Долг перед предками

 

Кая впечатала взгляд в чернозём и нервно теребила кончик пояса.

 

- Как ты могла? – в голосе Мудрой Матери звучал не гнев, а смесь сожаления и боли. - Уж от кого, от кого, а от тебя не ожидала.

 

- Я же одним глазком. Ты сама так не раз делала, - робко попыталась оправдаться Кая.

 

О том, что зачастила на опушку она только чтобы полюбоваться лишний раз на прогуливающегося вдоль неё белокурого юношу, Кая предпочла не упоминать.

 

- Я не потому тебя ругаю, что ходила на край леса, а потому, что позволила проследить за собой до одной из наших троп.

 

- Но…

 

- Никаких «но». Степняки уже рубят гать. Ты же знаешь, чем это может закончиться?

 

Кая вздохнула. Она слышала десятки легенд о сгинувших племенах и прекрасно понимала, чем заканчиваются визиты степняков.

 

- Может они ещё с дороги собьются. Та тропа почти полностью затянулась, - попыталась найти повод для оптимизма она.

 

- Вот и посмотрим, - с сомнением проговорила Мудрая Мать. – Со мной пойдёшь. Тебе надо привыкать отвечать за свои поступки. Мы все в долгу перед предками.

 

Кая согласно кивнула и ушла к себе.

 

Всю ночь ей снились кошмары. Высокие как деревья степняки ходили по поселению и жгли дома. Сырой мох горел медленно и неохотно, и в небо поднимались столбы чёрного дыма. Соплеменники метались между пожарищами в надежде что-нибудь спасти, а Мудрая Мать и жрецы сгрудились у Кладовой Жизни, готовые умереть, но не пустить чужаков в святая святых. Толпы захватчиков уже направлялись к ним, размахивая блестящими на солнце мечами. Прекрасный незнакомец был среди них. Вот-вот прольётся кровь, пачкая и оскверняя святое место. Тут Кая неизменно просыпалась, вытирала холодный пот со лба и опять забывалась беспокойным выматывающим сном.

 

Мудрая Мать пришла за ней ещё до рассвета. Когда небо в переплетении веток посветлело, они были уже далеко от дома.

 

Шли ходко, не останавливаясь и не отдыхая. Ноги сами находили нужные кочки. Трясина привычно пружинила под ногами, болото время от времени вздыхало, выпуская наружу пузыри газа, шумно лопающиеся вокруг них.

 

Мудрая Мать разрешила отдохнуть уже ближе к закату, когда вдали послышался стук топоров и гортанные выкрики. Они перекусили подводными яблоками, чутко прислушиваясь к происходящему, а потом медленно и осторожно приблизились к чужакам.

 

Не смотря на стремительно наступающие сумерки, работа кипела. Кругом горели костры. Высокие и сильные люди таскали мимо них вязанки хвороста, шаткая дорога, подминающая под себя едва заметную тропу, неуклонно удлинялась. Осторожные степняки вплетали в гать даже редкие деревья, перенося часть её тяжести и на них. Распоряжался всем худой и высокий даже по меркам чужаков старик в блестящей стальной одежде.

 

- Их слишком много, - грустно сказала Мудрая Мать. – И они ни за что не собьются с пути. Самое большее через две недели они будут у нас.

 

На глаза Каи навернулись слёзы. Хотелось расплакаться и попросить прощения, но она держалась из последних сил. Не престало будущей верховной жрице выказывать слабость. Мудрая Мать должна видеть, что она стойко переносит удары судьбы.

 

Степняки сновали по лесу подобно муравьям, медленно и неуклонно отстраивая свой шаткий, но прочный мост.

 

- Надо обратиться к душам предков, - решительно сказала Мудрая Мать. – Они вряд ли разгневаются, когда узнают, что нас к ним привело. Если же сочтут повод незначительным и потребуют жертву - отдадим твою жизнь. Это будет справедливо. С тебя всё и началось.

 

Кая сжалась и опустила глаза. Она не сомневалась, что мать без колебаний пожертвует ею ради выживания общины. А как же иначе? На ней лежит ответственность за жизнь соплеменников. Она сама поступит точно также, когда вырастет. Если вырастет. Но до дома предков следовало ещё дойти. Путь не близкий. Это хорошо. Будет время попрощаться с лесом и подготовиться к неизбежному. Жаль нельзя ещё раз увидеть того высокого и стройного юношу напоследок.

 

***

 

Дом предков располагался посредине самой коварной топи леса и напоминал круглое черное зеркало, окружённое одинаковыми, будто на подбор низенькими, но ветвистыми деревцами. Ни одна кочка, ни один куст травы не нарушали покоя блестящей глади.

 

Кая часто приходила сюда провожать соплеменников в последний путь, но просить совет у предков пришла впервые. Вообще, она не помнила, чтобы такое случалось на протяжении её жизни. Старшим чужда суета живых, и чтобы отвлечь их от созерцания вечности, не вызвав гнева, нужна серьёзная причина.

 

С замиранием сердца, переполненная страхом и любопытством, Кая следила за действиями матери.

 

Та ничем не выдавала своего волнения и вела себя так, будто взывает к Старшим каждый день.

 

Сначала она разложила на краю топи символы своей власти: трещотки, бубны, манки, обручи и ожерелья. Потом достала из набедренного мешка камешки и, пробубнив под нос молитву-призыв, принялась бросать их в самый центр чёрного круга. Три подряд, пауза, два, пауза, снова три. После этого она некоторое время прислушивалась, пела навзрыд молитву и начинала бросать камешки заново.

 

Наконец, её усилия увенчались успехом: в самый центр круга со дна поднялся огромный пузырь воздуха и с глухим стоном лопнул.

 

Предки были готовы отвечать на вопросы.

 

Мудрая Мать подошла к самому краю твёрдой земли и зычно произнесла:

 

- Прошу прощения за беспокойство, Старшие, но нам нужен ваш совет. Степняки нашли нашу тропу и мостят гать. Они скоро доберутся до поселения, а сил их прогнать у нас нет. Что нам делать?

 

После её слов топь будто ожила. На черную вязкую поверхность со дна устремились сотни пузырьков. Некоторые из них лопались с резким звуком ломаемых веток, некоторые шелестели подобно ветру, а некоторые чавкали, как чавкает трясина, когда из неё вынимают увязшую ногу. В этих звуках Кае почудился ускользающий, тихий шёпот.

 

- А другого выхода нет? – переспросила Мудрая Мать.

 

И болото снова зашелестело, забулькало в ответ.

 

Как ни старалась Кая, она не могла разобрать слов. Предки говорили с Матерью на старом, давно забытом всеми кроме жрецов ритуальном языке. Она не была прилежной ученицей и пока плохо воспринимала его на слух, но некоторые уловленные ухом созвучия были похожи на слова «выбор», «жизнь» и «долг» на древнем наречии.

 

- Вы слышали, - обратилась Мудрая Мать к почтенно застывшим за её спиной жрецам. – Кто-то хочет ещё что-нибудь спросить?

 

Жрецы молча покачали головами.

 

- Спасибо, Старшие, - почти крикнула Мать. - Мы постараемся быть достойными вашей мудрости.

 

Она бросила три камня в центр топи, развернулась и медленно пошла прочь.

 

- А что они сказали? – тихо спросила Кая, когда они, по её мнению, отошли достаточно далеко и предки уже не могли её услышать.

 

- А ты не поняла?

 

Кая потупилась и отрицательно покачала головой.

 

- Напомни, чтобы я увеличила тебе количество занятий по ритуальному языку.

 

- А всё-таки?

 

- По мнению Старших, единственный способ спастись – вызвать глубинных червей. Не морщься, мне самой это совсем не нравится, но если Старшие считают, что другого выхода нет – мы их вызовем.

 

Черви были главной бедой лесных поселений. Из-за них детей с раннего возраста учили говорить вполголоса, не шуметь и ходить по болоту скользя и не хлюпая. Нашествия червей, которые иногда случались, ставили племя на грань вымирания. Спасало людей лишь то, что у болотных тварей не было никаких органов чувств, кроме слуха и они не могли выползать на твёрдую почву. Ускользать от них, при должной сноровке, было достаточно легко.

 

- Но мы не сможем год, а то и больше спокойно ходить вокруг поселения…

 

- Если не вызовем, ходить будет некому, - жёстко сказала Мать. – Или ты не помнишь истории заречного племени?

 

Кая кивнула. Заречное поселение степняки разорили ещё до её рождения, но агонию умирающего племени она всё же застала. То ли их Мудрая Мать не пошла за советом к предкам, то ли их Старшие не решились дать бой, но племя оставило свои дома и рассеялось по лесным островкам, в надежде, что степняки, не найдя никого в поселении, уйдут из негостеприимных болот к себе на твёрдую, поросшую высокой травой сушу.

 

Они просчитались. Степняки разорили их Кладовую Жизни, сравняли поселение с землёй, а на его месте отстроили форт. Далеко от твёрдой земли отходить они не могли, в болотных тропах ориентировались плохо, но постепенно выловили одного за другим оставшихся без дома заречников. Те устраивали засады, перерезали пути снабжения, уничтожали заготовленные степняками припасы, но ничего не помогло. Захватчики плотно обосновались на их земле. Последние из заречников присоединились к племени Каи совсем недавно. Церемонию принятия их в семью она помнила очень хорошо. Это было одно из самых ярких событий в её жизни.

 

- Всё же будет хорошо? – с надеждой спросила Кая.

 

- Не знаю, - задумчиво ответила Мать, - но одно могу сказать точно – так, как раньше уже не будет никогда.

 

И она ускорила шаг, ловко перепрыгивая с кочки на кочку. Кая, стараясь не отставать, семенила за ней. Молчаливые жрецы шли по их следам в почтительном отдалении.

 

Где-то вдалеке тревожно прокричала сыть и снова гнетущая тишина опустилась на заболоченный лес. А всего в одном дне пути от поселения бесцеремонные чужаки рубили, кромсали, корёжили столетние деревья, строя шаткую дорогу сквозь болото. Уродливым извилистым шрамом разрезала она лес, высасывая из него жизнь. Летели прочь птицы. Забилось в непролазные чащи зверьё. В немом крике замерли уцелевшие пока деревья, не зная, что противопоставить вторжению.

 

***

 

К вечеру третьего после разговора со Старшими дня всё было готово: спрятана на твёрдых островках вся живность, отменены сбор трав и охота, всё племя, за небольшим исключением, собралось в поселении. Хранитель Знаний обходил дома и рассказывал людям, как теперь придётся жить. Былой покой надолго покинет племя. Красться и оглядываться придётся уже в сотне шагов от поселения. Даже чтобы просто нарезать сухой травы для пола нужно будет приложить много усилий и подвергнуться серьезной опасности. Детям надолго будет закрыт путь на болота. Их мир ограничится сухой землёй вокруг домов. Даже жрецы и умудрённые жизнью охотники ещё долго без особой нужды не будут углубляться в заросли высокой травы у края трясины.

 

Пока племя, собрав волю в кулак, готовилось к переменам, жрецы, которые должны были дать к ним толчок, удобно устроились на деревьях неподалёку от края возводимой чужаками гати и ждали сигнала. Они смотрели на деловитую суету степняков, и изнывали от нетерпения.

 

Мудрая Мать взглянула на Каю и, улыбнувшись, спросила:

 

- Готова?

 

Та решительно кивнула.

 

- Тогда начинаем.

 

Она сложила руки гнездом, поднесла ко рту и крикнула сытью.

 

Справа раздались мерные удары в барабан. Ритм тут же подхватили десятки деревянных палочек. Пара вздохов, и раскатистый грохот лился уже со всех сторон.

 

Кая никогда в жизни не слышала такой громкой и устрашающей музыки. Звук барабанов будто подгонял сердце, заставляя его выскакивать из груди. Со своей ветки она видела, как засуетились пришельцы. Они бросили работу и, взяв оружие, сбились в плотную группу на краю гати. Чужаки, видимо, решили, что лесное племя пойдёт на отчаянный и безрассудный штурм их моста и готовились отразить нападение.

 

Мудрая Мать не обращала никакого внимания ни на призывный бой барабанов, ни на суету степняков. Она замерла, приложив ухо к стволу, будто слушая то, что рассказывало ей вековое дерево, на котором они с дочкой устроились. Наконец, она отпрянула от бурой коры, достала из набедренной сумки странный, закрученный в причудливую спираль свисток и дунула в него.

 

Барабаны смолкли.

 

В наступившей тишине Кая услышала, как с лёгким шипением проходит сквозь свисток воздух. Мать старалась изо всех сил, её лицо покраснело, вздулись жилы на шее и висках, но подлый свисток никак не хотел разродиться мало-мальски приличной трелью. Наоборот, тишина вокруг стояла такая, что заложило уши.

 

Наконец, Мать остановилась перевести дух.

 

- Не получается? – с тревогой спросила Кая.

 

- Разве у тебя не заныли зубы? – ответила вопросом на вопрос Мать.

 

- Откуда ты знаешь?

 

- Тогда всё в порядке. Те, кому надо, мой свист отлично услышали.

 

Кая всё равно не понимала.

 

- Разве не барабаны призывают червей?

 

- О, нет, - усмехнулась Мать, - барабаны лишь привлекают их, заставляют отвлечься от текущих дел и прислушаться, а свист обещает им много вкусного прямо здесь и сейчас. Немедленно. Вот ты подзываешь Чешуйчика свистом. Помнишь, как он теряет голову и бежит изо всех ног, едва его услышит?

 

Кая кивнула.

 

- Вот так же этот манок действует на червей. Сейчас тут будут все глубинники, до которых смогли достучаться наши барабаны.

 

Мать снова вложила свисток в рот и принялась изо всех сил дуть в него.

 

Сквозь заложенные уши Кая услышала топот ног по настилу. Кто-то бежал по мосту и раздавал команды. Плотный строй чужаков распался, и они гурьбой ринулись прочь. Видимо, командир степняков, смог связать барабаны, заложенные уши и зубную боль и теперь пытался спасти своих людей.

 

Гримаса недовольства исказила лицо Матери. Однако, вскоре она исчезла и на губах жрицы появилась мстительная усмешка.

 

Гать вздыбилась и лопнула в трёх местах одновременно. Над болотом взвились чёрные безглазые головы. Они качались над разрушенным помостом как цветы незрящника на ветру. Из осклабленных пастей, усеянных девятью рядами острых как осколки ракушек зубов, на обломки гати капала едкая слизь.

 

Кая, воспитанная на сказаниях про глубинных червей, знала, что лучший выход для чужаков – замереть на месте и молиться душам предков. Слепые и не различающие запахов черви оставят окаменевших людей ради более шумной добычи.

 

Но чужаки, видимо, слушали в детстве другие сказки. А может быть, близость смерти помутила их разум. Как бы там ни было, они беспорядочно метались по оставшимся на плаву осколкам гати, крича и размахивая руками.

 

Из бездны выныривали всё новые и новые черви. Они хватали людей в мощные зубастые пасти и тащили на дно. Предсмертные крики слились с криками боли и ужаса. То, что осталась от гати, было залито кровью и усыпано клочьями плоти.

 

До боли в глазах Кая вглядывалась в мельтешение тел, пытаясь разглядеть среди них знакомую фигуру, но тщетно. Прекрасный незнакомец либо погиб в числе первых, либо с самого начала отсутствовал на мосту.

 

У чудом уцелевших в первые мгновения кровавого пиршества степняков оставался лишь один небольшой шанс остаться в живых: им следовало залезть на одно из немногочисленных деревьев и переждать нашествие. Пусть у них не было ни еды, ни воды, которыми предусмотрительно запаслись Мудрая Мать и жрецы, но они вполне могли бы продержаться пару-тройку дней и без них, а там, глядишь, степные предки сжалились бы над потомками и послали бы им удачу. Но никто из чужаков, похоже, не додумался до этого. Самое большее, на что хватило храбрейших из них – это выхватить меч и броситься навстречу осклабленной зубастой пасти. Геройская, но бессмысленная смерть.

 

Не успело стемнеть, как всё было кончено.

 

На поверхности болота на расстоянии сотен, а то и тысяч шагов от переднего края разрушенной гати не осталось ни одного живого человека. В наступающих сумерках раздавались лишь всхлипы, разрезаемой червями трясины, и недовольные стоны голодных глубинников, не успевших на праздник тугого желудка.

 

- Всё, можно ложиться спать, - удовлетворённо сказала Мудрая Мать. – Сегодня ничего интересного больше не будет. Да и завтра, пожалуй, тоже. Хоть отдохнём от суеты последних дней.

 

- А послезавтра? – спросила Кая чисто из присущего ей любопытства.

 

- А послезавтра мы попробуем слезть с дерева и пойти домой, - с улыбкой ответила Мать, - но спешить не будем. У нас больше не осталось неотложных дел.

 

Они говорили вполголоса, но, не смотря на это, один из червей с протяжным всхлипом вынырнул из глубин неподалёку, и его голова зависла в пятнадцати шагах от дерева, на котором пряталась верховная жрица с дочкой. Она была также шагами пятью ниже их ветки и вряд ли смогла бы до них дотянуться, но проверять это, пожалуй, не стоило.

 

Мудрая Мать приложила палец к губам. Кая согласно кивнула и, осторожно прислонившись к стволу, закрыла глаза. Они выполнили указание Старших, и теперь их ждал заслуженный отдых. О цене победы над чужаками Кая предпочитала не думать. Образ прекрасного незнакомца не шёл у неё из головы.

 

***

 

Жизнь постепенно успокаивалась и входила в пусть новый, но размеренно-повседневный ритм. Охотники начали рыскать по окрестностям в поисках забившегося в дальние углы зверья, женщины осторожно и с большой оглядкой выходили в лес за ягодами и травами. Только детям путь из поселения был заказан. Раззадоренные черви всё ещё бродили вокруг в поисках добычи, они не скоро откочуют в прежние места обитания.

 

Стала совершать вылазки в лес и Кая. И хоть Мать строго настрого наказала не ходить на место недавнего побоища, неведомая сила тянула будущую верховную жрицу туда, где до сих пор торчали из болота обломки сплетённых веток и ещё не затянулись на поверхности истерзанной трясины рубленые раны. Она искала и боялась найти что-нибудь, что пролило бы свет на судьбу прекрасного незнакомца.

 

Иногда, не смотря на всё увещевания и угрозы, за ней увязывался неугомонный Чешуйчик, и тогда прогулка становилась опаснее, но веселее.

 

Измождённого, иссохшего, но чудом оставшегося в живых степняка Кая нашла то ли в четвёртую, то ли в пятую вылазку.

 

Тот неподвижно лежал на небольшом островке шагах в ста от разрушенной гати. Только великое везение и благосклонность предков могли объяснить, как он целым и невредимым добрался до твёрдой почвы и смог прожить там больше полутора десятка наполненных всевозможными опасностями дней.

 

Поначалу Кая приняла тело, лежащее у самой кромки бурой болотной воды, за очередной труп и хотела пройти мимо, но оно шевельнулось и издало слабый стон. Врождённое любопытство взяло верх, она перевернула умирающего чужака на спину, и тут её будто огнём обожгло. Он был измождён, но вполне узнаваем. Именно вокруг этого миловидного, с тонкими чертами лица вертелись в последнее время её мысли.

 

Дрожащими руками Кая сняла с пояса флягу и напоила степняка.

 

Тот пил жадно то и дело захлёбываясь и откашливаясь. Потом разлепил ссохшиеся веки, пристально вгляделся в лицо спасительницы и что-то пролепетал на чужом, каркающем языке.

 

- Не понимаю, - покачала головой Кая.

 

Чужак повторил попытку, но его речь из каркающей стала шипяще-свистящей.

 

Кая с сожалением снова покачала головой.

 

Степняк не сдавался и спросил снова, но уже с другими интонациями и созвучиями. На этот раз его речь показалась Кае смутно знакомой, но потребовалось трижды повторить фразу, чтобы она распознала слова ритуального языка:

 

- Кто ты, прекрасная незнакомка?

 

- Откуда ты знаешь секретный язык ритуалов? – отпрянув, воскликнула она.

 

- Наречье северных варваров используется в ваших лесах для ритуалов? Очень странный выбор, - не смотря на своё плачевное состояние, усмехнулся чужак.

 

Улыбка преобразила его измождённое лицо. Кая тут же вспомнила, почему она при первой же возможности неслась на ту треклятую опушку. Мягкие, светлые, цвета выгоревшей травы волнистые волосы как нельзя лучше подходили к его небесно голубым глазам. В лесу ни у кого не было таких глубоких и чистых глаз. В них, забыв обо всём на свете, хотелось смотреть бесконечно.

 

Тряхнув головой, Кая отогнала наваждение и гордо произнесла:

 

- Не знаю никаких северных варваров. На этом языке наши предки говорят с нами.

 

- Счастливые, - притворно вздохнул степняк. – А наши, не смотря на обильные жертвоприношения, лишь молча гниют в своих роскошных склепах. Меня, кстати, Гердиан зовут. А тебя как?

 

Его голос, не смотря на измождение, звучал чистым и звонким колокольчиком. От него тряслись колени, и по телу разливалась мягкая истома.

 

На болотах у мужчин были низкие и хриплые голоса. Они говорили так, будто скребли деревянными ложками по каменной ступе. Чужак не был похож на знакомых Кае парней ничем. А ведь ей придётся вскоре выйти за одного из них, чтобы родить дочь, будущую Мудрую Мать, её преемницу.

 

Это её долг перед предками.

 

А ещё её долг - выучить ритуальный язык. Кто сможет помочь в этом лучше, чем словоохотливый чужак? Опять же, он способен многое рассказать о жизни вне леса. А чем больше знает Мудрая Мать, тем лучше она заботится о своём племени. Кроме того, степняк может знать что-нибудь о дальнейших планах строителей злополучной гати.

 

Как ни крути, а чужак будет ей весьма полезен.

 

Кая чувствовала, что обманывает себя, на ходу выдумывая причины, способные оттянуть неминуемую встречу Матери с чужаком, но не могла противиться переполняющим её чувствам. Она решила, что ничего страшного не случится, если некоторое время никто не будет знать о Гердиане. Сбежать и выдать их местоположение он не сможет, а рассказать способен многое.

 

Как бы там ни было, на следующий день, прихватив еды и питья, она изо всех сил спешила к этому островку, забыв даже отругать увязавшегося следом Чешуйчика.

 

Пожалуй, впервые в жизни её не беспокоило, что сказали бы об этом поступке предки.

 

***

 

Гердиан оказался отличным собеседником. Он действительно многое знал о племенах вне леса и мог часами о них рассказывать.

 

Оказывается, не все степняки одинаковы. Они, как и лесные люди, делились на племена и общины. Каждое племя имело собственный язык и собственный, отличный от других, жизненный уклад. Родственные племена объединялись в страны. Многие из этих стран управлялись королями, некоторые - советом старейшин, а были и те, что подчинялись кастам жрецов. И все эти страны постоянно воевали друг с другом, делая перерыв лишь для того, чтобы пополнить армии и заготовить провизию для них. Но больше всего поразило Каю то, что нигде за границей леса, насколько знал спасённый ею степняк, племенами не управляли женщины.

 

Ещё Гердиан мог ярко и едко описать характер человека, объяснить скрытые причины его слов и поступков, а так же знал массу удивительных и поучительных историй из жизни простых людей.

 

С ним было легко и интересно.

 

Но были и вопросы, по которым они с Каей имели настолько разное мнение, что просто не могли понять друг друга. Иногда они спорили почти до крика, а иногда Кая даже не могла найти слов для возражений, настолько чудовищными и противоестественными казались ей взгляды степняка.

 

- Тетракот редок и дорог. Он дан людям богами. Всем людям. Ни одно племя не имеет права присвоить его себе, - говорил он.

 

- Но Кладовая Жизни находится на территории нашего племени. Значит, и её содержимое принадлежит нам. Мы же не требуем, чтобы вы отдавали нам часть своего урожая или ваш король уступил нам свой замок.

 

- Это другое. У вас в распоряжении оказался минерал, настоящей цены которому вы не знаете. Он может спасти тысячи человеческих жизней.

 

- Он и спасает. Во время неурожая и мора, - не сдавалась Кая.

 

- Вы используете его нерационально. То количество минерала, которое вы толчёте и добавляете в пищу больному, способно спасти десятки, а то и сотни жизней вместо одной. Поделитесь с нами, и мы научим раскрывать его внутреннюю силу полностью.

 

- Ага, заречников вы уже научили. Только ветер гуляет теперь на пепелище. А Кладовая Жизни, веками хранившая душу их племени, разграблена и осквернена. Ни один кристалл тетракота не зародится в ней больше.

 

- Они были упрямы и агрессивны, - пожимал плечами Гердиан. – Их Мудрая Мать отвергла все наши щедрые предложения. Это она выбрала им такую судьбу.

 

И вообще степняк считал, что женщины не способны грамотно руководить не только странами, но и племенами.

 

- Их дело рожать, - говорил он. – Они и с детьми еле справляются. Куда им управлять тысячами людей? Представь, с каким чувством закалённые в боях, усеянные шрамами ветераны слушали бы вашу Мудрую Мать, едва достающую им до плеча?

 

- Женщины лучше слышат, тоньше чувствуют, - возражала, поджав губы Кая, утаившая своё происхождение. – Только женщины могут говорить со Старшими и предвидеть нашествие зверья.

 

- Фффф, - смеялся своим непередаваемо милым смехом Гердиан. – Польза от общения с предками слишком преувеличена, а зверьё.. Что же, пусть приходит. У нас высокие стены и мощные луки. Разом заготовим столько мяса, что на год хватит.

 

Однако, не смотря на эти споры и размолвки, Кая всё чаще и чаще воображала Гердиана отцом своей дочери. Она сама займётся её воспитанием. Неуважение к женщинам, присущее отцу, она вытравит на корню, а голубые глаза и вьющиеся светлые волосы будут лишь оттенять мудрость и прозорливость верховной жрицы.

 

Однажды, во время очередного пикника на берегу бескрайнего болота, она поделилась с Гердианом своими мечтами. Весьма неожиданно он с благосклонностью отнёсся к её фантазиям.

 

- А почему бы и нет? – сказал он. – Не век же здесь сидеть. Обратно на твёрдую землю к цивилизованным людям, как я понимаю, ты меня не выведешь?

 

Кая потупилась, но её душа пела. Всё прошло гораздо легче, чем она рассчитывала.

 

С этого дня училась не только она.

 

Чужаку, чтобы не ударить лицом в грязь, за очень короткое время предстояло узнать, как устроена жизнь племени, кто и за что отвечает в поселении, какие ритуалы и когда проводятся. Ну и конечно, как отличить ненадёжную кочку от надёжной, как найти давно нехоженую тропу и как не попасть в западню к живоглоту или самоскоку.

 

Теорию Гердиан освоил влёт, у него была цепкая и бездонная память, а вот с практическими навыками пришлось повозиться. Как не билась Кая, он норовил соскользнуть в трясину даже с самой надёжной кочки, а забытую тропу не видел даже тогда, когда шёл по ней. Однако, научить ходить по болоту можно даже самого глупого ребёнка. Было бы терпение и настойчивость. Спустя двадцать дней и сотни часов ползанья по кочкам, степняк был готов к тому, чтобы совершить под её присмотром не слишком длинный путь до поселения. Оставалось принести ему более подходящую одежду и дать последние наставления.

 

Кая надеялась, что Мудрая Мать не будет противиться и примет её избранника в семью. В противном случае.. Да простят её предки, она пойдёт наперекор верховной жрице и мнению соплеменников. Она чувствовала свою правоту и готова была отстаивать её хоть перед всем миром.

 

***

 

Они вышли с рассветом. Путь предстоял неблизкий, и не следовало упускать ни минуты.

 

Штаны, которые Кая выпросила у охотников, были Гердиану коротки, но он стоически перенёс и её невольный смешок, и саркастическое повизгивание Чешуйчика. А вот расстаться со своей голубой, отороченной золотом, короткой курткой он отказался наотрез.

 

- В ней вся моя жизнь. Она мне очень дорога как память.

 

- Но тебе всё равно придётся её снять, когда начнёшь выходить на охоту.

 

- Пусть, но предстать перед матерью избранницы я хочу в парадном.

 

Кая лишь пожала плечами. Она торопилась отправиться в путь и не была расположена к спорам.

 

Когда островок, давший ему приют, скрылся из вида, Гердиан остановился на одной из внушительных кочек и спросил:

 

- А как далеко гать, которую мы строили?

 

- Примерно в сотне шагов. Мы только что вышли на ту тропу, которую вы мостили, но чуть ближе к поселению, чем...

 

Кая сделала паузу и, будто извиняясь, продолжила:

 

- На ней до сих пор валяются обрывки человеческих тел. Я подумала, что тебе будет неприятно и сделала небольшой крюк.

 

Гердиан понимающе кивнул и спросил:

 

- И в каком направлении она находится?

 

- Там, - Кая махнула рукой вправо.

 

- Тогда мне туда.

 

Кая застыла как громом поражённая.

 

- Но мы же… Яяяя… Мы хотели…, - с трудом подбирала она слова.

 

- Нет, это ты хотела, - жестко сказал Гердиан, - а я просто некоторое время не разрушал твоих иллюзий. Неужели ты действительно думала, что наследный принц удовлетворится участью грязного охотника с болот?

 

- Наследный принц????

 

- Милочка, если бы ты была наполовину так проницательна как рассказываешь, то давно бы догадалась. Или ты на самом деле считаешь, что у нас любой юноша знает пять языков, посвящён в тайны высокой политики и способен бесконечно обсуждать философские вопросы с изнывающими по ним дикарками?

 

По растерянному лицу девушки Гердиан понял, что примерно так она и считала.

 

- Не понимаю, как ваше племя смогло прожить столько лет среди болот с такими наивными верховными жрицами, - пожал плечами он.

 

Кая сжала кулаки и внутренне собралась.

 

- Я не могу тебя отпустить, - четко и твёрдо выговорила она. - Ты слишком много знаешь.

 

- Не пытайся меня остановить, - холодно произнёс принц. – Мне не хотелось бы тебя убивать, но если ты не оставишь мне другого выхода, я не буду колебаться ни мгновения.

 

В подтверждение своих слов он взвесил в руках посох, которым прощупывал тропу.

 

- Или ты хочешь отправиться со мной? – надменная улыбка скользнула по его губам. – Трон обещать не могу, но дочку, так и быть, тебе сделаю. Если поможешь до тетракота добраться, конечно. Будешь жить при дворе, никто тебя не тронет.

 

Волна возмущения захлестнула Каю. Как он смеет ей такое предлагать? Или смеет? Не вела ли она себя так, будто готова на всё ради дочки от него?

 

Возмущение сменилось горьким раскаянием. Племя опять оказалось под ударом и опять по её вине. Неужели ничего не изменить, и она останется в памяти людей глупой недожрицей, предавшей предков?

 

Гердиан был выше на голову, крепче и сильнее. К тому же, обучен военному делу. У неё не было ни единого шанса на успех. Даже ритуальный нож, привычно заткнутый за пояс, вряд ли склонил бы чашу весов в её сторону. Что же делать?

 

Чужак действительно много знал. И о племени, и о ритуалах, и о Кладовой Жизни. Он даже мог ходить по болотам не хуже иных подростков. Немыслимое дело для степняка. Она не рассказала ему, разве что, о роли Мудрой Матери в нашествии червей. Не хотела вызвать лишнюю ненависть.

 

Отпускать его никак нельзя.

 

Кая смерила взглядом Чешуйчика.

 

Нет, ручная ящерка, едва достававшая ей до колена, была послушна и ласкова, но на роль боевого пса не годилась.

 

- Прощай, - сказал Гердиан, расценив её молчание как признак капитуляции. – И уведи своих дикарей подальше. Когда мы вернёмся, то церемониться ни с кем не будем. Мир невозможен. Слишком много наших людей полегло в этих болотах.

 

Он развернулся и ходко зашагал по направлению к разрушенной гати.

 

Кая невольно залюбовалась его грацией сильного, уверенного в себе хищника, но потом волна отчаяния снова захлестнула её.

 

Она подвела предков и мать. Племя в опасности, а вокруг нет никого, кто бы смог ей помочь. Она специально выбрала такой день, когда в этом конце леса не будет никого, чтобы никто не испортил ей сюрприза.

 

Отличный сюрприз теперь получится.

 

Нет, она не вернётся в поселение. Она не сможет смотреть людям в глаза после того, что совершила. Лучше смерть. Она предала племя, забыла наказ предков, наплевала на долг перед ними. Зря мать доверилась ей.

 

В памяти всплыл второй день после кровавого пиршества червей.

 

Они сидели на дереве и говорили о разном. Вдруг, Мать замерла, о чём-то задумавшись, а потом торжественно произнесла:

 

- Манок для червей в ближайшее время нам вряд ли понадобится. Поэтому я с чистым сердцем могу передать его тебе уже сейчас, не дожидаясь твоего вступления в должность. Всегда носи его с собой. С большой силой приходит и большая ответственность. Привыкай к ним.

 

Манок. Она совсем забыла о нём.

 

Кая посмотрела вслед быстро удаляющемуся Гердиану. На глаза навернулись слёзы, а рука сама полезла в набедренную сумку и извлекла из неё причудливо изогнутый свисток.

 

Продолжая глядеть сквозь слёзы на размытую фигуру несостоявшегося отца своей дочери, Кая вставила свисток в рот и дунула изо всех сил.

 

Уши привычно заложило. Заныли зубы.

 

Воздух в лёгких ещё не закончился, а трясина вздыбилась десятком чёрных яйцеобразных голов, неторопливо раскачивающихся на длинных мускулистых шеях. Их широко раскрытые пасти поворачивались из стороны в сторону, будто именно ими глубинные черви ловили малейшие шорохи в поисках добычи.

 

Кая, затаив дыхание, застыла как истукан. Только глаза продолжали следить за уходящим прочь принцем.

 

Тот будто не заметил происходящего и спокойно перешагивал с кочки на кочку. А может и вправду не заметил? Слишком быстро всё изменилось. Ещё пару мгновений назад болото было безжизненным и спокойным, а сейчас целая стая кровожадных тварей окружила принца, готовая сожрать его, разорвав в клочья.

 

Сердце Каи ударило не больше трёх раз, прежде чем ближайший к Гердиану червь метнулся к нему и ухватил зубами за туловище. Раздался треск костей и рвущейся одежды. Из горла принца вырвался сдавленный крик. В этот же миг вторая тварь вцепилась в его правую ногу. Третья пыталась присоединиться к пиру, оттяпав голову юноши, но промахнулась, поскольку Гердиан уже падал, разрываемый на части двумя первыми.

 

Кая будто превратилась в дерево, думая лишь о том, чтобы бешеный стук сердца не выдал её.

 

Когда ближнему к ней глубиннику надоело болтать головой в воздухе, и он плюхнулся во взбаламученную им же жижу, она сорвалась с места и в три прыжка достигла ближайшего дерева. Стремительным вихрем она взлетела по стволу, почувствовав лишь небольшое движение воздуха за плечами.

 

Уже устроившись на ветке, Кая поняла, что выжила лишь благодаря невероятному стечению обстоятельств: ближайший к ней червь не вовремя нырнул в трясину, второй отвлёкся на поимку Чешуйчика, а третий слегка промахнулся, клацнув зубами за самой её спиной.

 

Чёшуйчик. Его смерть на её совести, и ей до конца жизнь нести это бремя.

 

Глаза Каи снова стали мокрыми от слёз.

 

Она тут же поклялась, что никогда в жизни не забудет своей беспечной наивности, которая усложнила жизнь племени и привела к гибели дорогого ей существа.

 

А ещё она поклялась никогда больше не забывать о предках и честно нести свою ношу, какой бы тяжёлой она не была. А дочка… Ей рано пока об этом думать. Наступит время, и всё решиться самым лучим для всех образом.

 

Кае предстояло не меньше суток просидеть на дереве без еды и питья, но она не думала об этом. Самую худшую беду от племени она всё-таки отвела. Теперь всё будет хорошо.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 4. Оценка: 3,50 из 5)
Загрузка...