Холодно. Я чувствовал когти промозглого ветра под рубашкой. И все ждал, смотря в чернильное небо. Под ногами трескалась старая черепица, и я каждый раз затаивал дыхание, когда очередной ее кусочек падал в темный лабиринт улиц. После еще одного падения послышалось смачное ругательство.

- Упс… - Я даже губу прикусил. Из приоткрытого окна под крышей восхитительно пахло малиновым пирогом с корицей. От таких дивных ароматов мой желудок издал менее дивное урчание. «Как же жрать охота…»

- Нихаль! Проклятый мальчишка, прости Господи грешную… Нихаль! – Услышав имя послушницы церкви, я поспешил скрыться за дымовой трубой. Сердце глухо стучало – стоило бы ей поднять голову вверх, она бы тут же меня заметила. – Нихаль! – Так, спокойно… Эта старая горбатая вобла не додумается поднять голову на крыши. Главное, не сбить черепицу, главное не сбить черепицу… Вот она… Уже почти прошла мимо! Ну же! – Нихаль! Ах вот ты где, мальчишка. Спускайся немедленно! – У меня сердце камнем рухнуло вниз. Единственное, что мне оставалось – это бежать. Что я и сделал.

Под ногами громко хрустела крыша, рубашка цеплялась за выступы дымоходов, от резкого дыхания горло саднило холодом, длинные черные волосы, которые я не позволял стричь при дворе, падали на лицо. Не сегодня, сестра Нина, не сегодня! Сегодня меня ждут мои друзья… Я вскинул голову к небу: ни звездочки.

- Где же вы?! – Крикнул я в пустоту неба. – Сегодня НАША ночь! Вы должны были прийти! – От крика сбилось дыхание, от плохого ощущения, будто на душе скребут кошки, - заплетались ноги. – Ох ты ж черт… - Только и успел воскликнуть я, споткнувшись и распластавшись на крыше. Толи от боли, то ли от обиды хотелось заплакать. Тяжелый камень в горле душил меня, будто где-то там вырос терновый куст и теперь его колышет ветер, а он все колит, колит… Легкие разрывало от боли, сердце билось где-то в затылке, а я лежал и не мог встать.

Больно. Я ударил кулаком по крыше и снова взвыл, до боли прокусывая и без того истерзанные губы.

- Сириус… Веритате… Мирзам… Исида… Где же вы..? – Прошептал я, пытаясь встать. Слезы обиды заполнили глаза, грозясь вот-вот сорваться вниз по скулам. – Вы говорили, что мне нельзя плакать. Но вас здесь нет. – Сорвавшись, я ударил кулаком по трубе, надеясь, что это хоть как-то уменьшит эти негативные чувства. Я все бил, бил и бил, пока рука не перестала подчиняться. Хотелось громко кричать от злости, хотелось ругаться всеми известными мне словами, хотелось быть в усмерть пьяным…

Я оглядел кисть - пульсирующая боль эхом отдавалась от красных, саднящих костяшек по всей руке. Мне должно было быть больно, но какая-то неясная тянущая пустота завладела мной, как апатия, и я чувствовал только холод.

- Исида, Сириус… - Будто на остатках сил прохрипел я, скатываясь по трубе. Я обхватил себя руками и притянул колени ближе к груди. Ветер, будто жалея, обволок меня со всех сторон, легко, так, по-отцовски, потрепав по макушке. Я мог бы поклясться, что от его бестелесной руки пахло табаком и хозяйственным мылом – тем самым, которое есть в каждом доме и, кажется, что оно никогда не кончается…

Не знаю, сколько я там просидел. Помнил, что тогда на улице уже начинало светать.

Я возвращался в церковь полностью убитым.

- Нихаль, Господи, где ты пропадал… - С волнением в голосе причитала сестра Мария, то и дело крестясь. – А это что такое! – Она с ужасом воззрилась на мою руку, которой я избивал трубу. Ссадины уже подсохли, слегка покрывшись корочкой.

- Я… - Язык не хотел меня слушаться. – Я упал…

- Правду говорил брат Кирилл, что до добра эти твои лазания по крышам не доведут!

Я безмолвно согласился. Если бы не ее острые ногти, которыми она вцепилась мне в плечо, я бы уже упал без сил. Да еще и ее этот скрипучий голос… С самого детства он был для меня маяком безопасности. Если где-то рядом был слышен голос сестры Марии, значит, никто не сделает со мной ничего плохого.

- Сейчас ты быстро идешь моешься и в кровать! Завтра разберемся, где ты шатался все это время. – Даже все хорошее, что она делала, не означает того, что и она же не бывает строга. Наоборот. Пожалуй, она была самой строгой из всех. Даже сестра Нина и та иногда могла сделать легкую поблажку.

- Сестра Мария… - Неуверенно начал я, когда мы заходили в церковь. Пока она крестилась, я обдумывал слова – как бы сказать то, от чего так пусто на душе? Как бы подобрать верные слова, чтобы меня не упекли в больницу, чтобы меня не посчитали за ненормального… Где это видано, чтобы обычный человек дружил со звездами?

- М? – Она пропустила меня первым и деловито отряхнула юбку. Потом повернулась и закрыла двери на тяжелый замок. – Ты что-то хотел?

- Что делать, когда тебя бросают старые друзья? – Снова этот чертов комок в горле.

- У тебя были друзья? Почему же ты раньше не сказал?

- Не было у меня друзей. – Слышишь, Сириус? Надеюсь, что слышишь. У меня не было друзей! - Просто интересуюсь.

- Ты всегда был любопытным на все самое грустное. – Сестра Мария улыбнулась. – Однажды, надеюсь, что не так скоро, но ты поймешь, ведь это не описать словами. Это будто ты теряешь опору под ногами, будто твой мир дал легкую трещину, будто ты падаешь с крыши. – Она тепло мне улыбнулась. – Но пока у тебя нет таких недобропорядочных «друзей», значит и причин расстраиваться по этому поводу нет.

Уже понял, уже понял и я очень сожалею, что открылся этим друзьям. Я тяжело вздохнул. Они были моими единственными достаточно близкими людьми. Ни одна из сестер не была так… Я даже не знаю… Сириус мне говорил, что они всегда будут рядом. Он солгал.

- Вот и хватит разговорчиков. Утро вечера мудренее.

***

Уже лежа на твердой кровати, я думал об этой ночи. В воздухе витал запах церковных свечей и пыли. В воздухе висело равномерное дыхание и легкий храп братьев. Хоть я и смертельно хотел спать, сделать это не позволяли навязчивые мысли.

Меня оставили. Оставили единственные друзья. Меня предали? После всего, что между нами было? Как мы гуляли под открытым небом, делились самым сокровенным, общались на абсолютно любые темы… Мы же были друг другу близки? Добродушный, но мудрый Сириус во фраке и серебряным моноклем, Исида-недотрога с большим сердцем… Ее сияющее платье было намного лучше тех, какие я видел на модницах среди людей.

Я… Я любил вас… Почему вы решили меня оставить? Я был не слишком хорош для вас? Оборванец, которого приютила церковь… Длинные, вечно сальные черные волосы, грязная рубаха и старые шитые-перешитые штаны. Я был вам не под стать. Понимаю. Но зачем вам тогда было лгать, что каждую среду вы будете спускаться с неба на землю, чтобы быть рядом?

А может вы просто нашли себе другого человека, говорящего со звездами? Я эгоистичен.

А может я просто накручиваю себя и у вас были дела… Какие дела могут быть у звезд? Какой я глупый. Не удосужился спросить.

***

Все время до среды я сидел, как на иголках. Даже вел себя прилежно – хоть и тосковал по крышам, по отцу-ветру и чернильному полотну над головой. Я скучал по чистому, слегка морозному воздуху, от которого покалывает щеки, скучал по треску крыш под ногами, скучал даже по крикам прохожих!

- Проклятый мальчишка! Опять он по крышам лазает! Миссис Флоренц, когда-нибудь он точно сорвется! Горе-то сестре Марии будет. – Я скучал даже по противному голосу старухи из дома рядом с церковью. Ее звали Мисс Мардс – женщина лет шестидесяти, с явным задвигом на тему возраста. Не помню, с чего началась наша неприязнь друг к другу, но мы четко определили, что вместе обсуждать новое платье какой-нибудь известной леди мы явно не будем, а ведь это именно то, чем интересовалась эта мадам.

- Сестра Мария, не ждите меня до утра! – Громко крикнул я на кухню, где сейчас и работала сестра.

- Опять за старое? – Только и услышал я ее уставший ответ, выбегая на улицу.

- Ах! Как же я скучал! – Воскликнул я, подбегая к своему дому – тут стояла лестница, с помощью которой можно было легко взобраться на крышу.

Я с наслаждением оглядел свой путь в любимую стезю. Ржавая, но все такая же крепкая. Я знал каждый ее изгиб. Больше взлетев по ней, едва касаясь прутьев, я оказался на крыше и оглядел небо.

Звезды, звезды, где вы звезды? Волком я смотрел, вглядывался в темнеющее полотно.

Есть! Есть! Я вижу, вижу звезду! Ее я узнаю из тысячи.

- Исида! Исида, я здесь!

- Полоумный. – Сплюнула Мисс Мардс, и я услышал, как она занавесила шторы. Я только ухмыльнулся, ведь чувствовал прикосновение руки Исиды на своем плече. Ее запах… Мокрый камень.

- Мы были заняты. Прости. Нихаль… А давай мы всегда будем вместе? Там, на небе? Ты станешь такой же звездой… И мы всегда будем вместе.

- Вместе?