…Бледный, мертвенный и при этом мягкий свет Луны ткал на поверхности древней и спокойной реки тонкую, сказочно прекрасную лунную дорожку. Тихий ночной ветер осторожно подергивал её рябью. Молчаливые деревья, крепко державшиеся за отвесный берег реки, безучастно взирали на приносящую покой сердцу неземную картину.

Но стоящий на огромном валуне у прибрежной черты человек не мог спокойно наблюдать за красотой сего мгновения. Дыхание перехватывало. Душа трепетала в сдерживающем её бренном теле, пыталась вырваться и уйти в далекие места по дороге из света. В те неведомые никому лунные горы, луга, поля и леса…

Но все её усилия пропадали втуне…

Внезапно на горизонте злобно сверкнула молния, и через какое-то время ночную тишину разорвал раскат грома. В тот же миг на ясное до этого момента небо поползли серые грузные тучи. Звезды тотчас были поглощены необоримой небесной армией, и воздух начал наполняться предгрозовой духотой. Но каково же было удивление наблюдавшего за происходящим человека, когда тучи, тянувшиеся к диску Луны, словно наткнувшись на невидимую преграду, стали «обтекать» бледный круг света, оставляя его как будто на поверхности своих тёмных волн. Лунная дорожка продолжала манить душу человека своим сказочным великолепием.

Но что же забыл на краю мира человек, находившийся в этом месте и в это время? Может заблудился на бесконечных пыльных дорогах? Может пытается достигнуть какой-то неведомой нам цели? А может это беспокойный путник, искатель вековечной правды и истины в нашем Мире?

Во всяком случае, ответы можно было получить, лишь пристально изучив этого человека. На вид ему можно было бы дать лет двадцать-двадцать пять, но всё же он был стар, как ни скрывал бы это под своей молодой внешностью. Да, коротко остриженные чёрные волосы, легкий, напоминающий юношеский пушок на подбородке, широкие плечи, крепкое телосложение, важная осанка и мягкость черт лица придавали его внешнему виду красоту, какая бывает лишь у юных отроков. Но умные серые глаза, спокойно и совсем не по-юношески взирающие на окружающий мир, глубокие морщины, избороздившие высокий лоб, говорили о довольно долгом и трудном жизненном пути. Хотя…

Ещё один удар грома, от которого содрогнулась в испуге земля, и с уставшего за день неба низринулся поток, великий поток небесной воды, называемый людьми странным словом «дождь». Капли неслись навстречу земле с гулом, достойным многомиллионной армии, и бесстрашно умирали, сталкиваясь с земной твердью.

Но человек, промокший в одно мгновение от невиданно сильного и неожиданного ливня, даже не пошевелился, продолжая влюблено наблюдать за не исчезнувшей до сих пор лунной дорогой. И, казалось, ничто не способно вывести его из состояния некоего транса, и что пребывать в нём он будет целую вечность… Но вечность, как известно, имеет подлое свойство быстро заканчиваться…

Через несколько минут сквозь грохот дождя донеслись шаги по размокшей земле. Вскоре из-за плотной водяной завесы показался силуэт ещё одного неугомонного искателя приключений в столь ненастную погоду. Это был коренастый, низкорослый и бородатый пожилой мужчина с блестевшей в слабых лучах Луны лысиной. Подойдя к огромному камню, единственному действительно огромному на этом берегу, коренастый лишь быстро бросил взгляд на своего предшественника и, не произнеся ни единого слова, возвел глаза к лунному пути. Так и стояли под усиливающимся шумом ливня в полном молчании два странных человека, совершенно не похожие друг на друга и в то же время пришедшие сюда, наверняка, с одной и той же целью.

А вокруг них становилась всё более и более яростной неистовствующая стихия. Ветер, казалось, хотел вырвать с корнями теснившиеся на берегу деревья, но привыкшие к такому напору растения, грозно взвывая, ещё крепче цеплялись за обваливавшуюся под ними землю утесов. Небо, по-видимому, поставив для себя цель превратить в море всю воздушную сферу, всё также извергало из себя бесконечные и непрерывные потоки чудовищно холодной воды. Даже спокойная доселе река решила брать приступом земную твердь, бросая на неё бесчисленную и никогда не отступающую армаду.

Первым нарушил молчание коренастый мужчина:

- Наставник…

- Помолчи ещё пару минут, прошу тебя,- резко, но в то же время очень спокойно, прервал его Наставник. Оба собеседника произносили слова без надрыва и довольно тихо, но даже грохот капель не мог заглушить их фразы.

Коренастый вновь прислушался к шуму дождя, ожидая готовности своего собеседника.

- В твоём распоряжении не так много времени, поэтому приступай – я внимаю,- нарочито медленно произнёс Наставник спустя какое-то время.

- Наставник … м-м-м…- замешкался пожилой мужчина.- Ты столько раз говорил об этом моменте, но я всё равно… Ох, извини, я очень волнуюсь… Так,- человек приложил указательные пальцы к вискам, напряжённо сморщив лоб,- мои вопросы могут показаться странными… Но всё же… Что есть Добро и Зло в твоём понимании?

- Видишь ли,- размеренно начал Наставник после недолгого молчания,- эти понятия настолько абстрактны, что я не буду обсуждать чью-либо правоту в их понимании. Я лишь ограничусь цитатой из забытой всеми летописи: «В этом Мире нет ни Добра, ни Зла, есть лишь свои и чужие…». Понимай это, как хочешь. Но ведь я не для того открывал тебе границы Познания во время ученичества, чтобы ты делал поспешные выводы в самом начале своего жизненного пути.

- Тогда что же мы делаем: Добро или Зло, Наставник? Где тогда та незримая граница между этими двумя началами?

Темноволосый человек мрачно усмехнулся и, набрав в грудь побольше воздуха, начал:

- Ты положительно являешься ярким представителем нового поколения нашего рода!- Он рассмеялся.- Твоя любознательность не иссякла до сих пор, и, надеюсь, ещё долго не иссякнет. Мне даже становиться жаль, что время твоего ученичества подошло к концу. Что ж, отвечу с превеликим удовольствием…- Наставник ненадолго умолк, как бы слушая нескончаемую песню ливня.- То, что творил я, будешь творить ты и вечно творят подобные нам, нельзя причислить ни к Добру, ни к Злу, потому что этой незримой границы не существует, как не существует и пределов возможному. Каждому живому дано право на выбор, хотя каждый использует его по-разному. Но если посудить, есть ли разница между лечением так называемых «злых» и «добрых» людей, например, во время войны? Правда в том, что одни могут предложить тебе что-то взамен, а другие – нет. И от этого ты и будешь отталкиваться в своих приоритетах. Другой же стороной этого вопроса является великий и нерушимый Закон Равновесия…

- Но это уже, Наставник, я знаю наизусть…- бесцеремонно прервал темноволосого коренастый… Ученик.- Все пределы, грани, повороты, потоки и виды мировых…

- Нет,- столь же резко и с каким-то подобием гнева оборвал его Наставник,- ты знаешь не всё… не всю… правду.

В ответ на эти слова Ученик метнул в своего Наставника полный гнева взгляд, которому позавидовали бы даже самые безжалостные римские императоры. Но темноволосый, не обратив на это ни малейшего внимания, всё так же спокойно продолжал:

- Закон Равновесия не только ограничивает бесконечные потоки нашей мощи, но ещё и уравновешивает силы «своих» и «чужих», «Добра» и «Зла». То есть каждому «доброму» поступку противопоставляется равный по мощи «плохой» поступок, тем самым сохраняя Великое Равновесие. Ибо не может быть вечного Царства Зла или Добра, как не может быть дня без ночи, солнца без луны, воды без огня и человека без души…

- Я понимаю тебя, Наставник,- уже куда более спокойно прервал объяснения темноволосого его Ученик.- Но зачем тогда нам творить Добро либо Зло, если все усилия заранее обречены на провал? И к чему ты клонишь, в конце концов?..

Тягостное молчание мигом заполнил рёв грома и грохот дождя. Пауза в разговоре чересчур затягивалась, но это, похоже, не смущало никого из собеседников.

- Зачем?..- вслух повторил Наставник и внезапно резко и живо заговорил.- Да потому что ни в ком из нас ещё не изжила своё Надежда! Потому что каждый из нас до сих пор верит в счастливые времена, в торжество духа над телом! Почему?! Потому что так было всегда! Потому что это наш Долг! Потому что мы…- голос его мгновенно упал,- всего лишь… должники?… обыватели?…

И рёв, впоследствии потрясший землю до основания, оказался не раскатом грома, а криком былого Наставника. Человека трясла крупная дрожь, он сжатыми кулаками грозился небу, что-то шептал… Но всё было напрасно…

Дождь в это время закончился так же неожиданно, как и начался. Налетевший порыв ветра моментально очистил небосвод от остатков грозовых туч. Над рекой вновь воцарилась тишина и спокойствие. Лишь отражённый в воде свет Луны продолжал манить темноволосого.

Спустя несколько минут, показавшиеся вечными, Наставник встал с колен, подошёл к своему бывшему Ученику, обнял его за плечи, молча положил ему в руку круглый золотистый талисман, символ Власти над Живыми, и клочок пожелтевшей бумаги и медленно направился к линии прибоя. Туда, где начинала свой путь призрачная лунная дорожка.

Внезапно для себя Ученик развернул клочок бумаги и прочёл странное послание былого Наставника:

Он недоуменно поднял глаза на человека, долгие годы обучавшего его всем наивысшим наукам, культурам и дисциплинам, а сейчас медленно удалявшегося в сторону заветной береговой черты.

- Учитель!..- впервые за всю свою жизнь именно так окликнул Ученик былого Наставника. Тот обернулся, останавливающе поднял руку и, в последний раз предугадав мысли коренастого, тихо произнёс:

- Сохрани её, прошу тебя… Иди… Иди и твори Добро, Исус…

Затем развернулся к спокойному течению реки и ступил на чуть подрагивающую бледную лунную дорогу…