проповедника и молилась, затем отправилась на рыночную площадь, покупала фрукты и ягоды, привезенные из-за моря, из дальних стран, обсуждала безобидные слухи и сплетни с другими жителями. В толпе ее точно нельзя было потерять: на правой части ее лица изображена яркая татуировка золотого дракона, очерченного красными контурами – это, если верить записям Акселя, скрывало ее уродливый шрам, обезобразивший ее лицо во время некого магического эксперимента.
– Нет, явно не следит, – заключил наемник.
«…никогда не выходит из своего дома. Когда будешь там, проникни внутрь, забери все работы этого бездарного художника, все его зарисовки и записи – там явно что-то связанное со мной!»
Дверь в дом художника была открыта. Более того, он был счастлив, если к нему заходили люди. На его работы смотрели, оценивали, давали критику, иногда даже покупали. Чем не прекрасно? К тому же ему нравилось, когда за его прогрессом следили, интересовались о будущих планах. Терден слился с людьми, что осматривали картины. Ничего особенного: тут изображен лес, там нарисован ручей, на некоторых пасутся лошади. На холсте красуются наброски будущего портрета, который, судя по надписи «Возлюбленной», расположенной ниже, тоже не предвещал беды.
Когда художник начал отвечать на заданные вопросы, артистично размахивая руками, театрально то понижая, то повышая тон голоса, наемник скользнул на второй этаж безмолвным шагом. Там были личные покои хозяина дома.
На рабочем столе небрежно лежали разброшенные записи, сделанные недавно, о чем можно посудить по еще свежим, не высохшим чернилам. Эльфы танцуют в лесу, рыцарь спасает даму от дракона, маг пытается излечить вампира – все не то.
У стен стояли высокие стеллажи, заполненные книгами; некоторые выглядели новыми, недавно изданными, а другие походили на нечто древнее, носящее в себе забытое в веках искусство. Из последних небрежно торчали закладки – видимо, сделаны наспех. Терден бросился к стеллажам и схватил нужные книги – они оказались увесистее, чем ему показалось.
На улице начался ливень. Послышался гром.
Страницы, заложенные закладками, содержали в себе художественные сюжеты, ровно как те записи, лежавшие на столе. Или везде в этой комнате.
Терден подошел к окну. Он смотрел вдаль, на высокую часовню, переводил взгляд на более близкое расстояние, наблюдал, как жители убегают под укрытия, спасающие от дождя, как пытаются вырваться дети из рук родителей, старающихся из затащить домой, подальше от непогоды. Затем он остановился на капельках, быстро стекающих по стеклу.
– Вы потерялись?
Наемник услышал голос, исходящий из-за его спины. Он, не разворачиваясь, дабы не выдать свое лицо, стоял недвижно, подобный многовековым статуям.
– Моя выставка внизу, на первом этаже, не здесь. Пройдите, пожалуйста…
В ответ лишь тишина, нарушаемая ударами капель за окном.
– Простите, вы… вы меня слышите?
Резким движением рук Терден распахнул окно. Художник вскрикнул от неожиданности. Наемник, запрыгнув на подоконник и перешагнув на внешнюю сторону, ловко пролез вниз, цепляясь за выступы стен; в ушах его лишь отражались вопли художника, зовущего стражу на помощь.
Дождь становился все сильнее. Видимость ухудшилась. Быстро пробегая по мелким переулкам, перепрыгивая через оставленные ящики и бочки, Тердена потерял из виду даже самый внимательный наблюдавший за ним.

– Прекрати выпивать.
– Я немного пью.
Элен и Бэйнион сидели напротив друг друга за небольшим круглым столиком все в той же таверне. Постояльцы вели себя обыкновенно, словно бы ничего вчера не произошло. Для хозяина заведения, конечно, это только на пользу, что ничего не отпугнуло посетителей, но власти не перестают сокрушаться над тем огромным количеством смертей, вызванных опрометчивостью горожан.
– Да, немного, – ответила девушка, вытягивая ноги вперед и потягиваясь на стуле. – Для себя, но не для своего бюджета.
– Не пой ту же песню, что и наш дурачок, пожалуйста. Боги, он не дает нам делать деньги даже без своего присутствия, – съязвил он, внимательно осматривая на дно кружки, предварительно выпив залпом все содержимое.
– Бэйнион.
– Да ладно, не горячись. Я его теперь даже ценить начал. Он ведь когда с нами был, мы выполняли кое-какую работу, получали кое-какие деньжата, а теперь его нет, мы здесь сидим, ждем, сидим, ждем, а деньги капают, но в обратную сторону…– наемник тихо хохотнул и поставил кружку на стол. Облокотившись на спинку стула, он взял ее за ручку на боковой поверхности и начал лениво крутить вокруг ее собственной оси. – Помнишь, когда мы были на болотах, один мужичок сказал, что проблема не в том, что он много пьет, а в том, как быстро заканчивается спирт в сосуде…
– Самое время вспоминать пьяниц с болот. У болотных свое государство, свои правила, своя работа. У них – свое, у нас – свое.
– И к чему это?
– Не проводи сравнения через того, кто живет совсем другой жизнью, вот к чему.
– Расслабься, – проговорил он по слогам, словно бы напевая. – Напрячься придется тогда, когда Терден успокоится и вернется.
– Бэйнион!
– Ну что опять? Ты так разговариваешь, словно бы я виноват.
– Вы оба виноваты. Ты и он. Оба.
Наемник вздохнул. Спорить было бесполезно. И бессмысленно.
– Терден… – занервничала Элен. – Он должен был уже вернуться, но его по-прежнему нет.
– Может, умер.
По взгляду девушки, бросившей его на Бэйниона, он понял, что ему следует замолчать.
Дождь на улице льет уже слишком долго и явно не планирует прекращаться. Гром перестал слышаться. Они сидели молча, смотря на нелепые бои мужчин. Несколько раз им приходилось отказывать людям, собирающим деньги на ставки, и прогонять от себя мошенников и редких контрабандистов. Время словно бы застыло на месте.

Терден медленно шел вперед по широкой улице. Обычно она заполнена повозками, привозящими новые товары, практически готовые к продаже; местные жители приняли как правило, что на этой улице всегда шумнее всего, в чем явная заслуга не только повозок, но и лошадей купцов и рыцарей – топот и ржание отдаются, казалось, в каждый уголок. Сейчас здесь ни души. Непогода творит настоящие чудеса.
Промокший, прозябший, он забыл про чувство дискомфорта, свыкшись с ним, сделав его частью себя.
Наемник услышал звуки, исходящие откуда-то впереди. Проходя все дальше, приближаясь к источнику звуков, белая завеса, созданная ливнем, развеивалась.
Посреди улицы стояли двое высоких воинов, чьи лица скрывались за крылатыми шлемами; они, облаченные от пальцев ног до шеи в стальные доспехи дымчатого цвета, с которых быстрыми ручейками стекали капельки дождя, носили плащи, созданные из плотной бирюзовой ткани, с изображенной белыми красками во всю спину гордой птицей, взмывающей крылья ввысь, к солнцу, к победе – имперский герб во всей его красе. У их бедер свисали кинжалы в узорчатых ножнах, длинные мечи.
Они бы выглядели благородно, внушали бы доверие, но в совсем другой ситуации.
Имперские воины вели мужчину со связанными руками. Судя по его  одежде, больше походящей на лохмотья, он был всего лишь нищим крестьянином, бедняком. Он рыдал, молил о пощаде, дрожал – то ли от холода, то ли от страха. Один из имперцев, выругавшись, резко ударил его по спине рукой. Он упал на колени, сгорбился и расшиб себе ладони в попытке не рухнуть всем телом. Второй имперец запустил пальцы в мокрые темные волосы бедняка, схватил их и потянул на себя, заставив его вскричать и выпрямиться. Послышался хруст.
– Поднимайся! На том свете отдохнешь! – гремели они своими голосами, нанося ему ушибы – серьезные, но не смертельные – и подгоняя дальше.
Появилась новая фигура, идущая за двумя воинами – такое же облачение, но без шлема. Его светлые волосы, убранные назад со лба, несмотря на достаточно молодой возраст, были покрыты сединами, а один глаз ослеплен пересеченным уродливым шрамом; на переносице в горизонтальном положении располагалась еще свежая рана, но явно дающая собой понять, что и она останется навсегда на лице имперца в виде шрама, как и порез на нижней губе у самого уголка, достигающий щетинистого подбородка.
– Эй! – окликнул он Тердена, наблюдающего за избиением бедного крестьянина. – Подойди-ка сюда, парень.
Наемник перевел взгляд на имперца. Нерешительно постояв на месте, он все же зашагал к нему.
– Ага, – пробормотал мужчина, оглядывая с ног до головы приблизившегося к нему Тердена. – Пошли со мной, требуется помощь. Здесь недалеко.
– Прошу прощения?
– Не только недалеко, но и ненадолго. Считай, что это приказ. Командир разведчиков, Касадо, – представился он.
Для «недалеко» они шли уже слишком долго. На горизонте начал выстраиваться имперский замок, от внешнего двора которого исходили звуки лязга стали о сталь и визг стрел.
– Ну и непогода сегодня, – начал Касадо, проходя на тренировочную площадку. В центре ее расположено поле, внутри которого тренируются на деревянных мечах двое бойцов. По краям этого поля стоят наставники. Один из них закричал на упавшего на бойца, решившего ослепить своего противника песком, взятым в ладонь. Тренер объяснял, что это грязные приемы, и имперцы так не дерутся – это ниже их чести. Биться вышла следующая пара.
– Я так и не понял, какая помощь от меня требуется, – ответил Терден, осмотревшись. – И почему я?
– Помощь… Так, отнеси эти мечи на место, – произнес Касадо, стоя у разбросанной на земле груды оружия, разделив ее на две половины. Собрав вдвоем все мечи, разведчик направился к стеллажам для хранения оружия. Наемник следовал за ним. – А вот почему именно ты… Как бы тебе объяснить…
– Видимо, потому что кроме меня никого не было?
– Почти, – дойдя до нужного места, они начали раскладывать мечи по своим местам. Некоторые, слишком тупые, клались на отдельное место, чтобы в будущем их заточили.
– Тебе понравилась выставка?
– Что? – Терден опешил и выронил меч.
– Осторожнее, – произнес разведчик мягким голосом с нотками притворства, ухмыльнувшись. – Выставка. Обычно художники выставляют свои картины. Обычно к ним приходят люди. Но когда кто-то врывается куда не следует… это, знаешь ли, необычно.
Наемник замер.
– Я… нет, я…
– Тебя не бросят в тюрьму и не казнят. На первый раз. Если ты правильно ответишь на мой вопрос. Готов?
Терден начал колебаться, но здравый рассудок, победив тревогу, заставил его кивнуть головой.
– Аксель?
– Аксель, - помолчав, ответил он. Тревога сменилась удивлением. – Как? Нет, откуда?
– Говорят, приезжих видно издалека. Теперь я лично убедился, что это правда. Аксель – наш, скажем, «местный сумасшедший». Параноик. Ему кажется, что все за ним следят. Но за ним никто не следит. Это он за всеми следит.
– Так, значит, вот откуда… – задумался Терден, вспоминая огромное количество предоставленной ему информации.
– Вот откуда, да. И просит он ребят вроде тебя предоставить ему хоть какие-то доказательства слежки. Страже на вас жалуются – и вас ловят. Правда, потом пойманные бьются в страхе, теряя способность выговорить хотя бы слово, страшась наказания. Так что пришлось взять тебя в помощники, – он, взяв последний меч, шагал в сторону наставников, стоявших вокруг поля. – Боги, что он вам всем предлагает? Ладно, не отвечай, –  Касадо передал оружие одному из тренеров и развернулся лицом к Тердену. – Проблема в том, что мы не можем никак поймать этого эльфа. Понимаешь, к чему я клоню?
– Понимаю. Мне нужно его сдать вам?
– Верно. Скажешь ему, что за ним действительно следили, пообещаешь защиту и приведешь к нам. Все просто.
– И что мне за это будет?
– Ты еще и ожидаешь награду? Ты преступник. Я мог посадить тебя в тюрьму. Ничего тебе не будет. Это твой долг, – произнес разведчик, резко посерьезнев. – А теперь иди и выполни свой долг. Он мешает жить тем, кто ему ничего не сделал. Возможно, вскоре последует физический вред. Будут страдать люди. Ты понял, почему ты обязан это сделать?
– Я понял.

Громкий стук.
Дверь с тяжелым скрипом отворилась.
– Никого? – нервный шепот становился неразборчивее из-за сбивчивого дыхания. Беспокойные глаза лихорадочно пробежались по темной улице. – Проходи, – речь была слышна уже громче. Как только человек вошел в дом, дверь громко захлопнулась. Хозяин здания трясущимися руками, перебирая десятки ключей, закрыл ее на замок.
– Ну что, что? – начал требовать ответ эльф.
– Следят. Все они, – откликнулся Терден, внимательно наблюдая за лицом своего собеседника, переполненным огромным спектром эмоций, сменяющимися друг за другом. – И не только они. Следят все. Те, что в списке, – организаторы, координаторы, остальные – пешки. Но эти пешки вокруг. Они везде. Я следил за ними, подслушивал их разговоры, – он говорил ровно, твердо, непоколебимо. – Готовится что-то серьезное. Им нужно выжить тебя из этого города. Но это не самое страшное, – замолк он миг. – На их стороне стража.
Быстро сменяющиеся эмоции на лице эльфа остановились на одной – спокойствие, граничащее с безразличием.
– Аксель знал, Аксель все это знал! – наконец выпалил он. – Аксель обещал наемнику золото, помнишь? Много золота! Аксель сдерживает свои обещания, всегда сдерживает свои обещания! – эльф припал к деревянным тумбочкам, расположенные где попало – в центре комнат, у стен, рядом с другими предметами интерьера. Открыв одну, из нее посыпалось золото. Можно предположить, что все они заполнены до отказа монетами – и не медными, не серебряными, а из чистейшего золота; настоящими, с выгравированным лицом императора с одной стороны, а с другой – с позировавшим имперским гербом. Они настолько ярко переливались под светом, исходящим от пламени свеч, что глаза невольно моргали чаще положенного. Оставалось лишь гадать, откуда все это. Набрав в ладони горсть монет, он вложил их в руки Тердена. – Вот! Да, да, наемнику хватит этого на очень много времени, а может… даже до конца жизни!
Внутри Тердена бушевала конечная степень удивления. Денег было действительно крайне много, особенно сейчас, когда из-за войны курс золотых монет резко подскочил. Он старался сохранять спокойное, невозмутимое лицо, пока раскладывал золото по карманам.
– Но не спеши уходить, не спеши! – продолжил эльф. – Если у наемника нет герба – а у него, разумеется, нет герба, – то это значит, что он не знает о чести и достоинстве. Он жадный, алчный и расчетливый. Ему хозяин тот, кто предложит больше денег, – на этих словах у Тердена дернулись уголки губ. Если бы он дал волю своим чувствам и эмоциям, то провалил бы свою задачу, свой долг. Он слушал. – Но ведь ты не такой, правда? Нет, ты, конечно, такой, ведь ты наемник, но такой не полностью!
– Конечно, – вымолвив он, скрывая гнев за маской равнодушия. – Я собираюсь тебе помочь. У меня есть план, как спасти…
– Это у Акселя есть план, – перебил его эльф. – И ты должен его выполнить! Но он может тебе не особо понравиться, ведь ты не такой наемник, но ты все равно наемник, поэтому, – Аксель сделал шаг назад и взмахнул руками, указывая на тумбочки, наполненные золотом, и повысил голос. – Часть этого будет твоей! Большая часть, очень внушительная часть! Ведь наемник помнит, что Аксель всегда сдерживает свои обещания и никогда не обманывает?
– Что? – Терден задал риторический вопрос недоуменным голосом. – Это какой еще план, за который я получу… столько? Подожди, не торопись, у меня тоже есть план, не забывай, и…
– Да, у тебя тоже есть план, – вновь перебил его эльф. – Но план наемника не лучше плана Акселя. Надеюсь, ты сохранил тот сверток, который тебе давал Аксель?
– Сохранил.
– Дай сюда.
Тердену было интересно, что задумал этот эльф. Он, вытащив данный ему список из-за пазухи, передал его обратно владельцу. Тот, подойдя к своему рабочему столу, наклонившись, стал что-то очень быстро писать и зачеркивать. Терден ждал.
– На, – выпрямившись и докончив работу, эльф передал сверток. – Читай.
Наемник, получив бумагу, некоторое время пристально смотрел на Акселя, прожигающего его своими глазами. Он явно ожидал, что Терден согласится. Или не посмеет отказаться. Наемник развернул сверток и начал его читать.
Некоторые данные о записанных людях зачеркнуты, их заштрихованные портреты похерены.
Взгляд опускался ниже, искал отличия. Многие предложения, только что написанные эльфом, были наложены на старые, и разобрать это практически не представлялось возможным.
Терден дошел до конца списка. Глаза, наконец заметив разборчивые буквы, начали быстро пробегать по словам, даже не отдавая отчет об их смысле. Наемник, напрягшись, перечитал предложения вновь. Он вздрогнул.
«Убей их.
Убей их всех.
Сломай их. Уничтожь веру в себя, разрушь изнутри, а затем расправься с их жалкими физическими сосудами.
Золото – твоя награда, список – договор, кровь этих людей – твоя подпись».

– Терден? Наконец-то ты вернулся!
Наемник промолчал. Он ступал по таверне в своем собственном направлении, словно бы случайно забрел внутрь. Элен, подскочив с табурета, бросилась на него с объятиями.
– Бэйнион с тобой? Он пошел тебя искать совсем недавно. Почему ты ушел на столько времени и не предупредил?
– Нет, Бэйнион не со мной, – Терден совсем не реагировал, держал руки по швам, смотрел в пол. – У меня есть к тебе разговор. Важный разговор, – произнес он, отстранив от себя Элен. – Пройдем за стол, присядем.
– Разговор? Какой разговор, Терден? Ты столько пропадал и даже ничего не объясняешь. Мы ждали тебя. Тратили последние пожитки на проживание здесь, зная, что ты вернешься именно сюда и что мы никак тебя не отыщем, если ты не пожелаешь быть найденным. И…
– Представь, что ты пришла на базар, – принялся он, игнорируя дальнейшие слова Элен. – Но у тебя нет денег и ты голодна. Неприятная ситуация, верно? Где-то в твоей голове витают мысли о хоть каком-нибудь заработке, но большую часть занимают идеи о краже. Ты осматриваешься. На тебя смотрят несколько стражников. А вот теперь не смотрят. Нет, снова смотрят. И так до бесконечности. Ты пытаешься затеряться в толпе, ищешь наиболее уязвимые места для воровства, но вместо этого находишь человека, который предлагает тебе работу – за еду или сумму, что хватит на покупку пропитания. Работка достаточно пыльная – поехать вместе с ним на встречу, которая закончится кровопролитной битвой против матерых воинов, чтобы защитить его там, но это твой единственный шанс. Правда, так казалось до одного момента. Когда ты отправилась бродить дальше, тебя встретил с предложением иной человек. Он рассказывает тебе душераздирающую историю о своем уходе. Он собирается отдать тебе все, что у него есть, а имеется у него очень многое, особенно в плане еды – бесконечные овощные плантации, приносящие весьма неплохую прибыль. Тебя наполняет радость. В своей истории этот человек упомянул о конкурентах, вечно портящих его бизнес. Не зря. Прежде чем уйти, он хотел бы… чтобы эти конкуренты ушли тоже. Избавляешься от них – получаешь все то, что он пообещал. Ты решаешь посидеть в сторонке и подумать над двумя предложениями, которые имеешь. Что ты выберешь?
– Легкое, грязное, мерзкое и недостойное или сложное, честное и достойное? Я не головорез и не бандит. Я наемник. Я выберу кровопролитную битву. Если умереть, то с достоинством.
Терден горько усмехнулся.
Он выбросил на стол несколько тяжелых мешочков с золотом. Некоторые из них раскрылись, и монеты выскользнули на деревянную поверхность, заполняя ее собой и вытесняя другие золотые, вскоре звонко соприкоснувшиеся с полом.
– А я выбрал плантации.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 1,50 из 5)
Загрузка...