Долг чародея

 

Кто захочет убить короля?

Нерадивый отпрыск, возжелавший поскорее примерить корону.

Дочь соседа, вопреки воле выданная за старика, с которым отец воевал столько же лет, сколько ей самой.

Сам сосед, уставший от долгих распрей, но не уставший от мечты расширить границы.

Наивный бастард, мстящий за поруганную честь матери.

Любой из придворных, которому тиран на троне хуже кости в горле.

И тысячи тысяч других, настрадавшихся за долгое и не самое справедливое правление.

 

Как могут убить короля?

Ядом, клинком или магией.

 

И кем бы ни был таинственный заговорщик, он выбрал именно третий путь. Поэтому я, магистр Годлинг, трясся в двуколке по ухабистой дороге, отвлеченный от крайне важных изысканий в своей башне на болотах. В письме с королевской печатью (которая еще пригодится позднее), кратко излагались предшествующие покушению события.

Ровно неделю назад повелитель Изурии отправился на охоту, где на него напал Космач – самый любимый и преданный пес, получавший от короля больше внимания и ласки, чем родной сын. К счастью, боги направили пику сэра Патанки точно в цель, и сюзерен отделался легким испугом и замаранным кровью камзолом. Но на этом безусловно печальном событии беды только начались.

Три дня спустя Его Величество Асмата Второго едва не забил копытами Воронок – боевой конь, разделивший с хозяином немало походов и шрамов. Скакун невесть с чего взбеленился, пробил грудью загон и кинулся на короля, будто волкодав на котенка, и лишь вмешательство доблестного сэра Патанки в очередной раз уберегло владыку от лютой смерти.

На третьи сутки после этого на Асмата напал уже сам сэр Патанки, располовинив спинку трона громадным фламбергом. Но боги явно не хотели, чтобы их помазанник отбыл на тот свет раньше срока, и ниспослали ему великую прыть, какой похвастает не всякий молодец. Обрюзгшему старику не иначе как чудом удалось выскочить из-под удара. Клинок обезумевшего сэра Патанки намертво застрял в доске, а миг спустя клинки рыцарей-телохранителей застряли в сэре Патанки. Но несмотря на множество смертельных ран, он успел прошипеть не своим голосом, что рано или поздно доберется до жирного выродка.

Вся эта череда злоключений дала понять – без магии тут не обошлось, а лучшего знатока тайной науки, чем магистр Годлинг, во всей Изуре не сыскать. И мне было приказано явиться в Браддар не позднее третьего дня от получения сей депеши, ибо чует монарх, что на девятую ночь нечисть снова нанесет удар, пережить который он вряд ли сумеет. Но не из-за меча безумца или зубов спятившей твари, а из-за страшного давления на немолодое сердце, ведь предателем может оказаться кто угодно: от кухонной крысы до ближайшего соратника.

 

***

Серая громада на прибрежной скале встречала меня гнетущим настроением, какое могло зародиться исключительно в разгар осады, чумы или голода. Пройдя от ворот до тронного зала, я не увидел ни одной улыбки и не услышал радостного слова. Придворные держались обособленно, говорили мало и только шепотом, а бледность лиц вкупе с темными кругами под глазами намекали на долгие ночные бдения.

Скорое появление колдуна мало что изменило – казалось, уже никто не верит в благополучный исход и смиренно ждет, когда волос наконец лопнет. Стук орехового посоха ухал громче чем в склепе, хотя еще пару недель назад он утонул бы в музыке, перезвоне шутовских бубенцов и хмельном смехе.

Асмат восседал на троне в полном боевом облачении, опустив забрало и придерживая рукой щит. Дюжина рыцарей – лучших из лучших, вернейших из верных – стояли пред ним в два ряда: безоружные и бездоспешные, пристально следя не только за залом, но и друг за другом. Мне не позволили подойти даже к ступенькам, пришлось вопреки всем правилам преклонить колено на почтительном удалении от государя.

– Магистр Годлинг! – прогудел шлем. – Как я рад, что ты успел.

– А я рад, что вы в добром здравии, сир.

– Не очень-то оно и доброе. За эти дни я похудел сильнее, чем за месяц в плену у северных варваров. А кормили тогда одним снегом. Быстрее изничтожь этого гада, иначе ему и стараться не придется – сам отойду к богам.

– Займусь им немедленно. И очень скоро брошу поганую голову к вашим ногам.

– Голову? – удивился король. – Так это человек? Не призрак, не демон?

– Полагаю, это магия переселения – древняя и очень опасная, но мне более чем известная. Злодей покидает тело и бесплотным духом подселяется в чужую оболочку. Например, в собаку. Или сэра Патанки, да восславят боги его несчастную душу. В это время колдун спит столь крепко, что неотличим от мертвеца. Нужно лишь найти его и пронзить гнилое сердце.

– Стража! – возопил Асмат. – Обыщите весь замок! Каждый погреб, каждый угол! Найдете спящего – будите! Не очнется – тащите сюда!

Я вскинул руку, прежде чем безмолвные статуи вдоль стен загремели башмаками.

– Мудрая мысль, сир, но преждевременная. Убийца вряд ли прячется в Браддаре, коль может перемещаться на многие лиги. К тому же, обряд отнимает много сил даже у могучего чародея, поэтому он выйдет из тела точно перед ударом. Не волнуйтесь, я все сделаю сам.

 

***

Найти подселенца – задача не из легких. Целого войска не хватит, чтобы обыскать окрестные села и допросить всех, кто внезапно стал вести себя непривычно. Колдун не помнит ничего из жизни нового тела и расколется после пары наводящих вопросов, но нужно обладать воистину великим умом, чтобы наверняка распознать злодея. Или злодейку – женщины мстительны и обидчивы как никто иной, поэтому ведьм я со счетов не списывал. Но несмотря на это, допрос каждого встречного поперечного займет слишком много времени, а значит душегуба надо брать по горячим следам. Желательно – сразу после нападения.

Но чтобы не слоняться два дня без дела и хоть немного успокоить короля, я развернул в стенах замка и окрестностях бурную деятельность. Сперва навестил казарму и пообщался со стражниками, стоявшими у ворот в день последнего покушения. Оба клялись и божились, что никаких посторонних в Браддаре не было, только свои. Под своими подразумевались бондарь, привезший новые бочки для вина, и мельник с телегой муки.

Я испросил у капитана охранную грамоту и навестил обоих, но ни мельнице, ни в мастерской ничего подозрительного закономерно не нашел. Обход подвалов, опочивален и потайных комнат тоже ничего не дал, а лишь усугубил положение. Узнав о свойствах и способностях подселенца, придворные забыли и без того беспокойный сон и дремали в общих залах у всех на виду, то и дело вздрагивая  от сквозняков и мышиных писков.

Замок наполнился страхом, словно пробитая лодчонка болотной водой. Дошло до того, что одна хорошенькая фрейлина вышла из окна, а старший повар умер от сердечного приступа. Вечером стало еще хуже – в зыбких тенях от свечей и жаровней слабые духом видели черт знает что и постоянно оглашали коридоры гулкими воплями.

Асмату эти крики определенно не шли на пользу, и я с большим трудом уговорил его немного поспать. Чтобы сир смог хоть на миг сомкнуть веки, пришлось изрисовать дверь опочивальни волшебными знаками. Правда, проку от них не больше, чем от детских каракуль, но эта правда королю была противопоказана, и потому он так ничего и не узнал. Да, я самым дерзким образом обманул сюзерена, но если это не ложь во спасение, тогда что вообще ею считать?

Проверив охрану, я отправился на кухню немного перекусить. Азарт охоты пробудил зверский аппетит, а с ужина осталось немало всяких яств от тех, в ком аппетит пропал начисто.

– Я слышал, - робко начал поваренок, ставя предо мной жаркое, - что колдуны старые и бородатые. А вы молоды и выбриты.

– Не так уж я и молод.

– А сколько вам?

Я отрезал щедрый ломоть и протянул внезапному собеседнику.

– А сколько дашь?

Малец пожал плечами.

– Не знаю. Семнадцать?

– Тридцать два.

– Ого! – черные глаза стали что блюдца.

– Я же колдун. А тем, кто с бородами, больше ста.

– Ничего себе!

– Гляжу, ты не очень-то боишься. Ни меня, ни другого чародея.

Он снова пожал плечами и бойко выпалил:

– Папа сказал – бояться нельзя. Кто боится – тот ничего не добьется.

– Твой отец мудрее волшебника. – Я глотнул вина из золоченого кубка. Эх, давно не пивал такой прелести. – Скажи, бесстрашный кулинар, как тебя зовут?

– Трин.

– Ничего странного в последнее время не замечал?

Парнишка нахмурился и почесал затылок.

– Неделю назад видел, как Багор целовался с Фростиной. Это странно, потому что у Багра жена и трое детей.

Я с трудом сдержал улыбку. Пацан должен думать, что все взаправду, иначе ничего важного из него не вытянуть.

– И все?

Он наклонился ко мне, зыркнул по сторонам и прошептал:

– Не все. Только пообещайте не казнить дядю Панаса, а то ничего не скажу.

Я поднял ладонь и зажег меж пальцев сияющий знак.

– Слово мага.

Паренек долго сидел с открытым ртом, прежде чем выдать страшную тайну:

– Дядя Панас спьяну обозвал короля старым хреном. И добавил, что пользы от него столько же. Вот. Теперь всё.

Я хмыкнул.

– Ладно, беги спать. Ничего не бойся и держи ушки на макушке. Кстати, об ушках. Кое-кто плоховато их моет. Гляди, что там застряло.

Я протянул руку и выудил из-за головы пацаненка серебряную монету. У того аж челюсть отвисла от восторга, а глаза заблестели что та монета.

– Это тебе за помощь. Узнаешь что-нибудь важное – получишь еще.

 

***

Ночь прошла на удивление спокойно. Никто не умер, подселенец так и не появился, а король в кой-то веки соизволил подкрепиться жирным куриным бульоном. Только вот идти за ним пришлось мне, так как никому другому Асмат не доверял. Колдун мог запросто вселиться в разносчика и подсыпать в пищу яду – достаточно слабого, чтобы снявший пробу рыцарь не помер в тот же миг. Поэтому почтенному чародею пришлось вышагивать с подносом как кабацкой девке. Впрочем, ужин Его Величества важнее гордости: я-то от уязвленного самолюбия не зачахну, а государь от голода – запросто.

– Помнишь битву при Эль-Али? – спросил Асмат, шумно хлебая навар. – Ох и задал ты тогда язычникам. Огонь, молнии, ураган! Жаль, сейчас не все так просто. Нельзя взять и сжечь ублюдка дотла.

– Не сочтите за дерзость, но посмею напомнить, что в той славной битве сражался мой отец. Я далеко не так силен, как он.

– Да? – сир сдвинул косматые брови. – Неужели столько лет прошло?

– Увы. Ваш сын еще не родился. Кстати, где он?

– Объезжает владения. Собирает налоги, знакомиться с людьми. Скоро ему наследовать трон. Если и не сгину этой ночью, все равно недолго осталось. Чай не маг.

– А когда Его Высочество покинул Браддар?

– После охоты…

Я замолчал, и это безмолвие насторожило короля сильнее всяких слов. Асмат оторвал взгляд от тарелки и долго смотрел мне прямо в глаза.

– А что? – тихо произнес он. – Думаешь?..

– Допускаю.

– Но… мальчик любит меня! Да он… Нет!

– Если убита замужняя женщина, кого подозревают в первую очередь?

– Мужа?

– А если убит король?

Миска разбилась вдребезги, густая жижа с кусочками овощей потекла по стене.

– Вякни это кто иной – отрезал бы язык вот этими руками! – владыка потряс ладонями перед покрасневшим лицом, сопя как кузнечные мехи.

– Знаю, - как можно спокойнее произнес я. – И никого не обвиняю. Лишь держу на примете.

– Лучше держи свои приметы в голове. И без веских доказательств на волю не пускай. Свободен.

Я поклонился, положив руку на сердце, и покинул опочивальню. Как бы не сердился Асмат, его единственный сын – превосходный кандидат. Лучше просто не сыскать.

В роковую ночь не спал никто. В тронном зале остались я и дюжина рыцарей в обычных одеждах. Перед тем, как запереть дверь на тяжеленный засов, они тщательно обыскали друг друга, но не нашли ничего мало-мальски пригодного для быстрого и внезапного убийства. Даже мне пришлось оставить посох снаружи, но это ничуть не ослабило колдовскую мощь. Настоящие маги сражаются не палками, а умами, и мой ум острее клинка и тверже железного дерева.

Стрельчатые окна заслонили столами, столы подперли лавками, после зажгли по углам жаровни и расставили всюду свечи, чтобы сама Тьма не добралась до государя. Асмат, закованный в латы с головы до ног и прикрытый щитами спереди и сзади, снова пустился в воспоминания о молодости. Старики любят говорить о былом, а те, в чьи спины дышит смерть, упиваются им с особенным наслаждением.

Эти рассказы были любопытны и мне, ведь отец почти ничего не поведал о славных подвигах с Асматом, тогда еще третьим – самым младшим – принцем, который мечтал о стезе странствующего рыцаря. Сиднем сидеть в дарованном наделе и подсчитывать прибытки юной крови жуть как претило, а о троне не приходилось даже мечтать. Опытный колдун, столь же алчущий битв и приключений, стал для принца настоящей находкой.

Они охотились на драконов, спасали заморских принцесс, истребляли горных троллей и занимались прочими делами, без которых нельзя представить истинных героев. Спустя много лет Асмат таки примерил корону, и по Изуре до сих пор гуляют слухи, что мой отец сыграл в этом не последнюю роль. Но сев на трон, боевой товарищ остепенился и увлекся иным, не менее важным занятием – политикой. Колдун же вернулся в башню, где ждала спасенная принцесса, и озаботился продолжением рода, который, как и у монархов, прерываться не должен, ибо монархи передают власть, а чародеи – магическую силу.

На самом деле причина разлада крылась в ином, но знали ее только трое, а помнит и вовсе один.

– Ты очень похож на него, - сказал король, когда во дворе пропели первые петухи. – Я рад, что могу доверять тебе так же, как и ему.

– Благодарю, Ваше Величество. Я поклялся позаботиться о вас. А теперь мне пора. Если враг не ударил сегодня, это не значит, что он передумал.

Следующие два дня прошли в тревожном ожидании, а третьим утром в Браддар прискакал Ламберт: конь в мыле, сам в мыле и без свиты. Смерчем ворвавшись в зал, принц бросился к отцу, но рыцари сомкнули пред ним плечи. Однако прежде я заметил, что король вздрогнул и потянулся к щиту.

– Что случилось? – голос наследника сорвался на хрип. – Ты в порядке, отец?

– Как видишь, - проворчал тот, не то уставший от тяжести лат, не то напуганный внезапным появлением сына.

– Я прибыл, едва получил сокола. Только прикажи – и колдуну не сносить головы!

– Что? Я не посылал никаких соколов. Впрочем, неважно. Видимо, кто-то из твоих прихвостней постарался.

– О чем ты говоришь?!

– Стой где стоишь. Я дал тебе задание – вот и выполняй. Вернешь, когда объедешь все наделы.

Ламберт в сердцах схватился за меч.

– Я не оставлю тебя одного, покуда в округе засело невесть что!

Воины разом ринулись навстречу гостю, будто в пешем строю. Пришлось срочно встать между ними и призвать к спокойствию, иначе все закончилось бы очень скверно и без вмешательства злодея.

– Ваше Величество, Ваше Высочество… не надо гневаться. Горячей головой делу не поможешь. Позвольте принцу немного отдохнуть, прежде чем отправиться в дорогу.

– Да кто ты такой, чтобы мной распоряжаться?! – Наследник вздернул подбородок, все еще грея ладонью навершие эфеса.

– Молчи! – рявкнул владыка. – Магистр Годлинг знает, о чем говорит. Поешь, смени коня – и в путь.

– Но…

– Никаких «но»! Кто тут король, я или ты?

Ламберт резко поклонился и вышел вон. Я молча кивнул Асмату и направился следом. Времени оставалось в обрез – у заговорщика всего одна попытка, прежде чем задуманное станет слишком очевидным для окружающих. Прошмыгнув на кухню, я поймал Трина и отвел подальше от посторонних глаз.

– Как жизнь молодая? Хочешь еще монетку?

– Здрасьте, дядь колдун. Конечно хочу!

– Но не за просто так. Нужно кое-что сделать.

– А не обманете? – протянул ушлый пацан.

Я поводил перед ним сияющим знаком и улыбнулся:

– Слово мага.

 

***

– Где там Ламберт? – проворчал король, увидев меня.

– Близко. – Взмах руки – и дюжие мордовороты разлетелись в стороны, как листья на ветру. – Очень близко, папа!

Блеснул спрятанный в рукаве кинжал. Его Величество завизжал и попытался встать, но доспехи, казалось, приросли к трону. И все же Асмат не растерял сноровки и успел заслониться лежавшим на коленях щитом. Острие гулко впилось в обтянутые кожей доски, и в следующий миг я был похоронен под рычащими и сопящими тушами. От верной смерти спас лишь окрик монарха:

– Довольно! Это не магистр Годлинг! Найдите принца! Найдите логово этого змея!

Долго искать не пришлось – так удачно оказавшийся на пути Трин подсказал рыцарям, где находится Ламберт, ведь именно поваренок около получаса назад принес ему завтрак. Наследник сидел, свесив голову на грудь, за столом в своей опочивальне и выглядел мертвецки пьяным. Ни звонкие пощечины, ни вино в лицо его не разбудили. Кивнув друг другу, рыцари крепко связали тело по рукам и ногам, завернули в простыню и приволокли под светлы (на самом деле покрасневшие и мутные) очи короля.

Тот, ни сказав ни слова, вынул кинжал из щита и вогнал в сердце сына по самую гарду. Только тогда я перестал сыпать проклятиями и биться как придавленная селедка. Такого успел наговорить – у самого ужи покраснели.

– Вот и все, магистр Годлинг, - простонал Асмат. – Вот и все.

Следующим утром Его Величество отправился вслед за Его Высочеством – не выдержало истерзанное болью и тревогами сердце. Я же без каких-либо препятствий вернулся в башню, с крыши которой вскоре откроется потрясающий вид на черные дымы горящих городов.

Много лет назад один волшебник сказал другу, что родная кровь его и погубит, за что был побит палками и с позором изгнан из замка. Он мог бы одним щелчком разорвать обидчиков в клочья и стереть камень в порошок – мог, но не стал, ибо любил короля как родного брата. Точно так же не выстояв против душевных мук, маг заболел и вскоре умер – так бесславно закончил свой путь истребитель драконов, спаситель принцесс и покоритель горных троллей. После себя он оставил не только светлую память, но и собрание старинных книг: бесценных и очень опасных в неумелых руках.

Но мои руки были достаточно ловки, чтобы совладать с чарами, исторгающими дух из тела или способными заменить любое воспоминание. А еще я был очень терпелив и настойчив в своей мести. И позаботился не только о жирном выродке, но и о его гнилом семени, одним ударом столкнув ненавистную Изуру в пучину смуты и в какой-то мере исполнив отцовское пророчество.

Ведь таков мой долг.

Долг чародея.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 4. Оценка: 3,75 из 5)
Загрузка...