«Чистое музыкальное бытие есть абсолютное взаимопроникновение бытия и небытия, т. е. абсолютное тождество логического и алогического моментов»

«Сознание – это окно, открывающееся в квантовый мир. Оно не позволяет видеть весь квантовый мир, но лишь один из его фрагментов»

 

Влажные ивовые ветки с оттяжкой хлещут по голове, груди, коленям… Раз-и, два-и, три-и, четыре-и. Раз-и, два-и, три-и, четыре-и… Мелодия все убыстрятся с каждым скачком. И с каждым скачком растает страх. Только бы не упасть, только б не свалиться, иначе уже не встать. Хочется бросить тяжелое копье и вцепиться крепко обеими руками в… да во что угодно, лишь бы не потерять зыбкое равновесие и не вылететь из седла под копыта разгоряченной галопом лошади. Надо обуздать свой страх, пересилить боль и немощь в своем теле, успеть налиться яростью и бешенством к моменту встречи с врагом. Его пока не видно в ошметках расползающегося утреннего тумана и даже не слышно, но он где-то там, впереди. Тоже таращится навстречу своему испугу, изнывая сердцем от неотвратимости сокрушительного лобового удара. Как поразить его и уцелеть самому? Хотя второе уже и не так важно, мы сами выбираем свою судьбу… Крещендо. Музыка в голове нарастает, достигает кульминации, унося с клочками мыслей и прилипчивый страх… Вот он! Быстро растущий в сизой дымке силуэт великана, устрашающе машущий руками, словно крыльями мельницы… Что, брат, боишься меня?! Ох, какой же ты огромн…

 

Дрожащая тишина навалилась на опрокинутого навзничь воителя. Не шевелись, не открывай глаз: кожей чуешь затаившиеся чужие алчные взгляды, уже обшарившие все беззащитное тело и готовые вновь с жадностью вцепиться и распотрошить его до основанья при малейшем сигнале, что ты снова здесь. Так и не спеши открывать зенки, лучше прикинься пока ветошью, и давай восстановим детали происшедшего.

…бр-р-р, как все же холодно и противно стоять нагишом на кафельном полу между двух противно ухмыляющихся мордоворотов в халатах, перед потертой жизнью медсестрой, которая неторопливо стучит по клавиатуре, периодически кидая на тебя оценивающие взгляды! Этот стук тянется уже целую вечность. Наконец, злодейка заканчивает свое записательство, прицельно разворачивает ноутбук, неспешно встает из-за стола и деланно небрежно начинает обыскивать тебя. Дьявол, ну где здесь что искать?! Нет, оказывается, есть где: тебе ворошат волосы, заставляют поднять руки вверх, открыть рот, расставить шире ноги, покрутиться на месте, тебя в прямом смысле нагибают и с пристрастим заглядывают в… ну, совсем уж куда неприлично. Ничего запрещенного не найдено, но эти скотские хозяева положения все равно довольны - своею ли властью, твоим ли унижением, а, может, просто поводом поотпускать дебильные шуточки, когда закипевшая в душе ярость нарастает до невозможности и все в тебе поднимается дыбом. Эта «леди Поппинс» весьма удовлетворена произведенным эффектом, однако с гадкой ухмылкой и с еще большей тщательностью проводит еще пару совсем уж ни в какие ворота не лезущих процедур обыска. Ты судорожно пытаешься сообразить, каким все же образом тебя сумели низвести до такого жалкого состояния и в какой именно момент лишили способности сопротивляться? В унылой ли приемной этого странного заведения, где тебя заставили полностью раздеться якобы для облачения в казенную пижаму, но потом оставили с носом, так ничего и не дав взамен; в длинном ли коридоре, напоминающим зверинец чередующимися по обе стороны решетками, в свою очередь густо облепленными с внутренней стороны какими-то психами. Похоже, ты для этих попугаев не просто повод разогнать скуку заключения и поупражняться в ослоумии, но и способ мстительно отыграться за свое аналогичное жалкое вступление под своды этой конторы. В любом случае, процедура полного подчинения попавшего в Систему тщательно продумана и, видимо, многократно отработана до мелочей. Похоже, и издевательски выверенная увертюра, разыгранная на клавиатуре ноутбука в кабинете сестры-хозяйки перед непосредственно обыском - из той же оперы: «Как превратить дикого, но свободного зверя в тварь дрожащую».

Так, какой там, говорите, следующий пункт порабощения свободы личности? Просмотреть теперь видеозапись шмона и расписаться, что все в порядке?!! А на каком основании? (Ох, уж поздно боржом пить, коли почки отпали) Так нет же! Но пасаран! Русские не сдаются! Я вам покажу кузину маму и небо в алмазах!.. Ой, больно!! (Ну да, показал, дурень, повелся таки - шприц с аминазином или еще какой дрянью, видать, и был предусмотрен в качестве гвоздя программы). Финальный аккорд - интермеццо внутримышечно.

 

Это пока все, что вспомнилось из последнего… Спокойно! Для начала сквозь прикрытые ресницы проведем рекогносцировку - ну, вроде ничего страшного: маленькая палата, под тобой койка, с двух соседних - любопытные взгляды других пациентов. Можно попробовать обозначиться.

— С прибытием! — сосед в левом углу жизнерадостно машет рукой. По виду - омоновец в отставке: начинающий затягиваться жирком здоровяк с мощной шеей и квадратным подбородком. Если воспользоваться привилегией еще не до конца пришедшего в себя страдальца, то можно не спеша рассмотреть заодно и другого соседа, типичного офисного сидельца - работника виртуального ножа и топора: рыхлого, средних лет, плутоватого неврастеника. Вполне себе приличные люди с виду. Но лучше помолчим, лучше просто приветливо помахать рукой в ответ и пока снова прикрыть глазки и навострить ушки.

— Иш как уделали пацана! — тенорок «офисного» — галоперидольчиком так его, что ль, накормили?.

— Та ни, ежели б галоперидольчиком зафигачили, так он б щас тут крученой сарделькой по буфету колбасился, — командный баритон «омоновца» — это ему чего новенького ширнули, гляди, как кайфует! Да хрен с ним, погодь, пока оклемается. Валяй пока дальше про свою благоверную!

— Вот она, плятина этакая, мне и отвечает, мол, я в нем то нашла, чего мне в тебе не хватало. А я ей: «щука ты растакая, и чего это тебе во мне не хватало? Вон вся в золоте сама, да гаджетов полным-полна коробочка, холодильник битком набит,.. звезду на лоб тебе, что ль, еще посадить?»

— Насчет звезды на лоб это ты козырно сказанул, я щас тоже тебе одну сказку про звезду влажную поведаю, как я одного полкана едва не урыл...

— А теперь вот базарит, мол, ошиблась и готовая вся как есть назад вернуться, только денег на билет вышли, хитрозадница какая!

— Как-то вот решили отметить наш местный День ОМОНа (таки я угадал!) - аккурат на 1 апреля приходится - в одном техникуме кулинарном, чтоб подешевше, чем в ресторации, а надоть оттянуться по правилам, ведь как раз через пару суток очередная командировочка намечается - короче, боевой поход на носу…

— А я ей: а что ж твой прынц тебе копейку жмет?…

— Ну, там все: рыбка-нарезочка, оливье под шубой, салфетки-бараночки, все чин чинарем, да только бутылочки не все откупорены, промашка хитрая вышла вот. Ну мне - «старшина, давай за штопором, обеспечь культурный процесс»…

— Ага, думаю, я тебе - денег на такси, а ты и рада-радешенька меня за фал водить, грелка с ручкой!..

— Ну, я на кухню, там туе-мое, пока с поварихами перетер, потом построил всех на хрен, ревизию учинил по всей форме, строевым шагом поучил ходить, от пола отжался — показал, как положено. Словом, навел распорядочек, возвращаюсь в залу довольный с инструментом, там музычка наяривает, а мне жена навстречу, вся встрепанная - дескать, поехали домой. Да куда ж, спрашиваю, веселье-то только пошло? Нет, в одну душу - поехали!..

— Не барыня, говорю, и на маршрутке приедешь. А как приедешь, я тебе свои условия поставлю…

— «Что стряслось?» - интересуюсь, а она - ни гу-гу, дышит только. Ну я чую неладное, двигаю в зал разобраться, навожу следствие у друганов - а к ней, оказывается, один хрен моржов - морда замполитская, сзаду подскочил и хвать через платье снизу за звезду - пошли потанцуем, гогочет, мразь конченная! Ну я - покажите мне эту харю, показали, подхожу к столику - там одни полканы сидят, «встать!» - говорю, а мне - «ты чего, товарищ прапорщик? Выпимши слишком?». «Встать!» - повторяю. Он, подлюка комиссарская, сам мелкий такой, но с угрозой, только поднимается, а я его туяк - хуком снизу - он подлетел конкретно и прямо на стол свой - бац! Все брызгами разлетается, рушится, прям как в кино. Гарна картина!! Оглядел я это смачно дело, разворачиваюсь и домой марширую, слышу, догоняют два шакала, ну я и вложил им обоим по самое не балуй. Командир кричит - «Да я тебя под монастырь, таковская твоя рожа!» Домой прихожу, жена спрашивает, а что, мол, теперь тебе будет? Да ничего, говорю, без меня в командировку не уедут, ну а там ордена лишнего не дадут, не боись, все пучком…

— А вот какие условия, еще не придумал. Да вот гадаю - приедет, иль нет? А ну как приедет, а меня нету? Ой, биде-биде, не вовремя я сюда угодил1…

— Не ффи, все пучком, говорю. Назавтрева прихожу в управление, меня чуть на руках не качают - «ой, молодца, говорят, качественно ты ему врезал», все по плечу норовят хлопнуть. Один командир хмурится, косяка давит. «А ну зайди в кабинет» - рыкает. Захожу. Он дверь закрывает, лезет в сейф, достает бутылку коньяка, стакан, наливает до краев. «Пей». Нельзя, говорю, на службе-то. «Пей, - говорит, - я приказываю, сщас к начальнику пойдешь объясняться.» Захожу к генералу, теперича он на меня зырит, как Ленин на буржуазию. Молчит угрюмо брянский волк, потом лезет в сейф, достает бутылку виски, наливает полный стакан… «Молодец, говорит, орлом. Но я тебе этого не говорил. Мы того козла в УИН перевели, с глаз подальше, да вот бывшие коллеги пригласили сдуру на сабантуй. Да ладно, замнем дело, ехай воюй, только не трепись, где ни попадя.» Вот такой-то вот я крендель сдобный, потому и карьеру не сделал, как некоторые. Так что за бабу свою и постоять не грех.

— Вот и я говорю - все они жучки продажные. Так бы и врезал по мордасам, будь моя воля.

 

Все, хватит, пора вмешаться и переводить этот диалог в более конструктивное русло. Да и сам ужо притомился уши греть, да шлангом прикидываться. (Вот, блин, прицепилась ментовская феня, скоро сам так ботать начнешь, идальго недоделанный.)

— А что, мужики, хорошо сидим? Каким ветром вас-то сюда занесло? Давайте знакомиться!

— О, новенький очухался! Третьим будешь!

— Вот-вот, проставляйся! Без порожняков, надо вписку лепить. С тебя - пузырь!

— Да без базару (батюшки, когда ж только успел нахвататься? Ты ли это?! Да и непьющий ведь!). Вот разве санитаров послать сгонять?

Новые собратья по камере вполне оценили сей тонкий юмор и весело заржали:

— Ага, санитаров! Пошли-пошли их! Они и без пузыря сщас тебе опохмелье устроят! Вон, Чип и Дейл уже спешат на помощь!

И впрямь, сейчас же, как по мановению волшебной палочки, с наружней стороны решетки, отделяющей камеру от коридора, возникли два молодца из ларца - твои недавние знакомые. Грозно хмурятся. Омоновец вразвалочку пошел им навстречу:

— Все-все-все, командиры, это у новенького отходняк попер - сам не ведает, что глаголет. Ин вино веритас. Мементо мори. Суум куиквэ! Lasciate ogni speranza, voi chentrate.^ Ой, чегой-то со мною? Как это я так затренькал? Генетическая память проснулась, чи шо? Иль заговариваться стал?

— Ничего, мы и тебя вылечим! Всех вас вылечим! - (Вот это бас, прямо Шаляпин какой! - первый раз услышал голос этого громилы)

— Господин санитар! У Вас удивительный тембр голоса! Вы, часом, в опере не служили? Могли бы потрясающую карьеру сделать!

Теперь уже повсеместный взрыв хохота, и по ту, и по эту сторону решетки:

— Карьеру опера!! Ой, насмешил! Совсем чувак с катушек съехал! Надо же так рамсы попутать! Запомни: у нас здесь только один опер, да и то дважды бывший! Вона куда его карьера привела!

Теперь уж Омоновец насупился до невозможности, побагровел, глаза набрякли тяжелой яростью. Ситуацию, как ни странно, выправил Офисный:

— Да брось, Некторыч, не пишись на сию пургу! Растолкуй лучше, почему «дважды»?

— Чего дважды?

— Да «дважды бывший». Говорят же - ментов бывших не бывает?

Некторыч поиграл желваками, понемногу приходя в добродушное расположение духа и, выдержав глубокую артистическую паузу, начал неспеша повествовать:

— Ну это, как меня из ОМОНа убрали. Если опустить подробности, то дело так было: в последней моей командировке чеченской идем мы, значит, колонной по ущелью, я в кабине, а водила-чудило, все к бутылке прикладывается, ну и то - хлопца можно понять…А тут передний борт резко тормозит… Я, как привстал, так и вылетел через стекло и так конкретно приложиллся, что небось все мясо от костей поотставало… но кости целы, но я - в полном ауте… Зиздец котенку, больше не покакает. Ну народ тут забегал, расстроился - и то, помимо меня, 12 ящиков водки вдребезги. «Ты как?» - все интересуются, командир подскакивает: «давай, держись, паря, вернемся, мы тебя к медали представим», а я ему - да как бы медали маловато будет, самочувствую себя на орден, как минимум…

— Ну так что, дали орден-то?

— Фер там, Ни ордена, ни медали, ни компенсации не получил за увечья-то. Но потом, правда, пристроили на блатную работку - Обл.думу нашу охранять, еще та лафа, да и со всеми шишкарями за ручку здороваться, это не каждому дано, тут с умом и достоинством надо! А чего не дали? Да как обычно - о ЧП в Москву постеснялись сообщать - кто-то не захотел статистику портить, ну и спустили все на тормозах, короче, замяли дело… Так меня и списали с боевого состава.

— А второй раз?

— А второй раз - это отдельная история…

На этом месте лязгнул замок и санитар скомандовал:

— Новенький! К лечащему врачу!

— А с чего взяли, что я - больной? И вообще, кто-то может мне объяснить, почему я здесь?

— Вот доктор и объяснит. Пошли.

 

Обычный кабинет врача, без всяких там смирительных рубашек и прочих зловещих атрибутов, которые рисует воображение, учитывая обстоятельства твоего попадания сюда. Ну разве что решетки на окнах. Пожалуй, необычная трехмерная модель мозга с цветными маркерами, воткнутыми в разные участки гипоталамуса, несколько настораживает, хотя, может, это и игра смятенного воображения. Да медсестры не наблюдается, как водится обычно на приеме врача. Но самого доктора обычным трудно назвать: импозантного вида мужчина, богатырского телосложения с пышной шевелюрой, черной как смоль и седой неухоженной бородой, но глаза! Глаза какие-то затравленные, что ли… с затаенной болью, резко контрастирующие с уверенным могучим обликом хозяина. Такие глаза невольно вызывают сочувствие и симпатию..., даже несмотря на все чудовищные обстоятельства твоего появления в этой мутной конторе.

— Харди, — мягкий баритон тоже располагал к себе, - садитесь.

— Благодарю, но все же Вы не могли бы потрудиться объяснить причины моего пребывания здесь? Я уж молчу об обстоятельствах, совершенно диких и безобразных… И, кстати, почему Вы называете меня «Харди»? Кто дал Вам право так фамильярничать? Я…

— Ну-ну, успокойтесь, не кипятитесь… Все будет хорошо… насколько это вообще возможно. Давайте спокойно пообщаемся, без накручивания себя и других. В конце концов, все мы - солдаты, даже если сразу и не понимаем этого. Ну а насчет справедливости… Вы ведь умный человек, и, конечно, должны понимать, что справедливость - это химера, ее просто не существует, по крайней мере, в этом мире. Ну ведь Вы ж умеете отличать словеса, разные слова-лозунги от реальной сути вещей, не так ли? Если забежать вперед в нашей, надеюсь, дружеской беседе, то вот вам и ответ на Ваш первый и, хотелось бы надеяться, последний вопрос… Буду откровенен: не так уж много сейчас встречается людей, способных верно идентифицировать реальность… если реальность вообще поддается идентификации.

— Вы уверены? Насчет моей скромной персоны… Я о себе прямо противоположного мнения. Ну даже если это и так, то по какому праву…

— Успокойтесь, дорогой Харди, всему свое время. Не будем вдаваться в бесплодную дискуссию о таком еще более эфемерном предмете, как права. Мои ли, Ваши… не суть важно. А суть, кстати, гораздо интереснее, и Вы сами знаете это, так стоит ли обманывать себя и пытаться становиться в разные фальшивые позы? Вот, я вижу, мы начинаем понимать друг друга, чему я искренне рад. Устал я, знаете ли, от лишних слов. Да и, конечно, Вы правы в том, что слово изреченное есть ложь…

— Я не говорил такого.

— Но ведь думаете… даже не думаете, а знаете…

Недолгое молчание, и догадка, которая шпарит как кипяток.

— Ну продолжим наш, пока несколько односторонний, дискус. Я был бы лгуном, если бы объяснил такое внимание к Вашей особе только способностью трезво смотреть на мир. На самом деле, эта не такая уж редкость, другое дело, что многие с удовольствием прячут такую способность под одеяло конформизма, и до того старательно, что со временем действительно встраиваются в свой имидж как бы нормальных и весьма добропорядочных граждан. но это отдельная песня. Если будет желание, то мы ее еще споем… вместе, конечно. Главная же Ваша способность, за которую можете благодарить себя в том, что появились здесь, пусть и не самым приятным способом… Я не иронизирую, уверен, что этот вопрос, над которым нам и предстоит вместе поработать, для Вас крайне важен…

— «Поработать вместе»? Вы уверены?!

— Почти. Так вот, главная Ваша отличительная черта - невосприимчивость к… промыванию мозгов. Будем называть вещи своими именами, хоть это и несколько грубоватое определение политического в широком смысле слова мейнстрима. Вот эта Ваша изюминка, загадка - называйте как угодно, и не дает покоя не только Вам самим, дружище, уж позволите так обращаться, тем более, что это вполне искренно…

— Ближе к делу.

— Вот видите, Вам самим не терпится уже перейти к сути. Но все ж без некоторого предисловия не обойтись. Ну хотя бы ради того, чтобы сверить наши взгляды на действительность,- Доктор (или кто он там) слегка поморщился и уточнил - не нравится мне это слово, но сказать «реальность» - еще хуже, так что за неимением более подходящего определения удовольствуемся таким. С определенной натяжкой, конечно.

О чем это он? Нет, ну что себе врать, конечно, понятно, другое дело - послушать его версию Картины мира. Картины, которая до сих пор казалась лишь безответственной игрой воображения, ну так на то оно и воображение, причем прошу заметить - сугубо личное, субъективное, чтобы позволить себе играть им! Кому какое дело до личных глюков какого-то Харди? Черт, но почему он употребляет это имя?! Совпадение? С учетом всего прочего - вряд ли. А может, это ключик для организации защиты своего «Я», которое, похоже вот-вот подвергнется изощренной осаде, если еще не поздно. Впрочем, никогда ничего не поздно. Однако, все, в сторону лишние мысли, слушаем.

— Ну я проговорю некоторые банальности, даже не столько ради приличия, сколько для разгона, ибо, поверьте, мне и самому нелегко облачать в слова определенные вещи. Итак, мы остановились на том, что настоящей справедливости в этом мире не существует, примем это за аксиому, - Док чуть помолчал, затем слегка грассируя и иронично выделяя интонацией отдельные слова, продолжил: - Все эти красивые теории Устойчивого Развития, Экономического и Социального Прогресса, Перманентной Научно-Технической Революции и т.д. служат лишь прикрытием растерянности лучших умов человечества перед неконтролируемыми фундаментальными изменениями человеческой природы, вызванными идеологией Потребительства. Ибо именно ее величество Потребительство стало краеугольным камнем современной Цивилизации. Так, например, главным мерилом развития стал рост ВВП. Конечно, это дичь: ради увеличения ВВП всеми силами стимулировать рост потребления и одновременно проливать слезы по поводу назревающего экологического коллапса; вроде как стимулировать рост населения и в то же время изыскивать новые способы занять чем бы ни попадя лишних людей; культивировать Демократию и одновременно делать все для промывки мозгов, превращения людей в серую массу, управляемую дурацкими стереотипами. Ну так если эта дичь в целом всех устраивает, так может так и надо? По крайней мере так проще для всех, а стало быть Это и правильно?! Ну, понятно, всем всегда не угодишь, ну так для того и разность потенциалов, чтобы существовало движение. А противоречия просто необходимы, чтобы Замкнутая Система (прошу акцентировать внимание именно на Замкнутости!) не свалилась в болото энтропии. Будете мне возражать? Обождете пока? Вот это правильный ход! Одобряю!

— Нет, мне это все категорически не нравится. Но я пока не понимаю, к чему, все же, Вы клоните…

— Терпение, любезнейший! Возможно, что вы вините в подобной Картине Мира кучку мировых злокозненных суперолигархов и других невидимых широкой публике таинственных лиц, которые управляют через марионеток-политиков всем миром в угоду собственной бесконечной алчности и безграничному властолюбию. Возможно, вы готовы назначить виновником некие трансцендентные силы, да хоть самого дьявола, разыгрывающего таким образом свою партию с Господом Богом. Есть и другие варианты предложить виновников видимого мирового абсурда, в конце концов, глубина сознания неисчерпаема. Но так ли это важно - идентифицировать причины? Если процесс все равно не повернуть, хотя бы по той простой причине, что точно не понятно, в какую сторону? Революцию легче начать, чем закончить, а уж тем более достигнуть с ее помощью каких-либо действительно положительных результатов, а не самообмана. Ну мы ж не будем считать манипуляции массовыми умонастроениями реальными улучшениями?.. Или все же на эту тему стоит обратить внимание? Что скажете?

— Ничего. Я - не революционер. Хотя революция, конечно, хороша в смысле массовой встряски духа. И ломки определенных стереотипов.

— А также замены их другими. Любой взрыв хорош, пока он управляемый. Неуправляемый разнесет все к чертям собачьим, и какая тогда от него будет польза? Мы так можем далеко зайти, но вернемся к нашим баранам, то бишь к простым маленьким людям. Вы не размышляли над тем, что подлинная Свобода есть непосильная ноша не только для простого человека, но и для незаурядных экстраординарных личностей? Причем, чем глубже личность, тем непосильней тяжесть? Так чего ради превращать жизнь в ад?

— Минутку, Вы тут передергиваете: тяжесть бытия нельзя идентифицировать с мучением.

— Ну отчего же? Как поет один претендующий на правдоруба бывший любимец публики: «Жизнь - это праздник, а нам врали, что жизнь - борьба!». Или опять скажете - лукавые стереотипы, шулерская подмена понятий?

— Скажу.

— Ну и говорите, да только дальше-то что? Сказавши А, не надо блеять. Ну ладно, не хочу Вас таки провоцировать на бесконечные бесплодные споры. Скажите лучше, как Вам удается успешно противостоять зомбированию? — глаза Доктора внезапно хищно блеснули в такт крутому повороту темы, но тут же вернулись к выражению дружелюбной насмешливости, - назовем вещи своими именами.

— Ничему я не противостою. Я ведь сказал, что отнюдь не революционер. И не борец за какие-то социальные идеи.

— Какой все ж Вы хитрый! Сказали б просто: «Я - не борец!», и я б Вас сразу поймал на лукавстве. Ну да ладно, здесь не гестапо, не буду Вас ловить и прижимать к стенке. Тем более, что крайне симпатизирую Вам и восторгаюсь Вашими способностями. Давайте все же о них поболтаем.

— Я не расположен болтать в такой обстановке. А потом совсем не чувствую в себе каких-либо экстраординарных талантов.

— Да в том-то и дело, дорогой Харди, что Ваша уникальная способность мысленно перевоплощаться в другого человека для Вас же совершенно естественна!! Наука не в состоянии объяснить подобный феномен!

— А-а… Ну, это не самое приятное ощущение... Может, самое неприятное... А вообще откуда такая осведомленность? И совершенно не понимаю, кому это может быть интересно.

— Уязвлен! Уязвлен и до глубины души поражен Вашей наивностью, дорогой друг! Уж не говорю о сугубо научном интересе к реконструкции хода мыслей и ощущений любого человека посредством такого перевоплощения, но представьте, какие возможности открываются для любой из спецслужб.

— Наверное… не сомневаюсь, что это важно. Но я не смогу работать в таком ключе. Не в силу каких-то политических причин, просто я не умею в состояние, интересное вам, приходить по заказу.

— Да и не надо! Нас-то интересует Ваш случай исключительно с научной точки зрения! А о практических сферах применения говорить просто рано! Но подумайте, какие ошеломляющие перспективы откроются перед человечеством, если мы овладеем искусством перевоплощения любого индивида в выбранную модель сознания! Это ведь ключ к вечному блаженству, доступного каждому!

— Я не верю в возможность искусственного осчастливливания человечества. Благие намерения зачастую ведут в ад. Эйнштейн и Нильс Бор небось не намеревались изобретать ядерную бомбу.

— Ну, вообще ядерная бомба, может, как раз и уберегла мир от очередной мировой войны. Но я о другом: при всем уважении лично я не могу сравнивать Вас с Эйнштейном: Вы ведь не ученый, а человек-феномен, носитель удивительного дара. И закапывать этот талант в землю - это просто преступление. Человечество просто обязано двигаться вперед в своем познании мира, любая остановка на этом тернистом пути будет означать деградацию. Да вам и не надо исполнять каких-либо политических или иных специфических заказов. Просто дайте нам возможность изучить этот механизм, совершенно неподвластный современному человеку!

— Вот тут вы, похоже, попали в самую точку: часто думаю о том, что современный человек действительно разучился не только чувствовать других, но и понимать что-либо, выходящее за рамки искусственно навязанных стереотипов. Подозреваю, что прежде, когда человек еще жил в соответствии со своим природным мироощущением, особой проблемы с перевоплощением сознания не существовало. Это можно назвать колдовством, ясновидением, чудесами, но подобные вещи существовали на совершенно обыденном уровне. Атрофия таких способностей совершенно естественно сопровождает процесс стандартизации массового сознания - ничего не попишешь: за все надо платить. Цена комфорта слишком высока, особенно если понимать, что комфорт и счастье - таки весьма разные вещи, хотя, увы, большинство этого уже не способно ощутить.

— Эге, вот вы и разговорились! — улыбнулся Доктор, — Однако большинство всегда нуждается в разумном управлении, его счастье - в ясных и однозначных ориентирах. Но это уже предмет научного подхода. Так вот у нас с вами и появляется уникальная возможность совместить рациональное и чувственное, математику и ощущения. Если угодно - скрестить науку и искусство….

— … и выродить монстра в результате такого брака.

— Ваш юмор несколько мрачноват. И, уж простите. но чуточку тривиален. В конце концов, вся человеческая история есть череда непрекращающихся экспериментов…и над собой тоже. Подумайте на досуге, какой грандиозный вклад вы могли бы… но мы, однако, заболтались. Так или иначе, но нам предстоит еще долгое общение, чему я, по правде, искренне рад. Скажите, я могу что-то сделать для Вас хорошее?

— Да. Музыка. Мне нужен мой варган^. Его отобрали вместе со всеми остальными вещами.

— Варган!?

— Ну, такой музыкальный инструмент. Без него никакого общения у нас не получится.

— Разумеется, — Доктор засуетился, — если не хватает музыки, может Вам какой музыкальный контент предложить, но только в наушниках, чтоб общую дисциплину не нарушать в этом заведении – знаете ли, тут свои правила.

— Спасибо, но я попсу не могу слушать. Просто нужен мой варган.

— Но проблем.

 

Неясно из кости какого зверя сработан этот варган. Но вещь достаточно редкая. Когда-то он переходил по наследству от одного шамана к другому. Трудно сказать, что первично — то, что он попал, причем самым неожиданным образом, в твои руки, так повлияло на эту болезненную особенность временной реинкарнации, или, наоборот, ты его обрел благодаря своему дару-проклятью. Сейчас это уже не важно, важно то, что странные завораживающие звуки этого древнего хомуса запускают цепную реакцию перевоплощений, и первый в этой цепи всегда ты. Совпадение во времени и месте пребывания не играют в этом процессе определяющей роли, по меньшей мере пока никакой закономерности уловить невозможно. Равно как и наличие в этой цепи реальных людей. Или вымышленных. В бесконечном множестве Эвереттовых миров вымышленные и реальные персонажи, вероятно, тасуются как карточная колода. Все зависит от точки зрения наблюдателя. Однако Доктор прав: любая попытка описать словами происходящее обречена. Если в начале медитации (или как еще назвать то состояние, в которое ты погружаешься под вибрирующие у тебя внутри звуки варгана?) еще можно попытаться зафиксировать сознание, то уловить момент, когда перегородка между альтернативными реальностями исчезает, и ты впадаешь в транс, уловить невозможно. Хотя, что есть сознание, как не редукция альтернативы? Логика и не-логика, бытие и сознание вдвигаются одно в другое, грани между мирами тают. Осознание, то есть начало сознания и есть появление этих перегородок, непроницаемых в «обычном» состоянии. Пожалуй, только развитое музыкальное мышление и непосредственно музыкальное бытие могут постичь эту данность. Звук — двоякая сущность, реальная и идеальная, он имеет неслышимую составляющую, а музыка — это синтез звучащего и незвучащего.

 

— Что это за хрень такая? — Омоновец не смог долго выдержать пытку варганной музыкой. Офисный был с ним полностью солидарен, но от комментариев пока воздерживался.

— А-а, доктор прописал.

— Взять бы этого доктора за одно место — Омоновец выразительно сжал свой мощный рыжеволосый кулак, — да засунуть эту хрень ему поглубже в другое место!

— Эта хрень - мостик в другие миры.

— И как же по этому мостику бегать?

— Давай попробуем. Ты не дорассказал про второй случай прощания с работой.

— Не хочу про это говорить.

— Говорить не надо, просто вспомни.

— Я ничего не забываю. Никогда.

— Ну и расслабься. Представь, что поставили укол и тебя проштырило. Можешь уши заткнуть - слышать неважно.

 

Сеструха излишне интеллигентная. (Какая сестра? Я всегда один был!) После смерти мужа-архитектора осталась с дочкой одна в своем домике. А домик - козырный, даже не сам дом, а место - в центре города, где каждый метр - золотой. Ну и ясно дело - свято место пусто не бывает, повадились ее домогаться какие-то чучмеки приезжие, мало я их на базаре строил. Пока служил, там полный порядок был. Так вот эти нерусские и стали ее изводить - продай, дескать, дом нам. Названивают денно и нощно, всякую гадость подкидывают, дело и до прямых угроз доходит. Сеструха молчит, мне не говорит, я случайно узнаю. Закипело. Я - ходу до командира прежнего. Так, мол, и так, дай хлопцев подмочь в деликатном деле. «Ты что? - отвечает - Не положено! Я тебя знаю, делов натворишь, не расхлебаешь!»

Ладно, думаю, с пацанами так договорюсь, какой базар? Так и вышло. Устраиваем мы, значит, засаду у сестры — она было противилась, да куда денется? Проинструктировал ее, ждем звонка. Недолго. Вот он, голубь наш черноголовый, нарисовался. Сеструха ему в трубку - мол, согласная я, что делать, давай подъезжай, будем договариваться. Буквально через 5 минут нарисовались. Вдвоем. Довольные такие: «Молодець женщина, за ум взялась, давно бы так!» Заходят в дом, обана! Приплыли, орелики чернозадые! Ну, мы их культурненько под ручки, машинку подогнали и повезли в лес погуляти, сереньких козликов. Опа, опа, в лес погуляти. Привезли в чащу, молча вывели, лопату дали, копай! «За-ачэм?» - спашивает один, а у самого зубы лезгинку танцуют. «Затэм, - говорю, - и в полный рост!». «Нэ надо, -говорит, - давай договариваться будэм!». «Поздно договариваться, давай копай! А лопатник отдай, да перстеньки сымай, там они тебе уже не понадобятся». И стрельнул в воздух - я заранее холостыми обойму зарядил. А у пацанов вообще стволы пустые, только для видимости. Короче, пока выкопал, дважды обосрамился в штаны, может и чаще, не считал. Даю лопату другому: «Закапывай. По самую шею». «Не буду». «Ладно, - говорю, - тогда меняйтесь местами». Короче, дело к ночи, закопал дружок главного своего под самый подбородок. «Теперь тащи хворост». Не вдаваясь в подробности, заставил дружка обложить башку шефа валежником, протягиваю ему спички, а он в обморок брык! Главный только глазами вращает, рот-то заткнут! Через полчаса откопали, паспорта отобрали, сожгли, но ценности вернули. «А перед женщиной, говорю, извиниться надо. И чтоб каждый день букет цветов и корзина фруктов у порога стояли!» Так потом и было, правда, недолго. Через неделю этих дружков из города как унитазом смыло. Сеструха так подробностей и не узнала, вы что? Она б с ума сошла. Зато начальство каким-то образом узнало. В результате меня и уволили подчистую, шума поднимать не стали.

Если честно, то это вольный пересказ испытанного состояния, ибо ощущение передать невозможно. И на Омоновца смотреть тоже невмоготу. Хотя... Когда тот вышел из транса (даже Офисный не заметил, в какой момент Омоновец впал в состояние транса), то был весь белый. На вопрос «Ты где был?», долго молчал, затем прошептал: «В аду».

Барабан провернулся, в какую реальность попал «чучмек», и следующий за ним объект и дальше, дальше... вряд ли кто сможет выяснить. Если это удел Доктора, то не стоит ему завидовать.

Железно громыхнула решетка.

«Хардиков, с вещами на выход!».