Во имя посмертия

Он нашёл его сразу после заката, когда исчезающий в кровавой агонии заоблачного багрянца солнечный диск скрылся за горизонтом над морем, и окрестности принялись жадно пожирать своры сумеречных теней. И вот они стояли друг напротив друга в провонявшем отбросами и рыбьими потрохами тупиковом закоулке – истерзанный собачьей жизнью мальчик-бродяга, грязный, лохматый и в оборванном тряпье, и высокий старый длиннобородый колдун, в чёрном балахоне с остроконечным клобуком и с резным деревянным посохом в правой руке.

- Что тебе нужно!? – Резко выплюнул окрысившийся чумазый мальчуган, залихватски выхватывая из-за пазухи видавший виды кухонный нож, источенный почти на треть ширины лезвия.

Возможно, самому себе бродяжка казался серьёзным и самодостаточным, но его показной боевой пыл, впрочем, не произвёл ни малейшего впечатления на преследователя, прижавшего его к стенке у груды мусора. Да и чем десятилетний бездомный оборванец мог впечатлить хоть-кого-нибудь, не говоря уже о мастере чародейских искусств?

- Тебе нечего бояться меня. Я вижу ты голоден. Возьми, поешь. – С этими словами старец-чародей протянул мальцу кусок тёмного хлеба, невесть откуда в мгновение ока возникшего в его тёмной скрюченной кисти, подобной болотной коряге.

В широком проёме капюшона, испещрённого загадочными знаками, вышитыми серыми нитками, развиднелся морщинистый лик древнего старца, отмеченный блестящими бледно-голубыми глазами, мутными и водянистыми. И хотя в них не виднелась враждебность или скрытая угроза, не было в них также и тепла искренней доброты, свойственным истинному милосердию. В них не было вообще ничего, даже праздного любопытства. Не зная, что это человеческие глаза, сторонний наблюдатель мог бы их принять за выточенные из бирюзы пуговицы.

Паренёк совершенно опешил от такого обращения – возможно за свою недолгую жизнь, полную тягот и лишений он ни разу ни сталкивался с добрыми людьми. А потому с ошарашенным видом уставился на краюху ржаного хлеба, свежего и душистого, один вид которого вызывал мучительное обострение ноющего чувства вечного голода, которое испытывают голодранцы. Этот, естественно не был исключением. Даже неискушённому взору было видно, как сквозь грязные рваные штаны трясутся его поджилки. Более того, мальчика раздирала внутренняя борьба, из-за чего его грязное лицо с заострёнными чертами сморщилось в измождённую гримасу. Да, ему до колик хотелось свежего хлебушка, но его привыкший к жестокой борьбе за выживание рассудок настойчиво сигнализировал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

- Оставь меня! – И всё-таки дикарская часть натуры обездоленного юнца взыграла в нём с прежней силой.

Словно загнанный в угол крысёнок, с занесённым для удара ножом и с отчаянной гримасой на лице он бросился на прорыв, стремясь прошмыгнуть мимо зловещего колдуна.

Вычурный резной посох с неподвластной взгляду быстротой рванул в воздух, прочертив в нём фигуру, похожую на очень быстро вращающееся колесо, и с силой ударился в землю своим нижним концом. Комья земли взлетели в воздух, словно по ней со всего размаху ударил тролль своей десятипудовой дубиной. Раздался хлопок, затем треск, в воздухе запахло серой, земля перед колдуном издала замогильный стон и закурилась облачком едкого грязно-серого дыма.

Раздался отчаянный надрывный детский вопль, затем всхлип.

- ПОМОГИ-И-ИТЕ-Е!!! СПАСИ-И…

Его отчаянный крик о помощи оборвался на полуслове, стоило лишь волшебнику провернуть в воздухе неуловимый жест рукой. Бродяга отлетел к обветренной саманной стене и упокоился на куче мусора, смешанного с навозом и протухшей рыбой, распугав прятавшийся там выводок пёстрых котят. Но закалённый характер маленького бойца не позволял ему сдаться, даже в безнадёжной ситуации. Наполовину ослеплённый и оглушённый, глотая горькие злые слёзы, упрямец искал обронённый нож, словно утопающий, цепляющийся за тончайшую соломинку.

- Прости меня, но я не могу отпустить тебя… Лэндо. Ведь именно так тебя зовут, не так ли? – Густой хриплый бас чернокнижника звучал наигранно патетически, оставляя послевкусие плохо замаскированной фальши.

Услышав своё настоящее имя, мальчуган встрепенулся и сквозь слёзы затравленно зыркнул на высокий силуэт в чёрном балахоне, проступивший сквозь рассеивающийся дымок. Лэндо… Никто не называл его так давно, очень давно. Родителей малыш совершенно не помнил, но когда-то так его называла заменившая их бабушка, сгинувшая в лихую годину морового поветрия три года назад. С тех пор он стал Блохой, как его прозвали малолетние бездомные оборванцы, ставшие его новой семьёй. И действительно, Лэндо был под стать этому насекомому паразиту: такой же несносно прыткий и кусачий.

Тряхнув всклокоченной окладистой седой бородой, вываливающейся из-под капюшона, словно язык страждущего от жажды пса, незнакомец шагнул вперёд, грозно сверкая дивными очами.

Бродяжка вскрикнул и захныкал, наконец разглядев вблизи эти глаза-самоцветы, лишённые зрачков и оттого казавшиеся вправленными в глазницы лазурными камушками.

- Дедушка, пощадите, меня, я хочу жить!

- Никто не обидит тебя, Лэндо. Я не позволю. Встань. – Сухо закончил старец, подступив вплотную к оборванцу. Затем, слишком легко и уверенно для своего почтенного возраста он склонился и протянул ладонь распластанному среди отбросов пареньку, смотрящему на него с животным ужасом.

- Поверь, малыш, если бы я желал твоей смерти – ты был бы уже мёртв. Для этого мне хватило бы раз щёлкнуть пальцами.

- Откуда вы знаете моё имя? – Запоздало поинтересовался недоросль, неуверенно протягивая грязную худую ручонку.

- Ты ведь понимаешь – кто я?

- Колдун, ворожей и чернокнижник, светлым богам противный, заклинатель нечистых духов, друг демонов, упырей и стриг повелитель, всякой мерзости и нечистоты соглядатай!

- А клирики неплохо промыли твои мозги, мой маленький друг. Да только не ведомо тебе главное. Как ты думаешь, зачем бы мне понадобился мелкий оборванец, каковыми кишмя кишит каждая придорожная канава?

Их ладони встретились. Мальчонка вздрогнул, словно его прошиб разряд тока.

- Ох-х… А… Что… Но вы же… не… - Мальца передёрнуло, но он уже не пытался вырваться. Встав на ноги, он безвольно поник плечами и понурил голову, будто намокшее огородное пугало, набитое опилками.

В этот момент его примитивный детский разум прокручивал бытовавшие среди его собратьев по несчастью байки об алхимиках, ведьмах и колдунах, похищающих несчастных бездомных сирот и… Одни рассказывали, что их там растлевали, другие – варили в котлах и подавали в качестве изысканного угощения на пирах, третьи – проводили кошмарные колдовские эксперименты, немыслимые и невообразимо жуткие. В памяти всплыл рассказ Хольфа Бузины, который клялся душой и сердцем, что сбежал из подвала чернокнижника в Бавааше, где держали таких же как они бродяжек. Жестокий злодей создавал из них жутких химер, отрезая конечности и заменяя их лапами или копытами животных. Некоторых распиливал пополам, соединяя затем каждую часть с распиленной надвое тушей козла или барана, а двоим отрубил головы, заменив свиной и собачьей. Как нетрудно догадаться, лучшей долей для несчастных была быстрая смерть, чем существование в облике мерзких чудовищных выродков, непонятно зачем по прихоти злой воли явившихся на свет.

- Нет, мальчик мой. Я знаю, о чём ты думаешь. Нет. НЕТ! – Внезапно с жаром вскрикнул маг, приседая, чтобы встретиться взглядом со своим новоявленным протеже. – Не для того я искал тебя все эти годы во всех обитаемых краях. Посмотри мне в глаза.

Суеверный малый, видимо стойко следующий устойчивому предрассудку, мол, не смотри колдуну в глаза – заколдует, хранил смятённое молчание и продолжал отводить взгляд. Тогда чародей аккуратно взял его за подбородок и внимательно осмотрел. Взгляд ребятёнка источал страх и смирение перед судьбой, а ещё категорическое нежелание расставаться с жизнью, пусть даже в таком её убогом подобии.

- Я понимаю твой страх. Я сам чувствовал себя так же, когда много-много лет назад был на твоём месте.

- Вы… Что?

- Да, Лэндо.

- Откуда вы узнали, как меня зовут!?

- Не задавай глупых вопросов – я же чародей, людские умы и сердца для меня подобны раскрытым книгам.

- Так зачем же я вам нужен?

- Триста лет я странствовал по миру в поисках достойного юноши, способного перенять мой дар. И вот наконец нашёл. – В глазах старца блеснул триумф, черты морщинистого лица разгладились. – Ты обладаешь даром исключительной силы, Лэндо. Человека с подобным давно не рождалось в известных мне землях, даже в Гумрунте, краю одиноких башен и чёрных обелисков, владении чернокнижников и некромантов.

- Простите, милорд, но почему я должен вам поверить?

С безумным блеском во взгляде одержимый адепт отбросил посох и возложил свои длани на хрупкие плечи мальчугана.

- Пожалуйста, Лэндо, умоляю… встреча с тобой – знак свыше. Я наконец нашёл того, кто по праву достоин перенять мой дар. Я сделаю тебя величайшим тёмным магом со времён Акхориака Черногрифа. Но мы должны поспешить! – В неверном сумеречном свете лик колдуна скривился, словно от резкой боли.

- Почему? – Мальчик упрямо отказывался становить избранным последователем колдуна.

- Потому что завтра ночью я умру. У меня нет выбора. Прости меня, но я не могу иначе. Я всё равно обречён. Как и ты. Но если моя жизнь почти завершена – то твоя только начинается. У тебя появилась уникальная возможность – возвыситься до небес, став великим чародеем, или подохнуть в грязной придорожной канаве, среди крыс и отбросов. Так чего же ты боишься?

Ничего не ответил ему мальчик-бродяга, лишь ещё сильнее поник и ссутулился, видимо, полностью смирившись с судьбой.

Довольный молчаливым согласием Лэндо, старый кудесник облегчённо вздохнул, и жестом искушённого фокусника извлёк из воздуха тот самый кусок хлеба, которым недавно безуспешно искушал своего новообретённого подопечного.

- Всё-таки возьми хлеба – иначе тебе не хватит сил на дорогу. Путь до моего дома неблизкий.

На этот раз юный адепт принял угощение без разговоров и с аппетитом подкрепился.

Поздно вечером они покинули Оринк, прибрежное рыбацкое поселение на берегу Бурлящего залива, слишком малое, чтобы величаться городом, но чересчур большое, чтобы прослыть деревенькой.

С моря сизыми клочьями наползал густой туман, сплетаясь в причудливые призрачные фигуры, словно стремившиеся сцапать всякого, оказавшегося вблизи ненасытных умертвий. Но вот с берега, откуда-то из-за вересковых холмов, увенчанных источенных ветром скалами, подул свежий вечерний бриз, отогнавший марево.

Спутники долго шли по тонким узким тропкам, петлявшим среди продуваемых всеми ветрами покатых прибрежных холмов, всю ночь, сырую и прохладную, хотя на дворе стояла середина лета. Путники продвигались на север, слегка уклоняясь на северо-запад. К рассвету достигнув безлюдной долины, расходящейся веером между стеной прибрежных скал справа и пологим, овально-продолговатым плато слева, маг резко повернул на северо-восток, к виднеющемуся на горизонте Трезубцу – скальному образованию из чёрного гранита, прозванного так из-за подобия гигантской вилке или трёхпалой лапе неведомого монстра, образованного стоящими рядом тремя скалами-обелисками.

Зловещий утёс предварял собой вход в длинный извивистый каньон с высокими стенами, по дну которого когда-то протекал ручей. Миновав его, старик и мальчик вышли на неширокую долину, со всех сторон окружённую сплошной толщей отвесных скал. Дальняя сторона её, полого понижавшаяся к низине, совсем не была видна, всё ещё скрытая мглой предрассветных сумерек. И где-то там наверху, в толще промозглой мари, изредка проскакивали неясные четвероногие рогатые силуэты.

- Нам туда. – Вдохновлённо молвил мастер тёмных искусств и указал посохом куда-то вправо и вверх.

В этот же момент, словно знамение, над восточным краем теснины вспыхнула заря, отразившись на жёлтой лакированной древесины многогранного набалдашника чародейского посоха, враз засиявшего, словно он был вылит из чистого золота. И тут же, прямо над их головами раздался пронзительный клёкот. Спутники одновременно в вышине проясняющегося неба одинокого кондора, парящего с широко расправленными крыльями.

- Помнишь, я упоминал об Акхориаке Черногрифе? – Тёмный маг указал перстом куда-то в зенит. – Мальчик мой, это знак! Дух великого мастера не истаял в вечности, он вернулся, чтобы благословить мой выбор и указать тебе путь!

Какие бы мрачные мысли не гнездились в этот момент в голове новоиспечённого кандидата в колдуны, его лик прояснился, а в радужках ярких лиственно-зелёных глаз впервые с момента встречи с колдуном заплясали весёлые искорки. И это не укрылось от всевидящего взора мага.

- Молодец, Лэндо. Ты радуешься – и это правильно. На некоторое время это место станет твоим домом. Идём, ты молод и прыток, но мои старые кости ноют от усталости.

По неприметной тропке у правой стороны скальной стены старый кудесник провёл ученика наверх, к неприметному снизу входу в пещеру, прикрытому кустиками чахлого голого кустарника.

- Время не ждёт, но мне необходимо немного передохнуть. Да и тебе тоже. А пока обустраивайся. Воду и пищу найдёшь в первой комнате слева, уборная – дальняя по центру, а в крайней правой отныне будут твои личные покои. Отдыхай и набирайся сил. Я разбужу тебя вечером. – С этими словами колдун небрежно отбросил посох в неприметную нишу слева от входа и прямо в подорожном балахоне, даже не стягивая грязных сапог, завалился в высокое, кресло из тёмной древесины, грубо сколоченное и лишённое обивки. О том, что сразу заснул, возвестил громкий протяжный храп, заглушивший непрестанную канитель капели где-то в глубине пещеры, слышимую ещё снаружи, до вступления под своды грота.

Лэндо остался один, и, честно говоря, не знал, что делать. Первой мыслью было бежать отсюда, сломя голову, куда глаза глядят – но его разум, к его собственному удивлению, отмёл её как бессмысленную и нелепую. Действительно, и что может светить в этой жизни нищему бездомному оборванцу? В его душе ярким пламенем зажглась жажда приключений. Хотя ещё недавно его инстинкты сходили с ума, указывая на исходящую от старого колдуна смертельную опасность, теперь же чутьё, словно нос ищейки на переменившемся ветру, словно подбивал его на новую авантюру. Раньше вершиной его проделок были мелкие карманные кражи в придорожных трактирах.

С другой стороны, действительно ли у него есть магический дар? Поначалу Лэндо усомнился в честности колдуна, но теперь смотрел на положение вещей иначе.

- «И действительно, если я лишён дара, как мне удалось выжить? Эх, ведь недаром ребята прозвали меня Фартовым! Может, и в этот раз повезёт»?

Утешив себя изрядной порцией оптимизма, мальчик-бродяга первым делом быстро обшарил новообретённое убежище. В пещере было стоял сырой и затхлый дух, капало со стен, зато было чисто и уютно. Основной коридор пещеры тянулся далеко вперёд, теряясь в глубине. Для обустройства своей обители колдун выбрал боковые ответвления, некоторые размером напоминали мрачные узкие кельи, другие – просторный трактирный зал. Убранство и быт скального жилища были донельзя простыми и неприхотливыми. Так, комната Лэндо, высокопарно поименованная стариком «покоями», оказалась квадратной кельей, едва ли в три на три шага. Там оказался лишь забросанный грудой тряпья пыльный топчан, обитый потёртой грубой кожей сундук и источенная червями кадка, казалось в любой момент готовая рассыпаться в труху.

В этот момент на паренька водопадом навалились голод, жажда и усталость, и он в полной мере осознал, насколько утомился. Сходив на кухню и хорошенько подкрепившись вином, козьим сыром и старым чёрствым хлебом из запасов хозяина, юнец вернулся в свою комнату и, забыв снять с себя грязное изношенное тряпьё, замертво свалился в крепкий беспробудный сон.

- Лэндо, проснись.

Мальчик почувствовал, как кто-то легко коснулся его плеча. Он не сразу вспомнил, кто будит его, из-за чего попытался было достать из-пазухи нож. Но вот беда – маленького стального помощника, давно ставшего его самым верным и надёжным другом, на месте не оказалось. Лэндо резко встрепенулся и подскочил на топчане, готовясь не на жизнь, а насмерть защищать себя.

- Спокойно, Лэндо, это я. Тебя никто не обидит. Здесь ты в полной безопасности.

Увидев колдуна, он тут же всё вспомнил. Но не сразу смог поверить.

- Нет, это не сон, дружок. – Старый чародей стоял над ним с грустным и усталым видом. Сейчас он казался особенно старым и дряхлым, словно сломленным грузом прожитых лет, хотя вчера выглядел могущественным заклинателем, переполненным Силой.

- Простите… э-э… милорд чародей. Вы… Не представились мне вчера.

- Извини, Лэндо, я не могу сделать это… пока. Ты можешь просто называть меня «мастер». Но я бы предпочёл, чтобы ты называл меня учителем.

- Да, мастер.

- Но я не настаиваю. Время неумолимо и уже через четыре часа мы начнём ритуал.

Лэндо пробрал леденящий ужас. Какое жуткое слово…

- Не бойся, дорогой ученик, всё не так страшно, как кажется на первый взгляд. Но тебе придётся перебороть свой страх, иначе… - Старик хотел что-то сказать, но передумал, лихорадочно подбирая слова. – Иначе ты никогда не станешь великим колдуном, а так и останешься безродным бродяжкой. У тебя будет только один шанс. Пойдём, у нас очень мало времени, а я ведь должен передать тебе все свои знания.

- Но…

- Никаких «но». – Тёмный маг жестом поднято вверх перста остановил пререкания нерадивого студиозуса. - Впоследствии ты получишь все ответы на свои вопросы, на все – и сразу. А пока просто доверься мне и в точности исполняй все мои требования. Следуй за мной.

Пребывая в мрачном расположении духа, ученик уныло поплёлся за мастером. Колдун направился к выходу, где снял факел со стены, который зажёг одним лишь прикосновением тыльной стороны ладони. Выйдя наружу, колдун стал спускаться вниз, освещая путь в кромешной тьме огнём факела. На этот раз они следовали другой тропой, противоположной той, по которой рано утром поднялись. Внизу спутников уже ждал зловещий зёв узкой расселины, изнутри озарённый мерным тёмно-янтарным светом.

- Ты должен пообещать мне, что выполнишь любую мою просьбу. – Мастер строго посмотрел на Лэндо, едва они вошли внутрь, оказавшись в просторном скальном гроте со сферическим потолком, освещённом светом множества свечей и лампадок, установленных в выдолбленных стенных нишах.

Ничего не сказал вчерашний бродяга, волею судьбы коснувшийся запретных таинств, лишь угрюмо кивнул и потупил взор, силясь скрыть страх, всё сильнее овладевавший им с течением времени.

- Нет, Лэндо, ты не понял меня. Даже если я скажу перерезать мне горло – ты должен будешь подчиниться. Иначе нас обоих ждёт участь стократ горше смерти. Понимаешь?

Паника всё сильнее охватывала душу Лэндо. Но смог взять себя в руки. Нервно сглотнув, он неуверенно кивнул, а в глубинах его юного духа уже сформировалась бескомпромиссная решимость довести задуманное до конца.

- Для начала тебе необходимо помыться и переодеться.

В правом ближнем углу пещерного зала располагался маленький бассейн, выдолбленный прямо в толще каменного пола. Наполнявшая его до краёв тёмная вода исходила лёгким дымком. Лэндо не стал задавать глупых вопросов или изображать досужее стеснение. Быстро сбросив с себя грязное тряпьё, словно скинув оковы минувшего ничтожного бытия, он с головой забрался в бассейн и быстро помылся.

Разительная перемена случилась с обликом грязного бродяжки, ещё вчера ночевавшего с крысами на мусорной круче. Утончённые точеные черты мальчика безошибочно выдавали в нём прирождённого аристократа, красоту которого великолепно подчёркивали оливковая кожа, огромные изумрудно-зелёные глаза и густые волосы до плеч, чёрные, как вороново крыло.

После этого наставник принёс ему просторную серую мантию из грубой шерсти и медный кубок с дымящейся жидкостью. Вновь не задавая лишних вопросов, кандидат в колдуны залпом осушил приторно-горькую дурманящую жидкость, а затем переоделся, впервые за долгие годы почувствовав себя полноправной личностью, а не бесполезным отбросом, никчёмным и никому не нужным.

Вновь удалившись, колдун вернулся, на этот раз с гигантским чёрным бриллиантом и простой тарелкой из обожжённой глины, наполненной загадочной субстанцией красновато-горчичного цвета вязкой консистенции, которую поставил на пол у края бассейна.

Ничего не поясняя, мастер вручил адепту драгоценность, а затем, достав откуда-то из обширных рукавов курительную трубку, чудесным образом возжёг в ней пламя и раскурил. Каждый раз делая затяжку, старик выдыхал дым на подопечного, отчего тот закашлялся, но не пытался отмахнуться от терпкого горячего дыма, щекотавшего ноздри, в полной мере осознавая, что это один из элементов ритуала. Следующим делом колдун покрыл своё лицо на лбу и щеках полосами глиняной кашицы из тарелки, аналогичным образом повторив процедуру на ученике.

- Настало время раскрыть твою истинную силу.

Маг резко выпростал вперёд правую руку и схватил раскрытой ладонью лоб Лэндо, а левой накрыл чёрный бриллиант, который мальчик сжимал обеими руками. От неожиданности неофит оторопел, но мог избежать этой неожиданности, даже если бы захотел. Старик держал крепко, вдобавок, по-видимому, применив обездвиживающее заклинание.

Рот мастера исторг замогильный низкий голос, вскоре сменившийся жутким горловым напевом, его волшебные глаза без зрачков исчезли, их заполонила жидкая маслянистая чернота, вскоре проявившаяся и у Лэндо.

- Нэнно рассамафус. Нэнно расса-амафус-с. Нэн-но-о рас-са-амафу-у-ус. – Чернокнижник долго повторял эту формулу, перед тем как отнять свою тяжкую длань ото лба мальчика.

Сразу после этого их облик вернулся в норму, и Лэндо смог, наконец, прийти в себя.

- Извини, дружок, но мы должны поспешить. Необходимо как можно скорее пробудить твой дар. Без этого ничего не получится.

Лэндо очнулся не сразу, но быстро оправился. Кажется, он уже научился доверять старику.

- Туда. – Маг легко махнул рукой, указывая на арочный проём прохода, вырубленный в стене грота.

Это место освещалось лишь скупым пламенем слабо чадящих факелов, отчего в нём царил полумрак.

- Присядь как я. – Чародей спешно плюхнулся на пол, отчего-то бывший мягким и песчаным. – Да, вот так. Закрой глаза, крепко сожми волшебный кристалл и просто прислушайся к своим внутренним ощущениям.

Лэндо поначалу не понял, чего от него хочет мастер, но выполнил его указания максимально точно. Конечно, вначале он ощутил лишь страх, который вскоре сменила пустота. Вскоре мальчик совершенно забыл, кто он и где находится, словно перенёсшись куда-то далеко, неясно только, было ли это падением в бездонную бездну или воспарением в недостижимые в высях эмпиреи?

Полёты во сне наяву завершились резким толчком в груди, принёсшим обжигающую боль, от которой стало невыносимо тяжко дышать. Он пробудился, но увидел не полумрак пещерной кельи, а чёрную непроглядную тьму, в центре которой мерно билось ярко-сапфировое сердце. Оно было гигантским, словно столешница трактирного стола, полупрозрачным и озарённым мягким сиянием. Не в состоянии совладать с собой, Лэндо встал на ноги и приблизился к этому чуду, чтобы просто прикоснуться. Стоило лишь сделать это, он вновь провалился в пучину немыслимой боли, подумав на мгновение, что это смерть, и в следующий миг пробудился.

Удивление сменилось смятением, смятение – ужасом безымянного кошмара, стоило лишь Лэндо осознать, что он на корточках стоит в свежевыкопанной яме, а его руки нежно поглаживают череп наполовину вызволенного из песка скелета. Костяк был настолько стар, что успел приобрести грязный серо-жёлтый цвет.

В ужасе отшатнувшись, Лэндо уже собирался броситься наутёк, если бы не глас учителя, громогласным басом возвестивший:

- Молодец, Лэндо! Ты прошёл первое испытание! Поздравляю!

К чести Лэндо, он нашёл в себе силы пережить очередное потрясение.

- Вот, выпей. – Лик мастера светился гордостью и триумфом. – Ты ощутил в себе дар и позвал дремавшую доселе Силу. И она отозвалась. Отныне она будет покорна твоей воле. – Он протянул ученику кожаные меха, как обычно, невесть откуда появившиеся в его руках.

Потрясённый неофит с жадностью набросился на их содержимое, оказавшееся терновым вином, сладким, крепким и терпким. Внутренности вновь обожгло огнём, в этот раз разогнавшим по жилам живительное тепло. Когда Лэндо протянул ему кожаный сосуд, чтобы вернуть, старик отказался, пояснив, что вино ему больше не пригодится.

- Итак, Лэндо, осталось последнее испытание. – Старик стоял у ямы со скелетом, тяжело опираясь на посох. Мастер выглядел, уставшим и осунувшимся, но довольным и вдохновлённым. – Теперь, когда я передал тебе свои знания и пробудил твой дар, пришло время передать тебе мою жизненную силу и всё объяснить. Присядь, у нас ещё есть время. До полуночи далеко. А мне многое нужно тебе рассказать.

А Лэндо слушал мастера вполуха. В это время с ним происходило нечто для него самого необъяснимое и неописуемое. Его мировосприятие словно сузилось до размеров игольного ушка, а затем беспредельно расширилось, будто охватив всю вселенную. Его чувствам стал подвластен мир духов и астральных существ, он наяву увидел далёкие фиалковые звёзды, бывшие доменом Предначальных тёмных богов, услышал еле уловимый шёпот призраков, почувствовал кожей прикосновение испепеляющего пламени Хаоса, раскалённого, словно вулканическая лава. В этот момент его сущность растворилась во тьме, примеряя на себя личины всех мыслимых и немыслимых порождений скверны. Лэндо стал гарпией и парил над скалами у мрачный высоких скал, под которыми ярился штормовой прибой; воплотившись оборотнем, на залитой лунным светом поляне настигал душераздирающе вопящую жертву; став вампиром, в какой-то грязной подворотне удовлетворял вечный голод с диким восторгом выпивая кровь из разорванного горла агонизирующей жертвы; восстав неупокоенным трупом, со скрежетом отодвигал могильную плиту саркофага, чтобы выбраться из могильного склепа; он был некромантом, изогнутым ониксовым кинжалом распарывающим грудь прикованной к каменному алтарю жертве и достающим её ещё трепыхающееся сердце…

- Извини, Лэндо, что не даю тебе сполна пережить восторг упоения собственным могуществом. Моё время на исходе. Полночь близко. Выслушай меня, пожалуйста. – Наставник стоял рядом и проводил изящные пассы раскрытой ладонью у лица мальчика, который потерял границу грёз и реальности.

- Возьми кристалл в обе руки и держи крепко обеими руками. Представь, что в нём заключена твоя жизнь. Если ты во время ритуала выпустишь его из рук, нас обоих ждёт участь, стократ горшая смерти. А пока присядь. Позволь мне высказаться, ибо целых три столетия над моей душой довлел тяжкий груз. – Кряхтя и опираясь на посох, старик опустился на песок. Сейчас в нём как никогда наблюдался упадок сил.

- Что с вами? – Повинуясь внутреннему побуждению, мальчик поддержал старца.

- Не заботься обо мне, ибо срок мой отмерян. Это случилось триста лет назад, - морщась, словно от боли, начал он свой рассказ, - и так же, как и ты я не выбирал свой путь. Да, я был рождён с тёмным даром, но, в отличии от тебя, происходил из богатой и уважаемой семьи, и с детства привык к лени и роскоши. Я не выбирал этот путь, нет… - На глаза колдуна навернулись слёзы. – Он похитил меня из отчего дома, явившись во сне, когда мне было двенадцать… - Чародей осёкся и помрачнел.

- Кто… Кто это был? – От волнения Лэндо крепко сжал плечо наставника.

- Конечно же мой будущий наставник, Мармидор Трёхглазый. Раз увидев на улице, он увидел во мне дар. Но до того, как отойти в мир иной, он целый год обучал меня заклинаниям, мистике, эзотерике, демонологии и некромантии, то есть я был готов.

- Но к чему?

- К его смерти, то есть к моменту обретения его силы и знаний. К тому, что сегодня ночью предстоит тебе.

- А зачем? Зачем это вам нужно?

- Во имя посмертия. Я никогда не воспринимал свой дар как награду или благословение, нет! Он был и есть для меня проклятием. Не передав свои знания и силы ученику, моя душа не сумеет вырваться из порочного круга проклятого бытия и не обретёт вечный покой. Если я умру, то восстану чёрным призраком умертвия или личем – самим собой, но в теле мертвеца. Не мёртвым, ни живым, но сохранившим силу и могущество.

- То есть вы могли стать бессмертным, но добровольно отказываетесь от этого дара богов? – Лэндо недоумевал, мотивы действий учителя никак не укладывались в его голове.

- И получить в распоряжение целую вечность, чтобы творить зло?

Но Лэндо больше не желал слушать полоумного старика. Для себя он уже всё решил. Будь что будет, свой выбор он сделал. Он твёрдо взглянул в усталые глаза колдуна и решительно произнёс:

- Я готов принять ваш дар.

Старец словно только этого и ждал. Его лик засиял.

- Тогда поспешим! Если твоё желание исходит из чистого сердца, можем начинать прямо сейчас!

Резво вскочив на ноги, словно и не было недавней немочи, тёмный адепт поспешил в дальний угол пещерной комнаты, где в густых тенях прятался проход вглубь грота, представлявший собой узкую высокую расселину, из которой проглядывал чернильный непроглядный мрак и откуда веяло замогильным холодом.

Последовав за ним, Лэндо оказался в совершенной тьме и абсолютной тишине. Ступив сюда, ему на миг показалось, что он покинул привычный мир, оказавшись вне пространства и времени.

- Иди ко мне. – Грозный приказ, озвученный страшным грубым голосом, раздался отовсюду и словно ниоткуда одновременно.

Но паренёк не устрашился. Лишь на миг оробев, он в итоге взял себя в руки и пошёл вперёд. Нет, здесь и сейчас не было ни направления, ни ощущения пространства. Он просто пошёл на Зов. Медленно, но неумолимо, с широко раскрытыми глазами и распахнутым сердцем.

Внезапно ярко вспыхнул свет, открыв невероятную картину.

Он стоял на краю узкого утёса, в шаге от пропасти внизу которой бушевало море ярящегося пламени, а впереди, прямо в воздухе стоял наставник, протягивая ему обе руки.

- Иди ко мне. – Повторил колдун, жестом маня Лэндо к себе.

И мальчик пошёл. Скрепя сердце, не смотря под ноги и думая только о том, всё это, возможно, всего лишь страшный сон. Повинуясь интуитивному наитию, мальчик протянул старику руки, сомкнутые на магическом кристалле. В момент, когда ладони прислужника тёмных сил коснулись граней беспросветно-чёрного драгоценного камня, тот засветился фиалковым цветом, и морок спал.

У Лэндо словно с глаз сняли повязку. Конечно, никакой пропасти и озера раскалённой лавы не было. Он и мастер, держась за руки, стояли в древнем склепе, еле освещённом дрожащими огоньками лампад, дрожащих в стенных нишах. Сверху на них падал конический столб неяркого сумеречно-серого света, в котором плясали волны пылевой взвеси.

Пред ними во всей своей тлетворной красе расстилалось царство мёртвых. Всё пространство склепа было уставлено старыми саркофагами с барельефными крышками из чёрного базальта, изображавшими фигуры в балахонах с низко надвинутыми капюшонами. Стены погребального зала также были заняты мертвецами, костяки которых в полуистлевших саванах покрывал толстый слой пыли, а жёлто-бурые черепа щерились безумными посмертными оскалами.

Литанией тёмным богам грянул аккорд жуткого горлового пения, затянутого колдуном. И вновь Лэндо не дрогнул. Его восприятие вновь обострилось, а сознание стало словно безбрежным океаном, запертым в стакане.

- Раккаравх, полуночный демон тёмных троп, открывающий достойнейшим из посвящённых тайные знания, услышь мой зов!

От замогильного гласа чернокнижника по спине мальчика пробежала ледяная дрожь, отозвавшись болью в груди, но его дух вновь не был поколеблен.

Свечение кристалла меж их сомкнутых рук усилило интенсивность, а у дальней стены пещеры ярким полуночно-синим светом засветилась арка портала, по форме скорее подобная могильной плите, на которой проступил силуэт прямоходящего шерстистого рогатого существа, держащего в лапах гротескно огромные ключи.

- Паанваза Ночнокрылая, великая дарительница тёмных чар, отзовись и явись!

Рядом с первым порталом проявилась кроваво-красным светом вторая арка, узкая, изящная и стрельчатая, и в ней засиял силуэт уродливой химеры, одновременно сочетающей черты летучей мыши и человека.

Интенсивность сияния кристалла вновь заметно возросла.

- Уккахус Тень Змея, властитель тайных откровений, осени нас своим благословением!

На потолке пещеры над головами тёмных адептов призрачно-зелёным светом засияло двойное кольцо таинственного сигила, испещрённого пиктограммами.

- Хуллат, следующий тропами лунного света, приди к нам!

Всё помещение склепа затопил колдовской серебристо-сапфировый цвет, смешавшийся с заревом цвета индиго, льющимся из магического кристалла.

- Аппаменнот Пламеносец, Душа Хаоса, даруй нам сил и скрепи договор своей нерушимой печатью!

На стене возле первых двух порталов соткалась сотканная из пламени фигура гигантского голема, тут же принявшегося корчиться в танце, подобном агонии сгорающего заживо.

- Да будет ваше присутствие свидетельством искреннего благословения этого ритуала, совершаемый по взаимному согласию и обоюдной доброй воле! – Сияние кристалла стало ослепительным, затопив всё обозримое пространство зала погребения.

- Я, Лэндо Каспата Квендте, наречённый Тьмой Сузахиром Отрешённым, передаю эссенцию своей жизненной силы, а также все знания и могущество Лэндо Блохе, наречённому при рождении Лэндо Сегуфе Джениду, и заключаю его дух вечной печатью проклятия служения Силам Зла, от которой не избавляет даже смерть!

Но не дано было Лэндо в полной мере осознать весь кошмар услышанного: в первую очередь, совпадение их имён и, самое главное, откуда мог колдун знать его полное родовое имя, которое мальчик никогда и никому не раскрывал?

Сразу после последних слов чернокнижника на место действия и его рассудок пала тьма, даровавшая благодать счастливого неведения забвения.

Когда новоиспечённый сын мрака проснулся, он обнаружил себя сидящим на полу, прислонившись к стенке постамента одного из саркофагов. Его руки продолжали прочно сжимать колдовской камень. Вокруг царила непроглядная тьма, но его сознание, вмещавшее теперь знания тёмных троп волшебства, услужливо подсказало магическую формулу заклинания, способного даровать свет. Встав на ноги и шепнув несколько слов Силы, мальчик заставил кристалл засиять мягким янтарным светом, разогнавшим царящий повсюду заупокойный мрак.

Повинуясь бессознательному наитию, Лэндо внимательно осмотрел крышку чёрного саркофага, высеченную из базальта и выполненную в виде фигуры в балахоне с надвинутым на лицо капюшоном, скрестившей руки на груди. По одному лишь мановению его обретшей великое могущество длани тяжёлое надгробие с громким скрежетом отъехало в сторону, полностью открыв содержимое саркофага.

Внутри находился отчего-то совершенно новый и нетленный балахон, серыми нитками расшитый колдовскими пиктограммами, в проёме которого скалился дряхлый череп, покрытый в нижней части остатками седой бороды, некогда длинной и густой.

Вновь надрывно застонал базальт, когда крышка стала на место. Его взгляд сам собой скользнув краем надгробия и узрел змеящиеся вдоль его края зловещие пиктограммы колдовских письмен, совершенно незнакомые, но теперь ясно понятные:

«СУЗАХИР ОТРЕШЁННЫЙ».

В этот момент Лэндо всё понял. Нет, не только всё, а даже больше.

Из глубин его духа поднялся тёмный кипучий поток, порождённый осознанием своей новообретённой силы и брезгливого презрения к мастеру-наставнику, теперь казавшемуся слабым, жалким, беспомощным и совершенно неспособным ни должным образом оценить, ни в полной мере использовать тёмный дар, которым обладал, и от которого добровольно отказался.

Лэндо чувствовал себя так, словно у его ног лежала вся вселенная, покорная малейшему мановению его перста.

И он рассмеялся жутким громким злодейским смехом, громким эхом отразившемся от сводов зала мёртвых. А когда отголоски злорадных миазмов утихли, он поклялся самому себе никогда не умирать и сохранить могущество навечно.

P. S. Много-много лет минуло с тех пор, прежде чем безвестный мальчик-бродяга Лэндо Блоха преобразился в Демодемуса Непревзойдённого, как он сам себя окрестил. Эльфы и люди, с которыми возглавляемые им силы схлестнулись в бескомпромиссной борьбе, величали его Темнейшим или Треклятым, и считали величайшим врагом Сил Света со времён Акхориака Черногрифа. Но этой кровавой вакханалии предшествовали девяносто девять лет становления чёрной власти злодея.

Прежде чем стать Великим и Ужасным, Лэндо долго скитался по королевствам Севера, набиваясь в ученики к любым мало-мальски известным колдунам, которые через некоторое время отдавали душу тьме при загадочных обстоятельствах.

Прошло много лет. И в один ужасный момент никому не известный чернокнижник, столь же статный и прекрасный, сколь искусный и злонамеренный, явился у врат Гумрунта, края тёмных магов, и был принят в их ряды, пройдя все испытания и посвящения. Но не прошло и трёх лет, прежде чем честолюбивый адепт не был с позором вышвырнут восвояси за интриги и попытку утвердиться в качестве этой проклятой державы. Очевидно, что эта неудача нисколько не обескуражила честолюбца, а, наоборот, лишь сильнее раззадорила. Покинув Гумрунт с группой верных последователей, он обосновался на крайнем Северо-Западе, в Туманном Бору, где в итоге собрал целые орды всей мыслимой и немыслимой лиходейской нечисти, чтобы утвердить власть своей чёрной воли над всем миром.

Но честолюбивым замыслам новоявленного Тёмного Властелина не суждено было сбыться. Хотя людские королевства северных и срединных земель одно за другим пали под его натиском, но на дальнем юге континента на пути служителя тёмных сил нерушимой скалой встало эльфийское королевство Лунных долин, словно стена рассветной зари перед потоком неумолимо надвигающегося клубящегося мрака. И тяжко, неимоверно тяжко пришлось перворожденным, понёсшим страшные потери в эпических баталиях с тёмными воинствами некроманта.

Тридцать три года длилась великая война, грозившая эльфам полным истреблением. И тогда Ас-Сариэль, королева эльфов решилась на отчаянный шаг.

Будучи искусной чародейкой, она вызвала Демодемуса на магическую дуэль. Первоначальные успехи вскружили голову безумцу. Уверовав в собственную непобедимость, он принял вызов королевы, и пал от её чар, впрочем, на последнем издыхании проклятый всё-таки забрал с собой самоотверженную эльфийку.

Так наступил бесславный конец очередной империи Тьмы. Вмиг развоплотившись, рассыпались прахом орды неупокоенных, составлявших главную ударную силу его армий, разбежались злые люди – наёмники и разбойники, служившие злодею только из-за страха перед ним или ради наживы, скрылись в тайных логовах чудища и химеры, одним своим видом вселявшие непреодолимый ужас в сердца врагов. Даже его верные прихвостни-колдуны, в своё время ради него покинувшие Гумрунт, не решились принять бразды правления тёмной державой, и покинули поля сражений, вернувшись домой. А вот их визави друиды не оплошали, и с честью приняли из рук павшей предводительницы священное знамя Света.

Не прошло и года, как империя Тьмы была повержена, а все людские королевства полностью освобождены. И даже Туманный Бор, край мрачных лесов и непроходимых болот, в своё время ставший доменом колдуна, был очищен от скверны.

И всё-таки зло не было полностью искоренено. Дух тёмного властелина, заключённый в кристалле, уцелел и не мог быть уничтожен ни одним из ведомых светлым магам способов. И тогда они решили надёжно спрятать тёмный артефакт. Высоко в горах на краю мира была возведена монументальная усыпальница и надёжно защищена всевозможными охранными чарами, проходы к ней были завалены, а пути с течением лет полностью забыты.

Множество лет спустя в тех краях вновь стали селиться люди. И некоторые из них, бывшие заблудившимися охотниками или пастухами, попав в мрачную, открытую всем ветрам долину, со всех сторон окружённую чёрными скалами, впоследствии клятвенно заверяли, что там обитает безымянное зло. А один безумный смельчак якобы пошёл до конца и набрёл на величественный мавзолей, образованный несколькими дюжинами башен-нурагов, и даже пробрался внутрь. Мавзолей оказался бесконечной чередой склепов, переходящих один в другой, заставленных чёрными саркофагами с надгробиями, имитирующими фигуры в балахонах. Но вскоре в голове путника стал раздаваться зловещий шёпот, издаваемый множеством голосов одновременно, отчего его обуял безотчётный ужас. Уже убегая сломя голову из проклятого места, горе-путешественник утверждал, что ветер приносил отголоски слабых, но отчётливо различимых слов:

- «Я… буду… жить… вечно… И никогда… не умру… Никогда…».

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...