Я истекаю кровью для тебя

 

1

— Я буду драться.

— Один?

— Да.

— Правила?

— Знаю.

 

Он почувствовал боль в правой руке. Затем под ребрами. Острую боль под ребрами.

— Барин прислал бойца, готовь ворота.

Снова боль, тупая боль в затылке, будто саданули дубинкой.

— Я уже рядом, потерпи еще немного.

 

Близнец приблизился к выходу на арену. В воздухе витал гнилостный запах пыли, мочи и крови, завсегдатаи подобных заведений.

Внезапно гомон, стоящий внутри, начал усиливаться. "Убей!", кричали они, "Выпотроши!", "Сними кожу!", кричали люди, большую часть своей жизни занимающиеся рыболовством или контрабандой. Или и тем, и другим. Но сейчас они были животными. Они пришли сюда именно за этим, усмирить и насытиться первобытным, истинно звериным, инстинктом, наблюдая, как один человек разрывает другого на части, голыми руками.

 

Это их забавляет, они упиваются этим, как дешевой водкой, а в глубине души хранят тайное желание. Желание быть таким же, быть убийцей. Некоторые записываются в армию, некоторые становятся бандитами, грабящие караваны и насилующие девушек. Некоторые избивают жен до полусмерти.

Через несколько секунд толпа вновь взорвалась, разразившись ликующими криками. Заслонка со скрипом сдвинулась в сторону, и ржавые врата начали движение.

 

— Т-твой черед, — прошепилявил маленький старик, прихромавший сзади, — но оружия ваши, милссдарь, — его "с" звучало протяжно, по-змеиному, что вместе с заиканием придавало отвратное ощущение, — и жилет прошу ссдать!

 

Ригель медленно повернул голову на змееуста. Тот сделал шаг назад, заглянув в его остекленевшие голубые глаза, испещренные сангиновыми ниточками, но мгновенно отвел их.

— Т-таковы правила, м-милссдарь.

Охранники, вышибалы, нанятые "следить за порядком", с улыбкой потянулись за ржавыми палицами.

— Если мои вещи пропадут, — холодно произнес Ригель, расстегивая дублет, — вы пожалеете.

 

На какую-то долю секунды, в голове он уловил пронзительный крик. Кричала женщина, а голос до дрожи напоминал голос сестры. Змееуст почувствовал град мурашек, ударивших в спину, когда снова осмелился заглянуть в его глаза. Они испускали неистовую злобу, чистую ненависть. Так смотрят либо безумцы, либо люди, которым очень сильно насолили. Хотя Ригель больше смахивал на безумца.

— В-вссе будет н-на мессте, клянуссь... — прошипел старик, останавливая громил своей правой, неестественно длинной рукой.

 

Обжигающая боль на спине. Близнец вышел на арену.

 

***

— Ты сдохнешь первым, — процедила сквозь зубы Йеветта, сжимая в руке цепь, которой была скована, — я задушу тебя твоими же толстыми кишками.

 

Боул, двухметровый мешок с белком, рассмеялся.

— Т-ы, бу-каш-ка, — к удивлению охотницы, пробасил недоумок, — я-а та-ких да-вить од-ним... эээ... эээ...

— Пальцем? — мерзко, вставил его дружок, не забывая стискивать цепи.

— Д-а, од-ним пал-цем.

— Заткнитесь, увальни. — донеслось из темной части комнаты. — Рор, за что я тебе плачу!? Работай!

 

Рослый, худощавый мужчина, с глубокими рубцами по всему лицу, рванул за цепь. Йетта закричала.

— Замолкни, ведьма! — зарявкал тот, засадив ногой в живот. Близнец стиснула зубы.

— Ты сдохнешь вторым.

 

Рор засмеялся.

— Я заставлю тебя страдать еще больше, — продолжала цедить она, — чем во время твоей оспы. — Рор снова ткнул передней частью стопы в ее живот, отчего та непроизвольно согнулась. — Ты захлебнешься своей паршивой кровью.

 

Человек, чьи очертания давно отметила Йетта, вышел на свет.

— Волчица и в неволе волчица, да?

— Она уже идет сюда. Она идет за тобой, Бернард Стенгерф. — Близнец смеялась, смеялась как сумасшедшая, накапливая густую кровь во рту. — Костлявая идет за Барином!

 

Он наклонился к девушке.

— Что ты, черт возьми, несешь? — раздраженно начал мужчина, одетый в расшитый кафтан, активно жестикулируя руками. — Очнись, ты в подвале, прицепленная за руки и ноги. Где же твой трезвый взгляд на мир?

 

Йеветта только глухо смеялась.

— Ты не сможешь вечно молчать.

Она подняла голову, улыбка постепенно обращалась в оскал.

— Ах ты дрянь! Портовая потаскуха! — взвизгнул толстяк, вытирая кровавую слюну с лица.

— Вот тебе мой трезвый взгляд на мир, ублюдок!

 

Барин молча смотрел на пленницу. Его глаза сверкали.

— Боул, тащи кипяток.

 

***

Первыми противниками были шестеро плешивых бандюжек, вооруженных чем попало.

— Где его оружие!? — кричали зрители с трибун, пальцем указывая на раздетого по пояс Ригеля. — Нечестно! Дайте ему оружие!

— Заткнись! Так интереснее! Смотри какой жилистый, глядишь руками всех передушит!

— Это не спортивно!

— Заткнись, тебе говорят, не то ссадин не огребешь!

 

Охотник окинул всех взглядом, моментально подобрав тактику. Имея численное превосходство, орава даже не думала его использовать. Ригель описывал круги, четко держа жертв перед собой. Охотнику оставалось лишь ждать, пока дичь загонит себя в капкан.

 

Первым решился доходяга с кривым трезубцем. Мародер набирал скорость, совершенно не следя за противником. Близнец метнулся в сторону, попутно проскребя ладонью по земле. Ошеломленный бандит обернулся и, не оправившись от атаки, получил волну песка в широко раскрытые глаза. Удар. Быстрый и отточенный, костяшками в переносицу. Остальные стояли, как вкопанные, пытаясь что-нибудь разглядеть в пыли.

 

На арене воцарилась тишина, кричащие зрители умолкли, уставившись в поднявшийся клуб песка. Прошло несколько секунд. Из завесы, словно стрела, вылетели вилы. Мародер закричал, но крик быстро затерялся, в воцарившемся грохоте, и медленно перерос в бормотание — зубцы пробили легкие, молодой парень припал к земле.

— Вот этно я понимаю зрелище! Ну что, зять, не зря я тебя сюда притащил?

 

Зрители ликовали, бойцы старались не терять контроль. Осталось четверо.

Камень со смертельной точностью устремился в цель. Голова треснула, как спелая дыня. Трое. Близнец окружал их облаком, не давая пыли оседать.

— Мне сказали, нужно будет уложить какую-то сошку плешивую, а тут, а тут жопа!

— Стой!

 

Третий пропал в пыли. Двое.

— Скучно! Хватит, убей уже их! — орали трибуны.

— Убей! Убей! Убей!

 

Ригель ждал этого.

— Убей! Убей! Убей!

 

Бедолаги окончательно испустили дух. Охотник выскочил прямо на них, не сбавляя темпа, саданул локтем второго.

— Нет, стой! Я сдаюсь!

— Убей! Убей! Убей!

 

Он подобрал серп.

— Убей! Убей! Убей!

— Прости, но ты бы сделал то же.

— Пощади! У, у меня семья!

— Да, да, у всех нас "семья", когда мы наконец понимаем всю законченную глупость своих поступков, которые приводят нас именно к этому моменту, где мы лежим в собственных соплях и, моля Судьбу, паскуду-жизнь, сжалиться над нами. Очнись мужик, ты в дерьме.

 

Голова последнего отлетела, покрывая пресный песок багряной мозаикой. Толпа ликовала.

 

***

— Ты гляди-ка! И слезинки не проронила! Значит можно больнее. Может скажешь где вы его спрятали? Тогда я обещаю, больнее больше не будет.

— Д-а, бол-нее не бу-дет...

— Заткнись, Боул. Ну же, милочка, тебе всего лишь нужно сказать пару слов и все закончится! Молчишь с-сука? Боул, неси щипцы.

 

Она подняла малиновые глаза.

— Ты умрешь последним.

 

***

— Дамы и господа, это был потрясающий бой! Такого не видели со времен Бореса Одноглазого! Но у нас новый герой! Охотник Ригель!

— Грегора выпускайте!
— Да, давай Грегора!

— Что? Вы хотите Грегора!?

— Грегор! Грегор! Грегор!

— Ну что же, воля народа — наша воля! Так тому и быть!

— Да! — подхватили люди.

— Эй, эй, эй! — бесполезно кричал Ригель. — Мы договаривались на один бой!

— А если этот досточтимый господин победит, — продолжал букмекер, — в чем я конечно же сомневаюсь, быть может, у нас появится новый чемпион?

 

Ригель обернулся в сторону бьющихся ворот.

— Вашу мать.

— Дамы и господа! Грегор!

 

Огромные двери с треском распахнулись. Чудовище вальяжно выползло на арену. Змееобразная тварь превышала человеческий рост примерно в три раза, а ее туловище было надежно сокрыто за толстой чешуей, которую не пробил бы ни один известный миру клинок. Два огромных крыла прорастали на спине исполинской виверны, а по преданиям, из ее пасти извергался зеленый огонь.

Глаза монстра были вырваны, но пара огромных ноздрей и ушей с превосходством заменяли зрение.

— Они попытались сломать ей крыло. Недоумки.

 

Толпа гудела.

— Дайте ему оружие!

— Да он сам вывертится, видел как он тех...

— Осстановите его! Л-ловите пасскуду!

 

По трибунам, запинаясь, бежал змееуст.

— Вор, пессья кровь! О-обокрал, ссука!

 

Вор ловко проскальзывал между громилами, крестьянами и элементами трибун. Темная маска скрывала его лицо.

— Да что же ты т-творишь!?

 

Проныра приблизился к краю зрительских мест. Кто-то попытался схватить его за руку, но тут же получил локтем куда-то в область головы. Серебряный клинок свалился к ногам Близнеца.

— Ох, Барин б-будет недоволен... Ох, что ссделает!

 

Тварь заревела, заставив заткнуться всех присутствующих.

— “Ох, сука”, сказал бы сейчас кмет. Держи себя в руках, Ригель, это всего лишь Аспид, склизкая, скользкая, мерзкая, ядовитая змея-переросток, это ведь не паук?

 

Клинок из сплавов серебра и обсидиана, со звоном вышел из ножен.
— Ну давай, змейка, потанцуем.

 

2

— Почему здесь нет рыбы? — свесив руку за борт лодки, спросил Ригель. — Вода крис-таль-но чистая, а рыбы нет.
— Не трогали бы вы эту воду голыми руками, милсдарь. — с озабоченностью сказал рулевой. — Порченая она, скверной напитанная.
— Это почему же?
— А вы еще пару минуток поплескайтесь-то быть может и узнаете!
Ригель быстро оторвал руку от прозрачной воды.
— Почему порченная?
— Пить запрещают, в воду заходить тоже. Дай Бог, еще не поют ею, а давно бы уже передохли. Воду чистую вон, на кораблях привозют, а к этой гадине даже прикасаться не смейте!
— Она же вроде чистая, даже отражения не видно!
— Обман этно все, милсдарь! Сплошной обман! Вон, Васька-то, рыбачий сын, скупаться решил, дурья его башка, так через несколько дней чирьи повыскакивали, вона, что мои бородавки!

— А что сейчас с Васькой? — вмешалась Йетта, всматриваясь в воду.
— Жив-то, болячки посрезали да обожгли, все как травница сказала.
— В городе есть травница?
— Так не в городе, вон там-то, на том берегу, за холмами. Алемой звать, добрая женщина. Ни один раз от смерти спасала! Живот болит? Плывем-то к Алеме. Сыпь какая дрянная выскочит? Так к Алеме сразу. Боятся ее многие правда, да и дураки скажу я.

 

На долю секунды, Йеветта что-то заметила под толщей воды. Она могла поклясться, что что-то видела там, на дне.
— Почему боятся? — будто с равнодушием спросила Близнец, аккуратно зачерпнув воды в козий курдюк.
— Так говорят помешанная она, призраков там видит, с колотунами шарохается по ночам. Ну это так, присказки. Она в город не хочет переезжать, хотя ей такую хорошую работу-то предлагали! Врачебница кажется, или как-то так. Но она на отрез отказалась, сказала “хоть убейте меня, но к озеру я ни на шаг не подойду.” Пыталась еще народ убедить съехать отседова, но кто ж ее слушать стал? Никто, правильно, а я вот верю, потому как враки это все, что она сумасшедшая. Отшельница? Ну и пускай, но не сумасшедшая.
— Интересно… — протянула Йетта, не сводя глаз с неестественно прозрачной воды.
— А вот мы и подплываем, господа да барышни. Парень, будь добр, подай бутылку…
— Может сначала пришвартуемся?
— Лодочник Сано никогда не швартуется трезвым! — торжественно заявил старик.
— Знавал я человека который трезвым в море не выходил, но чтобы…
— Цыц, мне нужна эта самая, коцентрация.

 

Остров Схетте, бывший по-совместительству и городом Схетте, настоящая торговая жила Севера. Расположившийся в центре озера, сравнимого с маленьким морем, Схетте еженедельно принимал в порту по-несколько десятков кораблей. Город всегда считался оплотом свободы в здешних краях, местом, куда ни церковь, ни высокая политика пока не забрались. По крайней мере, так считали люди.
— Да, милорд? — отозвался прижимистый господин в сюртуке синих цветов.
— Как обстоят дела с Ост-Восточной компанией?
— Они выполнили поставленную задачу, но…
— Что еще за “но”? — спокойно сказал человек, стоявший спиной к говорящему.
— Я не знаю насколько ли компетентно будет…
— Подойди.
Господин в сюртуке синих цветов наклонился к уху спрашивающего.
— Отлично. —все так же спокойно промолвил он. — Хорошая работа, Арен. Можешь идти.

В комнате оставались еще два человека, и им явно было некомфортно находиться здесь. На главной стене с окнами висело множество чучел, всего лишь пара из которых принадлежали животным, волку и лисе. Остальное пространство высокой стены занимали головы Кикимор, Водников, нашлась даже голова Вуивра, довольно редкой змееобразной бестии, но гостям человека, владевшего этой комнатой, было все равно как называют этих чудовищ, где они живут или кем питаются. Им было достаточно их морд, чтобы заработать дрожь в коленях.
В левой части комнаты находилась глухая металлическая дверь, и у присутствующих всегда создавалось ощущение, что тот кто входит туда, никогда не возвращается.

 

— Брен. — через некоторое время продолжил важный человек. — Эти… Скажем так, наши общие друзья… Им нужно что-нибудь, что поможет содержать порядок в нашем прекрасном городе? Быть может, они просили что-то?
— Нет, милорд, ничего особенного. Только немного “материала”, если вы понимаете.
— Отлично. Передашь им, что все будет готово на завтрашний день. Свободен.
Как только деревянная дверь захлопнулась, а стук подошвы испарился в шуме морского прибоя, хозяин обратился к последнему гостю.

— Знаешь, друг мой, в чем разница между волчицой и лисицой? Можешь не отвечать, это риторический вопрос. Волчица, если ей будет грозить человек, станет драться до последнего, будет защищать либо себя, либо то, что ей нужно, даже ценой собственной жизни. А лисица в таком случае, предпочтет скрыться и замести следы. — Положение его головы оставалось неизменным, но интонация хотела сказать о другом. — Кто же по-твоему я?
— Я, я не знаю...
— Ну же, — он обернулся, но тень все еще скрывала его лицо, — не бойся, это всего лишь ответ.
— В-волчица?
Хозяин рассмеялся. Кепри Даллен, сглотнув слюну, покосился на железную дверь в левой части комнаты. Бернард Стенгреф продолжал улыбаться.
— Я – человек.

3

Аспид был привязан к центру арены на мощеную цепь, все это время скрывающуюся под толщей песка.

 

Люди орали, ругались и делали ставки. На Грегора, естественно.
— Они не вырвали окисляющие железы!?
Виверна резко развернулась на Ригеля. Она ни за что бы не учуяла его в стоявшем гомоне, но ее наводили те самые вышибалы со входа.
— Идиоты, — радовался Близнец, — вы законченные идиоты!

 

Аспид извивался на земле с ловкостью маленькой змейки, отталкиваясь мощными лапами от поверхности, стремительно набирая скорость. Ригель направился к центру, туда, откуда берет начало цепь. Тварь бешено брыкалась, ударяя мощным хвостом по земле.
— Да, давайте, увальни, гоните ее сюда!
Один из громил подошел к колоколу, с небрежно стесанными церковными рунами, и начал звон. Чудовище выкинуло пронзительное рычание, оглушающее, до пульсации в ушах. Близнец закашлял, повалился на землю.
— Законченные идиоты. — сплюнул он кровью на холодный песок, пытаясь подняться.
Аспид, тем временем, подобрался к центру. “Зеленый огонь,” яд из его клыков стекал на пол, превращая песчинки в эктоплазму.

 

Ригель открыл глаза, пронзенный закипающей болью. Часть кислоты попала на ногу. Он знал, что кричать нельзя, знал, что если закричит, то умрет. Он терпел. Слышал женский крик в голове. Слезы сами по себе лились из глаз, тело покрывалось красной пеленой, но он терпел, пока вся кислота не впиталась в окаменевшую кожу.

 

Толпа молчала, знала на что оно реагирует. Все застыли в щенячьем ожидании. В ожидании смерти. Но они и представить не могли, что произойдет здесь спустя мгновение. Они не знали, что некогда красивый портовый город превратится в обугленный клочок камня всего через несколько минут, в полнолуние, на двадцать второе Мэйе.

 

 

 

4

Близилось лето, солнце с каждым днем грело все сильнее, а здесь, на Севере, это чувствовалось как нигде лучше. Яркие лучи пробивали последние остатки дождевых облаков, неделю терорризировавших округу, и падали сквозь кристально чистую воду озера у острова Схетте.

 

— Не дает мне покоя эта вода, братец, — приводя в порядок голову, сказала Йеветта, — и город этот странный. Что-то здесь не так и мне это не нравится.
— Да, особенно ведьма та, или как ее? В городе не хочет жить, что за человек вообще?
— Может быть, ты ее и спросишь об этом?
— Нет, сестрица, давай в кой-то веке не станем ни во что ввязываться, и переходить дорогу каким-нибудь опасным дядям, или ты не помнишь что было в Вильнове?
— А что было в Вильнове?

 

Ригель обреченно вздохнул.
— Давай просто возьмем то, зачем приехали и уйдем?

***

— Я же тебе говорил, трезвым не швартуюсь!

— Дай сюда эту бутылку, что у тебя там?
— Как что? Самогон. Чистый как…
— Как ваше озеро? — съязвил Близнец переворачивая бутыль.
— Боже упаси такие страшные вещи говорить! Чистый, как слеза младенца!
— Ух, зараза, моя печень…
— Я же говорю, как слеза младенца!

Тропа через холмы выглядела ухоженной, по всей видимости сюда наведывались довольно часто.
— “Иди прямо, с дороги не сворачивай и меч свой оставь снаружи где-нибудь, не любит она оружие, не переносит.” Миролюбивая алхимичка значит. Во что же ты снова нас втянула, Йетта.

 

Пустынный берег быстро сменился густым лесом, к удивлению Ригеля, эта часть состояла преимущественно из лиственных деревьев. Спустя некоторое время одинокого брождения, охотник наконец нашел хижину о которой рассказывал лодочник.

 

— Ну посмотрим, какая ты, ведьма, не хотящая в городе жить.
— Может быть у меня свои причины. — Ригель моментально обернулся, но позади никого не оказалось. — И вовсе я не ведьма.

 

Близнец положил руку на эфес меча.
— Если хочешь поговорить, то положи его вон на тот пенек.
Под деревом послышался треск, и рядом, как во сне, появился пень.
— А если не положу?
— Тогда не поговорим.
— А если захочу зайти силой?
— Тогда поговоришь с ним.

 

Позади снова послышался голос. Но теперь грубый и хриплый. И на этот раз там не оказалось “никого.” Перед Ригелем стоял настоящий лесной тролль, спина которого была покрыта деревом, смолой и, кажется, птичьими перьями.
— Драт был голоден. — пояснил малыш. — Драт увидел чик-чирик.
— Можешь не продолжать. — Близнец развернулся к двери. — Я под чем-то?
— Что значит, “под чем-то”? — переспросила Алема.
— Голоса из ниоткуда, пни, вырастающие о****** волшебным образом, теперь этот Драт. Ты меня накурила?
— Каким образом, милый мой?
— Не знаю, тут полно всяких трав, грибов и прочего… вдобавок ты еще и ведьма.
— А ты, вместо того чтобы языком чесать, взял бы да проверил. И я – не ведьма.
— Проверил говоришь? — он развернулся к троллю. — Драт, дубина ты, дай я тебя обниму!
Где-то в воздухе витало хихиканье Алемы.
— Ай, б****, настоящий!
— Ахахаха!
— Ты не могла предупредить!?

— Прости, но мне было жутко интересно посмотреть на эту картину! Ахаха! Этот момент должен жить в веках! “Кислая рожа лапает лесного тролля”!
— А чего это сразу “кислая рожа”? — обиженно ответила кислая рожа, отряхивая перья с дублета. — Просто может настроение плохое с самого утра.

— Ладно, можешь зайти, но меч все равно оставь на пеньке.
— Сходил в гости к ведьме называется, по лесочку прогулялся! Драт, ты когда последний раз мылся? От тебя смердит как от лодочника!
— Драт не смердит. Драт пахнет, совсем как травки.
— Постой, — донеслось из хижины, — что у тебя на поясе?

— Бурдюк.

— Я не дура. Я имела ввиду, что внутри?

— Вода с озера. Что-то не так?

— Ты пил ее?

— Нет, но я как раз по этому поводу и пришел.

— Вынь пробку.

— Что?

— Я сказала вынь пробку.

 

Ригель откупорил бурдюк. Из емкости хлынул едкий пар.
— Твою мать, что это? — выкрикнул он, рефлекторно отбросив кожаный мешок. Из него вылилась густая смердящая субстанция. В ушах появился небольшой звон.

— Это плохая вода. — с человеческим выражением лица сказал Драт.

— Именно, малыш, — тихо сказала Алема, — это плохая вода.

 

***

Воздух был душным. Слишком душным. Намечалась гроза, видимо очень сильная. Йеветта решила не отставать от брата и тоже поискать информации о происходящем здесь. Начать поиски, она решила с сына рыбака – Васьки. После нескольких попыток заговорить с прохожими, оказалось, что пара покойных королей Сваллоу весьма действенное средство. Попрошайка мигом выложил все в подробностях, еще и удачи успел пожелать, прежде чем другой бездомный выхватил монеты из его рук.

 

— Вы к кому это, барышня? — раздалось из полуоткрытой двери. Судя по крикам на руках женщины был маленький ребенок.
— К семье лодочника, я хоте…
Дверь мгновенно захлопнулась.
— Не приходите сюда никогда. Никогда про них не спрашивайте. Для вашего же здоровья говорю, не расспрашивайте про них вот так.
Йеветта хотела атаковать следующим же вопросом, но услышала, как детский крик быстро отдалился от двери. Выйдя на площадь, она аккуратно обернулась. За ней кто-то следил. Человек в капюшоне, лица не разобрать, он быстро сливается в толпе.

— Зараза.

 

***

Внутри хижина выглядела на порядок приличнее нежели снаружи. Не слишком приятный запах резких трав в одну секунду сменился ароматом множества цветов. Ригель смог различить лишь астру, розу, лаванду и сирень, остальное просто смешивалось в один единый аромат.

— Я надеюсь, — начал охотник, — сейчас не будет никаких трюков по типу “не представляйся, я знаю кто-ты и зачем пришел”! — продолжал язвить Близнец.
— Я же сказала, я не ведьма, я травница. Могу только вызвать диарею. Так что же тебя привело, Ричард?
— Я, стой, что? Ричард? Я Ригель.

— Почти попала! Всегда надеялась угадать… — с ироническим разочарованием протянула Алема. — Мое имя, нужно считать, тебе известно?
— Известно. Стой, почему Ричард?
— Не знаю, у тебя такое лицо…
— Мужественное?
— Смазливое.
— Ха-ха.
— Да я же шучу! — вновь засмеялась травница, прикрывая рот ладошкой.

 

В баталии запахов, можно было подумать что от нее исходит тот же запах, что и витает вокруг, но он был другим. Был особенным.

— Так что же тебя привело?

— Я, — порасслабившись ответил Ригель, — я хотел…

 

Он не мог отвести взгляда с ее карих глаз. Они казались ему бездонными, он ощущал, что он вот вот провалится в них.
— Тише, тише, расслабься, — хохотала Алема, чего ты хотел?
— Ты точно меня накурила.
— Может и да. А может и нет. — кокетливо ответила она.

— Меня ждут в городе.
— Дождутся. Что сделает какой-то час? — снова рассмеялась Алема.
— Или два.
— Вижу кто-то входит во вкус! — сказала ведьма, задернув штору, за которой мирно прогуливался, совсем не смердящий, тролль Драт.

 

***

Снаружи кабака было тесно от народа, даже внутри, во время такого зноя было трудно найти свободное место. Йетта устроилась у стойки.

— Кружку пива!

Осушила почти полностью. Было слишком жарко.
— Это вы прибыли два дня назад за поисками...
— Кто спрашивает?

 

Подошедший господин был одет в черный плащ с капюшоном.
— Обычно, я не называю своего имени.
— Тогда перейдем к сути дела, господин безымянный. Корчмарь! — усатый мужчина подал еще одну пинту пива. — Чего вы хотите от меня?

— Я продаю информацию. Но не всем. — Йетта высушила вторую кружку, снова почти залпом. — Людям, которые меня заинтересуют.
— Тут есть более привлекательные особы.

— Я думаю, вы меня неправильно поняли. Так уж вышло, что я знаю кто вы, и знаю что вы хотели узнать у дома рыбака.

 

Йеветта с грохотом опустила пустую кружку на стол. На секунду повисла тишина, но лишь на секунду, затем все сразу пошло своим ходом. Молодой парень зазывал старого зятя сходить в бойцовские ямы, посмотреть, как он говорил, “на отменное зрелище.” Два бородатых островитянина набрались в две щепки и принялись колотить друг друга, а через минуту вокруг них собралась уже вся корчма, и самые отважные решались делать ставки.

— Говори.
— Моя информация не бесплатна.
— Тогда уходи, мой последний урин сейчас уйдет на последнюю кружку пива. Корчмарь!
— Успокойтесь, я не беру оплату деньгами.
— Чего тебе тогда нужно?

— Скажем, у нас с вами общие цели, но есть одно условие.
— Выкладывай.

 

***

Было слишком жарко.

 

— Я открою окно. — ласково прошептала Алема. Ее платиновые волосы отдавали золотом в вечерних лучах солнца. Они ниспадали чуть ниже плеч, вьющиеся, непослушные, слегка касались оголенной груди. — Ты уйдешь теперь?

— Я должен.

— Ты получил что хотел?

— Не говори так.
— Я не обижаюсь, если ты об этом. Я забочусь о том, что ты хочешь сделать. Поэтому спрашиваю еще раз.
— Да.

— Хорошо. — она накинула прозрачный халат, втирая пахнущий крем чуть ниже кистей.

— А где цветы?

— Какие цветы? — ухмыльнулась Алема.

 

Было очень жарко.

 

 

***

Ее не было уже двадцать минут. Черноволосый мужчина начинал волноваться. Она была пунктуальна, пунктуальна до занудства. Жара заставила расстегнуть дублет на пару пуговиц.Ночь почти наступила, но становилось только все горячее. Ригель мог поспорить, что слышал раскаты грома за горами. Вдруг кто-то одернул его за распущенные волосы. Он слышал его, даже понял кто это, поэтому не стал реагировать. Даже на такое.

— Эй, она просила передать.

— Кто?

— Дама такая важная, чернявая, ровно как вы, глаза только не голубые, а…

— Я понял. Что она хотела передать? Ну же, говори!

— Вот этно.

 

Бродяжка передал запечатанный сверток и огляделся по сторонам.

— От себя добавлю, идите через арену. Участником, стало быть. И поторопитесь, он не знает кто вы.

 

Раскат грома.

 

5

Некоторые успели предположить, что боец умер. Начали доноситься крики.

— Сдох, герой-то!

— Все, нет фраера!

 

Остальные начали подхватывать.

— Грегор!

— Грегор чемпион!

 

И трибуны взорвались.
— Грегор! Грегор! Грегор!

 

Мышка в мышеловке. Ригель перекатился, рубанул лежа, наотмашь, левой рукой. Прожженная кислотой цепь порвалась. Он знал, что сейчас будет. Осознавал, что сделал. Знал, что будет корить себя за это. Но он не простил бы себе, если бы нашел свою сестру, истерзанную до смерти, в подвале грязного садиста. Не простил бы, если бы знал, что может успеть, пойдя на это и он пошел.

 

Существо не сразу осознало, что произошло.

Толпа шумела. Но она поняла что произошло.

 

Аспид расправил передние конечности, оголяя змеиные клыки.
— Н-но к-рыло, мы же, ссука, п-перебили к-крыло!

— Угу, — произнес Ригель, — ядовитые жвала вы тоже вырвали.

 

Змееуст вздрогнул от холодной речи. Его ноги затвердели, он не мог сдвинуться с места.

— Спрашиваю только один раз. Где Барин?

 

Старик выдохнул, будто бы с облегчением.

— Мне жаль, — прозвучали через минуту последние для него слова.

 

А когда Близнец наконец ушел, лицо обезображенного старика покрылось слезами.

Он зарыдал, потому что понял, что этого можно было избежать. Зарыдал, потому что прежний он, был Кепри Далленом, мастером по судостроению.

 

Аспид взмыл в воздух.

 

***

 

— Ну что, — победоносно провозгласил Барин, — с тебя хватит?

 

Йеветта собрала последние силы, чтобы сплюнуть ему под ноги. Ее левая нога от лодыжки до половины ляжки была покрыта волдырями, а на правой руке не хватало двух ногтей.

— Рор, — приказным тоном продолжил Бернард, — принеси ножницы и захвати еще опиума, она не должна отключиться. Стой, что это?

 

На верхнем этаже послышался грохот.
— Я-а н-иче-го не слы-шу, — вытянул полувеликан, — ч-то ты…
— Заткнись, Боул.
Грохот наверху повторился.

— Ну сейчас, сейчас вы слышали!?
Несломленная, Йеветта ухмыльнулась, склонив голову.

— Смерть пришла.
Молния. Раскат грома.

Шаги по лестнице. Томные, громкие. Спускавшийся хотел чтобы его услышали.
— Рор, какого там хрена происходит?

 

Пронзительный скрежет. Скоблили чем-то металлическим. Худощавый мужчина, перенесший оспу, вышел в коридор. Скрип прекратился. Послышался глухой хлопок.
— Рор? — шипел Барин. — Идиот, ты там?

 

Рор медленно вернулся в комнату, его шаги были неестественно медленны, и сначала могло показаться, что у него исчез нос. Но он был вломлен в голову.

— Т-там… — гнусаво произнес он, показывая пальцем на выход.

 

Молния. Раскат.

Барин непроизвольно сглотнул, ступая шаг за шагом назад, пока не уперся спиной в стену.

— Боул, — кивнул он на проем.

 

Здоровяк направился к двери, тяжело сопя и бормоча что-то под нос. Как только его огромная нога ступила за порог, полуогр завопил совершенно человеческим голосом. Так кричат когда очень больно.

— А-а-а-а! Су-ка, пал-цы, мо-ыи пал-цы! — изрыгал Боул, сметая все на своем пути, метаясь из стороны в сторону, словно ужаленный пес.

— Сука, шпала ты двухметровая, — кричал Барин, пытаясь успокоить большого мальчика, — остановись же ты! Нет, только не опиум!

 

Молния. Раскат.

Дальше был только дым. Ригель не сразу понял отчего вдруг поднялся такой смог, либо пары наркотика так плотно впитались в легкие, либо огонь, вызванный молнией, уже добрался до подвального помещения. Ригель помнит только как освободил сестру, помнит, как вытащил ее, истерзанную и измученную. Помнит, как она попросила об услуге. Помнит, как они остались в полузадымленной комнате еще на минуту. А затем была бойня, спиной к спине. Пируэт, вольт, удар. Толчок в грудь. Свежий воздух хлынул в легкие, наполнил живительной влагой ротовую полость, промывая ноздри от накопившейся гари. Полуоборот, отскок, удар. А после он открыл глаза. И увидел платиновые волосы.

 

6

— О, ты очнулась! — мягко пролился чей-то голос, в комнате, в которой пахло лавандой. — Ты пролежала здесь почти два дня.
Йеветта попыталась привстать, но в глазах резко потемнело.
— Выпей вон ту кружку на столе, — посоветовала Алема, толча что-то в ступке. — Раны хорошо заживают, но, боюсь, на руке останется шрам.

 

Близнец молчала, полностью вылакав всю жидкость. К удивлению, она оказалась очень приятной на вкус.

— Что это? — тихо спросила она.
— Это? Это чай. Хорошо помогает, правда?
Травница подошла к охотнице, держа в руках ступку. Она аккуратно одернула одеяло, под которым скрывалась обожженная нога.

— Я могу сама, — твердо сказала она, отстраняясь.

— Успокойся, милая, у меня нежные руки. Сейчас немного пощипит.

 

Нас следующее утро, Близнец уже смогла самостоятельно подняться на ноги и даже расслышать звуки за окном. А звуков было немало. Пила, работающая по дереву, крики детей, звон молота, отбивающего кузничную мелодию.

 

В хижине никого не было, поэтому Йеветта могла спокойно осмотреться. Теперь здесь отчетливо пахло волкобоем, имбирем, помесью каких-то других трав, которых девушка различить не могла, и чесноком, развешанным под потолком. Слева от нее лежал таз с тряпкой, пропитанной уксусом, и ступкой, из которой также разило волкобоем и имбирем. Разнообразием мебели домик не радовал, почти все занимали столы, либо усыпанные травами, либо заставленные небольшими клетками.

 

В дверь постучали.

— Проснулась! — снова знакомый мягкий голос. — Как ты себя чувствуешь?

— Где мой брат?

— Ригель? Он почти не отходил от тебя, постоянно сидел вон на том стуле. Натаскал волкобоя целую гору, когда услышал, что у тебя жар.

 

Йетта улыбнулась.

— Можно я выйду?

— Ты вольна делать все что захочешь, птичка, ты не в тюрьме, и не в больнице.

— Тогда где я?

— У друзей. Ты у друзей.

 

Выйдя во двор, Близнец не смогла поверить увиденному.

— Алема, я все еще под жаропонижающими?

— Вы точно брат с сестрой, теперь у меня не осталось сомнений, — съехидничала Алема, поддерживая Йетту.

— Где Ригель?

— На берегу, помогает дриадам возводить барьер.

— Дриадам?

— Ты разве не помнишь?

— Мужчина из корчмы что-то говорил про них. Откуда идет этот запах?

— Идем.

 

— Эй, — окликнул их бородатый мужчина, — это вы, госпожа Йеветта?

 

Близнец с недоумением посмотрела на ведьму, но та лишь дернула плечами.

— Да, — продолжил мужчина, — это точно вы! Вы наш герой! Вы и ваш энтот брат, защитили нас от страхолюдины той, сражались там словно дьяволы морские, когда все полыхало значит!

— Оставь ее, Иво, она жутко уставшая.

 

Они взошли на холм, с которого можно было разглядеть остров Схетте, догорающий среди озера, забытый, и оставленный. Только озеро не было больше кристально чистым. Его вообще нельзя было назвать озером. Кристально чистую воду теперь заменяла гнилая жидкость, сочащаяся из недр острова. Ядовитые испарения вздымались вверх, заставляя пролетающих птиц садиться в болото, утягивающее их в смертельную пучину.

 

— Дриады были заточены на острове, — после некоторого молчания начала чародейка. — Они служили людям, промышляющие черными, ужасными делами. Эти твари занимались там чудовищными экспериментами, — ее голос вдруг надломился, но она быстро взяла себя в руки. — Как думаешь, что привозили торговые корабли? Они испытывали болезни на людях, Йеветта, отравляли организмы ядами и заселяли их колониями спор. А затем просто сбрасывали в подземные реки под островом. Когда поняли, что они не вымывают тела из озера, то было слишком поздно.

 

Йеветта молча слушала, не решаясь задавать вопросы.

— Тогда, похищенные дриады начали создавать иллюзию, покрывающую все озеро. Я пыталась предупредить людей. Из всех мне поверил только Кепри. Не знаю что он делал, но несколько кораблей однажды не отплыли от острова. Он наверное мертв сейчас. Догорает вместе с этим проклятым островом.

 

Близнец не могла выговорить ни слова, да и не хотела вовсе. Она чувствовала запах мази, еле различимый ванильное дуновение, такую всегда использовала ее мать. Мазь скрывающая настоящее.

— Ты была там, — подумала Йеветта, — ты была подопытной. Чародейка с магической кровью, идеальный материал для исследований.

 

— Как Ригель помогает дриадам, он ведь ни в одном мускуле не чародей?

— Вытирает пот с лиц наверное. Или пялится.

— Второе более вероятно.

 

Так они и стояли, Алема поддерживала Йеветту, а Йеветта поддерживала Алему. Она чувствовала, как та потеряла много сил за последние ночи. Так они и стояли, всматриваясь в догоравший Схетте, истекшие кровью ради крови других.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 9. Оценка: 3,89 из 5)
Загрузка...