Инна Фале

Белые барханы времени

Порыв еще горячего ветра всколыхнул покрывало шатра, нанес песка. На мгновение Фарук увидел круглый блин солнца на красно-черном небе. Закатные лучи вытягивали тени барханов, подсвечивали каждую песчаную волну, каждую горку. Неожиданно ему показалось, что он и не в пустыне вовсе, а на море. Почудилось, что пески движутся, волнуются. Что они свободны как вода в море, а не закованы как золото в сокровищнице.

 

Фарук достал из кармана потертый листок бумаги и еще раз перечитал заказ. “96, чистокровный египтянин, не религиозный.” Работа легкая и времени много. Четыре года - небольшая оплата, но и проблем соответственно мало. Сумма была настолько мала, что он даже не стал договариваться с Харимом - смотрителем Банка Вечности. Банк не будет гоняться за ним из-за четырех лет. Тут и делить-то нечего.

 

Фарук взял баночки с хной и начал готовиться к работе. Он снял синий бурнус и внимательно изучил руку. Кожа туарега была полностью покрыта символами. Даже на лице и ушах угадывалась узорная вязь. Фарук взял маленькую палочку и принялся аккуратно выводить защитные знаки. Он тщательно обследовал каждый символ, подправлял, наносил, если нужно, новые. После рук, ног и живота пришло время головы. Фарук достал небольшое зеркало и принялся за лицо. После того как тело было полностью покрыто символами, он перешел к полу. Нанес знаки возле двери и вокруг лежака. Посыпал солью и очертил мелом. “Кто его знает, какие сегодня будут демоны”

 

Когда он закончил, на улице уже стемнело. Холод пустынной ночи забирался в шатер, проникал под одежду. Несмотря на стужу, Фарук откинул полог и ступил в темноту. Бескрайнее звездное небо и серые барханы. На сотни километров вокруг не было ни души. Священные земли редко посещались кем-то в это время года. Ветер улегся и ничто теперь не нарушало спокойствия пустыни. Фарук посмотрел на звезды и вздохнул полной грудью. “Бури не ожидается, значит, и с работой можно не торопиться”.

 

Он умылся и переоделся в свободную одежду, повязал голову куфией. Из сумки достал субху и священное писание. Привычным движением проверил, на месте ли ножи - ножи приятно касались внутренних предплечий. Молиться не стал, не стоит обращать на себя внимание всевышнего сразу перед тем, как собираешься его обворовать.

 

Он опустился на лежанку из старых одеял, вдохнул полной грудью и потер знак между пальцами левой руки. В тот же момент его укутало сном.

 

***

Фарук завис посреди посреди столба из света. Вокруг него плавно кружили призрачные души. Их блики были обращены наверх, глаза полны восторга. Невидимым течением души умерших плавно несло к Банку Времени. В ожидании клиентов Фарук часто думал о том, как это работает. Магнит ли это, божественная песнь или еще что? Секрета он до сих пор так и не смог раскрыть, и каждый раз, оказываясь в Потоке, неизменно задавался этим вопросом. В Банке у душ забирали непрожитый остаток века, взвешивали сердце с пером Маат, и отправляли их соответственно весу грехов куда следовало.

 

Бывало, что души не доходили до Банка. Обычно это означало, что, будучи еще человеком, душа находила проводника из мира мертвых. Проводник выводил душу из ада и получал в награду остатки века души. Если Проводник был опытным, то делился и с работниками Банка, а те в свою очередь закрывали глаза. “Что поделаешь, даже небесная канцелярия не без греха!” Чтобы не нажить проблем, Фарук обычно выводил только очень старых людей, возрастом за девяносто.

 

Фарук нетерпеливо посмотрел на указательный палец. Символ еще светился, но уже не так ярко как прежде, это означало, что сила его была уже на исходе, и Фарука в любой момент могло выкинуть из Потока - живым было там не место.

 

-Если этот дед не поторопится, то придется уходить без него. Четыре года - не такая уж и большая потеря, - прошептал он нетерпеливо.

 

Потеря, и вправду, была небольшая, если бы у Фарука оставалось еще лет семь. Лет семь было бы прекрасно! Достаточно времени, чтобы найти нового клиента. Но у Фарука не было семи лет, не было даже года. В последний раз ему удалось сорвать большой куш - двадцать пять лет. Двадцать пять! Фарук радовался как ребенок. Но большие годы не пошли ему на пользу - решив отпраздновать невероятную удачу, он сыграл в казино. Игры, веселые распутные девицы, наркотики, вино. Фарук настолько заигрался, что пришел в себя только за три месяца до смерти. Он уже чувствовал, как сильнее прогибаются весы Осириса. 777 лет. Ровно столько должен он продержаться в этом мире, если не хочет попасть на растерзание разгневанным богам. “Ч.... бы побрал этого папашу!” Фарук хотел выругаться, но вовремя вспомнил, где он находится. “Не стоит громко звать хозяина, если залез в дом.”

 

Папаша! Папаша Фарука был человеком набожным и уважаемым. Ученый муж. Он из простолюдинов дослужился до главного служителя Египетского Храма Богов Подземелья. Фарук всегда удивлялся, как у такого набожного и правильного родителя мог вырасти ОН. Но, как оказалось, яблочко упало недалеко от яблони, и не в пользу родителя. Соблазнившись большими деньгами, отец утащил из церемониального зала главный рубин, продал его и напился. И все бы ничего, но ноги принесли пьяного в стельку служителя в храм, где он испражнился прямо на статую Анубиса. Разгневанный бог проклял весь род главного служителя. На следующие 777 лет в царстве ночи для его семьи было отведено специальное “теплое” местечко. Папаша уже давно “грелся” там, но Фарук не собирался отвечать за чужие ошибки. Оставалось еще двадцать три года. Двадцать три, а потом можно будет перестать за пару лет воровать души и начать жить свою жизнь. Может даже жениться и завести детей. А главное, не бояться умереть. “Нет, просто назло этому шакалу! Пусть кусает локти, старый пес!”

Он нетерпеливо всматривался в Поток. Символ на пальце уже начинало жечь. “Вот. Неужели!” Среди серых и белых эфиров показалась черная душа с красными венами на руке. Фарука передернуло. “Передозировка. Не самый приятный способ самоубийства. И не самый верный. Поэтому чуть время и не пропустил. Ох уж эти самоучки!” Он же ему ясно писал - выстрел в голову- тогда не будет опозданий. Но даже самые несчастные из самоубийц не хотят выглядеть некрасиво в гробу. “Странно, что дед с такими привычками вообще дожил до 96.”

Фарук задрал левый рукав и средним пальцем прошелся по рисунку спирали на внутренней стороне локтя. Чуть замер, прицеливаясь. Знак уже был на исходе и сила потока утягивала Фарука за собой, мешая навести прицел. Кинул на авось. Потянул. Черная душа вздрогнула, рванулась было наверх, к свету, к песне. Фарук поднял голову и посмотрел на Банк. “И все же, что же их там так манит.” Потом потянул еще. Зашептал что-то на мертвом языке, призывая душу. Успокаивая ее. Пробуждая. Душа обвисла и последовала без сопротивления. Oн вытянул ее к себе. Выпрыгнул с ней в темноту, за пределы Потока. Нежно опустил на землю. И со всего размаху залепил ей громкую пощечину. Что поделать?! Ничто так не пробуждало души, как резкий удар знаком Вэй по лицу.

Фарук посмотрел на младенца, в которого превратилась душа. Tот мирно сопел на полу. Выдернутые из Потока души вновь проживали свой жизненный цикл - они превращались сначала в младенцев, а потом очень быстро взрослели. И если не удавалось вывести душу до момента ее земной смерти, то она навсегда терялась в подземном мире, становясь его пленницей. Фарук ухмыльнулся, вспоминая, как яростно розгами отец вбивал в него основы религии. “Ну хоть чему-то нужному он меня научил.”

 

Первым делом нужно было выйти из пустыни, и не отвлечь Кошку, которая ожидала здесь прихода Фараонов. Поток был сегодня особо активен, никак, катастрофа какая приключилась. О Кошке поэтому особо можно было не переживать. Ей нужно внимательно следить за Потоком. Но и задерживаться не стоило - время текло в пустыне быстрее обыденного. Поток буквально высасывал украденные годы обратно. “Пойти лучше по левой стороне. Она хоть и длиннее, но безопаснее.” Проводник подхватил младенца на руки, замотал в песочного цвета тряпки и направился в обход священного животного.

 

Неожиданно башня банка ярко засветилась, кошка вспрыгнула на ноги. Фарук пригнулся и замер. Мысли пчелами роились в голове. “В банке недочет. Опять какой-то идиот украл молодую душу!” Выбора не было, нужно было бежать через центр пустыни, иначе сейчас поднимут Ифритов, и тогда он уже никуда не сможет уйти. “Не хотелось бы облегчать задачу Анубиса, умирая у него под дверью.” Фарук резко изменил направление и побежал прямиком в лапы кошки. Проснувшийся от переполоха ребенок радостно агукал в его руках, и Фаруку пришлось рукой закрыть ему рот. Еще немного, еще чуть-чуть. Ребенок нетерпеливо ворочался, крутился. Ноги Фарука вязли в песках. Сердце колотилось, норовя сбить Фарука с бега. Наконец-то малышу удалось ослабить хватку и раскатистый детский плач разнесся над пустыней. Огромная кошка повернула голову и вперилась вертикальными зрачками в Фарука. Его прошиб холод. Фарук резко остановился. Наклонил голову, пытаясь слиться с песком. Замолчал, разглядывая кошку, и малыш. Посланница Бастет внимательно вглядывалась в пески, ища то, что отвлекло ее. Знак отвода глаз был бы сейчас кстати, но он был вне досягаемости на правом запястье. В абсолютной тишине Фарук слышал как капает с него пот, как бьется сердце. Каждый удар отмерял секунды до появления Ифритов. Тук. Тук. Тук. Кошка сидела не шевелясь, уставившись на землю. Все замерло. В мертвой пустыне даже ветер не играл песком. Покой показался Фаруку таким всеобъемлющим, что он засомневался, а не остановился ли Поток. Но оборачиваться не стал. Тук. Тук. Тук.

 

Тонкие сирены зацокали, застучали, защелкали на разные лады. Это был сигнал высшей тревоги. “Неужто младенческую душу увели?!” Фаруку сигнал пришелся на руку - кошка на мгновение отвернула голову, Фарук дотянулся средним пальцем до знака отвода глаз, одновременно запрыгивая кошке под брюхо. Оставалось только добежать до хвоста и они на свободе. “Черт бы побрал это казино. Так рисковать из-за каких-то четырех лет.” Фарук в который раз зарекся не играть больше. “Никаких больших ставок. Только мелкая работа менее пяти лет.”

 

Он несся что было сил. Впереди уже маячили Врата пустыни. Еще пару рывков, и они на свободе. Огромный хвост помелом качался из стороны в сторону. По обеим сторонам ворот песок закручивался смерчами. Невидимое волшебство поднимало песчинки, как солдат зазывая их в строй воронки. Вихри уже достигали размеров кошки, но все еще продолжали расти. Ребенок на руках Фарука с каждой секундой становился все тяжелее, а ноги туарега все слабее. Когда они достигли Ворот, огромные Ифриты преграждали им путь. Их огненные мечи освещали темноту подземного мира. “Это конец!” Он никогда не думал, что Анубис выиграет. Было обидно умирать так близко от цели. “Только 23 года. Обманывать 754 года, чтобы споткнуться на последних метрах.” Фарук сбавил шаг - прятаться не имело смысла. Он вспотел, устал и тяжело дышал. Ифритам Фарук не показался опасным, и огонь на их мечах чуть поутих. Створки Врат медленно двигались друг к другу. Еще только маленькая щель. “Минута- и все кончено”. Фарук глянул на младенца.

 

-Ну прости, дедуля! - он слегка коснулся пальцем носа младенца и улыбнулся ему. Малыш радостно заулыбался в ответ.

 

Неожиданно огонь мечей погас. Фарук вздрогнул. Ребенок испугался и мечи разгорелись с новой силой.

 

“Ну конечно! Детской смех. Что может быть безопаснее!?” Фарук как ненормальный принялся корчить малышу рожицы. Малыш насупил брови, как бы раздумывая улыбаться или плакать. Потом улыбка все же победила сомнения. Сначала неуверенно, а потом все более радостно реагировал он на ужимки Фарука.

 

Ифриты стояли, как зачарованные. Огненные мечи укрылись окружающей тьмой. Продолжая корчить рожицы, Фарук медленно двинулся к выходу. “Никаких лишних движений. Мы абсолютно безопасные! Абсолютно!” Они еще успели протиснуться в узкую щель, и ворота с грохотом закрылись за их спинами.

 

Ноги перестали слушаться Фарука, как только он он переступил Врата пустыни. Он еще успел положить ребенка на землю и тут же упал. Пополз, прислонился спиной к огромному камню, но сердце никак не могло успокоить бег. Горло разрывалось холодом. Он громко дышал.

 

-Ты - Фарук?

 

В тот момент когда душа выходила за границы нейтрального пространства, к ней возвращалась память о предыдущей жизни. В конце концов, было бы бессмысленно мучить или холить души, которые ничего не ведают, чем они это заслужили.

 

Фарук посмотрел на клиента, тот выглядел уже как трехлетний ребенок. Взрослый голос и поведение маленьких душ на этом периоде всегда сбивали Фарука с толку. Пухлый малыш стоял возле валуна и крутил какое-то подобие белья из своих пеленок. Фарук отвернулся.

 

-Спасибо, что вытащил меня.

 

-Рано еще благодарить. Надо сначала дойти. - Фарук глубоко вдохнул. Сердце постепенно сбавляло бег. - Ну да времени у нас достаточно. Успеем.

 

-А-а-а.

 

Фарук спиной почувствовал, что малыш замер. “Ну вот, как обычно наврал.” Поэтому Фарук никогда и не брал заказы моложе девяноста. Почти каждый клиент безбожно врал на счет своего возраста, чтобы легче уговорить Проводников. Чем старше клиент - тем меньше проблем с Банком. Проводники знали это, но все равно соглашались - пара-тройка лет еще никому не помешала.

 

-Сколько тебе на самом деле лет? - сегодня у Фарука не было настроения мучить клиента.

 

- Шестнадцать

 

-Шестьдесят! - Фарук решил, что он ослышался. Нет, Фарук даже надеялся, что он ослышался. Ради сорока лет Банк поднимет каждую песчинку. Что говорить о восьмидесяти четырех? Он резко повернулся к ребенку. Сейчас было не до сантиментов. !

 

- Ты хотел сказать шестьдесят? - Фарук по-детски скрестил пальцы. “Шестьдесят! Шестьдесят! Шестьдесят” - молился он.

 

Неожиданно малыш совсем по взрослому поднял голову. - Мне шестнадцать, и я убил себя. Я хочу родиться снова. Ты принял заказ. Ты не можешь отказать.

 

Фарук хотел что-то сказать, но слова не выходили из горла. “Шестнадцать. Это Восемьдесят четыре года. Восемьдесят четыре! Провести его, и мне никогда больше не придется прятаться на задворках у Анубиса. Никаких больше чужих Адов, никаких договоров и подземелий. Никакого страха по ночам, что не успею!”

 

-Восемьдесят четыре! - только и смог выдохнуть он.

 

-Семьдесят четыре.- взгляд трехлетнего малыша был тяжелее чем у многих стариков. -Семьдесят четыре. Я хочу узнать, как это - быть отцом. Я хочу оставить им внука!

 

“Наглец!” Фарука это даже восхитило - еще никто и никогда не торговался с проводниками душ. Но нигде и не сказано, что так нельзя. Фарук казался себе рыбой на берегу. Он мог только открывать рот, не в силах произнести слова.

 

-СЕМЬДЕСЯТ четыре! - продолжил малыш, так и не дождавшись ответа. - Это очень много. Этого хватит тебе на всю жизнь.

 

“Теперь ясно, кто этот идиот, который разозлил банк! Я! Я этот идиот! Через пару часов все подземные стражи будут знать, что этот идиот - Я, и тогда я больше никогда не смогу заглянуть сюда. Ну с такой оплатой мне это и не нужно.” Мысли словно суслики носились в голове, пока Фарук пытался успокоить нервное сердце.

 

-Десять лет задаток!

 

-Что? - малыш докрутил подгузник и теперь критически осматривал свое творение.

 

-Десять лет сразу, остаток по доставке. - Малыш кивнул и Фарук уверенно подошел к нему. Присел на корточки, дотронулся до своей груди. На месте сердца еле заметно светился знак Лебе. “Как игрушка на батарейке, честное слово!” Даты нигде не стояло, но Фарук всегда точно знал, сколько времени ему оставалось. Сейчас оставалось чуть меньше трех месяцев. Он положил левую руку на ярко красное сердце малыша, а правую на свое. Замер. Тихо, только губами почитал заветные слова из Священного Писания. Когда Фарук открыл глаза, его знак сиял полной силой. Свечение было видно даже сквозь одежду. Фарук глубоко вдохнул. Ему опять удалось отсрочить свидание с Анубисом.

 

-Вперед! - Он резко развернулся и пошел. - У нас всего 13 часов, и Банк идет по пятам.

 

Мысль о семидесяти четырех годах приятно грела испуганную душу.

 

Для начала следовало осмотреть осмотреться и подготовиться.

 

-Какой у тебя ад?

 

-Я, я не знаю. Звери какие-то. Опоссумы? Нет, гиены. Огонь, Люцифер, Харон.- пустился в перечисления малой.

 

Фарук болезненно скривил лицо. Еще каких-то пару сотен лет назад он только по лицу клиента с лёгкостью мог сказать, какой у человека ад и доставать ли шкатулку с сушеными ногтями или крест и библию. Современная же молодёжь абсолютно не разбирались в богах и культурах. Всё смешалось, спуталось, рождая абсолютно сумбурные комбинации, в которых Люцифер катался на пароме Херона, а за проезд платили выпавшими зубами и кукурузой.

 

-Геенна, - Фарук потер виски, как будто болела голова.

 

-Что?

 

-Геена. Геенна огненная, а не гиена.

 

Мальчишка равнодушно пожал плечами.

 

Фарук оглянулся на пухлого малыша в тряпичном подгузнике. - Ну что ж, пойдём, посмотрим, что тебе навеял интернет. - Он взялся за кольцо и потянул на себя железную дверь ада.

 

Дверь открылась со скрипом. Пользовались-то ей часто, но не смазывали. Вот здесь уже, наверное, и начинался личный ад слесарей: дверь скрипит, а смазать нечем.

 

Они оказались на узкой дороге - сойдешь с нее и останешься здесь навсегда. Через выжженное поле дорога вела к темной реке. Фарук посмотрел налево. Там, насколько хватало глаз, простиралась только мертвая земля. Он, нехотя, посмотрел направо - с этой стороны услужливо расположился его личный ад: игровые дома зазывали яркими вывесками, чтобы не отпустить никогда; красивые девушки протягивали к нему руки, чтобы увлечь его на мягкое ложе, заманить, и в нужный момент обнажить ряд острых зубов в самом сокровенном месте; со стороны реки к нему бежала мать - и Фарук резко ущипнул себя за руку. Отвел глаза и схватился за правую мочку. Усиленно до боли потер. Знак Блинд активировался. Ад пропал. Вместо ярких вывесок и красивых женщин на поле остались только полусгнившие трупы. Их глаза с ужасом и смотрели в пустоту, а руки тянулись к невиданным удовольствиям. К чему-то, чего они так и не достигли при жизни. В их глазах теплилась капля надежды - и это был самый настоящий ад. Не мучения были адом, а надежда. Надежда на исправление. Надежда, что что-то еще можно получить, доработать, вымолить. Надежда, которую они смогли бы воплотить, пройди они свои метры до реки, но из-за которой они и застряли в этом мире. Не было стражников, не было стен, не было замков. Были только собственные мысли и капелька надежды - вот тебе и весь ад.

 

Кто-то до боли сильно сжал его руку - Фарук совсем забыл про малыша. Он взглянул на ребенка, тому было сейчас на вид лет пять. Малыш с ужасом уставился на пустое поле слева - каждый мог видеть только свой ад. Фарук сжал руку малыша в ответ и безымянным пальцем провел по знаку на левом виске. Ноша проводника - видеть чужой ад.

 

Неожиданно поле ожило. То тут, то там из тумана появлялись знаменитые певцы и актеры, и просто веселые люди. Они разговаривали, смеялись, обнимали друг друга. Казалось, что лучшие друзья собрались вместе. Они радовались малышу, как будто он был одним из них - дорогим другом, которого они давно не видели. Десятки протянутых рук и дружественных улыбок. Хор голосов.

 

-Пойдем к нам! - взмах рукой со жгутом

 

-Ну наконец-то! - задорно подмигнул парень, сосредоточенно подогревая ложку.

 

-Давай, все уже готово! - девчонка гламурно выпустила пар кальяна.

 

-Где тебя носило так долго! - и в протянутой руке малыша уже лежит джойнт.

 

-Догоняй нас! - веселый мужчина втянул белый порошок

 

Малыш натянулся струной, и лишь рука проводника удерживала его от шага к удовольствиям. Фарук бы с удовольствием потащил клиента до выхода, но каждый должен был сам победить свои соблазны. Как у каждого проводника , у Фарука имелась парочка трюков в запасе, но для них было еще рановато. Сейчас он мог только держать мальчишку на дороге, говорить с ним, и надеяться, что тот быстро победит морок. Фарук оглянулся на другое поле - все эти полусгнившие трупы были чьими-то клиентами. Клиентами, у которых кончилось время. “Шестнадцать лет”

 

Хор голосов продолжался. Мальчишка блаженно улыбался и тянул руки.

 

-Ты же помнишь, как это! - черноволосый парень подошел поближе, присел на корточки и заглянул малышу в глаза. -Старик, я так давно тебя не видел! Поможешь? - он протянул мальчишке жгут

 

Неожиданно ребенок взглянул на Фарука. В его глазах больше не было затуманенности.

 

-Это все не правда. - Раш никогда не кололся. Не хотел портить свое идеальное тело. - ребенок горько улыбнулся и уверенно потянул Фарука вперед

 

Они сделали пару шагов, и веселая компания растаяла позади. Сквозь застеливший поле туман послышался кашель и плач. Постепенно сквозь дымку проступили неясные очертания. Когда они подошли ближе, то смогли рассмотреть девушку в старом деревянном кресле-качалке. Девушка была настолько худа, что углы костей, казалось, готовы разорвать кожу при каждом движении. Если бы не ее голова, то можно было подумать, что кто-то просто кинул старый плед на выброшенное кресло. Она калачиком свернулась в потертом кресле. Почти прозрачными пальцами она до крови корябала старое дерево.

 

-Саба? - Уже больше не малыш, а школьник вглядывался в девушку, ища знакомые черты.

 

Девушка не ответила, и только плач ее стал сильнее. Между душераздирающими всхлипами она напевала незатейливую мелодию, которая заставляла сердце разрываться еще сильнее.

 

-Саба, это ты?- голова мальчишки уже почти исчезла в тумане.

 

-Это не она. Это просто морок. Пойдем! - Фарук потянул его за руку и сел на дорогу.

 

Безнадежность давила на плечи. Хотелось просто сидеть посреди дороги и не делать больше ни шагу. Пойти к девчонке, закутаться в ее плед и лежать.

 

Фарук встряхнул головой, поняв, что его затягивает. “Сколько времени прошло?” Ему еще никогда не приходилось проводить такие молодые души, и он был удивлен, насколько их переживания интенсивнее чем у более зрелых душ.

 

Его рука держала пустоту.

 

-Черт! - он все же произнес это слово в аду. Он упустил мальчишку, а без выполненного договора он не сможет активировать даже свои десять лет.

 

Фарук нагнул голову и провел обеими руками вдоль задней стороны шеи от спины к голове, активируя знак Клир. Нагнулся и быстро начертил что-то на дороге. Он посмотрел на поле и сделал шаг в туман.

 

Некоторое время не происходило ничего. Потом знак на дороге засветился, натянулась до сих пор невидимая золотая нить. Она постепенно сворачивалась в кольца знака, как удочкой вытягивая что-то из марева. Первым появился Фарук. Его тело обвисло, а глаза бездумно глядели в пустоту. За его рукой, привязанный накрепко веревкой, сомнамбулически переставлял ноги парнишка лет девяти. За руку ребенок волок по земле что-то непонятное, угловатое, серое.

 

Как только веревка кончилась, и Фарук ступил на знак, свечение пропало. Он обессиленно упал на дорогу.

 

Сознание возвращалось медленно. Фарук не мог сказать, сколько времени он пролежал на дороге. Солнца здесь не было, и единственными часами был только возраст мальчишки, но у Фарука не было сил, чтобы повернуть голову. Собрав последние усилия он потер пяткой о дорогу. Знак Шутц тут же раскрыл защитный купол. Защищал этот купол мало от чего, но ненадолго останавливал взросление клиента, что сейчас, наверняка, было нужно. Фарук устало хмыкнул. За семьсот лет он очень много времени посвятил правильному расположению символов на теле, и вот теперь его усилия оплачивались, но сейчас было не до самодовольства. Фарук попытался восстановить в голове последние события.

 

Когда он вошел в туман, то обнаружил мальчишку в старом кресле. Там, где был бы и он сам, не будь у него защитных вязей. Ребенок закутался в плед к подруге. Так и нашел их там Фарук - двое испуганных детей в огромном старом кресле - качалке. Они мерзли и дрожали. Туман холодными пальцами залазил под плед, мокрыми каплями садился на волосы и нос. Со всех сторон наступала звенящая тишина. Опасная, напряженная, скользкая. Кресло покачивалось и противно скрипело. Как ни пытался Фарук, ему так и не удалось расцепить детей. В итоге, ему пришлось отдать девчонке пять лет - чтобы сдвинуть ее с места. Туман никого не отпускал просто так. Ну ничего, мальчишка вернет ему это время.

 

-Ты подсядешь снова. И она. - Ему не нужно было поворачивать голову, чтобы заметить, что они очнулись.

 

-Мойры.- только и смог выдохнуть голос слева.

 

Фарук вопросительно молчал. В его голове разматывался клубок ярости. Похоже этот малец надул его снова.

 

-Я договорился с Мойрами, - продолжил голос. - Они выплетут наркотики.

 

-Сколько?

 

-Восемь.

 

“Что ж, восемь - не так уж и много лет за изменение судьбы”

 

-Обеим по восемь

 

-Обеим? Идиот! Их три! - Фарук резко сел и мгла закрутилась перед глазами. Он снова лег. Набрал было воздуха, но сказать было нечего.Слова не имели смысла - мальчишка его обыграл. Фарук согласился на работу за четыре года, а сейчас, даже с мойрами, ему достанется....пятьдесят.....пятьдесят минус пять для девицы - итого сорок пять. Неплохо.

 

-Извини, - раздался тихий голос.- Мои родители не вынесут этого снова.

 

Пауза

 

-Да. Я опять хочу к ним. Мойры обещали.

 

Сквозь желтое свечение купола четко проглядывались завихрения серого тумана. Красиво.

 

После покоя купола мокрый туман и непонятно откуда взявшийся ветер неприятно морозили тело. Как ни странно, сильный ветер нисколько не разгонял туман, а лишь трепал одежду. Из плотного марева доносились какие-то стенания, звуки, зазывы. Мальчишка испуганно смотрел туда, но крепко держался за руку проводника. Иногда он останавливался и его приходилось силком стягивать с места. Плюс был в том, что за его шестнадцать лет он, даже с наркотиками, не успел уж очень сильно нагрешить. Дорога грехов по десять метров за год. А если учитывать, что первые пять в копилку не идут, то кроме наркотиков и мучить мальчишку было особо нечем. Минус был в неустойчивости его души. Более опытные души с легкостью могли проходить мимо чужих страданий. И, пока ад выискивал их “слабые места”, обычно удавалось пройти достаточно далеко. В случае же с мальчишкой действовало все, и иногда приходилось просто ждать. Привязывать мальчишку знаком к дороге, окроплять святой водой, будить перестуком четок и ждать. К сожалению, на души нельзя было наложить защитные знаки. Души должны были просто выдержать свой ад или остаться в нем.

 

Во второй части пути из тумана то и дело выходила мать парня. То счастливая она говорила, как ей хорошо без него; то несчастная умоляла помочь; то она принимала наркотики, то ей их вкалывали, подсыпали в кофе, продавали в аптеке под видом цитрамона. Пару раз появлялся отец, но такого сильного эффекта это не производило и туман быстро оставил отца, сконцентрировавшись на матери.

 

Видения прошлого тянули руки, но не смели ступить на дорогу. У любой души есть выбор пережить свои грехи.

 

От самого привала Фарук нес девчонку на себе. У нее не было сил идти, а мальчишка наотрез отказался оставлять ее там. И было невозможно заставить его. Ад можно пройти только по своей воле. Она же была в чужом аду, поэтому ее проводник мог нести. Фарук не понимал, как она могла оказаться на чужой Дороге. Никто не мог ступить в чужой ад, кроме проводников вроде него. “Любого другого я бы бросил там на месте, но у меня есть только три месяца, и мальчишка пользуется этим.” Особых хлопот девчонка не доставляла - она руками и ногами обхватила Фарука, как будто не было у нее на всем свете никого роднее. Весила она тоже не много. Хлопот не доставляла- это был не ее ад. Она лишь равнодушно смотрела в поле, не задерживаясь ни на чем. Фаруку еще никогда не приходилось забирать души из ада, и он не знал возможно ли это, и будет ли девчонка в своем уме. Но сейчас у него не было другого выбора, кроме как нести ее по узкой дороге. Сидела она спокойно, и лишь изредка теребила мочку уха Фарука.

 

Проводник глянул на мальчишку - ему было уже лет десять, значит времени оставалось не так уж и много. “До конца дороги еще метров двадцать, а там через речку и в мир.” Как точно называлось место, куда попадали души после реки, Фарук не знал. Как бы странно это ни было, но по прибытии в аду никто не выдавал красочных карт-путеводителей, где на лощеной бумаге четким шрифтом расписаны были бы названия мест ада и их история. После речки ад заканчивался. Был ли это Стикс, Гьёлль, Манала-река или какая другая, проводник точно не знал - тут опять пригодилась бы карта. А может для каждого это была другая река. За рекой возвышался столп света. Как будто поставили в темноте театральный прожектор. Красные нити медленно переплетались в свете, плыли вверх. Вечные мойры вплетали души в судьбы и отправляли их в мир живых.

 

Слева от Фарука все еще был густой туман с видениями. Мальчишка медленно но уверенно переставлял ноги. Присутствие девчонки помогало ему справиться с адом. Проводник перевел взгляд на правую сторону - его поле по прежнему было пусто. Даже полусгнившие трупы куда-то исчезли.

 

Крупье в казино сегодня был достаточно хорош. Фарук все время пытался разгадать его трюки и сигналы. Местами ему везло, местами нет, но игра не отпускала. Шарик несся по кругу и туарег был будто прикован к стулу. “13 черное”. Фарук помнил, что зарекся играть в казино, но после такого большого заработка - сорок пять лет - и таких напряжений, ему было просто необходимо расслабиться. Высокая ставка в три года вызвала завистливые свисты со всех сторон, и сейчас весь зал замер в ожидании победы или проигрыша. Шикарная брюнетка в обтягивающем платье загадочно подмигнула смелому игроку. Фарук давно на нее поглядывал, и может быть уже и перестал бы играть, если б не ее многообещающие взгляды и глубокое декольте. “Сейчас сорву куш и угощу даму.”

 

Неожиданно кто-то решил перебить игру.

 

-Пять лет за прекращение игры! - Публика зашумела вновь.

 

Фарук недовольно глянул на мальца, почти ребенка, пытающегося утянуть у него момент триумфа. “Да кто он такой?! Пять лет!” Брюнетка подошла поближе и уселась на свободный стул рядом с Фаруком. Закинула ногу на ногу. Длинный разрез платья открывал красивые ноги, а декольте шикарную грудь. “Я должен выиграть!”. Крупье взглянул на Фарука, тот еле заметно мотнул головой. Предложение мальца было отклонено. Шарик продолжал бег по кругу.

 

-Десять лет! - Не сдавался малец.

 

“Откуда-то я его знаю. Десять лет - тут было над чем подумать. Не сорок пять, конечно, но тоже не хило. Можно дом купить.”

 

Брюнетка обняла Фарука левой рукой, прижалась и восторженно заглянула в глаза. “Ради нее я должен выиграть!” И он опять отказался прерывать игру.

 

-Семнадцать! Семнадцать лет. Игра прекращается сейчас же, и ты уходишь со мной!”

 

“Семнадцать?! Черт с ней с брюнеткой! Мой выигрыш будет максимум двенадцать.”

 

Брюнетка прильнула к Фаруку что было сил. Тонкие руки обвили мужскую шею. Горячими губами она прижалась к его. Ее поцелуй обжигал, а легкие движения тела обещали томное продолжение.

 

-Условия? - Фарук едва узнал собственный голос.

 

-Никаких. Ты просто уходишь со мной. - мальчишка смотрел Фаруку прямо в глаза.

 

Возле крупье Фарук заметил девушку в платке и длинном платье. Она выглядела так чисто и каждодневно, что абсолютно не вписывалась в этот мир. О сразу узнал ее. Арука. Любовь его жизни, которую он предал, лишь бы не попасть к Анубису. “Я мог бы прожить с ней жизнь, а потом на 777 лет попасть на мучения к Анубису. Но я выбрал другой путь. Я выбрал отсрочку на 777 лет, а потом жизнь. Хотя тут тоже нет никаких гарантий, что после смерти я не попаду к Анубису. Арука, что ты делаешь тут, ты же давно мертва!”

 

-Двадцать! Двадцать лет!

 

Мальчишка буквально тряс Фарука за плечи. Публика шумела, отталкивая его. Кто-то уже вызвал охрану. Брюнетка терлась о грудь проводника. Бретелька платья сползла с ее плеча и одна грудь заманчиво выглядывала наружу, так и прося ласки. Девушка в платке смотрела на него такими ясными глазами, с такой любовью, будто готова была простить ему все. “Она простила, но я не мог. Я не достоин этого”

 

-Принято!- Фарук спрятал лицо в руках. Все замерло.- Принято, - почти выдохнул он, и игра остановилась.

 

-Прости- проводник посмотрел на Аруку и протянул руку мальцу. Тот крепко взял Фарука за пальцы и вывел из игорного дома. Когда Фарук обернулся, Аруки там уже не было. Серый туман густой дымкой затягивал казино, как будто упаковывая его до следующего раза.

 

Дорога кончалась сразу за казино

 

-Ты отдал им двадцать лет?- Фарук не мог поверить в то, что его затянуло. Знак Блинд еще никогда его не подводил. Сердце разрывалось от боли, потому что он опять предал Аруку, но разумом Фарук понимал, что никакой Аруки там не было. В аду ее нет, это он точно знал.

 

-Я отдал их тебе!

 

-Идиот, ты отдал их им. Мои двадцать лет! Ты все отдал туману!- Фарук готов был разрыдаться от ярости.

 

Проводник повернул голову. Рядом с ним сидел уже не мальчишка, а парень, почти мужчина. Широкоплечий, с пробивающейся щетиной. На руках мальчишки клубком свернулась девчонка, почти скелет. “Интересно, смогла бы она так выжить в реальном мире?”

 

-Как? - Фарук мог только хрипеть.

 

-Это был не мой ад. Мы были уже почти у выхода, когда ты ушел и сел посреди поля. Я вынес Сабу и вернулся за тобой.

 

-Откуда ты знал, что успеешь? - силы постепенно возвращались, и Фарук сел.

 

-Я не знал. Своих не бросают. Банально, но как-то так,- парень вздохнул

 

Все молчали. Нужно было вставать и идти к реке. В кустах была припрятана спасительная лодочка. Фарук заплатил когда-то немалую сумму, чтобы шесть приставов разных религий освятили его ласточку, но оно того стоило. “Нужно перебраться на другую сторону, отдать мальчишку мойрам и отправляться подальше из этого места. У меня все еще есть двадцать пять лет, а нужно только двадцать три, чтобы больше никогда не возвращаться в этот ад!”

 

Золотая цепь неожиданно стянула горло проводника, медленно затягивая его обратно на дорогу.

 

“Знак Йуфель, “ - только и успел подумать Фарук, как над ним нависло красное дьявольское лицо Харима - главного смотрителя банка душ. Банка, у которого сегодня увели большой куш.

 

-Ах ты ж, сукин сын! - Смотритель взял проводника за руку и ударил его его же знаком Вэй по лицу. На мгновение у Фарука потемнело перед глазами. Физических страданий здесь не было, так как не было тела, но проводник принес с собой знаки, и Харим знал об этом. Главный смотритель был очень зол, и это было понятно. С его стороны выглядело так, будто Фарук пожадничал и не захотел делиться с ним хорошим кушем. И не поверит же, что Фарука - старого опытного проводника - обвел вокруг пальца шестнадцатилетний малыш.

 

Фух! -Это был снова знак Вэй.

 

-Мне приказано притащить вас всех в банк. И тебя тоже. Анубис тебе очень ждет.

 

-Харим. Я не знал, - “Времени у нас не так много, но с Харимом всегда можно было договориться!

 

Фух! - это были уже адские плети, слизывающие защитные знаки с лица проводника. “Без знаков мы пропали!”

 

-Десять лет! - Фарук едва узнал собственный голос

 

-Пятнадцать- Харим задержал плеть.

 

Фарук замялся, что-то подсчитывая в уме. Он посмотрел на подростков, те испуганно жались к друг другу.

 

-Двенадцать, и она тоже идет с нами,- наконец выдал проводник сквозь зубы. “Черт бы с ними! Своих не бросают”. Он посмотрел мальчишке прямо в глаза. Тот кивнул. Теперь Фарук никому ничего не должен

 

Главный смотритель Банка Вечности глянул на девчонку и довольно засмеялся. Для демона, который за всю вечность получал максимум год-два в мире живых, двенадцать лет практически равнялись бесконечности. Он подошел к парнишке, легким движением скинул девчонку с его колен. Только тут Фарук заметил, желтую краску на ее пальцах. “Это она стерла защитный знак на ухе!” Случайно или нет - сейчас было не до этого. Харим приложил свою руку к груди парня, а другую на свою. Сначала ничего не происходило. Фарук смотрел на девчонку, пытаясь понять, исчадие ли она ада или настоящий человек. Знак Йуфель засветился ярче, золотая цепь натянулась, и проводника вновь потянуло в ад. Фарук поспешно зашептал слова священного писания, тянуть перестало. Сердце ребенка загорелось в полутьме, неохотно расставаясь с двенадцатью годами. “С двенадцатью моими годами!”

 

“Как выберусь, набью Блинд татуировкой!” - пообещал Фарук сам себе. У него оставалось только тринадцать лет, а это означало, что проводнику еще хотя бы раз придется спускаться в загробный мир.

 

Харим поднялся и довольно расправил спину - захрустели кости.

 

-Фух- Фарук встрепенулся. Харим заржал, рука со знаком Вэй только на миллиметр пронеслась мимо лица проводника.

 

-Появишься здесь еще раз, и я лично отведу тебя к Анубису,- он развернулся к реке и спустился в кусты. Задержался. Послышался хруст дерева. Досточки погребальной лодки, окропленной всеми святыми водами, медленно расплывались по реке.

 

Они сидели на берегу подземной реки и ждали паромника. Другой возможности переправиться через реку мертвых не было. Нужно было разобраться с годами и оплатой, но говорить совсем не хотелось. Хотелось к Аруке. Фарук все еще видел ее большие коричневые глаза и легкую улыбку.

 

-Паромщик берет по семь лет.

 

Мальчишка перебирал камни на берегу. Скорее всего, это были обугленные останки, но я не стал посвящать его в подробности.

 

-Плата берется с каждого лично, нужно поделиться годами.

 

“Семьдесят четыре!” Еще несколько часов назад он был так богат, что в мыслях уже испробовал все удовольствия мира. Сейчас же хотелось только живым ноги унести.

 

Тишина. Только плеск волн о берег. Давящая безнадежность ада осталась в тумане, и здесь на берегу было так умиротворенно, так спокойно, что хотелось остаться на века. Просто сидеть на берегу в приятной темноте, слушать плеск волн и наблюдать, как вплетаются жизни в судьбы мира.

 

Паром прибыл как всегда вовремя. Темные безликие души сошли на берег. Стояли в раздумье, как овцы в ожидании пастуха. Мы обменялись годами, молча вошли на паром. Паромщик внимательно вглядывался в лицо каждого. Сверялся со списками, пытаясь отсеять живых, но в списках живых нас давно не значилось.

 

Фарук оглядел их потрепанную компанию - подростки сидели молча, устало уставившись на столп света. Не каждый день видишь, как плетутся нити судьбы. Я взялся за подсчет.

 

“Двадцать в казино, пять за девчонку, двенадцать Хариму, двадцать один Мойрам и шестнадцать мальчишкиных. Я сейчас опять на нуле. У девчонки год - иначе ее отсюда не вытащить. У парнишки в итоге осталось двадцать пять лет. Двадцать четыре мойрам, десять себе и, сколько там было, пятьдесят мне” Уравнение не решалось, и Фарук громко засмеялся. “Пятьдесят - ах, знал же, что большие годы меня испортят. А так хоть соблазна не будет!”

 

На берегу опять стояли молча. Паромщик загрузил новые души и отчалил, печально покачивая веслом. Нужно было расходиться -подросткам направо, к свету, а проводнику своим путем. Никто не знал, как делить остаток лет.

 

“С любого другого я давно бы уже содрал все, бросив его здесь, но мальчишка вернулся за мной в ад.”

 

-Я..- начал было мальчишка. Он был уже ростом с Фарука.

 

-Идите! - Фарук не был сентиментальным, он был честным. Совесть и холодная математика показывали ему, что все годы были потрачены лишь по его вине.

 

Мальчишка поднял на Проводника свои серые с коричневыми крапинками глаза. Hеожиданно обнял. Прижал крепко. Прошептал писание.

 

-Один год

 

-А мойры? А дети? - Фарук стоял в недоумении. Он подписывался на работу за четыре года, а сейчас чувствовал вину из-за одного.

 

-Может договорюсь, а может и без них справлюсь - сквозь напускную смелость слышалось отчаяние и тоска. - Главное, что я вернусь домой.

 

Никто больше не сказал ни слова. Каждый думал о своем. Некоторое время стояли в тишине, не решаясь расстаться. Потом мальчишка крепко взял девчонку за руку, заглянул ей в глаза, и развернулся к свету. В свете судеб oни неуверенно шли к вечным Мойрам. Тонкие подростки, почти еще дети.

 

Неожиданно кто-то окликнул Фарука.

 

-Анпу. Меня зовут Анпу.

 

***

 

Порыв еще горячего ветра всколыхнул покрывало шатра, нанес песка. Фарук открыл глаза и на мгновение увидел круглый блин солнца на красно-коричневом небе. Закатные лучи вытягивали тени барханов, подсвечивали каждую песчаную волну, каждую горку. Неожиданно ему показалось, что он и не в пустыне вовсе, а на море. Почудилось, что пески движутся, волнуются. Что они свободны как вода в море, а не закованы как золото в сокровищнице.

 

Фарук достал из кармана потертый листок бумаги и еще раз перечитал заказ. “96, чистокровный египтянин, не религиозный.” Проводник усмехнулся, смял бумажку и кинул в песок. Белые пески медленно поглотили подношение, как будто и не было его никогда.

 

Фарук сел на песок и закрыл глаза. Подставил лицо свету. Теплое вечернее светило последними лучами нежно касалось загрубевшей кожу. “Как прекрасно, когда есть солнце!”

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 5. Оценка: 4,20 из 5)
Загрузка...