Вечером Тимофей Былинкин сидел перед телевизором, привычно не выпуская пульта из рук. Смотрел концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Краем глаза он заметил, как вошедшая в комнату жена, жестикулируя, словно итальянка, что-то ему говорит, судя по её виду, нечто чертовски важное, однако из-за громкой музыки по телевизору не расслышал и решил выключить звук.

Тимофей нажал кнопку на пульте, однако телевизор продолжал по-прежнему греметь. Зато жена замолчала. Нет, она шевелила губами и размахивала руками пуще прежнего, однако при этом не издавала ни звука.

«Надо же, – с удивлением подумал Тимофей после неудачных попыток убрать музыку. – Оказывается, у меня не простой пульт, а волшебный».

Внутренний голос внезапно подсказал ему, что не следует с пылу с жару сообщать об этом сенсационном открытии супруге. Во-первых, сначала нужно проверить все обстоятельства. Во-вторых, подобный пульт может оказаться полезным в семейной жизни, и не только.

Сделав вид, что ему смертельно надоела симфоническая музыка, Тимофей встал и, проходя мимо телевизора, выключил звук вручную. Как бы жена не застукала его на месте преступления. Если, не дай бог, узнает про чудесные свойства пульта, отберёт его не моргнув глазом. Тогда станет сама пользоваться. Будет его эксплуатировать в хвост и в гриву.

На следующий день Тимофей купил пульт точно такой же марки, положил его на привычное место возле телевизора, а волшебный стал таскать с собой.

До работы Былинкин ехал на метро, до которого добирался на автобусе или «маршрутке». Это была не самая приятная часть пути. Раньше каждый раз, когда водитель громогласно объявлял остановку и затем под бравурную музыку шла реклама, Тимофей вздрагивал. Однако теперь пультом выключал звук. Правда, многие пассажиры были недовольны тем, что не объявляют остановки. Они жаловались водителю, тот, без вины виноватый, ничего не понимал и отбрехивался. Начиналась кутерьма, сопровождаемая таким шумом, который мешал Тимофею гораздо больше, чем объявление остановок.

Поэтому он отказался лишать водителей права голоса. Теперь он вытаскивал пульт, если кто-либо из пассажиров начинал орать по мобильнику. Такие практически не переводились: то один болтал, то другой, то несколько человек одновременно. Другие пассажиры, слыша их трескотню, страдальчески морщились. Тогда Тимофей нажимал кнопку на пульте и облегчал попутчикам их существование, да и сам кайфовал в тишине.

Безусловно, только в фантастических произведениях случается, чтобы внедрение любого новшества проходило без сучка и задоринки. Пульт тоже помогал не при всех обстоятельствах. Ведь его нужно направлять на источник звука. Иногда такой манёвр не удавалось сделать. Скажем, если говорливый болтун сидел за спиной. Не станешь же оборачиваться и целиться на него пультом. Нет, во избежание эксцессов выдавать себя нельзя. Так что, иной раз приходилось терпеть, как в доброе старое время.

Не обходилось и без курьёзов. Однажды Тимофей забрался в наполовину заполненную «маршрутку». Сидевшая сбоку от него девушка уже разговаривала по мобильнику с подругой. Говорили о сущей ерунде – кто из них пойдёт в магазин да какой торт купит. Разговор малоинтересный, и Тимофей выключил трещотку. Когда же, подъехав к метро, он вернул ей речь, она как ни в чём не бывало продолжила обсуждать магазин и торт. Оказывается, все эти двадцать минут она просто слушала, что говорила подруга.

На работе – Былинкин был младшим научным сотрудником в отраслевом НИИ экономического профиля – некоторое время про пульт он помалкивал. При разговорах в лаборатории пульт вообще не нужен. Когда ведутся профессиональные обсуждения, выключишь завлаба или коллегу, так себе же и навредишь, чего-нибудь дельного не узнаешь. Зато на общеинститутских собраниях не жизнь, а малина. Там в основном занимались демагогией, переливали из пустого в порожнее. Пока докладчик молол языком, слушатели благодаря тимофеевскому пульту проводили время в тишине и покое. Люди читали, размышляли, кое-кто сладко посапывал.

Те, которые не знали про новинку Тимофея, всерьёз думали, что стали туговаты на ухо. Таких было немало – очереди к отоларингологам в поликлиниках заметно увеличилось.

Не легче приходилось и тем, которые знали про существование всемогущего пульта. Подобно легендарному сиракузцу Дамоклу, ощущавшему явный дискомфорт от меча, в любой момент готового обрушиться на его шею, они жили в постоянном страхе, всё время им мерещилось, что их лишили дара речи. Если не их, то других. Чуть не расслышат слов собеседника, сразу бросаются к Былинкину, мол, зачем выключил человека. Пришлось Тимофею держать пульт на виду, наглядно демонстрировать, что к нему не прикасался.

Все эти упрёки, подозрения надоели ему хуже горькой редьки. Он уже был готов вышвырнуть пульт к чертям собачьим, когда неожиданно его вызвал к себе директор института.

Тимофей шёл в кабинет босса на полусогнутых, ясно представлял, какой разнос тот ему сейчас устроит. И попал пальцем в небо. Директор был предельно мил, встретил Тимофея с улыбкой на устах, даже пригласил сесть. (Чего раньше за этим хамом не водилось). Дело дошло до того, что хозяин кабинета попросил секретаршу Симочку принести им чай с кизиловым вареньем.

Когда секретарша, понятливо кивнув, вышла, директор зажурчал:

– Слышал, слышал, Тимофей Андреевич, о вашем чудодейственном приборе.

– Понятия не имею, как это получилось. Сам удивлён, – выдал заранее приготовленный ответ Тимофей.

– Да это не суть важно, – примирительно хмыкнул директор, – важно, что такой прибор существует.

Тимофей готов был поспорить, можно ли примитивный пульт назвать прибором, однако не стал углубляться в технические дебри. Ещё неизвестно, куда клонит шеф. Тот же не стал тянуть резину и спросил:

– Вы патриот нашего института?

– Седьмой год здесь вкалываю.

Директор тоже посчитал такой ответ исчерпывающим и после паузы сказал:

– Выходит, я могу считать вас союзником. То есть человеком моей команды. Могу рассчитывать на вашу помощь в трудную минуту. Которая, кстати, уже не за горами.

Ничего не понимающий Тимофей настолько откровенно хлопал глазами, что директор догадался – нужно ввести союзника в курс дела.

– Вы, разумеется, слышали о том, что я собираюсь баллотироваться на пост губернатора нашей области. – Тимофей утвердительно кивнул, хотя слышал об этом впервые. – Завтра в городском парке состоятся публичные дебаты между мной и другим кандидатом на этот пост, то бишь, моим основным конкурентом. Скажите, если вашим пультом выключить выступающего, разевать рот и шевелить губами при этом он будет?

– Будет.

– То есть создастся полная иллюзия, что человек выступает. А почему не слышно, каждый решит про себя сам. Подумает, что глохнет. Завтра состоится диспут с моим основным соперником. Он отличный оратор, может заболтать кого угодно. Помешать его победе и способствовать моей можете только вы, Тимофей Андреевич. Сядете поближе к трибуне и будете выключать его выступление. Если собравшиеся им недовольны, это мне на руку. Вам тоже. Вы даже представить не можете, до чего это вам на руку. Как быстро пойдёте в гору…

Вечером дома, когда жена и дочь выразили консолидированное недовольство тем, что Тимофей в субботу идёт на какой-то митинг вместо того, чтобы отвезти их на шоппинг, отец семейства хотел вырубить из звукового пространства и ту, и другую, однако пульт неожиданно не сработал. «Видать, батарейка выдохлась, – смекнул Тимофей, – нужно её заменить».

Встревоженный, он пулей помчался в магазин. Дело нешуточное, всё-таки на кону судьба области.

Однако и с новыми – Тимофей для страховки купил две – дело не заладилось. Телевизор пульт выключал, а жену – нет. Выходит, это не пульт был волшебный, а батарейка, сокрушённо подумал Тимофей.

Лучше бы старую на подзарядку поставил, вдруг помогло бы. Только где она сейчас, старая? Выбросил её по пути…

Вот тут мы и подошли к решающей фазе нашего рассказа. Для чего он написан? Ведь не для того, чтобы высмеять любителей затыкать рты оппонентам и ревнителей цензуры. Или даже политиков, не гнушающихся прибегать в предвыборной борьбе к самым грязным методам. Нет, это всё наносное. Главное же – читателям следует помнить, что использованные батарейки загрязняют окружающую среду. Не нужно их выбрасывать где попадя, а следует сдавать в специально отведённые пункты для сбора и приёма отслуживших свой срок элементов питания. Сдал батарейку – спас ёжика.