Номер записи: 1.

Объект: майор Волков.

 

- Приют, я Орбита, передаю экстренное сообщение. Минуту назад в правом иллюминаторе был замечен неизвестный объект, направляющийся в сторону Земли. Столкновение состоялось. Повторяю, столкновение с Землёй состоялось. Место падения определить невозможно: навигационное оборудование вышло из строя.

- Сообщение принято, Орбита. Столкновение с Землёй подтверждаю.

- Приют, жилой модуль уничтожен, система безопасности сообщает о критических повреждениях. Прошу подтверждение эвакуации.

- Орбита, наша аппаратура не фиксирует никаких повреждений. Продолжайте наблюдение.

- Повторяю, прошу подтверждение эвакуации.

- В эвакуации отказано. Орбита, станция в полном порядке.

Помехи.

- Приют, как слышно меня?

Помехи.

- Приют?.. Приступаю к эвакуации.

- Отставить, оставайтесь на посту. Видим станцию со спутника: она цела.

Помехи.

- Орбита?..

Обрыв связи.

 

Конец записи.

***

 

Чахлое осеннее солнце близилось к закату. Серое небо темнело, медленно толкая оранжевое пятно за горизонт. Заросли сухого камыша гнулись под тяжестью бетонных облаков. Гудели провода между косыми опорами ЛЭП, а единственным ориентиром на болотистом пустыре был слабый колокольный звон, возникающий и затухающий вдали вместе с порывами ветра.

С асфальтированной трассы я сошёл на рассвете: решил срезать, когда дорожный атлас предлагал мне сделать крюк. Я надеялся пересечь пустырь и к полудню достичь Демпвиля, но близилась ночь, а я все ещё брёл среди камышей. Сапоги промокли, раз за разом опускаясь в размякшую землю. Волосы выбились из-под шапки и прилипли к вспотевшему лбу. Лямки рюкзака, хоть и были широкие, к концу дня болезненно впились в усталые плечи. Если дотемна не удастся покинуть болото, то ночевать придётся на одной из ржавых башен, свесив ноги и пристегнувшись ремнём к металлической раме.

Забил колокол. Внезапно и совсем рядом. Я невольно ускорил шаг, но вместе с тем насторожился. Образ заброшенного Демпвиля, сформированный скорее слепой надеждой, нежели точной информацией, медленно крошился в труху. Не мог ветер, гуляя по опутанной плющом ратуше, так раскачать колокольные верёвки. Определённо, это работал звонарь.

Я скинул с плеча двустволку и взвёл оба курка. Камыш резко расступился, и впереди возникла стена земляного отвала. За ней виднелась острая церковная башня, звон исходил оттуда. Взобравшись на сухую землю, я сразу же был замечен.

Перед церковью стояли двое: оба мужчины, оба в драных льняных обносках, опоясанных белыми кушаками, и в шлемах в форме приплюснутого шара. В шлемах настолько больших, что их хозяева при желании не смогли бы подойти вплотную друг к другу.

Я отпустил цевьё, поднял ладонь в знак мира и сказал:

- Я ищу голубую звезду…

В ответ раздалось глухое, как из бочки, злобное ворчание, непохожее ни на один известный мне язык. Разговору не быть, ясно, но кровопролития ещё можно было избежать.

- Я не желаю вам зла, – попробовал я снова, попутно осознавая бесполезность своих слов.

Тот, что стоял ближе, продолжая ворчать, вытащил из-за спины серп. Второй снял с пояса молоток-гвоздодёр. Рывком я вскинул двустволку и выстрелил в человека с серпом, его отбросило и плашмя опрокинуло на землю. Тут же в меня полетел молоток. Рефлексы толкнули меня в сторону, и я увернулся, но второй ствол пришлось разрядить из неудобной позиции. В итоге промах. Однако припугнутый незнакомец, оставшись в меньшинстве и без оружия, припустил в церковь, сверкая босыми ногами по мёртвой траве. Неясно, бежал ли он за подмогой или как паук, настигнутый птицей, спасался в тёмной щели – рисковать я не мог в любом случае.

Я на ходу переломил двустволку и заменил патроны. Обшарпанную дверь выбил ногой и почти сразу получил канделябром по голове. Отшатнулся. Словно грозовая туча, надо мной навис огромный шлем. Растущее из него худощавое тело принялось вырывать из рук оружие. Направленные вверх стволы качались туда и обратно, словно заклинившая на двенадцати секундная стрелка.

Кое-как отправившись от неожиданного удара, я начал брать верх над противником, несмотря на то, что кровь со лба заливала глаза. Прижав его к стене, я освободил одну руку и вытащил из кобуры пистолет. Затем дулом нащупал брешь между его выпирающими рёбрами и спустил курок.

Гулким эхом отразился грохот выстрела, и в глубине центрального нефа вздрогнули витражи. Тело врага безмолвно обмякло и сползло вниз, оставив на стене красный след.

Рукавом смахнул кровь с лица. Ко мне подступали ещё люди в шлемах.

- Назад! - гаркнул я и выставил вперёд качающийся пистолет.

Мелкой рябью угроза прокатилась по толпе прихожан.

- Назад! – повторил я и сделал два обессиленных и в то же время уверенных шага.

Снаружи донёсся звук могучего вдоха, а затем будто кто-то очень громко начал всасывать кисель. Я крепче сжал пистолет и мельком оглянулся назад, но не увидел ничего, кроме распахнутой настежь двери.

- Отошли все!

Мы сдвинулись в освещённый сумеречным светом центральный неф, ближе к как попало стоящим скамьям. В толпе под прицелом пистолета не было больше мужчин, готовых на меня напасть. Я различал скрюченных стариков, костлявых женщин, что не стеснялись худых грудей, едва прикрытых лоскутами обносков, и детей, с трудом державших на плечах шлемы одинакового со всеми размера.

Желание задерживаться отсутствовало совсем. В мозгу я формулировал понятное для них предостережение не ходить за мной, а глазами искал следы упавшей звезды. Правда, рассмотреть хоть что-то было сложно. Единственные места, где свет справлялся со своей задачей, были витражи. Пыльные, заросшие грязью, в целом привычные католические, за исключением лиц, закрашенных краской. Чёрные кляксы на месте голов с нимбами приковывали взгляд. «По образу его и подобию», - гласил перевод граффити над аркой витража.

Мой разум был истощён. Обычный вихрь засохшей масляной краски, слегка припудренный серебрянкой, показался мне тоннелем в межзвёздном пространстве. Искривлённый, свёрнутый в трубу космос, словно сквозь замочную скважину, манил заглянуть в мрачную и пугающую неизвестность. Воочию увидеть самые недра Вселенной – место, откуда и появилась голубая звезда.

Пребывая под гипнозом кляксы на витраже, я сам не заметил, как встал спиной к толпе, выронил двустволку и опустил пистолет.

Люди в шлемах подступили на несколько шагов.

Могучий вдох вырвал меня из транса. Издавал его шлем убитого мною прихожанина. На моих глазах мёртвое тело у стены задрожало и со звуком всасываемого киселя втянулось в отверстие шлема.

Я окончательно пришёл в себя. Контроль над мыслями вернулся, хотя голова продолжала быть налитой свинцом.

- Сунетесь за мной – убью! – Я поднял оружие и предупредительно выстрелил в потолок.

Толпа отскочила назад, спотыкаясь о детей и церковные скамейки.

- Преобразование завершено, – приятным электронным голосом проговорил шлем на полу. – Батарея жизнеобеспечения пополнена до ста трёх лет. Корпорация BlueStarTechnix благодарит вас за выбор шлема четвёртого поколения.

Взгляд толпы упал на говорящий шлем. Я быстрым шагом покинул церковь, вышел на дорогу и у ржавого указателя повернул к городу.

 

***

 

Номер записи: 155.

Объект: майор Волков.

 

Всю ночь за мной шла какая-то тварь. Держась на расстоянии, она оставалась невидимой, выдавая себя лишь всплесками воды в придорожных канавах да бугром на ковре осенней листвы, меняющем положение, стоило к нему приглядеться. Поддавшись усталости и нарастающей тревоге, я несколько раз стрелял, ориентируясь на слух, но каждый раз мазал. Дробь либо откусывала кору с деревьев, либо поднимала фонтаны мутной воды.

Отвязаться от преследователя я смог только под утро, когда лунный свет сменился проблесками солнца в предрассветном тумане. Тварь или осмелела, или, попросту, потеряла ряд чувств в непроглядной мгле.

Мы встретились на каменном мосту, аркой перекинутом через реку. Услышав позади шарканье, я резко обернулся и выстрелил от бедра. Треск рвущейся плоти утонул в ружейном залпе и пороховом дыму. Не издав ни звука, бесформенное существо сигануло через перила и бултыхнулось в воду, оставив часть своих конечностей извиваться в лужице шипящей кислоты. Я перекинул двустволку над ограждением и снова выстрелил в червивый клубок, плывущий по реке. Затем сразу ушёл. Разбираться, попал я или нет, не оставалось сил.

От усталости я почти засыпал на ходу, но сделать привал не решался, пока, ближе к полудню, не увидел деревню на берегу реки. Скопление каменных зданий под острыми крышами в целом  выглядело заброшенным, за исключением одного дома у спуска к заводи. В квадратном окне теплился огонёк, а из наружного дымохода в торце строения поднимались серые густые клубы. Едва я приблизился, как на крыльцо вышел хозяин: болезненно худой мужчина в тёплой мешковатой одежде. Он довольно добродушным тоном поприветствовал меня на французском и пригласил войти. Я согласился.

В гостиной, расположенной сразу за входной дверью, нас встретила женщина, внешностью под стать хозяину дома. Взгляд её был  обжигающе холоден. Чуть помолчав, она ушла в другую комнату. Мужчина сказал, что это его жена и сегодня ей нездоровится. Затем он предложил пообедать. Я снова посмотрел на его впалые щёки и сказал, что не хочу. По всему виду ему еда была нужнее. Разобрав во мне смятение, мужчина улыбнулся и, несмотря на отказ, подал обед. Стоит заметить, что сначала обед пришлось несколько минут поискать. Вполне приличные консервы и сублиматы хранились в коробках на дальних полках старых шкафов, где обычно покоится сломанная электроника или изъеденная молью одежда. Из этого стало вполне понятно, что сам хозяин едой не пользуется, а на случай если, я понял что-то не так, предохранитель пистолета был смещён вверх, а курок взведён вниз.

Мы заняли пару кресел в бывшей просторной гостиной. Бывшей, потому что большую её часть занимали книги и множество растёкшихся воском свечей. Опередив мой вопрос, хозяин рассказал, почему сам он не ест. Все дело в способности его пищеварительной системы питаться отдельно от тела. На момент нашей беседы та лежала на крыше, впитывая солнечные лучи. После заката она собиралась поужинать в саду корешками и мелкими грызунами и только ночью должна была вернуться к владельцу. Назывался владелец «Куратором».

«Я освоил это сам и обучил жену», - с гордостью, но спокойно сказал хозяин, будто достиг выдающихся результатов в совершенно обыденном деле.

По его словам, не отвлекаясь на естественные потребности, он мог всё своё свободное время посвящать чтению и размышлениям. Проблему сна решил раздвоенный мозг, способный как работать посменно, так и погружаться в осознанные сновидения. Даже сексуальное напряжение могло сниматься отдельно, без участия кураторов.

«Я бы мог что-то продемонстрировать, но у непознавших упавшую звезду слабые нервы», - сказал хозяин и рассмеялся.

Услышав о звезде, я машинально переспросил мужчину, чем сразу прервал его смех. Он спросил: «Разве вы не из «непознавших»?». Я ответил, что пришёл издалека.

Возникло неловкое молчание, но, к счастью, никто не собиралась углубляться в конфликт. Я первым прервал затянувшуюся паузу и рассказал, кем являюсь и что ищу. Трудно понять поверил мне собеседник и понял ли вообще, однако он вновь откинулся в кресле и ответил на заданный ранее вопрос.

В его реальности звезда упала в октябре пятьдесят седьмого. Космическая гонка двух сверхдержав оборвалась почти не успев начаться, но мир раскололся на куда более крупные лагеря: на тех, кто принял силу звезды и тех, кто отказался. Власти над телом и движению к новому либерально-биологическому строю первых противостоял радикальный консерватизм вторых. Нормы морали, религии, устоявшееся иерархия и устройство общества сковывали и противоречили новой сути адептов звезды. И эти же самые факторы пробуждали гнев и страх у их противников. Мир раскололся.

«Всё случилось так быстро, - говорил хозяин дома, - словно у нас отняли время подумать».

Несколько стычек в нейтральных землях, затем ряд провокаций и терактов на территориях новых мегагосударств, и, наконец, открытое наступление. Кураторы сделали первый шаг. Они отдали фронту свою плоть. Конечности, отделённые от тел, срастались в биологические машины войны. Ни ртов, чтобы вести переговоры, ни ушей, чтобы слышать мольбы о пощаде, только горы мышц под командованием нескольких кураторов. Люди были разбиты, города сожжены, но, вернувшись, армия победителей вместе с триумфом принесла своему народу и гибель. Штамм вируса без вакцины - прощальный подарок от закалённой тысячелетиями людской хитрости.

«По обе стороны выжили единицы, да и те не сразу опомнились. Резали друг друга ещё какое-то время из мести, по инерции. Драли в клочья последний шанс заключить мир. А потом прекратили внезапно, точно пелена с глаз опала. Теперь бродят по миру бесцельно, как мне кажется. Иногда и тут проходят. Помогаю им чем могу: едой или советом тем, кто от консервов отказывается. А жена злится, если с «непознавшими» делюсь, до сих пор зло на них держит. Говорит, ты что забыл, кто виноват? Но я-то знаю, один тут виновен быть не может…».

После мы почти не говорили.

Я отдохнул, взял припасы и попрощался с хозяином. Он проводил меня до калитки в покосившимся заборе и объяснил как, следуя вдоль реки, найти шоссе. Но стоило мне спуститься к заводи, как путь преградила резкая органическая вонь: смердящий след бесцветной слизи вёл от жирного пятна на воде к дому семейной пары кураторов. Утренний преследователь с момента стычки на мосту и до сих пор воспринимаемый уставшим мозгом как обрывок полузабытого сна, снова оказался рядом. Мысль бросится на помощь была оборвана полным ужаса женским воплем.

Хозяйка стояла позади в приземистом окне каменного дома. Подобно распахнутым ставням, лепестками была раскрыта её пустая грудная клетка. В сухой траве под окном пульсировала умирающая тварь. Женщина смотрела на изрубленный дробью комок своих внутренностей и не прекращала кричать.

 

Конец записи.

 

***

Пробуждение наступило внезапно. Я выпал из сна и продолжил падение с груды книг, служивших мне постелью. Оказавшись на холодном полу, я все ещё пытался вернуть уходящее сновидение, настойчиво и яростно, как хватался бы утопающий за растворяющийся в воде спасательный круг. Как всегда и бывает, ничего не вышло, и я попросту начал заново проматывать его в памяти.

 

Она появилась на главном мониторе отсека связи, почти не видимая за завесой мельтешащих пикселей.

- Привет! - воскликнул я и с нетерпением стал ждать ответа, хотя и понимал, что сигнал до Земли идёт с задержкой.

- Нет, - ответила она через пару секунд, - давай-ка по протоколу.

- Я Орбита, как слышно?

- Я Красотка, слышу вас хорошо!

Мы засмеялись. Крупные пиксели перестали дробиться и, наконец, сформировали изображение. Теперь я видел свою невесту. Одетая в лёгкое платье, она кружилась на какой-то площади, снимая себя камерой на вытянутой руке.

- Эй, у меня так голова закружится!

- Да ну, ты же космонавт, – игриво пропустила она мой намёк. – Как думаешь, где я?

- Не знаю.

- А говорил сверху видно всё… Ладно, а так?

Девушка остановила свой сольный вальс на фоне бронзовой статуи какого-то мелкого зверька.

- Ну, круг догадок сузился… Думаю, ты в стране... В стране… Чёрт! Я даже не знаю кто это!

Она рассмеялась.

- Знаешь, я хотел пошутить, мол, ты в стране, допустим, оленей. Но это же не олень?

- Нет, – смеялась девушка.

- Может быть, медведь?

- Нет.

- М-м-м, жираф?

Она уже не отвечала, а просто мотала головой, прикрывая рот ладонью. Я тоже решил остановить затянувшуюся шутку улыбкой.

- Я люблю тебя.

- И я, – сказала девушка и поцеловала камеру.

- Моя путешественница, - добавил я почти шёпотом.

Разделённые сотнями километров мы молча улыбались друг другу.

 

Запах сырой бумаги и блик света в пыльном библиотечном окне окончательно отбили сон. Я поднялся, попытался вернуться к делам. Что происходило дальше, вспоминать совсем не хотелось. Но я слишком сильно потянул верёвку, стаскивая с чердака столь приятное сновидение, и следом за ним на меня упала полная коробка кошмаров – вторая половина сна.

 

Чужеродный голубой свет залил отсек связи через иллюминаторы. Разом взвыли все датчики и индикаторы. Сразу три монитора вывели сообщения об ошибках системы.

Мерцающий объект, волоча за собой хвост из космического мусора, пролетел мимо станции и устремился к Земле.

- Что у тебя происходит?! - послышался её напуганный голос.

Я вернулся к экрану и не смог вымолвить ни слова: голубая звезда появилась в небе за спиной моей невесты.

- Прячься под землю! Сейчас же!

Камера в её руках опустилась, изображение перевернулось. Сквозь суматошное мельтешение чьих-то ног я увидел вспышку.

- Люблю тебя... - сказала девушка.

Парой секунд позже раздался взрыв. Связь оборвалась.

Меня пробила дрожь, в груди стало нестерпимо холодно. Я не понимал, чувствую я что-то или нет.

Моё сознание превратилось в черно-белую рябь радиопомех. Без его участия я переключил канал связи и начал доклад:

- Приют, я Орбита, передаю экстренное сообщение…

 

В Демпвильскую школьную библиотеку я добрался примерно через полчаса после стычки в церкви, по обыкновению, до смерти уставший и в довесок раненный. Всё, что я успел сделать перед тем, как рухнул спать, так это составить на входе примитивную сигнализацию из стеклянных бутылок да кое-как заклеить ссадину на лбу широкой полоской пластыря. Полоска эта, к слову, за ночь отвалилась и бесследно исчезла. Однако сделать вчера следовало куда больше, поэтому, список утренних дел пополнился и вечерними.

Перво-наперво я извлёк со дна рюкзака чехол, формой и размером похожий на футбольный мяч. Внутри чехла хранился генетический самописец, выглядевший как белая и абсолютно бесшовная сфера. Я освободил устройство от антиударной оболочки и поместил его на читальном столе. Грань самописца, касающаяся столешницы, стала плоской, а на макушке запылал красный овальный индикатор. Несколькими каплями спирта из походной фляжки я продезинфицировал кончик большого пальца и прижал его к индикатору. Без предупреждения под кожу вскочила холодная игла и, пробыв там не дольше секунды, нырнула обратно, унося в недра механизма несколько капель моей крови.

Началась обработка информации. Я тем временем положил перед самописцем лист бумаги и магнитную авторучку.

- Опиши вчерашний день, - одиноко и чуждо прозвучал в заброшенной библиотеке мой голос.

Авторучка встала вертикально и, точно заколдованная, сама собой зацарапала по бумаге.

Номер записи: 341.

Объект: майор Волков...

 

Не считая завтрака и поддержания мало-мальски возможной гигиены, оставалось последнее, но самое важное дело - причина моего нахождения здесь. Я должен был узнать дату падения звезды.

Так вышло, что контакт с местными не состоялся, а антураж хоть в помещениях, хоть за окном утаивал ключевые подробности. На пути сюда я не видел ни кратеров от упавших с неба бомб, ни пулевых выбоин на фасадах. Не было указателей карантинных зон или революционных граффити. Только невредимый, давно заброшенный город. Словно в какой-то момент ненужными стали школы, фабрики, магазины и больницы, а после даже жилые дома. Думаю, дело в шлемах. Не знаю, что горожане увидели под их глухими забралами, но оно явно стало важнее привычной жизни.

Однозначный ответ я надеялся найти здесь. Библиотеки хорошее место, в них всегда есть ответы. В том или ином виде.

Осмотр читального зала ничего не дал. В найденных учебниках по истории страницы заканчивались раньше, чем наступали судьбоносные для города времена. Как бы ни хотелось оставлять самописец без присмотра, пришлось идти в книгохранилище. Под затихающий за спиной скрип авторучки я углубился в темноту между стеллажами. Спустя полчаса поисков я нашёл труп.

Обтянутый серой кожей скелет сидел за столом в подсобке. В склонённом на бок черепе темнела круглая дыра. Я сместил пятно фонарного света в сторону и за роящейся в воздухе пылью увидел на стене чёрное засохшее пятно. Ниже, у ног мертвеца, лежал револьвер. Барабан был пуст.

На вешалке среди жилетов, клеймённых школьным гербом, висела сумка "через плечо". В ней кисть с затвердевшем ворсом и пара банок масляной краски: чёрного и серебряного цвета. В боковом кармане лежал диктофон. Наверняка очередная исповедь обречённого, возможно, даже хранящая ответы. Только батарея устройства уже давно села, а аналога у меня с собой не было.

Вместе со стулом я отодвинул мертвеца в угол комнаты, чтобы раз и навсегда оставить его в покое и не тревожить, пока буду обыскивать письменный стол. Затем открыл выдвижной ящик. Глянцевая обложка вспыхнула бликом в луче света. "Бог теперь ближе" - выступил  заголовок статьи, когда я немного отвёл фонарь. Выше надписи находилось постановочное фото идеальной семьи, все члены которой были в шлемах. Символичные дуги, имитирующие некий сигнал или радиоволны, соединяли устройства на головах не с чем иным, как с упавшей звездой, изображённой вверху страницы.

Я вытащил всю кипу подшитых вместе журналов и бросил на стол. Облако пыли взмыло к потолку.

Один за другим я пролистывал номера ежемесячного журнала, пропуская яркую рекламу и бегло читая через строчку.

«…остались какие-то месяцы до выхода шлемов IV поколения...»

«…95% американцев не представляют жизни без технологии дополненной реальности...»

«…III поколение уже способно поддерживать жизнь носителя до десяти лет, что дальше?..»

«...глава корпорации BlueStarTechnix опроверг слухи о несчастных случаях при тестировании углеродного преобразователя...»

«…Всего полтора года назад небеса подарили нам голубую звезду, а какой технологический прорыв мы наблюдаем уже сегодня…»

Стоп. Достаточно. Я взглянул на обложку журнала. Номер вышел в марте тридцать седьмого, и минус полтора года… Голова соображала туго, я отложил фонарь и начал считать, загибая пальцы. Выходит, что здесь звезда упала осенью тридцать пятого. Это на год позже, чем в предыдущем, посещённом мною месте.

Я шёл по верному пути.

Уже собираясь вернуться к самописцу, я вдруг увидел тыльную сторону предыдущего номера, такую яркую и заметную в случайно упавшем на неё свете фонаря. Там, среди логотипов издательств и мелкого неразборчивого текста, повисла короткая рекламная заметка: «Приглашаем гостей и жителей округа на ежегодный охотничий фестиваль». К заметке прилагалось фото… Фото площади с бронзовой статуей какого-то мелкого зверька по центру…

 

***

Номер записи: 2.

Объект: майор Волков.

 

Несоразмерно крохотная спасательная капсула под тремя огромными парашютами плавно спускалась с небес. Я наблюдал, как в нижнем иллюминаторе медленно приближается ветхая крыша старой мельницы. Не без нервозной усмешки я подумал, что падаю на архитектурный памятник или на киношную декорацию. Ведь подобных зданий уже лет сто как не оставалось.

Последовал удар. Капсула продавила кровлю, опрокинулась набок и, замедляясь о ломающиеся оси жерновов, застряла на полпути к полу. Когда падение остановилось, стены мельницы все ещё продолжали устрашающе трещать. Строение готово было рухнуть в любую минуту. Следуя алгоритму эвакуации, я успел забрать только генетический самописец и сразу покинул капсулу, опасаясь обрушения строения.

У приземистой двери ветер трепал ткань парашютов, укутавших мельницу словно бы для реставрации. А сразу за ними, после вспышки ослепительного света, взору предстала серая пустыня да обглоданные песчаными бурями остовы строений. В ясном небе нещадно палило солнце, а по истрескавшейся земле ветер катал скелеты высушенной травы. Местность, климат и небесные ориентиры противоречили друг другу. Я не мог определить, где нахожусь. Оставалось только ждать.

Шли часы. Вечерело. Мельница так и не рухнула, но, точно взбешённая собака, злобно рычала каждый раз, пытайся я приблизится и спрятаться от ветра за её стенами. Ждать пришлось, сидя у сломанной бочки. Там я и уснул, либо глубоко увяз в размышлениях на какое-то время, а когда очнулся, на горизонте уже маячили огни.

"Наконец-то, нашли!" - воскликнула надежда, упорно игнорируя то, что спасатели наверняка летели бы по воздуху, а выбери они всё-таки наземный транспорт, то не тащились бы так невообразимо медленно. Казалось, за пару часов размер огней совсем не изменился. К исходу третьего часа ожидания я услышал топот и голоса. Одиночные выкрики напоминали приказы командиров, ведущих подразделение солдат.

Мой пульс участился. Пока ещё ничего не произошло, однако я определённо чувствовал опасность. Нелогично бесполезно я отступил назад и огляделся. Мельница в пустыне - приметное место и без свисающих с неё парашютов, а с ними все равно, что огонь для мотыльков: в ней не спрятаться. Неожиданно резко размеренный марш превратился в бег и к нему добавился противный ржавый скрип. Приближалось нечто огромное.

Я спрятался и следующие сутки провёл, лёжа в неглубокой ложбине.

Сутки я наблюдал, как из темноты ночи сначала вышла многолюдная упряжь, а за ней, ведомая человеческой тягой, выкатилась усадьба на колёсах, походившая на гигантскую карету. На её многоуровневых террасах освещённых масляными фонарями, несли дежурство солдаты со старинными винтовками в руках. То тут, то там по всему оплетённому кабелями фасаду искрили вспышки коротких замыканий.

Потом при свете дня я понял, что кабели ведут изнутри здания к каждому без исключения участнику странного шествия: будь то сгорбленный рикша в упряжке или солдат, одетый в некоторое подобие царской военной формы. Но пока, всю ночь и утро, третья каста, отличающаяся от двух других самой грязной одеждой, быстро разбирала мельницу. Строение сначала превратилось в несколько куч строительного мусора, а после исчезло в недрах усадьбы вместе с капсулой, бережно доставившей меня в это безумие. Работы завершились зычным полумеханическим приказом. Зазвенел колокол, и так же медленно как появилась, усадьба укатилась вдаль. Я выбрался из укрытия и направился в противоположную сторону.

 

Конец записи.

 

***

 

Моя капсула упала где-то на западе России, в пустыню, которой никогда раньше там не было. Путь до её края занял три дня. Оборвалась она, а вместе с ней и та реальность, совершенно внезапно. Я оставил очередной след на песке, которым не было уже числа, но окружение в одно мгновение изменилось. Перевернулось с ног на голову, будто из квартиры в многолюдном городе за секунду меня бросило в джунгли необитаемого острова.

Вместо голой пустыни под ногами оказалось заросшее поле. Повсюду торчали бетонные дзоты и ржавый металл, а за спиной пересохшая канава, которую я только что пересёк, превратилась в грязную полноводную реку.

Через полсотни километров в доказательство того, что мне не привиделось, или того, что мои галлюцинации стали систематическими, мир вокруг снова изменился.

Идти было некуда...

Новая действительность ставила перед выбором, простым, словно бросок монеты. Только да или нет, не оставляя компромиссов и полутонов: выпадет орёл - остановиться, сдаться поступающему безумию прямо здесь и сейчас; решка - выбрать путь и идти вперёд, принимая за данность всё, что бы ни ждало за следующим поворотом. Быть может, будь при мне тогда монета, я бы и отдался воли случая. Но из всего скудного багажа только самописец в чехле висел за спиной. Именно в тот момент, посреди прогалины выгоревшего леса, возможно, впервые в жизни по-настоящему оставшись наедине с собой, я осознал, что выбора у меня нет.

Нет, потому что я уже сделал его раньше, в день, когда соврал диспетчеру, когда покинул пост, несмотря на запрет эвакуации. Когда решил для себя, что девушка, кружившая на площади, не исчезла навсегда, не погибла в катаклизме, а просто пропала с экрана монитора.

И не это ли было выбором идти вперёд? Да, путь стал сложнее, но его суть и конечная точка не изменились!

Для начала я позволил вести меня основным самым животным инстинктам. Добыл еду, прикрыл рваное белье тёплой одеждой, нашёл палку, способную сойти за оружие.

Позже, спустя множество не похожих друг на друга реальностей, я разобрался в их логике. Попадающиеся на пути знаки и обрывки информации давали понять, что в каждой новой области падение звёзды происходило в разное время. Начиная с зари двадцатого века, выше и выше поднималась она из глубины десятилетий, повторяя один и тот же сюжет в каждой новой области. В разные периоды мировой истории она беспардонно вклинивала совершенно фантастические, если не сказать волшебные, научные открытия. На их фоне ключевые события прошлого терялись или не случались вовсе. Резкий скачок прогресса перекраивал взгляды, умы и законы мироустройства. Но всякий раз, игнорируя перспективы, человечество падало назад, запнувшись о новую ступень своего развития. Инновации в технологиях создавали новое оружие, а долгожданные ответы на философские вопросы только усугубляли распри между людьми.

Я видел сотни ипостасей апокалипсиса: видел последствия войн и катастроф, видел людей принявших облик монстров и людей, ставших монстрами. Видел природу, которая вопреки логичному предположению, что без пагубного воздействия человека та воспрянет и вернётся к своему первозданному виду, лишь стремительно увядала, без видимых причин вслед за распадающимся обществом.

Мой извилистый маршрут пролегал между датами падения звезды, от года к году, дальше и дальше в будущее. Я пересекал потусторонние, невидимые для примитивного человеческого глаза границы реальностей в надежде найти вершину этой хронологии. Стремился подоспеть к началу конца, к месту того самого падения звезды, свидетелем которого я был, к эпицентру катастрофы, каждую ночь, подобно навязчивой идее, напоминающей о себе во снах.

Подобно слепцу без поводыря и трости я брёл на ощупь по незнакомым землям. Изредка мне встречались узнаваемые отголоски архитектуры, но в целом вопрос ориентирования оставался нерешённым. Как выбрать дорогу, если найденные карты оставались правдивыми только на пару десятков километров, а за их пределами начинали внезапно и безбожно врать? А главное, куда конкретно приведёт меня выбранная дорога?

И я начал вести дневник.

Приказывал самописцу коротко, но подробно описывать каждую посещённую мною реальность. Затем помечал её границы, давал номер по порядку и записывал результат своего расследования - дату конца света.

Порой везло идти прямо несколько недель подряд, преодолевая реальности одну за другой, после обычно наступала череда неудач, и я, то и дело, упирался в преграды. Это бывали ядовитые пустоши, стаи хищников, караулящих на рубежах своих владений. Случалось, что дозиметр на поясе резко взрывался предупреждающей тирадой. А чаще всего, попросту, новый апокалипсис был старше предыдущего. Приходилось поворачивать назад. Линия движения ломалась под острым углом.

Так длилось полтора года. Утром пятьсот шестьдесят четвёртого дня от падения звёзды я вошёл в город с бронзовой статуей неизвестного мне зверька на площади.

 

***

Я миновал зажатый соснами придорожный билборд. Мокрый асфальт трассы 49 по прямой линии провёл меня от болотистых полей Демпвиля до поблёкшей надписи "Добро пожаловать в Хантер-Стейшен". Согласно туристической брошюре, найденной по дороге, я прибыл в небольшой городок, выросший из поселения торговцев пушниной.

Хотя солнце садилось и у корней деревьев уже сгущался мрак, до темноты было ещё далеко. Поэтому я не сразу обратил внимание на уличные фонари. Неприметные среди голых веток, они начинали по одному загораться. Свет их нервно моргал, а у ламп роилась какая-то мошкара. В городе работала электросеть…

И тут же, в довесок к моему восхищению, послышался гул автомобиля!

Этот звук, и отголосок музыки, и едва различимый запах выпечки, взорвались в голове тысячью ностальгических образов. Цивилизация сохранилась здесь! Чудом уцелела в богом забытом захолустье.

Я поспешил на шум, на запах и свет. Мысли беспорядочно толпились, перебивая друг друга.

Вдалеке на тротуарах и в окнах домов начали появляться люди. Несколько человек оказались позади меня. Наученный опытом я сразу приготовился к худшему, хотя вряд ли меня собирались окружать. Слишком безразличными оказывались горожане при ближайшем рассмотрении. Еле волоча ноги, неспешно они брели по своим делам, точно мертвецы из старинного хоррора или роботы с почти нулевым зарядом батареи. Их поведение напоминало не жизнь, а скорее инерцию жизни.

За витриной парикмахерской мужчина вяло плюхнулся в кресло, а цирюльник, будто от нечего делать, начал работу. На парковке застыла старуха, позабыв о своей сигарете, которая давно потухла и превратилась в дугу свисающего пепла. У магазина одежды я чуть было не врезался в женщину, приняв её за манекен.

Я оставил за спиной несколько пересечений улиц, но ситуация так и не изменилась. Сонный морок окутал Хантер-Стейшен.

Очередной конец мира? И всего-то? Меня распирало от гнева. Стена надежды на счастливый исход давала трещину за трещиной, едкие страх и отчаяние сочились сквозь них. Нужно было что-то делать. Нужно было что-то делать прямой сейчас!

- Эй! – раздражённо обратился я к мужчине, сидящему прямо на обочине.

Бородач средних лет одетый в охотничий камуфляж не отреагировал. Я подошёл ближе и заговорил снова:

- Привет, где здесь у вас площадь? Со статуей животного?

Охотник отмахнулся рукой. Рядом с ним лежала пара пивных жестянок, но пьяным тот не выглядел.

- Ты видел здесь девушку? Туристка, русская, была в городе в день катастрофы?

В ответ охотник пробубнил, кажется: "Какой смысл?.." Возможно, я ошибся в переводе, его диалект был далёк от того чистого английского, который я знал.

- Почему ты так стараешься? Какой в этом смысл? Зачем она тебе?

- Мы надолго расстались, теперь я ищу её.

- Зачем? Ты что умрёшь без неё? Нет. А если и да, то что? Так или иначе, ничего не измениться…

Ну его, вместе с его пустой болтовнёй! Отправлюсь в мотель или гостиницу, где останавливаются приезжие. Может быть, найду там записи о регистрации. Не успел я отойти, меня окликнул голос охотника.

- Ты странный, - лениво поднялся он, - в день катастрофы... В день катастрофы тут никого не было. Само это место не существовало! Забыл что ли?

Я не остановился, охотник увязался следом.

- Мир появился ровно в ту секунду, когда звезда упала. День катастрофы, как ты говоришь. Доходит? А все, что было до него, оно только в твоей памяти. Записано, как кинолента.

За поворотом, на фасаде двухэтажного здания вспыхнула неоновая вывеска «HOTEL». Я свернул туда, навязчивый собеседник не отставал.

- Мировая история спрогнозирована создателями и записана в наших головах, а мирок уже под прогноз подогнали!

Нехотя горожане начали обращать на нас внимание. Я и орущий позади охотник, мы словно баламутили воду в тихом пруду, тревожа всех его обитателей. Мне это не нравилось.

- Помню, отец рассказывал, что дед мой пушниной торговал. Точно помню. А только деда у меня никогда не было и отца тоже, и матери! Я появился из пустоты! И ты тоже! Да все! И все это знают, кроме тебя, почему-то…

За арочными окнами посетители кафе медленно повернули головы.

- Или ты притворяешься! - охотник развернул меня за рукав. – Нет… Ты просто спятил. Да? Ведь только сумасшедший будет куда-то бежать, кого-то искать, если в итоге, всё равно его ждёт одна бесконечная пустота.

- Отвали… - процедил я и освободил руку.

- Эй! Придурок, почему ты не такой, как все? Зачем ты наполняешь смыслом бессмысленную жизнь? Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

- Я просто свихнулся, не обращай внимания, – сказал я удаляясь.

- Не ври мне! Откуда в твоей жизни цель? Мне она тоже нужна!

Шаги ускорились, по асфальту застучали тяжёлые сапоги. Щёлкнула застёжка, и я услышал, как зашипело лезвие, скользящее в ножнах.

- Нет, ты ответишь мне!

В руках у тени на дороге появился нож. Я развернулся и выстрелил. Бородатую голову охотника опрокинуло раньше, чем его мозги брызнули мне в лицо. Он упал, нож звякнул об асфальт.

Затем на какое-то время наступила тишина, а после по всей длине переулка заскрипели двери, и горожане начали выходить на улицу. Их вид изменился. Нет, на убийство им было плевать, никто даже не шелохнулся, пока гром выстрела резонировал между зданиями. Другими стали взгляды. Муть сотен стеклянных глаз рассеивалась, зрачки расширялись, бывшие пустые взоры фокусировались на мне.

Я будто в стыдливом кошмаре голый стоял перед толпой.

- Почему он не такой, как мы?.. - прокатился шёпот по толпе.

- Почему он куда-то бежит?..

- Он знает что-то, чего не знаем мы?..

- Мы знаем всё!

- А если нет?..

Вот теперь меня точно окружали, пусть пока и не осознано. Персонал кафе в белых фартуках вывалил из заднего входа и перекрыл дорогу. Среди них был повар, так и не выпустивший из рук мясницкий топор.

- Он может знать, зачем мы появились…

- Пусть объяснит смысл нашего существования!

- А если всё, что знаем мы, ложь?

- А если он знает правду?!

Последнюю фразу выкрикнули злобно и громко. Голоса горожан, как и их обвисшие руки, постепенно наливались силой и решительностью. Я успел вырваться из оцепления, когда круг уже почти сомкнулся.

- Ты мне ответишь! - повторил кто-то слова охотника и бросил в меня камень.

- Остановите его! Он точно знает!

Я побежал. Пока ещё не осознавая куда. Почему-то я знал, что кривая насмешливой судьбы обязательно выведет меня к той самой площади.

Словно двигатель, набирающий обороты, сзади усиливался топот башмаков. Голоса в толпе слились в единый гневный рёв. Узкий переулок, куда я намеревался свернуть, внезапно перекрыла машина полиции. Оба патрульных хлопнули дверьми и потянулись к поясным кобурам. Бились стёкла, жители покидали дома через окна.

Я бежал, не разбирая дороги. Через задворки и вдоль сетчатых заборов, петлял среди парковых деревьев, укрываясь от свистящих пуль. В агонии горожане, кажется, забыли, что им вообще от меня нужно, и просто пытались остановить любым способом. По вытоптанной тропинке приближались дети на велосипедах. Старик рывком прыгнул со скамейки, едва не распоров мне горло перочинным ножом.

Впереди, за штрихкодом сосновых стволов, мелькнула прогалина, а сразу за ней - кроны и макушки деревьев, растущих явно ниже по склону. Крутой обрыв или спуск к реке могли меня спасти. Я свернул туда.

И тут же, как вкопанный, остановился. Прогалина в парке была той самой площадью.

Годы запустения взрастили траву между камнями брусчатки, а ветер нанёс пыли и мусора, но я сразу узнал бронзовую статую из моего сна. А потом увидел её...

На том же месте, в платье и с телефоном в руках. Словно призрак, сияющий тёплым светом на фоне серого леса, она кружила, как и во сне, поднимая в воздух опавшие листья. Я шагнул в её сторону и упал. С лёгкостью встал, попытался идти и снова рухнул, ощутив взрыв пронзительной боли. Сквозь пальцы прижатой к животу ладони потекла кровь. Из самых недр памяти, кажется случившееся несколько лет назад,  всплыло событие трёхсекундной давности: пуля, пролетающая меня насквозь.

Толпа подступила к площади и остановилась. Вперёд вышла какая-то женщина и вроде бы что-то сказала. Я отвернулся и опять взглянул на статую: моей невесты рядом не было, только вихрь носил по кругу сухую листву.

- Ты бежал сюда? В этом есть смысл? – спрашивала женщина.

Я пытался отдышаться, искал силы продолжить путь.

- Пока пустота тебя не забрала, ответь, откуда у тебя смысл жить?

Она была здесь, а потом… Я велел ей прятаться под землю, когда падала звезда. Куда она могла пойти?

- Ответь! - тянули меня за рукав.

Статуя, ржавый фонтан, ближайшие дома в полусотне метров отсюда… Не то… Участок кирпичной стены с дверью в приземистом холме – возможно, оно. Вряд ли это убежище, скорее, узел подземных коммуникаций.

- Скажи! – дыхнул в лицо запах курева.

Я выстрелил женщине в лицо. Затем приподнялся и выпустил в толпу оставшиеся десять патронов. Кто-то упал, кто-то отскочил назад. Я не смотрел, я ковылял к приоткрытой двери. Липкими пальцами заменил магазин, снова спустил курок. Назад, не глядя. Может быть, меня уже и не преследовали. Оставляя кровавый след, я протиснулся в приземистый проем и лязгнул за собой засовом.

 

***

 

Прислонившись спиной к запертой двери, я полулежал на холодном полу какого-то технического помещения. Возможно, насосной, или чего-то вроде неё. Боль плескалась в ране от любого резкого движения. Очаг её рос с каждым вздохом, а разум окутывало спокойствие и умиротворение. Безрезультатно, как птица в прутья клетки, в стену уютного безразличия билась последняя рациональная мысль: "Ты истекаешь кровью, очнись!".

- Он?.. - спросил спокойный голос.

- Он! Кто же ещё?! - возбуждённо ответил другой.

Из дымки пара, мерцающего в свете ртутных ламп, вышла пара силуэтов. Оба были одинаково неразличимы, а их внешность будто стиралась из памяти, как только я отводил взгляд. От того или нет воспринимались они совершенно противоположными друг другу. Поодаль от тучной фигуры, на периферии зрения, маячила худощавая. За старцем стоял юноша.

Двойственность незнакомцев искажала даже реальность вокруг. Лучи света, преломляясь, следовали за одним, тени плясали, чтобы оплести мраком другого. Трубы под потолком мерно гудели, но умолкали, стоило отвлечь слух. Было одновременно свежо и душно, однозначно чистый воздух дурманил и усыплял, словно выхлопные газы автомобиля в запертом гараже.

- Кто же ещё, если не он?! – воскликнул один из голосов. - Хвалёные умы из твоей "экспедиции"? Не смеши! Перегрызли бы друг друга, и полпути не прошли... Морали и обязательств надолго не хватает. Надежда и любовь - это другое дело, это почти навсегда. Чувства человека к человеку вот что по-настоящему движет ими. Поверь мне!

- Верю, ты же их создал...

- Оставим споры! Не терпится узнать, что же вышло!

Договорив, силуэт оказался совсем рядом, а спустя мгновение снова вернулся на своё место. Только теперь он стоял спиной ко мне, держа что-то в руках. Я почувствовал, как за плечами смялся рюкзак, опустевший на треть содержимого.

- Так... Не то... Быть не может! - из рук незнакомца по одному падали вырванные страницы моего дневника. - Даже это не вышло?! И это?

Не долетая до пола, бумага исчезала и магическим образом оказывалась у второго незнакомца. Тот читал медленнее, молча делая выводы в своём сознании.

- Они хоть на что-то способны? Ни с чем не справились, ни разу!

- Может быть, ты слишком многого от них хочешь?.. - сказал второй, не отрываясь от чтения.

Его собеседник проигнорировал вопрос.

- Ни один из вариантов не сработал!

- Знаешь, пока картина не полная. Ему не довелось побывать во всех мирах. Не исключено, что он что-то упустил?

- Нет и нет! Ты же видишь общую тенденцию. Мы хотели выбрать лучшее из лучшего, а имеем одно хуже другого! Хотя… Он не успел описать тот мир, что прямо над нами. От них-то вообще ничего не требовалось. Просто жить, зная все тайны и не отвлекаясь на предрассудки. Одна из самых многообещающих идей.

- Судя по состоянию, в котором он сюда добрался, наверху тоже не всё в порядке…

- Да вижу уже!..

Силуэты замолчали. Помещение заполняла тягучая тишина. Я собрался с силами и спросил:

- Где она? Девушка, я шёл за ней...

Силуэты посмотрели на меня, но не ответили. Казалось, подав голос, я порвал какую-то телепатическую связь между нами и теперь попросту их не понимал.

- Эй! - раздражённо крикнул я и скрючился от рези в боку.

Боль и слабость делали беспомощным. Беспомощность злила, злость наоборот придавала сил. Я направил пистолет в незнакомцев, рюкзак свалился с плеча в лужу крови.

- Где она?! Где девушка?! Её здесь нет? Отвечайте! Нет, тогда я ухожу? В каком году здесь упала звезда? Мне нужно знать, куда идти дальше!

- Её никогда здесь не было! - огрызнулся голос.

Не хочешь отвечать, не нужно, может другой будет посговорчивее. Я спустил курок. Вместо выстрела оружие исчезло, холодный металл в ладони сменился чуть заметным сквозняком.

Силуэт усмехнулся, другой с аккуратной стопкой страниц в руках появился сидящим рядом со мной.

- Будь спокоен, мы приняли твой отчёт. Путь завершён, больше не нужно никуда идти. Ты сделал всё, что нужно.

- Просто скажи, где она...

- А ты ещё не понял?

- Хватит с ним болтать! - оборвал другой. - Сам догадается! Пусть хоть кто-то из них, сам хоть до чего-нибудь догадается!

Сидевший возле меня силуэт появился стоявшим в паре шагов.

- Назови её имя… - сказал он, перед тем как переместиться ко второму.

Назвать её имя? Что за бред, переспросил я себя. Её имя... Оно вертелось в мозгу, змеилось на языке, но не как не хотело сорваться с губ. На быстрой перемотке я пересмотрел свой сон. Ничего. Попытался вспомнить нашу первую встречу. Пусто. Только мигрень вспыхнула под черепом. Немудрено, когда половина твоей крови растеклась по полу.

Силуэты, совсем уже не обращающие внимания на меня, заговорили:

- Что теперь?

- Не знаю. Сожги здесь всё, видеть не хочу этот позор!

Перед глазами исчезли все краски, словно яркость угасла на старом экране. Непослушными руками я вытащил самописец из чехла и накрыл его ладонью.

- Напиши её имя...

Кожу проткнула игла. Магнитная ручка поднялась из алой лужи и начала выводить кровавые буквы на сером бетоне.

«Н мер зап си: …

Об.. кт: м ..ор Во.. ков.

Восп.. ина.. е отсут.. ств..т.»

Выдохнул. Зубы стучали.

- Опиши нашу первую встречу… – рискнул я схитрить.

«Ош.. бка», - в ответ нацарапала ручка.

- Опиши день перед катастрофой!

«Во..пом ..ие о.. ствует»

- Опиши дом, в котором я вырос!

«О.. бка»

«..шиб а»

«Оши а»

Магнитная ручка стёрла пишущее перо о бетон и замертво упала, выпустив на прощание тонкую струйку дыма. Десятки вопросов так и оставались без ответов, а игла, казалось, продырявила мою руку насквозь. Я сдался впервые и, наверняка, в последний раз на своём пути…

 

***

Незнакомцы спорили. Спокойствие и волнение перемешивались, сменяли хозяев. Голоса сливались воедино, и нельзя уже было отличить, что говорил один, а что другой. Словно кто-то вёл спор с самим собой.

- Сожгу, а что потом? Нам едва ли хватит сил спрогнозировать мир на пару тысячелетий старше, не говоря уже о его создании.

- Ты предлагаешь?

- Начать с самого сначала, с простейших форм.

- Нет! Ты хоть представляешь, сколько будет длиться эволюция, затем прогресс?!

- Выбора у нас нет...

- Неужели больше ничего нельзя сделать? Не таким был план! Создать мир, дать им готовую память и наградить нашими технологиями. Так! Но никак не давать им идти собственным путём! Ты же сам видел прогноз: бесконечная боль, насилие, войны... Зачем? Зачем ждать пока они созреют и смогут продолжить наше дело.

- Мы совершали те же ошибки.

- Мы? И чем это закончилось? Катастрофой! Крахом всего, чем мы когда-то владели! Остались ты, я и больше ничего, а была целая вселенная!

- Это неизбежная часть цикла. Мы превзошли своих создателей, затем угасли. Теперь их черёд начать сначала и взобраться выше нас.

- "Выше нас"... Ты ведь осознаешь, что мы даже не увидим этой "Выше нас"? Настолько это долго! Должен быть другой вариант...

- Я его не знаю.

- Мы будем следить за ними и вмешиваться каждый раз, как только они свернут не туда.

- Разве они смогут чего-то достичь, если исправлять их ошибки будем мы?

- Тогда изменим их! Сделаем лучше, раз не можем изменить мир вокруг!

- Не стоит. Лучше взгляни на него и на путь, который он прошёл, движимый одним лишь коротким обрывком памяти. Не доказательство ли это того, на сколь многое они способны? Не нужно ничего менять, всё сделано правильно. Нужно всего лишь оставить их одних, подобно как ты оставил его. Позволь им самим найти дорогу во тьме. Пусть, как и он, начнут невеждами в новом мире. Пусть ошибаются, но идут. Падают, но преодолевают препятствия и рано или поздно они смогут сделать то, для чего созданы. Они найдут свою цель так же, как он нашёл свою…

- Может быть... Но его цель – она… Это только несуществующий призрак в голове.

- Так сделай так, чтобы она обрела плоть.

- В новом мире?

- В новом мире.

- Ему придётся подождать…

- Наверняка, он этого не заметит.

- Хорошо

- Теперь сжигаем?

- Сжигаем.

 

Яркая вспышка, ярче всех, что когда-либо видела вселенная, уничтожила всё, чтобы создать заново и чтобы наступил первый день нового мира.