Крым, лето 1979 года

Кора добралась до своей палатки, разделась, легла, но уснуть не могла. В воображении ее, подстегнутом красочными рассказами профессора, руководителя археологической практики, разворачивались таинственные картины древних религиозных обрядов. Люди перед священнодействием омывались в реке и в море, как недавно сделала сама Кора: в субботу – в море, в воскресенье – в речке. На ее берегу, девушка заметила занятный черепок. Кора задумалась, и сон окончательно покинул ее. Черный черепок с ручкой – наверное, осколок краснофигурной вазы. Почему никто из ребят его не заметил среди мелких камушков и песка на берегу речки? Студенты резвились, плавали, боролись, играли в пятнашки. Кора заметила этот черепок только когда споткнулась о него босой ногой. Промучившись всю ночь без сна, перебирая различные гипотезы, девушка решилась: встала, натянула рабочую одежду, взяла фонарик, спички – зачем, она же не курит – и выбралась из палатки. Темной тенью скользнула Кора по спящему лагерю. Было темно, луна уже зашла, и тропинку к речке освещали только крупные крымские звезды. Девушка побежала по хорошо утоптанной тропинке. Там, где на нее падала тень раскидистых деревьев, Кора освещала себе путь фонариком. Она надеялась быстро подобрать черепок и вернуться в лагерь к подъему. Безрассудство – уйти одной ночью на речку, никого не предупредив. Строгая мама была бы недовольна ею. Но Кора надеялась, что все обойдется, и она добудет ценный артефакт. Сам факт находки согреет ее душу в зимнем заснеженном Ленинграде. Минут через двадцать быстрой ходьбы девушка выскочила на берег речки. Вода тихо журчала, обегая мокрые камни, звездный свет мелкими бликами отражался на ее поверхности, пузырьки пены белели особенно ярко на фоне темной воды. Кора остановилась на берегу, ей показалось неправильным, если она просто подберет этот черепок и вернется в лагерь. Ночная тишина, звезды, чуть заалевший восток настроили девушку на возвышенный лад. Ей вспомнился рассказ профессора об Элевсинских мистериях и мистах, проводивших обряды. Перед священнодействием жрецы всегда очищались омовением в реке Кефис. Почти не сознавая, что делает, Кора стащила с себя одежду. Ее стройное девичье тело белело в темноте как речная пена. Кора закрутила на затылке косу в подобие греческой прически и шагнула к речке. Зачерпнув воды сложенными в ковшик ладонями, девушка умылась, омыла руки и ноги. Выпрямившись, она воздела руки в священном жесте и испросила у Геи позволения взять этот черепок. Обнаженная девушка двинулась по берегу, внимательно глядя себе под ноги. В руке ее, как факел ХХ века, сиял электрический фонарик. Вскоре в луч яркого света попал тот самый черепок. Даже ручка кувшина сохранилась, и кусочек черного бока кувшина.

Внезапно, всем телом, Кора осознала, что ответ Геи получен – древнее божество позволило ей подобрать и увезти в Ленинград этот осколок древнего кувшина. Плавным движением девушка склонилась над своей находкой. Тонкие пальцы сомкнулись на гладкой, отполированной столетиями ручке, потянули. Земля качнулась и выскользнула из-под ног Коры, девушка с воплем рухнула вниз, сжимая в руке осколок кувшина.

 

Утром в понедельник археологический лагерь просыпался неохотно. Студенты сладко спали после бурно проведенного воскресенья. Рассказ профессора о древнем прекрасном мире эллинов и их мифах навеял им прекрасные сны. Скрип колес телеги деда Павло нарушил их сонные грезы. Пожилые супруги чуть свет выехали из села. У палаток раздался зычный, по-утреннему бодрый голос поварихи бабы Нади:

- Как вы тут без меня жили, мои милые? Вставайте, вставайте, я вам пирожков привезла, еще теплые!

Ребята неохотно выползали из своих спальных мешков, выходили из палаток, а баба Надя споро накрывала к завтраку длинный дощатый стол, приговаривая:

- Какие ж вы у меня молодцы, всю посуду вымыли, стол вытерли.

Профессор вынырнул из своей палатки в рабочих штанах и рубашке, поцеловал руку бабе Наде, обменялся рукопожатием с дедом Павло и кивком отправил Стаса и Гену на разгрузку бочек с водой. Ребята подчинились, с жадностью глядя на румяные пирожки и булочки, испеченные к завтраку добрейшей бабой Надей.

- Всем умываться, - командовала она, разжигая печь. – Уши помойте, шеи, знаю я вас. Какао и булочки получите только в чистые руки.

Молодежь покорно потянулась к рукомойникам.

- Как вкусно пахнет, баба Надя, - громко восторгалась Леночка.

- Любишь какао, дочка? – довольно спросила повариха.

- Да, дома, по утрам в воскресенье наша семья пьет какао.

- Значит, ты знаешь, как его варят?

- Ну да, - громко ответила Леночка и добавила себе под нос: - Приблизительно.

- Ну-ка, разведи порошок в этой кастрюле, - сказала баба Надя. – Да песку не жалей, а я пока выложу масло. Молоко в этом кувшине, сегодня чуть свет сдоила.

Леночка передернулась – теплое молоко из-под коровы, что может быть гаже? А Каринка его любит, как будто родилась в деревне, а не у Смольного института в Ленинграде. Задумавшись, девушка перемешала какао-порошок с сахарным песком, вылила в кастрюлю весь кувшин молока и начала энергично водить ложкой в сладкой массе. Молоко быстро стало коричневым. На громкое звяканье ложки по бокам алюминиевой кастрюли подошла баба Надя, отобрала у Леночки ложку и сама помешала заправку для какао. Порошок сбился в плотные комки.

- Еленка, ну как же ты так? – укоризненно сказала повариха и подумала, что вот у Карины вся еда получается просто отлично. Она бы никогда не допустила образования комков в своем какао.

- Так получилось, - пробормотала раздосадованная Леночка.

- А вот, кстати, где моя любимица, где Кариночка? – спросила баба Надя и ловко опрокинула заправку для какао в чан с кипятком.

- Пойду, разбужу, - обрадовано сказала Леночка и побежала к палатке подруги. – Каринка, вставай, завтрак уже давно готов! - раздались ее звонкие вопли. Чисто вымытые студенты во главе с профессором рассаживались за столом и получали из рук бабы Нади кружки с какао и еще теплые булочки. К столу подбежала Леночка с округлившимися глазами и выпалила:

- А Каринки нет в палатке!

Профессор Андрей Петрович резко поставил кружку на стол и растеряно спросил:

- Как нет? Куда она могла уйти? – и грозно посмотрел на Стаса с Геной.

- Вы ее ничем не обидели?

- Нет, Андрей Петрович! – дружно ответили оба парня.

Все потрясенно уставились друг на друга, аппетит пропал. Куда же могла деться Карина?

- Так, сейчас все разбиваемся на отряды, ищем вблизи нашего лагеря, если не найдем, вызываем милицию, - решил Андрей Петрович.

Работы в раскопе отменили, ребята разделились на группы. Спасательная операция началась. Прошло два часа, группы вернулись в лагерь. Пришлось профессору ехать в село с дедом Павло, ставить в известность милицию и звонить в Ленинград матери Карины.

 

Антонину Ивановну вызвали в середине рабочего дня в кабинет директора Исаакиевского собора, где сам директор сообщил ей тревожную новость. Антонина Ивановна, оставаясь внешне бесстрастной, попросила отпуск за свой счет и позволения позвонить по телефону деду Карины. Директор отправил свою сотрудницу в аэропорт Пулково на такси. Туда же подъехал дед Карины, Иван Сергеевич, снявший со сберкнижки  свою пенсию. Они купили билеты на ближайший рейс в Симферополь и стали ждать приглашения на посадку. Мать и дед Карины держались очень спокойно. Они не допускали в свои мысли и возможности несчастья с их единственной девочкой.

 

Кора в ужасе зажмурилась и падала молча – визг не мог вырваться из перехваченного страхом горла девушки. Ее сведенные судорогой пальцы отчаянно сжимали ручку давно разбитого кувшина и электрический фонарик. Приземление было довольно чувствительным, сквозь сжатые веки девушка увидела вспышку яркого света. Или это что-то взорвалось у нее в голове? Тихие шорохи и стуки раздавались недалеко от девушки. Она подумала, что ее мама ничего не боится, и медленно открыла глаза. Кора минуту ничего не понимала, но ярко сияющее пятно света привлекло ее внимание. Девушка запрокинула голову и шевельнула правой рукой. Пятно света тоже шевельнулось. Так это фонарик, электрический фонарь в ее руке. А что это шуршит и стукает? Неужели крысы подбираются к ней, стуча когтями? Кора подавила вопль и вскочила на ноги. Страшные истории из жизни блокадного Ленинграда, подслушанные из перешептываний взрослых, всплывали в ее памяти, когда девушка оглядывалась, поводя фонариком. Она будет отбиваться от мерзких грызунов, чем придется, даже драгоценным артефактом. Молодая жизнь дороже. Мама, дед, Дима ужасно расстроятся, если ее сейчас загрызут крысы, а Дима ее еще ни разу не поцеловал. Сердце девушки колотилось в горле, она озиралась расширенными глазами, но пятно электрического света выхватывало только тоненькие струйки песка и щебня, стекавшие по стенам пещеры. Их потревожило падение Коры.

С глубоким вздохом она позволила коленям подогнуться и опустилась на кучу песка и пыли, куда приземлилась после падения с берега речки. Сердце ее немного успокоилось, девушка осмотрела и ощупала себя, неприятно удивившись своей наготе. Одежда ее осталась на берегу речки. Тогда, под звездным небом, ей казалось правильным и романтичным раздеться догола, но здесь, под землей, Кору слегка познабливало. Никаких видимых повреждений она не получила, так, синяки на коленках. Куда же она попала? Кора осознанно посветила фонариком вокруг. Темная масса неподалеку оказалась углом длинного, высокого саркофага. Такие Кора вместе с дедом рассматривала в египетских и греко-римских залах Эрмитажа. Пытливость исследователя заставила ее встать и обойти саркофаг, вырезанный из мрамора, украшенный раковинами, пальметками, розетками. «Эпоха эллинизма», - подумала Кора, восхищенно обводя пальцами тонкие узоры в белом мраморе, присыпанном пылью. Как ей хотелось прикоснуться к экспонатам Эрмитажа, но нельзя: там за порядком следят бдительные хранительницы, но здесь прикасаться можно. Кора поняла, что дотрагивается до настоящего мрамора – он вытягивает тепло из кончиков ее пальцев. На крышке саркофага девушка увидела изображение молодой женщины в диадеме и хитоне, струящемся затейливыми складками, как на фигурах богинь с фриза Парфенона или Пергамского алтаря. Девушка нежно смахнула ладонью пыль с лица высеченной в мраморе женщины. Большие миндалевидные глаза уставились прямо в лицо Коры.

- Ой, мамочки, - пискнула Кора. Лицо женщины, умершей еще до новой эры, напомнило ей лицо матери, Антонины Ивановны, спокойно живущей сейчас в Ленинграде и не знающей, в какую передрягу попала ее дочь в двух тысячах километров от нее, на земле древнего Крыма. Мысли о матери придали Коре сил. Девушка последовательно обвела пятном света электрического фонаря помещение, куда попала так неожиданно. Она стоит рядом с большим мраморным саркофагом посреди не очень большой пещеры, вырезанной в сером известняке – мягкой осадочной породе, дне доисторического моря. Но уже во времена колонизации Крыма древними греками полуостров принял современный нам вид. Кора осветила потолок пещеры. До него было метра три – Кора с ее ростом даже вытянутой рукой не смогла его коснуться, а прыгать не решилась – тело ее отлично помнило недавнее падение. Девушка обвела стены пятном электрического света. Небольшой проем в стене поглотил свет. Кора подошла ближе, отвела фонарик и вскрикнула от радости. Мягкую полутьму окрашивал розовый луч рассвета. Не колеблясь, девушка шагнула туда, на берег речки. Скорее одеться и поспешить в лагерь, к людям. Вдруг ее уже ищут? Темнота и тишина древнего склепа напугали ее – уж в этом сейчас она могла сознаться самой себе.

Кора торопливо сделала несколько шагов, ежась от холода известнякового пола, и вдруг ее ноги вступили на нечто мягкое, податливое. Девушка посмотрела вниз и ахнула. Она стоит в невысокой зеленой травке. Кое-где из травы поднимаются желтые звездчатые цветы на хрупких бледно-зеленых стеблях. Их заостренные листья похожи на наконечники скифских стрел. А где же берег степной речки с  песочком и мелкими камушками? Кора растерянно посмотрела вверх и испуганно вскрикнула – небо над ней было насыщенно фиолетовым, цвета грозовой тучи. На краях небосвода смешивались нежные оттенки сиреневого, розового, желтого, серебристого цветов. И это небо было гораздо ближе к тому зеленому лужку, где сейчас стояла Кора. «Я не на Земле!» - паническая мысль пронеслась в голове девушки. На этом небе не было светил, только бледные туманные ореолы по его краям намекали на отдаленный свет неких звезд. Девушка вспомнила «Плутонию» Обручева – там ученые по размеру диска светила определили, что они находятся не на поверхности Земли, а в ее недрах. Куда же она провалилась? Вдруг Плутония существует на самом деле? Кора задрожала. Как же ей вернуться на землю к маме, дедушке и Диме? Мрачные ситуации из украдкой прочитанной на ночь фантастики всплыли в ее памяти. А вдруг она внезапно оказалась под небом Каллисто? Мартынов описал прекрасную планету. А если сейчас покажутся чернокожие  каллистяне? Сумеют ли они вернуть ее домой? Колени Коры подогнулись, с громким всхлипом она осела в зеленую траву и закрыла лицо ладонями. Нет, это не может происходить с ней. Где она оказалась? Горячие слезы подступили к глазам, комок встал в горле. Кора представила горе своих родных, как они будут плакать, не зная, что случилось с ней. Она почти наяву услышала тихие всхлипывания мамы – Антонина Ивановна никогда не позволяла себе расслабиться, даже по погибшему мужу почти не рыдала. Вдохновленная примером матери, Кора отняла руки от лица и ахнула – ее окружили прекрасные девушки с распущенными волосами, ноги их терялись в зеленой траве, вокруг стройных тел волновались хитоны, прозрачные как утренний туман. Кора шире открыла глаза – тела девушек тоже были полупрозрачными. Вот они запели нежными голосами и начали хоровод вокруг Коры. Она с изумлением наблюдала, как от убыстряющихся движений развеваются длинные волосы танцовщиц и складки их одежд. Пели они на смутно знакомом Коре языке. Наконец одна фраза проникла в ее сознание:

- Наша богиня снова здесь…

- Наша богиня вернулась.

«Кто богиня, - заметалось сознание Коры, - я богиня? Почему они считают меня богиней?» Она сжала виски руками, сомкнула ресницы, мечтая, что вот сейчас откроет глаза и окажется в своей палатке, на скромной походной постели. Что-то легкое прохладное нежно опустилось на ее лоб и виски, тонкий аромат лилий коснулся затрепетавших ноздрей. «Я иду за тобой по бескрайним полям асфоделей», - вспомнила Кора пересказ у костра Андреем Петровичем древнегреческой похоронной песни, и ей стало ясно, куда она попала.

Подземный мир, царство Аида. Коре стало холодно, хотя под землей должно быть теплее. Здесь не бывает ветра, а раскаленное ядро нашей планеты дает ровный жар. Лучше бы она попала в Плутонию. Кора усилием воли подавила мелкую противную дрожь во всем теле и твердым взглядом встретила свою судьбу. Прелестные полупрозрачные нимфы держали перед ней воздушное одеяние. Кора распознала в нем древнегреческий хитон и невольно улыбнулась. Оказывается, древнегреческий загробный мир довольно предсказуем. Во всяком случае, одеваются тут как в Элладе. Интересно, каков будет сам хозяин этого загробного царства? Нимфы накинули на Кору легкое одеяние, и она встала из травы. Нимфы мгновенно завязали пояс хитона под грудью девушки и укутали ее в пеплос – верхнюю одежду эллинских женщин. На босые ноги Коры нимфы надели легкие удобные сандалии из мягкой вызолоченной кожи. Из их испуганных возгласов Кора поняла, что они еле нашли подходящие ей по размеру. Щеки девушки гневно заалели. Она гордо выпрямилась. Она никогда не комплексовала из-за своего роста и размера ноги – ведь со времен Эллады человечество подросло и, может быть, поумнело. Царственно выпрямившаяся Кора сделала нимфам знак продолжить танец.

- Возглавьте наш хоровод, богиня! – так поняла девушка музыкальные возгласы нимф. Делать было нечего, венок из лилий на ее голове испускал нежный аромат. Кора уверенно вела хоровод. Ее шаги и жесты поражали грацией и изяществом – с благодарностью вспоминала девушка занятия гимнастикой на уроках физкультуры под руководством Галины Митрофановны. «Митрофанушка сейчас гордилась бы мной», - думала Кора, крутясь противосолонь. Она уже начала наслаждаться этим танцем на лужайке, покрытой мягкой травкой. Боковым зрением она видела, как плывет вокруг нее серебристо-сизый туман, скрывающий дали подземного царства. Вдруг она почувствовала дрожь опоры под ногами, по траве пошли волны, как в море у берегов Крыма. «Землетрясение под землей? Как странно», - подумала девушка. Нимфы испуганно вскрикнули, хоровод распался, Кора осталась стоять одна посреди зеленой лужайки. Трава у ее ног раздвинулась, почва раскололась, Кора едва успела отпрыгнуть и отойти на безопасное расстояние. Мелкие камушки и песок с тихим шелестом сыпались в провал, а оттуда поднялась колесница, запряженная двумя черными конями, и остановилась на зеленой траве недалеко от Коры.

- Моя богиня, почему ты здесь? – раздался над ее головой низкий приятный голос, в нем слышались гул оседающих пластов почвы и рокот подземных вод. Кора подняла голову и невежливо уставилась в лик хозяина подземного мира, не в силах оторвать глаз от его завораживающей красоты. Больше всего облик Аида напоминал статую Зевса-Юпитера из Эрмитажа. «Ну да, Зевс и Аид братья», - пронеслось в мозгу Коры, пока глаза ее скользили по бледному лицу Аида. Его глаза, нет, очи, были цвета грозовых туч, в них вспыхивали блики, как от ночных зарниц. «Аид – брат Громовержца», - думала Кора. Могучую фигуру бога окутывал черный хитон, с плеч свисал пурпурный плащ, левой рукой он держал вожжи двух угольно-черных жеребцов, двузубец в правой был опущен и почти касался травы. «У Посейдона – трезубец, у Аида – двузубец, у Зевса – молнии», - вспомнила Кора сведения из греческой мифологии. Во рту девушки пересохло, но она заставила себя заговорить:

- Великий Аид, я не богиня.

Бог хмыкнул, глухой рокот прокатился к границам подземного мира.

- Теперь вижу, - сказал он. – Ты смертная девица. Как ты оказалась в моем царстве?

- Случайно, - выдохнула Кора, не в силах отвести глаза от пронзительного взора Аида. Казалось, он узнал всю ее короткую жизнь, внимательно глядя через глаза прямо в ее память, и его это позабавило. Образы дорогих Коре людей: мамы, деда, Димы, Андрея Петровича, придали девушке сил выдержать вопрошающий взор бога подземного мира.

- Посиди со мной, смертная, расскажи, как ты попала в мое царство, - сказал Аид, плавным движением сходя со своей колесницы, сделанной, казалось, из спрессованного мрака.

- А кони? – пролепетала Кора. – Мой рассказ длинен.

Аид усмехнулся. Странное фиолетовое небо над ними посветлело на несколько мгновений.

- Мои кони сами найдут дорогу в свою конюшню, - сказал он, зацепил поводья за верх колесницы и повел дланью. Кони с колесницей ухнули в темную дыру, почва подземного мира сдвинулась, скрывая провал. Кора наблюдала за происходящим расширенными глазами. На зеленой лужайке среди цветов она осталась наедине с богом подземного мира.

- Присаживайся, смертная, похожая на мою супругу.

По мановению длани Аида из зеленой травы поднялись два вызолоченных стула, похожих на троны. Кора покорно опустилась на один из них, второй занял Аид. Золотой стол возник между ними, а на нем кубки рубинового стекла в золотых оправах, усыпанных алмазами. Коре показалось, что от сияния сокровищ подземного мира вокруг стало светлее. Большие карие глаза девушки тоже отразили это сияние.

- Как зовут тебя, девица? – после недолгого молчания осведомился бог.

- К-кора, - пролепетала она.

Дугообразные брови Аида поползли вверх.

- Вообще-то, мое имя - Карина, - быстро заговорила девушка, вспомнив, что Кора – одно из имен богини Персефоны, супруги Аида. – Имя мне выбрал отец, а Корой прозвал дед.

- И что ты, девица, зовущаяся именем богини, делаешь в моем царстве? – вопросил Аид.

- Я попала сюда случайно, - твердо сказала Кора и начала повествование. Внимательный взгляд бога помогал ей сосредоточиться. В присутствии древнего божества девушка чувствовала себя совершенно спокойно – она еще не верила, что чудесное перемещение в мир эллинских мифов произошло на самом деле, а не в ярком красивом сне.

- Ну, вот и все, - произнеся эти слова, Кора откинулась в кресле-троне.

- Выпей вина, Карина, - сказал бог, произнося ее имя со странным акцентом.

- Я не пью вина, - быстро сказала она. В ее памяти еще были живы наставления матери, данные ей перед поездкой в Крым, да и фраза: «Не пей вина, Гертруда», - маячила на задворках сознания.

- Это особое вино – нектар цветов моего мира, - сказал Аид и сделал глоток из своего кубка.

- Нет, нет, благодарю вас, - произнесла Кора, с ужасом вспомнив, что живым людям ничего нельзя есть и пить в подземном царстве – можно остаться там навсегда.

- Ну что ж, дитя, - начал Аид, и Кора затаила дыхание, чувствуя, что сейчас решится ее судьба.            - Не бойся, - продолжал он. – Идем со мной!

Бог встал и протянул девушке мощную длань. Кора вцепилась в свой стул двумя руками, глаза ее, казалось, стали в два раза больше, лицо побледнело.

- Тебе в моем царстве не место, - говорил Аид – смущение и дрожь девушки забавляли его. – Ты не моя подданная, и никогда не будешь ею. Тебе и твоим современникам суждено иное посмертие.

- Какое? – пролепетала Кора – любопытство жило в ней. Оказаться в греческом царстве мертвых! Беседовать с его хозяином! - Где окажемся я и мои современники?

- Узнаешь в свое время, - с мягкой печальной улыбкой ответил Аид. – Я не буду задерживать тебя в своем царстве. Ты же хочешь увидеть свою мать, деда, Диму?

- Да, очень хочу, - сказала девушка.

- Красивое имя Дмитрий, Димитрий, Димитрос, - с греческим акцентом произнес древний бог. – Ты знаешь, что оно означает?

- Посвященный богине Деметре, - радостно, как прилежная студентка, ответила Кора.

- Да, ты права, подумай над этим, - сказал Аид. Девушка весело вскочила со стула – сам бог подземного мира обещал проводить ее в мир живых. Скоро она встретится с родными и сокурсниками. И Дима станет ей родным. Аид обещал. Бодрым шагом двинулась Кора вслед за Аидом к солнцу и счастью. Миф об Орфее и Эвридике пытался омрачить ее радостное настроение, но усилием воли Кора отогнала плохие мысли. Она не осмелилась коснуться длани древнего бога, но неотступно следовала за его широким пурпурным плащом. Так она иногда шла за мамой в толпе ленинградского «Пассажа». Вскоре они прошли зеленую лужайку с мягкой травой, на которой Кора танцевала с нимфами. Почва под их ногами стала каменистой, присыпанной песком. «Это, наверное, песок времени», - с изумлением поняла Кора. Бог повернул к ней идеально прекрасную голову.

- Ты права, дитя, это время, отпущенное людям для творчества, создания новых идей и произведений, которым они не воспользовались, глупо растратив на удовлетворение своих сиюминутных потребностей и прихотей.

Кора вздрогнула, на ее глаза навернулись горячие слезы. Она их смахнула и дала себе страшную клятву не терять времени своей единственной жизни. В этот момент она отчетливо поняла, что теория о переселении душ – не более чем интеллектуальная жвачка для мозгов, только отвлекающая людей от возможных свершений.

- Вы можете читать мои мысли? – робко спросила она бога.

- Да, дитя, твоя душа ясна и чиста, не замути ее гибельными страстями, - ответил Аид. Кора вспомнила трагедии Софокла об Эдипе и его детях. Бог понимающе кивнул. Фиолетовое небо подземного мира постепенно темнело, и Кора с изумлением поняла, что она вслед за Аидом оказалась в пещере. Двузубец в руке бога вспыхнул теплым светом, похожим на солнечный. Аид и Кора сделали еще несколько шагов и оказались в уже знакомом девушке склепе. Сквозь щель в южной стене просвечивало голубое небо. Кора с радостным воплем бросилась туда, но Аид остановил ее.

- Постой, смертная, тебе не туда!

- А куда? – растерянно спросила Кора.

- Сюда, - Аид легко поднял крышку мраморного саркофага.

- Я не хочу туда, - пролепетала Кора, испуганным взглядом обводя пещеру. На одной из стен она заметила поясное изображение прекрасной женщины в хитоне и тиаре на сложной греческой прическе. Ее большие глаза смотрели прямо и заглядывали, казалось, в душу. Внезапно Коре показалось, что изображенная женщина похожа на ее мать.

- Это Деметра, - пророкотал Аид. – Мы находимся в ее склепе.

- Разве богини умирают? – растерянно спросила Кора.

- Здесь покоилась жрица богини, - сказал подземный бог. Девушка в страхе взглянула на монументальный гроб.

- И мне туда ложиться?

- Не бойся, дитя, там уже ничего не осталось, даже сосудов. Осколок одного из них ты нашла на берегу речки и смогла попасть в мой мир. Ну, ступай!

Девушка пролепетала слова прощания, передала привет супруге Аида Персефоне, обхватила себя руками и решительно вступила в саркофаг. Крышка в руках бога стала опускаться, и Кора поспешно легла на ровное дно саркофага. Действительно, он был пуст. Последнее, что увидела Кора, смыкая глаза, была добрая улыбка Аида. Крышка опустилась беззвучно, девушка осталась в полной темноте и тишине, нарушаемой только частым стуком ее сердца. Собравшись с духом, Кора попыталась отодвинуть крышку. Тяжелая мраморная плита неожиданно легко поддалась ее усилиям, и девушка выбралась наружу. Все в пещере оставалось, как было, хотя изображение Деметры на стене выглядело потертым и потускневшим. Теперь Кора его хорошо рассмотрела. Яркий свет проходил сквозь щель под потолком, и Кора быстро нашла свой фонарик и осколок кувшина. Девушка неприятно удивилась своей наготе, села на пол и начала думать, как выйти из пещеры. Вдруг стена, там, где был просвет, затряслась, стала осыпаться. Образовался узкий проход. Кора подтянула колени, прикрывая себя, и уставилась в проход с жадным любопытством и надеждой. Мелкие камушки и песок срывались с потолка, в проход просунулась русая голова.

- Мама! – закричала Кора.