Светлана Люльчак

Одуванчик и гадалка

Одуванчик, так называла девочку бабушка, когда та была совсем маленькой. Так и говорила, заплетая тоненькие косички внучке:

- Ты мой одуванчик, как только тебя не заплетай, все равно волосики вокруг головки пушуются, - потом она слюнявила руки и пыталась пригладить волосы, но девочка предвидела действия бабули и с хохотом убегала.

Одуванчик сидела в комнате, прислушиваясь к звукам в доме. Где-то за окном лаяла соседская собака. Одуванчик знала, что у нее есть только один шанс, шанс поговорить с бабушкой. И не говорите, что она умерла. Одуванчик и без вас это знает. Еще как знает! Она же не маленькая! Ей уже целых восемь лет, и вовсе не ребенок она! Ей только надо дождаться, когда родители пойдут спать и она все сделает. Девочка выполнит обряд, чтобы поговорить со своей бабушкой. А то потом будет поздно, так гадалка сказала.

Она ходила к гадалке через пару дней после похорон. Откуда ей знать, где гадалка живет? А все в деревне это знали. У гадалки дом был с пристройкой на гараже, целый второй этаж у гаража. «Разве честные люди так живут? Вот, запомни, доченька, тут живет гадалка. Никогда к ней не ходи. Добром это не кончится. Когда нет в душе у людей бога – это всегда к худому приведет», - так говорила бабушка, когда они проходили вместе мимо этого дома. И действительно – там была пристройка, и был второй этаж, и туда вела тоненькая лестница. Но тогда бабушка была живой и здоровой, и радовала Одуванчика своими блинами с творогом, учила ее, и рассказывала своей внучке буквально обо всем на свете. И еще девочку пугала охраница у ворот гадалки. Большая девочка-подросток всегда стояла у калитки и невеселым взглядом провожала прохожих. Одуванчик искренне боялась эту большую, как бочка, девочку и не хотела соваться к гадалке, да и вообще лучше обходить стороной этот дом от греха подальше.

И она совсем забыла про гадалку, и про девочку похожую на бочку или на тролля – тоже забыла. И, когда умерла бабушка, девочка все еще помнила, как пахнут пирожки, которые она готовила, или может это дом впитал запахи бабушкиных вкусностей. Вещи бабушки еще окружали девочку в доме, напоминая об ее напутствиях, правилах и разных секретах. Вот, если протереть зеркало бумагой, то грязь сойдет лучше и быстрее. А вот, если положить игральные карты на шкаф для домового, то вещи, что потеряла дома – тут же вернутся на свои места. Не стоит чужие острые предметы заносить с улицы домой – к беде. Какими бы красивыми они не были – ножи, иглы, ножницы – все это приносит в дом только несчастье.

И как же сказать бабушке, что это она, ее Одуванчик, принесла в дом несчастье? Что это она нашла красивую брошку на улице. С зеленым камушком и даже с божьей коровкой. Это было ее драгоценностью, которое девочка хотела подарить бабушке, как только найдет подходящую коробку и упакует всю эту красоту. Но коробочка так и не нашлась, а бабушка сначала заболела, а потом умерла. Очень быстро. Родители старались не пугать девочку, не показывать бабушку, и подпускали только, когда ей было легче и даже румянец украшал щеки старушки так, что окружающие верили, что может отпустит ее хворь. Но нет, через некоторое время – блеск в глазах куда-то пропадал, бабушка путалась в словах, румянец сменялся уже привычной серостью кожи.

И Одуванчик билась в слезах со всем что попадалось под руку. Она упала с велосипеда недалеко от двора, так что на коленке осталась болячка и на боку выступил синяк. Девочка больше обычного спотыкалась о мебель у бабушки дома. Плакала по ночам, зарываясь в подушку, а потом колотила ее руками.

Бабушка умерла, и через некоторое время девочка увидела у себя в вещах брошку. И тут она вспомнила слова бабушки, что нельзя домой приносить ничего острого с улицы, что это к беде. И девочка замерла, застыла в какой-то пустоте осознания, что это она, она принесла бабушке болезнь, и что это ее вина, что та умерла.

Одуванчик тут же побежала к гадалке. Думала ли она, что это плохо? Нет. Ничего она не думала, она зажала у себя в кулачке брошку и помчалась к уже знакомому дому. И, если бы Одуванчик не была бы такой взрослой, то она бы подумала, что с каждым ее шагом как она приближалась к логову (уже логову) гадалки вокруг мир становился темнее. Ей даже почудилось, что где-то вдалеке волки завыли. Совсем беда, столько примет – и все появились, играют в унисон, остерегая девочку. Но как же она не пойдет? Если есть шанс встретиться с бабушкой и сказать, во всем признаться, то может есть шанс ее вернуть. Она же всего умерла недавно, значит – не считается. Так ведь? И как ответ на свой вопрос – Одуванчик уверенно зашагала дальше. И дорога была длинной. Странно, но днем, когда она с бабушкой проходила мимо, то дом гадалки стоял совсем рядом с их домом. Между ними было всего трое соседей. А сейчас в этой темноте – было ощущение, что она прошла дворов десять и все равно не настигла фонаря гадалки. И кто ей не попадался по дороге! И тетя Зина совсем с другой улицы, что она здесь забыла? И не поверите – с пустыми ведрами, да еще и с фонарем шахтерским на лбу, чтобы осветить – всю их пустоту, так чтобы Одуванчику было видно. Но девочка была – не ребенок, целых восемь лет, она, конечно, застыла на месте, испуганная, а что если это не к добру? Но решила, что ради бабушки, можно быть и не просто Одуванчиком, который трясется от любого ветра в поле, а быть храброй внучкой. Уж это она может сделать ради бабушки.

И ей даже встретился черный кот. Казалось бы, такая темнота вокруг, как же ей увидеть этого кота? Но вдруг загорелся уличный фонарь, и девочка обрадовалась, потому что это был фонарь возле дома гадалки. Вот она страшная большая девочка, ноги у нее были как тумбы, а руки, длинные как ветви дерева. Она стояла и скучала, щелкала семечки так, что только и слышно было на всю улицу: Клац-Клац. И тут Одуванчик почувствовала, как что-то мягкое коснулось ее ноги. Кот Васька, черный, как сама смоль, так бабушка говорила. Никогда никто его не мог отмыть, так как подозревали, что это не просто окрас, но и грязь на нем собирается. Доказать никто не мог, и отмыть тоже – убегал. Кот на все дворы деревни – ел где хотел, спал где хотел.

- Ой, кс-кс-кс, - Одуванчик была рада увидеть старого друга, она не хотела подходить к девочке-троллю и потянулась, чтобы погладить Ваську. Но кот демонстративно отошел от Одуванчика, встал с одной стороны дороги, долго задумчиво глядел на дом гадалки.

Одуванчик догадалась в чем дело и просила мысленно: нет, только не ты, пожалуйста.

И кот Васька верный только себе и своим взглядам на жизнь перешел дорогу Одуванчику, а потом скрылся где-то в кустах.

Одуванчик чуть не расплакалась. Ей так хотелось домой, она уже пожалела, что вышла на улицу. Было темно, она уже немного замерзла, где-то выли волки, а фонарь возле дома гадалки – потрескивал, прерывал свое свечение, угрожая вот-вот отключиться и погрузить мир Одуванчика в непроглядную тьму.

И тут произошло невероятное. Девочка-тролль, что грызла семечки у калитки повернула голову в сторону всхлипывающей Одуванчика. И было страшно, так страшно нашей героине, что она не чувствовала своих ног. Ведь тело девочки-тролля так и осталось стоять, повернутое к Одуванчику спиной, повернулась только голова и смотрела прямо на девочку, впиваясь своими глазами. Одуванчик хотела бежать, но было поздно, просто потому что она упала, больно ударилась о землю, вдохнула пыль – закашлялась и уже встала, чтобы бежать, как почувствовала запах, действительно плохой запах. А жизнь в деревне – приучает к разного рода запахам. И к навозу, и к компосту из травы и разных отходов, и даже к кучкам, которые собака размазывает по двору своей цепью. Но это был ДЕЙСТВИТЕЛЬНО плохой запах. Одуванчик прикрыла рукой нос, боясь, что ее вырвет, но тут она вспомнила, что совсем не ела в этот день, желудок отозвался болью на рвотные позывы. Одуванчик подняла глаза и перед ней стоял тролль. Ничего человеческого от девочки, которая щелкала семечки всего несколько мгновений назад – не осталось. Это было существо, усыпанное бородавками, подбородок, а их было несколько – покрыт редкой бородой, глаза зеленые – недовольные. А кому понравится, когда прервут их полуночное щелканье семечек? Это же сродни медитации для троллей. Сильная рука тролля схватила девочку за шкирку и потащила за собой. Ну, вот, так и попала к гадалке Одуванчик. Говорила бабушка, не ходи сюда, не послушалась Одуванчик, но может ей удастся сделать так, чтобы бабушка еще чего сказала своей внучке?

- Кто там у нас? – услышала Одуванчик хриплый старушечий голос.

Они оказались в маленьком помещении, посреди которого стоял стол, устланный кружевной скатертью. Тролль посадила Одуванчика на стул перед Гадалкой. Та внимательного разглядывала девочку перед собой. Над ними весела лампочка на проводе. Одуванчик задыхалась от запаха, который исходил от тролля, тот, не обращая внимания – ковырялся в носу. Или это все-таки тролль женского рода и она ковыряЛась в носу? Одуванчик не могла решить. Да, и пялиться было неприлично – поэтому она отважно взглянула на старушку перед собой.

- Одуванчик, правильно?

- Угу.

- А разве твоя бабушка не говорила тебе не приходить сюда?

- Говорила, - прошептала Одуванчик.

- Я не слышу! – рявкнула Гадалка, да так громко, что казалось на улице прогремел гром. Тролль забился где-то в углу, отвлеченный от своего занятия чем-то большим, например, животным страхом.

- Говорила, - повторила Одуванчик.

- Она всегда считала себя выше моих … , методов. Эта твоя бабушка, - пренебрежительно продолжила Гадалка, - как будто ее пути отличаются от моих, - она фыркнула, да так, что Тролль заскулил в углу, - а нет, я тебе скажу, моя милочка, ее методы не лучше моих, а такие же! – старуха хлопнула в ладоши, звонко, резко, что у Одуванчика в ушах зазвенело.

Скатерть, словно высвободилась от стола и поднялась, взлетела над ним. Гадалка усмехнулась, увидев удивление и страх на лице девочки, Тролль вышел к своим семечкам, видимо, от греха подальше.

- Нет, - сказала Одуванчик, удивляясь собственной смелости.

Скатерть упала на стол.

- Что нет? – зло спросила Гадалка.

- Моя бабушка никогда не пользовалась вашими … методами, - Одуванчик споткнулась о непонятное слово, боясь использовать его неправильно в предложении.

- А откуда ты думаешь у твоей бабушки такие вкусные блины и пирожки, а?

- Она их такими готовила! – Одуванчик встала, готовая защищать память бабушки.

- Конечно! Как же! – издевательски продолжила Гадалка, - все ее рецепты, они все из этой самой комнаты!

- Нет, неправда!

- Правда!

Теперь уже не только скатерть поднялась над столом, но и стол парил в комнате.

- Неправда! – упрямо повторила Одуванчик, не зная, как еще отстоять бабушку.

- Тогда почему ты здесь, после всего, чему учила тебя твоя бабушка, а? – она впилась своими глазами-бусинками в девочку и продолжила, - почему ты здесь после того, как уже стемнело? Разве не говорила тебе бабушка, что гулять одной, когда уже темно опасно и не к добру?

- Говорила, - согласилась Одуванчик, готовая заплакать.

- Разве не говорила она тебе, что человек с пустыми ведрами, идущий тебе навстречу – это к беде?

- Говорила, - Одуванчик сделала шаг назад, ближе к двери.

- А кот, черный кот Васька, он тебе перешел дорогу, прямо возле моего дома?

- Перешел, - Одуванчик нащупала ручку двери позади себя.

- Я сделала все, для того, чтобы ты не пришла сюда, Одуванчик, глупышка, даже волки воют сегодня совершенно не по расписанию, - проговорила Гадалка с каким-то сожалением в голосе. И именно это сожаление остановило Одуванчика, чтобы та не открыла дверь.

- Вы это сделали?

- Конечно я! Слишком много примет на одном месте, чтобы это было случайностью.

- Но зачем? Зачем вы это сделали?

- Затем, что я знаю для чего ты сегодня пришла, Одуванчик, - почти шепотом призналась Гадалка, - и я не могу этого сделать, слышишь, это неправильно. Я не могу вернуть твою бабушку.

Вот тут Одуванчик расплакалась. Да так горько, что девочка-тролль хотела подняться к ним и посмотреть, что происходит. Стол опустился на пол, укрылся скатертью. Одуванчик вернулась к стулу, всхлипывая и вытирая нос рукавом, Гадалка все также сидела за столом, под светом одинокой лампы.

- Но я так хотела, так хотела, чтобы она вернулась, чтобы все было хорошо, как раньше.

- Я знаю, но вернуть ее я не могу.

- А можно с ней поговорить?

- Одуванчик, Одуванчик, упрямый ты ребенок! Но не мне тебя воспитывать, сиди и запоминай, что надо делать, пусть уже тебе твоя бабушка все выскажет, за то, что ты ее вызываешь!

И Гадалка рассказала, что надо делать.

Теперь Одуванчик сидела дома в полной тишине, потому что это была правильная ночь, та самая, про которую говорила Гадалка – полнолуние. И в этом свете луны, у нее есть шанс, как рыбку в реке – поймать дух бабушки. Одуванчик начертила круг, расставила свечи, и ждала, когда свет луны окажется в кругу. Время шло, Одуванчик считала, чтобы не уснуть. Но счет перевалил за 500, а ничего не происходило. Луна оказалась в кругу, свечи горели ярче обычного, Одуванчик уже приготовилась к приходу бабушки, даже в комнате прибралась, она поправила волосы, чтобы не торчали, как обычно, зная, как бабушка любит их слюнявить. Но ничего не произошло. Луна прошла дальше, или ее закрыла тучка, в комнате была темнота. И тогда Одуванчик заплакала еще сильнее, чем, когда бабушка умерла, даже сильнее, чем у Гадалки. Ведь она так надеялась, что сможет, что все получится, что она поговорит в последний раз с бабушкой, что признается, что это все ее вина и ей очень жаль. Одуванчик так и уснула, в слезах.

Бабушка пришла к Одуванчику во сне. Она терпеливо выслушала все объяснения своей внучки, и про брошку, и про похороны, и про кота Ваську, и даже про гадалку и тролля. Одуванчик все рассказывала и рассказывала бабушке в захлеб, извиняясь, и радуясь увидеть родное лицо, пытаясь на обниматься, налюбоваться ею. Бабушка лишь улыбалась и молчала, иногда незаметно смахивала слезы с лица. Она так ничего и не сказала Одуванчику. Наверное, нельзя было. Или Гадалка дала не тот обряд. Но Одуванчик где-то там внутри знала, что все, что хотела сказать бабушка – она уже слышала. И это, наверное, правильно.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...