Сигаретный пепел обратился черной сажей на мокром асфальте узкого переулка. В воздухе переливался парфюм городской жизни — ночная свежесть мешалась с нотками бензина и остывающего асфальта, хотя иногда мелькал и манящий запах шашлыка из открытой закусочной через дорогу. Ночное небо в тучах, залитых заревом дорожных огней и светом из окон многоэтажек, скрывало звёзды. Скупое мерцание электрической лампы над дверью служебного входа неохотно заливало бледным прерывистым электрическим светом маленькое крыльцо и потрескавшуюся штукатурку на стене, слегка оформляя большой мусорный контейнер и густой пар, валящий из массивных вентиляционных решеток.

Полчаса как наступила тишина после пятничного веселья, но Зинаида не торопилась домой. В смартфоне скользила лента соцсети по хештегу #ятеперьмаг, а Зина смотрела на всех этих новоявленных колдунов, волшебников, магов, чародеев и прочих кудесников и напоминала себе о том, как делать не надо. Её «рукава» из цветных тату в стиле «поп арт» скрывают шрамы от баловства с магией пламени, а кусок чешуи вместо кожи под правой лопаткой остался как напоминание о попытке превратиться в дракона. С пурпурными прядями круто сочетались радужки, по случайности изменившие цвет на бледно лаймовый.

Облако дыма смешалось с ночной моросью после очередной затяжки, а тишину переулка нарушили шаги.

— Добрый вечер, — раздался мужской голос. — Я по работе.

За последней затяжкой окурок взорвался на асфальте снопом искр, смартфон скользнул в карман толстовки, и двое скрылись за дверью. Миновав кухню, а с ней и завесу из едкого аромата хлорки, Зина и незнакомец вышли в бар, где их ждал хозяин заведения Андрей.

За пределами барной стойки темноту нарушал неон пары красно-желтых и розово-голубых вывесок, однако у самой стойки подсветка на полке с разнообразным спиртным и ряд точечных светильников под потолком давали возможность разглядеть спину Андрея, который активно рылся в нижних шкафчиках.

Взгромоздившись на барные стулья, посетитель и Зина еще с минуту ждали, когда Андрей обратит на них внимание.

— О! — Андрей был рад гостю. — Явился! Приветствую!

— Здравствуйте. Явед Ливек — сортировщик.

За последовавшим рукопожатием и кратким обменом любезностями Зина еще понаблюдала, а когда начался разговор по делу, она удалилась в неоновую темноту зала и расположилась со смартфоном на одном из диванов, поймав догнавшее её «Спасибо, Зинуль!» от Андрея.

— Медлить не станем, — начал Андрей, нырнув обратно под стойку. — Вы знаете, что нужно делать, а мне не терпится получить аппарат.

— На свой страх и риск. Помните?

— Да, помню... — на стойке гулко образовались увесистый брезентовый сверток и пустой объемный рюкзак. — И готов. Да простят меня все эти люди.

— Они не узнают, что это Вы. Они вообще не поймут, что с ними случилось.

— Надеюсь. Тогда идём.

От поверхностного скольжения по просторам сети Зину отвлек шелест реквизита и возня. Оставив развёрнутый брезент наедине с тихим гулом винного шкафа, трое проследовали на кухню к морозильной камере, дверь которой больше походила на судовую.

— Красную же? — спросила Зина.

— Пусть будет красная... — выдавил Андрей под скрип тяжелых дверных петель. — Потом, как вернемся, надо будет стереть ее со стороны кухни.

Зина кивнула.

Изнутри морозилка и сама была похожа на какой-то корабельный отсек - всё от пола до потолка обшито стальными пластинами на клепках, светильники в защитных решетках, а все углы немного скруглены. С закрытой дверью помещение казалось чуть ли не полностью герметичным.

Мясные туши при жизни не предполагали, что посмертно, хоть и ненадолго, станут колючими ледяными глыбами. Лениво болтаясь на стальных крюках, они походили на толпу зевак, неохотно дающих дорогу к сцене в разгар рок-концерта.

Оставив туши позади, трое встретились с матовым инеем большого зеркала, расположившегося на задней стенке морозильника. Места в отражении хватало всем присутствующим — и тушам, и людям: молоденькой невысокой Зине в толстовке с капюшоном под джинсы; Яведу – высокому, худощавому мужчине делового вида в пальто, и Андрею — среднего роста парню в кожаной куртке с рюкзаком на плечах.

— Открывай.

Витиеватым движением рук по воздуху Зина оставила незамысловатый знак перехода, проявившийся в холодном инее зеркала.

— Можно... — немного помедлив, ответила Зина.

Трое развернулись и пошли обратно пробираться через мясных “зевак”. Зеркало осталось за тушами, туши остались за дверью, дверь однако же теперь осталась в каком-то сыром погребе, а не на кухне бара.

— Надо бы закрепить... — озадачилась девушка.

Дверь покрыла алая сухая краска, на которой, с легкой руки Зинаиды, тотчас же проступил соответствующий знак перехода.

— Оставьте немного краски, Зинаида. Снаружи тоже надо будет, — посоветовал Явед. — Не факт, что управимся скоро, лучше подстраховаться...

Троицу встретила плотная хмарь и свежий землистый аромат с нотками чего-то еще. Сухая трава и едва заметные верхушки деревьев гостили у серости, заключившей в объятья ветхий низенький кирпичный трактир, поросший мхом, плющом и плесенью. Рядом с трактиром то тут, то там лежали обломки кирпичей – старая кладка давала слабину. Из жестяной трубы над побитой асбестовой крышей дым не валил, а вот запотевшие деревянные окна немного мерцали теплым светом.

— Мне, наверное, лучше будет остаться снаружи... — предположила Зина, рассыпая остатки алого порошка у погреба. — Настороже.

— Пожалуй... — заключил Явед.

— Вдруг не успеем или разделимся... — Андрей протянул Зине пузырек с характерной пиктограммой черепка с костями. — Ты знаешь, что делать.

— Еще ведь не поздно вернуться, — голос Зины дрогнул. – Тебе правда так нужна эта штуковина?

— Ещё как нужна, — Андрей звучал уверенно. — Сама увидишь, как она окупится. Ты же хочешь прибавку к зарплате и чаевых побольше?

Зина промолчала, забрала пузырек с прозрачной жидкостью и на автомате уткнулась в смартфон метрах в трех от входа в трактир, шаря рукой в кармане толстовки на предмет сигарет и зажигалки.

«Надеюсь, обойдется».

В былые времена, трактирщик Голиаф, заприметив новые лица, немедля бы предложил им по кружке фирменной браги за счёт заведения. Хорошую делали брагу. Тогда в воздухе витал аромат вкусной еды, дым сигарет иногда стоял коромыслом, а дополнял образ иной раз очень едкий перегар. Теперь же в прелом спертом воздухе отдавало соляркой, а за грубым деревянным столом в углу трактира, большой Голиаф в компании завсегдатаев поменьше, бесконечно распивал из деревянных кружек уже воспоминания о фирменной браге, так как реальная брага утекла бы на пол по их костям и лохмотьям, при жизни служившим им одеждой.

Так как трактирщик был занят, Явед, Андрей и ожидающий их народ не смогли избежать неловкого молчания, аккомпанировавшего шипенью единственной керосиновой лампы, освещающей лица приветственной делегации.

— Приступайте же, — шепнул Андрей Яведу.

Явед присоединился к Голиафу и остальным за пыльным столом, достал из кармана небольшую стальную сферу, бросил беглый взгляд в сторону встречающих и сосредоточенно зажмурился, сцепив на сфере пальцы.

Первым у керосиновой лампы на табурете расположился среднего роста парень: где-то когда-то присвоенный потертый алый гусарский доломан и блеск медных радужек дополняли немного отдающие свечением, точно кованое железо, кончики пальцев.

Остальные стояли немного позади: среднего роста бледная девушка с рудиментарными жабрами и пухлыми губами, патлатый, бородатый здоровенный детина в кольчуге с широким носом и небольшой наковальней через плечо, низенький худощавый сильно смуглый дедок в мотоциклетном шлеме и прижимных очках с длинными острыми усами и обветренной донельзя кожей и пузатенький мужичок на длинных тонких ножках, с неправильным прикусом, неприличного размера носом, белыми размашистыми бровями и моноклем.

Встречающие зашуршали и забормотали друг другу что-то невнятное, периодически бросая взгляд в сторону вновь прибывших.

Всевозможные щелчки, перепады тональности и прочие звуки, каких Андрей до этого не слышал никогда, имели какой-то ритм, структуру, и даже логику. Однако, Андрею не было ничего понятно, пока он внезапно частично не разобрал очередное щебетание от девицы с жабрами:

— Ч... ...ни там ...зятся? ...ли уже... ...так долго!

— Мар..., ...жди... ...ного..., сейча... — ответил ей «гусар»

Сообщения снова обратились бессмысленным набором звуков. Лямка рюкзака заскрипела от мертвой хватки Андрея, бросившего острый взгляд на вцепившегося в стальной шар Яведа.

«Явед. Скорее»

Сфера: сумерки, невесомость, без запахов, очень просторно. На смену любой одежде приходит рабочий комбинезон. Сотни раскрытых клеток разных форм и размеров, но не крупнее обычной духовки ждали, когда их займут Смыслы - разбросанные повсюду миловидные пушистые глазастые зверьки с маячком на длинной антенне (усике).

Явед появился вовремя. Большинство малюток ещё спали, но некоторые из них уже начали приходить в чувство, потягиваясь и сверкая маячками.

«За работу».

Сортировщик рванул к пробудившимся, которые сразу стали тянуться усиками к нужным клеткам. Собрав в охапку несколько пушистых комков, он рванул с места. До клеток, однако, он донес только двоих, а остальные выскользнули по дороге и тут же уснули в невесомости.

«Соберись».

Концентрация, щелчок пальцев, специальные слова, и в Сфере зависло уже два Яведа, которые могли быстро перемещаться между точками Сферы, а нужные клетки становились им лучше видно, стоило зверькам проснуться. Снова концентрация, снова щелчок...

«Так-то лучше».

— Я Андрей, — прервав разговор, Андрей не чувствовал себя виноватым. Напротив – нечего при человеке говорить о нём всякие гадости. — Здравствуйте.

В тишине трактира даже огоньку керосиновой лампы стало не по себе оттого, что он слишком громко шипит. Сделав пару шагов навстречу присутствующим, Андрей одарил холодным взглядом всех по очереди. Услышав о себе честное мнение окружающих, Андрей пребывал в молчаливом сражении с возмущением.

«Козлы».

— Я Огнеслав... — гусар не успел скрыть удивление, но держался стойко. — А это мой отряд.

Отряд вразнобой покивал в знак приветствия.

— Мы принесли то, что тебе нужно. Никодим! Покажи.

Детина вынес к лампе наскоро сбитый из фанеры и необработанных брусков ящик со следами сухой бирюзовой краски. Если рядом со смуглым старичком или, скажем, бледной барышней этот ящик казался увесистым и даже немного громоздким, то в ручищах Никодима он более походил на аккуратненькую шкатулку, в которой, будто, хранились гусиные перья. Под шипение лампы Никодим вскрыл коробку и удалился на задний план.

Из коробки на Андрея набросился ярко выраженный запах опилок.

— Инструкция есть? – иногда Андрей отличался прагматизмом.

— Там, сбоку. Перед использованием, прочитайте обязательно. Аппарат непростой. Надо разбираться... — внезапно пояснил смуглый дедок в шлеме. — Я и сам в своё время не сразу настроил.

Еще более внезапно пояснил мужичок с моноклем:

— Обратите внимание: мы не берем на себя ответственность за работоспособность изделия, так как не являемся представителями его изготовителя или поставщика, а также, ввиду отсутствия контрактных отношений между нашими сторонами--

— Мы его украли. Но Вы и так это знаете... — прервав сообщение, смуглый дедок покосился на «монокля» и закатил глаза.

Опилки, предательски сброшенные на пол рядом с коробкой, недовольно наблюдали за тем, как Андрей крутил в руках устройство из темного металла — цилиндрический бак литров на пять, обвязанный трубками, змеевиками, кранами и манометрами. Упомянутая инструкция по использованию осталась в коробке, завалившись на оставшиеся там опилки, плотно покрывающие какие-то запчасти и аксессуары. Устройство было холодное на ощупь и, на удивление, пахло новизной. И опилками.

— Вроде всё целое, — осмотрев аппарат, заключил Андрей, — Хорошо...

Наспех заново похоронив аппарат в коробке, Андрей принялся потрошить собственный рюкзак. На полу оказалась гора безделушек, аккуратно запаянных в прозрачные пакетики: где-то расческа с волосами, где-то пользованный бритвенный станок, зубная щетка, ватка с кровью, стакан со следами губной помады и так далее.

Рассматривая с полсотни различных вещей, пятеро периодически обменивались отвлеченными комментариями и одобрительно кивали, после чего Огнеслав заключил:

— Отлично, нас устраивает, забирай аппарат, он твой. Мариш, собери катализаторы.

Мариша фыркнула и характерно повела жабрами, однако скоро принялась складывать пластиковые пакетики во внушительного размера сумку, в которой их уже ждало прилично хлама. Без пакетиков.

Снаружи хмарь стала сильно гуще. Зина послала очередной сигаретный окурок в лужу, снова выдохнув в местный воздух облако едкого дыма. Где-то в сотый раз в наивной надежде посмотрев на экран смартфона, она не увидела там ничего нового: подлое колесико загрузки в браузере вращалось точно вечный двигатель. Лишенный какого-либо соединения с сетью, самртфон снова скользнул в карман толстовки.

«Холодно, блин».

Вдруг, метрах в пятидесяти от Зины хмарь на болотах повело, а сухая трава в том месте окончательно пожухла и быстро обратилась прахом. В воздух поднялось облако густого пара, из которого медленно ступило иссиня-черное антропоморфное изваяние в два человеческих роста с острыми когтями и зубами.

Тихий ветер медленно, почти незаметно уносил облако пара, а чудовище слегка пошатнувшись, повернуло зубастую безглазую морду в сторону Зины и, медленно подняв острый как бритва желтый коготь, методично провело им по воздуху, точно канцелярским ножом по тонкой бумаге.

Получился разрез, из которого на болота тягучими наплывами хлынула мгла, в которой, точно в патоке стали повсеместно пробуждаться чудовища помельче: на их фоне первый монстр казался настоящим исполином. Секунды спустя, он оказался окружен целой армией подобной ему нечисти, подобно манекенам, застывшей в ожидании приказа.

«Началось».

В Сфере кипела работа, когда внезапно был прерван очередной пируэт одного из десятка Яведов со зверьком на пути в клетку. Гигантский зубастый одноглазый кальмар с волчьей пастью размером с большой гроб появился из горы клеток и, без объявления войны, быстро четвертовал несчастного клона щупальцами, после чего небрежно сожрал то, что из него получилось вместе с невезучим зверьком.

Восемь сортировщиков взглянули на настоящего Яведа, который под короткий предсмертный вопль своей копии застыл с пушистиком на полпути в открытую клетку. Явед бросил взгляд на чудовище, после чего кивнул в сторону соратников, и последние, на лету вооружившись мечами, ножами и кинжалами с самыми разными клинками, бросились рубить щупальца подлому моллюску, с переменным успехом уворачиваясь от его калечащих и смертоносных атак. Щупальца же, в свою очередь, отрастали точно головы Гидры, разнося сортировщиков вместе с клетками и оставшимися зверьками. Зверек отправился в клетку, а Явед – восвояси.

— ... Андр... А чт... ...та... за шум? – Огнеслав изъяснялся как обычно.

Кирпич с грохотом разбил окно, впустив в комнату громкий голос Зины снаружи:

— Уходим! Скорее! Здесь чудовища!

Голиаф и завсегдатаи принялись медленно распадаться в пыль, а стены и потолок трактира вместе с мебелью стали плавиться как паста в шариковой ручке под огнем зажигалки.

Переглянувшись, все ринулись на выход. Явед подскочил с места первый и рванул из трактира в погреб, по пути частично распылив одного из скелетов за столом, задев его локтем. Андрей схватил коробку и, поняв, что, возможно, потянул спину, выбежал на улицу. Остальные водрузили на Никодима сумку с хламом, а Огнеслав что-то пробормотал и щелчком пальцев поддал огоньку керосиновой лампе.

Зина стояла недалеко от угла трактира, подняв руки над головой, точно подпирая невидимую стенку в метрах пяти от нее, за которую чудовища не проходили:

— Скорее к погребу! Мой барьер долго не протянет, да и Стражу скоро конец!

За пределами невидимого купола мгла из разреза уже основательно смешалась с болотами, породив еще больше мелких когтистых уродов, которые облепили того самого Стража - каменного гиганта, призванного Зиной на помощь. Под его огромными кулачищами мелкие чудища с треском лопались точно шарики с мазутом, но на их место из разреза приносило новых, а их долговязый когтистый повелитель неподвижно наблюдал за побоищем, пока не заметил, как из оплавившегося трактира на улицу повалил народ.

Тогда он крепко ухватился за край разреза обеими лапами и стал тянуть, шаг за шагом, небрежно отрывая кусок от видимой реальности. Разрез обратился широкой полосой по линии горизонта, многократно усилив поток мглы, теперь затмившей и небо.

В погребе Явед снова вцепился в металлическую сферу, а Андрей с Огнеславом смогли возобновить разговор:

— Вы с нами? — поинтересовался Андрей.

— Нет, у нас свои методы. Марина, раздай катализаторы!

Марина взяла сумку у Никодима и спешно раздала из нее всем по безделушке. Себе тоже взяла одну.

— Если это то, о чем я подумал, то это жестоко... — Андрей держал коробку обеими руками,

— Они привыкшие. — Огнеслав глянул на своих. — Привыкшие ведь? А, Мариш?

Марина бросила косой взгляд на Огнеслава и поморщила нос:

— Постарайся только не так как в прошлый раз, ладно? Больно было ужасно... — девушка приложила чей-то брелок из сумки к виску.

Бровастый с моноклем мельком глянул на сумку и поспешил сообщить, прикладывая к затылку чью-то заколку:

— Напоминаю, что во избежание потери или повреждения инвентаря следует посыпать сумку соответствующим...

— Да-да! Успокойся ты! Роберт, я тебя когда-нибудь придушу, ей-богу... — смуглый старичок в шлеме извлек небольшой пакет с сухой краской бирюзового цвета и покрыл ей сумку.

«Монокль» не унимался:

— Прошу зафиксировать публичную угрозу со стороны Руфуса в целях дальнейшего разбирательства, — Роберт взвизгнул на словах «угроза» и «разбирательство».

Руфус молчаливо управился с краской и приложил ко лбу чьё-то дешевое украшение с бутафорским драгоценным камнем, причитая и косясь на Роберта.

— Не ругайтесь, — бас Никодима заглушил суету, — вы оба умные.

Никодим глухо опустил перед Огнеславом наковальню. Встав рядом, он поднес чью-то расческу к шее:

— Кучнее встаём! — повиноваться голосу Никодима было не в тягость.

Никому.

— Кто знает, может еще встретимся! — Огнеслав набросал на наковальне незамысловатый знак.

— Не думаю... — Андрей был честен.

С молчаливой ухмылкой Огнеслав приложил чей-то смятый носовой платок к груди, произнес что-то невнятное и со всего размаху свободной рукой разбил о валун керосиновую лампу.

Вспышка — и вихрь пламени с треском и гулом унес Огнеслава и его отряд неизвестно куда, в мгновение ока оставив на земле лишь шипящие угли, золу и кучу обожженных костей.

«Ужас. Хорошо, что нам так не надо.»

Пока новый комплект из дюжины сортировщиков разбрасывал оставшихся зверьков по нужным клеткам, Явед расталкивал застывшие в невесомости отрубленные щупальца кальмара-волка. Новые щупальца перестали расти на месте старых после ударов пламенного клинка Яведа, однако, чудище не сбавляло темп и, стремилось ухватить изворотливого сортировщика изо всех сил. Удары клинка сменялись редкими огненными шарами, запущенными в глаз монстра, которые в итоге лишь оставляли ожоги на щупальцах, не достигая цели.

«Умри уже!»

Рывок. Зубы. Щелчок. Темнота.

Чудовище громко сомкнуло челюсти и, издав сквозь острые зубы довольный рык, угрожающе двинулось к копиям Яведа, которые в ужасе наблюдали, как бездушный моллюск заживо проглотил их хозяина.

Внезапно остановившись, чудовище замерло, притихло и начало истерично биться по Сфере, сминая клетки вместе со зверьками. Агония прекратилась под оглушительный взрыв, разорвавший добрую половину кальмара вместе с единственным глазом на багровые лоскуты, которые теперь гротескно украшали невесомость Сферы.

Явед, сжимающий пламенеющий клинок и дымящийся кулак, завис в центре багрового облака. Больше никто не просыпался в Сфере. Но спали далеко не все: из-под гор трясущихся клеток со всех сторон поползли новые щупальца, а резонирующее многослойное рычание набирало громкость, приближаясь к сортировщику.

Характерным щелчком пальцев Явед отправил свои копии в небытие, после чего поспешил удалиться и сам, не дав щупальцу, обвившему его ногу, снова отправить его в волчью пасть.

«Здесь всё».

Трактир оплавился до основания и растекся по местности точно нефтяное пятно, смешиваясь с остатками болота и вездесущей мглой, оставив лишь кусок кирпичной кладки и окрашенный в сухую алую краску погребок – последний оплот реальности, свободный от мглы.

Придя в себя, Явед почувствовал холод. Андрей и Зина уже открыли тяжелую дверь морозильника, в котором виднелись ленивые мясные туши в компании заветной деревянной коробки и отчаянно тащили его внутрь.

— Я иду, иду! - спотыкаясь, Явед забежал в морозильник, тут же навалившись на дверь вместе с Андреем.

Дверь морозильника захлопнулась, а в пустой погреб через мгновенье, согнувшись в три погибели, заглянуло долговязое чудовище со своей свитой.

Скалясь, чудище смотрело в пустоту погреба, а в ногах у него копошились прихвостни, давно похоронившие во тьме каменного Стража. Они быстро набились в погреб, расплавив его в неприглядный тягучий бульон, с которым сами же и смешались, благоговейно, с трепетом и с какой-то нездоровой увлеченностью взирая безглазыми мордами на своего вождя.

«Обошлось».

За барной стойкой было уютно. Мягкий свет заливал трех авантюристов, а неоновые вывески в темном зале приятно подчеркивали обстановку. Андрей с интересом рассматривал обновку, Явед пересчитывал пачку банкнот, а Зина продолжала копаться в смартфоне, радуясь вернувшемуся в него интернету и тому, что пузырек в кармане остался закупоренным. В честь успешно проведенной сделки, Андрей налил всем по кружке светлого и угостил фисташками.

— Говорят, деньги — лучший катализатор... — вдруг нарушила молчанье Зина, бросив взгляд на шуршащие в руках Яведа купюры.

— Смотря для чего... — Явед продолжал перебирать банкноты. — Может быть только для хитрости мошенников...

Андрей хмыкнул.

— Я читала такое про наличные – мол, они всегда кому-то принадлежат. Вот берет Рак-отшельник купюру и точно знает, что была чья-то. Значит, переход сработает.

— Я не стал бы пробовать, на твоём месте... — досчитав деньги, Явед спрятал их в карман. — Вопрос не в том, что катализатор просто должен быть чьим-то. Это должна быть такая вещь, без которой хозяин не мог обойтись хоть сколько-то длительное время, либо что-то, на чем он оставил частичку себя.

— Потому они и трясутся за всякими расческами больше, чем за деньгами? — Зина захрустела очередной фисташкой.

— Именно. – Явед сделал глоток из кружки. — Деньги лучше использовать по назначению. В отличие от, скажем, марли, остановившей кровотечение, или заколки, которой поддерживают аккуратную прическу, от денег часто избавиться хотят так же сильно и быстро, как и стремятся их получить. Особенно, если говорить про наличные...

— Не поняла. Если говорить о такой пропитанной кровью марле, то от нее я бы хотела избавиться сильнее, чем от чаевых, которые я сильно люблю...

— Если тебе понадобится на эти чаевые купить что-то важное, например, еду, ты с радостью с ними расстанешься.

Зина задумалась, а Явед заключил:

— И вообще. Не надо тебе этого. Становиться Раком-отшельником по своей воле - последнее дело. Пока есть вариант делать нормальные переходы - делай нормальные переходы.

— Да уж. Лучше так. Я слышала, что, когда Рак-отшельник при переходе использует катализатор, он может навредить там, где появится.

— Еще он отнимает какое-то время, отведенное на жизнь того человека, которому катализатор принадлежал.

— Серьезно? Вот этого не знала.

Зина снова задумалась.

— Да... Часто на первых порах Раки-отшельники борются с сильным чувством вины, но, со временем, учатся с ним жить... — присоединился к разговору Андрей. — А мы сегодня сбагрили им рюкзак, полный мусора. Теперь у нас есть самогонный аппарат из волшебного металла, с которым можно творить чудеса. Осталось только разобраться как, и будем считать прибыль!

— Подними мне зарплату! — воскликнула Зина и сделала из кружки еще глоток.

Явед улыбнулся и осушил кружку до дна:

— Ну, дело сделано! Мне, пожалуй--

— Вот, же ж, зараза! — вознегодовал Андрей, нервно перелистывая страницы инструкции. — Я не понимаю ни слова! Что за каракули? Какой это язык!?

— Явед, помогите пожалуйста! Он мне без этой хреновины зарплату не поднимет, да и чаевых не прибавится! — Зина не стала скрывать возмущение.

Явед улыбнулся, и принялся рыться в карманах.

— Ну-ка... Из спортивного интереса...

Явед извлек из кармана металлическую сферу, сцепил на ней пальцы и закрыл глаза.

Полусфера. Солнечно. Полянка. Кусты. Деревья. Пахнет цветами и чем-то еще. С дюжину зверьков играло в догонялки. Пробормотав что-то и щелкнув пальцами, Явед стал очень быстрым и скоро переловил их одного за другим. Малютки весело мурлыкали, когда убегали от Яведа и недовольно фыркали, когда им приходилось отправиться в клетку. Через пять минут свободной осталась последняя клетка, но зверька нигде не было. Побродив по поляне, Явед скоро нашел его в кустах. Он не пытался убежать.

Открыв глаза, Явед наблюдал, как Андрей радостно бросает взгляд то на него, то в инструкцию:

— Это потрясающе! Всё понятно!

Зина вопросительно посмотрела на Яведа:

— Ого! Скажите, а как так получается? То есть теперь, если ему попадется книга на таком же языке, он и ее сможет прочитать?

— Что Вы, Зинаида! Это так не работает. Хорошо, что хоть это разобрать может.

Андрей достал из-под стойки нетронутую бутылку из темно-зелёного стекла с маслянистой янтарной жидкостью.

— Явед, не скромничайте! Вот, шотландский! За счет заведения!

— О, спасибо! Ну, я пошел.

Явед принял подарок и собрался уходить, как вдруг Андрей спросил его:

— Явед, а эта ваша работа... На что она похожа?

Явед одарил Андрея легкой ухмылкой и хитрым прищуром:

— Вам лучше не знать... Всего доброго.

В свежем ночном воздухе нотки городской жизни медленно танцевали в преддверии рассвета. С новым днем на улицы выйдут толпы занятых людей, по дорогам замелькают автомобили. Пока же, город будто бы чище, лучше. Прогуляться – самое оно! Карман Яведа приятно оттягивал заработок, а в животе было тепло от крепкого напитка. Он много, о чем размышлял: о судьбе Раков-отшельников, о чудовищах, о молодых волшебниках, но до самого дома, больше всего, его не покидала мысль о маленьком мертвом зверьке:

«Интересно, какой именно момент в инструкции Андрей поймет неправильно?».