Темные снеговые тучи медленно уплывали на запад. Вместе с ними деревню покидал и волчий вой, уходя все дальше в Вековечный лес. Сегодня жителям Дубравы повезло — кровожадные звери отступили. Но когда придут по-настоящему суровые холода, голод вынудит северных волков вернуться обратно. И тогда отбиться горящими поленьями не получится.

- В этот раз пронесло, - сказал седобородый старик. Правой рукой он держал полыхающую огнем ветку, а левой опирался на длинный деревянный посох. – Не вся стая явилась.

Молодой парень, стоящий рядом улыбнулся:

- И в другой раз справимся.

- Твоя самоуверенность иногда пугает меня, Бранимир, - молвил старик, опустив серебристые брови. – Из мужей в Дубраве только ты и я. Неужели бабы северным волкам пасти рвать будут?

- Князь дружину пришлет, так что нам нечего бояться, - ответил Бранимир. – Но твой страх мне понятен, Радегаст — возраст все же берет свое, - лукавая улыбка не сходила с лица юноши.

- Ах ты, прыщ! - Радегаст бросил горящую палку на землю и схватился за посох двумя руками. – Сейчас научу тебя старших уважать.

Старик, несмотря на свой возраст, быстро подался вперед и попытался задеть Бранимира по ногам. Парень ловко подпрыгнул и отскочил в сторону. Последовал еще один удар — и снова промах. Посох то бился о землю, то разрезал воздух, останавливаясь в пустоте.

В это время огонь стал жадно пожирать сухую осеннюю траву, а порывистый ветер прибавлял ему аппетита. Пламя двинулось в сторону маленьких хат, которые были сделаны на основе деревянных каркасов, выполненных из тонких жердей и переплетенных прутьями. А крышу покрывала солома. Нескольких мгновений с лихвой хватит, чтобы деревня сгорела дотла.

- Паленым пахнет? – вопросил Радегаст, а затем обернулся. Его глаза расширились от удивления и страха. – К колодцу, Бранимир, скорее!

Парень, не раздумывая бросился бежать. Возле своего дома он подхватил большой ушат и вскоре оказался возле колодца.

- Волков прогнали, Бранимир? – поинтересовалась красивая девушка. Она аккуратно высунула голову из дверного проема и осматривалась вокруг.

- Волков-то прогнали, но появилась другая беда.

- Медведь?

Бранимир оставил этот вопрос без ответа. Веревка совсем не хотела тянуться. Казалось, что прошла целая вечность, пока он набрал полный ушат.

- Ну же, быстрее, - сам себе под нос говорил юноша, возвращаясь к месту пожара.

По дороге вода сильно плескалась и разливалась в разные стороны. Бранимиру хотелось выть от своей беспомощности. Но когда он оказался рядом с Радегастом, все волнение в момент улетучилось — старик полностью остановил огонь своей стеганой рубахой.

Тут же Бранимир почувствовал боль в области затылка. Тяжелый посох отвесил ему добрую затрещину. Теперь ухмылялся Радегаст:

- Награда всегда находит своего героя.

Самый взрослый и опытный муж Дубравы снова доказал, что многолетний опыт и холодный расчет мудрее ветреных порывов и горячего сердца.

Сумерки затянули небо. Ночь медленно опускалась на деревню. В окнах редких домов появились отблески пламени одиноких свечей, а вместе с ними в танце закружились мрачные тени.

***

Отважные витязи Дубравы, как и другие витязи близлежащих поселений, состояли на службе у князя Игоря. Правитель собирал всех мужей и отправлялся с ними в долгие военные походы, а на хозяйстве оставлял лишь самого младшего и самого старшего. Им и приходилось вместе с женщинами тянуть на своем горбу все невзгоды, пока поздней осенью воины не вернуться домой, чтобы приласкать своих жен и одарить теплом дочерей.

Бранимир в этом году встретит свою семнадцатую зиму — в дружине князя сражаются мальчишки и младше. Но закон — есть закон. В Дубраве парней моложе так и не появилось.

- Я стану великим воином, матушка, - сказал Бранимир, сделал глоток молока из глиняного сосуда и вытерся воротником. – Вот увидишь. Ты еще будешь гордиться мной.

- Я и так горжусь, северных волков уже больше недели не видать, - прозвучал женский голос.

- Да что мне волки твои — я жажду приключений в великих походах.

Милая женщина средних лет с уставшим лицом взъерошила русые волосы сына.

- А как же я? И твои сестры? – ласково молвила она.

- Но ведь отец тоже уходил на войну. И ты его ждала. Вот и меня подождешь.

- Отец твой так и не вернулся.

Парень заметил грусть в глазах матери. Он подскочил со стула и крепко обнял ее.

- Гони паршивые мысли прочь. Ты всегда будешь под моей защитой, мама.

Одинокая слеза пронеслась по щеке женщины и тихо упала на пол. Дверь с громким стуком отворилась, и в хату забежало две девочки. Они искренне смеялись и дергали друг друга за золотистые косички. Мать быстро вытерла влажные глаза и улыбнулась.

- Вы готовы? – спросила она.

- Да! – радостно закричали девчонки и в тот же миг оказались возле своего брата.

Сегодня вечером вся Дубрава собирается в доме старейшины — будут пить мед и слушать истории Радегаста. Такие посиделки проходят очень редко, поэтому деревня ждет их с нетерпением.

Бранимир набросил теплые меховые накидки на Веру и Надежду, взял девочек за маленькие ручки и вышел на улицу. Свежий холодный воздух тут же ударил в нос. В этом году морозы пришли раньше, чем ожидалось, и в вечернем небе уже порхали снежинки. Они медленно опускались на землю, выстилая собой тонкое белоснежное покрывало. «Вот и зима», - подумал Бранимир.

Шли быстро, чтобы занять места поближе к теплому огню и сладким речам старейшины. Снег скрипел под ногами, впитывая человеческие следы, а между хатами гулял студеный ветер, насвистывая мотивы леденящей бури. Но сегодня это мало кого волновало.

- Мирослава, - радостно воскликнул старейшина, когда женщина с детьми оказалась внутри.

- Радегаст, - мать Бранимира склонила голову в знак почтения.

Помещение нежно освещалось языками кострища. Дом Радегаста был крупнее прочих, что позволяло ему без опаски разводить огонь не в печи. Вокруг раскаленных камней сидели гости, согревая озябшие руки. К ним присоединилась и семья Бранимира. По кругу пошла чаша с напитком. Дурманящий мед и приятный полумрак расслабляли. На лицах присутствующих проступил румянец. Тогда старейшина и завел свой рассказ:

- Дубрава располагается на самом краю Вековечного леса — это вам известно. Но знаете ли вы, как появился наш лес?

В ответ — тишина. Радегаст задумался и продолжил:

- Много веков назад, когда боги ходили средь смертных, а воды Бесконечного моря простирались до хазарских степей — место, где мы с вами живем, называлось Равниной духов. Сотни тысяч славных мужей сложили свои бренные головы в неисчислимых сражениях, проходивших здесь. Из тел павших воинов медленно рос холм. И продолжал он расти до тех пор, пока не возвысился до самых небес, разорвав границу между Средним миром и Верхним. Тогда отец небесный Сварог ударил могучим копьем в землю, и раскололась она, и посыпались отважные воины в недра Нижнего мира. Но правитель его — Чернобог, был против такого решения. Он закрыл врата и заточил души умерших витязей в оболочку кровожадных зверей, которые скитаются по земле и по сей день, не в силах найти покой. Их человеческие тела продолжали гнить под палящим солнцем, пока вороны не изглодали останки. Так и появилась Костяная гора, на вершине которой Чернобог установил чащу проклятой крови. Кто изопьет из нее, обретет невероятное могущество, но в тот же миг потеряет себя, - старейшина сделал несколько жадных глотков меда, вытер губы рукавом и заговорил снова: - Чтобы не искушать смертных людей и спасти их от напасти страшной, Сварог бросил волшебные семена на землю, а прекрасная Лада окропила их своими слезами. И возник тогда огромный дремучий лес, который сегодня зовется Вековечным. Простоит он еще тысячу лет, скрывая ужасную тайну невообразимой силы.

Радегаст закончил рассказ, но тишина по-прежнему царила в доме. Сквозь густой дым костра, который окутал помещение, различались застывшие в изумлении лица людей.

- Неужели это правда? – поинтересовался Бранимир. Женщины закивали головами, поддерживая его вопрос.

- Может, и нет, а может и правда. Только истина откроется тому, кто пройдет по пути духов. Если, конечно, отыщет его в дебрях лесных.

Чаша с медом еще долго ходила по кругу, пока Радегаст рассказывал свои истории. Лишь далеко за полночь старейшина остановился. Ветер на улице крепчал. Под его завывания гости стали расходиться по домам. Девочки уже засыпали, когда Бранимир и Мирослава взяли их на руки.

- Завтра у нас много дел, Бранимир, - напомнил старик. – Будь добр, встань с первыми лучами солнца.

Парень давно устал от этой возни по хозяйству: нарубить дров, растопить печь, принести воды, освежевать кролика, нарубить дров, растопить печь и так по кругу. А душа желала дальних походов и невероятных приключений. Но жизнь — это не ночные сказки старика. Жизнь — это суровая реальность.

- Я встану, - отозвался Бранимир и вышел на улицу. Мать последовала за ним.

Колючий снег бил по глазам, а мороз обжигал лицо. Поднялась сильная метель. «Хорошо, что идти недалеко», - подумал юноша и прибавил шагу.

Совсем скоро они вновь оказались в теплой избе. Мирослава плотно захлопнула дверь ногой и подошла к печи. Женщина аккуратно положила дочь наверх и повелительным жестом подозвала сына. Бранимир повторил за матерью и нежно уложил спящую Надежду рядом с сестрой.

Мирослава тяжело вздохнула:

- Как мы переживем эту зиму?

- Как и все остальные, - Бранимир дал ответ, не задумываясь.

Сквозь снежную стену на небе можно было разглядеть тусклое сияние луны. Бледный диск то появлялся, то снова скрывался в тени тяжелых туч.

Радегаст никак не мог уснуть. Старейшина переваливался с одного бока не другой, пытаясь поймать сновидения. Но все его попытки были тщетны. «Под неистовый шум ветра и стук оконных ставней даже глухой не сможет задремать», - подумал старик. Он, ворча себе под нос ругательства, поднялся с лежанки, накинул шубу и двинулся на улицу. Ставни перестали барабанить только тогда, когда Радегаст захлопнул их и сцепил крючком.

- Так-то лучше, - сказал он и тут же понял, что желание поспать оказалось для него роковым.

Вокруг стояли голодные северные волки. Их глаза пылали яростью, а оскаленные челюсти брызгали слюной, в предвкушении ожидаемой трапезы. Стая пробралась в деревню бесшумно, под прикрытием лютующей пурги.

Радегаст попытался дернуться к двери, но шансов у него уже не было. Огромный серый зверь в молниеносном прыжке впился в горло бедного старика. Послышались хриплые стоны боли. Остальные волки присоединились к расправе. Горячая человеческая кровь растопила холодный осенний снег.

Сцепной крючок, не выдержав порывов, соскочил, и ставни продолжили стучать на ветру.

***

- Волки, - заключил Бранимир, прикрывая рукой глаза от слепящих утренних лучей солнца.

Ночная буря утихла, но мороз по-прежнему не отступал. Возле обглоданных останков старейшины собралась вся деревня — бабы рыдали, что было сил. Лишь последний муж в Дубраве сохранял относительное спокойствие.

- Они же придут снова, - сказала толстая женщина в меховом платке.

- И сожрут нас всех, - подхватила ее подруга, продолжая хлюпать носом.

- Скоро витязи наши вернуться, девоньки, не переживайте, - Мирослава пыталась успокоить женщин. – Будет нам спасение.

- Иди лучше дочерям своим сказки рассказывай, - возмутилась красивая девушка, что жила возле колодца. – По таким сугробам дружина и к весне до нас не доберется.

- Ой, горе какое! – кричали бабы, припав на колени возле хладного трупа.

Бранимир молча наблюдал за стенаниями женщин. В голове уже рождался безумный план, о котором он сам боялся думать. Но любовь к семье неумолимо подталкивала парня к его воплощению.

Тело Радегаста, а вернее то, что от него осталось, придали огню в тоже утро. Его прах вознесся к небесам, а дух воссоединился с забытыми предками.

- О чем ты задумался? - спросила Мирослава, заметив беспокойство Бранимира. Юноша неотрывно смотрел за тем, как языки пламени лихо разбирались с сухими паленьями.

- У нас нет шансов, - ответил он.

- Не говори так. Всегда есть выход — мы его найдем.

- Будет слишком поздно. Я не допущу вашей гибели.

- Мой милый, под твоей защитой нам ничего не грозит, - мать выдавила грустную улыбку.

- Ты должна мне довериться, - произнес Бранимир. Его голос был тверд как никогда.

- Я не понимаю.

- Помнишь, старик рассказывал нам историю о Костяной горе? Я слышал ее и раньше. Это правда, мама. Звучит странно, но я чувствую, что смогу найти дар Чернобога.

Мирослава впала в ступор.

- Если я не попытаюсь, - продолжил Бранимир. – Мы погибнем все: ты, я, Вера и Надежда.

- И речи быть не может! – воскликнула мать. – Ишь чего удумал! Зимой в лес он собрался — искать то, чего нет.

- Я спасу вас! Прошу, не разрывай мое сердце. Неужели ты не видишь, в каком мы положении?

- Так запремся в хатах и будем ждать помощи. Еды должно хватить, - голос женщины дрогнул. – Не покидай меня, Бранимир, - Мирослава молила сына остановиться, но понимала, что он все уже решил.

Парень последний раз взглянул на пылающий ритуальный костер и, развернувшись, направился к дому. Мать упала на колени и горько заплакала.

Дверь была заперта на засов. Девочки неуклонно выполняли приказ — открывать лишь в том случае, если услышат голос матери или брата.

- Вера, Надежда.

Внутри послышался какой-то шорох, за ним последовал шепот, и только затем раздался звук отодвигающегося засова. Скрипнула дверь.

- Не признали? – улыбнулся Бранимир, подхватывая обеих девочек на руки.

- Вера сказала, что это волк пришел.

- Неправда, я сразу поняла, что братик вернулся.

Они крепко обняли Бранимира за шею и поцеловали его в разные щеки.

- Можно вас кое о чем попросить?

Девочки закивали головами в знак одобрения.

- Мне нужно будет уйти на несколько дней, чтобы привести помощь. А вы должны заботиться о маме и слушаться ее. Хорошо?

- Куда ты пойдешь? – спросила Надежда.

- В такой мороз, - добавила Вера.

Бранимир помедлил с ответом:

- Куда я направлюсь — дело мое, когда вернусь — все расскажу.

Сестры недовольно надули щечки.

- Так что? Договорились? – юноша не унимался.

- Ты точно вернешься? – глаза девочек налились крохотными слезками.

В дом зашла Мирослава. Бранимир перевел взгляд на нее и сказал:

- Обещаю.

***

Бранимир не хотел затягивать с выходом. «Чем быстрее отправлюсь в путь, тем быстрее вернусь», - думал он. Парень собрал в мешок немного вяленого мяса и овощей, туда же бросил и кожаный бурдюк с водой. Одел утепленные лисьими шкурами штаны и перетянул их красным поясом. Затем прыгнул в валенки и накинул кафтан, выделанный из плотных шкур бобров.

Мирослава подошла к сыну. В ее руках красовалась круглая шапка с меховым ободком.

- Спасибо, - ласково произнес Бранимир.

- Что я скажу остальным? – в голосе Мирославы перемешалось все: грусть, злость, обида. – Что ты бросил нас? Что ушел на верную погибель?

- Мне без разницы — скажи, что я приведу помощь.

- Это самоубийство.

- Прошу, поверь мне. Смерть Радегаста не случайна. Это был знак. Боги, подсказывают мне, что нельзя сидеть, сложа руки. Иначе зима заберет нас.

- Ты сам-то слышишь себя, сынок?

- Мама, нельзя быть истинно мудрым, если не покажешься безумцем в глазах мира.

- Сейчас ты безумец только в моих глазах.

- И этого вполне достаточно.

Бранимир подошел к стене, что располагалась возле печи. Там в ножнах висел старый меч отца. Парень аккуратно снял его и перекинул за плечо — туда, где уже находился продуктовый мешок.

На выходе, у самой двери Бранимир остановился и напоследок сказал:

- Не ступайте за порог после заката, ибо ночь темна и полна ужасов.

***

Дубрава осталась далеко позади, но солнце еще и не думало садиться за горизонт. Его лучи радостно приветствовали путника и играючи слепили глаза, отражаясь от снега. Правда, идти было неудобно — сугробы за ночь выросли по колено, и Бранимир тонул в этих препятствиях. Вскоре он оказался на опушке леса. Отсюда, с холма, открывался отличный вид: впереди чернел древний лес, окутанный белым покрывалом зимы, а сзади виднелись маленькие домики родной деревни.

Бранимир, отбросив сомнения, устремился вглубь Вековечного леса. Слишком много стояло на кону. Каждое промедление могло стоить жизни его близким людям. Думать о том, что он может наткнуться на стаю волков, юноша даже не хотел. Если суждено встретить смерть в лесу — значит, так тому и быть. Но странная уверенность, подпитанная лишь неосязаемым предчувствием, не покидала Бранимира. Он проваливался глубоко в снег, и каждый шаг становился тяжелее предыдущего, но парень не останавливался, а продолжал двигаться вперед — навстречу надежде.

Солнечный свет постепенно начал угасать — вечер подкрался незаметно, лес становился гуще. Мороз яростнее пробивался к телу одинокого путника, но его меховая защита была крепка.

Через несколько верст пути, Бранимир решил сделать привал. Пары часов сна было бы вполне достаточно. Он обломал тонкие ветки с ближайших деревьев и вытоптал себе поляну; достал домашнюю сухую солому, кресало и камень. Брызнули искры, однако огонь так и не взялся. Бранимир продолжал чиркать, но, сколько ни бились кресало с камнем, солома не возгоралась. Руки замерзали, темнота сгущалась — обстановка накалялась. Неожиданно в воздухе протянулась тонкая струя дыма. Бранимир радостно вскрикнул и припал к земле, чтобы раздуть костер. Дух огня охотно вкусил подношения, и паленья вспыхнули жарким пламенем. Парень подобрался поближе к теплу, закрыл глаза и тут же уснул.

Следующие два дня путешествия выдались трудными, несмотря на хорошую погоду. Вековечный лес не жаловал гостей: Бранимир пробирался сквозь густые дремучие заросли, тонул в сугробах величиной с человеческий рост, карабкался вверх по каменистым склонам, скатывался в овраги, проваливался под лед пресноводных озер.

На третий день парень окончательно заблудился.

«Нужно искать гору, - думал Бранимир. – Гору костей, занесенную снегом. Но как найти ее в огромном лесу? Если раньше ее никто не встречал на пути, почему я должен?»

- Потому что это моя судьба, - Бранимир ответил сам себе.

Возле большого старинного дуба юноша остановился, чтобы перекусить. Но только он достал кусок мяса, как неподалеку раздался пронзительный вой. По телу пробежали мурашки, рука поднялась к рукояти клинка, висящему за спиной. Вой неожиданно затих, но на смену ему пришел свист ветра. Тучи мгновенно обтянули последние кусочки неба, что проглядывались сквозь толстые ветви деревьев. Тьма воцарилась в лесу. Ветер становился все сильнее, снова повалил снег. Бранимир, не жуя, проглотил еду и поспешил продолжить свой поход.

Он шел всю ночь, обжигаемый ветрами и морозной пылью. Холод стал сковывать движения. Ноги не поднимались. Обветренное лицо болело и чесалось. Юноша принялся разгребать снег перед собой руками и вскоре он перестал чувствовать кончики пальцев. Губы потрескались и покрылись коркой. Парень оказался в белом плену. Разум начал сопротивляться. Сомнения поглотили Бранимира. Идти вперед не было сил, но и вернуться живым уже не представлялось возможным. Потянуло в сон. Глаза, обросшие инеем, слипались. Бранимир тяжело вздохнул, выпустил пар изо рта и упал в объятия мягкой постели.

Холод морозил, потом обжигал, а сейчас чувства разом пропали. Все закружилось. Тьма перемешалась со светом. Звезды загорались и тухли. Мир переворачивался с ног на голову. «Смерть?», - остатки мыслей еще бродили где-то по закоулкам сознания.

- Нет, - ответил явственный голос.

Бранимир не мог поверить своим ушам — кто-то с ним разговаривает! Парень будто упал на землю с огромной высоты и с трудом открыл глаза, однако никого рядом не оказалось. Он подумал, что это предсмертный бред, но тут же снова услышал незнакомую речь:

- Мы ждем тебя.

- Кто? Вы где? – прохрипел парень.

- Иди к нам.

«Путь духов», - подумал Бранимир. Превозмогая усталость, он перевернулся на живот и пополз дальше — на зов.

- Не останавливайся.

Юноша глотал снег, чтобы утолить жажду.

- Еще немного, - голос становился отчетливее.

Пурга неистово гнула тысячелетние деревья. Они стонали под напором беспощадной бури. Видимость ограничивалась вытянутой рукой.

Бранимир приподнялся на одно колено, затем подтянул другое и встал в полный рост.

- Давай! – закричал он, пытаясь ободрить себя, но сделав несколько волевых шагов, снова упал.

Звуки ветра и скрип деревьев исчезли. Приятная тишина ласкала слух. «Что происходит?», - удивился Бранимир. Он посмотрел назад — метель по-прежнему бушевала, но падающий снег разбивался о невидимую преграду, внутри которой было тихо и спокойно. Незримая волшебная стена охраняла мир неподвластный взору смертных. Бранимир обернулся и увидел огромный холм припорошенный снегом, а из-под белого покрывала торчали кости — великое множество костей отважных витязей древности. Сердце застучало быстрее. На мгновенье Бранимиру показалось, что даже ладошки вспотели от волнения, что было совершенно невозможно в такой лютый мороз. Он протер глаза. Колдовство? Нет — это Костяная гора!

- У тебя все-таки получилось, - послышался грозный мужской голос. Он отличался от того, что звучал ранее.

Из-за горы выплыл огромный, размером с быка — черный волк. Бранимир бросил мешок и выхватил меч.

- Тебя не должно быть здесь, - сказал зверь.

- Ты умеешь говорить? – удивился парень.

- Как и ты, - спокойно ответил волк, рассматривая уставшего путника. – Опусти свой клинок, иначе разговора у нас не получится.

Бранимир послушался и опустил меч, но по-прежнему держал его в руках.

- Кто ты?

Волк продвинулся ближе на несколько шагов и заговорил:

- Мое имя Фир, я вечный страж Костяной горы.

- А меня зовут…

- Мне известно кто ты и зачем пришел, - сказал Фир, перебивая Бранимира.

Парень попытался сложить из растрескавшихся губ подобие улыбки:

- Тогда помоги мне обрести силу Чернобога.

- Могуществом проклятого бога не позволено обладать смертным.

- Не может быть, - Бранимир был в замешательстве. – Я прошел по «Пути духов», сквозь страдания и боль. Я заплатил дань богам.

- Это ничего не меняет. Ты смертен и слаб.

- Но я должен спасти свою семью, - умоляющим тоном произнес Бранимир.

- От кого?

- От стужи, от голода, от смерти, - парень намеренно умолчал о стае волков.

- А может ты — есть главная угроза? – поинтересовался Фир.

- Я не понимаю.

- Любви могущественнее силы нет, - сообщил зверь. - Ты ищешь спасение не там.

- Я и явился сюда ради любви! Мои помыслы чисты!

- Так говорили все, - волк оскалился. – Но пропустить тебя я не могу, ибо клятвой обязан служить богам. Можешь уйти, или стать частью горы.

«Я не смогу с ним справиться, - подумал Бранимир. – Сил не осталось. Но есть ли у меня действительно выбор? Я проделал такой сложный путь, а теперь просто взять и развернуться? И погибнуть в пурге? Нет — назад дороги нет».

Бранимир глубоко вдохнул морозный воздух и быстро, насколько позволяли ноги, подался вперед. Замах получился медленным, и даже огромный волк смог с легкостью уйти от удара. Он зарычал и бросился на юношу. Острые зубы прорвали штаны и впились в мягкую плоть. Раздался крик боли. Бранимир попытался воткнуть меч сверху, но зверь снова отскочил. И снова кинулся в атаку. Он двигался так быстро, что глаза не успевали следить за его перемещениями. Рядом с лицом клацнули челюсти — Бранимир в последний момент ушел от смертоносного укуса. Обессиленный воин еле держался на ногах, руки отказывались слушаться, меч казался неподъемной ношей. Волк приготовился к нападению, к последнему броску. Он грозно зарычал и побежал на парня. Клинок выпал из рук, когда зверь повалил Бранимира на землю. Клыки вонзились в плечо и принялись драть его в клочья. Захлебываясь собственной кровью, юноша пытался отбиться, но ничего не получалось. Тогда он схватился руками за челюсти страшного чудовища и закричал что было сил. Волк дергал головой и кусал руки жертвы, пробивая в них дырки, но Бранимир не ослаблял хватку. Боли уже не чувствовалось, осталась лишь ярость. На смену мыслям о выживании пришло желание убийства. Стальной вкус крови пробудил неистовую злобу, что скрывалась в глубине души Бранимира. Парень стал медленно разводить руки. Вместе с ними расходились и челюсти. Алые слюни текли из пасти волка прямо на лицо. Послышалось сдавленное скуление.

- Я, - прохрипел Бранимир. – Должен, - его мышцы стали тверже камня. – Жить! – отчаянный крик громом прокатился по всему Вековечному лесу.

Парень резко дернул левую руку вверх, а правую вниз. Раздался хруст ломающихся костей. Глаза черного волка закатились, а его обмякшее тело упало рядом.

Бранимир терял много крови. Совсем скоро он отправится к праотцам. Но такой исход не входил в его планы. Парень перевернулся на разодранный лапами живот и пополз вверх по горе.

- Не останавливайся, - послышался знакомый голос из ниоткуда. - Ты почти у цели.

Парень забирался все выше и выше, цепляясь за останки павших воинов. Он то и дело натыкался открытыми ранами на торчащие отовсюду острые кости, но это не замедляло его.

- Еще немного, - вторил голос. – Ты справишься.

Почти у пика горы Бранимир снова почувствовал обжигающий холод. Он сковывал сердце и душу. Конец близок. Смерть уже стоит за спиной.

В небе занималась заря. Темные тучи медленно уплывали вдаль, а на смену им прибывали белые перистые облака.

«Пусть мама и сестры увидят рассвет, пока я любуюсь закатом», - подумал Бранимир и его глаза закрылись.

- Нет! – голос из ниоткуда ударил словно гром, пробудив ото сна. – Ты справился.

Бранимир задрал голову и понял, что он на вершине, а совсем рядом, в нескольких аршинах от него, стоит заветная чаша. Сил осталось на последний рывок. Юноша сосредоточился, оттолкнулся ногами и полетел вперед. Он ударился лбом о края бронзовой чаши и та перевернулась. Содержимое пролилось на сухие кости мертвецов.

- Нет, - взмолился Бранимир дрожащим голосом. – Прошу, нет.

На глазах парня проступили слезы, только не горя, а радости. На самом дне сосуда виднелась багровая жидкость, которой точно хватит на один глоток. Он поднял чашу и прислонился к ней губами. Кровь оказалась горячая, как кипяток. Она неожиданно обожгла рот, и стремительно побежала по горлу.

В то же мгновенье Бранимир ощутил неимоверную боль: внутренности будто резали ножом, а ребра ломали кузнечным молотом. Шея распухла так, что он не мог дышать, стали выпадать зубы, из глаз потек гной. Кожа начала лопаться и рваться на теле, оголяя свежее мясо. Бранимир катался по груде костей в судорогах нестерпимой боли.

Ему казалось, что мучения длились — целую вечность. Он мысленно молил богов о смерти, но ответа так и не дождался.

Спустя несколько мгновений боль утихла. Десна обожгло холодом и во рту выросли острые, как кинжалы, зубы. Плотная кожа обтянула огромные мышцы, а сверху поросла густой белоснежной шерстью. Лицо вытянулось, превратившись в волчью морду. Глаза засверкали золотом.

В чаще Вековечного леса на вершине Костяной горы стоял свирепый волколак.

***

Бранимир испытывал странное чувство, будто его сознание переселилось в другое тело. Он ощущал невероятную силу, совладать с которой обычному смертному было бы невозможно. По жилам неслась горячая кровь, наполненная яростью и безумием. Ненависть ко всему миру пропитала каждую клетку его нового тела. Ядовитая пелена злобы застлала разум, но память по-прежнему теплилась где-то глубоко внутри.

Волколак поднял голову вверх и издал пронзительный вой, который эхом прокатился по всему Вековечному лесу. Затем он упал на четвереньки, и могучие лапы чудовища понесли его в сторону родной деревни. Зверь не чувствовал ни холода, ни усталости. Он бежал по лесу быстрее княжеских жеребцов чистокровных кровей. Все вокруг слилось в одну размытую картину — Бранимир шел скорее по запаху, нежели рассматривал дорогу впереди.

Совсем скоро показалась опушка леса. Путь, что Бранимир преодолевал ранее несколько дней, сейчас подчинился ему за пару часов. Волколак остановился на вершине холма и посмотрел вниз. Взору открылась бескрайняя снежная пустыня. И лишь десяток домов как небрежные темные капли нарушали идиллию белого холста. Тонкая линия серого дыма, рожденная в деревне, плавно уходила в небеса.

«Что-то не так», - подумал прежний Бранимир.

«Убьем всех, кто встанет у нас на пути», - отозвалась другая половина его сознания.

Оборотень расширил ноздри, вдыхая запахи подветренной стороны, стряхнул с шерсти собранный им в лесу снег и устремился вниз.

Чем ближе Бранимир подходил к деревне, тем отчетливее он понимал, что произошло.

***

- Мама, мне страшно, - призналась Надежда.

Ее маленькие ручки тряслись. Рядом сидела Вера — она не могла вымолвить и слова. Страх поглотил ее сердце, впрочем, как и все остальные женские сердца Дубравы. Снаружи послышались отчаянные крики боли.

- Закройте уши, - приказала Мирослава. Она стояла возле окна и пыталась различить хоть что-то в темноте бушующей ночи.

Неожиданно послышались сильные удары в дверь.

- Откройте! – раздался голос снаружи. – Открой, Мирослава! Они уже рядом! Открой!

Мать посмотрела на испуганных дочерей. И тут же бросилась к двери, но вместо того, чтобы запустить несчастную девушку, подперла проход своим телом. Она не могла рисковать.

- Прошу! – не унимался голос.

Вскоре он затих. А через мгновенье раздался ужасный крик, сопровождаемый рычанием — прямо на пороге волки безжалостно раздирали на части мягкую плоть.

- Мы умрем, мама?

- Сидите тихо, - прошептала Мирослава. – Я вас не брошу.

С улицы снова послышался шум.

- А ну пошли отсюда, черти!

Мирослава выглянула в окно и увидела толстую женщину с полыхающим бревном в руках. Она махала им в разные стороны, отгоняя от себя жаждущих крови волков.

- Давай, собачья твоя морда, сейчас опалю тебе усища!

Северные волки рычали и скалились, но подойти ближе не осмеливались. Женщина воодушевленная своей храбростью потеряла бдительность. Сзади подкрался зверь. Он совершил быстрый рывок и впился зубами в ногу своей жертвы. Толстые руки взмыли вверх — горящее полено полетело на соломенную крышу соседней избы. Холодный ветер подхватил жаркое пламя и понес его дальше по деревне. Совсем скоро огонь поглотил всю Дубраву.

Пытаясь обмануть смерть, люди выбегали на улицу прямо в объятия ночной бури. Но вместо спасения их ждала кровавая расправа. Огромная стая волков пощады не ведала.

Мирослава почувствовала едкий запах дыма и жар, что исходил явно не от печи. Девочки начали кашлять. В доме больше оставаться было нельзя, но с улицы по-прежнему доносились душераздирающие стоны. Мирослава схватила нож со стола и подбежала к дочерям.

- Возьмитесь за руки и идите за мной след в след, - сказала она ласковым тоном. – Смотрите только под ноги — больше никуда. Вам понятно?

Девочки одобрительно закивали головами. Послышался треск ломающихся деревянных перекрытий. Крыша дома вспыхнула как факел.

«Медлить больше нельзя», - подумала Мирослава и приказала Вере крепко держаться за сестру. Мать схватила за руку Надежду и выскочила с детьми на порог.

Многочисленные желтые глаза, в которых отражалась горящая деревня, обратились к последним выжившим людям. По щеке Мирославы пробежала слеза. Женщина посмотрела на нож и повернулась к девочкам.

В ту ночь она потеряла не только веру и надежду, но и свою жизнь.

***

Свирепый оборотень смотрел на останки трех тел у порога своего сгоревшего дома. Они были запорошены снегом и пеплом — сестры и мать. Мир снова перевернулся с ног на голову. Острые зубы-клинки, будто точильным камнем стерлись до человеческих размеров. Длинная морда втянулась, превратившись в лицо. Вместо осыпавшейся белоснежной шерсти появились густые темно-русые локоны, а огромные мышцы чудовища усохли до величины не толстой жерди.

Обнаженный Бранимир прикрыл лицо руками. Он вмиг потерял все, что любил, но отказывался в это верить. Над пепелищем раздавался звонкий смех сестер и ласковый голос матери. В воспоминаниях их образы были все еще живы. Мирослава улыбалась, приветствуя сына, а Вера и Надежда, держась за руки, весело водили хоровод. Они так счастливы, так прекрасны. Появился туман. Краски прошлого растворялись в нем. Любимые образы медленно исчезали, и вскоре пелена забвения поглотила их полностью. Не осталось ничего, кроме горя, что пропитало душу.

Бранимир лежал в снегу рядом с родными до самого вечера, стирая в памяти все, что когда-то было ему дорого. Проклятая сущность вытесняла боль и страдания. Она открывала дверь в новый мир — туда, где нет сожалений о прошлом, туда, где ненависть сильнее чувства вины, а исступление слаще любви.

Вместе с закатными облаками появились волки. Они, скуля, на полусогнутых лапах медленно двигались к одинокому человеку. Стая трепетала перед могуществом древней силы.

Парень поднял залитые кровью глаза. Сегодня Бранимир обрел свое второе имя — Северный волк.