Ледяной ветер рвал дырявую меховую куртку, забирался внутрь, пытаясь выдуть остатки тепла, сбросить в шахту, туда, к тихой песне оберегов. Астри отсутствующе тронула щёку. У старейшины была тяжёлая рука. Ветер давно стёр пощёчину с кожи, выбелил след, но она успела пробраться внутрь и тлела, словно украденная огненная конфета. Запрет горчил ещё глубже, в самом горле, мешая дышать. Старейшина выплюнул отказ, ударил и просто ушёл. Даже не позвал обратно, словно Астри ничего не значила, ничего не могла. Пустышка. А ведь надо было обновлять обереги, надо было заниматься ранеными и обмороженными, пытаться вырастить хоть что-то, да вот только… прочие ученики умели всё это лучше неё. Приспособились.

“И всё равно я права. Верхний мир не для нас”.

Пощёчина не меняла ничего. Слова – тоже. Несмотря на магию, они все умрут зимой, если не вернутся туда, где подземное тепло греет источники под грибными теплицами, где толстый камень защищает от ветра. Туда, где остались лишь безумие и смерть. Где сгинули старшие, дав другим время уйти наверх… ради чего? На поверхности они тоже умирали, просто медленно.

Ветер швырнул в лицо ледяную крошку, и Астри закашлялась, прикрыв рот. Мельком глянула на варежку – чисто. Пока что.

И магия ещё тлела в крови. Всё было бы так просто. Обвести круг, разомкнуть обереги поперечной линией. Уйти вниз, выжечь заразу. Наставники просто не были готовы встретить чудовище.

Астри тронула атам из корня гривилы – и отдёрнула руку, заслышав скрип снега. На миг в душе вспыхнула надежда: старейшина передумал? Собрал людей?

Оглянувшись, она наткнулась на добрую бессмысленную улыбку деревенского идиота, Мороса. Он часто приходил сюда, смотрел в темноту, но как же не вовремя!

С детским удовольствием пиная сугробы, Морос подошёл к шахте, уселся на краю и принялся болтать ногами. Его никакие заботы не мучали, и Астри ощутила укол зависти.

“Насколько же проще не думать!”

Дурак подобрал камешек, бросил в шахту и радостно захихикал, когда тот сгорел в зеленоватой вспышке. Астри вздрогнула. Оберег сработал впустую, так близко, что отдача отозвалась глубоко внутри, словно кондри впился прямо в душу. Кондри. Белёсые крылатые твари с тонкими полыми клыками, были бичом нижних уровней, тёплых и влажных. Кто бы мог подумать, что она будет по ним скучать? Здесь, в пустой белизне, им не было места.

Морос подобрал ещё несколько камешков, и Астри поспешно отступила.

“Вернусь к ночи”.

Не будет же этот дурак сидеть тут весь долгий день?!

 

Небо горело. Зелёные и фиолетовые волны медленно перекатывались через обе луны, затмевая самые яркие звёзды. Небо было слишком высоким, чужим, от переливов гудела голова, и этот огонь не грел. Наоборот, от него становилось ещё холоднее.

“А в нас огня почти не осталось, и новому взяться неоткуда”.

Словно соглашаясь, на берегу зычно взревел шалг. К нему тут же присоединились другие, и Астри кивнула, вытаскивая атам. Лучшая ночь. Охотники ушли в торосы, остальные жмутся к тёплым очагам, и никаких дураков вокруг. Вот только…

“А что, если я сниму щит, а там – оно? Все эти циклы сидит и ждёт, пока кто-нибудь?..”

Глупо. Ни одно живое существо не станет сидеть в техническом тоннеле, где нет даже еды.

“Не считая тех, кто не дошёл”.

Астри оглянулась туда, где притих новый город – едва сотня приземистых вытянутых домов, сложенных из кусков льда. Никого.

Вздохнув, она коснулась снега кончиком атама. Земля заледенела так давно, что почти не помнила себя, но Астри ещё жила, ещё умела говорить, могла напомнить о времени, когда подземный огонь плавил камни, когда гранит тёк подземными реками, пока не застыл под огромным ледяным небом.

Не сам огонь, но память о нём. Сейчас хватило и того. Снег в глубине, у самой земли таял, тёк ручейком за кончиком атама и застывал снова. Ледяной круг, спрятанный от ветра, вокруг всей шахты. Если даже те, кто придут утром, найдут у входа её тело и рядом – монстра, круга хватит, чтобы их защитить. Даст время создать новые обереги.

Закончив, Астри помедлила, покачивая атам в пальцах. Снять обереги снаружи было совсем просто. Коснуться, отвести силу в себя, потому что в этом мире быстро учишься не тратить ничего впустую – и откроется дорога вниз, где остался настоящий дом.

Руны оберегов переливались зелёным, как небо. Звали. Им, наверное, тоже было здесь холодно и одиноко. У них тоже не стояли за спиной сородичи.

“Проклятый старейшина!”

За рунами лежала тьма – густая, непроницаемая. Никогда Астри не боялась темноты. Да вот только то, что оставалось за спиной во время исхода не было просто отсутствием света. Опустившись на колени, она мрачно уставилась на руны. Одно движение. Поднести атам к символу, прочертить дорожку, указывая силе путь. Сколько раз она чертила схемы? Бессчётно. И всё равно кончик атама подрагивал. Астри затаила дыхание, коснулась скалы… и взвилась, услышав за спиной хруст.

– Кто здесь?!

“Старейшина? Снежный ползень?”

Ответил ей лишь шелест ветра, обжигая разом вспотевший лоб.

– Просто холод.

Голос дрожал, и Астри закрыла глаза, заставляя сердце успокоиться. Просто треснул лёд. Так бывает.

Не оглядываясь, она снова опустилась на колени.

Руны гасли одна за другой, отдавая тепло, вложенное когда-то для защиты. На третьей Астри уже захотелось, чтобы тварь действительно выпрыгнула из темноты – она чувствовала в себе силу плавить камень.

“Наставники просто не были готовы”.

Когда погасла последняя руна, из шахты так и не донеслось ни звука. Астри оглянулась на деревню, подняла взгляд к небу с далёкими чужими лунами. Смотрела долго, пока луны не слились в одну. А потом поставила ногу на перекладину и начала спуск.

 

* * *

 

Подземье. От самого воздуха здесь кружилась голова. Астри провела рукой по проложенной в неровной стене серебристой жиле. Кончики пальцев сладостно покалывало. Столько же здесь магии. Астри чувствовала, что способна на всё. Неужели и раньше было так? Нет, она просто отвыкла. Как же она отвыкла! Словно охотники, наконец, добыли шалга, и можно было поесть досыта. Хотелось свернуться клубком у стены и спать, спать, впитывая силу земли.

“Нельзя. Рано”.

Со вздохом оторвав пальцы от стены, она двинулась дальше по узкому тоннелю, постепенно уходящему вниз. К дому.

Шаги по чужой памяти отдавали горечью – но отстранённой, сотканной из рассказов старших. Сама она эту дорогу, пройденную полный оборот назад, помнила иначе, чем взрослые, а отставших почти и не знала – ученики жили там же, где учились, почти не выходя в город. Так что все тихие рассказы оставались просто рассказами даже здесь.

“Моро остался у третьего коллектора. Оглянулась, а его нет”.

“Лайне села рядом с воздуховодом и сказала, что только отдохнёт”.

Астри не знала этих людей. Просто имена – как часть прошлого, когда всё было хорошо. И всё равно на первое тело – белое от инея, забившееся между толстыми трубами воздуховодов – она старалась не смотреть. Второе лежало прямо посреди коридора, и…

“Холод не отрывает рук. Не грызёт лиц, не раздирает одежду”.

И тверей с такими когтями она не знала ни под землёй, ни на земле. Сверху проникнуть ничего не могло – они запечатали все шахты. Значит, здесь действительно бродит то, что разрушило её жизнь.

Астри медленно поднялась и прикрыла глаза. Она зашла уже далеко, сюда не доставал ветер с поверхности, ничто не могло спрятаться за его свистом, рёвом зверей или треском ледяных глыб. Тишина. Только дыхание уходит паром к низкому потолку. Выдох. Другой. Перед третьим она уловила клацанье далеко за спиной.

“Всё-таки оно здесь”.

Астри не сдержала злой улыбки. Зубы, когти, шорохи – это всего лишь тварь. Да, опасная, мерзкая, но из плоти и костей. А с таким она справится. Астри плохо давалось целительство или уход за растениями. Но если требовалось что-нибудь разрушить – наставник Крони говорил, что лучше не найти.

Вот только клацанье удалялось. Астри нахмурилась. Тварь что, ожидала, что она бросится бежать, и теперь боится? Или заманивает? Нет уж, зачем бы это твари, убившей целый город. Значит, не хочет встречи.

Магия кипела в крови, подстёгивая азарт, и Астри двинулась обратно, ускоряя шаг. Если на неё не хотят охотиться, придётся заняться этим самой.

Спустя несколько сотен шагов по пустым шахтам, она уже не была так уверена. Идти приходилось осторожно, чтобы впотьмах не споткнуться о брошенные вещи: настенные лампы, которые годами никто не заряжал, едва светили.

“Да что же эта тварь такая быстрая?!”

И тут скрежет рассыпался эхом и утих. Впереди зиял вход в естественную каверну, стены которой не успели обработать. Там было светлее, чем в коридорах – потолок и стены облюбовали светящиеся слизни, теперь поспешно ползущие повыше. Астри, затаив дыхание, чтобы не выдать себя, выглянула из арочного прохода и прищурилась, пытаясь разобрать, что происходит.

Сначала она приняла тварь за валун – настолько неподвижно та лежала на полу. Только спустя несколько мгновений длинное гибкое тело приподнялось на множестве мелких когтистых лап и чудовище скользнуло в глубину пещеры. Массивная голова с четырьмя рогами ткнулась в пол, вынюхивая след. Короткий раздвоенный хвост мотался из стороны в сторону.

“Куда это оно?..”

Атам словно сам прыгнул в руку. У дальней стены стоял человек. И тварь, мотая головой, медленно подбиралась к нему. Астри заметила, что в спинных шипах застряли обрывки красной ткани, и её затрясло. Представить только, как чудовище зарывается мордой в трупы, раздирает одежду… но люди – здесь? Неужели за ней пошли? Или кто-то смог выжить, но тогда, значит, они заперли кого-то внизу? И почему он не бежит?!

Тёмная фигура шагнула к монстру, протягивая руку. Оплывшее круглое лицо, блаженная улыбка.

“Морос! Дурак! Как же он?.. Неважно”.

Астри принялась лихорадочно чертить руны. Камень здесь и камень там, связанные законом родства...

Рука Мороса почти коснулась гладкой чешуи, когда тварь взвизгнула и попыталась отскочить, но поздно. Из камня поднялись языки желтого, до белизны огня, вцепились в шкуру, забили распахнутую пасть. Очень тяжело жечь то, что не хочет гореть, но в крови Астри кипела сила, и тварь вспыхнула, заметалась между камнями, пытаясь сгрызть огонь.

– Беги сюда!

Когда Морос остался стоять, Астри выругалась и метнулась к нему сама.

– Какого колда ты тут забыл?!

Спрашивать было бесполезно – Морок не произнёс ни слова с тех пор, как вышел из города. Но орать оказалось неожиданно приятно. В конце концов…

“Я убила зверя. Я действительно это сделала”.

Тварь лежала в шаге от охранных рун, подёргиваясь – она явно умирала. Морос вздохнул и почесал зад, потом, подумав, запустил палец в нос, глядя на убитое чудовище.

“Как-то это слишком просто”.

Астри подозрительно оглядела тварь, но та оживать не собиралась. И вот это убило магов? Да с ним бы и воины справились. Взять в рогатины, и всё. И от этого все бежали?! Нет уж.

“Но это и не простой зверь”.

Когда успокоившиеся было слизни снова поспешно поползли вверх, она почти не удивилась. И когда у края каверны одна за другой зажглись несколько пар белых глаз без зрачков – тоже. Только сжала атам покрепче и пнула Мороса, чтобы не лез, куда не просят.

Видать, зло не ходило одно. Что ж. Значит, сначала – свита. А потом – пойти дальше, туда, где всё началось – к лабораториям.

“Только сначала прогнать дурака наверх. Делать ему здесь совершенно нечего”.

 

* * *

 

На то, чтобы отодвинуть заевшую дверь в техническую кабинку, ушли остатки сил. Пропустив Мороса вперёд, Астри, сжав зубы, толкнула упрямую панель обратно и опустилась на пол. Атам дрожал в окровавленных пальцах, но и таких рун должно было хватить. Скрыть присутствие, не пропустить никого. Такие заслоны она уже оставляла в коридорах раньше, сгодится и сейчас. В эту комнату всё равно вела только одна дверь.

Закончив, Астри привалилась спиной к стене и прикрыла глаза. Голова гудела как старый колокол на часовой башне, и жутко хотелось есть.

“А ведь припасов я взяла только для себя, и то в обрез. Потому что там, наверху оно нужнее”.

Морос не взял ничего вовсе. Астри улыбнулась, не открывая глаз. Прогнала она его, как же. Разумеется, дурак никуда не ушёл. Брёл следом, а когда она останавливалась, останавливался тоже. Не оставлять же на съедение. И обратно не отвести. Второй раз ей уйти не позволят, да и с ним отчего-то было легче. Теплее.

“Придётся считать его просто отдельной и бестолковой частью того, что я собираюсь спасти”.

Раненой руки что-то коснулось. Астри зашипела от предчувствия боли, схватилась за атам – и тут же разжала пальцы. Морос, бессмысленно ухмыляясь, рисовал грязным ногтем по рукаву символы, которых она не знала, и боль уходила глубже. Она не пропала совсем, но терпеть стало куда легче, и даже края раны в разрезе казались не такими воспалёнными.

– Спасибо?..

Морос моргнул, схватил со стола яркий журнал и забился в угол. Астри вздохнула.

– Ладно. И где ты такому научился, интересно?

Впрочем, Морос был старше. Она могла его и не знать. А вот почему он ничем не помогал в деревне?! Уже открыв рот, чтобы спросить, Астри снова его закрыла, мрачно глядя на спутника. Всё равно не ответит. Да и чему она удивляется? Как-то же он открыл её круг снаружи… круг!

Астри вскочила на ноги – откуда только силы взялись – и упёрла руки в бока.

– Ты хоть закрыл контур за собой?!

Морос лизнул страницу журнала, прикусил и задумчиво пожевал. Астри невольно сжала руку в кулак, и тут же заставила себя расслабиться. Вспышка ушла, оставив только изумление – чего это она, в самом деле? Да, ответа не добиться, но он ведь её лечил. Смог открыть контур. Мог и закрыть. Может, разума там нет, но руки действуют сами, а учился он явно дольше неё. И всё же, возвращаться, или нет?

Ответов у Астри было не больше, чем у Мороса. А ещё слишком болела голова. Вздохнув, она открыла ящик стола, надеясь найти там бинты или лекарства. Не повезло. Ничего полезного, только бланки, папки с отчётами и журналы. Запасная лампа. Прошлое. Шуршащее прошлое с датами, которые больше никому не нужны. Она лениво заглянула под папки и резко вздохнула: там, в самом низу неведомый техник хранил научные журналы. Видимо, не просто отбывал смены, а действительно интересовался новым.

Астри жадно схватила верхний. Магия, которой печатали картинки, потускнела со временем, но ей не нужны были детали, она узнавала всё по штрихам, теням, силуэтам. Шпили архива. Купола лабораторий, сияющие белизной на фоне ярусов верхнего города. Как же она боялась идти туда в первый раз – дурнушка из фермерской семьи, едва умеющая читать!.. Журнал с шелестом разворачивал перед Астри время, когда будущее казалось ясным и чистым. Новые шахтные машины. Системы вентиляции с фильтрами из искусственно выращенного гриба. Планы по расширению нижних уровней, разбивка садов.

На десятой странице Астри помедлила, лаская изображение пальцами.

Новый проект “Развитие”, и его руководители. Толпа помощников на заднем фоне – молодых, взволнованных. Старшие – впереди. Кайри в строгом чёрном платье с ожерельем из ониксов на шее. Всегда улыбающийся Сорино, преподававший им защитные руны. И, наконец, Крони. Серьёзный, высокий, с желтыми как золотая жила волосами, в светлом халате с амулетом из необработанного сапфира на груди. Такой же, как когда встретил у дверей мелкую девчонку и униженно кланявшегося отца – и не стал смеяться.

Астри воровато оглянулась на Мороса, вырвала лист и сложила вчетверо прежде чем спрятать за пазуху. А потом со вздохом вытянулась вдоль стены.

Впрочем, сон не шёл долго. Тело жадно впитывало силу, которой гудели стены, ворчал и похихикивал в углу Морос, и Астри долго ещё ворочалась, пытаясь устроить голову на свёрнутой куртке. Жалея, что не снять при дураке ещё и пропахшую потом рубашку – а то и кожу.

И когда сон, наконец, пришёл, в нём тоже было жарко и очень тесно.

 

* * *

 

Оттого, что в родном городе – дома! – приходилось прятаться, во рту горчило, и Астри поймала себя на том, что постоянно сплёвывает. Одно хорошо – тел здесь, на окраине, почти не встречалось, и Астри благодарила за это подземные силы. До поверхности добралось так мало людей. Скорее всего большинство остались дома, когда… о том, что с ними случилось, Астри предпочитала не думать. Мрачно шла вперёд, не забывая приглядывать за Моросом, норовившим то отстать, то убежать вперёд, то свернуть не туда. Приходилось постоянно оглядываться, и это раздражало даже сквозь жуткую усталость. Она окутывала Астри как толстое одеяло, приглушая мир, пряча его за ровным гулом.

И тварей – разных и притом одинаковых – было слишком много, и это выматывало тоже. Приходилось прятаться, красться, отсиживаться за оберегами, которые гасили запах, звук, само присутствие жизни. Хорошо, силы тоже было много.

Морос что-то невнятно замычал, ухватился за рукав. Астри раздражённо выдернула руку и неохотно прислушалась. Она ведь только что это делала, и ничего. И сейчас – тоже ничего. Конечно, слушать через непрекращающийся тяжёлый гул магии было тяжело, но не настолько!

– Ничего здесь нет, кроме нас. Даже тварей, как ни странно.

Дурака это не успокоило, и Астри нахмурилась, постукивая кончиком атама по ладони. Морос выглядел встревоженным. И, может быть, он действительно чувствует что-то, недоступное ей? Разума у него нет, но может природа взамен дала что-то другое? Ладно. Осторожность не помешает. Поколебавшись, Астри повернула в тупик между домами и откинула крышку люка. Верхний город она знала не слишком-то хорошо, но уж на нижних уровнях никому её не поймать.

Легко соскользнув по лестнице, она открыла тяжёлую дверь – и застыла при виде деревьев. Гравилы никогда не бывали высокими – скрученные толстые стволы редко вырастали до человеческого роста, но на этой плантации они тянулись вверх, водили по потолку тонкими белёсыми ветками с редкими почерневшими листьями. Деревья выглядели гнилыми. В лицо ударил тёплый кисловатый запах.

“Да что здесь творится?..”

Астри невольно коснулась рукой груди, там, где под курткой лежал бумажный квадратик. Ведь всё было не так. Она ведь помнит! И журнал, картинка с плантаций на развороте. Аккуратные ряды деревьев с крупными бордовыми ягодами, каменные дорожки. И где? Не могло всё так поменяться за жалкие три полных оборона! Гравилы растут медленно.

“Хотя бы тварей не чувствуется, всего живого – только лес. Даже без вредителей. Им, наверное, противно такое жрать”.

Морос пропихнулся мимо неё, оторвал тонкую осклизлую ветвь и потянул в рот.

– Нельзя! Брось!

Не успела она ударить по руке, как ветка потеряла форму, расползлась слизью прежде, чем Морос успел её укусить. Будто сбежала.

“Эх, если бы твари так же!”

В шахте за спиной раздался гулкий звон – кто-то ударил в люк. Пауза. Ещё удар. И ещё. Астри невольно шагнула вперёд, в гущу деревьев. Пусть чудовища не умели открывать люки, пусть их было почти невозможно выбить, и всё равно. От бешеного гула сердце рвалось из груди, и одновременно Астри ощутила, как внутри поднимается тупая злость. Она не добыча. Позади осталось достаточно туш, и если бы твари умели думать, они бы давно бросили погоню.

“Отчего же погибли наставники?”

Там, в лабораториях родилось нечто жуткое, монстр, чудовище, погубившее всех. Даже во сне она тогда почувствовала выброс силы, словно огромную волну, готовую давить, плющить… а потом были только крики и хаос.

Стук резко стих, и она удивлённо оглянулась.

“Они, наконец, отстали? О, силы подземные, как тяжело в этом запахе. Словно плывёшь”.

Морос что-то промычал сзади. Звук почти потерялся в шелесте ветвей, и Астри сделала ещё несколько шагов, прежде чем поняла, что он не идёт следом.

– Ну что ещё?

“Прекрасный отряд. Недоучка и идиот. Два идиота, потому что я продолжаю с ним говорить, словно он ответит”.

– Не ты ли совсем недавно тащил меня дальше, словно тебе там сладкой смолой намазано?

Морос стоял и улыбался, потирая руки. Именно это заставило Астри помедлить. Странный жест, не вяжущийся с выражением лица. Она никогда не видела, чтобы он так делал, даже в деревне. Зачем он вообще пошёл следом, если ему тут не нравится? Вот ведь. И не оставить. Или оставить?

“Здесь безопаснее, чем наверху. Можно закрыть люки с обеих сторон, в подсобках наверняка осталась еда. Кроме веток. Брр. Кстати, а что едят твари? Тела, но ведь здесь тепло, и прошло уже столько времени”.

Она сделала шаг, другой, остановилась. Остаться совсем одной…

“А, может, так и надо? Так ведь действительно проще”.

Астри пнула лежавший поперёк тропы толстый ствол. Да, Морос тут выживет. А она пойдёт дальше одна. Как и жила одна с того дня, когда мир рухнул. А уж без вечных его почёсываний и сморканий она точно проживёт.

Поймав себя на том, что всё равно стоит на месте, Астри пнула ствол снова. Сапог провалился в труху до середины и застрял, сжав лодыжку. По голенищу поползла мерзкая чёрная жижа.

“Вот дрянь! Сапог и так почти порвался!”

Астри попыталась высвободить ногу, но ствол только качнулся.

– Вот точно – дура.

Слова увязли в густом, неподвижном воздухе и шорохе ветвей. Астри тронула атам, затем всё же потянулась к ножу. Магии здесь было слишком много, и добавлять ещё и свою отчего-то не хотелось.

“Хорошо, наставники меня не видят. Поймана деревом. Кто бы мог подумать, что буду скучать по лекциям о несдержанности?”

Шорох усилился, и Астри невольно глянула вверх. Ветки метались так, словно идёт снежная буря, только вот…

“Только вот тут не бывает бурь”.

Она рванула ногу изо всех сил, и на этот раз дерево хлюпнуло и подалось. Астри подскочила к Моросу, схватила за руку и метнулась дальше. Если уж попал в ловушку, всегда лучше рваться вперёд. Этого не ждут.

“Почему я думаю так, словно твари разумны?”

Ветвь метнулась навстречу, порезала щёку. Астри, не глядя, смахнула кровь. Тянуть за собой Мороса было и без того тяжело, и на такие мелочи не оставалось времени. Бежать. Вдох. Пауза. Выдох. Перепрыгнуть поднявшийся корень. Пригнуться. Бросить тело в сторону, не обращая внимания на глухую боль в лодыжке. Всё ближе к двери в дальнем конце плантации. Она справится. Уйдёт. Вытащит их обоих. Ещё чуть-чуть, и…

Нога скользнула по корню, и Астри развернуло, ударило плечом о чёрный ствол. Отскочить она уже не успела. Склизские плети оплели плечо, рванули куртку, пытаясь пролезть за воротник, в рукава.

– Нет!

Ветвь хлестнула по руке, и атам со стуком укатился под ноги Моросу.

– Помоги!

Морос был большим, сильным. Наверное, он смог бы сломать это дерево или хотя бы отодрать ветви, но дурак просто стоял. Улыбался. Потирал ладони, как и тогда, до проклятого ствола. Ветки тянули вперёд, и Астри упёрлась в дерево свободной рукой, пытаясь оттолкнуться.

– Хотя бы дай атам! Скорее!

Может, с атамом она смогла бы… дерево изменилось, поплыло, и все мысли вылетели у Астри из головы. На коре змеёй выпятилась тонкая шея. Затем проявилось узкое, чудовищное лицо с безгубым ртом.

– Морос! Прошу!

Куртка треснула, расходясь по шву. Астри ухитрилась вывернуть голову назад. Морос стоял и смотрел, опустив руки. Без улыбки.

“Нет, я здесь не умру. Не могу. Нет-нет-нет”.

Рука соскользнула с коры, и дерево потянуло Астри к себе быстрее.

“Я не умру”.

Нож ушёл в дерево по рукоять раз, другой. Бесполезно. Астри попыталась ударить по лицу, но никак не могла развернуться, а потом ветвь стиснула пальцы, и нож, блеснув, упал вниз.

“Не умру”.

Рот широко раскрылся. На Астри пахнуло кислой гнилью.

– Нет! Отстань!

Она забилась, пытаясь сорвать плети. Глаза горели от слёз, и мерзкое лицо расплывалось, таяло. Тварь! Астри ударила сапогом, снова. Подошва сдирала полосы коры. Надо больше! Ещё!

“Жить!”

Плеть поймала ногу, и Астри завизжала от ненависти к проклятому лесу, к Моросу, к себе. Она почти не могла двигаться, и от этого ненависти становилось всё больше, всё теснее. Астри ударила в ствол плечом, толкнулась, поджимая ноги. Ветви дрогнули, ощутив изменение веса, и лицо уползло вверх. Астри видела только шею, мерзкую, пульсирующую. Как сердце. Удар. Ещё удар. Ветви снова потянула вверх, и Астри, зарычав, вцепилась в кору зубами.

Язык вспыхнул, но это только подпитывало ненависть. Астри вгрызалась всё глубже, рыча уже от боли – и лес взвыл вместе с ней. Беззвучно, только для тех, кто умел чувствовать и понимать. Астри больше не хотела чувствовать. И понимать тоже.

 

Потом её рвало – долго, мучительно, пока она не упала там же, ощущая, как горит глотка. И когда в губы ткнулось горлышко фляги, даже не было сил его оттолкнуть.

С трудом подняв руку, она пошарила за пазухой. Листочка не было.

“Нет”.

Прошлое. Нельзя жить без прошлого. Нельзя.

Распахнув глаза, она уставилась в равнодушное круглое лицо и со стоном перевалилась на бок. Куртку порвали только здесь, и листок должен, обязан быть…

Вдавленный в землю белый край высовывался из-под ноги Мороса. Астри попробовала заговорить, но из горла вырвался только хрип. Она ударила по ноге дурака, и тот послушно сдвинулся. Астри схватила страницу и разгладила дрожащими пальцами. Не потеряла. Всё на месте, только чуть грязное, и мокрое. И если повернуть, чтобы свет падал под нужным углом, ещё можно было разглядеть лица. Вспомнить. Наставник… Крони смотрел так же, как и тогда. Так же улыбались помощники – все, кроме одного, глядящего куда-то в сторону. Астри начала было сворачивать лист, но помедлила. Этот человек… хмурый, незнакомый, и всё же, когда он стоит вот так, опустив плечи, если добавить жирные щёки, то...

Она неверяще подняла взгляд на Мороса. Дурак стоял, сунув палец в нос, и безмятежно смотрел в сторону и вверх. Туда, где оставались лаборатории.

 

* * *

 

Искать безопасное укрытие не было ни сил, ни времени. Да и остались ли тут безопасные места? Если порча проникла во всё, даже в камень и воду, которые питают леса? Воздух, которым она дышит?

“Тогда всё зря. Потому что вернуться сюда люди не смогут уже никогда. Без опытных магов, способных окружить рунами все сектора – а таких не осталось”.

Домики на окраине строили почти одинаково – низкими, из тёмных гранитных блоков, с узкими окнами. Астри выбрала один наугад, ввалилась внутрь, оживила лампу взмахом атама. Если там ждали твари – пусть жрут.

“Жаль, никого”.

Пыльные стулья она проигнорировала – боялась, что если сядет, то уснёт прямо там. Добралась до камина, опёрлась на стену и бессмысленно уставилась на расставленные безделушки. Кажется, хозяин – или хозяйка – очень любили театр. Глиняные фигурки корчили рожи и трагически воздевали руки. Нет больше театра. Твари не играют, а наверху будет не до того ещё очень долго. А то и никогда.

“Успели те, кто здесь жил, уйти? Дошли ли?”

Мысли казались припорошенными золой не хуже углей в очаге, и всё же, когда дверь хлопнула за Моросом, Астри повернулась.

– Кто ты на самом деле?

Слова прозвучали едва разборчиво. Если бы она не знала, что собирается сказать, то и не поняла бы. А по Моросу и подавно не скажешь, понял ли, у него на всё одно выражение лица.

“Нет, два. Там, у дерева – он смотрел иначе”.

Воспоминание должно было разозлить, но злость требовала слишком много усилий. Поэтому она просто развернула лист и ткнула его в лицо дураку.

– Ты был там. Изменился, стал другим, но это – ты.

На миг ей показалось, что лицо Мороса помрачнело, но он сразу же отвернулся.

– Нет уж, смотри!

Астри дёрнула Мороса за плечо, но это было всё равно что поворачивать гору. Дурак даже не шевельнулся.

– Пойми, это важно! Если ты там был, если бы я знала, что случилось... да ты сам знаешь руны лучше меня! Мы могли бы всё исправить.

Она упрямо обошла Мороса, заглянула в глаза.

– Смотри! Вот этот мрачный – ты. И здесь перечислены все имена тоже. Морос Садо. Вторую часть ты где-то потерял, да? Садо?

И снова лицо дёрнулось – всего на долю мгновения, но Астри видела! А потом Морос просто закрыл глаза и зажал уши. И тогда Астри ударила. С размаху, по щеке. Из царапин от ногтей выступили бусинки крови.

Глаза Мороса распахнулись, и она придвинулась ближе, заталкивая поглубже чувство вины.

– Значит, вот как можно привлечь твоё внимание. Ладно. Что. Там. Случилось? Говори, а то!..

Несколько мгновений Морос смотрел на неё, а потом отвернулся снова. Переваливаясь, подошёл к столу и сел, словно ожидая, пока хозяйка принесёт обед.

“Ах, ты!..”

Астри медленно достала атам и шагнула ближе. Руны могли сделать очень больно. Даже что-нибудь простое, вроде защитного оберега жгло кожу, а уж если сознательно притянуть огонь!.. Три росчерка, и он скажет всё. Или напишет, если лишился дара речи. Пусть даже рунами – она поймёт. Хоть как. Подумаешь, если ему тоже достанется немного боли.

Астри поднесла кончик атама к серой рубахе, прикусила губу – и швырнула атам на стол. Не могла она так. Морос ведь не сделал ей ничего плохого. Да и в деревне не вредил никому. Хороший человек. Безмозглый, но хороший. А она? Отправилась вниз, вместо того, чтобы трудиться наверху, учиться. Ушла в прошлое вместо того, чтобы пытаться построить будущее. Ну так и Морос делал то, что считал нужным. Шёл, лечил. Водой поил. А что не помог – так он драться за неё и не соглашался. И оба получили за это по оплеухе.

Астри невольно тронула щёку и безрадостно усмехнулась.

– А мы похожи. Только вот мне всё равно нужно узнать. И если ты не делаешь того, что не хочешь, то я делаю то, что считаю нужным. Пусть даже от этого больно. Мне.

Рубашку она стягивала бесстыдно, быстро, чтобы не успеть передумать. Такому их никогда не учили, но похожесть, законы подобия работали всегда. Если камень вдали мог перенимать состояние камня под ногами, то что о двух людях? Которые различны, но – люди? Почему бы не попробовать перенести состояние одного разума – в другой?

“В конце концов, что мне ещё терять?”

Продолжая мрачно улыбаться, она наметила узор подобранным карандашом, а затем коснулась кожи атамом и провела первую линию.

Боль оказалась не такой, как она боялась.

Гораздо хуже.

А потом она сделала последний штрих.

 

Блаженство. Полное. Особенно если почесаться всласть. Хорошо сидеть, запрокинув голову, глядеть в потолок. А что ударили – это ничего, это уже прошло. Чем о таком думать, лучше вон на трещины поглядеть. Вона как, змеятся. Почти как сияние наземное. Интересные! Только чего это в голове чешется, где и не почесать? Какое такое раньше? А, тогда раньше? Так ведь гляжу я на девочку и прямо вижу, что убьёт она дерево это, если атам дать. А убивать – нехорошо, неправильно. Вот она Ганзу убила, так ведь соседка моя была. Только челюсти знатные отрастила, а так – один в один. И тряпки красные любит. Верит, что мужики хорошие – они только на красный лезут. Глупая. Счастье – оно в любви. Когда любишь – оно и славно.

Ещё дальше? А там небо красивое. Вот вылезли – мрачные, злые, дети плачут, бабы ревут, а я гляжу на снег, на звёзды – и хорошо! Хотя я бы и снизу не уходил, пусть и трудно там любить. Трудно – а тянет. Потому что пустоты ведь не должно бывать, так? И вроде как надо, а вроде как и нельзя, и на душе оттого приятно. Вот и остаётся только камешки шуршащие кидать. Ох, хорошо шуршат, аж жмуришься!

А ещё дальше мне не нравится. И не бывает такого важного, потому что не было меня тогда. А от такой одной мысли счастье пропадает. И не проси. Больно же. Ой, больно. Потому как если тебя отделяют от не-тебя, что, хорошо будет? Болит… нужно? Мне – не нужно. Что значит – отделяют? А развиваться как? Ежели чего мешает, то чик, и потом – хорошо. Что отрезают? Сказано – не хочу думать. Не буду.

Не проси.

Потому что умирать почти так же плохо, как убивать.

Не хочу. Не буду. Болит.

Болит-болит-болит-болит-болит!

А если вот так крикну:

БОЛЬНО!

 

“Силы подземные, больно-то как!..”

Уцепившись за стол, Астри с трудом поднялась на ноги. По губам текло тёплое. Она провела рукой и недоумённо уставилась на покрасневшие пальцы.

Из угла доносились всхлипывания. Морос сидел, забившись между шкафом и столом, и покачивался, обхватив себя руками. Из плотно зажмуренных глаз текли слёзы. Астри со вздохом шагнула ближе, постояла и насколько могла нежно погладила по слипшимся от пота волосам.

– Тише. Ну, тише же. Всё хорошо.

Никогда она не умела утешать. И исцелять. Но когда-то же надо было… развиваться. Проект Развитие. Никаких деталей, только обещания лучшего будущего. Лозунги и тайна.

– Прости. Это было нужно.

Когда нужда становится сильнее чужой боли? Стоило ли того знание? Стоило ли того знание, что она убивала изменённых, но людей? Всё равно ничего не сделать. Если в проекте что-то пошло не так, то исправить было некому. Старшие изменились. Все, кроме одного, с разумом ребёнка.

Она опустилась на колени и прижала голову Мороса к груди. И только позже, когда он успокоился и сонно засопел, поднялась, чтобы стереть с себя руны. С плеч, с бёдер… на животе пальцы за что-то зацепились. Нахмурившись, Астри направила в лампу больше огня, и замерла. Из кожи прорастали серые чешуйки с острыми краями. И ногти прежде не были такими длинными и острыми.

Ужаса она не чувствовала – успела пережить его прежде, в чужом разуме, поняв, что происходило с людьми, по которым прокатилась тьма. Или теми, кто жил в ней цикл за циклом.

 

Как ни странно, водопровод работал. Закончив с рунами, Астри отмылась до скрипа и надела найденную в шкафу чистую рубашку. Вскоре на плите, где горел заботливо запасённый прежним владельцем уголь, весело булькал чайник.

– Эй, Морос! Гляди, они даже сахар оставили! И погляди, что я ещё нашла!

По столу прокатилась огненная конфета, завёрнутая в яркую бумажку. Вторую Астри уже закинула в рот и наслаждалась тем, как пряно она тлела за щекой. Почему нет? Может быть, ничего и не исправить. Но уж доломать она наверняка всё сможет. Зря, что ли, наставник говорил, качая головой, что нет в мире такого, чтобы она не испортила?

 

* * *

 

Теперь, зная, что искать, она легко находила признаки болезни. Гнилые нити в магических жилах, пронизывающих стены. Воздух, заставляющий кровь кипеть от злобы. Вода. Фляжки давно опустели, и пить приходилось эту прозрачную жидкость с горьковатым привкусом, нашептывающую кошмары по ночам.

Астри дышала, пила, впитывала силу из камня – и шла, оставляя за собой дымящиеся руины и обугленные тела тех, кто уже не был людьми. Шла и старалась не обращать внимания на то, как меняется тело, как следом меняются мысли.

Присутствие Мороса помогало. C ним рядом было легче, спокойнее.

Он шёл впереди, вёл как по натянутой нитке. Астри догадывалась, что именно его тянет, что отделили – но никогда об этом не говорила. Незачем.

На редких привалах с горячей едой и непременным чаем, честно деля надвое очередную конфету, она просто рассказывала о том, что было – и что ещё могло быть. Про тихие маленькие мечты отца. Про такой сладкий мимолётный стыд, когда ты вспоминаешь, что снова написать домой, только получив посылку с любимыми сладостями. Про то, как Зорак, тощий нескладный мальчишка на два года младше, подбросил открытку со стихами, и это были такие ужасные стихи, что она никак не могла их забыть. Про вкус первых вызревших ягод – терпких, в плотной кожуре. Про ночи над книгами, про смешки впотьмах, про…

Истории почти закончились, когда улица открылась площадью, за которой поднимались белые купола. Наверное, у Астри было слишком мало жизни. Да и конфета тогда обожгла до чёрной крови из уголка рта. Теперь ей не требовался Морос, чтобы искать дорогу. Даже закрыв глаза, она чувствовала новое сердце лабораторий, огромное, жадное, рвущееся наружу. Там, над сосудами шахт, качающими силу из центра земли. Сердце звало, тянуло к себе, и Астри вцепилась в руку Мороса, чтобы не кинуться вперёд по выщербленной тропинке, чёрной на белом камне. Зола, пепел и застывшая кровь, вбитые в камень лапами бессчётных тварей.

Астри представила, как они медленно выходят из узких улочек, собираются на краю. А потом самая отважная делает первый шаг, и остальные идут за ней, след в след, не смея рычать или грызться, уважительно опустив головы. Скрываются за дверями, чтобы – что? Принести что-то? Оставить? Просто увидеть?

Сапоги Астри бросила ещё цикл назад, и каждый шаг когтистых ног будил тихое издевательское эхо, от которого дёргалась верхняя губа. Этот звук хотелось выгрызть. Он не должен быть один, он должен растворяться в других, но Морос шаркал сапогами совсем иначе. Астри зашипела, сжала руку сильнее и тут же виновато отпустила – по коже покатились алые капли.

– Пр'ссти.

Морос безмятежно улыбнулся в ответ, но теперь она видела лучше. Пот пах страхом, всепоглощающим желанием и такой любовью, что на глаза навернулись слёзы. Астри их сморгнула. Плакать было нельзя. Слёзы разъедали кожу.

 

Двери раздвинулись с тихим свистом, открыв полукруглую комнату с пустыми столами. Обгоревшие стены, обугленные бумаги на полу, давно погасшие руны. Здесь дрались, выигрывая время.

– Ну и зачем? Стало от этого лучше?

Глубокий сочувственный бас шёл, казалось, отовсюду, и Астри, скалясь, отпрыгнула к стене. Взгляд метался по углам, ощупывал тёмные арки под разбитыми лампами, тонкие жилы… а, вот! В училище не было новых мембран для передачи голоса, но Астри знала, как они выглядят.

– Вот ты. Стала сильнее, увереннее. С каким удовольствием убивала, как вломилась в разум этой шелухи!

Под лапой хрустнул полуобгоревший листок.

“...к выводу, что при удалении нижеследующих качеств человек станет…”

“Станет не человеком”.

– Что есть человек? – возразил голос. – Я – всё, что и есть человек. Всё, что есть – жизнь. Всё, что только и стоит называть жизнью. Доказательство идёт с тобой рядом. Смотреть противно. Ни желаний кроме как пожрать да зад почесать, ни силы воли.

Морос дрожащим пальцем нажал кнопку вызова подъёмника. Смятая решётка валялась рядом, и шахта, казалось, подмигивает тревожными алыми огоньками. Подъехала платформа, и Астри вслед за Моросом вступила на стальную пластину, с трудом удерживаясь, чтобы не прижать уши. Под лапами было слишком… пусто. Слишком глубоко. Как на тонком льду.

Чужое, верхнее сравнение прояснило мысли, и она впилась когтями в ладонь. Боль помогала тоже. Что, сейчас эта тварь предложит её исцелить за свободу?

– Нет, дорогая.

“Но здесь нет мембран!”

Астри лихорадочно оглядывала гладкие стены, а голос всё звучал.

– Вылечить никак. Если меняешься – то меняешься. Да ты и сама всё понимаешь. Чувствуешь. Просто ещё сомневаешься, но это пройдёт, поверь. Это всего лишь остаточные явления, фантомные боли. Знаешь, как болит уже отрезанная рука.

Астри с шипением пригнулась. Она покажет ему отрезанную руку! Раздерёт, располосует, а потом – будет пировать. Мясо, свежее, сладкое… на платформу капнула слюна, и Астри в ужасе отпрянула. Нет. Не так. Она справится. Время ещё есть. Ведь есть? Как же больно, когда ты уже смирился, но…

– На самом деле я удивлён, что ты продержалась так долго, – задумчиво заметил бас. – Может, что-нибудь и можно сделать.

“Что?!”

Ответа не было. Подъёмник остановился, и Астри шагнула в тьму и алые всполохи. Когда-то лаборатория наверняка выглядела иначе. Чистой, с белоснежными стенами, аккуратными столами, на которых расставлены были приборы, разложены папки.

Сейчас под ороговевшими лапами хрустели остатки колб и трубок, в полумраке прятались обугленные коробки. И от молчания хотелось грызть стены. Почему оно молчит? Как оно смеет молчать?!

Морос тронул за плечо. Астри щёлкнула зубами у пальцев, но он не убрал руку. Просто смотрел, пах жутью и виной, сочувствием и невозможностью. А потом мотнул головой направо, в проход между гудящими стальными шкафами.

– Не вылечить. – Голос раздался так внезапно, что Астри дёрнулась. – Но, пожалуй, да, так выйдет, если, конечно…

“Как?! Если что?”

Молчание. А потом Астри увидела. Человек? Нет. Призрачная, сотканная из лёгкого тумана фигура сидела в центре круга камней внутри двойного ряда рун. Их рисовали в спешке, но они всё же работали, сдерживая существо. От стен тянулись золотистые прожилки, наполовину выгоревшие. Фигура подняла голову, улыбнулась, и Астри отступила на шаг. Морос. Только другой, стройный, высокий, с острыми чертами лица.

– Привет.

Астри отступила снова, глядя попеременно на обоих Моросов. Нет. На Мороса и Садо. И пахли они иначе. От запаха Садо волосы пытались встать дыбом. Столько концентрированной уверенности, силы, и ещё... она не могла подобрать слова. Направление? Там, где Морос сидел в центре перекрёстка, Садо видел путь, ясно и чётко. И не шёл только потому, что ворота закрыли и заперли.

– Прими себя. Приди. Разомкнёшь руны, ступишь внутрь – камни ещё работают, – Садо говорил негромко, так, что приходилось вслушиваться в слова, почти терявшиеся за гулом машин и магии. – Ты не такая, как прочие. Продержалась так долго! Все, кто приходили – они слабые, блеклые. Но ты! С тобой мир станет нашим. Неужели никогда не хотелось чего-то большего, чем поцелуи и стихи на открытках? Разве это жизнь?

Астри вздрогнула, а Садо развёл руками.

– Идиот, к слову, почти ничего из твоих слов не понял, но это неважно. Главное – ты хотела, стремилась, жила! Представь – границ нет! Мы пройдём до сердца земли, возьмём всю силу, а не эти ошмётки, пробьём тоннель вверх, снесём детские обереги, а дальше... ты знаешь, что там – другие миры? Протянуть руку – и они будут наши. И никаких оков.

Садо говорил, и Астри слушала – не ушами, не разумом, всем телом, которое стремилось туда, в круг, завершить развитие, избавиться от того, что вопило в глубине сознания, пыталось сдержать, помнило.

Целый мир. Купаться в силе земли, нырять в огненные всполохи, вырваться наверх и рвать, рвать когтями, слушать крики. Всё равно они её не любили. И здесь она нужна! По-настоящему. От этого хотелось жмуриться, припав к полу.

“Нет!”

Память таяла, но Астри упорно цеплялась за ощущение тёплых рук, бережные касания, за тревогу и боль, прятавшиеся за пощёчиной от старейшины. Он ведь бил только потому, что боялся. И ради чего она пошла вниз? Ради себя? Других? Потому, что ничего не могла сделать, чтобы помочь? Помочь. Но не убивать!

Когти мешали, и Астри рванула карман. Последняя конфета чуть не выпала из неловких пальцев, но она подхватила её и сунула в рот. Едкий сок выбил слёзы, заставил согнуться пополам, но зато ответить стало легко. Потому что другого ответа быть и не могло.

“Нет”.

– Жаль, – в голосе действительно звучало сожаление. Фигура покачала головой. – Но мне всё равно нужен маг. Мастер, прошу.

Тварь обрушилась из мрака по потолком, вбив Астри в пол. Она извернулась, взмахнула рукой – но когти соскользнули с чешуи. Бок рвануло болью. В глаза сверкнул синий камень.

– К сожалению, мастер был скорее интриганом, ему не хватало целеустремлённости, внутренней силы. Но ты!..

Слушать было некогда.

“Жить!”

Астри ударила коленом. Тварь утробно хрюкнула и навалилась всей тушей. В груди что-то хрустнуло, и в глазах у Астри потемнело. Лапа ударила в запястье, ломая кости, и атам бесполезной деревяшкой упал рядом. В лицо дохнуло смрадом. Когти уцелевшей руки бессильно царапали бывшего наставника. Сквозь алый сумрак донёсся горький смех.

– Посмотри только на него – сделать лишь шаг, чтобы спасти, но нет. Для этого нужна решимость, жажда жить, желание что-то делать. А не плавать в своём мирке.

Задыхаясь, Астри с трудом повернула голову. Морос стоял, стиснув руки, и смотрел не на Садо, на неё. А потом, не отводя взгляда, шагнул вперёд.

 

Стою я, значит. Потому что тянет сладко, ой как сладко, но и отталкивает так, что и не пойти. Потому что выворачивает наизнанку, как даже подумать о таком. Стою. Смотрю, как девчонку грызут. Как она ещё улыбнуться пытается. Утешить, стало быть. А стыдно-то – это почти как умирать. Или хуже, потому что умираешь один раз, а стыдно – много. И если я, значит, самый хороший, без дурной капельки, потому как всё вон там выжало, то она тогда что? Конфетками делилась, вкусно! Про жизнь говорила. Настоящую. Живую-живёхонькую. И всё я понял! Ну может не всё, но достаточно, а где не понял, там помню. Это совсем чуть назад, это я могу, до словечка.

Но шагнуть – это, значит, совсем назад надо. Ещё в не-я, в темноту. Потому как чего это слава им, когда делал я? Когда идея моя, а они просто болтают да лыбятся? Чем я не гожусь в лучшие, в новые, в исправленные? В будущее?

Но там шагнуть просто было. Прав этот, который я, во всём прав. А я, дурак… тогда мог, а теперь убивать плохо, а себя – ещё пуще, а если ради других?.. И слёзы-то льются так, что и не вижу, куда шагаю-то, а только вроде – туда.

 

– Останови! Убей его, силы подземные!

Пронзительный крик чуть не расколол голову надвое, но Астри почувствовала, что снова может дышать. Крони приподнялся, с рыком повернул плоскую морду. Рванулся было к Моросу, но Астри обвила ногами, вцепилась когтями в челюсть, прижимая его голову к себе. Челюсти клацнули, рванули грудь. Она выгнулась от боли, но не выпустила. Тварь поднялась вместе с Астри, сделала неверный шаг, два, таща её за собой, но слишком медленно. Краем глаза Астри увидела, как Морос шагнул в круг, едва не ударившись о камень. Садо вскинул руки, словно защищаясь – и всё равно двинулся навстречу. Морос, по лицу которого градом катились слёзы, обнял его, бережно, словно боясь разбить, притянул к себе. Коснулся губами губ. Зажмурился – и вдохнул, втягивая Садо в себя.

Камера дрогнула, по камню раскатился низкий гул, который длился, длился, длился.... Астри раскрыла рот в крике, но не услышала сама себя. А потом наставник, наконец, оторвал её от себя и швырнул в стену.

Сознание она потеряла почти с благодарностью.

 

* * *

 

Камешки с шипением испарялись на оберегах. О, силы подземные, и так голова болит, а тут ещё. Умудрилась же уснуть у этой чёртовой шахты. Небось, обыскались уже, хотя… кому она нужна. Только почему так жарко? Ещё камешек, словно укол...

– Морос, перестань.

Астри разлепила глаза. Белое небо было как-то слишком низко даже для бури. Больше похоже на потолок.

“Потолок!”

Она рывком села и тут же согнулась, схватившись за голову. Что-то всё равно было не так. Кожа?.. Она поднесла трясущиеся пальцы к глазам. Рука! Гладкая, без чешуи и когтей. Бледная. Голая. Астри опустила взгляд на обрывки рубашки, едва прикрывавшей тело, попыталась свернуться в клубок, и её тут же вырвало.

– Вот же…

Морос перестал кидать горелыми костями в уцелевшие руны, со вздохом поднялся и протянул флягу. Астри благодарно глотнула, смывая кислый привкус. А потом села – уже осторожнее, – и огляделась. Пустой круг камней, потухшие руны. И Морос, словно постаревший, пока она была без сознания. То же лицо, но под глазами пролегли тени, губы горько сжаты.

– Ты.

– Я.

Пот теперь пах только потом, а не виной, но Астри всё равно поняла невысказанное – и положила руку Моросу на плечо.

– И что теперь?

Морос развёл руками, глядя в сторону.

– Уйду поглубже, поохочусь. Тех, кто изменились слишком давно – даже я не исправлю. Теперь люди наверняка вернутся.

“А встречаться тебе с ними не хочется, да?”

Сочувствие как рукой сняло. Астри от возмущения вскочила на ноги, глядя сверху-вниз в изумлённые глаза.

– Куда это ты собрался? Или тут работы мало? Или раз виноват – и исправлять не надо?! Нет уж. Раз уж ты единственный старший – будешь учить.

Теперь вскочил и Морос.

– Тебе мало, что я уже натворил? Чему я научу – как рушить мир от зависти да злости?!

– Тому, как отказываться от своего счастья для других! – Астри ткнула его в грудь кулаком и тут же отдёрнула руку, боязливо глянула, не отрастают ли снова когти. – В общем… мы же недоучки все. Куда нам…не по книгам же, и...

Слов не было, а те, что были – не о том. Как вообще такое говорить, когда надо просто понимать? Не убегают же от себя. Ну, виноват, так что теперь?!

Морос кивнул, и Астри от неожиданности моргнула.

– Ладно. Доля правды в этом есть. Но когда и кому рассказывать, – он помахал пальцем у Астри под носом, – я решу сам.

– Только не тяни.

Астри с намёком покосилась на палец, и Морос быстро его убрал.

Она с усталым вздохом опустилась на пол у одного из камней и закрыла глаза. Жутко хотелось спать. И есть. И конфету.

Спустя миг камень вздрогнул, словно его подпёрли спиной с другой стороны. Почти сразу донёсся вздох.

– Спасибо.

– Ага. Не за что.

“Проще было остаться тварью”.

Губы сами растянулись в улыбку, и Астри добавила:

– Повторять не стану. Даже не надейтесь. Ни за что.

– Ага. Документацию, кстати, я уже сжёг. Думаю, обойдёмся без идеала.

Нужно было вставать, идти наверх, потому что там ждут, потому что всё равно боятся за неё, потому что там плохо, но Астри просто сидела, закрыв глаза, и чувствовала, как поднимается из недр чистая, свежая сила.