Доспехи для белки

Зрелый муж, скорее, муж Совета, нежели муж Силы, с длинными растрепанными волосами стоял прямо у выезда из Морока. Напротив него сновал зверек в камзоле с сильно поседевшей шерстью и на редкость красивым акцентом.

- Учитель, но почему мы должны уехать? Да еще и порознь? – вопрошал зверек, истово недоумевая.

- Догматы Свода впервые переписаны. Бобры думали, что я не замечу и вписали себя в пару самых первых соглашений, - устало произнес человек.

- И что?

- Забыл? Я вижу дальше тебя. Это очень опасный прецедент. Тем более, похороны мы уже провели… - скупые слезы затерялись в куцей бороденке. – Жаль маму. Она была слишком молода…

- Не плачь, Светоч. Лучше скажи – куда мне ехать?

- Езжай на юг. Найди свою родину. Там найди красивую мангусту, влюбись в нее и наплоди детишек. И ни в коем случае не учи их профессионально воевать, - хихикнул «Светоч».

- Я серьезно! – закричал мангуст.

- И я тоже, Рик. Ладно, вот тебе последняя подсказка.

Он быстрыми движениями набросал карандашом на клочке бумаги пару строк и вручил его зверьку. Тот прочел, потом еще раз прочел и…

- А! Ну конечно! Учитель, я понял! – закричал мангуст.

Вокруг не было ни души. Зверек грустно вздохнул, поправил камзол и помчался сквозь чащу к южной тропе.

Спустя двенадцать лет и четыре дня Светоч вернулся в город, узнав, что звери и люди в Мороке живут в мире и согласии. Как показала история, решение это было весьма и весьма опрометчивым.

***

Мрачный приземистый сарай за зданием суда размерами своими больше напоминал хлев для новорожденного теленка, ибо взрослая корова не поместилась бы в такое маленькое здание. С другой стороны, и здание суда едва ли серьезно превышало по высоте этот памятник животной архитектуры. Еще век назад этот закуток был домом для огромной семьи кроликов, что объясняет его размеры. Теперь же это тюрьма. Пусть вас не заботит вопрос о том, как в такую крохотную каморку помещаются преступники – уже много лет лишь один преступник удостоен чести заточения в эту темницу.

Дюжина котов, привычным маршем на задних лапках, вошли в тюрьму, окружив одно-единственное отверстие в полу, способное стать пристанищем для человека.

- Вставай, Итон, - крикнул серебристый кот, открывая напольную решетку, сдерживающую пленника.

- А если я не хочу? – устало спросил заключенный. – Скоро закат в Миянно, преступно было бы его пропустить!

- И как же ты его увидишь, старик? – дерзко спросил черный кот с рапирой.

- Да что на тебя время тратить, щегол? – весело донеслось из ямы. – Все равно не поймешь, а я только время потеряю. Идите прочь, котята.

- Вытаскивайте его, ребята, - грустно буркнул серебристый командир отряда.

Коты навалились, подцепили кандалы и вытащили на свет тюремный старика в мешковатой робе, заросшего седыми волосами, грязного и лохматого. Труд этот дался им нелегко, коты уселись прямо на пол в попытках отдышаться.

- А почему Тедди вам не помогает? – спросил заключенный. Руки его дрожали от холода, оглашая тюрьму тихим звоном.

- Преставился Тедди. Вчера мясо раздали на площади.

Итон замолчал.

 

Было сильно за полдень, когда его привели в здание суда. Как и подобает провинциальному суду, он был помпезным и огромным, но лишь по местным масштабам. Этот городок стоял в окружении хвойных лесов, непрерывное кольцо которых лишь в двух местах имело псевдобреши. С запада к городку вел широкий тракт, а с юга город подпирала огромная Железная гора. Название свое она получила за огромные залежи руды…

Стук молотка судьи прервал пространные размышления главного виновника всех бед  об окрестностях. Заключенный осмотрелся, натыкаясь взглядом то на людей, то на гусей в людских нарядах, на котов в легких доспехах, на собак в броне потяжелее. Но чаще он натыкался на прутья клетки, в которую его заточили как обвиняемого. В этом городе животные и люди разговаривали на равных, вели дела, преступников-людей отдавали хищникам, преступников среди животных – людям. Эту идиллию создал обвиняемый, ему же суждено было ее нарушить.

- Итак, Итон Брех, сын Эллы Брех и неизвестного отца… - заговорил было судья, но подсудимый его перебил:

- Я предпочитаю, чтобы меня называли тем прозвищем, которое дало мне первое поколение просвещенных животных - Светоч. К тому же мой отец – это Себастьян Брех, прорицатель…

К Итону подскочил кот с небольшой алебардой, протиснулся меж прутьев и приставил к горлу криво подогнанное лезвие.

- Закрой свою поганую пасть, - весьма спокойно прошипел стражник-кот. – И не смей перебивать судью.

- А то что, ты меня убьешь? – с усмешкой спросил Светоч. – Я учил еще твоего прадеда и, признаться, ковали в то время куда лучше, - он, насколько позволяли кандалы, ощупал лезвие алебарды. – Металл – дрянь, ковка - наспех, даже шлак толком не сбиваете. Неумехи…

Ловкий выпад в грудь Итон отбил кандалами. Алебарда разлетелась на куски, на засаленных кандалах осталась царапина, блестнула свежая сталь.

- Полагаю, эти кандалы ковал я. Либо одни из моих последователей. Хорошая работа, сразу видно. Господин судья, мои извинения, это лишь маленькая шалость. Слишком долго вы меня мариновали в колодце …

- Господин Итон, Светоч или как вас там! – судья изрядно сконфужен. – Закройте рот и слушайте, пока я не попрошу вас ответить. Диего, пойди в арсенал, смени оружие.

Кот кивнул и удалился, зло фыркнув на Итона, а судья продолжил:

- Обвиняетесь в нарушении догматов церкви солнцепоклонников, приручении животных сверх меры, вооружении животных, оскорблении жителей города… - Гамильтон призадумался. - Кстати, вот и ответьте мне, почему вы наших сограждан-зверей называете просвещенными животными?

- Они есть животные и в них остался свет знаний, который я даровал их предкам. Если вас смущает термин «животные», - обратился  к толпе гусей, кур и прочей живности Светоч, - то не принимайте на свой счет. Люди тоже животные, только непросвещенные в большинстве своем…

- И как же вы это определили, Итон? – с усмешкой спросил гусь из первого ряда, советник мэра по вопросам животных кварталов.

- О, элементарно. Когда дело доходит до инстинктов, ни один из присутствующих им сопротивляться не в силах. Вы, господин судья, точно так же, как и господа гуси, куры и иже с ними, просто разумный зверь. Да, от рождения вы способны говорить и немного думать, - смех среди людей и животных разошелся плавно и ровно по всему залу, - но тем не менее вы тоже всего лишь зверь. Или всего лишь человек, если вам так больше нравится.

- Ох, ну хорошо, только постарайтесь давать более краткие ответы – заседание не может проходить целые дни напролет.

- Почему же? Времени у нас около года, пока семнадцатый легион не придет сюда с карательной миссией…

- Так, а это вам откуда известно? – возмущенно спросил судья.

- Ну, знаете ведь, что леса наши непроходимые, а гора затрудняет ориентирование по компасу… - начал было Итон.

- Нет же, про вторжение! – судья едва не кричал.

- Вы решились меня судить. Догматы солнцепоклонников исключают просвещение зверей как нечто невозможное. Стало быть, наш город – это оплот ереси. По ваши души отправят не меньше экспедиционного корпуса. Будь они уверены, что тут хотя бы половина людей будет на их стороне, обошлись бы конной ротой. Раньше на подобные акции направляли девятый корпус, однако, после восстания на востоке, его требуется укомплектовать. Значит, пошлют семнадцатый – остальные заняты обычными в это время набегами с запада и нашествиями чудовищ на юге и юго-западе. Поэтому вы хотите задобрить церковников, отправив меня на костер. Вы беспокоитесь за свои шкуры. И чем же это отличается от страха пса, которого загнали в подворотню полсотни котов? Или от страха лани, которую окружает стая волков? Это к вопросу о животном происхождении человека, - спокойно проговорил Итон.

- Ваша осведомленность утомляет. Ввиду того, что ваша смертная казнь – дело решенное… Расскажите, Светоч, как все это началось? Вы на этот момент единственный выживший из того поколения...

- Бедная миссис Квохча преставилась? Этого следовало ожидать. Что ж, я поведаю вам о начале… Всегда интересно, с чего все началось…  Началось все очень давно, в ту пору мне было лет на семьдесят меньше, примерно двенадцать…

***

В те годы я едва ли осознавал концепцию просвещения, как и многие, на заре своей жизни я был лишь ребенком. Отца я не знал, лишь много позже, в архивах, нашел его имя и  род занятий на момент побега из города. Наш славный Морок он покидал в страшной спешке, судя по замызганной странице в книге регистрации. Неудивительно, что мама вместо ругательств употребляла его имя.

Она держала огромное подворье, одних гусей было едва ли не сотня, куча прочей живности, три коровы, два быка, полсотни свиней и семнадцать котов. Такая точность необходима, ибо все дальнейшие события будут связаны как раз с этим животными.

С хозяйством ей помогали наемники-забулдыги, меня же она отдала в подмастерья к кузнецу Йозефу под железной горой. Почему именно к нему? О, это целая история…

Судья сурово посмотрел на Итона.

- … которую я постараюсь рассказать побыстрее, - грустно закончил Светоч.

Однажды я гулял за городскими стенами и заблудился. От страха остаться в этом страшном лесу, я прошагал два десятка миль и заночевал в пещере с обратной стороны Железной горы. Огонь я развел небольшой, дерева у меня почти не осталось, поэтому я стал бросать какие-то деревянные брусочки, оказавшиеся патронажем горняка, в котором были металлы всех мастей. В итоге, когда бруски кончились, я просто упал у костра в надежде на чудо. Чудо, в виде мамы и кузнеца, которые решили срезать путь через гору к этой части леса, дабы прочесать лес, настигло меня под утро. А несколько занятных бляшек, которые мой костерок наплавил из тех брусочков, заинтересовали Йозефа. Через месяц мама отправила меня работать к нему в кузню.

***

- Малец, ядрена вошь, будь точнее! Твой молоток в четыре раза легче моего, а ты мажешь, будто я тебе в руки небесную твердь вручил! Еще раз – не трогай дол, только лезвие. Давай, бей по краю, мне нужен кинжал, а не сраная ложка.

Пареньку едва четырнадцать. Удары еще слабоваты, но на точность кузнец жалуется напрасно – таким молотком и правда легко попадать. Даже после трех часов работы. Малец дрожащими руками заносит молоток над заготовкой. Удар. Еще. И еще удар.

- Ну вот, другое дело. Смотри, какое ровное? – хохотнул кузнец, слегка постукивая по лезвию, лишая его минимальных изъянов. – Будешь хорошо работать – подарю тебе его. Хочешь?

- Если честно, господин Йозеф, то нет. Мне бы…

- О, да ты искушенный паренек. И чего же тебе бы хотелось?

- Хочу выковать доспехи для моего мангуста и нескольких белок…

- А, твоя мама говорила про твои причуды. Что ж, звери – штука хорошая, если костер подходящий и вертел есть! – захохотал кузнец, но под взглядом мальчика смолк. – Что ж, куй, конечно, но я бы посоветовал тебе поискать дома обрывки кожи и сделать доспехи из них. Они будут полегче, да и защищать белке нужно немного – больше проблем будет с оружием. Мечей им не наковать… Когти у них слабые…

- Усилю им когти. Может сработать, - произнес Итон в пространство.

- Только продумай крепления. Нехорошо будет, если они лишатся стальных когтей в бою… А с кем им воевать? Не с нами же?

- Нет. Охотники объявились. Мама так сказала.

Кузнец замолчал. Спустя несколько минут тишины он произнес:

- Если бы оружие могло спасать жизни, парень – я бы не отходил от горна до самой смерти. Но, как видишь, у меня все еще есть выходные.

- Я хочу дать им шанс победить охотников, - сказал паренек.

Йозеф тихо сматерился в пол и пошел в дом.

***

Йозеф научил меня обрабатывать железо, рецептам стали. Показал мои бляшки, которые обладали невероятными свойствами. После этого начались повальные эксперименты. Синергия отдельных сплавов просто зашкаливала, это была магия в чистом виде! Оказалось, название «Железная гора» не отражала внутреннюю суть этого места. Видов руды там было просто невероятное количество. Весь следующий год прошел в адски сложной работе и редких минутах отдыха. Вопреки ожиданию кузнеца и двойным порциям мяса от мамы, я не стал огромным, как сам Йозеф. Вместо этого я стал невероятно плотным и сильным, сохранив прежнее тело. Кузнец говорил, что это большая удача и невероятная редкость, но мой молодой ум хотел внешних проявлений силы более, нежели внутренних.

Однажды ко мне прибился старый израненный зверек, похожий на ласку, но много больше и с серой шерсткой в белую полоску. Ни мама, ни Йозеф, никто в деревне не знал, что это за зверь, так что…

***

Израненный и полумертвый мангуст едва справлялся с ползанием, однако продолжал двигаться вперед. Он уже чувствовал присутствие смерти, но инстинкты велели ему двигаться. Они не гарантировали жизни там, впереди, но обещали смерть, если он остановится.

Вдруг кто-то слабый, но рукастый, схватил его за разодранные бока. Мангуст зашипел и попытался укусить обидчика, но тот, видимо, понял свою оплошность, буркнул «Себастьян!» и убежал. А вернулся через полчаса, с мешковиной под мышкой и счастливой улыбкой.

Вечером зверек лежал на соломе в хлеву с лошадьми, коровами и прочей живностью. Мама Итона закричала, едва увидев мангуста:

- Это что еще за крыса?! Сына, сколько раз говорить – не тащи всякую падаль в хлев!

- Ну мам! Он явно хороший хищник! И смотри, какие глаза добрые! – жалобно залепетал ребенок.

- А ты случайно не ему споил ту крынку молока, которую я оставила для теленка? – подозрительно спросила мама.

- Нет! Он слишком слаб. Я отдал ему кость и два глоточка молока – больше он не смог выпить!

- Что ж… Такой экономный зверь может пока что пожить тут. Кормить его будешь сам. Разумеется, после того, как закончишь работу в хлеву. Если он что натворит – отвечаешь ты, сын. И я надеюсь, он будет еще чем-то полезен, кроме красивых глаз, - улыбаясь, произнесла мама.

- Спасибо, мам! – закричал Итон, бросаясь обнимать маму. Женщина улыбнулась еще шире, а когда объятия, по ее мнению, стали ее задерживать, дала любящую затрещину сыну и отправилась доить последнюю корову.

- Ну что, брат? Кто ж ты такой? – задумчиво произнес мальчик, рассматривая мангуста, посасывающего куриную кость. – Да, и учти – она не шутила про мышей. Придется тебе их выловить.

Зверек хмыкнул и продолжил заниматься костью. Мальчик улыбнулся и помчался заканчивать работу: мама уже заметила, что он немного филонил этим вечером.

***

- … так что вы, как гласит легенда, обучили его искусству беседы и выпытали у него все его тайны? – вкрадчиво спросил матерый кот с массивным палашом на поясе.

- Да, я обучил его нашему языку, он довольно быстро схватывал азы семантики, даже читать научился без моей подсказки. Но я не выпытывал ничего, кроме имени и названия его вида. Даже в шестнадцать я оставался ребенком, и любопытство подстегивало мою фантазию, - спокойно ответил Итон.

- Да как ты смеешь лгать?! – зашипел кот, с легким свистом вынимая палаш из ножен.

- О, ничего не вынес из опыта товарища? Решетку тоже ковали мои последователи? Я даже в кандалах лучше защищен, чем ты со своим палашом, который ковал какой-то неумеха, - не повышая голоса проговорил Светоч. – Так что ты успокоишься, я продолжу, а судья не будет звать прочих головорезов, чтобы меня усмирить, хорошо?

- Ваша правда, Итон. Френсис, убери железку, интересно же! – возмущенно прикрикнул судья.

Кот разочарованно засунул палаш в ножны. Рассказ продолжился.

Свое племя он называл настолько непереводимо, что я адаптировал это самоназвание для нашего диалекта. И хоть «тави» не совсем отражает суть названия, но все же максимально близко к тому, что произнес тогда Рик. Позже я разузнал у караванщика, что это зверек мангуст с далекого юга, охотник за змеями. Это объясняло раны на теле и полную безвестность для нашего люда. Мы с ним стали закадычными друзьями, он же начал приводить ко мне первых белок, крыс, мышей и прочую живность, дабы я и их, как он выражался «обратил в веру знания». Я не был против. А после в наших краях обосновался форпост гильдии охотников.

Животные сплюнули на пол, каждый в меру своих возможностей. Бесчестных членов цеха промышленной охоты ненавидел каждый представитель просвещенных животных.

Сначала все было довольно невинно. Они отстреливали бешеных волков и старых медведей, которые уже выжили из ума и нападали на всех подряд, не щадя ни людей, ни своих собратьев. Но через месяц ко мне в комнату заполз Рик со стрелой в ноге и половиной своего славного полосатого хвоста. Он сказал, что охотники начали вырезать всех без разбору, ибо им пора отправляться на новое место. Тут я уже не выдержал…

- Ага, признаешься, старый плут! – вскричал судья.

- Хоть бы дослушали, господин судья, - улыбаясь, произнес Итон.

К тому времени я уже научил говорить многих животных, которых держала мама. Очень тяжело было смотреть на тех из них, кого после просвещения продавали или вели на бойню. Помнится, я даже хотел прекратить свое дело, но Рик уговорил меня продолжить. Я даже пошутил, что жалею о его просвещенности, де-скать сейчас бы и уговаривать меня некому было. Шутка потом ходила по двору еще несколько лет.

За неполный месяц Рикардо обошел всю округу, вербуя сторонников во всех видовых нишах. Стая голубей, два десятка белок, несколько ежей, пару котов, полсотни мышей, десяток крыс… и стая волков. Всем я выковал доспехи самых разных видов.

- Безумец! Если бы не ты, наша семья не разорилась бы!!! – закричал мужчина в теле со странным кучерявым гербом на шерстяной кофте.

- Думается мне, вы, господин де Лаффт, немного не понимаете, какого рода были те доспехи. Это не латные композиты при полной выкладке, это пара когтей на передние лапы, иногда еще одна на задние, несколько накладок из кожи и некоторые авторские правки. Я не готовил атаку на наш город, я защищал тех, кого привел к знаниям.

- Господин де Лаффт, покиньте здание суда, вы нарушили мою просьбу не перебивать, - устало произнес судья.

- Сэр Гамильтон, но почему же ему сошло с рук прерывание вашей речи?! – вскричал овцевод.

- Потому что он – подсудимый и его выгнать из здания суда без оправдательного приговора я не могу. Пошел вон, - тихо и четко проговорил Гамильтон.

Минт де Лаффт испуганно выбежал из зала, судья повернулся к подсудимому и с любопытством спросил:

- К слову, а как же так получилось, что вы смогли обучить животных нашей речи? Ведь, насколько мне известно, никто после вас так и не повторил этот трюк.

- Это не трюк, это – дар. Отец был прорицателем, видел будущее, другие миры, вероятности и многое другое. Его дар был, если не вдаваться в детали, универсальной силой или общим знанием, если угодно. Пожелай он – смог бы и деревья научить расти так, как ему заблагорассудится, или даже облака заколдовывать и управлять погодой. Я направил этот дар на обучение животных. Честно говоря, удивлен, что ваши потомки сохраняют частицу моего знания.

- Нас учили родители, которых в свою очередь учили наши деды и прадеды, - проговорил молодой воин-волк из первого ряда сидений.

- Хм, узнаю говорок Ночного Пастыря. Твой прадед? – улыбнувшись, спросил Светоч.

- Двоюродный прапрадед. В нашем роду мужская линия бежит быстрее женской. Сами знаете, воину позорно умирать у костра.

- Знаю, твой прапрадед яростно сражался с теми охотниками. Он стал причиной появления страшилок про волков-оборотней. Да-да, Гамильтон, я знаю.

Обучить языку было совершенно элементарно. Редко требовалось более недели, ваши предки были поразительно обучаемы. Затем начиналось самое сложное. Я не знал, чему их можно научить, поэтому после того, как я понимал, что могу говорить с животным, я садился перед ним и слушал. О его проблемах, мечтах, желаниях. О том, что умеет. Сводил разные виды между собой, дабы они обучались друг у друга. Передавал знания между животными, постепенно создавая Свод.

- Вы же еще пользуетесь Сводом? – с надеждой спросил Итон.

Смущенное молчание ответило вместо разношерстной толпы.

- Ясно, - мрачно произнес подсудимый. - Свод управлял жизнью всего леса, даже тех, кто его не признавал. Как оказалось, воины, выжившие после резни в лагере охотников…

- ЧТО?! – вскричал Гамильтон.

***

В лагере было около двадцати охотников, каждый из них – отличный лучник, с животными имели дело не первый год. Однако, если уж быть откровенным, боевых белок, воинственных ежей и котов-убийц никто из них не ожидал.

Атака была далека от канонов военного дела. Волки вылетели со стороны костров, едва не погорели, мангуст, коты и ёжики запутались в палатках, голуби чуть не разбились об деревья. Но это лишь в первые секунды боя. После животные инстинкты взяли верх и началась резня.

Нельзя сказать, что я был на высоте в тот день – первый бой с отрядом под твоим началом никогда не бывает идеальным. Половина белок, два кота и четверо волков так и остались там, в горящем лагере. Я даже не подумал их вытащить. Два голубя, Перныш и Летоун, сгорели, пытаясь выяснить, жив ли кто из наших в том огне.

К утру я пришел в дом учителя. Он сидел на пороге веранды и ждал нас – видимо, ночью не нашел нас и обеспокоился.

- Вас вполовину меньше, чем должно быть, Рик. Где остальные? – даже детский голосок может быть обеспокоенным.

- Мы были в лагере охотников, - хрипло произнес мангуст, не поднимая взгляда. - Они вырезали целую стаю оленей за горой. Даже не оставили полтуши для погребения, - все прочие звери также уставились в землю и не помышляли поднять взор, будто нашкодившие дети.

Итон заплакал. Не так, как должен был бы реветь ребенок, потерявший хомячка, но как отец, только что лишившийся своего дитя.

- Простите, учитель. Я уйду, мне нельзя больше находится здесь, - мангуст тоже плакал.

- Никуда ты не пойдешь, неуч! – крикнул Итон. – Я мешкал с атакой не потому, что боялся за вас. Вы просто были не готовы! Или ты думал, что этих доспехов хватит, чтобы из белки сделать воина? Вы все просто животные, как и те охотники! Я знал, что совсем без крови не обойдется, но не хотел платить за это вашими жизнями. Зато ты решил, что это – достойная цена за мнимую безопасность!

Мангуст стоял, не в силах вымолвить ни слова.

- Я не виню тебя. Ты с этим и сам прекрасно справишься. Я виню тебя лишь в гибели Перныша и Летоуна. Не стоило посылать их в огонь, - мальчик перестал кричать, ибо мать выглянула в окно.

- Сын, немедленно в постель. И армию свою…

Итон снова разревелся. Мама выбежала из дома и прижала его к груди.

- Не смей реветь! Тебе уже шестнадцать! – ласково произнесла она и отвела его в дом.

Мангуст стоял в окружении зверей. Полная луна освещала двор.

- Простите меня, - хрипло произнес Рик, оборачиваясь к своей «армии».

- Это ты прости нас, - пролаял Ночной Пастырь, выходя из толпы зверей. – А еще лучше прости себя и живи себе дальше. Волки как говорят? Жив сегодня – завтра помрешь. А коль не помрешь – завтра не наступило, еще поживи.

Мангуст подошел к волку и уткнулся ему в темно-серую шерсть, неловко приобняв. Прочие звери сомкнулись вокруг. Когда рассвет вернул силу солнцу, возле веранды никого не было.

***

- Я думал, вы в курсе, - смущенно произнес Итон.

- Продолжай, - гневно буркнул судья.

В Свод мы внесли правила охоты, способы погребения стаей волков, взаимодействия с людьми, территории, которые отводились определенным видам. Да, сложно не вспомнить, что в начале было много нарушений, кровопролитные войны между медведями и волками, конфронтация воробьиного народа, кукушки-анархисты – что только мы не пережили, чтобы хоть несколько поколений познало мир и порядок. Видно, зря старались, раз даже до пятого колена Свод не дожил…

- Не зря, Светоч! Ох, провалиться мне на этом месте, не зря! - взревел странно знакомый голос из распахнутых дверей в зал суда.

На пороге стоял мангуст, чуть более черный, нежели старый друг Итона, но все такой же полосатый и злой. За его спиной слышалась возня и крики, которые в массе своей принадлежали ополчению города. Зверь прошел вглубь зала, и не думая скрывать свой окровавленный клинок, более всего напоминавший странную смесь тяжелого ятагана и легкой кошачьей рапиры. Его кожаные доспехи были все утыканы когтями старого образца, обломками мечей и стрелами маломощных арбалетов.

- Что вы тут устроили, мистер… кто вы, кстати? – испуганно спросил Гамильтон.

- Скажем так, может, инквизиторский корпус и придет сюда через год, хотя они в недели пути – ох уж эти ваши непроходимые леса. А мои ребята уже взяли город. Советую сохранить остатки чести, самообладание и максимально возможное количество крови, - проговорил мангуст, размахивая клинком, будто дирижерской палочкой.

- Вы не имеете права! Это неправомерный захват, инквизиция этого так не оставит! – крикнул судья. – Стража, убейте этого наглого… зверя!

Коты ринулись на улыбающегося мангуста, беспорядочно размахивая алебардами, гизармами и тем подобием оружия, которое здесь называли «мечами». «Наглый зверь» слегка пригнулся и в ловком прыжке ворвался в толпу из двух десятков стражников-котов. Быстрые малозаметные выпады в беспорядочном строю копейщиков имели фантастический успех, уже трое котов валялись на полу в крови, еще один отполз в угол со своими задними лапами в передних.

Мангуст вылетел из поредевшей толпы котов и отдышался.

- Что с вами случилось, парни? Деретесь, будто лапы копья удержать не могут, - недоуменно спросил зверь, смахивая с клинка кровь.

Коты выстроились в неровную шеренгу и ринулись на наглеца, но тут окно разбилось и в зал влетело звено голубей, одетых в крепкие округлые шлемы и узкие составные накрыльники, закрывающие крыло до маховых перьев. Пернатые убийцы с поражающим спокойствием разорвали строй котов на кучу израненных полутрупов. В зале воцарилась тишина. Хотя, учитывая единогласное избрание, скорее всего тишина просто встала во главе судебной республики.

- Так-то лучше. Игла, веди свое звено на юг, осмотритесь, внимание не привлекайте, по седьмому плану, - сказал мангуст орлице, что влетела вслед за яростными голубями. Та кивнула и вылетела вместе с пернатой подмогой. – Господа звери и люди, минуточку внимания. Город теперь принадлежит господину Итону, иначе говоря, Светочу нашему. Заповеди, установленные предками, теперь есть закон, если не помните их – подойдите к любому из моих солдат, они помогут. Нападать на них категорически запрещаю, карать буду жестоко и бесчеловечно. И пусть над городом реет наше знамя.

В зале воцарилось молчание.

- Светоч, не откажи, поговорить с тобой мне нужно, - взволнованно произнес незнакомец-мангуст.

- И захотел бы – не отказал, славный воин, - улыбаясь, произнес Итон.

Мангуст ощетинился шерстью, вставшей дыбом.

- Господин судья, окажите честь, освободите, наконец, невиновного человека, пока я не освободил ваше бренное тело от крови, - яростно прошептал предводитель-мангуст.

Кандалы с мерзким лязгом упали на дощатый пол, Итон потер запястья и грустно поднял инструмент неволи.

- Сейчас такой материал уже не найти. Где, кстати, вы вооружили свою армию? – спросил Светоч, выходя из клетки подсудимого.

- Старые арсеналы белок, тайники ежей, одно захоронение кукушек - собрали понемногу. Даже в Железную гору заглянули.

- Хм, умно. Пойдемте, тут у господина судьи есть прекрасный кабинет, там и поговорим. Гамильтон, проводите нас, вам стоит поприсутствовать, - слабым голосом произнес Итон.

В кабинете собрались четверо и осколки окна. Ворон-связист не совладал с оконной рамой и просто вышиб стекло стальным клювом. Командующий захватчиками быстро переговорил с ним и ворон, почтительно поклонившись Светочу, вылетел наружу. Судья тактично занял позицию в своем кресле, отгородившись от реальности бутылочкой любимого вина.

- Как вас зовут, господин мангуст? – спросил Итон, присаживаясь в кресло гостя.

- Я – Рикардо Третий, внук приближенного к вам…

- … старины Рика, - радостно закончил фразу мангуста Светоч. – Рад познакомиться с вами, Рикардо. Приятно, что имя моего друга не забыто.

- Это еще мягко сказано. Отпечаток его рассеченной лапы мы до сих пор носим на наших знаменах.

- Да, забавная история вышла, - усмехнулся Итон.

- Какая? – недоуменно спросил Рикардо.

- Моя мама очень не любила животных, которых она не выращивала, иначе говоря, диких. И вот, когда Рик впервые забежал к нам в дом, она не узнала его, схватила топорик для мяса и хотела убить его. Но я закрыл его рукой, а он попытался закрыть меня. Вот, смотрите, - освобожденный старик протянул свою левую руку, на которой белел шрам. – С тех пор я еще сильнее подружился с ним. Мама сначала заплакала, потом замотала мою рану тряпицей, а затем я протянул ей лапку Рика. Она так страшно выругалась на меня, но тем не менее помогла ему. Были же времена…

Мангуст тихо зарыдал.

- Что такое?

- Мы хоть и ваши последователи, но не знаем ничего об истории, кроме старых сказок, что рассказывал мне мой отец. Приятно узнать правду…

- Правда скучна и жестока, Рикардо. Что ты намерен делать с инквизицией?

- Что ж, все довольно просто. Нападем на них в лесу, с нескольких сторон, рассредоточим и уничтожим…

- Сколько у тебя воинов, парень? – внезапно спросил Гамильтон, допив наконец бутыль вина.

- Полтысячи отборных мангустов – сплошь опытные бойцы. Я с ними уже четвертый город взял штурмом. Еще три сотни котов, сотня белок и девять звеньев голубей с Герцогиней во главе, - спокойно ответил мангуст.

- У вас есть маленький шанс умереть с честью лишь на хлипких стенах нашего города. Корпус инквизиции – это пять тысяч воинов. Воинов-людей, не обижайся. Не мангустов, не голубей, а людей, - криво улыбаясь, пробурчал судья. – Как ты собираешься их убивать, Рикардо Третий, внук Рика?

- У нас есть Светоч, он подскажет выход, - уверенно сказал зверь, с надеждой взглянув на Итона.

- Ты уверен? Я вряд ли похож на сказочного Светоча, - грустно сказал старик.

- Приму любую вашу волю, - сказал мангуст, преклоняя колено перед Итоном.

- Встань, Рикардо. Вот тебе моя воля – идите к своим городам, про которые пока что не прознала инквизиция, живите там, помогайте животным, что пошли за тобой. А этот грязный городишко, что некогда был моим домом, сожги...

- Но как вы одолеете пять тысяч воинов? – пораженно спросил зверь.

- Никак. Я сдамся и пойду на костер. После они, верно, захотят проверить город на предмет ереси, так что все желающие должны будут пойти с тобой. Так будет правильно, как мне кажется.

Рикардо пораженно уставился на Светоча.

- Но почему? Разве мы не сможем победить их? Нет ли какой хитрости, чтобы выиграть в этом бою?

- Есть, я тебе уже открыл ее. Мы избежим жертв, не испачкаем руки лишней кровью, вы сможете продолжить мое дело, все будут в выигрыше.

- Но вы же умрете! – вскричал мангуст.

- Да, как и все мы. Только вот вы еще молодые, вам пожить надо. А я всего-то старик с бесполезным даром. Разве что за закатами в Миянно наблюдать.

- Я все понял, Светоч, - пораженно произнес Рикардо, приближаясь к Итону. – У вас разум помутился, не мудрено, столько лет в заточении.

Лапы скользнули по кандалам, старик вновь стал заключенным.

- Вы побудете в старой камере, пока мы разбираемся с инквизицией. Гамильтон! – рявкнул мангуст.

- Чего орешь? – недовольно буркнул пьяный судья.

- Собери всех воинов, хочу поговорить с ними.

- Да чего их собирать, вы всех перебили, небось…

- Те две сотни котов – это все, что ли? А остальные? Я видел много способных драться, пока шел к суду.

- Вербуй, кого пожелаешь. Мне уже все равно, - засыпая, пробормотал Гамильтон.

- Отлично! Светоч, пойдемте, отведу вас в … - мангуст осекся.

Кандалы лежали на том самом месте, где должен был сидеть Итон. На браслетах оков старым ржавым гвоздиком было выведено «Все-таки я их ковал». Мангуст грязно выругался.

- А вот этому я Рикардо не учил! – отозвался из коридора Светоч.

- Стойте! Вы не смеете отдавать свою жизнь этим грязным животным! – крикнул Рик.

- Ну помоются они – и станут вашими соплеменниками. Так что аккуратнее с оскорблениями, Рик, - улыбнулся Итон, поднимая с пола кусок желтоватой бумаги.

- Но ведь вы – источник бесконечной мудрости! – едва не плача, вскричал мангуст.

- Вот, - Итон Брех черканул пару строк на куске бумаги и протянул ее мангусту. – Твой прадед быстро понял, что к чему. Думаю, ты тоже поймешь.

На листе бумаги было написано – «Все мы ученики. Все мы учителя. Пока не умрем и думаем, что не зря».

- И это все? – недоуменно спросил мангуст. И опять выругался.

Коридор был пуст. Светоч исчез. Но свет остался.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 7. Оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...