Разменная монета

– Приехали, – моя наставница Мария Викторовна, сразу же после того, как мы переспали нынешней ночью, велевшая называть себя просто Марией, стояла в коридоре вагона и смотрела на плавно наплывающий перрон. – Вот тут и будем искать.

– Ты уверена? – на всякий случай спросил я, хотя уже понимал, что в нашей работе нельзя ни в чем быть уверенным до конца. Ни в чем.

– Уверена, – Мария отвернулась от окна, открыла дверь, вошла в купе.

Я зашел следом, украдкой любуясь стройной фигуркой. Интересно, сколько же ей лет? С этими магами сам черт ногу сломит. Наставница уже успела достать из спортивной сумки толстый альбом с потертой вельветовой обложкой. Открыла, повернула ко мне, показала пальцем. На карандашном рисунке среди густых серебряных нитей паутины проглядывала зеленая квадратная башенка с часами. Я мысленно вернулся в коридор, к виду за окном.

– Похоже.

– Не похоже, а один в один, – Мария вырвала страницу, бросила на пол.

Страница мгновенно истлела, рассыпавшись прахом.

– Собирайся, мы выходим. – Мария захлопнула альбом и бросила в сумку.

Мне собраться было что нищему – только подпоясаться. Вытащил из-под откидной койки такую же, как у наставницы, сумку, снял с вешалки ветровку, обычно скрывающую бронежилет скрытого ношения, и натянул на себя. Подхватил левой рукой сумку Марии и, нагруженный как рыночный «челнок» в период «шоковых реформ» 90-х, вышел из купе.

– Вы сходите? – удивилась миловидная продавщица, стоящая возле вагона.

– Да, – кивнул я, спускаясь на перрон.

– Приехали мы, ха-ха-ха, – залилась пьяным смехом идущая следом Мария. – Приплыли.

– Удачи вам.

– И вам счастливого пути.

Как только мы отошли от вагона, смех Марии внезапно исчез, будто кто-то щелкнул выключателем.

– Куда дальше? – спросил я.

– Ищем гостиницу поприличнее, скидываем багаж и выходим на поиски.

– Вряд ли в таком захолустье большой выбор гостиниц.

– Не нуди. Выше нос, это все-таки областной центр, а не полное захолустье.

В гостиницу «поприличнее, но подешевше» нас направила сонная бабушка, вяло торговавшая на станции пирожками с яйцом из большого синего эмалированного ведра. Старенький тряский рейсовый автобус, три остановки до частной семейной гостиницы, оказавшейся на удивление уютной. И недорогой. Да еще и с довольно быстрым интернетом по Wi-Fi. Мы заняли два одноместных номера по соседству.

– Пять минут тебе оправиться и перекурить, – распорядилась Мария. – Через пять минут встречаемся на рецепшене.

Дверь в ее номер закрылась. Я пошел в свой номер. Через пять минут я подошел к стойке. Мария была уже там, показывая сидящей за стойкой миловидной девушке с бейджиком «Маша» на кармане бежевой рубашки и собранными в пучок русыми волосами альбом.

– Нет, – качала головой Маша, – нет, тоже нет. Подождите, – девушка впилась взглядом в рисунок. – Это же Саша Скробов. Точно, – подняла взгляд на нас. – Мы в одном классе с ним учились. Только он...– слегка растерялась, – умер...

– А второго не знаете?

– Лицо знакомое. Смутно так. – Смешно сморщила носик. – Дядя Миша его зовут. Он в электричках билеты проверяет. Вы на вокзале спросите.

– Спасибо, спросим.

Наставница повернула альбом ко мне. На рисунке были парень и пожилой мужчина в форменных рубашках РЖД и с машинками для продажи билетов, изображенные в дверях тамбура затянутого серебристыми нитями паутины вагона электрички. Мария вырвала лист из альбома, скомкала, и пошла к выходу. Я двинулся следом. За автоматической стеклянной дверью наставница вытряхнула в стоящую на крыльце урну бумажный прах из ладони и спрятала альбом в наплечную сумку, вроде как для ноутбука

– Обратно на станцию? – спросил я.

– Так точно.

На станции Мария предъявив корочку «Федеральной службы контроля путей сообщения» на удивление быстро столковалась с начальником и вышла из кабинета с листочком с отпечатанными установочными данными.

– Скробов Александр, – взгляд зеленых глаз вонзился в меня. – Умер от рака две недели назад. Якушев Сергей Михайлович... – выдержала паузу, – сейчас в областной больнице. С раком. Последняя стадия. Выводы?

– Они были нарисованы вместе, – начал рассуждать я, – один умер от рака, второй при смерти. Последствия контакта с Объектом?

– Соображаешь, – сложила листок, убрала в сумку, в которой таскала альбом. – И что дальше?

– Едем к Якушеву?

– Логично, хотя и мало смысла, – решительно вышла из здания станции Мария.

– Почему?

– Потому, что мало шансов, что нас к нему пустят. Еще меньше, что он вспомнит о встрече.

Вопреки обыкновению, Мария ошиблась. Таксист всего за двадцать минут довез нас в другой район города, где в областной больнице умирал Якушев. Пока ехали в Яндекс.такси, Мария успела отправить в Контору данные умершего и получить ответ.

– Прикинь, он был болен одновременно раком простаты, мочеполовой системы, печени, поджелудочной железы и крови, – сказала она, глядя вслед уезжающему такси.

– Ничего себе, – я едва не присвистнул.

Лечащий врач, измотанный жизнью щетинистый мужик лет сорока с едва уловимым запахом коньячного перегара, бегло посмотрев в одну из «корочек» Марии, провел нас в двухместную палату и оставил с пациентом.

– Здравствуйте, Сергей Михайлович, – поздоровалась Мария, присаживаясь на стул для посетителей.

– Здравствуйте, – поздоровался и я, встав в ногах лежащего на кровати. Мобильник, вроде как забыв, держал в руке – скрытно снимал разговор на видео.

– Здравствуйте, – лежащий на кровати худой Якушев тускло смотрел на нас.

Его сосед вообще не подавал признаков жизни – отвернулся к окну и казалось, даже не дышал.

– Что вы хотели?

– Сергей Михайлович, вы работали вместе с Скробовым? – начала Мария.

– Да, на пару билеты проверяли, – слабым голосом ответил Якушев. – На пригороде.

– Скажите, ничего странного вам не встречалось в последнее время на работе?

– Странного? – казалось, умирающий удивился. – Что у нас может быть странного? У пассажира либо есть билет, либо он «заяц». Тогда он или покупает билет или платит штраф. После того, как электронные турникеты поставили на станциях, безбилетников стало гораздо меньше. Иначе просто не выйдешь в город, так что почти все билеты берут.

– Вы помните, как умер Скробов?

– Что же не помнить? Всего пара недель прошла. Он же молодой был, а сгорел быстро, врачи не успели спасти. Сразу последняя стадия оказалась. А я вот еще...

– Среди пассажиров встречались странные?

– Полно: и алкоголики, и наркоманы, и бомжи, и городские сумасшедшие.

– Перед тем, как у Скробова рак диагностировали, ничего необычного не происходило? Чего-то, что запомнилось?

Больной задумался, вспоминая.

– Знаете, – неуверенно улыбнулся, – а ведь был один чудак. Мы его без билета приловили. Клялся, что денег нет, едва не плакал, но выходить не хотел. Мы уже с Сашкой его решили вывести на остановке. А тут из-под колес встречного скорого поезда кусок щебня в тамбур залетел. Этот чудик схватил его и вдруг разжал пальцы, а там... монеты. Он нам отдал за билет. Мы еще посмеялись, мол, фокусник какой. Потом еще несколько раз его видели, но он улыбался и платил. Всегда мелкими монетами.

– Не помните, билет до какой сотановки?

– Помню, – Сергей Михайлович пошевелил головой, поудобнее устраиваясь на продавленной серой подушке, – он ехал со стороны Фокинограда и брал до платформы Козловской. Небольшая железнодорожная платформа в спальном районе. Там ж/д депо на территории старого поселка, Козловки, есть. Маневровые тепловозы ремонтируют.

– Описать его можете? Как он выглядел?

Я напрягся, стараясь ничего не упустить.

– Лет двадцати пяти, высокий, худощавый, но крепкий. Симпатичный такой на лицо, но волосы длинные, черные, до плеч. Он их каким-то кожаным ремешком связывал.

– Спасибо, – Мария встала со стула, – вы нам очень помогли.

– В депо? – спросил я в коридоре.

– В депо, – кивнула Мария, – только поедем на электричке.

– Думаешь, – подобрался я, – можем его встретить?

– Не исключено, – достала смартфон, вызывая такси.

Фокиноградом оказалась та самая станция с зеленой башенкой. Мы с Марией переглянулись, покупая билеты в кассе, и вышли на перрон.

– Он что, где-то здесь живет? – тихо спросил я.

– Почему бы и нет? Смотри, тут за железной дорогой целый частный сектор. Снимает какой-нибудь угол у глухой подслеповатой бабки и думает, что мы его не найдем.

– Но мы же найдем?

– Разумеется, найдем: прочешем тут все частым гребнем и найдем. Из-под земли достанем.

– Но как?

– Описание худо-бедно у нас имеется. И особая примета...

– Волосы, связанные хвостом?

– Мелочь...

Подъехавшая электричка прервала разговор. Всю дорогу до Козловской мы шли по вагонам, будто профессиональные побирушки, цепко вглядываясь в лица пассажиров. Рабочий день – людей в электричке было немного, в основном беспокойные пенсионеры с бесплатным проездом.

Сошли на Козловской. Первый встречный «синяк» дрожащей рукой указал, где депо. Перешли по надземному переходу, пересекающему железнодорожный путь, свернули вправо. Через десять минут ходьбы среди старых панельных пятиэтажек вышли к воротам депо.

– Вам кого? – на деревянной лавке за воротами сидел старичок.

– Вы тут работаете? – Мария сверкнула очередной «корочкой».

Поначалу я думал, что Контора снабдила наставницу целой коллекцией разных удостоверений, и она достает то, которое больше подходит к ситуации. Потом рассказала – это магия: она «корку» в лицо человеку сунет, и он сам прочитает там то, что надо.

– Работаю, – старичок вскочил со скамейки и, оправив картуз, вытянулся во фрунт. – Так точно! Сторож я.

– Начальник где?

– Дык это, – старичок виновато развел руками, – на похороны, значится, все ушли, и Петр Сергеевич с ними.

– На чьи похороны? – деловито уточнила Мария.

– Лялины...

– Кто такая Ляля? – Мария, чуя свежий след, раздувала ноздри как породистая гончая.

– Девчонка, работала тут у нас. Померла, значится. Сегодня и хороним.

– Рак?

– Так точно. Он, проклятый! Уже до молодых добрался...

– Она? – Мария достала альбом, полистала, показала сторожу.

– Так точно, она самая. Похоже как нарисована.

Мария развернула альбом ко мне, показав милую девушку среди розовых кустов, затянутых серебристыми нитями. Я кивнул, впитывая.

– Скажите, а не работает тут у вас такой паренек, – Мария вырвала лист, уронила под ноги. – Лет двадцати пяти, высокий, худощавый, но крепкий. Симпатичный на лицо. Волосы длинные, черные, до плеч. Он их кожаным ремешком связывает.

– Это, – старичок старательно наморщил лоб, – значится, Петька Жижкин. Вроде он.

– Он сейчас на похоронах?

– Не пришел он сегодня чегось. А любил с Лялей болтать, все камешки с ней собирали по путям. Она добрая была, ласковая, слегка не в себе, а так хорошая, отзывчивая.

– Необычного в нем ничего не было?

– Необычного? Да пожалуй, и не нет ничего. Только щебенкой в карманах звенит часто.

– Щебенкой? – не поняла Мария.

– Мелочью, значится, – смущенно улыбнулся дедок. – У нас мелочь по-простому щебенкой кличут. Мужики сказывали, что у него цельный рюкзак мелочи с собой. Еще шутили над ним, что на паперти насобирал или что нищим разменивает.

– Все понятно. Хоронят Лялю где?

– На Ховринке. Недалеко отсюда, километра три, почитай, – повернулся и показал рукой. – Туда ступайте, вдоль железки, а как переезд будет, то вправо вертайте, а потом прямо. Там кладбище старое. Если что, спросите кого. Любой вам кладбище покажет.

– Спасибо, – поблагодарила Мария.

Я с благодарностью кивнул сторожу.

На кладбище мы легко нашли толпу угрюмых пьяных мужиков в засаленных, замасленных спецовках и грубых черных ботинках, и потертых жизнью женщин неопределенного возраста, одетых в одежды темных тонов. Двое пошатывающихся могильщиков насыпали могильный холмик. Возле прислоненного к ограде дешевого соснового креста стоял пенсионер в обносках и жаловался:

– Мне на карту пенсия пришла – семь тысяч, они высчитали там, приставы эти проклятые. Пока я до банкомата доковылял, они половину высчитали, я получил три тысячи всего. Ну что теперь, люди добрые, умирать мне, что ли, боже мой?

– Вы Петр Степанович? – Мария взглядом вычленила в толпе мужчину в потертом пиджаке по моде 80-х годов прошлого века и темно-синем галстуке.

– Да. Вы что-то хотели? – дохнул на нас свежим водочно-селедочным амбре.

– Петр Жижкин ваш рабочий? Он где?

– Не пришел, сволочь, – грубо вклинился мрачно стоящий рядом мордатый мужик с надписью «Мастер» на нагрудном кармане спецовки.

– Помолчи, Иваныч, – Петр Степанович поднял руку, останавливая мастера. – Вы откуда?

– Федеральная служба контроля текущих и средних ремонтов, – Мария показала удостоверение. – Мы можем отойти и поговорить без лишних ушей?

– Надо, так надо, – растерявшийся Петр Степанович спешно забросил в рот какую-то жвачку и пошел с нами по дорожке вдоль могил.

– Расскажите про Петра Жижкина, – начала Мария.

– Что рассказывать? Недавно он у нас. Работал вроде без нареканий. На нашу работу мало кого заманишь: платят мало, работа тяжелая и грязная. Текучка большая. Поэтому, мы тем, кто приходит, особо вопросов не задаем. Контингент в основном бывшие зэки да асоциальные элементы, многие вечно полупьяные. А Петр не пил. Одно, что с Лялей любил гулять, да щебенку с путей собирать. Почитай, почти всю с рельсов вокруг депо собрали. Ляля... Она с заторможенным развитием.... Была... Он ей камешек дарит, а она и рада. Розы любила, растила на огороде.

– На похороны Петр не пришел?

– Нет, позвонил. Отгул взял. Сказал, что приболел, – Петр Степанович отвернулся, глядя на завершение похорон. – Думали, может он женится на ней, отцу ее поможет... Эх, – махнул рукой.

– Адрес домашний его у вас есть?

– У кадровички, Марии Петровны Шугариной, есть в личном деле. Вам срочно?

– Да.

– Хорошо. Я распоряжусь, она сообщит вам. Что-то еще?

– Номер его есть у вас?

– Да, сейчас, – достал из поясной кобуры подержанный смартфон, покопался во входящих звонках. – Пишите.

– Сейчас, – Мария быстро касалась вирт клавы своего смарта.

– 8-910-383-54-21. Записали?

– Записала.

– Я могу быть вам еще чем-то полезным?

– Нет, спасибо.

– Подождите, сейчас Марию Петровну к вам направлю. До свидания.

Петр Степанович отошел к толпе. Вскоре от нее отделилась пожилая женщина в пыльном пуховом платке и подошла к нам.

– Здравствуйте. Вам адрес Жижкина нужен?

– Да.

– Придется до депо доехать, я по памяти не скажу так.

Мы дошли до остановки. Через пятнадцать минут подъехал рейсовый автобус, довезший нас почти до самого депо. Вскоре у нас на руках был адрес.

– Как я и говорила, – Мария потыкала в красный квадратик на виртуальной карте на экране смарта, – частный сектор за железной дорогой. Владелица – Михейкина Антонина Афанасьевна, вдова военного пенсионера.

– А это что? – я показал на пульсирующую желтую точку, движущуюся по улице.

– А это его телефон.

– Он куда-то едет?

– Как видишь. Ты понял, что он делал?

– Получается, он убивает людей ради мелочи? – сделал вид, что не поверил я.

А внутренне одернул себя – не переиграй ненароком!

– Не совсем убивает, – отвернулась Мария, – просто магически преобразует их жизненную энергию в необходимом ему направлении.

– И он понимает, что творит?!

– А это, стажер, – она впервые назвала меня стажером, – ты можешь спросить у него сам. Перед тем как... Если успеешь, – скучным голосом добавила она, идя по улице.

Я видел, что Мария творила в тире на тренировке. Впечатляюще. Вполне могу и не успеть расспросить эту мелочную магическую сволочь. Хотя... у самого руки зачесались от желания всадить магу-уроду парочку пуль в брюхо. Пускай помучается перед тем, как сдохнуть, оценит, что испытывали те, кого он использовал.

– Ты же можешь подключить полицию и заблокировать его.

– Могу, но от полиции в нашем деле толку не будет. Заберут они его, а дальше? Предъявить им ему нечего, выпускать? Или предлагаешь его прямо в отделении грохнуть?

– Разве ты не можешь фокус с каким-нибудь ордером, как с удостоверением сделать?

– Могу, но у всего есть пределы. – Мария оглянулась и ткнула пальцем в сторону вывески пельменной. – Пошли, перекусим пока. Война войной, а обед по расписанию.

Решительно двинулась к заведению общепита.

– А почему бы не поехать на адрес? – я потащился за ней к забегаловке.

– Потому, мой юный друг, что он может почувствовать засаду и не вернуться на хату. Будем караулить до зимы, как два Хатико.

– А если он прямо сейчас сваливает из города?

– А если это не он, а его сосед, чьим телефоном он воспользовался? А если он после звонка Петру Степановичу телефон выбросил, и его подобрала сообразительная старушка, а теперь везет в подарок внучку-оболтусу? А если... – открыла дверь пельменной. – У нас много если и нам в любом случае не помешает перекусить перед засадой. Не известно, когда в следующий раз случится подзаправиться провиантом.

Взяв по двойной порции шибающих укропом пельменей с подозрительно белесым, с вкраплениями колец лука и кусочков чеснока, соусом «Шашлычный маринад», стали есть за стоячим столиком. Мария, косясь на экран смарта, с аппетитом поглощала одноразовой пластиковой ложкой незатейливое блюдо. Я ел через силу, стараясь не обращать внимания на подозрительные взгляды немногочисленных в это время хмурых помятых личностей, бывших, судя по всему, здешними завсегдатаями. Хотелось бежать к проклятой желтой точке и своими руками взять мелочную сволочь за горло.

– Ты ешь, вкусно же, – посмотрела на меня наставница. – Реально вкусно. Пусть не «Братья Караваевы» и не «Пан Запекан», но для провинции вполне прилично.

– Сейчас.

– Ешь, говорю. Может еще и через несколько лет будешь вкус этих пельменей вспоминать.

– Думаешь?

– Знаю, – подмигнула, – первая операция по поимке мага не забывается. Если только...

– Если только что?..

– Если переживешь первую охоту. Настоящая магия совсем не то, чему тебя учили на подготовительных курсах в Конторе. Реальный маг – это не виртуальная программа в тренажере, это гораздо круче и подготовиться к встрече с магией на самом деле ни в каком тренажере не возможно.

– Зачем же нас тогда тренируют, тестируют?

– Больше из традиции, тянущейся еще из времен средневековых охотников на ведьм, да для успокоения нашего ГБ-шного начальства, которое к магии не имеет никакого отношения, а судит лишь на основании папок с секретными досье.

– Понятно. Как же, забудешь такое, – пробормотал я. – Магия вообще не забывается.

Доев пельмени, не спеша прогулялись вдоль проспекта, разрезавшего весь городской район.

– Вот и лед тронулся, – Мария показала экран смарта. Желтая точка двигалась в обратном направлении, параллельно отмеченному пунктиром своему предыдущему маршруту. – Едет, судя по показаниям ГЛОНАСС, в рейсовом автобусе № 25. А был, – показала пальцем, – в отделении банка.

– Мелочь менял?

– При таком модус операнди, скорее всего. Пора и нам садиться в попутную маршрутку и не спеша подгребать на рандеву с нашим мелочным героем.

Подняла руку, тормозя маршрутное такси. Спустя пятьдесят минут мы подошли к скромному кирпичному домику за невысоким забором из зеленого профлиста.

– Задние двери в таких домах бывают редко, – оценила наставница, уверенно открывая калитку. – Тут даже собаки нет.

В ее руке появился глок 17. Я достал свой ТТ и снял с предохранителя. Звонка на двери тоже не оказалось. Мария спокойно постучала в деревянную дверь, укрыв оружие полой ветровки. Я спрятал пистолет за бедро. Через несколько минут дверь без предупреждения распахнулась, явив бойкую старушку в очках и потертом синем спортивном костюме с красной надписью «СССР».

– Вам чего? – очки блеснули подозрением. – Иеговисты? – старушка поправила стягивающую седые волосы голубую атласную ленту. – Так я православная. – Размашисто перекрестилась.

– Мы не иеговисты, – Мария покачала головой и потащила из кармана очередную обманку. – Мы из налоговой инспекции, – раскрыла перед старушкой. – С проверкой к вам, Антонина Афанасьевна.

– Так я налоги плачу, – слегка отшатнулась Михейкина. – Чего сразу ко мне?

– Порядок есть порядок.

– Жилплощадь сдаю по договору, все прозрачно. В конце года вам сдаю копии договоров. Состою на налоговом учете как самозанятая. Чего уж тут проверять?

– Что самозанятая – это хорошо, – Мария спрятала удостоверение. – Не волнуйтесь. Просто плановая выездная проверка.

– Так вы проходите, – вспомнила о приличиях слегка расслабившаяся Михейкина. – Я вас чаем напою. С пирожками.

– Чай – это хорошо, – Мария довольно потерла руки, входя в дом вслед за мелко семенящей Михейкиной.

Я осторожно скользнул следом.

– Скажите, – наставница замерла на пороге кухни, – а до чая жилплощадь сдаваемую можно посмотреть?

– Да там одна комната всего.

– Все равно, так полагается.

– Конечно можно, только...

– Только?..

– Только там жилец сейчас...

– Мы не потревожим, – Мария кивнула мне, – просто посмотрим. А вы пока чай заварите, да покрепче.

– Добавить покрепче? – понимающе подмигнула старушка, потянувшись к настенному шкафчику.

– Разумеется. Добавьте. А мы мигом.

– Там, – Антонина Афанасьевна показала в конец коридора на ободранную, судя по виду еще советскую межкомнатную, дверь из оргалита на деревянном каркасе и, отвернувшись, открыла шкафчик.

Мы подошли к двери. Наставница, вытащив ствол, толкнула ее и скользнула в комнату влево от двери. Я рванул следом, смещаясь от двери вправо.

– Ну здравствуй, Кай. – Мария целилась в лицо сидящего за покрытым старой красной скатертью столом парня.

На столе лежало несколько денежных пачек в банковской упаковке. Руки парня, упертые локтями в столешницу, держали пистолеты. Luger P08, нацеленный на Марию – в правой, ПСМ, наведенный в мое лицо – в левой. Странно, что он нас сходу не положил при таком раскладе. Хотя, кто их магов поймет? Я взял парня на мушку.

– Здравствуй, Герда, – маг подмигнул Марии. – Нашла-таки...

– Разумеется...

– И чего гонялась?

– Я откуда знала, что это ты? Думала, кто-то еще. Почерк был совсем не похож на твой.

Они замолчали.

– Так ты его знаешь? – дошло до меня. – Знаешь эту тварь?

– Горячий какой, – Кай усмехнулся.

– Стажер еще, – ответила Мария.

– Ты ему не сказала?

– Нет. А зачем?

– Тоже верно, кому приятно быть разменной монетой? Так и будем друг в друга целиться? – Кай светски улыбнулся. – Не так я себе представлял нашу встречу... Встречу старых друзей, древних духов...

– Ты стрелять не начнешь?

– С чего вдруг? Поговорим и разойдемся по-хорошему.

– Вы про меня не забыли? – напомнил о себе я.

– А что ты? – удивилась Мария, повернув голову ко мне.

– А то. Если у тебя какие-то дела с этим уродом, и ты готова не стрелять, то я, в отличие от тебя, с ним договариваться не собираюсь. Сколько на нем смертей, ты знаешь?

– Не важно, – она покачала головой.

– Это пока не собирался, – ехидно усмехнулся Кай. – Ты же еще не знаешь, стажер, что я хочу тебе предложить.

– Знать не хочу, – я покачал головой.

– Тогда выйди за дверь и подожди, пока мы с твоей старшей пообщаемся.

– Тебя забыл спросить!

– Стажер, – тяжелый взгляд Марии едва не пригибал меня к полу, – он дело говорит. Выйди и подожди на кухне, чаю пока попей с хозяйкой.

– Мы тут без сопливых разберемся, – нагло подмигнул мне Кай. – Погуляй пока.

Я перевел вопросительный взгляд на наставницу. Мария поощряюще кивнула:

– Выйди.

– Никуда я не выйду, – я шагнул вдоль стены к углу, разворачиваясь влево, чтобы держать две цели и вырвал левой рукой спрятанный за ремнем наган.

– Неожиданный сюрприз, – глаза Марии, глядящей в черный зрачок моего револьвера, нехорошо сузились. – И не скажу, что приятный. Решил сыграть в свою игру, малыш? – перевела глок на меня.

– У нас козырей побольше будет, – Кай перестал целиться в Марию и уткнул люгер в мою сторону. – Четыре сбоку, ваших нет. Шах и мат. Проваливай, пока не поздно.

– Поздно, – голос Марии щелкнул, будто снимаемый предохранитель. – Уже поздно.

Она нажала на спусковой крючок.

– Угу, – кивнул я и влепил пулю из ТТ в переносицу Кая.

Мария изумленно посмотрела на меня, потом на глок в своей руке, потом перевела взгляд на завалившегося лицом на стол Кая. Я влепил контрольную пулю в макушку урода. Для надежности. Кто этих магов знает?

– Как? – губы Марии едва шевелились.

– Вот так, – теперь я целился в нее и из ТТ. – После того, как мы переспали в поезде, ты пошла в туалет. Я разобрал твой глок и вытащил ударник. Магия магией, а оружие надо проверять, Мария. Это был твой первый прокол.

– Были и еще?

– И со стажерами спать не рекомендуется... Ты слишком увлеклась, используя стажеров как разменную монету для поддержания молодости. Не все мы желаем быть разменными монетами, Мария, – я усмехнулся.

Лицо Марии залила мертвенная бледность.

– Как ты понял?

– Я же не так просто к вам в Контору попал: у меня тоже есть свой талант и без всякой магии. А у тебя слишком уж часто гибли стажеры, Мария. Или все-таки Герда?

– Не важно... – Мария до крови прикусила губу.

– Ты недостаточно тщательно проработала мое личное дело. Отобрала сироту без родственников, как любишь, но не сопоставила, что я был в одном детдоме с Костей.

– Костей?.. – наморщила лоб, вспоминая. – Шилякиным что ли?

– Верно.

– Про это я не подумала, а кадровики ваше знакомство не отразили. Досадная недоработка. Постой, но тебя же не было на его похоронах!

– Потому и не было, что мне показалась подозрительной его смерть и я решил не афишировать в Конторе нашу давнюю дружбу.

– И что дальше?

– Дальше? Дальше есть два варианта: ты позволяешь надеть на себя наручники, мы выходим и я вызываю эвакуаторов. Что с тобой решат в Конторе – не мое дело. Или... – я выразительно повел стволом. – Решай быстрее, хозяйка уже наверняка вызвала полицию.

– Я согласна, – Мария убрала бесполезный глок в кобуру. – Уходим.

– Вот и чудненько, – я сунул наган обратно за ремень. – Рад, что ты приняла разумное решение.

– Я только деньги приберу, – наставница махнула рукой в сторону стола, – пропадут же...

– Хорошо, – кивнул я, – деньги собери и стволы. Только без глупостей.

– Легко, – Мария подошла к столу, смахнула деньги в карман плаща, небрежно подняла люгер и... метнулась через стол.

Я знал, что она быстрая, но не предвидел, насколько. Если бы не был готов, то мог не успеть. Язык желтого огня из ствола ударил в правый бок, полуразвернув меня. Я влепил две пули в прекрасное холодное лицо бывшей наставницы. Хорошо приложило – ребро наверняка сломано, но в целом терпимо, бронежилет штука полезная. Кренясь на бок, подошел к столу. Потрогал артерии на шеях тел – мертвы. Для страховки влепил по паре контрольных каждой магической твари в голову и сердце. Древние духи, мать их за ногу! Обтер вставший на затворную задержку, зафиксировавшую затвор в отведенном состоянии, опустевший ТТ, вложил в руку Марии. Забрал ее глок, смарт и деньги из карманов. Подобрал валявшуюся на полу сумку с альбомом. Все-таки хорошо, что Мария клюнула и мне не пришлось стрелять в безоружную. Выйдя из комнаты, отмахнулся от испуганной хозяйки и выбрался на улицу. Вдохнул воздух, не пахнущий смертью и пороховой гарью, и пошел к остановке автобуса. Надо было выписаться из гостиницы и решить, куда дальше. Вернуться в Контору и гоняться за нарушающими закон магами или... В любом случае, надеюсь, у меня будет время разобраться с альбомом.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...