Расплата

Ивану Ивановичу злобные недруги внезапно соорудили плотину в его мочеиспускательном канале, оставив, словно в насмешку, крохотный шлюзик. Это подлое деяние очень не понравилось хозяину и он незамедлительно обратился куда следует. В районной поликлинике его приняли хоть и не не с распростертыми объятиями, но вполне дружелюбно и без лишнего цинизма. С кем не бывает. .

…Дородная, если не сказать смело, пышная средневозрастная представительница городской медицины, поджав яркие губы, мгновенно начала форменный допрос. Её первые слова французской гильотиной упали на голову обескураженного, но весьма вспыльчивого Ивана Ивановича:

-Курите? Сколько пачек за месяц? Пьете? Сколько бутылок за неделю?

Иван Иванович гневно встряхнул остатками былой шевелюры, хотел было вспылить, но очень болезненная искра в области плотины, заставила его сжать зубы и с трудом промычать:

-Как все нормальные мужики моего возраста злоупотребляю, но в меру.

Мадам медичка хмыкнула и что-то бодро начеркала в медицинской книжке бледнолицего , явно больного посетителя. С садистским смешком и алчными проблесками в маленьких накрашенных глазах, неожиданно прошептала:

-Раздевайтесь!

Она встала из-за стола и подошла к высокому стеклянному шкафчику, где хранился всевозможный медицинский инструментарий. Иван Иванович глянул на женскую фигуру и обомлел-лепестки халата разошлись в стороны и властно застыли параллельно истертому линолеуму на полу страшного кабинета. Слушай и повинуйся, иначе , братишка, полный абзац.

-Пиджак, рубашку снимать?-незнакомым , дребезжащим голоском спросил он, попутно обливаясь холодным потом с головы до пяток.

Мадам повернулась и цинично щелкнула натянутыми резиновыми перчатками, которые достала из шкафчика.

-Вот они мне как раз и не помешают, - тихо, по-семейному улыбнулась она. -А вот с ботинками, брюками и трусами придется на время расстаться.

-А трусы-то вам зачем?-начал слабо сопротивляться Иван Иванович. -Мне они как-то нужнее!. .

- Бесспорно! Да вы не бойтесь, мужчина. Не вы первый, не вы последний! Обследование недолгое, но скрывать не буду, слегка, скажем так, неприятное. Придется потерпеть… малость.

Иван Иванович не успел и глазом моргнуть, как белоснежная гладь резиновых перчаток поглотила изящную дамскую кисть с наманикюренными пальчиками. Так же мгновенно и чисто профессионально была снаряжена и другая рука специалиста по мужским болезням. Старчески стеная, пациент снял брюки и слегка приспустил резинку на прочных цветастых трусах. Смущенно поднял глаза и, заметив укоризненный взгляд готового к унизительной для него процедуре, специалиста, с шумным выдохом скинул последний мужской кордон. Дальше его ждала Голгофа: истерзанная мучениками вроде него старинная кушетка, на четверть целомудренно покрытая конопатой клеенкой.

Бормоча нечто хулительное, Иван Иванович спиной распластался на кушетке и плотно прижал колени к друг другу. Затаил дыхание. Над ухом раздался возмущенный возглас:

-Так дело не пойдет! Вы, больной, не на пляже. Извольте принять нужную позу!

Нужная поза оказалась крайне унизительной для каждого уважаемого обществом мужчины. Мысленно проклиная всё и всех на свете, горемыка, поддерживаемый краткими наставлениями специалиста, поставил собственное тело в нужное положение. Прежняя беззаботная жизнь осталась где-то там, вне кушеточного эшафота, в уголках глаз набухали непрошенные слезинки…

Внезапно, громко и противно проскрипела входная дверь и кто-то занес в кабинет ядреный запах дорогого мужского парфюма. Тягостную тишину предстоящей экзекуции уничтожил невероятно приятный, прямо-таки бархатный голос:

-Привет, Зинуля! Исследуешь очередную жертву всяческих жизненных изли шеств?. . Ба-а, знакомый форсаж…Да это никак сам товарищ Иван Иванович Подковыркин пожаловали?!. . Наконец-то, а то мы заждались, дружище.

Мурашек правого бедра неожиданно коснулось нечто очень ласковое и упругое. Это была явно не человеческая рука, что-то другое, непонятное и , поэтому, страшное. . У Ивана Ивановича в горле застыл вопрос: «Вы кто? И откуда вам знакомы моя фамилия и имя-отчество? Невероятно, как можно узнать человека не видя его лица?! И какой может быть у меня форсаж, если я не самолет?»

Субъект в белом халате объявился в поле зрения пораженного Ивана Ивановича, подошел к столу и, взяв стул, подсел к голове ошеломленного товарища Подковыркина, который впал в натуральный ступор. Было от чего, ведь перед ним сидел и ухмылялся настоящий кот, но только человеческого роста и в дорогих роговых очках . Накрахмаленный белый халат с голубой окантовкой форсисто облегал упитанное тело кота, скрывая его окрас шерсти . Усатую голову с насмешливыми глазами венчал голубой франтоватый колпак.

-Разрешите представиться- кандидат около медицинских наук, стоматолог, отоларинголог и профессионал множества «-логов», а также известнейший многомиллионной телеаудитории маниакальный терапевт мирового, не побоюсь сказать, уровня Иннокентий Котофейко.

Иван Иванович за время многословной тирады вошедшей медицинской светилы сумел взять себя в руки и негромко произнести:

-Рад за вас, но мы разве знакомы?

Очки на широком лице светилы хитро блеснули, усы приподнялись и в добродушной улыбке обнажился ряд золотых зубов.

-Да-а…хотя и не совсем, -благожелательность уступила место твердому и неприятному оскалу. -Я курирую вашу жизнедеятельность довольно продолжительное время, но вы об этом даже и не подозревали , дружище. Зинаида Федоровна продолжайте нужное обследование и не спешите, хотя наш пациент явно стесняется ваших действий.

Фамильярное обращение покоробило вспыльчивого Ивана Ивановича, но вскипеть помешало ему не место и не время для праведного поступка:без брюк мужчина безоружен, а без трусов и подавно. Иннокентий понял его состояние и примиряющее провел мохнатой лапой по правому плечу подопечного.

-Да вы, товарищ Подковыркин, поймите одно- я желаю вам только добра. Тщательно зафиксированные мною проступки помогут нам облегчить страдания вашего порядком истрепанного организма и восстановить нужный баланс. А начнем мы с глубокой юности, ибо оттуда начал вызревать будущий коллапс всех органов.

Специалист Зинуля внятно произнесла: «Ну, поехали!» и с явным удовольствием начала мучать ослабленное недугом тело Ивана Ивановича. Диалог с котом-врачом, по понятным причинам, временно прервался. Зинуля трудилась на славу, у пациента глаза лезли на лоб. Кабинетное пространство заполнилось громкими охами и ахами страдальца. Кот Иннокентий молча ухмылялся в усы, но выражение его морды говорило о неприкрытом удовольствии от пыток, принимаемых товарищем Подковыркиным…

Наконец, специалист Зинуля шумно выдохнула и, по-свойски похлопав резиновой дланью по филейным частям измученного Ивана Ивановича, с сожалением в голосе произнесла:

-Можете одеваться, больной!

В секунды, и откуда прыть взялась, Иван Иванович облачился в свои утерянные на время одежды и уже с некоторым предубеждением, посмотрев на удивительное существо, едко спросил:

-Ну и на чем мы остановились, неизвестный науке гражданин?

Неизвестный науке гражданин усмехнулся и вытащил из кармана халата длинный узкий листок исписанной бумаги.

-Внимайте и делайте выводы, товарищ Подковыркин.

Иван Иванович хотел было вспылить, но огромным усилием воли сдержался и сердито буркнул:

-Начинай!

Иннокентий провел по усам правой лапой, откашлялся и своим неподражаемым баритоном стал зачитывать написанное:

-Младенчество пропускаем, хотя оттуда у вас, товарищ Подковыркин, начала произрастать пагубная страсть к издевательствам над мелкими животными квартирно-дачного образа жизни. Мною зафиксирован страшный случай, когда вы будучи в пятилетнем возрасте насильно тащили за хвост кошку Мурку, которая получила неисправимую душевную травму. Далее, уже учась в девятом классе вы, после выпускного вечера, получив достойный отпор за притязания к Татьяне Мамонтовой, зверски испинали кроссовками соседского Барсика, которого добросердечные хозяева долго лечили в ветеринарной клинике…Продолжать или с вас довольно?

-Хватит, летописец, - с ненавистью прошипел Иван Иванович. -Да, не люблю я хвостатых отморозков ну и что?

-Ваше дело любить или не любить домашних питомцев, да вот только обижать их не следует, а то…

-А то, что?-с издевкой выкрикнул уязвленный справедливыми упреками Иван Иванович. –Посадишь в тюрьму, кандидат около медицинских наук.

-Зачем, - ласково улыбнулся кандидат, - у нас другие методы, прелесть которых ты сейчас испытал…Если не прекратишь измывательств, дальше будет только хуже, поверьте мне, товарищ Подковыркин. А сейчас вот тебе рецепт, спустишься в регистратуру и закажешь номерок на двадцатое число. До встречи, дружище!

Утомленный процедурой и неприятным разговором Иван Иванович, выйдя из нехорошего кабинета, тотчас сел на лавочку и прикрыл глаза…

Через некоторое время встал, одернул пиджак и спустился в регистратуру. Просунул рецепт в окошко и попросил номерок к специалисту на двадцатое. Сотрудница регистратуры прочитала листок и, задыхаясь от волнения, удивленно воскликнула:

-Это не рецепт, а очень личное послание вам! Поразительно!. .

Иван Иванович пробежал глазами написанные строки и помертвел-письмо было коротким, но ужасным: «Привет из параллельного мира! Учти, садист, мы внимательно следим за твоими делами и помни, расплата будет мгновенной и весьма жёсткой! Сегодня был первый звонок. Без уважения-Иннокентий Котейко. Прощай!»

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 6. Оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...