Буря в стакане виски Аннотация (возможен спойлер): Обаятельный вор, кинув подельников-бандитов, бежит из солнечной Испании в туманную Шотландию. И, разумеется, находит себе новые неприятности. Пытаясь вывести на чистую воду местную ведьму, он даже не представляет, насколько умело та управляет водой. Кто же победит: человеческая смекалка или колдовская мощь?.. [свернуть] Ты видел, как Кэйллех по миру идёт И кличем сзывает оленей? И реки под ней обращаются в лёд, И ветры скулят у коленей... Подальше держись от неё, человек – Дыханье её обжигает. Единое слово губ белых, как снег, Один поцелуй – убивает... Джейн Йолен, «Песня Кэйллех Бэр» Рикардо Мендес по прозвищу Кот вовсе не хотел становиться свидетелем убийства. Сходя с парома в городке Обан, западная Шотландия, он следил взглядом за краснолапыми чайками, что с криками носились вблизи, поглаживал кошачье-тонкие усики и белозубо улыбался. – В горах моё сердце, доныне я там... По следу оленя... Парам-пам-пам-пам, – промурлыкал Рикардо бессмертные строки Бёрнса и довольно огляделся. Сумасшедший, ядрёный запах моря так и лез в ноздри. На волнах покачивались рыбацкие лодки с бортами в сине-зелёных, как мурена, водорослях. По набережной гуляли угрюмые парни в свитерах теплейшей арранской пряжи. Вдалеке виднелись мелово-белые и чёрные, как пудинг из крови, дома... За спиной остался Мадрид. Шесть израсходованных жизней, бессчётное число авантюр и последнее, с блеском провёрнутое дельце. Вспомнив, Кот расхохотался. Шутка ли, обдурить самого Колдуна? Скупого скрягу-каталонца, что правил пёстрой, как паэлья, бандой? Всё ещё усмехаясь, Рикардо купил в киоске у причала карту города. Подмигнул конопатой продавщице («Это тебе, голубка», – в руки девчонке перекочевал веер абанико, стащенный на блошином рынке, а в карман Кота – новенький фотоаппарат француза, что зазевался в очереди) и пружинистой походкой пошёл прочь. Купив себе «фиш-энд-чипс» в лотке, рядом с которым в сетках копошились ещё свеженькие дары моря, Кот уселся на бордюр набережной и взялся за еду. Ароматная пикша хрустела на зубах, солодовый соус обволакивал рот неповторимой сладостью. Рикардо жмурился от удовольствия, отгонял чаек, которые так и норовили сцапать хоть кусочек исподтишка, и в целом – как всегда – наслаждался жизнью. Где-то в центре города находилась известная вискикурня. А оттуда, где сидел Рикардо, был виден знаменитый обанский Колизей, он же – башня МакКейга. Давным-давно банкир и филантроп МакКейг хотел устроить внутри неё картинную галерею и много чего ещё. Припомнив картины, Рикардо не смог сдержать улыбку. Когда это было? Кажись, в две тысячи пятом? Полотно уличного художника, выданное за утерянную работу Дали... Грандиозная шумиха на подпольных торгах... Кругленькая сумма на счёте Рикардо в оффшорах... А потом – минус две жизни разом. Рикардо почесал шрамик от ножа под правым глазом, ткнул пальцем, испачканным в золотистом кляре, отметину от пули на руке. Ухмыльнулся. А что? Зато было весело! Да. Весело. И опасно. Рикардо запустил рыбный кусочек в особо наглую чайку. От души потянулся, взлохматив ёршиком воображаемый хвост. Последнее дело могло влёт отнять у него три последние кошачьи жизни. Рикардо вспомнил злющее лицо Колдуна, что предупредил его о последствиях обмана. Угрозу сперва четвертовать, потом – придушить и, наконец, сжечь до пепла. На тот момент Рикардо лишь невинно улыбнулся, уже зная, что непременно обманет. Ну не собирался он красть из мадридского Музея Америки золото инков! Ещё чего не хватало! Поэтому в урочный час Колдун открыл сундук, набитый оловянными пуговицами и древесной трухой, а Кот – загодя получивший деньжат авансом – слинял куда подальше. К другу в Шотландию. Минимум вещей в рюкзачке, липовый паспорт, никакого смартфона, чтобы его отследить – защищён со всех сторон света... Рикардо хлопнул по фотоаппарату, что оттягивал карман. Встал. В желудке поселилась приятная тёплая сытость. «Теперь – гостиница. Потом – Шон... Хотя, до него, пожалуй, не помешает и прогуляться», – подумал Рикардо и бодро пошёл с набережной. ...Не ведая, что в его решение уже закралась фатальная ошибка. *** Попутка, тряская езда – и Рикардо наконец-то увидел невдалеке пляж: обдуваемый всеми ветрами, дикий, восхитительно-первобытный. Ни одного человека, ни одного туриста, никакого переплетения карамельных и обгорелых, как пережаренный хамон, тел, которым грешили почти все испанские пляжи... Впрочем, на горизонте всё же маячила некая персона. Разглядев её, Рикардо чуть сморщил нос, но затем расслабился. Фотоаппарат уже томился в ладонях, очищенный от чужих снимков с пошлыми Эйфелевой башней и Биг-Беном. Время действовать! Щёлк. Щёлк. Щёлк. Умиротворяющая мягкость неба – голубого, как яйцо дрозда. Барашки волн цвета взбитых сливок. Белобокий катер с людишками-муравьями... Единственный человек на берегу – старуха в синей хламиде – зашла в воду по колено и, согнувшись, стала вертеть в ней что-то пёстрое, как килт. «Стирает, – рассеянно подумал Рикардо, глядя на её манипуляции издали. – А, может, устриц так ловит?» Пальцы вдруг крепче стиснули фотоаппарат. Ступая мягколапым котом, Рикардо прошагал поближе к старухе. Катер, скользящий на волнах, двинулся к берегу, фигурки пассажиров увеличились, послышались голоса. ...Когда-то Рикардо читал о сборщицах моллюсков – бедных престарелых шотландках, что чурались фотографирования из-за боязни утраты души. Но эта пожилая леди была не похожа на них и даже сбоку выглядела столь колоритно, что пальцы так и зудели от желания втихаря нажать кнопочку. А вот туристы, что развлекались на катере, его сомнениями не терзались: уже достали фотоаппараты, блеснули объективами и собрались первыми запечатлеть старушку, словно папарацци, загнавшие в угол суперзвезду. Ветер донёс щелчок. Вот здесь-то и случилось страшное. Старуха выпрямилась – с девичьей гибкостью и быстротой. Всем телом повернулась в сторону катера и... Небо заволокли тучи. Только что оно голубело над головой, словно браслет из бирюзы, но мигом приобрело цвет мокрого войлока. Семихвостной плёткой ударил ветер, высек из холодной воды грязно-серые буруны. Море слева от катерка дрогнуло, закружилось – и выпустило водоворот, ворчащий голодным зверем. Старуха по локоть выпростала из рукава синеватую руку. Поманила катерок пальцем. А потом... Панические крики, вопли, визг. Катер дёрнуло к водовороту – словно игрушку на ниточке. Закрутило с немыслимо страшной силой. И начало переворачивать. – Кручу-верчу, погубить хочу… – скрипуче рассмеялась старуха, откинув назад белую как линь голову. Щёлк. Щёлк. Щёлк. Смех оборвался. Голова медленно повернулась, высохшая рука отвела от лица седые патлы... ...чтобы глаза увидели мертвенно-белого Рикардо, которого поймали на месте преступления. Шаг – и старуха уже на берегу. В каких-то десяти футах. Лицо синее, как вайда. Белые, покрытые инистой коркой, губы. Глаза… Точнее глаз – гнойно-жёлтый и ненормально блестящий. Он сузился в щёлку, острую иглу, стоило ей всё понять. И костлявая длань тут же описала широкую дугу от водоворота к Рикардо. Из моря, словно Лох-Несское чудовище с длинной шеей, поднялся водяной столб. Рикардо не стал дожидаться, что случится дальше. Сунул фотоаппарат за пазуху и побежал, размахивая руками, точно ветряная мельница, на которую напал Дон Кихот. Рви когти, рви когти, рви когти!!! – вопили, подгоняли три оставшиеся жизни. Но вода успела. Вода врезалась в него волной, будто кулак, что бьёт в лицо боксёра с зубодробительной силой. Подхватила, швырнула на песок и схлынула, оставив насквозь сырым на пронизывающем ветру. Сердце Рикардо пропустило удар, стоило ему заметить, что она собирается для второй атаки. Одежда впитала воду, точно жадная губка; Рикардо был мокрее утопленника, мокр до последней нитки, до последнего волоска в носу… – Кручу-верчу, погубить хочу… – казалось, прошептал ветер над его ухом. Чертыхнувшись, Рикардо вскочил и бросился прочь. *** – ¡Ayúdame! ¡Ayúdame, por favo-o-or1! Сто-о-о-ой!.. Машинёха-раздолбайка хрюкнула, фыркнула и, дребезжа, остановилась к неописуемому облегчению Рикардо. Продрогший и задыхающийся, он, чуть не падая, добрался до неё и рванул на себя дверцу. Водитель – крепкого вида голубоглазый старикан с морщинистой, как у чернослива, кожей – окинул его насмешливым взглядом. – Никак своего гида потерял, muchacho? Рикардо провёл дрожащей рукой по иссиня-чёрным, прилизанным от воды волосам, хлюпнул полным соплей носом. Зубы стучали похлеще кастаньет, но теперь ему хотелось только одного – хохотать. – ¡Caramba! Вот это денёк!!! – прыснув, покатился Рикардо. Он чудом сбежал с пляжа и выбрался на дорогу, чудом поймал эту машину... – Куда подвезти-то? – с сильным гэльским акцентом спросил старик, хладнокровно наблюдая, как Рикардо корчится на сиденье. Икнув, тот сел как следует, произнёс название гостиницы и вдруг вспыхнул. – Нет! Не туда! Бровь, похожая на белое пёрышко, иронически приподнялась. Пронзительно-голубые глаза сузились. – Куда ж тебе надо, muchacho? Какой непостоянный! Рикардо одарил водителя улыбкой Чеширского кота. Мозг его лихорадочно заработал. – Газета у вас есть? – подавшись вперёд, жадно спросил Рикардо. – Ну, местная, в Обане? – Есть, куда ж без неё... – Мне надо в редакцию! Это просто... просто... – Рикардо задохнулся от прорвавшегося восторга. – Сенсация! Я видел... Я засёк... ¡Madre de Dios, que sensación2! Люди должны это увидеть!.. – Увидеть что? Рикардо набрал воздуха в грудь, хотел было уклониться от ответа – но не выдержал, выпалил на весь салон автомобиля: – Ведьму! Совершенно кошмарную ведьму! Которая потопила катер на моих глазах! ...и фото которой теперь можно продать... И фото которой поможет ему заработать... К чёрту криминал, да из этой новости он состряпает такое!.. – Ведьму? – хмыкнул водитель, прервав его радужные мечты. – По-моему, ты малость простыл, приятель. Ведьмы ему мерещатся, ха! Ладно. Подброшу тебя до города, а дальше – сам, – добавил он и нажал на газ так, что Рикардо швырнуло спиной на сиденье. Машинёха рванула с места, словно раненный бык, взявший разбег на тореадора, и помчалась с удивительной для её состояния скоростью. – Я и правда её видел! – заявил Рикардо. Достав фотоаппарат – на счастье водонепроницаемый – он хотел было показать водителю фото, но передумал («Нет! Пока никому! Нельзя спугнуть удачу!»). Рикардо подцепил карту памяти, спрятал её от греха подальше в карман жилетки под замок и достал из рюкзака термос, в котором бултыхался ещё горячий, желанный кофе. – Верить или нет – дело ваше, мистер э-э-э… – МакВортэкс. Киллиан МакВортэкс. – …мистер МакВортэкс, – закончил Рикардо, наклоняя термос, чтобы напиться. Машина вильнула, рука дёрнулась, и весь кофе выплеснулся прямо ему в лицо. – Допустим, ты что-то видел, – как ни в чём не бывало проговорил МакВортэкс, пока Рикардо, чертыхаясь по-испански, запихивал пустой термос обратно. – Как она выглядела, твоя ведьма? И что делала? – Синелицая, одноглазая, жуткая бабища с растрёпанными белыми патлами! – на одном дыхании выпалил Рикардо, невольно содрогнувшись от воспоминаний. – Она стирала что-то у побережья, а потом… – Кэйллех Бэр, – перебив его, протянул МакВортэкс, кивая и улыбаясь, словно это имя доставляло ему удовольствие. – Штормовая ведьма собственной персоной. – Да-да! – с жаром поддакнул Рикардо. – Точно она! – Обычно Кэйллех появляется у водоворота Корриврекан... Это к юго-западу отсюда, между островами Скарба и Джура... Стирает там свой плащ перед зимними холодами... – И она… – …существует лишь в сказках, приятель. Да в твоём воображении, – убийственно закончил водитель. Рикардо зашлёпал губами, как выброшенная на берег рыба. Насколько он помнил, в Шотландии всегда уважительно относились к фольклору: искренне верили в разных фей, ведьм и духов, всякую мистику и чертовщину, что обитала здесь с начала времён… Но МакВортэкс, похоже, в этом плане был законченным атеистом. Хотя ему-то какая разница? Рикардо пожал плечами и, скорчившись на пропитанном водой заднем сиденье, решил больше не вступать в разговоры. Небо всё темнело за окном, машину трясло и колотило, но через некоторое время утомлённый турист малость согрелся и всё же смог задремать. – Кручу-верчу… – вдруг прошипело в салоне, и Рикардо, вскрикнув, мигом вынырнул в реальность. Старик-водитель обернулся, прищурил на него яркие глаза. – Ты чего, muchacho? Кошмар приснился? – Sí... – выдавил Рикардо, сглатывая вязкую слюну. Провёл рукой по лицу, и без зеркала зная, что его смуглая кожа стала зеленоватой, словно внезапный страх гнилью выступил на ней. – Бывает, – усмехнулся МакВортэкс. Его рука, небрежно свисающая из открытого окна, ловила дождевые капли. «Похоже, ураган всё-таки начнётся…» – содрогнулся Рикардо, тревожно разглядывая через стекло небо, ставшее чёрным, как траурная вуаль. Завеса моросящего вокруг машины дождя делалась всё плотнее, а дорога, что прижималась к неровному каменистому склону – уже и опасней. Они выехали на серпантин, когда ливень ударил в полную силу, и в небе над морем, что открылось сбоку во всей красе, зубастой, волчьей улыбкой сверкнула молния. Впрочем, на скорость движения это не подействовало. МакВортэкс гнал во всю мощь, отчего Рикардо так и казалось, что ещё минутка – и машина развалится прямо на ходу. Или вылетит в море. Или… – Сэр, не могли бы вы закрыть окно? – попросил Рикардо, с беспокойством глядя на лужицу, что текла из-под сиденья водителя в его сторону. – Салон заливает! – Не любишь воду? – вместо ответа невозмутимо спросил МакВортэкс. – Потерпи немножко, вот доберёшься до гостиницы, там и обсохнешь… А мне освежиться надо… Полезно для старческих костей… Такой ответ возмутил Кота до глубины души, но спорить с водителем, который ему помог, было бы невежливо. – Прошу, мистер МакВортэкс! До гостиницы мне далеко, сначала редакция… – Значит, так и не передумал? – перебил его МакВортэкс, вильнув руль так, что Рикардо чуть не чмокнул оконное стекло. – Нет, разумеется! – оскорбился Рикардо, встряхивая ему напоказ фотоаппарат. – У меня здесь… – начал он – и словно поперхнулся, стоило ему увидеть в зеркальце водителя ястребино-жёлтый глаз. – Тогда сам виноват, – заявила Кэйллех Бэр, перед тем, как скрипуче расхохотаться. Окно вмиг закупорилось, а в луже на полу начала стремительно прибывать вода. – ¡MADRE DE DIOS! Машина неслась по серпантину под безумный хохот сидящей за рулём старухи. Снаружи и внутри бушевала буря, и Рикардо, наблюдая за подступающей к груди водой, с ужасом понимал, что скоро превратится в рыбку, что плавает в машине-аквариуме. Только в отличие от настоящей рыбки, дышать под водой он не умеет. – Madre de… буль-буль… Раскат грома! Молния! Хлопок, словно лопнул огромный мыльный пузырь! Стёкла треснули от водяного давления, двери сорвало и унесло куда-то в бурю. Машина исторгла Рикардо вместе с водой, вытошнила его из себя, как мучимый желудком гурман. Его приложило о дорогу так, что перед глазами замелькали звёздочки, но сквозь это мельтешение Рикардо, к своему неописуемому ужасу, смог разглядеть жёлтое око, что злобно уставилось на него. Штормовая ведьма высилась над ним, и волосы её летали по дикому ветру, как рваный белый флаг. – Запомни: это – моё последнее предупреждение! – каркнула она. – Не смей. Никому. Обо мне. Рассказывать! Синяя, как у мертвеца, ладонь сделала отвращающий жест. Фотоаппарат, который вынесло из машины вместе с Рикардо, взмыл ввысь и обрушился на землю, чтобы разбиться вдребезги. В безнадёжно мокрого Рикардо с новой силой ударил ливень. Ветер подхватил его, как хрупкий осенний листок, крутанул в воздушной центрифуге и швырнул обратно, на дорогу, как ребёнок, что выкинул надоевшую куклу... Измученный Рикардо увидел, как инистые губы старухи ещё раз выплёвывают слово «никогда» – и потерял сознание. *** – Рик! Рик! Кто-то звал его по имени. Тормошил за плечо, обеспокоенно щупал голову… – Кэйллех Бэр… – простонал Рикардо. – МакВортэкс – это Кэйллех Бэр… – Господи, что ты несёшь… Да у тебя жар! Рикардо дёрнулся, открыл слипшиеся, будто от болотной тины, глаза. И увидел над собой встревоженное лицо своего приятеля Шона, что белело в обрамлении вздыбленных, рыжих волос. – Это ты… Это правда ты? Gracias, Madre de Dios, gracias… Шон помог ему подняться и, приобняв одной рукой, повёл к стоящему неподалёку, новенькому авто. Старой машины поблизости не было. Рикардо бил такой озноб, что, казалось, у него того и гляди выпадут прыгающие челюсти. Небо над морем уже стало насмешливо-голубым, как глаза оборотня МакВортэкса, а в потоках воздуха безмятежно летали крикливые чайки, в голосах которых так и мерещилась издёвка. – МакВортэкс, – фырнул Шон, заводя мотор. – Только в бреду можно выдумать такую фамилию. Рикардо открыл было рот, но язык, что возился во рту беспокойным угрём, словно онемел, и вместо внятных слов получилось какое-то мычание. Шон тут же оглянулся, бросил ему небольшой термос и следом – желтоватый пакетик. – На вот. Выпей-ка «Терафлю». А после мы с тобой чего погорячее выпьем. Рикардо с благодарностью поймал тёпленький термос, заглотил лекарство и, блаженно прикрыв глаза, стал греть о термос руки. *** – Какого чёрта ты сунулся на пляж с температурой? Я всегда считал тебя мозговитым, amigo! – удивлялся Шон, сидя у барной стойки вместе с мрачным донельзя Рикардо. – До похода на тот пляж я был совершенно здоров, – процедил Кот, чувствуя в себе вихрь эмоций: от страха – до злости и раздражения. Он яростно шмыгнул, и на стойку упала пара неаппетитных капель. – Это всё ведьма! – Sláinte3! В смысле, a tu salud4, дружище! – тут же произнёс Шон и отпил янтарного виски из толстодонного стакана. В ответ Рикардо чихнул. И нахмурился сильнее, когда друг добавил, благостно улыбаясь после алкоголя, согревшего нутро: – Чего не померещится во время болезни! А ты ещё усугубил её погодой. Шутка ли: после мадридской жары подставить себя свирепым бурям Шотландии! Говорил же тебе, сейчас не сезон… Хорошо, ты додумался оставить записку в гостинице. А то бы так и валялся там сейчас. Рикардо представил, как бы он валялся, и усилием воли подавил дрожь. Покосился на друга, лицо которого расцветил здоровенный, во всю щёку, румянец. ...С Шоном по кличке Трюкач он был знаком давно. Шулер и прохвост экстра-класса, Трюкач легко вызывал симпатию и был с ним, что называется, на одной волне. Им уже доводилось работать вместе за пределами Шотландии: подпольные игры, денежные аферы, казино... Вот и сейчас Шон достал из кармана знакомую стопку засаленных карт и принялся любовно её поглаживать. – Перекинемся в картишки, а, Рик? Э, ну чего ты такой кислый? Рикардо неразборчиво буркнул. Настроение было отменно гадостным. – Ну нет, так не пойдёт! Шон свистнул бармену. Потом придвинулся ближе, заглянул в унылое лицо друга. – Давай-ка, Рик, дружище. Выпей глоточек! На стойке возник полный стакан. Рикардо взял его под настойчивым взглядом Шона и, малость ожив, приготовился отпить. – Вот! И нечего мне кукситься! Хороший скотч ещё никому не навредил! А уж этот... – Шон причмокнул. – Четырнадцать лет в бочках из-под бурбона – это вам не шутки, нет, сэр! Главное, не торопись! Посмотри на этот цвет, вдохни этот запах... Апельсины, продымлённый солод... морская вода... Рикардо, сделавший глоток, при этих словах едва не выплеснул виски обратно. Пить сразу и напрочь расхотелось. – Да чего... – Кэйллех Бэр, вот чего! – устав сдерживаться, рявкнул Кот. Стакан почти нетронутого напитка тяжко бухнулся обратно на стойку, следом о дерево грохнул крепко сжатый кулак. – Я её видел! И я это так не оставлю!.. Шон поморщился. – Ох, Рик... – Не веришь, да? Не веришь? – подпрыгнув на барном стуле, окрысился Рикардо. – Она людей прямо в водоворот опрокинула!.. – Но в новостях не было... – Ещё бы не было! Может, потом она смыла трупы и обломки в какую-нибудь Исландию!.. – Не обижайся, но... – Шон отвернулся, провёл пальцем по колоде. Вытянул оттуда даму пик и со вздохом сложил обратно в стопочку. – С таким жаром... и с такой неукротимой фантазией... было бы странно ничего подобного не увидеть. Amigo, ты же такой фантазёр! Чего стоила та легенда, что ты – сын прапраправнучки пирата? Бенито Бонито, а? Который, на самом-то деле, вроде как из Англии был?.. Я ж тебя едва не послал, узнав это! Буду я с отпрыском англичанина нюхаться... Лицо Рикардо побагровело. Шон примиряюще поднял твёрдую, как ясеневая доска, ладонь и продолжил говорить: – Что до Кэйллех Бэр – она просто-напросто не существует. Как там, в детском стишке... – Шон задумался, легонько стукнул пальцем по конопатому носу. – А, вспомнил! – он откашлялся, вдохновенно взмахнул рукой: – Ты видел, как Кэйллех по миру идёт и кличем сзывает оленей? И реки под ней обращаются в лёд, и ветры скулят у коленей... Подальше держись от неё, человек – дыханье её обжигает. Единое слово губ белых, как снег, один поцелуй – убивает... Рикардо вспомнил неумолимое, мерзкое лицо и безотчётно стиснул пальцы. – Когда-то она считалась богиней зимы, штормов и ураганов. Предвестницей холодов, – вспомнив, добавил Шон. – Может, когда-то она и правда бродила по нашим землям... Вроде бы, чем больше людей ловило её за грязными делишками, видело её, тем меньше сил у неё оставалось. Не помню точно. Мне бабка об этом рассказывала. Старые сказки... – Это не сказки! И я докажу! Всем докажу!.. – Не парься, amigo. Это всё простуда. Буря в стакане воды… В стакане виски, понимаешь? – сказал Шон, вновь придвигая к Рикардо стакан с благородным напитком. – Ну же, отпей! Полегчает! – Нет! – Рикардо начал сползать с барного стула, глаза его лихорадочно засверкали. – Есть телефон? Дай! Я покажу тебе, а потом – в редакцию! Я не должен терять времени, я... – Ну уж нет, – Шон твёрдой рукой вернул его на место и решительно произнёс: – Сначала – отдых. Зря, что ли, я тебя сюда привёл?! Не забывай пословицу: пока ночь – гуляем, драться будем поутру. Maňana, понимаешь? А сейчас... – зелёные глаза Шона вдруг приобрели плутовское выражение, заблестели, как отборные изумруды. Рикардо увидел, как Шон, расплывшись в улыбке, смотрит на кого-то за его спиной. Он обернулся. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как в двери паба заходят две миловидные девушки. – Кого ты выбираешь, Рик? – сверкая хитрющими глазами, шепнул ему друг. – Рыженькую пухляшку-милашку? Или чёрненькую вамп? Рикардо облизал губы и замялся от неожиданности. Тем временем Шон уже вовсю махал девушкам, включив обаяние на всю мощность: – Позвольте угостить вас стаканчиком, милые леди! «Милые леди» окинули взглядом красивого иностранца и крепко сбитого шотландца… И, разумеется, согласились. *** Андалузские, чёрные глаза смотрели на него в упор: Каролина улыбалась, наматывая на палец тёмную прядь, и волосы густой шелковистой волной струились по её плечам, касались молочно-белой кожи, словно приглашая коснуться и его… На что Рикардо усмехался, ёрзал в мягком кресле, в то время как тело его мало-помалу наливалось не относящимся к болезни жаром. Каролина скинула туфельку, игриво провела пальчиками ноги по голени Рикардо. Потом грациозно встала и, склонившись над сидящим в кресле так низко, будто хотела поцеловать, томно прошептала ему в лицо: – Спорим, ты закричишь первый?.. Рикардо подался вверх, желая сорвать поцелуй, но девушка ловко отстранилась и, покачав ему наманикюренным пальцем, неспешной походкой направилась в ванную. Рикардо вывернул шею, чтобы проводить её жадным взглядом. И довольно заметил, что с каждым шагом, открывая вожделенное тело, на пол падает та или иная часть одежды. «Матерь Божья, вот это ноги!..» – подумал Рикардо, перед тем, как дверь ванной хлопнула и зажурчала вода. Впрочем, всё остальное у Каролины тоже было неописуемо красиво. Рикардо усмехнулся своим мыслям. Что, парень, никак в очередной раз влюбился? Или сейчас по-серьёзному? ...В мозгу вдруг всплыл необитаемый остров в Тихом океане... купленный на сбережения плюс деньги от продажи фото-сенсации... Белый, как молотая кость, песок и роскошная Каролина в роскошном бикини... А что? Он будет не первым испанцем, взявшим жену из Шотландии. Чем он хуже того дипломата XIX века, Сальвадора де Мадарьяга и Рохо?! Ну всё, хватит медлить! Как говорил Шон-Трюкач (Рикардо повернулся в сторону соседнего номера, из которого уже доносились характерные звуки), хороший перепихон – это сладчайший способ расслабиться из всех, какие когда-либо придумывало человечество. И он намерен использовать его на все сто. Рикардо сбросил жилетку, рванул с себя рубашку и штаны. Чуть не упав, содрал трусы и решительно затопал к ванной комнате. «Сегодня у тебя появится новое божество! Ты будешь кричать имя Святого Рикардо!» – с неистовым возбуждением думал он, смахивая висящую из носа соплю. Дверь ванной комнаты открылась, явив глазам Рикардо тёмную глубину, разбавленную огоньками десятка свечей. Каролина сидела по грудь в воде. Она улыбнулась ему кошачьей улыбкой, поманила пальцем и приподнялась, отчего красивые, влажные округлости показались на поверхности и заблестели, потянув его к себе. – Кар-ролина… – задушено, с прорвавшейся страстью прорычал Рикардо и кинулся к ванной. Тёплая вода приняла нырнувшее в неё тело, чуть выплеснулась через край. Рикардо жадно схватился за ногу Каролины и стал покрывать её колено поцелуями. Кожа пахла парфюмом, мускусом и солёной, морской водой. Он скользил по ней губами, придвигаясь всё ближе, и руки Каролины мало-помалу обвивали его тело. Прелюдия близилась к концу. Рикардо покрепче ухватился за гладкие ноги, готовясь раздвинуть их сильным движением рук… Но Каролина успела быстрее. – Que… – только и смог выдавить Рикардо – перед тем, как почувствовал, что его начинают топить. Ладони Каролины ударили его в грудь – внезапно, страшно, с нечеловеческой силой. Каролина бросилась вперёд. Цепко схватилась, до крови впившись ногтями в скользкие плечи, и буквально вдавила его в днище ванной. Полностью погружённый в воду, Рикардо бился и брыкался, чувствуя тщетность своих попыток вырваться и подступающий ужас. Ванна словно стала в три раза глубже, обратилась в морское дно, рот до предела наполнило адски-солёной водой, а в голове зашумело от недостатка кислорода. Однако впереди Рикардо ждал больший ужас. Глаза испанца, и так вытаращенные, полезли из орбит, когда сквозь толщу воды он вдруг разглядел Каролину. Чудесные андалузские глаза слились в один, гнойно-жёлтый и горящий, спелые груди сменились тощими и обвислыми «ушами спаниэля»… А потом голая Кэйллех Бэр отвратно улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Из горла Рикардо вырвался страшный булькающий крик. И всё почернело. *** ...Укутанный в три оранжевых одеяла, Рикардо сидел в полицейском участке. Тёплая ткань заматывала его с ног до подбородка, но тело всё равно бил жестокий озноб. – Ну ты везунчик, amigo… – покачав головой, сказал Шон и отхлебнул кофе из пластикового стаканчика. – Наткнуться на такую бандитку… – Это была Кэйллех Бэр! – чуть не подпрыгнув в своём оранжевом коконе, выпалил Кот. – Да-да, конечно, кто же ещё… – устало поддакнул Шон, стараясь, чтобы голос не звучал слишком скептически. – Ты мне не веришь, – горько откликнулся Рикардо, шмыгнув забитым носом. – Да верю я, верю… – Нет, не веришь! Я тебе благодарен… – Рикардо вновь содрогнулся, вспомнив недавние события, – бесконечно благодарен, что ты успел откачать меня и спасти второй раз... Но ты мне не веришь. – Ладно, не верю, – легко подтвердил Шон и, отпив ещё, мечтательно произнёс: – Боги, что это была за девка! Огонь! Век не забуду, что она творила с моим… – А ещё не забудь, что она стащила твой кошелёк и смылась, даже не поцеловав напоследок, – мрачно и гнусаво перебил его Рикардо. – Наверняка они действовали сообща. Вот и слиняли вместе, – глубокомысленно заметил Шон. – Такой тип воровок... – продолжил было он – и мгновенно заткнулся, стоило Рикардо снова заорать и забиться так, что с него слетели все одеяла: – ЭТО-БЫЛА-НЕ-ВОРОВКА! ЭТО-БЫЛА-КЭЙЛЛЕХ-БЭР!!! Следом за воплем громыхнула дверь, и в коридор выглянул хмурый усатый инспектор. – Мистер Санчес?.. – ¡Sí! – подскочил Рикардо. Следующие десять минут он объяснял ситуацию со всей возможной страстью. Он припоминал мельчайшие подробности, отчаянно жестикулировал… И с каждой секундой всё больше понимал, что веры ему здесь нет и не будет. – Советую отдохнуть и выспаться, мистер Санчес. Вы... – У меня есть доказательства! – перебив инспектора, прошипел Кот, собираясь сунуть драгоценную карту памяти прямо ему под нос. – Я сохранил фото, я... Старший инспектор приподнял кустистые брови, когда ненормальный иностранец вдруг начал яростно ругаться по-испански, чуть не прыгая от переполнявших его чувств. – Мистер Санчес?.. – Жилетка! Жилетка с картой осталась в номере, так его и растак!.. ...Откачав Рикардо, Шон кое-как одел его и сразу потащил в участок. Как он мог знать, что величайшая драгоценность Кота валяется на полу? А сам он только что вспомнил об этом, дубина!.. Лицо инспектора стало снисходительным. – Спокойнее, спокойнее, мистер Санчес. Мистер МакКини сказал, что вы весьма впечатлительны и, вдобавок, простужены. Все мы знаем, что чего только не привидится в горячке… А тех воровок мы обязательно найдём. «Ага, как же…» – злобно подумал Рикардо, клокоча от бессильной злости. – ¡Adiós! – бросил он, пулей выскочил из кабинета… И шарахнулся от блеснувшего водой кулера. *** Карта памяти была целёхонька. Осознав это, Рикардо чуть не исполнил победный танец тореадора, однако решил повременить. От взгляда в сторону злосчастной ванны по позвоночнику будто метнулась холодная сколопендра. Зубы Кота вдруг скрежетнули, чуть не породив искры. Две жизни вон. В запасе – всего одна. «Ничего, старуха. Ещё посмотрим, кто кого». Рикардо нацепил жилетку, подхватил рюкзак и рванул из номера. «К чёрту полицию! Я выложу всё работникам “Обан Таймс”!» – так думал Кот, петляя по улицам, словно улепётывал от Памплонских быков. Поворот, ещё поворот... Дальше и мимо здания вискикурни, облицованного тёмной, точно лакрица, плиткой... Вот и нужная улица, вот и нужное крыльцо! Рикардо прыгнул на верхнюю ступеньку, потянул на себя ручку... ...и запоздало увидел табличку с убийственной по своей беспощадности надписью. «Ремонт». Силы, чтобы выругаться ещё были. Что Рикардо и сделал – с чувством, толком и расстановкой. Перестав упоминать чужих матерей, он разобрал приписку мелким кеглем и малость приободрился. Действующая редакция находилась не так далеко. Рикардо запомнил адрес и, не теряя времени, свернул в ближайшую подворотню. Срезать путь, дойти до главреда, выложить... – Hola, mierda de gato5, – на чистейшем испанском шепнули ему в ухо. Рикардо ещё успел дёрнуться – но тут вонючая тряпка с хлороформом накрыла его лицо. *** Он очнулся от воды, что окатила его с головы до ног. Ощутил жёсткость стула, крепость верёвок, которыми стянули за спиной руки... Увидел в стороне свой многострадальный рюкзак. И, наткнувшись на знаменитый гетерохромный взгляд, понял, что капитально вляпался. Колдун прищурил голубой глаз. Прищурил зелёный. Нежно вымолвил по-испански, чуть картавя слова: – Ну что, Котик, допгыгался? Рикардо постарался сглотнуть как можно менее заметно. Нацепил радостную, широченную улыбку. – Колдун, какая честь! Давненько не виделись! Он зыркнул взглядом по сторонам. Мельком обозрел гулкое, полное запылённых стеллажей, пространство, что походило на заброшенный склад или ангар. Растянул до ушей улыбку, за которой таились крепко сжатые зубы. – О, и Чума здесь? Как дела, дружище? Здоровенный парень – сероватая, нездоровая кожа и богомолье-длинные руки – молча сплюнул, ярко выразив свою радость от встречи. Что ж, Рикардо никогда не ходил у него в любимчиках... Деревянная шея со скрипом повернулась. – А-а-ах, Лима и Арекипа тоже здесь? Привет, девочки! Бандитки родом из Перу – похожие, словно близнецы, с одинаково-радужными платками на шеях – фыркнули, как ламы, и прошипели нечто нелицеприятное. – Э-эм, Колдун... Кажется, произошло какое-то недоразумение... К чему все эти игры в похищение, верёвки?.. – заёрзав под недобрыми взглядами, начал было Кот. Колдун соскочил с пустой бочки, на которой сидел. Прошлёпал по воде, вытащил из кармана горсть знакомых пуговиц, и Рикардо замолчал. – Недогазумение? – тихо повторил Колдун, подступая ближе. – И ты думал, что после такого я тебя не найду?.. – Нет, что ты, Колдун, я никогда не сомневался в твоих способ... Лезвие, притиснутое к самому горлу, заставило заткнуться. – Помнишь моё обещание? – Э-э-э... По коже заструилась кровь. – Помню, помню! – Повтоги. – Четвертовать... Ещё там что-то... Послушай, Колдун! – прохрипел Рикардо и зачастил, пытаясь незаметно вывернуться из пеньковых наручников: – Может, не надо, а? Ты же не представляешь, что я видел! Такое, что закачаешься! Живым свидетелем я тебе полезней буду. Правда-правда! У меня в кармане – карта памяти, и на ней можно так разбога... – Хорош врать! – гаркнул Чума. – Колдун, пора заканчивать с этим балаболом! – Я тоже так думаю. Колдун отвёл руку. Положил мясницкий тесак обратно – на полку стеллажа около Рикардо – и отступил подальше, оставляя за собой мокрые отпечатки подошв. – Итак... – зловеще поблёскивая разноцветными глазами, выговорил он. – Чуме –четвегтовать. Лиме – пгидушить. Агекипе – сжечь. Начинайте. Троица синхронно двинулась к Рикардо и... – Нет, – звонко сказал кто-то по-английски. Прямо за спиной Колдуна. Каталонец и подручные обернулись, чтобы увидеть девочку, стоящую в ангаре, расставив босые ноги. Рикардо ещё успел заметить юбку цвета индиго. Клетчатую куртку и свинцово-чёрные волосы, что закрывали половину лица. А дальше всё произошло слишком неожиданно, чтобы это предвидеть. – Он – мой. Никакого огня, – добавила незнакомка, шагая вперёд. – Убгать эту дугочку! Быстго! – успел скомандовать Колдун, не заметив улыбки на стремительно стареющем лице. Первый порыв ледяного ветра сдул волосы, обнажив пустую, будто выклеванную чайкой, глазницу на месте правого глаза. Второй – смачно влепил в стену Чуму, который не успел применить пистолет. «Матерь Божья, снова она!..», – успело пронестись в сознании Рикардо в тот миг, когда ему удалось-таки освободить руки. Он вскочил, на волосок разминувшись с третьим порывом ветра. Сграбастал пистолет Чумы, что, благодарение небу, упал рядом с ним. Подцепил свой рюкзак и, отпихнув с дороги близняшку (вроде как, Лиму), бросился наутёк. За его спиной Колдун, оправившись от потрясения, грязно выругался, метнул в Кэйллех Бэр тесак... ...и, разумеется, промахнулся. – Кручу-верчу, погубить хочу... – прошелестело в воздухе, как волна, что предвещает цунами. Из луж у туфель Колдуна взметнулось нечто, похожее на гигантские розовые актинии. В мгновение ока стянулось петлёй на лодыжке. Туловище. Руках. Колдун рванулся и заорал. Скользкая петля тут же обвила горло... Мимо прожужжала пуля – это Арекипа вспомнила про пистолет. Лима инстинктивно запустила вслед пулям метательные звёздочки. Вихрь, взвизг, вопль! Кэйллех Бэр уклонилась от всех пущенных снарядов. Играючи выпустила на волю новые щупальца, что обвили перуанок, точно громадный кракен. Засмеялась, ногой отбросив с пути мёртвое тело Чумы... И посмотрела в сторону, где скрылся Рикардо. Четыре трупа были готовы. Оставался пятый. *** Где этот чёртов выход, где?! Ангар обернулся запутанным лабиринтом-складом. Пыльные полки, едва живые лампочки на потолке, спёртый воздух, от которого так и хочется расчихаться... Краем сознания Рикардо отмечал, что он в жизни так не бегал. Чем больше проходило времени, тем сильнее колотился пульс. Рука мёртвой хваткой стискивала подарок судьбы – пистолет. Хотя один Бог знает, насколько он ему поможет... Шлёп. Сердце камнем ухнуло куда-то в район пяток. Рикардо напряг слух до предела. Бесшумно нырнул в затенённый участок между стеллажами, прислушался. Шлёп-шлёп. Босые ноги по холодному полу. Мокрые босые ноги. – Кручу я, верчу... последнюю жизнь... погубить хочу... – пропел до дрожи знакомый голосок. Словно в насмешку над Рикардо. Ах, стерва!.. Кровь, что секунду назад чуть не заморозилась от ужаса, обернулась кипящей, одуряющей мозги лавой. Рикардо выскочил из укрытия, выпустил пол-обоймы на голос и бросился прочь, пока не поймали. Шевелись, шевелись, шевелись! Позади словно взвыла сердитая буря. Пыльный воздух сгустился, как перед грозой... Шевелись! И вот он, вот! Родной свет в конце тоннеля, узкая полосочка, блёклый луч, протянутый из полуоткрытых, огромных дверей!.. Ещё немного, только бы успеть... – Кручу-верчу... ...не успеть. Клятая ведьма, богиня зимы, повелительница шторма и мастер перевоплощений – она скользила в десятке футов за ним. И уже поднимала вслед когтистую руку. Рикардо выстрелил и промахнулся. Безумный взгляд его метнулся по сторонам, зацепился на банке, стоящей на полке. Знакомая надпись. И картинка – чёрный завиток в треугольнике. Огнеопасно. Огонь. Огонь. «Он – мой. Никакого огня», – снова прозвучало в мозгу. В следующую секунду открытая банка с горючей смесью уже летела в сторону Кэйллех Бэр, щедро разбрызгивая по полу содержимое. Рикардо прицелился в грудь старухи, оскалился в ответ на улыбку... «Думаешь, поймала меня? Не мечтай!» И резко опустил дуло вниз, посылая последнюю пулю. Вспышка. Удар сердца. Пламя. Не дожидаясь, пока ведьма пробьёт себе путь водой, Рикардо, чувствуя себя почти победителем, без промедления кинулся в открытые двери. *** Спустя полчаса взмыленный Рикардо уже ворвался в Обан. Ему несказанно повезло, что Колдун и компания успели утащить его не так далеко от города, как могли. Отвергнув паром («Ну нет, на воде или пешком она меня в два счёта сцапает!»), он добрался до жд-станции и купил билет на ближайший поезд в Эдинбург. Как на зло, он отправлялся только через два дня. Впрочем, унывать было рано. Ведь Кот сбежал и от Колдуна, и от Ведьмы! «И снова сбегу, если что», – твёрдо решил Рикардо, стащив со стойки регистрации чужой смартфон. Теперь надо было схорониться. Но не просто в тихом местечке. Рикардо не собирался возвращаться в старую гостиницу. Обременять Шона – тоже. Подумав, Кот решил временно оборвать с ним все связи – с такими охотниками за его шкурой вовсе не хотелось подставлять друга под удар. Два часа метаний – и поиски Рикардо были вознаграждены. Бледная девка с разводами пота на форме сообщила ему, что воды в их мотеле нет и в ближайшее время не будет. Сияя белозубой улыбкой, Рикардо окинул взглядом мрачный интерьер захудалой ночлежки и чуть не приплясывая отправился в номер. Зайдя внутрь, он радостно захихикал. Здесь не было даже раковины. – ¡Bien! ¡Muy bien6! – воскликнул Рикардо и закружился по комнате, стуча каблуками о старый паркет. *** Продержаться оставалось сутки. Рикардо сидел на кровати, раздражённо тыкая пальцем то в смартфон, то в распухший язык. Во рту было сухо, как в пустыне Сахара, давно не стиранная одежда пахла так, словно Рикардо обгадили кошки, а на бельё даже не было сил смотреть. Вонь от него самого и древнего мотеля была столь едкой, что проходила даже сквозь намертво забитый нос, отчего так и хотелось дополнительно стиснуть его прищепкой. На улицу он не выходил, окна – не открывал. Стоило ему угнездиться в этой дыре, как погода испортилась: в стекло ударил премерзкий дождь, полтергейстом завыл ветер, а солнце исчезло, утонув в серо-стальном небесном котле. – Нет, ты меня не достанешь… – по-английски шипел Рикардо, мучимый жаждой, и прожигал глазами фото Кэйллех Бэр. – Никакой воды. Никакого шанса! Вставив карту памяти в украденный смартфон, убедившись, что снимки сохранились и при этом – отменного качества, Кот передумал показывать их обанским писакам. Столь грандиозная сенсация заслуживала большего. И Рикардо, недолго думая, выбрал для своих целей «Нью-Йорк Таймс». Найти электронную почту, отправить фото-замануху, дождаться отклика – всего и делов! Но пятиминутное дельце тянулось уже вторые сутки: в клоповнике, где поселился Рикардо, обитал медленный, готовый вот-вот сдохнуть, вай-фай. Ни одна, самая маленькая, сжатая до предела фотка не могла нормально загрузиться для отправки... Сквернословя, Рикардо разглядывал фото и всё размышлял. Не делая скидку на везучесть и смекалку, как, всё-таки, ему удалось ускользнуть? Может, ответ и правда таился в россказнях Шона? Чем больше людей ловило её за грязными делишками, видело её, тем меньше сил у неё оставалось... Кот представил спецвыпуск, ещё пахнущий типографской краской. Огромное одноглазое лицо на первой полосе. И тираж, раскупаемый, как горячие пирожки. Больше людей увидит... Больше людей поймёт... И в конце концов... Рикардо пробило на нервный хохот. А что? Вдруг после публикации ведьма обернётся пшиком? Да! И поделом ей, убийце! Он-то успеет срубить деньжат!.. *** ...В утро перед отправлением погода внезапно наладилась. Выглянуло солнце – жаркое, почти мадридское. Его лучи грели даже через стекло, когда Рикардо подошёл к окну, чтобы с удивлением выглянуть на улицу. Температура спала, да и насморк, похоже, сошёл на нет, отчего Рикардо невольно заулыбался шире. Ещё немного – и он шагнёт в Эдинбург. А оттуда – на самолёт и в Штаты. Ничего сложного. «А уж там-то ты меня не достанешь!» – злорадно подумал Рикардо, скосив глаза на экран смартфона, где так и висело сообщение «Отправка в процессе». А потом он будет зарывать пальцы в белоснежный песок, попивать коктейльчик, лёжа в шезлонге на собственном острове... И вспоминать, какая, в сущности, это была буря в стакане воды... Стоило подумать про воду – и Рикардо чуть не полетел на пол. Казалось, он высох, словно прокалённая солнцем кость. Ещё немного – и треснет от обезвоживания. Срочно, срочно попить! – Надо же быть таким дурнем… – покачал головой Рикардо и, сунув руку в рюкзак, достал оттуда давешний подарок Шона – непочатую бутылку виски в жестяном футляре. Потом – быстренько звякнул на ресепшен, чтобы заказать стакан и лёд. – Буря в стакане воды… Буря в стакане виски… – усмехаясь, бормотал Рикардо по-испански, готовя себе напиток. Лучи солнца весело блеснули в янтарной жидкости, преломились в хрустком льду. И Рикардо торжественно поднял руку со стаканом, чтобы чокнуться с воображаемым приятелем. – Твоё здоровье, Рикардо Мен… Стакан выскользнул из пальцев. И вдребезги разбился о пол. – Что... С осколков, медленно кружась и увеличиваясь в диаметре, стал подниматься искристый, ледяной вихрь. – ЧТО ТАКОЕ? – сорвавшись на визг, выпалил Рикардо, отступая. У двери кто-то хихикнул, и турист бешено оглянулся. ...С чепцом на белых как линь волосах там стояла отвратительная старуха. – Кручу-верчу, погубить… Рикардо не стал дослушивать: оленем бросился к окну. Быстрей, быстрей! Выбить стекло, стремительно прыгнуть!.. Ветер перехватил его у окна, поднял, завертел в адской карусели. Острые как нож кристаллики полезли в горло, нос и глаза. Но прежде, чем Рикардо сковал снеговой саркофаг, на покрывале кровати что-то булькнуло. Затухающие глаза разглядели буквы, которые сложились в победные слова. «Письмо отправлено». – Прощай... склизкая стерва... – оскалив зубы, ещё смог засмеяться Кот. Обсудить на форумеПримечания Помогите мне! Помогите мне, пожалуйста-а-а (исп.) – здесь и далее Рикардо и остальные герои, в основном (кроме оговорённых случаев), объясняются на английском, изредка добавляя в речь испанские словаМатерь Божья, вот это сенсация (исп.)Твоё здоровье (гэл.)Твоё здоровье (исп.)Привет, кошачье дерьмо (исп.)Хорошо! Великолепно (исп.)