Карманный луна-парк всегда открыт по пятницам

Какое занятие, связанное с родственниками, является самым сложным и утомительным? Стас с недавних пор справедливо полагал, что выбор подарка. Раньше было проще: когда маленький – самодельная открытка, когда чуть постарше – «от нас от всех», а теперь мама с чего-то решила, что в четырнадцать лет можно и самому начать выбирать, чем порадовать любимых родственников.

Сначала Стас честно пытался придумать, что такого подарить дяде на пятьсот рублей, которые вручила мама. «Какую-нибудь приятную мелочь», – посоветовала она. Но, скажите, пожалуйста, какую приятную мелочь можно подарить человеку, который владеет строительной фирмой в столице, а в их захолустье заезжает четыре раза в год: на дни рождения отца, сестры, Новый Год и дня через три после своего дня рождения. Сам Стас ещё не входил в привилегированный список «для приезда» и получал свои поздравления по телефону и в виде посылки, доставленной курьерской службой.

Пятьсот рублей – смешные деньги, но подарок нужен, поэтому последняя неделя августа была посвящена прогулкам по всем мыслимым и немыслимым местам, где можно было купить хоть что-то.

Суббота. Завтра после обеда прилетает дядя. Стас уже смирился с тем, что придётся напрашиваться на подарок «от нас от всех», и решил вместо очередного плутания по очередному торговому центру зайти в оный и накатить пол-литровый стакан капучино.

Десять часов утра, воскресенье – вот лучшее время для кофе. Мир уже не кажется таким неприветливым, по залам бродят редкие покупатели, даже вроде немного приглушают вездесущую музыку, перекрывающую «важные объявления» по громкоговорителю.

Стас сошёл с эскалатора, чтобы потом опять подняться на его собрате до третьего этажа. Вообще-то, в торговом центре имелся лифт, но ничего, кроме приступа боязни высоты, он не вызывал. У Стаса, разумеется. Нет, пол там был непрозрачный, а вот стены – да. Лучше уж обойтись без сомнительных практик по преодолению страха.

Вдоль эскалатора расположились столики с разномастными товарами. То ли «Ярмарка мастеров», то ли «Ярмарка выходного дня», рассчитанная, конечно, на детей, особенно девчонок. Шапочки с бумбончиками, мягкие игрушки, дешёвые украшения, брелочки из фетра и дерева... Брелочки.

Стас, не особо надеясь на успех, подошёл к одному из столов. Продавец – худой сутулый мужик лет за сорок – тихим голосом объяснял покупательнице, как ухаживать за фетром. Естественно, она не слушала, старательно отсчитывала купюры.

Отлично, просто отлично. Есть время посмотреть самому. Эта обязательная вежливость раздражала Стаса. В четырёх случаях из пяти после вопроса «Вам что-то подсказать?» он уходил из магазина.

А брелоки ничего так. Если, конечно, не нужно их дарить дяде. Египетский скарабей из фетра, миниатюрный ловец снов из дерева и крошечных перьев – интересно, чьих? Некоторые просто казались произведениями искусства. Из разряда картин, нарисованных на семечке подсолнуха. Вырезаны, сшиты, приклеены никому не ведомыми раньше миниатюрными инструментами. Конечно, это все неправда, но когда видишь настолько сложную, тонкую, идеальную работу, невольно думаешь, что творец продал душу за возможность создать нечто подобное. И всё ради того, чтобы потом заработать на этом несколько сотен. Хорошо если тысяч долларов, но в основном многие подобные шедевры продавались с таких вот столиков.

– Можете посмотреть поближе.

Продавец переключился на новую цель.

– Да, тут точно всё нужно смотреть поближе, – вежливо улыбнулся Стас.

Один брелок сменял другой. Красиво, конечно, но дядя не заценит. Остался один, круглая резная деревяшка. Стас поднял и, даже не поднимая к глазам, понял, как ошибся. Ха, деревяшка! Что-то выпуклое, вроде лабиринта. Поднёс поближе. Ну точно. Прошёлся пальцами по рельефу гладко отшлифованных стенок, словно не дерево, а что-то вроде плотной ткани, натянутой на каркас.

– Крутой лабиринт, – выразил Стас свое почтение то ли продавцу, то ли мастеру.

– Это луна-парк. Без увеличения не разглядишь, конечно, но это он.

– Да ладно! То есть, на самом деле, с аттракционами?

Мужчина кивнул, но как-то безынициативно. Видимо, многие спрашивали об этом брелоке. Стасу на ум сразу пришёл тот фрагмент из мультфильма про Алису Селезнёву, где ушан продавал невидимых рыбок. Он выглядел несчастным и уверенным в бесполезности своего занятия.

– Беру. Сколько?

Запоздало Стас подумал, что нормальные люди сначала интересуются ценой, а потом уже заявляют о своей платежеспособности, но продавец запросил всего четыреста рублей. При таком раскладе даже на кофе оставалось. Правда, из кофе-машины в обычной забегаловке, а не в любимой кофейне, но брелок того стоил.

Продавец со счастливой и немного рассеянной улыбкой завернул покупку в бумагу, а потом торжественно вложил в ладонь Стаса.

– Носите с удовольствием. И помните, – тут его голос перешёл на тревожный шёпот, – карманный луна-парк всегда открыт по пятницам.

Стас улыбнулся, хоть шутку не понял, и поспешил на третий этаж торгового центра. Брелок с лабиринтом лежал в кармане и радовал одним своим наличием.

Кофе окончательно успокоил нервы. Да и чёрт с ним, с подарком этим, мама поймёт. А брелок интересный: с виду простой, но с секретом. Линии лабиринта едва различались. Может, это задумывалось, как развлечение для слепых, но идея провалилась?

Дома мама с порога спросила про подарок, Стас честно признался, что представления не имеет о том, что дарить дяде, поэтому купил себе брелок. «Л» – логика.

– Брелок? Ну-ка покажи, может, сойдёт.

Стас настороженно замер с кроссовками в руках. Так не договаривались, это его вещь, его лабиринт. Он протянул маме свёрток, надеясь, что она признает брелок негодным для подарка. Так и случилось.

– Эх, Стасик, – притворно вздохнула мама. – Ну можно же было зайти в канцелярию на остановке, купить там ручку подарочную.

А ведь верно. Как-то не подумалось об этом. Стас буркнул «можно» и собрался уже скрыться у себя, как был спроважен в ту самую канцелярию на остановке за подарком, достойным дяди.

Брелок с чудесным лабиринтом покоился в кармане и немного скрашивал предстоящие сутки, наполненные уборкой, едой и глупыми разговорами.

Если вам четырнадцать, ваша комната никогда не будет достаточно подготовлена к приезду родственников. Можно лишь привести её в «более-менее приличный вид», чем, собственно, Стас и занимался с раннего утра. Мама готовила праздничный обед, время от времени совершая контрольные набеги на комнату.

Воскресенье прошло в приготовлениях к приезду дяди и, собственно, в самом праздновании. Сели в обед, разошлись поздним вечером. Стас устало улыбался в ответ на очередную дядину шутку, обязательно сопровождавшуюся смехом – безумной смесью хохочущего маньяка и весёлой мультяшки. В такие моменты не хотелось осознавать, что они очень похожи: оба высокие, светловолосые, с острыми чертами лица. Даже голоса одинаковые, если не считать этот идиотский смех. Маму – хрупкую брюнетку – с трудом можно было причислить к их родственникам.

 

А потом начались учебные будни. Новые учителя, новые порядки. Стаса усадили на первую парту рядом с Полиной Мишиной, терпимо.

Первая пятница учебной недели – особый день. Как шепчущий в чащобе ручей: незаметный, но манящий своей прохладой и спасительной свежестью. Стас выходил из квартиры в предвкушении быстрого окончания дня, достал ключи из рюкзака, носком кроссовка подпёр дверь и замер.

Лабиринта на брелоке не было. Вместо ткани, покрывавшей его стены, на поверхности дерева различались яркие желобки, полосатые шляпки грибов и разноцветные кирпичики. Американские горки, шатры и ярмарочные палатки. Луна-парк, открывающийся только по пятницам, а до того сонно выжидающий под старым брезентом. Между палатками мельтешили песчинки-посетители, время от времени Стас даже мог слышать их тонкий, как далёкий шёпот ручья, смех. По миниатюрным горкам носились ниточки-вагончики, на самой высокой точке посетители пищали, словно комары, вызывая одновременно и улыбку, и непроизвольное желание отмахнуться.

Ручеёк песчинок устремился к ярко-красной шляпке гриба, скользнули под него, а потом грибок закрутился на месте, и до Стаса донеслись лёгкие звуки… Память услужливо явила на свет название инструмента – орган-каллиопа. Значит, это карусель, и точечки – это дети, сейчас держатся за уздечки, за стальные гривы, за отлитые из олова мускулистые шеи коней…

Как жаль, что ничего не видно! Сейчас бы лупу или увеличительное стекло. Стекло! Продавец ведь говорил об этом. Ну конечно! Луна-парк, без увеличения не разберёшь, открыт по пятницам! Сегодня как раз пятница, а в остальные дни он накрыт брезентом, потому и странные ощущения под пальцами от лабиринта.

Совсем рядом просигналила машина. Стас вздрогнул и огляделся. Машина. Он в машине, не в подъезде. Ночь. Мама за рулём ревёт и психует, щёлкают аварийки.

– Завтра же едем в наркологичку! Это хоть слышишь, дрянь ты такая?

Слышал, но не понимал. Чёрт знает, что случилось, а ей лишь бы в наркологичку.

– Мам.

– О, очнулся! – взвизгнула она. – Ты совсем охренел? В школе не появлялся, на плавание не пришёл, друзья его не видели, на звонки как заведённый отвечаешь «Всё хорошо, мне пора»! Я что должна думать? Где искать?

Очередная машина пошла на обгон плетущегося в крайнем правом ряду «Гетза», неистово сигналя. Мама обозвала водителя судаком прожаренным и вновь вернулась к прежней теме.

– Все нормальные родители своим детям часы покупают с геолокацией, а я что? А я, дура такая, верю своему сыну! Потому что он у меня умный! Ага, конечно! Наркоман несчастный!

– Я не наркоман, – тихо возразил Стас.

– Ага, я так и подумала, когда тебя из Макдональдса забирала, – ехидно рассмеялась мама. – Мне звонит с твоего телефона девочка-кассир и говорит, что мой сын вот уже час сидит в зале и пялится в брелок! Я думала, такие шутки про наркоманов и ковёр – это и в правду шутки...

Брелок! Стас лихорадочно начал шарить по карманам. Мама что-то говорила про полицию, про группы поиска людей, про то, что никогда не думала оказаться в такой ситуации, но слова пролетали мимо. Вот он. Под пальцами брезент. Пятница закончилась. Стас выглянул из-за водительского кресла и посмотрел время на приборной панели. Шесть минут первого ночи. Это получается, он весь день провёл за разглядыванием луна-парка?

– Вылазь! – скомандовала мама, припарковавшись позади дома.

Стас молча подчинился, поплёлся открывать подъездную дверь, пальцы бережно обхватили брелок. Это приносило хоть немного успокоения.

– Я спать, – едва ступив за порог, объявил Стас и поспешил выполнять запланированное.

Брелок положил на прикроватную тумбочку.

– Просыпайся! – вырвал его из сна требовательный голос мамы.

– Суббота, мы не учимся, – протянул Стас, натягивая одеяло на голову.

– Я кому сказала – просыпайся! Едем анализы сдавать, на вот.

На подушку приземлилось что-то красное, скатилось и глухо застучало по полу, потом послышались удаляющиеся шаги и стук звери. Стас разлепил глаза и глянул вниз. Баночка для анализов. Ах, да, наркологичка…

– Могла бы и на тумбочку поставить, – пробурчал Стас и нехотя поднялся.

После экстренных сборов поехали… нет, не в наркологичку, сдавать анализы в частную лабораторию.

– Что, выходной? – невесело хмыкнул Стас.

– Ты давай, не умничай.

Он и не умничал, а смысл? Мама наркоманом его не перестанет считать, хотя…

– Мам, а почему ты не разрешила мне подарить брелок дяде? Не понравился?

Отвлечённый разговор смягчил хмурые морщины на лбу, расслабил напряжённые плечи, расправил губы.

– Простой он слишком для Саши, если хоть резьба какая-то была – тогда другой разговор. А мне понравился. Дерево гладкое, шлифованное, в наше время так не делали, – она ненадолго задумалась, а потом добавила: – Ради брелока так бы точно никто не старался…

Значит, не видит лабиринт. А нет лабиринта – нет луна-парка: глупо думать иначе.

– Я не наркоман. Просто… Не знаю, что-то случилось.

– Ну вот и проверим, – моментально нахмурилась мама.

После анализов поехали обратно домой.

Выходные Стас провёл дома, под непрестанным контролем мамы, и вроде она даже немного успокоилась. Ещё бы! Ведь с ним не произошло ничего такого, из-за чего ей стоило бы волноваться. Может, это единичный случай. Просто в следующую пятницу не смотреть на брелок… Но как же тогда разглядеть все эти карманные чудеса? Ещё один раз, только нужно где-то раздобыть увеличительное стекло…

Понедельник, без десяти восемь утра. Преодолев почти половину города, мама нервно искала место в квартале для парковки. Она всегда нервничала, когда парковалась в незнакомых местах, а Стас наоборот обретал дзен в этих медленных кружениях, параллельных парковках и треске поднимаемого ручника. На стойке регистрации они поменялись ролями – мама с ясным отпечатком дзена на лице заполняла бланки и формуляры, а Стас как заведённый переходил от одного стенда к другому. Весело, чего уж. Особенно порадовал график работы: с 8:00 до 15:42.

Пока Стас размышлял над сакраментальным смыслом этих лишних двенадцати минут – или недоработанных восемнадцати – подошла мама и позвала за собой в кабинет.

Нарколог сосредоточенно кивал, выслушивая историю мамы, потом подозвал Стаса, осмотрел чуть ли не с пальцев ног до кончиков волос, задал несколько вопросов, совсем странных, проверил координацию движений. Потом удовлетворённо кивнул и предложил сесть, сделал несколько пометок в тоненькой карточке.

– Покажи мне брелок.

Стас вздрогнул. Если врач увидит лабиринт, он непременно захочет узнать, что же там скрыто. Дрожащей рукой – вот ведь предательница! – он выложил деревяшку на стол. Врач поднёс его к глазам, осмотрел со всех сторон, проверил поверхность на ощупь.

– То есть, ты смотрел на него весь день? Почему?

Он не увидел лабиринта, как и мама. Стас нервно сглотнул.

– Не весь день. Я думал, что прошло несколько секунд, может, минута, а потом очнулся, когда мама везла меня домой.

– Что-то можешь вспомнить? Места, может быть, запахи или звуки?

Стас покачал головой. Врач пробормотал «ясненько» и принялся строчить в карте. Подглядывать было бесполезно, всё равно подчерк не разобрать.

– Анализы, говорите, сдали?

Мама энергично кивнула.

– Хорошо, потом с результатами ко мне. А до того времени советую обратиться к психиатру, предварительно сделав МРТ.

– Это ещё почему? – едва ли не в один голос произнесли Стас и мама.

– Потому что возможно симптомы указывают на сомнамбулизм, а с этим к психиатру. МРТ – подстраховка, удостовериться, что нет опухоли, – врач посмотрел на Стаса, а потом на его маму с одинаковым выражением серьёзности. – Если вдруг результаты анализов на наркотические вещества будут положительные, возвращайтесь, а сегодня, прямо сейчас, сходите вместе к психиатру, он принимает…

– Я знаю, где он принимает, – отрезала мама. – Спасибо.

Но благодарности в её голосе Стас не услышал.

– Спасибо, – кивнул Стас и приподнялся. – Я могу забрать его?

– Да, разумеется.

Как только рука сомкнулась на лабиринте, спокойствие вернулось.

В тот день в школу он так и не пошёл, потом поехали в очередную частную клинику на МРТ. После первого урока пришло сообщение по вайберу от Полины. «Всё ок?» – самый ужасный вопрос, который может услышать человек, у которого как раз не всё ок, даже близко. Стас отправил в ответ размытое «Да, но это не точно». Фраза как нельзя лучше описывала ситуацию. У него-то как раз всё ок, ну, если не считать выпавшей пятницы, но теперь он будет осторожен, брелок начнёт рассматривать только после школы. «Вечером скину классную работу и домашку». И правда, в седьмом часу пришли километры фоток и коротких сообщений: «химия», «история», «матем.», «рус.», «гео», «англ. спроси у Димки». Ещё через час: «если не разберёшься, пиши/звони». Он разобрался. Из принципа.

Во вторник, вооружившись результатами МРТ, Стас с мамой отправился к психиатру.

Парковка перед психоневрологическим диспансером пустовала, только рядом на остановке дежурили автобусы, которые с минуты на минуту повезут работяг на завод. Место Стасу не нравилось с раннего детства: раньше здесь располагалась стоматологическая поликлиника, а зубы он никогда не любил лечить. И вообще, есть ли те, кому это нравится?

Над порогом уныло горела лампочка без плафона, намекая, что внутри будет так же уныло, «совково» и некомфортно, но Стас был приятно удивлён.

Психиатр, выслушав мамин рассказ, запросила МРТ, недолго изучала и, ободряюще улыбнувшись, заверила, что на снимках всё в порядке. Мама облегчённо выдохнула, а Стас настороженно замер. Не наркоман, так псих, вариант с опухолью ему нравился больше. Из официальных диагнозов, разумеется. Неофициальный, с карманным луна-парком, даже не с кем было обсудить.

Врач много спрашивала всякой ерунды, иногда по два-три раза одно и то же, ещё больше писала в карточку. Спрашивала про качество питания, легко ли засыпать и просыпаться, не клонит ли в сон днём, как проводит вечера, занимается ли спортом. Стас отвечал, а она кивала и записывала.

– Как в школе?

– Ну… – протянул Стас.

– Какой класс?

– Восьмой.

Врач вздохнула и обратилась уже к обоим посетителям:

– Я полагаю, сомнамбулизм вызван стрессом на фоне учёбы. Сейчас бешеные ритмы, особенно начиная с восьмого класса. Сейчас самое главное – снизить количество провоцирующих факторов. Составить график отдыха, причём подойти к этому серьёзно. Эмоциональный, физический, творческий отдых, а иногда вообще всё вместе.

– Это как? – непонимающе нахмурился Стас.

– Что-то вроде медитации. Пришёл со школы, не переодеваясь, завалился на диван и лежишь, ни о чём не думая. Для начала минут пять, потом можно доводить до получасу.

Это была самая странная рекомендация за всю жизнь.

– И, конечно, благоприятная обстановка в доме. Сомнамбулизм лечится и, в основном, не опасен, но для этого нужно соблюдать определённые правила…

Дальше Стас слушал в пол-уха. Хоть какая-то польза от этого психиатра: теперь ему гарантирована «благоприятная обстановка» дома. Это значит, никаких «наркоманов чёртовых» и никаких «просыпайся, живо!». Единственное, что-то надо решить с брелоком по пятницам. Может, стоит его оставлять дома?

– Стас?

– А?

– Могу я взглянуть на брелок?

Стас без особой надежды исполнил просьбу. Врач повертела вещь перед глазами, вернула. Ну, что и требовалось доказать.

Обескураженная, но в целом успокоившаяся мама отвезла его в школу, почти вовремя, от начала первого урока прошло минут десять от силы.

Стас постучался, заглянул в кабинет химии и поздоровался. Учитель смерила его уничижающим взглядом.

– Почему опаздываем?

Так и хотелось ответить что-то вроде того, что долго выписывался из психушки, но он благоразумно решил отделаться размытым «так получилось». Учитель сделала в блокноте пометку, не иначе как «взяла на карандаш», ну и ладно. В сравнении с событиями, начавшимися в пятницу, это виделось не самым страшным. Он тихо добрался до своего места и принялся доставать вещи.

– Привет, – шепнула Полина, заправив за уши выбившуюся из хвоста каштановую прядь.

Ну вот, сейчас начнутся тупые вопросы вроде «а где ты был», «а что случилось». Вот так, обязательно с «а». Вроде как заодно с чем-то спрашивают, невзначай. Это раздражало. Но соседка молчала. Ха, конечно, лучше ведь наброситься с расспросами после урока, чтобы не сделали замечание.

Когда прозвенел звонок, Полина просто мимолётно улыбнулась ему и, собрав рюкзак, вышла из класса, чего нельзя было сказать об остальных. Кто со Стасом хорошо общался, были в первых рядах, остальные – подальше, старательно делали вид, что не слушают, но, разумеется, слушали. Вопросы сыпались, сбивая с мыслей, превращая сознание в грязную запруду, с водоворотами и прелой листвой, застрявшей между камышами. Поначалу он даже старался отвечать, но в какой-то момент, поняв, что от него ждут совсем не ответов, а поводов задать новые вопросы, раздражённо бросил «Отвалите» и покинул класс.

Почти бегом добрался до класса географии, возле двери уже дежурила Полина: просто стояла, прислонившись спиной к стене и будто ждала его. Ну уж нет, не собирается он с ней разговаривать, не дождётся.

– Можешь встать рядом, – крикнула Полина, чтобы перекричать общий галдёж.

С другой стороны, уж лучше отвечать на вопросы одного человека, чем десяти. Стас угрюмо встал справа. Тишина. Полина хранила молчание и стояла смирно, временами перекатываясь с пяток на носки. Специально она, что ли? Стас буравил её взглядом и всё ждал, когда же она спросит «А ты правда наркоман?», и, наконец, она обернулась, только ничего не сказала, просто улыбнулась и снова устремила взгляд вперёд. На этаж поднялись остальные одноклассники, но подходить не стали, расположились у окна. Что-то обсуждали, смеялись, временами бросая взгляды в сторону Полины и Стаса.

После каждого звонка он выходил следом за соседкой, вставал рядом и дожидался следующего урока. Такое показное молчание и отчуждение одновременно и успокаивало, и нервировало. Стас чувствовал поддержку, вот только он её совсем не просил, но нуждался. И в этой непрошенной, не озвученной, не обозначенной помощи скрывался источник раздражения. Как и источник душевного равновесия.

Последний урок закончился. Стас покосился на Полину, которая в этот раз собиралась медленно: разглаживала обложку тетради перед тем, как положить в рюкзак, долго причёсывалась. В общем, всячески тянула время. Стас понадеялся на очередное молчаливое спасение, и потому обычная фраза застала его врасплох.

– Я могу помочь, – твёрдо произнесла она.

Зря он понадеялся на её молчаливую поддержку.

– Отвали от меня, – раздражённо прошипел Стас. – И без тебя проблем хватает.

– Вдвоём решать проблемы обычно легче, чем одному. Впрочем, ты всегда можешь залезть в ванную и вскрыть вены.

Полина спешно взвалила рюкзак на плечо и, даже не закрыв, вышла из класса. Последняя фраза выбила Стаса из колеи. Сразу вспомнилось, как в пятом классе Полина не вышла с весенних каникул, она не появлялась в школе больше недели, а перед её приходом классная сказала, что её брат покончил с собой. Естественно, договорились об этом не упоминать, и все, какими бы балбесами не были, договор соблюдали. Полина ни разу не говорила ни о брате, ни о суициде вообще, поэтому теперь Стас чувствовал себя не очень комфортно и даже в некоторой степени виновато.

Тетрадь, учебник и ручка как попало полетели в рюкзак, молния доехала до середины – и так сойдёт, не вывалится.

– Полина, стой!

Стас уже сам себя возненавидел за эту фразу, но Полину ненавидел за невзначай брошенную фразу о суициде больше. Он ей объяснит, раз уж она решила, что ей нужно это знание. Пусть покрутит у виска и успокоится.

– Да стой ты, блин!

Полина накинула ветровку и теперь застёгивала несчастный рюкзак.

– Пойдём, расскажу.

Она кивнула, и они вышли из школы вместе. Стас решил начать с самого начала, повторил, как запомнил, разговор с продавцом, описал брелок, сжимая его в руке, блуждая пальцем в брезентовом лабиринте.

– А в пятницу открылся луна-парк, – проговаривая это, Стас смотрел за реакцией Полины. – Я обратил внимание на брелок, когда закрывал дверь. Мне казалось, что я смотрел на него минуту, не больше, но очнулся в полночь. Мама везла меня в машине из «макдошки». Я вроде как спал наяву. Ну?

– Ну... Это странно, – Полина резко вскинула голову и воинственно заявила: – Не ты странный, а брелок. Можно посмотреть?

Пальцы так сильно сжались на брелоке, что Стас мгновенно отдёрнул руку, боясь повредить луна-парк. Да что всем так неймётся его посмотреть? Неужели недостаточно обычных слов?

– Стас? Покажешь?

– Нет. Сейчас это просто покрытая брезентом деревяшка. И то, никто не видит даже этого.

Полина повисла на руке и, нарочито выпучив глаза, прошептала:

– Моя Прелес-с-сть!

– Ой, отстань.

– Стас, поверь, со стороны это выглядит именно так.

Он нехотя достал брелок и протянул Полине. Она кончиками пальцев обхватила карманный луна-парк и принялась рассматривать. С каждой секундой чувство потери усиливалось: сердце билось сильнее, горло сводило спазмом, а перед глазами всё расплывалось цветными пятнами. Только брелок в руках Полины по-прежнему был чётким, единственно нужным.

– Правда, похоже на брезент, – наконец подтвердила она и, не выпуская луна-парк из рук, спросила: – Ты маме рассказывал?

– Конечно! Ничего она не увидела. Верни.

– Подожди, – Полина зажала брелок в руке, отчего Стас чуть не взвыл. – А наркологу и психологу ты тоже показывал?

– Показывал! Ничего они там не увидели, даже лабиринта! Отдай!

Полина отшатнулась и неприятно улыбнулась.

– Потеряли нашу Прелесть?

– Да нет же, просто верни!

– Это ненормально, Стас.

– Более чем! Это моя вещь! Она мне нравится!

– И ты в любой момент можешь от неё отказаться, – недобро скалилась она. – Но только не сейчас. Знакомая история. Давай так. Брелок будет у меня, пока мы гуляем.

– Мы не гуляем, – голос задрожал, потому что дрожало все тело, но это не от злости, а… да какая разница? – Ты хотела, чтобы я рассказал – всё, до свидания.

– Я хотела тебе помочь, – возразила Полина. – Знаешь, что? Можно попробовать узнать, где ты был в пятницу. Не просидел же ты целый день в «Макдональдсе».

– И что это даст? – протянул Стас в надежде отделаться от этой непредвиденной прогулки. И вернуть уже брелок, наконец!

– Ну, хотя бы уверенность в том, что тебя не похитили инопланетяне, и дело действительно в карманном луна-парке.

– Отложим на завтра?

– Отложим, – легко согласилась Полина и с улыбкой вернула ему брелок.

Стас чуть ли не вырвал его из руки, как голодный брошенный пёс, которому сердобольный прохожий протянул на ладони кусок хлеба. Стало стыдно.

– До завтра, – поспешно бросил он и

На следующий день Полина встретила его во дворе. Едва заметила, припустилась бежать, потом словно опомнилась и остановилась. Ждала, взволнованная и расстроенная.

– Покажи! – вместо приветствия прошептала она, едва Стас оказался рядом.

– Голлум! Голлум! – передразнил он, но вышло совсем не весело, потому что увидел себя со стороны.

Шутка, хоть и неудачная, привела Полину в себя. Если можно было так сказать по отношению к зачарованному человеку. Проклятому человеку.

– Я проснулась среди ночи, как будто… не знаю… дверь забыла закрыть, и с минуты на минуту должны заявиться все жуткие твари, каких я знаю, – сбивчиво объясняла она на ходу. – Это из-за лабиринта, да? Потому что я его увидела?

– Или слишком долго держала. Хотя, кто знает.

– Надо что-то делать.

– Что?

– Не знаю. Доигрывать партию в «Джуманджи», спрятать дьявольскую обезьянку в рюкзак и отправить на дно озера…

– Бросить кольцо в лаву Роковой горы, – закончил за неё Стас.

Усмехнулся шутке и тут же машинально сжал брелок в руке. Лишь бы не это, только не это, может, всё не так плохо… Полина вздрогнула.

– Сегодня? – безынициативно протянул Стас.

Полина вместо ответа коротко кивнула.

– Только…

Он знал, о чём она собирается просить, и молча достал брелок. Полина горько вздохнула и спрятала проклятый лабиринт в передний карман джинсов.

– Жаль, что я так и не увижу луна-парк.

Стас хотел предложить повременить с уничтожением брелока, но счёл за лучшее промолчать. Тянуть нельзя, как бы не хотелось обратного.

Они менялись брелоком после каждого урока, а как только занятия закончились, выбежали на улицу. Лил холодный дождь и судя по тучам, плотно обложившим горизонт, заканчиваться в ближайшее время он не собирался. Они стояли под навесом, не решаясь или же не желая ступать наружу. Стас косился на Полину, которой посчастливилось нести карманный луна-парк. Она невидящим взглядом уставилась вперёд.

– Может, отложим? Сможешь посмотреть… Нет, конечно, нет.

Полина кивнула и передала Стасу брелок. Выдавила из себя подобие улыбки и сказала:

– Твоя очередь.

Пальцы сомкнулись на лабиринте, и сразу стало так тепло, так неважно, что хлещет дождь, а у него нет зонтика. Кому, в самом деле, нужен зонтик? Неужели он хоть чем-то лучше карманного луна-парка?

– Стас, идём.

Бегом добрались до остановки, спрятались под пластиковым недоумением, которое создатели не постыдились назвать гордым словосочетанием «остановочный комплекс». Может, в облачный безветренный день он таковым и являлся, сейчас прозрачный пластиковый прямоугольник, слегка загнутый сверху, атаковал северный ветер и косой дождь. Все нормальные люди ждали под навесом ближайшего магазина, так что они могли свободно разговаривать. Решили сбросить брелок в ливневку. В ближайшем рассмотрении такая была в трёх кварталах ниже, на транспорте добираться минимум с одной пересадкой, поэтому решили проехать немного подальше. К тому же, оттуда удобно добираться и Полине до дома, и Стасу до бассейна.

Когда доехали до места, дождь немного ослаб, ручейки бежали вниз и терялись в узких длинных пастях ливневой канализации. Она находилась в двух шагах левее пешеходного перехода, так что трудностей возникнуть не должно. Но возникли. Стас едва смог разжать пальцы, а когда разжал, брелок подхватил поток. Он бросился за ним – скорее в надежде поймать, чем направить в ливневку, но Полина подтолкнула лабиринт в нужном направлении ботинком. Всё пропало.

Стас испустил звук, больше напоминающий крик во время лечения зуба без наркоза, и потянулся ниже, но Полина ухватила его за руку, её пальцы дрожали. Засигналили машины, пришлось срочно перебегать дорогу и прятаться под очередным остановочным комплексом. Воздух тяжёлыми влажными комьями оседал в лёгких, кислорода катастрофически не хватало, в ушах гудело и трещало, сердце билось то ли слишком часто, то ли чересчур медленно, поэтому Стас почти его не ощущал. Только дрожащие, мокрые пальцы Полины были настоящие, за них можно было держаться, думать, что всё закончилось и больше никогда не повторится. Подумаешь, ломка, пройдёт.

– Хорошо, что ты рядом, – Полина разве что не плакала.

– И ты.

Чего-то не хватало, и дело совсем не в брелоке. Стас плюнул на то, как это всё будет выглядеть, и обнял Полину. Не крепко, так… Как надо сейчас. Сколько они так простояли, не хотелось считать, просто одновременно разжали руки и сделали шаг назад каждый в свою сторону. Улыбнулись – устало, но с надеждой – и разошлись.

Остаток дня прошёл тяжело. Без брелока сознание постоянно грозилось упорхнуть, мир потерял чёткость, звуки потонули в раздражающем гуле в ушах, хотелось кричать из-за каждой ерунды, но Стас держался. Домой решил возвращаться пешком, хотелось оттянуть момент встречи с мамой. После визита к психиатру она, конечно, смягчилась, но дело даже не в ней, в самом Стасе.

Стас подошёл к подъездной двери, достал ключи. Брелок преспокойно висел на кольце. Ноги подкосились, по щекам покатились слёзы радости и отчаяния. Стас наощупь достал телефон, отправил фотографию по вайберу. Потом добавил сообщение «Как-то так…». Прошло меньше минуты, последовал ответ: «…», и сразу следом: «Я могу приехать». Стас тяжело выдохнул. Это было бы здорово, но не сейчас. «Нет». Надеялся, этого хватит, и Полина его не разочаровала. «Ок. Можешь писать и звонить в любое время». И это тоже здорово, но не сейчас.

Придя домой, Стас последовал совету психотерапевта – не раздеваясь, прямо в мокрой одежде, завалился на кровать. Это действительно было круто и очень расслабляло тело, но разум не желал перестать думать, все мысли крутились возле брелока. Полина упоминала о «Джуманджи», эту игру ведь нельзя было потерять до тех пор, пока партия не закончена? Может, и здесь так же? Чушь, какие игры могут быть с этим луна-парком, не залезать же в него… Нет, но можно рассмотреть поближе. Продавец ведь говорил про увеличительное стекло. Это может сработать… По крайней мере, это можно испробовать, но придётся ждать пятницы. Один день, всего один день.

В странном расстройстве и довольстве Стас принял душ, поужинал, почитал страниц десять, постоянно возвращаясь и перечитывая по нескольку раз один и тот же абзац, и заснул. Брелок покоился под подушкой.

В четверг Полина опять ждала его во дворе перед школой, на этот раз, правда, навстречу не побежала.

– Как ты себя чувствуешь?

Стас неопределённо пожал плечами. Рассказал про неожиданную находку, про увеличительное стекло.

– Думаешь, сработает? – усомнилась Полина. – Мне больше интересно, как вернулся брелок.

– Да ты просто на луна-парк не хочешь смотреть, – хмыкнул Стас.

– Хочу. Но, наверное, лучше бы не смотрела.

Стас не нашёлся, чем возразить.

После занятий решили зайти в торговый центр перекусить и заодно проверить, как возвращается брелок. Они болтали обо всякой ерунде: о каникулах, фильмах, книгах, музыке.

– Так, – поражённая внезапным прозрением, Полина отставила стаканчик с кофе на край стола. – Это я что, завтра пропущу концерт?

– Получается, да, – кивнул Стас и еле удержался, чтобы не добавить, что смотреть на луна-парк гораздо интереснее. – Пойдём, нам ещё увеличительное стекло нужно найти.

Он встал из-за стола первым. Полина подхватила стаканчик с недопитым кофе и брелок и пошла следом. Рядом с эскалатором находилась металлическая урна; в неё и отправился тандем стаканчика из-под кофе и проклятого лабиринта. Стас гуглил адрес ближайшего магазина канцтоваров и делал вид, что повторная утеря брелока его не волнует. Полина делала то же самое, только вместо телефона рассматривала улицу.

Физически сегодня было хуже: дыхание давалось с трудом, словно сейчас не осень, а зима, и ветер гонит в лёгкие стылый воздух. Но молчаливая поддержка и понимание, даже само присутствие Полины помогали сохранять внимание на окружающем мире, не концентрироваться на потере. Вот афиша какой-то очередной местной группы, о которой Стас даже не слышал, вот картинная галерея – как раз сейчас открыто несколько выставок, которые Полина с радостью бы посетила на неделе. Она выхватывала какие-то обыденности, незначительные детали, а он цеплялся за них, как за последний оплот рациональности.

– Подожди, шнурок развязался, – Стас поспешно наклонился, наспех зашнуровал кроссовку и поднялся.

Полина замерла, вцепившись в лямку рюкзака, и неотрывно смотрела ему на руки. Он только тогда понял, что пальцы что-то сжимают. Брелок.

– Похоже, потерять его не получится, – медленно подытожила Полина. – Будем ломать?

– Мы же договорились посмотреть луна-парк, – отчеканил Стас. – Вот и посмотрим.

Она кивнула, хоть и нерешительно. После покупки увеличительного стекла договорились, что Полина зайдёт перед школой за Стасом, а потом они вместе посмотрят на луна-парк.

Стас пришёл домой и завалился на кровать. Не думать, разумеется, не получалось. Пятница начинается в полночь. Может ли случиться так, что он захочет посмотреть на луна-парк уже тогда? В ту пятницу он не знал, чего ждать, но теперь знает. И теперь у него есть увеличительное стекло. Нужно подготовиться, хоть как-то.

Без десяти двенадцать Стас включил на телефоне приложение для бега, пусть отслеживает, когда и куда он пойдёт. Хоть какая-то иллюзия контроля ситуации.

Увеличительное стекло лежало на тумбочке, брелок – в ладони.

После минут тревожного ожидания под пальцами зашуршал стягиваемый брезент. Стас подскочил на кровати, рывком включил ночник и поднёс к глазам карманный луна-парк. Теперь он видел гораздо лучше: вместо чёрных песчинок – миниатюрные фигурки, словно изображённые на картине – яркие пятна разных цветов и форм, слова всё ещё не разобрать, но уже можно было различить тембры. Вот здесь, возле карусели, много детей и от силы два взрослых. Возле тёмно-синей торговой палатки много мужчин и мальчишек – может это и не палатка вовсе, а стрелковый тир? Вот бы взглянуть под нужным углом, чтобы увидеть вывеску!

Стас наклонил голову и ударился. На секунду оторвался от луна-парка, увидел пряди каштановых волос, услышал восхищённое учащённое дыхание и с улыбкой вернулся к созерцанию микромира.

Большой мир ударил по ушам грохотом барабанной установки, перебивал сердечные удары хаотичной басовой партией, плясал вокруг ломаными гитарными рифами.

Концерт! Тот самый, на который хотела попасть Полина! Но сейчас ей было не до того.

– Блин, у меня десять пропущенных… И, кажется, я прогуляла школу. Скажу, что с тобой ходила, пока ты луна… Извини.

Стас сделал вид, что не заметил, проверил свой телефон. Ни одного звонка за день. Благодать. Полина спешно звонила маме и еле как объяснила, что с ней всё в порядке, скоро она вернётся и всё объяснит.

Стас заказал такси на два адреса, сказал, откуда их забирать.

– Нужно поговорить с продавцом, – резко произнесла Полина.

– Серьёзно? Зачем? – устало возразил Стас. – Даже если он знает, что происходит, то ни за что не расскажет.

– Я хочу убедиться в этом. Не понимаю, почему ты сам…

В этот раз притвориться не получилось.

– О, да, в ту субботу у меня была куча свободного времени!

– Я забыла, прости, – на одном дыхании выпалила она.

– Ладно, ерунда. Во сколько завтра встретимся?

Договорились на одиннадцать, а тут уже и такси подъехало. Сначала отправились до дома Полины. Перед выходом она виновато попросила брелок до завтрашнего утра. Здравый смысл подсказывал, что нужно соглашаться. Чтобы хоть немного успокоиться, он открыл приложение и посмотрел, где они с Полиной провели сегодняшний день. Голубая линия петляла и кривлялась: из дома – к парку в центре города, оттуда наверх, по дороге-дублёру вдоль трамвайной линии семь остановок, потом перпендикулярно вниз, до набережной, а потом вверх по старым улочкам с двухэтажками. Временные остановки в кафешках не в счёт.

Когда подъехали к дому, Стас расплатился с таксистом, побрёл к подъездной двери. Трясущиеся руки всё никак не могли попасть электронным ключом по домофону, и когда он уже готов был сдаться и позвонить, дверь открылась изнутри. На пороге стояла мама в халате поверх домашнего костюма. В полутьме невозможно было рассмотреть её лица.

– Опять? – тихо спросила она.

Стас кивнул. Мама осторожно обняла его и судорожно выдохнула.

– Ну ничего, хорошо, что всё обошлось. Пойдём, я молока тебе согрела, отдохнёшь.

На кухне мама осторожно пододвинула ему стакан и так же осторожно сказала, что Полина сегодня тоже не появлялась в школе, родители звонили.

– Мы договорились, что она сегодня зайдёт за мной перед школой. Я отключился по дороге, а она ходила за мной весь день, чтобы со мной ничего не случилось.

Мамины губы дрожали, и ей стоило колоссальных усилий сохранять спокойствие.

– Полина очень заботливая девочка, но впредь пусть лучше звонит мне… Если это вдруг снова повторится.

Стас кивнул и, залпом допив молоко, ушёл спать. На тумбочке сиротливо лежало увеличительное стекло

На следующее утро встретились, как и условилось. Полину отпустили – это уже хорошо, поэтому Стас предпочёл не вдаваться в подробности. Она тоже молчала.

Продавец улыбался и вообще выглядел значительно лучше, чем две недели назад: прямые плечи, приподнятая голова, ясный, живой взгляд. Едва он увидел Стаса, то улыбнулся ещё шире. Со злорадством, что ли.

Полина уверенно подошла к столику.

– Здравствуйте. Вы его узнаёте?

– Здравствуйте. Приятно встретить вежливых покупателей, это сейчас редкость.

– Вы его узнаёте?

– Нет, – нагло соврал продавец, не переставая улыбаться. – Ко мне приходят многие люди.

– Вы должны его помнить, – не отступала Полина. – Он купил у вас карманный луна-парк.

– Я таким не торгую.

– Пойдём отсюда, – буркнул Стас. –Я же говорил...

– Тогда мы вернём покупку. Раньше ведь это был ваш луна-парк?

Тут Полина сделала страшное: она положила брелок на стол. Стас едва не кинулся за ним, но вовремя заметил, что руку одноклассница держала совсем близко: одного движения достаточно, чтобы заполучить проклятое сокровище обратно. Она тоже боялась с ним расставаться.

– Такие товары не возвращаются и не подлежат утилизации, – довольно прищурился продавец. – Можно только продать его новому владельцу, если тот проявит должный интерес. Тебе, например. Просто оставить или подарить не получится. Новый владелец должен потратиться – деньги за вещь, зло за зло. Так что мой вам совет, – он перевёл взгляд на Стаса. – Ты продай ей, а она – ещё кому-то. Всё хорошо, все счастливы.

– Спасибо, – Полина вложила в благодарность всю злость, на которую была способна, и, забрав брелок со стола, пошла прочь от продавца.

– Только зря пришли, – устало выдохнул Стас.

– Зря, ты прав. Хотя, нет, – она резко остановилась посреди зала и утянула Стаса к застекленной витрине, где было совсем мало людей. – Я посмотрела на предыдущего владельца, и я не хочу становиться такой же, как он. Не хочу никому продавать этот проклятый луна-парк. Пятница – подумаешь. Как-то ведь жил он без пятниц? И я смогу. Интересно, сумма влияет?..

Она полезла в сумку за кошельком.

– Ещё чего, даже не думай!

– Голлум, Стас! – состроив страшное лицо, прошептала Полина. – Ты превращаешься в Голлума!

Это вышло у неё так мило – впервые за всё это странно-страшное время, что Стас непроизвольно улыбнулся, а потом и вовсе засмеялся.

– Не превращаюсь. Я просто подумал, что вдвоём будет легче. Одну пятницу – ты, другую – я.

Полина просияла, конечно, насколько может просиять человек, находящийся в её положении, и протянула брелок. Стас покачал головой.

– До конца дня это – твоя ноша.

Челюсти свело от сказанного, рука сама потянулась за брелоком, но, подчиняясь остаткам воли, просто замерла на Полинином локте.

– Куда пойдём? – мельком улыбнулась она, пряча брелок в карман джинсов.

Стас задумался. Только не над ответом на вопрос, совсем о другом. О том, как везло в конечном итоге всем тем, кто столкнулся со злом. Всегда можно доиграть игру, отправить смертоносную вещь на дно озера, бросить кольцо в сердце Роковой горы. Выйти из цикла, а то и вовсе прервать его. Но верно ли это? Правильно ли избавляться от проклятия самому, обрекая на него другого? Ответа он не находил. Пока.

– Стас?

– За кофе. А потом гулять.

В конце концов, теперь, когда проклятый луна-парк отбирал часть времени и сил, хотелось привнести в жизнь больше тёплого и светлого. Теперь без этого им двоим никак не обойтись. Как и друг без друга.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 6. Оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...