Книга лежала перед ней на столе. Шикарно изданная, в красочной глянцевой обложке, объёмом не менее шестисот страниц. Рона поглядывала на неё с любопытством и некоторым страхом. Пальцы поглаживали красочную обложку, на которой летели в звёздную даль карты Таро.

– Где я, и где астрология? – подумала Рона и отодвинула книгу.

Но рука снова потянулась к фолианту, а глаза стали искать в оглавлении дату её рождения.

– Ох, ты, поди ж ты! – её день рождения, оказывается, приходился на начало астрологического Льва.  

Сильный, властный знак, близкий к Солнцу, самовлюблённый и неуживчивый. А первый день его захода на тропу зодиака – это вообще тихий ужас! Тут тебе и неуёмное желание всеми управлять, и неумение прощать имевшим неосторожность обидеть этого «Царя зверей», и вечное стремление властвовать!    

– Господи, ну, и как теперь со всем этим жить? – Рона рассмеялась  и поставила книгу на полку, не дочитав до конца длинное, на пару страниц, описание всех её недостатков: 

– А ведь всё это – правда! Тоже мне, Америку открыли!  

Читать дальше про знаки судьбы и определяющие линию жизни даты, желания не было. «Как-нибудь потом, – подумалось лениво, –  Ну, быстро спать! Завтра напряжённый день, шестого января мне защищать кандидатскую степень, а на часах уже полночь. Не до гороскопов».   

 

Всё прошло относительно гладко. На защите присутствовали все, кому было нужно там быть: научный руководитель, члены академической комиссии, кое-кто из приглашённых ею друзей. Но напряжение последних дней дало себя знать: обнимая своего руководителя в конце оглашения вердикта, она расплакалась. Просто ткнулась ему в плечо и разревелась, как девчонка!  

– Ну-ну, – поглаживал её по плечу старенький профессор, не в моё плечо тебе бы плакать, девонька! Тебе бы кого покрепче да помоложе!

Оба рассмеялись. И подумалось, что вечером нужно обязательно дочитать, что там звёзды  говорят о любви для рождённых в начале знака Льва. 

 

А звёзды говорили, что дата рождения избранника, того, кого сулят они, звёзды, для гармоничного союза в любви и взаимном уважении, это – шестое января!

Рона как будто бы провалилась в тёмный колодец воспоминаний... Она забралась с ногами в глубокое кресло,  обернулась стареньким пледом, который достался от родителей и который рука не поднималась  выбросить, и прикрыла глаза. Бокал с любимым белым «мартини» на краешке стола так и остался нетронутым.    

Господи, как же давно это  было! Студенческое общежитие, бурная страсть, охватившая её, глупую провинциальную девчонку, в первую же ночь после знакомства. Правда, ночь была Новогодняя, а объектом нежданно свалившейся на неё любви был известный институтский «Казанова», и было ей всего-то восемнадцать.

А через несколько дней «Казанова» уже перетаскивал её вещи в свою комнату и открывал бутылку с её любимым белым «мартини», и наливал густое и тягучее светлое вино в бокалы: 

– У меня сегодня день рождения! Давай за любовь, маленькая!

Как же она забыла это?  Ну да, конечно, шестое января. 

Мистика какая-то! Ну, да, а что это, если не мистика? Как же тогда объяснить, что через шесть лет она стояла у морозного окна в той, ставшей уже далёкой, стране и смотрела вслед одинокой, удаляющейся по скользкой дороге фигуре? Шестого января, в день его рождения, он прилетел тогда в её город, туда, где родились её дети. Родились от человека, не имевшего никакого отношения к её гороскопу и её судьбе. К человеку, очень скоро ставшего чужим и ненужным. Да и дети потом стали отдаляться всё больше и больше, принимая во всём сторону отца и всегда оставляя её одну, вместе с её гордостью и самомнением. А как иначе? Непогрешимый  и самовлюблённый Лев! 

А тот, который был предназначен ей звёздами, тот, который – по судьбе, уходим тогда по морозной дороге... Шестого января.

– Что, что ты сказал ему, папа? 

Отец приобнял её за плечи, неслышно подойдя к окну:  

– Сказал, чтобы уезжал. У вас двое детей. Чего это он прикатил среди зимы? Твердил что-то про шестое января, про день рождения. Говорил, что от судьбы не уйти. Глупость! Твоя судьба – твоя семья, твой муж, твои дети. Выбрось его из головы! Сколько горя он тебе принёс тогда, «Казанова» чёртов!     

 

Заснула Рона, наплакавшись вдоволь. Осушила одним залпом свой «мартини». Пошла искать книгу гороскопов. Её, единственную из всей огромной библиотеки, она взяла с собой в другую страну. Здесь не бывает снега. Здесь дуют лёгкие бризы и люди носят лёгкие одежды. Но жизнь здесь не такая лёгкая и беззаботная, как может показаться. Как там написано в её «Энциклопедии»?

«Иногда судьба  рекомендует сменить место жительства, выйти из зоны комфорта, открыть новую страницу». 

О, как по-королевски она выходила из зоны комфорта, как решительно открывала новую страницу! В полном соответствии с гороскопом Льва! Квартира продана в рекордные сроки, утварь и мебель разделены между соседями, муж, который уже не муж, взят с собой в новую страну, чтобы помог нести багаж. С тем, чтобы уже там, в новой, непростой стране, расстаться навеки.

Улетали они всей семьёй в конце января. И вот, что интересно: визу получали в консульстве этой новой страны – шестого! Всё, как написано в её Книге Судьбы…  

 

Дни после подтверждения учёной степени летели как-то незаметно. Рона жила одна, и ничто не отвлекало её от размеренного существования. Работа, дом, снова работа – и так каждый день. У детей давно уже была своя жизнь. Мужчин она сторонилась и в свою судьбу особенно не пускала. Был один приятель, намного старше её, умный, состоятельный, ироничный, с которым было приятно посидеть  вечером в ресторанчике на берегу моря. Ему-то она однажды и рассказала про свою энциклопедию, про «шестое января» и про то, что с ней произошло.   

Приятель рассмеялся и попросил рассказать и ему, что написано о нём в книге. Она посмотрела и добросовестно перевела.

– Глупости! – дал беспрекословный вердикт приятель, – все очень расплывчато и приблизительно. Как ты, умная женщина, можешь верить во всю эту чушь?  

Рона тогда промолчала. Она-то уже знала, что знаки судьбы открываются не всем, а только тем, кто находится под «тенью друида», ну, своего дерева, как бы... То, что она как раз-таки находится под «тенью друида», она проверила уже не раз. 

 

В тот день Рона собиралась выйти из дому в каком-то приподнятом настроении. Беспричинно улыбаясь, пила свой утренний кофе, стоя у окна и глядя на море, кусочек которого как раз попадал в обзор с верхнего этажа дома, где она так удачно купила квартиру. Надела светлую любимую слегка плиссированную юбочку, которая была ей так к лицу, светлую же блузку - гулять так гулять! Слегка подкрасилась, ровно настолько, чтобы чувствовать себя комфортно в летнюю жару, которая обрушится на неё днём. Крутанулась на каблуках перед зеркалом и летящим шагом вышла из дома.

У подъезда стояла припозднившаяся мусорная машина. Симпатичный моложавый мужчина в форменной одежде мусорщика как раз выкатывал на проезжую часть бак. Повернул голову в её сторону. Присвистнул. Она вспыхнула от негодования. Как же она ненавидела эти неуклюжие знаки внимания местных «горячих» парней! Заторопилась пройти мимо машины и мимо этого наглеца. И вдруг прямо напротив её лица оказались его глаза – ласковые, смеющиеся, с золотыми искорками!   

О, как же она знала такие золотые искорки в глазах своего «Казановы»! О, как знаком ей был этот взгляд! Да, это – другая страна и другие люди, другая ментальность, другой язык. Но взгляд – тот же!    

Она бежала что есть мочи вдоль по улице, скорее на остановку автобуса, где её забрала на работу развозка. Ух! Плюхнулась на сидение рабочего автобуса, прикрыла глаза и попыталась успокоиться. Пульс Роны колотился бешено у горла, дыхание прерывалось. Она уловила недоумённые взгляды попутчиков:

– Всё в порядке. Бежала быстро. Думала, что опаздываю – поспешно пояснила она.   

«Постарайся не думать об этих глазах, – приказывала она себе всю дорогу, постарайся думать о чём-то постороннем!» 

День тянулся мучительно долго. Работа не клеилась, всё валилось из рук. С трудом, с неимоверными усилиями высидела на запланированных совещаниях, проделала необходимую срочную работу. И вот Рона снова в автобусе. Веки сами собой прикрылись и она задремала на все полтора часа так, что едва не проехала свою остановку.    

От остановки до её дома – квартала три по прямой. Рона увидела его ещё издалека. Теперь он стоял, облокотившись всем телом на невысокую изгородь палисадника перед входом. Летние шорты, белая распахнутая на смуглой груди рубаха. Массивная золотая цепь на шее и золотой браслет на запястье. Ну, а как же – вся необходимая амуниция местных «мачо». Но глаза, эти глаза, смеющиеся, с золотинками, открытые навстречу, ждущие, нет, требующие продолжения их утренней встречи!

– Разреши пригласить тебя в кафе-мороженое на берегу. Ты любишь мороженое?  

«Какая наглость! Он что же, уже решил,,что я побегу за ним вприпрыжку в это его кафе-мороженое?» 

– Да, я сейчас спущусь. Переоденусь во что-нибудь лёгкое.

 

Вечерний бриз с моря желанной прохлады не приносил. Пот градом катил с неё и от жары, и от внутреннего возбуждения. Как трудно было ей, уроженке северных широт, выносить эту бессовестную  жару, эти плавящиеся пески прибрежной полосы, этот жаркий взгляд напротив!

Говорил в основном он. Вдруг стал рассказывать ей о своей жизни. Как будто ей это интересно! Она чувствовала, как струйки пота стекают у неё вдоль спины. Сосредоточившись на этом ощущении, можно не слушать всю ту ерунду, которую несёт этот тип: о неудавшейся семейной жизни, о своих многочисленных сыновьях, о работе в муниципалитете в качестве мусорщика. Работе, которая даёт ему финансовую и личную свободу.

«Зачем ты мне всё это рассказываешь?»

Нужно что-то сказать, чтобы прервать весь этот словесный поток, чтобы наконец молча посмотреть в его глаза.

– Только не говори мне сейчас, что ты родился шестого января, – вдруг почему-то некстати выпалила Рона. 

Он прямо таки запнулся на полуслове:

– Да, а откуда ты...? Ну да, я родился шестого января.