Ты лети ко мне, Лесная.

Я тебя с рожденья знаю.

Я читала твои сны,

Очень грустные они.

Лес развеет всю печаль.

Унесет сны ветер вдаль.

Я так искренне желаю

Встретиться с тобой, Родная.

Вижу я твое томленье.

Ты забудь свои сомненья.

Для тебя путь освещаю,

Ты лети скорей, Лесная!

Ты видишь сокрытое за облаками,

Видения сумрака, хранимые снами.

Пока я привязана нитью к Земле –

Бог во мне видит Бога в тебе.

 

 

На палитре смешивались оттенки зеленых и синих масляных красок.  А кисть лёгкими прикосновениями к холсту рисовала лес. В этой комнате хранилось много рисунков, и на большинстве из них был нарисован лес.  Старый мольберт, испачканный красками, сам превратился в палитру и  сейчас, как и всегда, старательно держал холст. Чердачное окошко, где и происходило всё это творчество, было приоткрыто. И свежий октябрьский воздух заполнял весь чердак утренней зябкой свежестью.

На старом мягком диванчике сложил лапки муфточкой большой серый кот. Ему не хватало для полного счастья тепла, и он предпочел бы закрыть окошко, чтобы сквозняки не мешали ему уснуть.

«Ну что ты, Тихон, в самом деле, так не доволен? Ведь ты носишь меховую шубку, неужели тебе в ней холодно? Ведь еще не зима.  А свежий воздух придает моим краскам холодности. Посмотри за окошко! Каким сердитым становится лес. Ели темно-синие,  березы прозрачные, а сосны трогают небо дымчато-серыми макушками. Вот таким же лес должен получиться у меня на холсте. Я хочу его услышать!»

Тихон по-кошачьи урчал, прикрывая зеленые глаза, и был не согласен с той, которая  рисовала рядом с ним, удерживая в замерзших пальцах тонкую кисть.  Он, конечно, мог уйти, но предпочел остаться с ней. Кто-то же должен её согреть?

Кот знал Миледи более семи лет,  и успел с ней сдружиться. Тем более он был старше её,  и она уважала его возраст. Чердак часовни был их любимым местом обитания. Сюда они всегда приносили с собой вкусности. Миледи дружила с толстой поварихой, служащей в замке графа не один десяток лет, и умела выпросить у неё шоколад для себя и мясные обрезки для него.  Поэтому настроится на творческий лад, всегда было легко и приятно.

На стрелках больших часов собирались вороны. Они с радостью заняли бы и чердак, чтобы свить здесь гнезда.  Но это славное местечко уже принадлежало Тихону и Миледи.

Миледи все-таки благоразумно закрыла ставни окна, беспокоясь о кошачьем уюте. И кот заурчал сильнее.

 

               «Миледи,  к Вам, дорогая, уже пожаловала учительница. Желает дать Вам урок. Идемте, милая, наденем чистое платье. Вы вся испачкалась краской! Когда же вашим другом станет аккуратность?» Причитала нянька. Она  была добрейшей женщиной, носившей кружевной передник поверх пёстрого  ситцевого платья. А в холодную пору она приходила в часовню за Миледи в таком же пёстром полушубке. И по её образу Миледи нарисовала лесную куропатку. Именно таковой она видела свою добродушную нянечку.  Конечно же, нянька не знала об этом!  И вообще, она редко интересовалась рисунками своей воспитанницы.  Как впрочем, и все остальные.  К творчеству Миледи с пониманием относился только отец, долговязый, бородатый граф, покупающий ей всевозможные баночки и тюбики с краской.  В школу Миледи не ходила. Так как замок, в котором жила её семья, находился в безлюдном месте, возле лесного озера. До ближайшей школы нужно было ехать в повозке целый день по лесной дороге, а зимой при снежных заносах – вообще добраться было не возможно. Поэтому два раза в неделю отец привозил к дочери учительницу, учившую её грамоте и музыке.  Тихон считал это пустой тратой времени.  Зачем Миледи учиться людской грамоте? Просто никто не читал её сны. А ведь она их рисует. И когда-нибудь улетит в них.  Никто, кроме него, конечно, не знал, как она разговаривает с Луной. Тихон взглянул на акварельный рисунок, прикрепленный иголкой к стене. Там Миледи нарисовала большую Луну, которая разговаривала с совой, сидящей на ветке. Обычный рисунок. Но рисовавшая его Миледи, рассказала коту, что «сова жалуется луне, и плачет». Кот свернулся клубком, зарывшись носом в хвост. Ему становилось грустно от мысли возможного прощания. Вдруг и вправду, улетит?!

Комната Миледи, которую Тихон считал своей обителью, находилась в западной башне с выходом на террасу, расположенной по кругу фасада.  В окно комнаты с приходом сумрака всегда заглядывала Луна. Облетевши Землю, она делилась впечатлениями с Миледи. Тихон всегда был рядом, когда Миледи усаживалась на подоконник, куталась в одеяло, и разговаривала с Луной. А Луна всегда загадывала загадки, и они не нравились коту.  «Вот как обычно, что-нибудь загадает и с ответом не поможет, а ты потом весь день, волей неволей, думаешь об этом. Зачем это надобно? Интересно, кто-нибудь, кроме нас с тобою, разгадывает Лунные загадки?»

               «Может быть, в ответах указан путь? Ведь многие не ведают, куда идти дальше. А еще Луна обещала мне обо всем рассказать. Почему, засыпая, я улетаю?».  Так отвечала коту Миледи, вспоминая свои сны.

 

СОН 1

 

На небе случаются разговоры. Случится так, что ты родишься девочкой. Сказал Бог. У тебя будут заботливые родители. И уютный дом.  Завтра  к рассвету ты с Ангелом спустишься на Землю. Лес тебя ждёт.  И помни, я буду любить тебя всегда.

                 Ангел был совсем маленьким. Таким же, как и она. И спустившись на Землю, они заблудились. Как двое детей, которые забыли приказание родителя, что надобно сделать.  Лес велик. И безмолвен. И как они не прислушивались к шепоту его листвы –  не смогли понять,  где стоило бы появиться маленькой девочке.

Ангел летал над лесом, держа в своей руке руку девочки, которой стоило спешить появиться в этом мире. Где же твой дом?! И вот возле лесного озера показался замок графа.  У его светловолосой жены заболел живот, она ждала своего ребенка. Спешим! Нам туда! Воскликнул обрадованный Ангел. Вот он – уютный дом, и в нем будут заботливые родители.  Всё складывалось, словно кубики в пирамидку.  Ангел улыбался, когда услышал плач новорожденной Миледи. И радовался, когда мама обняла её.

Но возвращаясь на небеса, Ангел  снова пролетал над лесом. И услышал там чей-то плач. Плакала большая сова. Ангел присел на ветку рядом с дуплом, где было её гнездо. Что случилось? И взору представилось пустое яичко. Не родившийся птенец.  Я ждала её сегодня.… Горестно всхлипнула сова. И у Ангела сжалось сердце. Быть может, он ошибся?!

 

СОН 2

 

Лесной сумрак на многих навеивает страх. Время прятаться в норы.  Прохладный ветер завывает в кронах деревьев. Лес в объятиях тишины и темноты.  Летим со мной! Не бойся, первый полет всегда важен.  Миледи стояла на самом краю карниза своего окна. Сердце готово было выскочить от страха и восторга. Как же я взлечу?!

Расправь свои крылья, моя девочка! Лети за мной! Звал родной голос. А Лес одурманивал запахом ночи. И тонкие руки вдруг превратились в пушистые крылья. Мягкие перья поймали дуновение ветра. И Миледи шагнула в воздух. Полет! Так легко! Плавно слетела к деревьям и понеслась к ручью. На лету любуясь сомкнутыми бутонами ландышей, вдыхая запах весенней зелени, любуясь лунными бликами, отражающимися в ручье.  И мама была рядом. Она её чувствовала. Крыло к крылу.  Летать рядышком с мамой, это был любимый сон. Он таял на рассвете. И крылья превращались в руки.

 

СОН 3

 

Рассветные дымчатые облака летели по небу. И сквозь облака проглядывали солнечные лучи. Словно золотистая метла подметала небосвод после бурной ночи для начала нового дня.  Миледи шагала босыми ногами по влажной от росы траве. Первые, самые смелые птички распевали свои трели. Бутоны первоцветов раскрывали свои нежные лепестки, насыщая сырой лесной воздух сладкими ароматами. Миледи когда-то давно уже видела такой  лес.  Но только тогда её за руку держал Ангел.  Когда они спустились с неба.

Миледи вышла на поляну, где голоса птичек умолкли.  Капельки росы сверкали от рассветных солнечных лучей на сосновых иголках.  И вдруг под сосной, в траве Миледи увидела пустую скорлупу совиного яичка.  Это были частички домика какого-то родившегося маленького совенка.

Она стояла под сосной и рассматривала скорлупу. А рассветное небо вдруг затянулось темными облаками. И вместо солнца на небосводе мутным пятнышком выглядывала Луна.  Я с тобой….

 

Это был сон, после которого Миледи  грустила целый день. Ей бы хотелось увидеть совенка, чья родильная скорлупа лежала под сосной в её сне.  И она иногда, когда удавалось незаметно исчезнуть из замка, бродила по лесным окрестностям в поисках  той самой поляны, где растет увиденная ею во сне сосна.  Деревья что-то шептали ей, но она не смогла понять шелест их листьев.

И однажды ночью, когда она опять стояла на краю карниза своего окна, Миледи проснулась.  От неожиданности она ухватилась за ставни, ведь еще миг, и она бы упала с высокой башни, где располагалась её комната.  И такое разочарование накрыло девочку, а ведь мгновение назад, сердце восторженно билось, готовясь к полету.  И радостной встрече с мамой.  Так должен был начаться её любимый сон.

Миледи расплакалась.  Она сидела прямо на карнизе и плакала. Её не страшила высота. Просто было обидно. Что-то оборвалось и лишило её встречи с мамой. И пусть даже эта встреча могла быть только во сне.

И вот той самой ночью, Луна впервые заговорила с ней. Но сначала она погладила её по голове своим теплым лунным лучом. Этот луч был не таким теплым, как солнечные лучи, теплота лунного луча  была иной.  Эта теплое прикосновение успокоило девочку.

Миледи смотрела на Луну и видела её глаза.  Вот, скажите, разве можно посмотреть в глаза Солнцу? Наверное, нет.  Другое дело Луна.  Они подружились. У Миледи было столько вопросов, и Луна обещала ответить на них, если только девочка разгадает её загадки.  И Луна загадала первую….

 

 

Миледи росла слабым ребенком. По крайней мере, так считали её родители. Она мало ела, плохо спала, особенно лунными ночами. Окно её комнаты, по приказу матери, было завешено темной шторой, чтобы лунный свет не беспокоил девочку.  Однако для Луны это не было преградой. Её лучи всегда умели проникнуть в комнату к Миледи. Училась девочка тоже не важно. Её внимание можно было собрать лишь рассказами о лесе, о животных и птицах, старыми сказками и уроками рисования. На уроке музыки она всегда засыпала.  Её считали замкнутым ребенком, а на самом деле с ней просто никто не умел разговаривать.  Ведь не всем интересна геометрия, правила этикета и музыкальные сонаты.  Мама графиня очень хотела, чтобы дочка была красиво воспитана.  Нянька вечно суетилась над Миледи, пытаясь запихнуть в неё еще одну ложечку каши или супа, надеть теплые башмачки, чтобы ноги не промокли от лесной сырости во время прогулок. И аккуратно заплести волосы девочке, чтобы угодить графине. И только Тихон по настоящему знал, как от этого всего страдала Миледи.  Иногда на рассвете, когда все обитатели замка еще спали, они вдвоем убегали в лес. Миледи не смотря на утреннюю свежесть, уходила в одной сорочке, босиком и распущенными волосами. Кот еле поспевал за ней, когда она бежала по мокрой от росы траве. Тихону не нравилась эта мокрота, он струшивал лапы и периодически обтряхивался весь. А потом уговаривал Миледи посидеть где-нибудь на поваленном дереве и немного просохнуть под солнышком.  И это были лучшие часы их жизни. Миледи словно лесной зверек наслаждалась такой свободой.  А потом, приходя в часовню, она рисовала Лес.

А еще она поведала Тихону свою тайну снов. Миледи знала, что во сне её любят больше, чем наяву. Во сне у неё вырастали крылья, и к ней прилетала другая, и очень родная мама. Но об этом никто! Никто, кроме кота не знал. Это была тайна.

 

               Последнюю неделю Луна просто была звездой.  Она освещала землю, дразнила чудовищ, обитавших в озере (в их  существовании Миледи была уверена), но не разговаривала с ней. И даже Тихон начал скучать по этим особенным ночным беседам.

И вот однажды ночью, в окно пролился лунный луч. Так всегда заходила в гости Луна. Но Миледи днём простудилась, и нянька напоила её на ночь тёплым молоком с мёдом, от которого девочка крепко уснула. Поэтому не заметила возвращения Луны. Но Тихон проснулся. Мурр. Кот вскочил на лапки и осторожно подобрался к окну. Его донимало какое-то беспокойство. Как-то необычно всё происходило сейчас.  Он чуть было не запрыгнул на подоконник, как вдруг увидел сидящего на карнизе большого филина.  Филин смотрел прямо ему в глаза. И кот насторожился.

Есть одна тайна Леса и Луны. Под лунным светом все звери и птицы понимают друг друга, на каком бы языке они не говорили. И сейчас комнату Миледи заливал именно такой лунный свет.

Кот прижал уши, замер и внимательно наблюдал за филином. «Здравствуй, лесной Кот» – первым приветствовал филин: «Разбуди маленькую сестру.  Ей нужно спешить в Лес. Так Луна велела»

Кот был домашним, но обращение «лесной» ему понравилось, это звучало как-то особенно. Но будить заболевшую Миледи он не хотел.  А филин, словно прочитал его мысли: «Лес многосилен. Он излечит её». И кот поверил. Он прыгнул на кровать к Миледи и ткнулся ей мордочкой в лицо. Мурр. Она проснулась. И сразу всё поняла. Её обнимал лунный луч. Миледи вспорхнула из кровати и поднялась на подоконник.  Аккуратно открыла ставню, чтобы не столкнуть филина с карниза. Влетевший ветер колыхнул подол её белой ночной сорочки, развеял русые волосы. А филин по карнизу подошел ближе: «Садись мне на спину и держись. Нам нужно лететь! Нас уже ждут на поляне».

Филин был очень большим, и девочка осторожно залезла ему на спину, обхватив руками шею в мягких перьях. Сердце Миледи радостно колотилось, казалось, она ждала такой сказочной ночи всю жизнь, и вот она случилась! Филин расправил крылья и сорвался с оконного карниза вниз. И в последнюю секунду к нему на спину запрыгнул решившийся кот. Миледи почувствовала, как Тихон прижался к ней, и обрадовалась. С ним ей было  всегда спокойнее.

Филин бреющим полетом летел над лесом, над каменной впадиной, застеленной клубящимся туманом, над быстрой извилистой речкой, и, наконец, влетел в неведомый лес.  В этом лесу филин маневренно пролетал сквозь заросли больших деревьев, ни разу не дотронувшись до веток крылом. И Миледи с Тихоном прижались к совиной спине, чтобы случайно не упасть на крутом повороте.  Мягкие перья филина пахли как-то особенно приятно. Так пахнут любимые и родные.  Правда, у кота было иное мнение на этот счет.

И вот пролетев сквозь чащобу, они вылетели на поляну, которую со всех сторон окружали пушистые ели. В центре поляны находился широкий пень старого дуба, на сучке которого сидела ушастая сова. А вокруг пня происходило какое-то неведомое собрание. Слетались совы, светились фонарики лесных эльфов, и всех собравшихся на поляне освещала Луна.

Филин приземлился около пня, и Тихон с Миледи слезли с его спины. Ушастая сова навострила перья-ушки и вопросительно взглянула сначала на кота, затем на филина.

«Это друг Миледи» – пояснил филин ушастой сове. А кот тем временем вылизывал себе шёрстку на передней лапе. Миледи стояла рядом и гладила его спинку. Им обоим от этого становилось спокойнее.

Вдруг с еловой ветки упала капля вечерней росы. Она разбилась в небольшой лужице, образовавшейся в земле возле пня.  Лунный луч дотронулся до дрожащей водной поверхности, и ушастая сова внимательно стала всматриваться в отражение в воде.  Миледи тоже было интересно заглянуть в воду, но она не посмела подойти ближе.  И как все, ожидала, что расскажет сова.

Сова закрыла свои желтые глаза и вздохнула. А потом грустно взглянула на Миледи.  Какая ошибка! И как же можно всё исправить?

               Ближе к пню подошли трое эльфов с фонариками. Может, нужно ей подарить крылья? У нас есть волшебная пыль, а Луна сможет осветить её.  Нужно лишь согласие Леса…  

Сова опять вздохнула. Если б было так всё просто. Ох уж эти дети…. Разве можно было всё так напутать! Твой дом должен быть уютным гнездышком, в котором тебя семь лет назад ждала большая мама. Как жаль её! Сердце серой неясыти разбито.

               Миледи заплакала. Филин, принесший  её на поляну, шагнул вперед  и обратился к ушастой сове. Надо позвать Ангела. Только он сможет испросить у Бога, как исправить ошибку. Ведь он рядом с Миледи. И семь лет назад они просто заблудились. Не смогли найти верный путь к её  дому. Надо попробовать. Ведь нельзя же томиться сове в человеческом облике?!

               И тогда за спиной у Миледи появился Ангел. Он был таким же маленьким, как и она. Вот так, они вместе спустились на Землю, и вместе взрослели. И только вместе могли решить, как быть дальше. Ангел переживал не меньше самой Миледи, и тоже стал гладить кота, дарующего спокойствие. А Тихон, поджав передние лапки, сидел и урчал от таких нежностей.

После длительной безголосой тишины, в которой звучало одно лишь кошачье урчание, первой заговорила ушастая сова. Я считаю нужным, на сей день принять содеянное за должное.  Вашу ошибку сложно исправить. А еще сложнее принять ответственность за её исправление. Пусть жизнь течет своим ручьем, не меняя русла. Кот одобрительно муркнул, и сова продолжила. Но твою дружбу с Луной нужно прекратить. Даром, дарованным мне Лесом, я оборву связующие вас нити.  Со следующей ночи ты будешь спать спокойно. Ведь только совы видят взгляд  Луны. Ты больше не увидишь….

               И Миледи расстроилась еще больше. Она опустилась на землю и прижалась к коту. Ангел обнял её, стараясь утешить.  И тут предложила Луна. Я могу спустить большую маму сову. Может им стоит повидаться сейчас?  Иначе, боюсь, что сердечко маленького совенка также будет горестно разбито.

Ушастая сова молчала. Молчал и филин. Молчали эльфы. И только кот по-прежнему урчал. И Луна приняла это, как согласие.  На поляну пролился лунный луч, по которому, словно с большой ели, слетела серая неясыть.  И Миледи тот час превратилась в маленького пушистого совенка, который взметнулся к маме.  Совы потерлись клювиками. Это такие совиные поцелуи. Большая мама сова взлетела, а за ней следом взлетела совенок Миледи. Они вместе плавно кружились над поляной, под лунным светом. Как в любимом сне.

А на поляне каждый замер, ожидая решения Миледи. Если она решит остаться совой, Луна обязательно поддержит её, и заберет сов с собою.  Если нет, то этот полет будет для неё последним.  Кот и Ангел волновались больше всех. У них были разные мотивы, но каждый желал видеть её девочкой, маленькой графиней в большом и уютном замке.

Истинные желания обеих сов знала только Луна.  Ангел вздохнул и шагнул в лунный луч.  А утром на террасе западной башни замка лежало совиное перышко.

 

 

Прилетай ко мне, Лесная,

Хоть во сне, моя Родная,

Полетаем при Луне.

Бог во мне видит Бога в тебе.