Лай собак слышался ещё вдалеке, но с каждым мгновением неумолимо приближался. Дорога была каждая секунда, и всё равно Люциус остановился, чтобы перевести дух. Три часа бегства по ночному лесу отняли почти все силы юноши. В стелящейся среди древесных стволов мгле легко заблудился бы любой путник, оказавшийся здесь впервые, но Люциус хорошо знал дорогу, хотя впервые шёл по ней в темноте. Ночь таила в себе смертельные опасности. Впрочем, парень отчетливо понимал, что хищники могут напасть не только на него, но и на его преследователей. Это слегка успокаивало. Немного отдышавшись, юноша продолжил бег, крепко сжимая в руке небольшой окровавленный топорик для рубки мяса.

В двух милях к югу следом за сворой из семерых бойцовых псов торопливой рысью двигался небольшой конный отряд, насчитывавший десять человек. Все – воины в лёгкой кожаной броне, но вооруженные до зубов и весьма искушённые в своём деле. Группу возглавлял младший брат барона Груфы, благородный Клатус. Он нервно потянул себя за ус и обратился к капитану стражи:

— Барли, почему эти поганые собаки постоянно теряют след и ведут нас зигзагами?

— Господин, ведь это же Туманный лес, — почтительно ответил капитан, – здесь столько запахов, что не мудрено совсем запутаться. Я вообще удивлён, что наши псы ещё не сбились со следа.

— Ладно, — буркнул Клатус, — но следующим летом нам следует купить на юге длинномордых свиней. Эти способны унюхать всё.

— Как прикажете, сир, — сказал Барли, — теперь всё решаете вы. Но сначала нужно поймать мальчишку. Перстень дома Тридохов ещё важнее жизни вашего брата, земля ему пухом.

Клатус подозрительно взглянул на своего капитана, но не заметил какой-либо иронии в выражении его лица. Этот чёртов перстень! Символ власти рода. Из поколения в поколение глава баронского дома получал в наследство древнее украшение вот уже двести лет. И надо же было такому случиться, что паршивый юнец его украл!

***

Право первой брачной ночи существовало ещё задолго до того, как род Тридохов пришёл на земли Южного Уилкшира и захватил здесь власть. Новые правители оказались ничуть не лучше прежних. Все новоиспеченные мужья из окрестных деревень безропотно отправляли девушек на «свидание» к своим баронам сразу после свадебного пира. И горе было тем, кто осмеливался перечить. Впрочем, такие попадались редко. Лишь старики изредка шептались и рассказывали, как в давние времена наглецов насмерть забивали плетьми или сбрасывали связанными в реку.

Люциус вспомнил то холодное осеннее утро. Марту, бредущую по тропинке и шатавшуюся от порывов ветра. Её мертвенно бледное лицо и пустые глаза. А ещё он вспомнил пятна крови на платье, синяки и порезы… Она умерла на следующую ночь. И ещё до похорон повесился её муж – родной брат Люциуса.

 

***

Люциус продолжал бежать, но уже не так быстро, чтобы не пропустить очередной ориентир. Отломанный гриб-трутовик на стволе, гнилой осиновый пень, ручеёк, лощина… Вдруг сбоку послышалось шипение. Значит где-то рядом притаилась чёрная шипастая жаба. Люциус рванулся в сторону и сумел избежать ядовитого плевка твари. Капли кислоты попали на кусты. Юноша спрятался за дерево и осторожно выглянул. Жаба, бывшая размером с откормленного кролика, на пару мгновений выпрыгнула из туманной мглы, словно осматриваясь, и вновь скрылась из виду. Медленно Люциус обошёл полукругом по лощине, вернулся на тропу и снова помчался вперёд. Псы завывали совсем близко.

 

***

На бегу Люциус постоянно вспоминал о том, что случилось считанные часы назад.

Туша барона лежала на огромной кровати. За свою жизнь Груфа испытал множество удовольствий, поэтому всегда хотел новых ощущений. Ему определенно понравился парнишка. Недавно нанятый для работы на кухне, он часто попадался на глаза старому правителю, словно сам напрашивался на более близкое знакомство. Барон решил не откладывать встречу на долгий срок. Ведь он не знал, что юноша заранее подготовится… Груфа протянул пухлую потную ладонь вперед и поманил к себе Люциуса, замершего в паре шагов от кровати.

— Подойди ближе, малыш, — глухо проговорил он. — Что там, у тебя в штанишках? Вытаскивай.

— А-а-а! — только и успел взвизгнуть барон, когда удар топорика пришелся ему точно в глаз.

— Ага! — с наслаждением проговорил Люциус и рубанул задергавшегося в агонии негодяя по зубам.

— Ы-ы-ы! — захрипел барон от ужасной боли.

Через мгновение Груфа затих и умер. Люциус вздохнул, с ненавистью осмотрел отвратительное тело и помещение, представив, что творилось тогда с Мартой в этой роскошно обставленной комнате. Пара ударов топором по гениталиям и животу мерзкой туши слегка охладили гнев. Теперь нужно было забрать перстень. Люциус взглянул на него и невольно залюбовался. Огромный тёмный камень светился изнутри. Казалось, что в нём было видно звёздное небо, затягивающее смотрящего в свою бесконечность. Из оцепенения юношу вывели крики ломающих дверь слуг. Стянуть перстень с коротких жирных пальцев не получилось, поэтому пришлось ещё разок взмахнуть топориком. Прыжок в крепостной ров из окна башни не представлялся Люциусу чем-то страшным, ведь он часто забавы ради сигал с окрестных водопадов. Так что когда обеспокоенные люди барона ввалились в комнату, парень уже вылез из воды на берег и бежал к лесу.

***

— Кобрин! Кобрин! Открой, пожалуйста! — барабанил парень в здоровую дубовую дверь, расположенную прямо в скале.

Петли заскрипели. Старый маг стоял на пороге, освещая пространство перед собой сияющим жезлом. Его зеленоватый свет казался тёплым и успокаивающим.

— Собаки лают по твою душу? — вместо приветствия спросил старик.

— Да, — кивнул Люциус. — Я убил самого Груфу Тридоха. Но это не всё… Смотри, что я тебе принёс.

Он достал из кожаного мешочка на шее баронский перстень и протянул Кобрину.

Колдун взял украшение трясущейся рукой, долго вглядывался в него, а потом ошарашено посмотрел на Люциуса:

— Так вот где он был… И ты посмел отрубить палец самому барону!?

— Да, великий и мудрый. Ты же сам говорил мне, что за этот амулет готов исполнить любое желание. Я ведь часами рассматривал твои картинки, запоминал магические предметы и приносил их тебе, — пробормотал юноша. — Спаси меня от смерти.

— Мальчик, — взволнованно произнёс маг, — при несколько других обстоятельствах за найденный тобой предмет я не смог бы отдать меньшего, чем свою жизнь… Ты сам пока не понимаешь его значимости. Рассказывай, как всё случилось!

Историю парнишки прервал громкий повелительный крик, раздавшийся от ворот:

— Именем его высочайшей светлости, барона Тридоха, открывай, колдун!

Люциус с надеждой взглянул в лицо Кобрину.

— Не бойся, — кивнул головой маг после недолгой паузы, — они вернутся ни с чем. Сейчас, я только оденусь.

***

Перед солдатами стоял большой толстый человек в фиолетовой мантии и расшитом золотыми звёздами колпаке.

— Чего вам надо от этого несчастного парня? — сурово произнёс маг. — Он попросил убежища, и я позволил ему остаться.

— По какому праву ты, уважаемый маг Кобрин, скрываешь в стенах своего дома преступника, совершившего самое тяжкое преступление из возможных в нашем баронстве? — спросил Клатус.

— Старый Груфа давно отжил своё. Год-два ещё бы протянул, но разгульный образ жизни не особенно полезен для здоровья. Своим поступком мальчик даже помог родственникам, освободив место на троне.

— Да как ты смеешь! — задохнулся от ярости Клатус. — Так говорить о самом бароне!

— Как же вы мне все надоели! — заорал колдун. — Мерзкие людишки, погрязшие в пороке и невежестве. Бароны, графы, царьки и просто всякая богатая шваль. Вся ваша жизнь – лишь барахтанье в воображаемом океане страстей… Да что вы знаете о мире вообще!

Каждое слово Кобрина гремело, точно удар грома. Сгустились тучи и подул ледяной ветер с севера.

— Ты забываешься, маг, — уже более спокойно сказал Клатус. — И говоришь непонятые вещи. Просто выдай мне мальчишку и родовую реликвию. Или я буду вынужден отдать солдатам приказ убить тебя.

Пятеро воинов натянули тетивы своих луков. Острия стрел были направлены на волшебника. Собаки рвались с поводков и злобно рычали. Барли расслабленно закинул меч на плечи и нагло улыбался.

— Ну? — нетерпеливо сказал Барли. — Ты слышал приказ его светлости. Исполняй, а то я спущу собачек. Не думай, что магия тебя спасёт.

Кобрин не двинулся с места. Он лишь слегка шевельнул рукой под полами мантии. Хотя, это мог быть и просто ветерок.

Капитан посмотрел на барона. Тот утвердительно кивнул. Почти сразу свора псов кинулась на колдуна, заливаясь яростным лаем. И тут Барли показалось, что маг еле слышно свистнул. Мгновенно псы заскулили и отбежали в сторону. Воины никак не могли заставить их подойти ближе. Наконец Клатус не выдержал и приказал лучникам стрелять. Но стрелы лишь отскочили от мантии Кобрина, сверкнув в местах попаданий яркими вспышками молний.

— Я всегда думал, что слухи о колдовской силе этого старика преувеличены, — растерянно пробормотал Барли, — знахарь, травник и фокусник.

— Фокусник, — процедил свозь зубы Клатус и сплюнул.

— Уходите с миром! — спокойно, но громко произнёс колдун. — Мальчишка останется под моей защитой. А перстня у него нет. Потерял по дороге. Ищите. Может быть вам повезет.

— Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы поверить в эту чушь?! — заорал молодой барон. — Убейте этого мага! Атакуйте всеми сразу.

Неохотно воины вытащили мечи и стали окружать Кобрина. Тогда колдун поднял правую руку в блестящей серебристой перчатке, раздалось шипение и в нападавших ударила струя алого пламени. Двое ближних солдат загорелись, упали на траву и стали кататься из стороны в сторону. Товарищи помогали их тушить. Ещё троим опалило лица и руки. Страх охватил воинов. Капитан Барли тоже был напуган и отступил на несколько шагов назад.

Только барон Клатус Тридох остался стоять на месте. Он побледнел, но лишь крепче сжал рукоять своего меча.

— Я сам убью тебя, — хрипло прорычал он.

— Сделайте хоть шаг вперед, — холодным голосом проговорил Кобрин, — и я заставлю вас лизать мои сапоги.

— У меня защитный амулет! — взревел Клатус и занёс меч над головой колдуна. — Он отразит твою магию.

— Сомневаюсь, — ухмыльнулся чародей.

В следующее мгновение, как будто что-то кольнуло барона в шею, не больнее укуса комара. Мужчина зашатался и осознал, что не может пошевелиться. Неведомая сила свалила его с ног и бросила прямо к сапогам Кобрина.

— Вам так понравилась моя обувь, барон? — улыбнулся маг.

— Как? — прохрипел Клатус.

— Тебе не понять, тупая скотина, — ухмыльнулся Кобрин. — Я могу убить тебя, всех твоих людей, но я не хочу этого делать. Воспитание не позволяет…

— Чего-чего?

— Заткнись… Порой я думаю, что у меня больше общего с приматами, чем с людьми этого времени.

— За меня отомстят! — как можно более грозно прохрюкал Клатус.

— Почти все солдаты уже сбежали, — покачал головой маг. — Я думаю, что их рассказы напугают людей гораздо больше, чем твоя жестокость.

— А-а-а!

— Вот, ты уже дар речи теряешь… Но не бойся, через некоторое время тело вновь сможет шевелиться. Сразу убирайся прочь! Или ты, верный оруженосец… Помоги хозяину, хотя он потяжелее мешка с дерьмом будет, наверное.

Барли осторожно приподнял молодого барона, передал его двоим оставшимся дрожащим от страха солдатам и начал пятиться назад, миролюбиво подняв руки. Отряд быстро скрылся в лесу.

Маг отвернулся, зашел в пещеру и закрыл тяжёлую дубовую дверь.

 

***

— Я уже очень стар, — прокряхтел Кобрин, — но я теперь могу закончить сборку величайшего артефакта в истории. Будешь мне помогать. Я всему тебя научу. А если всё-таки умру раньше… Ты закончишь моё дело.

— И я тоже буду великим колдуном? — затаив дыхание спросил Люциус.

— Можно сказать и так, — усмехнулся старик, — но это всё ерунда. Магия имеет множество имён и форм. Ты сможешь увидеть совершенно другой мир, а я наконец-то вернусь домой…

Перстень покойного барона лежал на столике перед пылающим камином. Люциус пригляделся. Ему вновь показалось, что в тёмном камне сияют тысячи звёзд. И чем больше он смотрел, тем ярче было их сияние, которое словно звало Люциуса к себе.