Stranger, Олеся Мейер

Уникальный случай

I.

Дальняя страна


Жила-была девушка. У неё была няня. А ещё у неё был младший брат, с которым, впрочем, она почти не общалась, потому что не имела ничего общего – кроме общих родителей. Но, так как родителей рядом не было, то это не имело никакого значения. А еще у них была мышь. Белая пушистая прожорливая мышь. Возможно, при выборе цвета и образа жизни она подражала няне (фигуре достаточно большой и авторитетной), которая всегда носила белое и любила неплохо поесть. Мышь жила в стеклянной банке на подоконнике, откуда любила вылезать по ночам. Она грызла располагающиеся поблизости растения, напоминающие кактусы, и засыпала под бархатистыми листочками услужливой фиалки, где её и можно было найти под утро (за исключением тех случаев, когда она пряталась от котов, которые с недавних пор наводнили территорию). Кстати, в этой местности не всегда было ясно утро сейчас или нет. Хотя это было не так уж важно. Здесь все жили по-своему: у каждого были свои дни и ночи, каждый занимался своим делом, и никто никому не мешал.

Так вот они и жили. А что касается того, когда они жили и где, я точно не знаю. Но я точно знаю, что там носили длинные платья и волосы до самой земли. Именно такие волосы и были у этой девушки со странным именем Деметра. Говорили, что это весьма необычное имя для этой местности, но, тем ни менее, именно так ее и звали. Её волосы, как и полагалось, были длинные-предлинные, густые и тёмные, мягкие как пух и воздушные как поцелуй; они скользили вниз, огибая её плечи, как необузданные морские волны огибают скалистые преграды на своём пути, и если бы солнце уронило на них свой ласковый взгляд, то там бы зажглось немало жемчужных звёзд. Кожа её была смуглой, так что в ней отражалась луна, скользящая в одиноком танце по небу. На её прекрасном лице всегда горел странный румянец. Возможно, это были искры безумного пожара, бушевавшего в её безнадёжно одиноком сердце. Что касается её темных глаз, то они были такими же печальными и одинокими, как и её сердце, давно испепелившее себя пустыми ожиданиями и несбывшимися надеждами. Они носили в себе грусть, копившуюся годами, и слёзы давно перестали утолять их жажду. Ночью её мучила бессонница, зато днём она любила поспать в прохладных покоях своего замка. Возможно, именно поэтому всё смешалось; день стал похожим на ночь, ночь на день, и всё вокруг стало тёмно-серым и одиноким. Замок тоже был тёмным и грустным. За замком расположился лес, а между замком и лесом – сады брата.

Её брат любил заниматься различными растениями и цветами и даже пытался выводит новые виды. Не знаю, получалось у него или нет. Целыми днями или ночами, для кого как, он жил в своём собственном мире – в мире своих разноцветных и благоухающих садов. Эти сады занимали небольшой участок плодородной земли, орошаемый протекающей мимо рекой и окруженный высокими пушистыми зелеными деревьями. Это было единственное место, куда проникал солнечный свет. Возможно, проникнув туда однажды, он решил там остаться навсегда, ведь не оставлять же такую красоту без присмотра и тепла! За это брат Деметры был ему весьма и весьма благодарен – ведь без помощи солнца у него ничего бы не получилось. Он также выращивал все необходимые растительные культуры для ежедневного употребления, так что обитатели замка ни в чем не нуждались.

Каждый месяц неподалеку проезжал мясник, у которого они закупали мясо. Как и все жители близлежащих деревень, мясник не осмеливался приближаться к этому тёмному и неприветливому месту. Зато он любил, когда к нему приближалась весёлая и румяная няня (на неё, как ни странно, мрачная серость замка никак не влияла), чтобы поболтать и купить у него мясо, оставляя ему напоследок свои лучезарные улыбки, которые мясник лелеял в своём огрубевшем, но постепенно таявшем сердце, до следующей встречи через месяц.

А няня была та ещё штучка и без зазрения совести пользовалась расположением мясника. К слову, таких скидок он никому и никогда не давал! Как я уже говорила, она очень любила поесть, отчего была похожа на пышущую здоровьем белую подушку весьма внушительных размеров. В основном она занималась хозяйством, что было самым естественным занятием для няни. А вот чем она занималась в своё свободное время, вот об этом никто не знал. Впрочем, это уже никого не касалось.

У Деметры тоже был ухажёр. Как-то раз, подойдя к воротам замка в надежде встретить там хоть кого-нибудь, она увидела, как он выходит из леса. Заметив Деметру, он сразу же направился к ней. Несмотря на его свирепый вид, Деметра не испугалась, и не убежала, а, наоборот, ласково ему улыбнулась. Ей показалось, что незнакомец был голодным, и она принесла ему поесть. Поблагодарив её, он ушёл, но вернулся на следующий день. С тех пор он стал приходить к воротам замка, где его уже поджидала Деметра, каждый день.

Она очень любила гулять в сторону леса, но никогда туда не заходила, пока он её туда не отвёл. В этом старом лесу, ей открылся совершенно невероятный и необъятный мир, о котором она никогда не знала и даже не подозревала раньше. Там она нашла даже обрыв, который очень полюбила и где стала проводить много времени. Она сидела, свесив ноги и всматриваясь в неизведанную даль, скрытую серебристым туманом, в то время как её новый знакомый клал свою тяжелую морду ей на колени и дремал. Кстати, он был волком. Большим и серым и совершенно нестрашным.

А потом они отправлялись в путешествие по лесу, который с каждым днём становился всё больше и больше, открывая им новые тайны, как будто специально, чтобы его посетителям не становилось скучно. По дороге Деметра пела волку песни собственного сочинения, а он собирал ей цветы, из которых получались красивые венки, которыми она с удовольствием украшала свои темные волосы. Она также собирала опавшие лепестки и на досуге вплетала в подол своего черного платья. На обратном пути они делали привал у обрыва и с большим аппетитом поедали разнообразные вкусности, которыми её обычно снаряжала няня, так, словно Деметра отправлялась в настоящий поход.

А однажды волк спросил Деметру, где её родители. Тяжело вздохнув, Деметра рассказала, что их разлучили, когда она была еще маленькой, что её родители король и королева, что сейчас они, к сожалению, живут в другом королевстве, отделенным от её царства жутким проклятьем. Когда же проклятье наконец падёт, они смогут снова быть вместе, и волк, как её самый лучший друг, обязательно с ними познакомится. И тогда они будут все вместе гулять по лесу, плавать по реке, а после устраивать настоящие семейные посиделки с чаем, бутербродами и печеньками «мадлен», которые так вкусно печет няня, где-нибудь на лугу среди диких трав и душистых цветов в окружении молчаливых и могучих деревьев.

Мама непременно возьмётся вычесывать его пушистую волчью шубу – пока не насобирает достаточно шерсти для пряжи, из которой потом обязательно свяжет что-нибудь теплое и уютное. А папа будет рассказывать о своих долгих странствиях, открытиях и находках, периодически останавливаясь, чтобы послушать пение птиц.

И ее темный и грустный замок вновь наполнится светом и радостью, а сердце счастьем. И тогда волк наконец-то сможет забраться на самую высокую башню и повыть оттуда на свою приятельницу луну в своё полное волчье удовольствие, так как из-за обычно царствующего вокруг замка мрака он толком не мог увидеть ни луну, ни пробраться по узкой винтовой лестнице к ней поближе.

Пока же Деметра общается с мамой при помощи волшебного карманного зеркальца, в то время как её папа странствует по миру в поисках доброго колдуна, который, возможно, сможет помочь снять проклятье.

А ещё Деметра поведала волку свои тайны. Тайны, о которых не знали ни няня, ни младший брат, ни даже вездесущая белая мышь. Для начала она отвела своего серого приятеля в Пещеру, где занималась очень странным делом – там она ремонтировала котов! На вполне резонный вопрос волка «Зачем?», Деметра с достоинством ответила, что следует совету мамы. Во время одной беседы, та сказала ей, что чем больше котов она починит, тем быстрее они встретятся вновь. И каждый раз, когда Деметра переступала порог пещеры, она видела на стене очередной бумажный рисунок кота. Коты были очень милыми, несмотря на несовершенство техники изображения, только вот немного недоделанные. То им не хватало лапки, то хвоста, а иногда даже головы. И почему то все коты были непременно белыми с рыжими пятнами.

По словам мамы, Деметра должна была их дорисовывать, чтобы они вновь стали сами собой. Правда, у неё это не всегда получалось, и коты частенько выходили то со слишком длинными хвостами, то с чрезмерно загнутыми усами, то с неестественно большими ушами. Иногда Деметра экспериментировала и дорисовывала котам пальцы вместо когтей, одевала их в человеческие наряды и разрисовывала в весёлые и яркие цвета, не жалея акварельной краски, которая непонятным образом всегда оказывалась в пещере.

После окончания работы Деметра клала рисунок на камень, стоящий у противоположной стены пещеры и ждала, когда завершенный кот оживет. А кот тем временем плавно вставал из рисунка, отряхивался, облизывал вновь приобретенные части тела (если, конечно, мог), благодарно тёрся о длинную юбку Деметры и куда-то убегал. А Деметра, проводив его нежным взглядом и улыбкой, брала лист бумаги и вешала его на старое место. В следующий раз там появлялся уже новый кот.

В этот раз Деметра предложила волку попробовать дорисовать кота и тот охотно согласился помочь ей в столь важном деле. Но, поскольку рисовать, держа кисть в пасти ему было совсем неудобно, то первый его опыт оказался не совсем удачным. Кот получился сзади несколько упитанным, как поросёнок, а его хвост был длинным, как у лемура. Но, тем ни менее, он всё равно понравился волку, который в общем-то не знал как должны были на самом деле выглядеть коты и с радостью облизнул свое творение еще до того как оно успело выпустить когти, которые оказались длиной и формой похожими на клыки саблезубого тигра.

А ещё Деметра показала волку Дворец Желаний. Снаружи, правда, это был вовсе не дворец, а полуразвалившаяся лачуга на краю оврага, куда никто никогда не ходил и о которой, естественно, никто ничего не знал. Да и сама Деметра узнала об этом месте во время одного разговора с мамой по зеркалу. Таким образом, королева решила сделать подарок дочери, чтобы та не скучала. Как только Деметра заходила в лачугу, она могла стать кем только пожелает. И мир вокруг неё превращался во что-то необыкновенное, как будто она переносилась в совершенно другое место, где жила совершенно иной жизнью. Она уже побывала принцессой, воином и русалкой. За её благосклонность бились на рыцарских турнирах, и она даже приручала дракона.

С волком посещать дворец было намного интереснее. То он превращался в верного оруженосца, не уступающего по красоте и статности рыцарям с портретов в замке – правда, с серым мохнатым хвостом. То она садилась на волка, и они скакали по дневному небу, на котором светило не одно, а целых три солнца! То они взмывали в ночное небо, и купались в нежном свете луны, в то время как им нежно улыбались звёзды. Но, увы, как только часы во дворце отбивали время каждые шесть часов, всё сразу же превращалось обратно в её унылый мир.

А с некоторых пор, как только Деметре становилось особенно грустно или же её мучил какой-нибудь недуг, на землю начинал проливаться дождь. Но это был необычный дождь: он был солёным и теплым и необъяснимо родным. Но самое удивительное было то, что после него у Деметры всё сразу же проходило!

С тех пор, как в жизни Деметры появился волк, и они начали вместе открывать лес, её жизнь начала наполняться самыми невероятными красками и событиями. Например, каждый месяц они стали отмечать Праздник Любви.

На самом деле, сам праздник существовал и раньше, только вот до сих пор его никто не отмечал, потому что все вокруг было таким беспросветно грустным и унылым. А кроме того отмечать этот праздник было особо не с кем.

А теперь они с волком кружили по лесу среди улыбающихся деревьев и распускающихся цветов. Вокруг них дорисованные коты радовались им, нежно мурлыкая и разгуливая вокруг них с гордо поднятыми хвостами. Они приносили Деметре свежесобранные диковинные ягоды, о которых она никогда не слышала, и благосклонно давали себя погладить.

И Деметре иногда казалось, что с ласковыми лучами солнца до неё дотрагивается мама, а где-то вдалеке за деревьями её отец ведёт ей в подарок белоснежнего единорога, только для того, чтобы улыбка осветила ее лицо. Только вот она знала, что её мама-королева сейчас живёт в Белом Замке, а папа-король до сих пор ищет доброго волшебника, чтобы снять проклятье, и они никак, ну просто никак, не могут быть сейчас здесь. Хотя во время их бесед ее мама говорила, что совсем скоро они воссоединятся в Белом Замке, а потом поедут в путешествие, куда душа пожелает. И возьмут с собой и волка, и котов, и кого только Деметра захочет.

А по вечерам она и волк сидели бок о бок на Молчаливом Утесе над её любимым обрывом, возвышающимся высоко-высоко над Волшебным Лесом, и внимали беззвучной музыке далёких звёзд, спадающей на Землю тончайшим бархатом звёздного света. За ними на безопасном расстоянии друг от друга сидели коты, молча наслаждаясь молчаливой симфонией ночи. Иногда волк, правда, начинал тихонько подвывать, и коты вторили ему мелодичным мурлыканьем, но это Деметре совсем не мешало. Ей никогда ещё не было так хорошо и спокойно; ей казалось, что эта ночь, волк, коты, звёзды, короче, весь мир хотят сделать ее самым счастливым человеком на свете.

Деметра всё больше и больше чувствовала, что мир состоит не только из уныния и однообразия, но также из радости, дружбы и красок, и что на самом деле их гораздо больше, чем серости, тоски и печали. Деметре всё больше и больше начинал нравиться этот мир, который до сих пор наводил на неё лишь скуку и грусть. С каждым днём ей хотелось уходить всё дальше и дальше в Солнечную Долину и Загадочный Лес и больше никогда не возвращаться в тёмный и мрачный замок...

 

 

II.

Вера, Надежда, Любовь


За беспросветной стеной ливня, падающего с затянутого свинцовыми облаками неба, призрачным силуэтом проступало белое здание с высокими стенами и причудливыми башенками.

Профессор Александр Иванович Турусов перешагнул через порог психиатрической лечебницы, называемой в народе из-за её экстравагантного вида Белый Замок. Его путь лежал напрямую в кабинет Надежды Сергеевны Овалько, нового лечащего врача его жены. Навстречу ему поднялась стройная моложавая женщина лет сорока, которая, судя по выражению её глаз, уже многое повидала.

– Здравствуйте, Александр Иванович. Начну без обиняков. Как вы знаете, я новый лечащий врач вашей жены и дочери, которую к нам перевели недавно. Случай, с которым мы имеем дело, встречается в медицинской практике очень не часто. Я прочитала истории болезни пациенток, но ввиду особенной специфики их расстройств, хотела бы получить некоторую информацию от первоисточника, так как в таких случаях не полагаюсь на сухой язык медицинских экспертиз. Вы можете ещё раз описать, когда и как это началось?

– Да, конечно, Надежда Сергеевна. Раньше мы были обычной семьей. Я, моя жена Люба и наша единственная дочь Вера. А ещё у нас был большой белый кот с рыжими пятнами, который был очень сильно привязан к Вере. Да и она его очень любила. У нас в семье были и радости и ссоры – всё, как и в других семьях. Мы старались дать дочери столько любви и внимания, сколько могли. Но случился военный конфликт. Один раз мы попали под бомбёжку. Кот спас Вере жизнь. Она отделалась контузией, но кота разорвало на куски. Про прочие ужасы военного времени я даже говорить не хочу. Вера оправилась от контузии, но начала всё меньше и меньше проявлять интерес к происходящему, пока полностью не ушла в себя и так закрылась, как будто бы ни нас, ни окружающего мира больше вообще не существует и ей не надо ни есть и ни пить. Потом из-за этого и у моей жены начались психические расстройства. Я сам профессор физики, но у меня есть много знакомых в других областях науки, в том числе и медицины. Я привлекал специалистов из других стран и сам ездил по всему миру на медицинские конгрессы, чтобы самому понять суть проблемы, но пока толком ничего не помогло. В отношении расстройства жены мне сказали, что это не очень сложный случай и что это со временем пройдёт, но в отношении дочери я очень надеюсь на вас. Мне порекомендовали вас как знающего врача, специализирующегося на нестандартных случаях и ищущего новаторские решения, не обращая внимания на существующие догмы.

– Медицинская часть проблемы мне известна, – ответила врач. – С физиологической точки зрения с вашей дочерью всё в порядке. Проблема, видимо, заключается действительно исключительно в психике. Поэтому её и перевели к нам. Расскажите, пожалуйста, ещё что-то о вашей дочери.

– До контузии Вера была девушкой любознательной, впечатлительной, но несколько вспыльчивой, эмоциональной, темпераментной. Она охотно шла на контакт с другими людьми и страдала, когда у неё было недостаточно общения. Она была очень доброй, в её мире не было зла. Она очень любила животных. А ещё она очень хотела, чтобы у нее был младший братик, но мы с Любой больше не могли иметь детей. А ещё, вместо того, чтобы сидеть в социальных сетях или смотреть американские сериалы, как многие её сверстницы, она любила читать. В основном она читала фэнтези или рыцарские романы. Она даже сама пробовала написать книгу в жанре фэнтези. О девушке, которую звали, кажется, Димитрой или как-то так, в общем странное было имя, и о далёком заколдованном королевстве. Но до окончания повести дело так и не дошло, а рукопись пропала во время войны.

Александр Иванович помолчал, а потом спросил:

– Каково состояние Веры и моей жены на данный момент?

– Ваша дочь не реагирует ни на какие раздражители извне и не подает никаких позывов сама. Попросту говоря, её «Я», её личности нет дома. Как я уже говорила, ваша дочь физически в порядке. Но есть одна аномалия, которую мы пока не можем объяснить, которая делает этот случай уникальным. Её мозг показывает минимум активности, характерной для больных такого рода. Кроме одного участка. Но этот участок как будто бы взбесился, так что каждые шесть часов мы вводим ей успокаивающие, чтобы не допустить перенапряжения, как её мозга, так и всего её организма. Самое интересное, что этот участок мозга у большинства людей спит и его предназначение науке неизвестно. Активен он, как правило, бывает у людей с паранормальными способностями, как телепаты или экстрасенсы.

То, что вы сейчас рассказали, подтверждает мои предположения. Как впечатлительная и добрая девушка, Вера столкнулась с таким злом, которое глубоко травмировало её психику. Я предполагаю, что её личность нашла убежище именно в этом участке и, возможно, создала там какую-то свою реальность, каким-то образом взаимодействуя с окружающим миром.

Что касается вашей жены Любови, то я бы её оценила, как практически нормального – уже выздоровевшего – человека. Её можно было бы уже выписать. Но и тут есть одно «но». Она одержима навязчивой идеей, что если она нарисует тысячу котов, то её дочь проснётся. Каждый день она их исступленно рисует, но не доводит ни один рисунок до конца. Сейчас рисунков 995, – сказала врач, показывая на стопку бумаг в углу комнаты. – Поскольку это может являться признаком психического расстройства, я бы пока хотела её оставить здесь и понаблюдать. А ещё она уверена, что если она окружит Веру беззаветной материнской любовью и Вера поймёт, что в этом мире больше света, чем тьмы, и больше добра, чем зла, то она захочет вернуться назад, в наш мир. И в этом я с ней согласна. В качестве поддерживающего эффекта мы используем зверотерапию. Один пёс и кот особенно привязались к девушке и проводят с ней много времени, бескорыстно даруя ей своё тепло.

– Как часто я смогу навещать Веру? – спросил профессор. – В предыдущей лечебнице я мог это делать раз в месяц.

– Тогда так пока и оставим, чтобы не перенапрягать Веру на тот случай, если она всё-таки способна нас чувствовать. Любовь приходит к Вере чаще, два раза в неделю, благо, что она находится с ней в одном здании, – сказала Надежда Сергеевна. – Было бы хорошо, если бы вы в будущем смогли совмещать ваши визиты с посещениями дочки вашей женой. Устройте девочке праздник, пусть она чувствует одновременно любовь обоих родителей. Возможно, это поможет пробить барьер между её миром и нашим. Свою жену вы можете, естественно, навещать сколько вы пожелаете.

– Я могу пройти к Вере сейчас?

– К сожалению, нет. Сейчас предстоят процедуры. Но вы можете посмотреть на неё через дверь её палаты. И ещё кое-что, – окликнула Надежда Сергеевна Турусова на выходе из её кабинета. – Есть ещё один феномен, который я не могу объяснить. Наверное, это просто случайность. Но каждый раз после того, как Любовь приходит к Вере, даже самая плохая погода сменяется ярким солнцем.

Турусов прошёл по коридору к двери палаты дочери. Над кроватью, на которой бездвижно лежала девушка с тёмными волосами и остановившимся взглядом, склонилась женщина. Она нежно касалась девушки лёгким прикосновением руки и что-то беззвучно шептала. Крупные тёплые слёзы падали на лицо девушки добрым весенним дождём. Турусову на миг показалось, что по лицу Веры промелькнула лёгкая улыбка, а под ладонью девушки что-то блеснуло, похожее на маленькое зеркальце. А ещё Александр Иванович увидел большого серого мохнатого пса и упитанного белого кота с рыжими пятнами и с чрезмерно длинным хвостом, которые жались друг к другу у кровати Веры и с надеждой смотрели на Любовь. Мимо него прошла медсестра, чтобы, как и каждый день, ровно в шесть часов вечера сделать девушке инъекцию успокающего.

Александр Иванович повернулся и пошёл к выходу. В дверяхсвоего кабинета стояла лечащий врач. Турусов остановился.

– Мне не жалко ни своего времени, ни своих усилий, – сказал он, покачав головой. – Но у меня душа разрывается, думая о непрожитой жизни моей дочери и нерастраченной любви моей жены.

Надежда Сергеевна улыбнулась.

– Я раньше была военврачом и побывала во многих горячих точках, многое видела. Как вода находит свой путь среди каменных завалов и как цветок распускается на безжизненных камнях, так и любовь и жизнь найдут своё проявление. Так что будем надеяться.

– А ещё верить и любить, – ответил профессор и вышел на залитый солнечными лучами двор, на котором испарялись лужи, оставленные ливнем, чтобы вернуться на землю прекрасной радугой.


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...