Во время описываемых событий я являлся преподавателем литературы в Оксфордском университете, был одинок и страстно любил фольклор и мифологию Англии.

В журнале «Довод», выпускаемым Лондонским исследовательским сообществом, напечатали статью о человеке, истерзанном адской гончей недалеко от леса Дин. Послал эту статью очевидец, пожелавший остаться анонимным.

Конечно же статья печаталась не на первой странице, однако вызвала переполох в научном сообществе. Некоторые возмущались о возможности печати такой несуразности в научном сборнике, другие хотели знать какое-либо продолжение истории.

Несколько друзей, зная мое увлечение, спросили мнение на этот счет. Я был польщен, однако сильно сомневался в существовании чего-то подобного.

«Мифология называется оной, что это всего лишь вымысел» - отвечал я.

Спустя неделю напечатали новую статью, где другой очевидец утверждал, что также видел недалеко от леса Дин даже несколько адских гончих.

Все научное сообщество в Оксфорде говорило об этом, пара ученых даже отправили гневные письма в редакцию, но добились совершенно противоположного - их послания были опубликованы и положили начало ожесточенным дебатам в том же журнале «Довод», а также моей странной истории.

Несколько месяцев не утихали споры вокруг леса Дин и о свидетелях, видевших там весь спектр мифический созданий. Некоторые писали, что их друзья отправлялись на поиски гоблинов, боггартов, пикси и прочих, да так и не возвращались.

Поэтому не удивительно, что я ввязался в спор с несколькими «очевидцами», пытаясь, насколько это возможно, все объяснить им логически.

Чтобы понимать суть спора, прежде всего необходимо рассказать о самом лесе Дин. Область в сто десять квадратных километров, захваченная в свое время римлянами для добычи полезных ископаемых и заселенная дичью при норманнах, чтобы стать местом королевской охоты при Тюдорах, и быть вырубленной при Карле Первом. Затем в тысяча восемьсот восьмом году Парламент принял закон об ограждении одиннадцати тысяч акров лесных угодий от лесников и деревенских жителей. Почему это было сделано - не ясно, даже после бунтов ограждения не снесли. В девятнадцатом веке добыча полезных ископаемых резко возросла, что ослабило выше упоминаемый закон и множество людей потянулись в шахты в поисках работы. И, поскольку это было очень продуктивное время, железная дорога в этом районе сильно разрослась, однако сейчас больше половины путей заброшено, особенно в районе древнего леса Пазлвуд, входящего в лес Дин.

Тогда, в девятнадцатом веке, не особо обращали внимание на пропадающих после попойки шахтеров или простых деревенщин, поэтому небольшие заметки об этом можно найти либо в Лондонской национальной библиотеке, куда отправляли документы со всей Англии, либо в местных библиотеках. Кто-то в дебатах упомянул случай в маленькой деревне Кэнноп от тысяча восемьсот пятьдесят пятого года про исчезновение лесника, будто очевидцы утверждали, что видели черных псов с красными глазами. Мне стало любопытно, и я решил поехать в Лондон, чтобы найти информацию об этом.

Ранним утром следующего дня я выехал из Оксфорда и через два часа был у библиотеки, где спустя сотни бумаг смог найти все записи об этом деле.

Осенним утром тысяча восемьсот пятьдесят пятого года лесник по имени Альфред Уоттерс поехал в Паркенд за досками для забора и к вечеру не вернулся. Никаких родственников у него не было, так что лишь через несколько дней забил тревогу друг, который часто наведывался к Альфреду и не застал его уже в какой раз.

Из показаний очевидцев, собранных полицией, рано утром Альфред поехал на лошади с повозкой по Нью-роуд до Кэнноп-роуд, до которой было две с половиной мили. На краю деревни лесник зашел в бар, где был частым посетителем и просидел, пока не зашел торговец и крикнул таким же ожидающим, как Альфред, что привезли древесину.

Далее нашлось много свидетелей на рынке. Альфред долго торговался и в итоге купил тридцать коротких неотесанных досок задешево.

Как обычно он пошел опять в бар, так как ему больше нечего было делать, и просидел до вечера, где рассказывал о завываниях волков и мельтешащих красных огоньков вокруг фермы. Один посетитель заметил, что в лесу Дин отродясь не было волков. На этой почве завязался сначала словесный спор, способный перерасти в потасовку, однако незнакомца выставили за дверь, поскольку лесник был там частым гостем.

После восьми вечера, когда уже стемнело, Альфред залез на повозку, которую последний раз наблюдали на перекрестке Нью-роуд и Федер-роуд, примерно на половине пути до дома. Два человека вышли из ирландского паба и увидели безумно катящуюся повозку, погоняемую Альфредом, а за ней двух огромных черных псов. Очевидцы тогда были пьяны, поэтому их показания не посчитали важными.

Еще через четыре дня нашли в кювете повозку и разодранную лошадь, но самого Альфреда нигде не было видно. Полицейские поискали на дороге следы лесника, однако ничего не нашли. Чтобы идти в лес, у полиции не было ни желания, ни времени, ни денег, тем более что у Альфреда не было родственников. Поэтому следствие вскоре затихло и дело закрыли.

Как я и предполагал, ничего сверхъестественного не было. Вероятнее всего, за Альфредом действительно кто-то гнался, но, думаю, это были дикие кабаны, как я уже писал выше, заселенные при норманнах. Выпивохи лишь разглядели в темноте силуэты и уже смешали это со сказками, рассказанными в детстве, а полицейским слишком лень было заходить дальше в лес, чтобы найти останки бедного лесника.

Все это я отразил в бумаге по возвращению из Лондона и отослал обратно в редакцию.

Я познакомился с Джоном Эттвудом через переписку, начавшуюся спустя примерно неделю после публикации моего последнего сообщения в журнале «Довод». Из писем удалось узнать, что этот человек переехал на ферму со своей семьей в возрасте семи лет. Родители его были добрыми и трудолюбивыми, и привили такие же качества сыну. Во время учебы на адвоката в Лондоне Джон познакомился с будущей женой, которая к моменту написания первого письма почила уже несколько лет. Два сына уехали на противоположный конец страны, а он остался жить на любимой ферме и не желал оттуда уезжать, несмотря на уговоры детей из-за преклонного возраста. Было ему шестьдесят семь.

В отличие от прочих оппонентов, его письма я воспринял удивительно серьезно. Человек образованный и неглупый, Джон столкнулся с явлениями, которые не смог объяснить логически, поэтому, любивший сказки, рассказанные родителями о волшебных существах, растолковал их мифами и легендами.

Но все же некоторые размышления Джона звучали фантастически. Уже позже, когда я получил доказательства, его мотивы написать мне прояснились и стали чуточку понятны дела, творящиеся там.

Мне кажется, лучше всего - цитировать оставшиеся от него письма, которые я в порыве необъяснимой тревоги пытался сжечь. Самое первое письмо я до сих пор помню наизусть, поскольку тогда Джон познакомил меня со своими теориями, и это меня сильно впечатлило.

От кого:

Джон Сэмюел Эттвуд

Кэнноп, Нью-роуд, 4

12 февраля 19.. года

Кому:

Аластер Филипп Лэнгтон

Оксфорд, Ричмонд-роуд, 45

Дорогой Аластер Лэнгтон!

Я с удовольствием читаю «Довод» и еще с большим рвением слежу за событиями на десятой странице журнала.

Именно последнее ваше опубликованное сообщение побудило отправить меня это письмо.

Меня зовут Джон Эттвуд, и я живу на ферме, приобретенной еще родителями, между Кэнноп и Паркенд, как раз где последний раз видели Альфреда Уоттерса.

Хочу сказать, что у меня нет задачи спорить в этой переписке. Я отлично понимаю такого человека, как вы: живущий далеко от леса Дин, ученый в Оксфорде. Поэтому не удивительно, что журнал стал печатать именно ваши статьи, а не чьи-то другие.

Я сам когда-то был таким, верил лишь в то, что называют наукой и хоть жил здесь много лет, считал легенды о лесе вымыслом, но после одного происшествия (его расскажу чуть позже) я занялся их изучением вплотную.

Я преследую две цели: показать вам то, что наука не в состоянии объяснить, и попросить перестать оспаривать показания очевидцев в журнале, ведь это стягивает искателей приключений в лес. Однако лес совсем не нуждается в новой крови.

Исследования продолжаются уже три года, после того как умерла моя дорогая жена - Рози. Именно в первую неделю без нее я услышал шум во дворе и вышел посмотреть. То, что я увидел, повергло меня в шок: я подумал, что из-за смерти жены с горя лишился разума.

Вокруг старого тракторного, выброшенного накануне (до этого я все убирал в дом или сарай) колеса летали маленькие создания, пели песню на неизвестном мне языке (их собственном) и чем-то звенели. Я попятился обратно к двери и громко хлопнул ею. Шум сразу прервался. Я не помню, как добрался до кровати и заснул. Наутро я подумал, что мне привиделось, однако когда приблизился к колесу, рядом с которым они вертелись, оно было разодрано. Еще несколько ночей подряд я слышал шум во дворе, но не выходил, лишь поутру находил все более растерзанное колесо, которое не решался убрать. В одно утро я проснулся, и колеса не было, и они перестали появляться.

Прочитав все, что было в своей библиотеке, я узнал, что это пикси - озорные существа, редко появляющиеся на людях. Их любимые занятия - украсть что-нибудь или избить кого-нибудь. Также я поехал в Синдерфорд на старом пикапе, чтобы там посетить библиотеку. Я взял книги по мифологии и легендам Англии.

Через недели две я уже знал практически все о существах. Однако когда услышал в местном пабе о нападениях, решил, что надо отправиться еще раз в библиотеку и просмотреть подобные записи. В итоге это привело меня в Лондон, где я нашел сотни заметок, где фигурировали окрестности леса Дин, и он сам.

По возвращению из Лондона я решился на эксперимент. Оставив на улице игрушечного медведя, я стал ждать. К моему счастью, буквально из ниоткуда появились маленькие с крыльями и в фут длиной пикси, и принялись летать вокруг участка. Заметив игрушку, они пришли в восторг. Сначала это проявилось в щебетании, словно птицы говорили они, но я не заметил, как щебетание переросло в смесь разговора и мелодии. Всего их было четыре. Они начали рвать медведя, смеясь и кружась. После чего взяли остатки и улетели. Я успел сделать несколько фотографий, хоть и в темноте, однако их очень видно.

Удовлетворенный увиденным (и подтвердив, что не сумасшедший), я решил, к своему сожалению, поймать одного из них.

Приготовив сачок и ружье (если что-то пойдет не по плану) я опять принялся ждать. В самый разгар веселья у пикси, я попытался незаметно подойти к ним, но потерпел неудачу, споткнувшись. От этого заряженное ружье выстрелило и ранило одного из них. И в миг от прежних писки не осталось и следа, они превратились (кроме раненного) в отвратительных пищащих существ с огромными тонкими зубами. Мне удалось от них отбиться и запереться в доме, однако на память остались огромные шрамы на левой руке, ей я практически ничего не могу делать.

В течение всей следующей недели ночью я, как Альфред Уоттерс, слышал вой волков (хотя они тут не водятся) и видел красные глаза в тени деревьев. Это я тоже сфотографировал, а также записал на диктофон звуки.

С тех пор я начал изучать окрестности и нашел много всего интересного. Мне кажется, с нашими общими познаниями мы можем открыть куда больше, чем я один. Все же возраст дает о себе знать, в следующем году мне исполнится шестьдесят восемь.

Если вы не выбросите письмо, решив, что написал ненормальный, я хотел бы вам прислать фотографии и записи.

P.S.: Прочитайте о деле тысяча восемьсот восемьдесят девятого года про медведей.

С уважением, Джон Сэмюел Эттвуд.

На удивление, я не рассмеялся и сразу же не выслал письмо в журнал, хотя то, что написано было смелее всех вместе взятых предположений и происшествий, ранее опубликованных в журнале.

Также я не рассказал об этом друзьям и, последовав совету, поехал в лондонскую библиотеку, чтобы найти дело тысяча восемьсот восемьдесят девятого года.

В этот год в Синдерфорде толпа убила двух медведей и избила французов, поскольку их медведей подозревали в расправе над женщиной и маленьким ребенком. Следы же на теле жертв совершенно, по описаниям свидетелей, не походили на медвежьи, но на это закрыли глаза. А чтобы не привлекать сторону другой страны, решили провести условный суд над тринадцатью шахтерами и приговорили каждого на выплату двадцати шиллингов французам. На этом дело завершилось.

С довольно смутными размышлениями я отослал письмо Джону, также желая получить доказательства (я очень сомневался). Через два дня от него пришел ответ, несколько фотографий и небольшая пленка от диктофона.

По его версии, то, что убило женщину и ребенка, было Накером - водяным змеем с довольно острой чешуей. А так как они были найдены у реки - все сходилось.

На пленке, как Джон упомянул, были лишь завывания волков, сначала я спутал их с собаками. К сожалению, записи у меня не осталось.

На первой фотографии из окна виднелось поле, окруженное лесом. Сначала я ничего не заметил, но под лупой рассмотрел красные точки, штук шесть на одинаковом расстоянии друг от друга. Подпись на задней стороне фото гласила «Адские гончие в первую неделю после ранения пикси».

Вторая фотография была сделана, видимо, на другой стороне дома, однако там также был лес, но красных точек я обнаружил меньше, всего две.

Я не помню, что было на третьей и четвертой, однако именно пятую фотографию я сохранил.

После происшествия я часами начал разглядывать ее, углы фото уже затерлись, кое-где бумага потрескалась, но до сих пор можно на темном фоне различить небольшие парящие в воздухе тела зеленого цвета. Крылья же я увидел лишь когда мне Джон написал посмотреть под определенным углом. Лица нельзя было разглядеть, но маленькие и тонкие руки были такими же длинными, как и ноги. Вид пикси в целом был неказистый. В легендах их явно приукрашивали.

Со следующим письмом Джон прислал простую фотографию себя на фоне дома, выполненного в типичном английском стиле. В письме он перечислял, какие заметки мне нужно найти и прочесть, а также свои идеи и предположения по этим делам.

Так началась наша переписка длиною в три месяца, где он часто приглашал меня присоединиться в его изысканиях.

В письмах Джона сохранялся научный и исследовательский тон, а энтузиазму этого старика мог бы позавидовать любой. Поэтому не удивительно, что я поверил всем россказням.

Мы долго обсуждали дела, происходящие в лесу, и пришли к выводу, что лесные жители (мы так обозвали всех существ) изначально были коренными обитателями леса Дин, пока их не попытались оттеснить, и у людей это получилось, по крайней мере, лесные жители ушли в гущу леса. Однако с тех пор они активно защищают оставшиеся владения от всех. По старым вырезкам и заметкам мы поняли, что адских гончих напускают лишь тогда, когда по вине человека умер кто-то из них. Джон чудом избежал смерти по неизвестной причине. После того, как мы выяснили это, он окончил охоту на ламбтонского червя. Но ходить все дальше и дальше в лес не переставал, хотя я предупреждал не делать этого.

Однажды у Джона во дворе поселился боггарт (он назвал его Рори), воровавший хлеб и иногда ложки. Когда я читал обо всех проделках боггарта, чуть не умер со смеху, представляя, как старик пытается бегом застать Рори на месте преступления, но тот всегда успевал улизнуть, и Джону оставалось наблюдать лишь секундную тень. О фотографии не могло быть и речи.

Единственное, что мы ставили под сомнение - существование Дикого человека. Если раньше, в древние века, более развитая цивилизация могла найти примитивные племена, где люди были малоразвитыми и походили на обезьян, то сейчас с развитием промышленности дикого человека априори не может быть.

Однажды, где-то в середине июня, я получил очередное письмо, оставшееся у меня до сих пор.

От кого:

Джон Сэмюел Эттвуд

Кэнноп, Нью-роуд, 4

2 июня 19.. года

Кому:

Аластер Филипп Лэнгтон

Оксфорд, Ричмонд-роуд, 45

Дорогой мой друг, Аластер Лэнгтон!

Я нашел старый томик Дианидион, запрещенная книга еще с 15 века, но мне удалось ее достать! Ради, конечно, чисто научного интереса. Я читал об этой книге еще во времена юности. Описываемые ритуалы и рецепты, безусловно, увлекательны, но история существ более познавательна.

Я не верю, что книга может навредить психологически, но и не стану это проверять, выполняя хоть один ритуал. Я сильно далек от оккультных наук, мое призвание - мифология.

Вы знали, что Накер может разрастись до размеров целой машины? Или что Гоблины служили в 13 веке при дворе? Их отлавливали по всей Англии и оставляли при замках как чернорабочих, потому что считали, будто Гоблины приносят деньги. Позже это было опровергнуто, но они терпели ужасные издевательства, пока в один прекрасный день первый из Ланкастеров не издал тайный указ, по которому все Гоблины были отпущены на свободу и развезены по лесам.

Еще новость: уверен, что недавно видел Сприггана (уверяю вас, описание внешности в книгах очень недостоверно, вряд ли даже такое существо - родственник эльфов). В тот вечер я забрался очень далеко, и не сразу заметил его. Сначала я подумал, что это шевелится дерево от ветра, однако, когда остановился передохнуть, разглядел, как коричневый, в листьях и с большой головой Спригган перебирается от дерева к дереву. Я достал фотоаппарат и сфотографировал, но на проявление снимков уйдет время.

Также в Дианидионе я нашел больше информации о ламбтонском черве. Теперь-то я смогу его поймать, не отговаривайте меня, прошу.

Если хотите в этом участвовать, приглашаю приехать на ферму на следующей неделе.

С уважением, Джон СэмюелЭттвуд.

Утром я успел несколько раз перечитать письмо, и оно меня насторожило.

Конечно, я знал о книге Дианидион и даже читал несколько глав, но то, что там творилось, было настолько мне отвратительно, что я поспешил вернуть ее владельцу (Уильям Трейн, мой друг, увлекался такими вещами до того, как пропасть без вести).

Времени ответить не было, потому что утром того дня мне предстояло принять экзамены у нескольких групп, а после встретиться с друзьями. Я был отвлечен и часто спрашивал одни и те же вопросы у студентов, а в клубе сослался на головную боль, и друзья посоветовали идти домой.

Я думал, что отговорил Джона охотиться на червя, но, оказывается, нет. В голову пришла хорошая идея: поскольку на этой неделе заканчивались экзамены, и отдых в приятной компании бы не помешал, я решил согласиться на предложение старика навестить его.

Преследуя еще одну цель - убедить Джона не охотиться ни на кого из лесных жителей, я описал также все опасения.

Через четыре дня я получил телеграмму:

Пока не пишите и не приезжайте. Потом все объясню. Джон.

Прошло две мучительных недели до очередного послания. Я не писал, а тем более не собирался в поездку. Никогда до этого старик не присылал короткие сообщения, так что я воспринял это серьезно.

Не описать радость, с которой мне вручили новое письмо. Оно сгорело в огне, но какие-то короткие части я помню и сейчас. Постараюсь написать его, не теряя последовательности логики.

От кого:

Джон Сэмюел Эттвуд

Кэнноп, Нью-роуд, 4

20 июня 19.. года

Кому:

Аластер Филипп Лэнгтон

Оксфорд, Ричмонд-роуд, 45

Дорогой мой друг, Аластер Лэнгтон!

Вы, наверно, все эти дни задавались вопросами, на часть из которых я ответить в состоянии.

Сначала я, конечно, внял вашим доводам и перестал охотиться на ламбтонского червя, путь даже…

Но с появлением книги цель поимки прекратилась в навязчивую идею, снова … и я перестал ходить по окрестностям, лишь изучать Дианидион стало …

Здесь, к сожалению, пропущу большой рассказ про поимку червя, потому что не помню его. Каждый раз, как я пишу этот текст, все больше себя корю за мимолетную слабость и некое безумство по возвращении домой, в Оксфорд.

Я донес его до дома. Червь извивался и плевался ядом (моя нога теперь вся черная, трудно ходить, но благодаря Дианидиону чернота постепенно спадает), поэтому я …

Легенды гласят, что отрубленные части к нему прирастают. Что ж, это так.

….

Спустя три дня в сарае никого не обнаруживается. Я подозреваю, что Рори освободил ламбтонского червя.

Еще через день появляется много-много красных точек вокруг фермы. Адские гончие. Но я уже готов, и знаю, как от них защититься, если что-то пойдет не так.

В Дианидионе я нашел один способ (это ни в коем случае не ритуал), чтобы не подпускать на ферму никого из существ. Даже черный пес, увиденный мной несколько дней назад, не смог зайти за ворота. Действует!

Для этого я лишь ...

Если предания верны, черный пес - предзнаменование смерти, но ... И кстати, глаза у него желтые, а не красные, иначе можно было бы спутать с адской гончей.

...

Как видите, опасность миновала, и я рад теперь видеть вас на ферме.

Желательно приезжайте побыстрее, мне не терпится вам, мой дорогой друг, все рассказать и показать.

P.S.: перед приездом отправьте телеграмму со временем прибытия. Я заберу вас со станции Синдерфорда.

С уважением, Джон Сэмюел Эттвуд.

Радость вмиг улетучилась, а беспокойство с письмом только возросло. Я решил на следующий же день отправиться к Джону.

Поздним утром я на вокзале телеграфировал старику. Мне предстояло сделать три пересадки и в общей сложности потратить около шести часов, чтобы, наконец, добраться до Синдерфорда. Все это было очень утомительно.

Солнце уже село, когда я вышел со станции на довольно грязную дорогу, где я сразу же узнал Джона и его пикап. Выглядел он в точности как на фотографии: седые усы с бородой, слишком много морщин и самая добродушная улыбка, какую я только видел. Одет Джон был в простой рабочий комбинезон и, когда вышел, чтобы поздороваться, слишком сильно хромал.

Пока мы ехали, старик рассказывал про окрестности, двадцать минут прошли незаметно, хотя Джон постоянно поглядывал на зеркала машины.

- Прошу, заходите быстрей в дом, Аластер! - все повторял Джон.

Его смятение передалось и мне, когда, переступив порог, я услышал вдалеке вой волков, не водившихся в лесу Дин.

Старик показал дом и выделил одну комнату для проживания, затем, заварив чай, пригласил в гостиную, из которой открывался вид (я рассмотрел его следующим днем) на просторное поле за забором.

На стенах комнаты висели заметки, рисунки и фотографии существ, которые я с интересом принялся рассматривать. На двух столах лежали стопки тетрадей и книг, готовых упасть в любой момент. В отличие от всего вышеописанного, меня напрягли ступки, банки с чем-то и какие-то неизвестные мне предметы в самом дальнем углу.

Я повернулся к Джону и на вопросительный взгляд получил ответ:

- Пожалуйста, не спрашивайте ничего сейчас. У нас еще, надеюсь, будет много времени все обсудить.

Мы сели на диван и под вой волков (хотя я могу называть это воем адских гончих, привычнее писать волков) принялись пить чай.

Усталость дала о себе знать, поэтому насколько бы сильно я не хотел расспросить у старика все, отправился спать.

Проснулся я где-то в обед с приподнятым настроением. Пока Джон готовил завтрак, я осматривал кухню.

После Джон решил подробнее рассказать о черве, а также показать место его удержания. Сарай, чуть покосившийся и стоящий в нескольких метрах сзади дома, оказался намного больше, чем я представлял. Здесь разместились бы машина и какая-нибудь мастерская, но вместо этого внутри хранились вещи, не поместившиеся во дворе. Также посредине было очищенное место для, видимо, червя.

- Вот тут я его и держал. Попадись бы мне Рори… Не могу его поймать, затаился. Ложки, молоко, да и вообще еду больше не крадет. Как будто бы пропал. Но я-то знаю, что он здесь. Слышу шум.

Из сарая мы направились в лес. Мне было неспокойно, и в течение дня я пытался вразумить Джона. Предупреждал его об опасностях, адских гончих, враждебных лесных жителях. Умолял прекратить все изыскания в дебрях леса Дин. Но старика как подменили. Джон постоянно ссылался на Дианидион, говорил, что хорошо защищен, и мои слова остались без ответа.

В этот день мы отошли недалеко от фермы, Джон лишь показывал округу и рассказывал о местных увлекательных легендах. На следующий день у нас была запланирована поездка в Паркенд и Кэнноп. Вечером, после плотного ужина, мы разошлись по комнатам.

Проснулся я среди ночи от необыкновенно громкого воя, длившегося кошмарно долго.

Спустя минут пять я услышал шаги и голос Джона и решил отыскать его. До сих пор не знаю зачем. Меня словно потянуло из комнаты. Пока я пересекал кухню, вой вновь повторился. В двух других спальнях старика не было, поэтому единственным местом, куда он мог уйти, стала гостиная. Двор я сразу не рассматривал.

В гостиной горела лампа на столе, бумаги были хаотично разбросаны по полу. Тут мой взгляд прошелся по окнам. Сердце замерло. Я увидел Джона посреди поляны. Хоть это и была еще территория фермы, но я не верил в ритуалы, которые якобы помогли Джону защитить ферму.

Я подошел ближе к окну и хотел постучать, но рука застыла в движении. Ноги подкосились, я рухнул на холодный пол. Глаза еще оставались на уровне подоконника.

Огромный черный пес, еле различимый во тьме, медленно направился к Джону, стоящему неподвижно. Желтые, как блюдца, глаза пса завораживали. Все произошло так быстро, что я не успел осознать. Одной лапой пес прошелся по груди старика. Джон вскрикнул и упал, так и не шелохнувшись. Потом послышалось клацанье зубов и хруст. Подбежал такой же большой черный пес, и они унесли тело Джона.

Десять минут спустя я все еще смотрел на точку, где последний раз видел троицу.

Вдруг за собой я услышал шуршание. Повернувшись, я чуть не подпрыгнул от страха. Боггарт Рори, о котором говорил в письмах Джон, вышел из своего укрытия и теперь плакал на виду у человека – меня.

Я долго не мог сдвинуться с места и сидел около окна, иногда проваливаясь в сон, иногда с криком просыпаясь.

Как только взошло солнце, я собрал вещи, завел пикап Джона и добрался до станции. Сев на первый же поезд из Синдерфорда, к вечеру я уже был в Оксфорде.

Сразу же, как я говорил, первым делом попытался сжечь все, что получил от старика. Благо несколько вещей сохранились, и это настоящее чудо.

Через три дня я получил газету из Синдерфорда, где говорилось о пропаже Джона. Полиция искала очевидца, которого со стариком видели накануне. Это был я, но не собирался никому говорить. Было еще пару статей на тему пропажи Джона. Два сына даже приехали, чтобы устроить поиск пропавшего отца в лесу, но ничего не добились. Местные жители не хотели идти туда. В итоге полиция пришла к выводу, что Джон был старым чудаком, искавшем вымышленных существ в лесу (по описаниям библиотекаря и нескольких свидетелей), за что и поплатился заблудившись.

Одержимость лесом Дин как будто передалась мне от Джона. Я перечитывал письма, ночами рассматривал фотографии, а днем просиживал часы в Оксфордской библиотеке. Меня долго преследовали кошмары во сне.

Я взял полугодовой отпуск.

Итак, сегодня, 25 августа 19.. года, я снова отправляюсь в лес Дин...