У нее были большие, немного навыкате глаза, а цвет радужки настолько светло-зеленый, что когда она поднимала взгляд, немного выше от падающего света, цветной ободок практически “исчезал”. Виднелись только черные зрачки, отчего взгляд ее делался испуганным. Словно она испытывает ужас всякий раз глядя на мир.

Когда я увидел ее впервые, мне нестерпимо захотелось защитить ее от всех чудовищ, что таились здесь.

Но она была своей в этом странном до жути лесу.

Я блуждал в нем уже третьи сутки. Слишком самонадеянно, отправляться в одиночку в места, в которых ты не бывал раньше. Но после стольких лет тщетных поисков, это была единственная зацепка, которая могла дать ответ, где они могут быть.

Власти, друзья, родные все они похоронили их в своих жизнях. И уговаривали меня поступить так же. Они говорили, что беременная женщина на таком большом сроке, ушедшая посреди ночи в неизвестность вряд ли могла выжить. Они говорили, что она ушла босиком, без верхней одежды в зимнюю стужу. Они говорили, что всю неделю до ухода, она жаловалась на голоса во сне. И что ей мерещатся, преследующие ее всюду незнакомцы.

Но откуда взяться незнакомцам в столь маленьком ауле, где каждый знает друг о друге все. Я не хотел отпускать ее к матери. И, видимо, не зря. Прошло семь лет, с тех пор как я видел жену в последний раз. Своего ребенка мне так и не довелось увидеть. Я только знал, что у нас должна была родиться дочка.

В первые месяцы ее исчезновения мы прочесывали все окрестности аула, леса и горы, соседние аулы, больницы, морги. В тот год мы внимательно изучали сводки, о жертвах нападения животного, жестокого убийства или же безымянных сбитых на трассах. Но она словно растворилась в ночи разбушевавшейся снежной бури.

Я пересмотрел все наши совместные видео, перечитал сообщения. Взломал все ее аккаунты в соцсетях, перечитал все переписки. Переговорил со всеми ее друзьями. Я пытался понять, был ли у нее кто, к кому она на самом деле сбежала. Но либо моя жена хорошо заметала следы, либо она была той кем я ее всегда считал.

Я боялся оказаться истинной причиной ее исчезновения. Быть может, я как-то обидел ее? Или так и не смог сделать счастливой?

Она была жива, мое нутро подсказывало это. И вопреки мольбам матери, начать новую жизнь, жениться на другой и завести детей. Я ждал, что она вернется. Сначала с младенцем на руках, теперь я жду ее, с шестилеткой.

Какой она выросла? Боится ли темноты? Должно быть, она совсем непослушная, как мама?! Кого она зовет папой? Да и, вообще, какое было у нее первое слово?

И сейчас я просто не мог на нее наглядеться. Не было сомнений, что это она. Настолько похожей на меня в детстве могла быть только моя дочь. Лишь глаза ей достались от матери. Такие же большие, как и у Амины, но намного светлее.

Я встретил ее у ручья. Когда на вторые сутки, запасы воды закончились, я пробирался через лес в поисках воды. Тогда я думал, как же глупо было, не сообщать никому о своем местонахождении. Если я заблужусь здесь окончательно и погибну от обезвоживания, то никто так и не узнает, где меня искать.

Но теперь, когда она стоит напротив меня, и чтобы коснуться ее достаточно просто протянуть руку. Я был рад, что выполнил все условия того странного сообщения.

Тремя днями ранее, в жаркий июльский день, мне пришло анонимное письмо. В нем говорилось, что им известно, где сейчас находятся мои жена и ребенок. Но единственное условие, никто больше не должен знать. И я согласился. В ответ мне прислали координаты с рекомендацией отправляться немедленно. И предупредили, что если я приеду не один, то уже никогда не услышу о них.

В тот же час я, отменил все встречи и не говоря никому, сел в машину, набрал в навигаторе данные и отправился в путь. По дороге закупил припасы и воду.

Спустя почти три часа, я оставил машину у Самурского леса. Навигатор указывал, что нужно двигаться в самую чащу . По пути мне не встретился ни один человек.

Я не давал себе время на раздумья, когда только получил то письмо. Но тогда, послушно двигаясь по направлению красной стрелки, меня одолевали сомнения: “А стоило ли, так слепо верить анонимному сообщению?”

Лучи солнца с трудом проникали сквозь лиановые заросли. И в тени вековых деревьев я ожидал, что будет прохладно. Но чем дольше я шел, тем жарче становилось. В первую и вторую ночь от духоты мне мерещились чудаковатые образы. Рогатые медведи, кукарекающие лисы, завывающие по волчьему зайцы. На второй день мне казалось, что за мной всюду следуют змеи, их шипение не прекращалось ни на минуту. Иногда даже казалось, что они похожи на слова.

Аккумуляторы телефона, портативных батарей сели. Я все задавался вопросом, на что я надеялся, когда отправился в путь вот так впопыхах.

Но все обрело смысл, было пройдено и пережито не зря, когда двигаясь на шум воды, я вышел к реке. А она стояла на берегу. Завидев меня, ее детское личико озарилось улыбкой. Перепрыгнув через речку, босыми ногами подняв брызги воды, моя дочь бросилась ко мне.

— Я знала, что ты меня найдешь!

Крикнула она, повиснув на моей шее. Она пахла морем и жженым песком одновременно.

Мой ребенок, какой же большой ты выросла. Я упал на колени перед ней. Ее пухлые ладошки исследовали мое лицо.

— Как мама тебя назвала?

— Майя – ответила она, нечто неуловимое мелькнуло в ее взгляде, а затем она вновь глядела на меня с восторгом.

— Как же ты узнала меня?

— Она сохранила твою фотографию. Папа ты такой красивый, даже красивее, чем на фото. Идем!

Она потянула меня за руку, заставив подняться. Я послушно следовал за ней вглубь леса. Напрочь позабыв о жажде. Было страшно отпускать ее ручку, мне казалось, что тогда она раствориться в воздухе словно видение.

Она вывела меня к большой поляне. К моему удивлению, наступила глубокая ночь, и над нами светила гигантская луна.

Я заметил, что здесь еще жарче, чем было в лесу, словно я ступил не на поляну, а на само солнце.

Но Майя словно и не замечала, этой аномальной жары. Она подвела меня к разведенному костру, и несмотря на то, что я не хотел приближаться к огню, усадила. Моя дочь все еще держала меня за руку.

Я не понимал, что она делает одна в этом жутком месте. Неужели все эти годы моя девочка росла в этом лесу. Мотая головой из стороны в сторону, я все гадал с какой стороны выйдет ее мать и присоединится к нам. Но ее все не было.

Я спрашивал Майю, о том как она росла, как оказалась здесь, все спрашивал где же Амина.

Но девочка только широко улыбалась и говорила:

— Подожди еще чуть-чуть.

В голове совсем помутнело от жары. Вся поляна поплыла и закружилась перед взором.

Рогатые медведи, кукарекающие лисы, завывающие по волчьему зайцы стали выходить на поляну. Их образы совсем смазались. У меня не было сил подняться. И тут я вновь услышал шипение змеи. Обернувшись на звук, с ужасом осознал, что его издает Майя. Она отпустила мою руку, и встав передо мной, взяла мое лицо в свои ладошки, заглянув в мои глаза. В свете луны, цветной ободок стал совсем белым, оставив только черные зрачки. Глаза полные ужаса, парализовали меня.

Я лишь чувствовал, будто силы вытекают из меня.

— Как-же хорошо, папочка. Спасибо тебе, что ты отдаешь мне свою жизнь.

Причмокивая прошептала Майя.

— Где… Амина?

Иссохшими губами смог едва прошептать я.

— Она отдала меня силе. А потом отдала себя мне. Она дала мне возможность увидеться с тобой, и принять твой дар. Еще немного, папочка.

Весь мир вокруг исчез, осталось лишь лицо Майи и ее глаза полные ужаса. Перед тем, как и ее образ погас, я осознал, что мое лицо держит вовсе не мой ребенок. А нечто древнее, жуткое, обманувшее меня, заманившее в этот лес. Это настолько меня потрясло, точно моя дочь погибла сейчас на моих глазах. Отчего сердце сжималось и разрывалось одновременно. Все тело сковало и скручивало в болезненные жгуты. Подступающая тошнота перехватила остатки дыхания.

— О нет, папочка. Тебя обманула вовсе не я. Всему виной твоя авидья и твоя страстная надежда.

Веки опустились сами собой.

Ярко вспыхнуло, от чего я крепко зажмурился, а затем щурясь, взглянул на источник света. Глаза пронзила боль от яркого солнца. Словно его лучи были огненным стрелами выпущенными в меня.

Я лежал, до моих ушей донеслись крики чаек, шум волн. Чьи-то холодные пальцы коснулись моего лба.

— Он весь горит. Может у него солнечный удар. Вызывай скорую срочно!

Сон. Неужели все это было сном? Мне привиделось. Но сердце от испытанной утраты все еще разрывалось. Казалось, разбились и все кости тоже. Все было иллюзией.

— Ничего не могу разобрать, он что-то там бормочет. Намочи платок и принеси, попробуем его немного охладить.

Хозяйка голоса хлопотала надо мной. У меня больше не было сил пытаться смотреть на этот мир, и разглядеть ту, кто так старалась меня спасти. У меня осталось совсем немного вдохов. И я выдохнул в последний раз:

— Майя!