Царский гонец.

«Эээх! Государева служба и опасна и трудна! Тридцать лет и три года верой и правдой служу я царю-батюшке! За царя голову готов сложить. Кем я был? Сиротой без рода и племени... А стал благодаря благосклонности судьбы и по величайшему монаршему повелению особо приближённым к трону... Личным царским гонцом! Из грязи да в князи! Исполню последнее наиважнейшее поручение, доставлю государеву посылку Воеводе на дальнюю заставу и уйду на заслуженный отдых, доживать свой век в почёте и в довольствии...только бы успеть, только бы напоследок не подвести батюшку-царя... покровителя моего и повелителя», - так думал Фёдор-гонец, преданный слуга его Величества.

Сложением он походил на медведя: могучие плечи, короткие ноги и сутулая спина, размером со стол. Лицо его было под стать телу: смуглое и скуластое, с лохматыми насупленными бровями, из-под которых блестели проницательные тёмные глаза.

Скакал Фёдор-гонец на вороной лошади через бескрайние пшеничные поля, раскинувшиеся куда ни глянь. Он торопился, но не было ещё поручения за долгие годы службы, с которым бы Фёдор не справился вовремя и как следует, чем и заслужил особое царское расположение. Он знал все пути и перепутья, все лесные тропки и придорожные трактиры. Он обладал особым чутьём на встречных людей и попутчиков: кого лестью подкупал, а кого угрозой и суровым взором. Помощь мог найти везде и всюду. Знал гонец, когда рискнуть, а когда и обождать надо. Силой же своей могучею легко давал отпор врагам: однажды в одиночку зарубил семерых разбойников. Никто не мог царского гонца остановить, никто не мог стать преградой на его пути.

Выехав из столицы под утро, к утру следующего дня проскакал Фёдор половину пути. Ничто не предвещало сложностей и препона в этом последнем для гонца поручении. Золотились пшеничные колосья, чистое небо синело над головой и тёплый ветер обдувал всадника. Вдруг посереди привычного глазу простора как будто из-под земли выросла дремучая чаща.

- Тпрру! Стрела, стой! – потянув поводья на себя, мужчина ловко остановил лошадь.

Его суровое лицо вытянулось от удивления:

- Эка дело нечисто! Тьфу!- плюнул он в сторону чёрной чащи, - Хочешь, чтобы я вперёд поехал? Вот тебе! – и Фёдор сложил из увесистого кулака кукиш.

- В обход, - приказал он лошади, потягивая поводья. Та сначала тронулась шагом, потом рысью и перешла на галоп. Но после очередного поворота извилистой дороги перед всадником снова выросла зловещая чаща. Необхватные стволы возвышались до самого неба, заслоняя полуденное солнце. Фёдор выругался:

- Ну и чёрт с тобой! Меня деревьями не напугаешь! Сухие вы полена! – и, ударив шпорами лошадь, он хотел тронуться вперёд. Но на этот раз заупрямилась Стрела, встала, как вкопанная.

- Милая, - ласково обратился он к лошади, поглаживая её по гриве, - Неужто леса испугажалась! Ты же не жеребёнок, чай! Ну, пошла вперёд. Мы и ни из таких передряг выбирались живыми и невредимыми, - лошадь, успокоенная хозяйским голосом, переступила границу леса, а гонец, вытащив саблю из ножен, приготовился к неприятностям.

Как только они шагнули вглубь леса, высокие ели плотно сомкнули ветви, закрывая выход. Дневной свет едва пробивался через кроны деревьев-великанов. Вокруг раздавался странный хруст, древесные сучья поскрипывали, но не от ветра, а как будто высохшие кости клонились под действием некой таинственной силы. Заросшая крапивой тропинка сужалась. Вскоре под ногами захлюпала вода.

- Эх! Куда же это нас занесла нелёгкая... - сокрушался Фёдор, - Но путь у нас один – вперёд, - лошадь зашагала чуть быстрее, приободрённая хозяйской речью.

Они прошли ещё немного, пока тропинку не поглотила болотная топь. Над головой пронзительно каркали вороны, жабы утробно тянули «квааа». Неожиданно на трясине появился настил из брёвен и хвороста, позволивший гонцу продвигаться дальше по топкой местности, а вскоре показались явные следы человеческого пребывания здесь. На пригорке белела печная труба, валялись брёвна, заросшие мхом и поганками. Угадывались остатки стен и деревянного крыльца. Когда-то здесь стояла изба.

- Эка... Кто же тут в здравом уме жил-то? – спросил вслух Фёдор, - Дорога тут обрывается! Тупик! И что нам, Стрела, делать?

- Приветствую тебя, добрый молодец, - раздался тихий голос за спиной. Фёдор побледнел и обернулся.

Тоненькая девушка, босая и простоволосая, в длинном белом платье стояла поодаль, по щиколотку утопая в изумрудном мху. Её волосы золотились в редких лучах солнца и весь её силуэт мерцал голубоватым светом.

- Добрый молодец? - переспросил мужчина, - Я тебе в отцы гожусь! Добрым молодцом я этак тридцать лет назад был.

- Прости меня...но я уже потеряла всякую надежду! Я томлюсь здесь много веков и потеряла счёт времени. Наказание я несу за череп, подаренный мне ведьмой. И пока череп не сгинет в этом болоте, не видать мне покоя!

Синие глаза девушки выражали отчаяние и мольбу.

- А чем я-то могу помочь? – удивился мужчина.

- В свёртке, который ты везёшь, и спрятан череп. Отдай его мне!

Девушка протянула прозрачную руку в сторону заплечной сумки Фёдора. Её лицо исказилось от боли.

- Быть не может! А, впрочем...может быть ты и права. Откуда же мне знать?! Я всего лишь гонец, что мне поручено, то и везу, куда велено, туда и путь держу. Ты не подскажешь, как убраться с этого проклятого болота?

Вдруг девушка воспарила над землёй, а из сумки гонца повалил густой дым. Испугавшись за сохранность царского груза, Фёдор полез в сумку и достал череп, завёрнутый в обгоревшее сукно.

- Стой! – испуганно вскрикнул дух девушки, - Не смотри ему в глаза!

В то же мгновение из впалых глазниц черепа выстрелил ослепительный луч и взрывом уничтожил печную трубу на пригорке. На месте попадания луча образовалась дымящаяся воронка. Дрожащими руками Фёдор завернул череп в остатки сукна и убрал обратно в сумку. Царская печать, к радости слуги, не пострадала.

- Ты должен оставить череп здесь, тогда заклятие падёт, мой дух освободится и череп навсегда исчезнет из земного мира.

- Но вещь-то не моя, - напомнил гонец, - я только посыльный и выполняю свой долг! Помоги мне лучше отсюда выбраться.

- Я могу открыть выход из чащи, и ты попадёшь сразу туда, куда тебе надо. Но выслушай меня, умоляю, и только тогда решенье прими!

- Что ж... – Фёдор нахмурился и слез с лошади, - Тебя послушаю, так уж и быть, и Стрела моя отдохнёт, сил наберётся, траву-мураву пощиплет, водицы болотной хлебнёт, ну сказывай...- мужчина уселся на сухое брёвнышко и приготовился слушать.

 

Сказ Василисы.

Моя мама умерла, когда я была совсем крошкой. Через год отец женился на богатой, но злой бездетной вдове, которая меня сразу невзлюбила и сделала своей служанкой...а отец боялся ей перечить и слово поперёк молвить. Мачеха была расчётлива и скупа: каждой копейке вёлся строгий учёт, каждое перышко с птицы считала, зёрна курам поштучно выдавала. Однажды она меня поколотила за то, что я при просеивании пшена потеряла десять зёрнышек. Она насмехалась надо мной, называла бестолковой неумехой и ощипанной курицей. И чем больше я старалась ей угодить, тем злее становились её насмешки и обиднее придирки. Мачеха попрекала меня куском хлеба и грозилась выгнать из дома на мороз. Каждый вечер я горько рыдала в своей нетопленной, тёмной каморке. В тот день мне исполнилось шестнадцать лет, пришла пора выдавать меня замуж и готовить для свадьбы приданое. Утром мачеха велела мне растопить печку. Но когда я принесла угли в горшке от соседей, она, ударив меня, выхватила горшок, разбила его об землю, а угольки затоптала. «Иди к старой ведьме на болото и проси огонь у неё! И без ведьминого огня не возвращайся!» И вытолкала меня со двора.

В смятении я побрела к реке, чтобы разом покончить со своей несчастной жизнью. Я наклонилась над спокойной гладью воды и увидела своё отражение, перепачканное сажей лицо, красные и опухшие от слёз глаза, разбитую в кровь губу и спутавшиеся клубками волосы. И тут во мне вскипела ненависть, я отстранилась от воды. Жгучее желание отомстить заполнило мою душу. Отомстить! Принести ведьмин огонь и кинуть мачехе прямо в лицо. Да, в лицо! Я захотела, чтобы она обожглась моим огнём, чтобы шрам от ожога остался на её щеке!

Я стремглав помчалась к болоту. Лицо моё хлестали ветки, платье я порвала в колючих зарослях, а башмаки мои увязли в болотной трясине. Но ничто не могло меня остановить! Вскоре я добралась до убежища ведьмы. Её изба возвышалась на пригорке посреди болота, вокруг стоял забор из кольев, а каждый кол украшал череп с кроваво-красными глазницами, в которых плясали частицы пламени. К тому времени уже смеркалось и сотни черепов уставились на меня горящими глазницами! Во дворе было пусто, я села на скамейку у крыльца и стала ждать. К утру во двор спустилась ведьма верхом на метле. С неудовольствием она глянула на меня и спросила скрипучим голосом:

- Тебя неволей сюда привели? Если хочешь, можешь уйти, новые черепа мне вешать некуда. Твой не поместится.

- Я волей пришла, - ответила я, - Моя мачеха велела мне просить у тебя огня.

- За огнём? К ведьме...хе-хе-хе, - проскрипела старуха, - Я дам тебе огонь, но сначала ты поживёшь у меня, будешь убирать избу и топить печь. Если не справишься, то я тебя съем, а из твоих косточек сооружу себе ожерелье. Согласна?

- Да, бабушка, - смиренно ответила я.

У ведьмы я честно отслужила год. Старуха меня не замечала. По ночам она улетала по своим колдовским делам, а под утро возвращалась. Меня не била, не бранила, ворчала только что-то себе под нос. Жить у неё было легче, чем у мачехи. Каждый день я жила мечтой о мести. Ровно через год старуха подозвала меня к себе:

- Ты можешь остаться. У тебя внутри много негаснущего пламени гнева и ненависти. Я научу тебя всему, что знаю сама. Я научу тебя обращаться с огнём и даже направлять его во благо! Из тебя получится настоящая ведьма.

- Нет, - не раздумывая, ответила я, - Я хочу отомстить мачехе за обиды и как можно скорее!

- Быть по-твоему! Ты получишь то, что хочешь. Но результат может тебе не понравиться, - криво усмехнулась старуха.

- Я согласна на всё!

Ведьма подошла к забору, сняла с него один из черепов и вручила мне в руки. Я в благоговении поклонилась ей, взяла желанный огонь и помчалась домой, не чуя под собой ног.

Ворота моего родного дома оказались заперты. Тогда я принялась колотить в них со всей силы. Мачехин голос, раздавшийся со двора, приказывал не открывать самозванке. Злость вскипела во мне, и тотчас из глазниц черепа вырвался огненный луч. Ворота вспыхнули и взорвались, куски разлетелись в разные стороны и начали заниматься пламенем. Влетев во двор и завидев мачеху, я воскликнула:

- Вот твой огонь, держи его! – и протянула ей череп.

Мачеха оцепенела, и за её широкой фигурой я заметила своего отца, но слишком поздно! Они оба округлившимися остекленевшими глазами уставились в глазницы черепа и через секунду взвыли нечеловеческими голосами, ужас исказил их лица, рты раскрылись в гримасе муки и боли. Их волосы вспыхнули, как факелы. Неумолимое пламя пожирало их тела. Лоскутами облезла кожа, обнажив мясо, которое тут же чернело от жара... и обращалось в пепел. От мачехи и моего бедного отца остались горстки пепла.

В ужасе я бросила череп на землю. Меня била дрожь. На жуткий вой сбегались люди со всего села. Они обступили меня, пытаясь успокоить и расспросить, что случилось, кто так страшно кричал? И в суматохе случилось ещё большее зло, к которому я была причастна. К лежащему на земле черепу подбежали соседские дети. Один из них, маленький мальчик лет пяти, взял его в руки. Детский крик до сих пор режет мне сердце.

От загоревшихся ворот заполыхала адским пламенем вся деревня. Я бегала вокруг горящих домов и мечущихся людей, пытаясь спасти их. Но тщетно! Жители погибали один за другим, а я оказалась в эпицентре пожара, задыхаясь от дыма и слёз.

А очнулась здесь, на болоте. Вернее, мой дух. Я не знаю точно, кто я теперь. Передо мной стояла ведьма:

- Ты получила желаемое. Но за злобу свою ты будешь наказана заточением на этом болоте, а освободишься только тогда, когда череп вернётся сюда.

 

Пепел над землёй.

Повисло тягостное молчание. Синие глаза девушки были широко раскрыты и смотрели куда-то в пустоту, губы дрожали. Рассказ Фёдора поразил, хоть он и много повидал на своём веку. Не разум его, а сжавшееся сердце подтверждало правдивость каждого слова...

- Оставьте череп, - взмолилась девушка, сложив руки на груди - И больше никому и никогда он не принесёт вреда.

- Но как же, - засомневался Фёдор, - Служба! Если я без черепа вернусь, то голову-то мне снимут с плеч! Я не для того служил исправно, чтобы на старости лет быть казнённым на плахе.

- Я могу выпустить тебя с болота в любом месте. В дальних северных поселениях тебя никто не узнает и не найдет...

- Хм, - глубоко задумался Федор, нахмурив косматые брови, тяжела была его дума... - Но череп может быть и полезен! Против врагов государевых! Он нужен для войны, как понял я из твоего рассказа. Конечно, я могу оставить череп здесь, но что изменится? Война всё равно начнётся! Ведь череп только оружие, как моя сабля или лук со стрелами.

- Лук со стрелами несравнимы с черепом, - убеждённо ответила Василиса, - Они не убивают так жестоко, так бесчеловечно! Оставив череп здесь, ты сделаешь войну менее кровавой. Да, люди погибнут в бою, но не столь страшной и мучительной смертью! И, может быть, кто-то спасётся!

- Хм, - нахмурился гонец, - Нет, я череп доставлю, службу выполню, - и баста! – гонец встал и подошёл к лошади.

- Но разве тот, кто подкладывает дрова в костёр войны, не более виновен? – вопрошала девушка, - Прошло уже триста лет, но боль моя не утихла. Оставь череп здесь, сделай благое дело!

- Ну уж нет, - твёрдо ответил мужчина и решительно запрыгнул в седло, - Я не мадмуазель и не кисейная барышня, чтобы переживать из-за таких вещей. Череп не мой, поэтому тут я его не оставлю. Довезу, куда велено, отдам Воеводе, а тот пусть решает, в сундук его спрячет или в бою применяет. Я человек подневольный. Моё дело – служить моему царю. А почему ты меня не остановила силой? Меня бы череп сжёг - всего-то и делов!

- Я не хотела останавливать зло злом. Я не простила бы себе, погибни кто-нибудь ещё, - горестно вздохнула девушка, - Я верила, что смогу любого убедить оставить череп здесь.

-Значит не смогла, - пожал плечами Фёдор, - Бывай! Отворяй выход. Может быть, кто-нибудь другой вернёт сюда череп.

Болото стало смазываться и постепенно исчезать, переходя в широкие поля. Вдали дымили костры, показалась застава Воеводы. Фёдор потянул поводья и неспешным шагом направил лошадь к цели своего пути.

Череп отдали царским войскам. Много ещё горя и несчастий принёс он людям, много бед натворил на земле, выжигая дотла деревни и города.

О загадочной своей встрече на болоте с духом Василисы никому Фёдор не поведал, хранил в тайне, и о поступке своём не жалел. За честную многолетнюю службу, за верность и преданность, пожаловал ему государь дворянское звание, землю и ежемесячную пенсию. Старость встретил Фёдор в окружении большой семьи, внуков и правнуков, в довольствии и почёте.

Лишь иногда, в сумраке ночи, чудился ему бледный лик девушки и устремлённые на него глаза, полные мольбы и боли. И казалось ему, что пепел кружится, кружится над землёй, над полями, над его головой и заполняет всю его душу.