Шон уже давно свыкся со своим бедственным положением. Смирение, которому он так противился, в итоге овладело им. Немалую роль в этом сыграл грязный глухой подвал, в котором старый гном просидел последние несколько лет. Сырые стены, земляной пол, гора заржавевших садовых инструментов, деревянные ящики, гигантский пыльный сундук, кипы обветшавших книг и обугленное деревянное корыто – вот всё, что окружало Шона.

Лёгкое похрапывание нарушило привычную тишину. Шон бросил взгляд на спавшего рядом внучатого племянника Питти. В отличии от Шона, Питти совсем ещё ребёнок. Он вырос в этом подвале и никогда не вспоминал о страшной трагедии, случившейся с ним. Но Шон от темных воспоминаний избавиться никак не мог. Каждую ночь он видел себя, свою жену, друзей. Шумная компания что-то бурно отмечала. Старый гном в своих снах возвращался раз за разом в тот светлый день; окунался в атмосферу праздника, видел улыбки на лицах, слышал смех. Всё менялось, когда яркий и цветной сон превращался в невыносимый мучительный кошмар. Шон совсем один в небольшой гномской хижине, а за окном непроглядная тьма, как будто густые грозовые тучи спустились с небес на землю и перемещались с тяжелой сырой землей. Внезапно налетевший ураганный ветер, крайне необычный для места обитания гномов, с поразительной легкостью сорвал понурую соломенную крышу. Хрупкие стены угрожающе трещали, предупреждая тем самым о скором полном разрушении дома. Шон бросился было наутек, но заметил в плетёной люльке проснувшегося от шума внучатого племянника Питти. Гном взял на руки малыша и выскочил с ним на улицу. Бежал он так быстро, как только мог. Спотыкался, задыхался, но продолжал бежать, подавляя в себе острое желание сдаться и доверить свою судьбу этой неведомой силе, что без приглашения вторглась на чужую территорию с намерениями явно не доброжелательными. Одна единственная мысль держала гнома на ногах – осознание того факта, что отвечает он не только за свою жизнь, но и за жизнь недавно рожденного Питти.

Сам не понял как, но Шон все же выбежал из плена темной окутывающей материи, вырвался из удушающей хватки губительного ветра. Обессиливший, он еле плелся мимо невозмутимых деревьев, старясь всеми силами удержать на руках плачущего Питти. Но неведомая сила решила не отпускать беглецов. Со стороны разрушенной деревни на гномов двинулась загадочная фигура. Не в силах больше идти, Шон рухнул на землю у ближайшего дерева, но внучатого племянника держал всё так же крепко. Фигура быстро нагнала гномов. От страха и усталости Шон не мог пошевелиться, но зрение его не подводило – перед ним стоял человек в темной мантии. Он протянул к гномам свои бледные костлявые руки с длинными извивающимися пальцами, а дальше всё как в тумане. Так Шон и оказался в плену у темного чародея.

Живя в подвале, гномы выполняли разную монотонную работёнку: перебирали зерно; штопали дурно пахнущую одежду; полировали столовое серебро; чинили постоянно ломающиеся настенные часы, коих в логове чародея был не один десяток. Помимо Шона и Питти в хижине проживало множество магической живности, чья судьба мало чем отличалась от судьбы двух несчастных гномов. Сами же гномы редко выбирались из подвала, полностью принадлежавшего им, и с остальными обитателями дома не пересекались.

По каким-то неясным причинам чародей позабыл о существовании гномов, поэтому не нагрузил их работой. Шон неподвижно сидел возле высокой восковой свечи, служившей единственным источником света в подвале, изредка поглядывая на спящего Питти. Крошка гном уснул лишь под утро, из-за того, что кто-то из пленников темного чародея всю ночь напролет жалобно выл, не давая уснуть всем остальным обитателям мрачного чахлого дома.

Глаза Шона слипались, а голова тяжелела. Ещё чуть-чуть и сладкий сон возьмет верх над старым гномом, затем выпустит из своих объятий и бросит на растерзание кошмарам. Шон клевал носом и что-то бессвязно бурчал, но сонным чарам сопротивляться не мог и как никогда за это утро был близок к тому, чтобы крепко и блаженно уснуть; однако этому не суждено было сбыться, а виной всему стал громкий топот, раздавшийся сверху. В доме темного чародея никто из пленников себе подобного ещё не позволял. Обычно все передвигаются на цыпочках, боясь стать источником лишнего шума. Но дерзкий топот оказался только началом большого представления. По дому словно промчалась целая кавалерия. Сопровождалось все это гоблинским визгом, глухим грохотом, треском разбитого стекла и звоном расколотой посуды. Сонливость как рукой сняло.

Дверь, ведущая в подвал, со скрипом отворилась. Десятки маленьких ножек побежали по каменной винтовой лестнице. Уже через мгновение подвал заполонила армия одичавших гоблинов. «Хозяина больше нет! Бегите! Свобода. Свобода!» – кричали они. Ростом гоблины были немногим выше гномов, но отличались скверным характером и большей физической силой. Питти спрятался за спиной у Шона – гоблинов он до смерти боялся. Неизвестно, что пугало его больше: их длинные уши, черные глазки или острые зубы. Гоблины набросились на хлам, пылившийся в подвале, и принялись разбрасывать его во все стороны. «Ищи, ищи, – говорил один из них другому, – Что-нибудь да найдем».

Возбужденный гоблин оббежал гномов, схватил свечу и вернулся к своей шайке. Садовые инструменты, книги и ящики со свистом пролетали над головами Шона и Питти. Подвал, каким его знали гномы – тихим укромным и безопасным местечком – перестал быть таковым.

– Бежим, пока целы. – взволнованным и осторожным голосом сказал Шон. – Нужно уходить. Не отставай, Питти.

Младший гном послушно последовал за старшим. Шон побежал в сторону винтовой лестницы, и на секунду ему показалось, будто он вновь попал в свой кошмар: опять бежит в полумраке, старясь спасти свою шкуру, а рядом с ним всё тот же Питти – беззащитный и дрожащий.

Гномы растолкали копошащихся гоблинов и, пробежав по каменным ступеням, выбрались на поверхность. Шон и представить не мог, что на самом деле творилось в доме. Складывалось впечатление, будто дикий обезумевший медведь пролетел по дому и снёс всё на своём пути. При темном чародее такого беспорядка никогда не было. Неужели голосистый гоблин оказался прав и хозяина действительно больше нет. Куда же он тогда делся? Шон и Питти стояли у входа в подвал и не решались идти дальше; обитатели дома носились по гостиной сломя голову, и никто не смотрел под ноги – маленьких гномов раздавят и не заметят.

Орды гоблинов метались по комнате хватая всё, что попадется им под руки. Потрёпанный ворон сцепился с лохматым домовым за чудесный чугунный котелок, в котором чародей часто варил свои зелья. Хрупкие феи расхватали столовое серебро, а белки присвоили себе уцелевшие в погроме настенные часы. Лисицы покусали гоблинов и утащили набор бесполезных стеклянных безделушек. Неуклюжий енот забрался на платяной шкаф и скинул с него мраморную вазу. Осколки её разлетелись во все стороны. Один из них чуть было не угодил в перепуганного Питти. Кто-то плотный и мохнатый неудачно зацепился за шторы и сорвал карниз. Безумные тролли, позабыв о существовании дверей, бились о стены, пытаясь выбраться наружу. Вслед за вазой рухнул и сам шкаф. Визжащие гоблины разлетелись кто-куда. Барсуки сорвали картины со стен, парочка огров вынесла из дома мебель, эльфы повисли на дверях.

Питти крепко обнял дедушку и закрыл глаза. Шон решил, что злосчастный сырой подвал на самом деле не так плох, как могло показаться ранее, и пора бы уже туда вернуться, но путь им преградил костлявый облезлый черный кот с узкой вытянутой мордой и потрепанными ушами. «Двум крошечным гномам не место здесь. А ну, взбирайтесь. – скомандовал он, затем склонился перед гномами, подставив им свою спину, и добавил. – Сейчас прокатитесь с ветерком». Шон помог внучатому племяннику забраться на кота и сам следом вскарабкался на спину новоявленного героя. «Держитесь крепче» – предупредил кот и понесся напролом, грациозно избегая столкновения с длинноногими троллями. Не пробежав и половину пути, он внезапно остановился. Кот задрал голову и уставился в потолок. Крупный филин не заметил дверь перед собой и налетел на неё, чем сильно разозлил качавшихся на ней эльфов. Рассыпаясь в извинениях, филин сделал пару неосторожных движений крыльями и вмазался в потолок, а затем и в стену.

– Филипп, лети на мой голос, – выкрикнул кот. Филин в тот же миг бросил штурмовать стены и прислушался к знакомому голосу.

– Барри – это ты? – спросил он.

– Лети ко мне, лети на мой голос, – продолжал звать Барри.

Пока Филипп вслушивался в голос друга, обеспокоенный Питти озирался по сторонам. Из спальни чародея выбежала очередная свора хищных гоблинов. Каждый из них нёс с собой гору трофеев. Гоблины стройной шеренгой двигались к выходу. Замыкающий, набравший хлама больше, чем остальные, слегка отставал от друзей и попутно то и дело терял что-то. Упавшие вещицы тут же подхватывали дряхлые крысы и утаскивали их в подпол. Один только несчастный прохудившийся мешок оказался не нужен ни крысам, ни гоблинам, ни всем остальным – его то и заприметил малыш Питти.

Филипп бесшумно приземлился возле Барри. Оперенными ногами он схватился за хвост кота и одобрительно ухнул. Барри вновь помчался к выходу. Питти, решивший во что бы то ни стало забрать свой мешок, зацепился за Шона и спустился так низко, как только мог. Когда Барри рванул, Питти потерял было равновесие, но всё же ухитрился своей маленькой ручонкой в подходящий момент схватить никому не нужный мешок. Как только все четверо оказались на улице, Шон спрыгнул с кота и, состряпав недовольную гримасу, спросил:

– Будьте-ка любезны мне объяснить, что это такое здесь происходит?

– Хозяина больше нет, – спокойно ответил Барри, – Ещё не слышал?

– Слышал, – гаркнул Шон, – но это мне ни о чем не говорит. Хозяин вернется и накажет всех нарушителей порядка.

– Непроходимый барьер вокруг дома пропал с первыми лучами солнца, а хозяина нигде нет, – ответил Барри, – такого на моей памяти ещё никогда не было. Магия рассеивается без присутствия чародея, а значит мы можем вернуться домой.

– Домой? – переспросил Шон и тут же подобрел. – Домой я хочу, но не знаю как до него добраться.

– Найдем мы твой дом, не переживай, – успокоил гнома Барри.

– Чудесный день, не так ли? – Филин вмешался в разговор. – Меня зовут Филипп. Филипп повернулся к новым знакомым, но почему-то уставился на каменный колодец. Только сейчас Шон обратил внимание на белёсые глаза филина. – Действительно, чудесный, – ответил филин сам себе и рассмеялся.

После непродолжительного знакомства Питти залез на кота, а с него перескочил на филина. Шон предпочел остаться на костлявой спине Барри. Питти не сомневался в том, что Шон вспомнит дорогу до дома. Шон, в свою очередь, надеялся на знания Барри. Барри понятия не имел куда идти, и даже не мог толком представить, что именно нужно искать, но виду не подавал. Как-нибудь этот вопрос решится сам собой. Филипп же просто радовался жизни.

Дремучая лесная чащоба не стала преградой для четверки беглецов. Барри с легкостью преодолевал густые заросли, перебирался через овраги и переплывал мелкие реки. Филипп не отставал. Вот уже пол дня компания находилась в пути. Чтобы Филипп не потерялся, Барри всю дорогу разговаривал:

– Помню чудесные деньки до того, как оказался у чародея. Жизнь била ключом. Я наслаждался каждой секундой своего существования. Жил, не зная страха. Знаете, по чему я скучаю больше всего?

– По чему же? – поинтересовался Шон, хотя это его не слишком интересовало.

– По звездному небу. Непроходимый барьер вокруг хижины закрывал весь вид. Я так скучал по небу. С нетерпением жду ночи... Настоящей сказочной ночи.

– Тоже мне, – фыркнул Шон. – Много ли толку от звёзд?

– А я согласен с Барри, – ухнул Филипп. – Ночь – волшебное время.

– Ещё бы ты не согласился, – рассмеялся Барри. – Не быть бы тебе тогда филином. Только много ли ты звезд повидал своими слепыми глазами?

– А ночь – это не только звезды. – Филипп встрепенулся.

– Вздор всё это, – прокряхтел Шон. – Ночью нужно спать.

Питти уснул под крылом Филиппа, а Шон, хоть он и хотел спать не меньше остальных, все ещё давал твердый отпор надвигающемуся кошмару, благо на костлявой спине кота он не смог бы уснуть даже при всём желании. Барри считал, что слишком рано устраивать привал и не хотел идти на уступки, но внезапно начавшийся дождь заставил кота сменить гнев на милость. Беглецы свернули с тропы и забрели в небольшую темную пещерку возле тихого родника. «Остановимся здесь» – сказал Барри и аккуратно сбросил с себя Шона.

Когда Питти проснулся от невыносимого холода, дождь снаружи все ещё шел. Шон крепко спал, невзирая на лютый холод, и издавал уже привычные звуки, выражающие обеспокоенность и панику. Питти засыпал возле филина, но сейчас его, как и Барри, не было рядом. Продрогшему гному в голову пришла блестящая идея – забраться в мешок. Он улегся возле Шона, пошире раскрыл старый грязный мешок и занырнул в него. Гном уже целиком поместился в мешке, но до дна добраться всё никак не мог. Питти проползал всё дальше и дальше и вот уже он не ползет, а падает. Падение оказалось мягким, гном приземлился на высокую ярко-зеленую траву. Над головой синее безоблачное небо, а лучи солнца нежно оседают на румяных щёчках. Вдали видны стены какого-то замка, его башни и высокий шпиль. Таких красот гному видеть ещё не доводилось.

Жемчужный искристый смех заставил Питти отвлечься от любования замком и переключиться на двух молодых людей, стоявших в тени одинокого толстого древа. Высокий подтянутый парень кружил вокруг прекрасной белокурой девушки и о чем-то увлеченно рассказывал. Девушка внимательно слушала и смеялась каждый раз, когда этого от неё ждал молодой человек. «Эрик, прекрати» – раз за разом повторяла она. Он широко улыбался, слыша её звонкий смех. Она внимала каждому его слову и смотрела ему в глаза. Питти всё ближе и ближе подбирался к парочке, но такая скрытность была ни к чему, потому что сейчас влюбленные не заметили бы его, будь он даже трехметровым разъяренным великаном. Смех затих. Девушка положила свои ладони на ладони юноши. «Я влюблен в тебя, Лиза – сказал он. Она молча продолжала слушать. – Я счастлив, что встретил тебя, и буду счастлив вдвойне, стань ты моей женой». Питти не расслышал ответа, но через мгновение всё и так стало понятно. Теперь рассмеялся и Эрик. Он схватил Лизу, оторвал её от земли и закружил в объятиях. Влюбленные тут же пустилась в весёлый безудержный пляс. Хрустальный смех заразил гнома и тот, сам от себя того не ожидая, начал неуклюже пританцовывать.

Небесный свет погас, смех затих, земля ушла из-под ног. Питти не хотел возвращаться назад. Только что он грелся под солнцем купаясь в зеленой траве, а теперь вновь лежит в холодной пещере возле старого дырявого мешка. Шон всё ещё спал. Дождь прошел. Когда Питти схватил мешок, желая вернуться обратно, в пещеру влетел Филипп, а вслед за ним показался и Барри. «Подъем! – выкрикнул кот. – Мы нашли что-то интересное».

Шон уже не думал о кошмаре. Больше всего его беспокоил Питти, пытавшийся залезть в мешок и сильно тормозивший тем самым всю группу. Причину своего поведения Питти объяснить не смог. Он хотел всё показать, но сейчас, когда все смотрели, дырявый мешок был просто дырявым мешком.

Убогий покосившийся дом, замеченный Филиппом и Барри во время недавней вылазки, молчаливо встречал путников. Не смотря на своё плачевное состояние, дом выглядел всё же лучше чародейской хижины; один только неухоженный двор уступал чародейскому. Земля, по которой шли путники, источала могильный холод. Дверь дома отворилась и на крыльцо выполз вытянутый, как и сам дом, высохший старик.

– Бедные мои, – с неподдельным переживанием в голосе сказал старик. – Совсем одни, да в таких местах.

– Мы не устали, – сказал Барри, – но проголодались, и не знаем, куда идти.

– Всё хорошо, – тихим успокаивающим голосом сказал старик, – Я помогу вам, как помог уже многим замечательным зверушкам. – Барри осмотрелся – вокруг ни единой души.

Путники расположились на втором этаже. Питти устроился возле тёплой каминной трубы, а все остальные спустились вниз за едой. Приближался закат, но благодаря ярким парящим под потолком огонькам, в комнате было светло, как днём.

Малютка гном уже не думал, что мешок вновь откроет ему свои тайны, но опять он забирается всё глубже и глубже и опять летит куда-то, а вокруг всё мерцает, блестит и переливается. В конце концов Питти оказался в прихожей уютного дома. Дверь распахнулась и в прихожую влетел человек, чье лицо Питти тут же узнал – это был Эрик, только теперь уже не такой молодой, а в глазах пустота и отчаяние.

– Самодур всех нас погубит, – крикнул он. В прихожую из кухни выбежала Лиза: глаза заплаканы, волосы не расчесаны, лицо в морщинах. Возле Лизы появился мальчик лет восьми, и испуганная хрупкая девочка лет пяти.

– Он не ведает что творит, – продолжил Эрик. – Всё складывается худшим образом.

– Что же нам делать? – дрожащим голосом спросила Лиза.

– Нужно бежать, – коротко ответил Эрик.

В дверь постучали и Эрик этому был не рад: об этом говорило выражение его лица. Перепуганная Лиза затаила дыхание. Эрик открыл дверь, в прихожую вошел пожилой статный человек: на голове ухоженная треуголка; из-под темного плаща выглядывает позолоченный аксельбант, закрепленный на лацкане мундира; каблуки отполированных высоких сапог звонко отстукивают при ходьбе.

– Комиссар Эльмейн, какая часть. – Эрик склонил голову пред гостем.

– Никакой, – сухо ответил Эльмейн. – Король Тресден обеспокоен стремительным увеличением людей, недовольных сложившейся ситуацией. Его светлейшество уверен в том, что любое инакомыслие рано или поздно приведет к предательству.

– Хотите сказать, я предатель? – спросил Эрик.

– Ещё нет, – расплывчато ответил Эльмейн. – И я сделаю всё, чтобы избежать этого. – Эльмейн указал на улицу. У дома стояли двое молодых солдат. – Эти двое останутся тут и обеспечат защиту тебе и твоей семье.

– Защиту? – возмутился Эрик. – Они будут следить за моей семьей, так ведь?

– Для твоего же блага, – с нескрываемым презрением в голосе сказал Эльмейн. – Ты же никуда не собирался?

– Никуда. – слегка замявшись, ответил Эрик.

– Я так и думал. Запомни, Эрик, с нашим правителем мы до конца.

– До самого конца, без страха и сомнения.

– Замечательно. – Эльмейн показал мерзкую улыбку и вышел из дома.

Лиза вопросительно смотрела на мужа. Эрик схватился за голову и припал к стене. «Я не знаю, дорогая, – опережая вопроса сказал Эрик, – Я не знаю».

Из прихожей Питти переместился на подоконник и оказался между двумя цветочными горшками. Из окна второго этажа открывался вид на широкую площадь. Площадь эта была битком забита людьми. Все они смотрели в сторону наспех построенных ограждений. Эти хлипкие стены, сооруженные из досок, старой мебели и камней, вряд ли смогут удержать толпу, но вот кто действительно сможет, так это вооруженные стражники, коих на стене и за стеной было не мало. Но особое внимание гнома привлек стоявший за стеной живописный монументальный собор. Шпиль его стремился в небеса и пронзал облака. Питти тут же вспомнил, что уже видел этот шпиль, но издалека, когда впервые очутился в мешке.

К стене подошел невзрачный ссутулившийся человек – Питти узнал в нём Эрика. Позади него стояла Лиза, а рядом с ней уже заметно подросшие дети. Стража преградила путь Эрику.

– Пропустите нас, вы, олухи, – проревел Эрик. Толпа шумно его поддержала.

– Приказ короля, – сухо ответил стражник. Толпа недружелюбно загудела.

– Пустите нас! Дайте нам уйти! Не бросайте нас здесь! – выкрикивали из толпы. – Мы умрем здесь. Разойдитесь. Позвольте нам пройти.

– Ваш король бежал, – продолжал говорить Эрик, – его нет здесь, а нас он оставил на верную смерть. Нам ничего от вас не нужно, только дайте нам пройти. Пути назад нет, скоро здесь будут солдат...

– Приказ короля...

– Да кому вы служите? – громче прежнего взревел Эрик, – король оставил вас здесь, как и нас. Вы умрете вместе со всеми. Не будьте же идиотами, сложите оружие и дайте нам пройти.

Просьбы Эрика остались неуслышанными. Гул усиливался и стремительно росло количество недовольных возгласов. Питти наблюдал за толпой и, видя несчастные лица людей, сам стал похожим на них. Он поник и угас, но всё что он видел, не шло ни в какое сравнение с хаосом, начавшимся после громкого хлопка. Самодельные ограждения разлетелись на мелкие щепки. Огненная волна быстро разошлась по уцелевшей стене и забрала с собой всех стражников. Толпа тут же ломанулась в образовавшийся проход. Началась давка. Крошечный гном от страха перестал дышать. Он спрятался за горшком и закрыл руками уши, но это не спасало его от криков, доносившихся с улицы.

Со свистом, Питти вылетел из мешка. В комнате по-прежнему никого, а за окном стемнело. Всё закончилось, наступила прекрасная тишина, но ненадолго. В комнату вернулись недовольные Шон, Барри и Филипп.

* * *

Хозяин дома много говорил о том, как рад видеть желанных гостей в своей усадьбе. Он зачем-то устроил экскурсию по дому, о которой никто не просил, и долго рассказывал о своей молодости: о том, как однажды над родным королевством запустил фейерверки, чем сказочно всех порадовал; говорил о любви к воздушным змеям, струнным инструментам и древним книгам; упомянул и разговорчивого зеленого попугая, который когда-то давно жил у него.

Болтливый старик, вспомнивший наконец-то о том, ради чего он вообще бродит по дому, скрылся в подсобке. «Сейчас-сейчас» – сказал он перед тем, как покинуть гостей. Время шло, голод усиливался, а старик и не думал выходить. Ожидание затянулось.

Голодные путники вернулись в комнату. Питти сидел возле мешка и хлопал глазами. Ветер за окном усилился: сухие ветви голых деревьев громко стучали по дощатой крыше дома; озорной сквозняк со свистом пролетал из одной комнаты в другую; скрипучий дом ходил ходуном. С первого этажа послышались шаги.

– Очнулся старик. – недовольным голосом сказал Барри. – Я уже думал, что про нас он и не вспомнит.

– Самое время, – поглаживая живот сказал Филипп.

Какого было удивление беглецов, когда в дверном проеме появился не старик, а другой человек, чье лицо было скрыто полями широкополой шляпы.

– Позвольте представиться – Уильям, – Незнакомец снял шляпу. Это был молодой светловолосый юноша с кристально чистыми бирюзовыми глазами. Вид его даже на угрюмого Шона произвёл неизгладимое впечатление, из-за чего он в ту же секунду убрал с лица враждебную гримасу. – Я наконец-то отыскал вас и хочу предложить вам свою помощь.

– Помощь? – удивился Барри.

– Хозяину дома нельзя верить. Гостей своих он скармливает лесному призраку. Уходить нужно сейчас. Погода портится, а значит призрак уже близко.

– А какова цена такой помощи? – спросил Барри. – Денег то у нас нет.

– Деньги мне не нужны, – ответил Уильям. – Только бы... мешочек, что попал к вам.

– Мешок? – удивился Барри. – Нам это старье ни к чему.

Питти сжал мешок крепче обычного. Уильям подошел к Питти, взял его на руки и сказал так тихо, чтобы только Питти смог его услышать: «Вижу, ты раскрыл секрет мешочка. Обещаю, что как только выберемся, я отвечу на все твои вопросы». Питти ослабил хватку, чем сильно удивил окружающих. Никто не верил в то, что гном так легко расстанется со своей игрушкой. Уильям улыбнулся, забрал мешок и повесил его на пояс. Когда он одёрнул плащ, под светом летающих сфер блеснула рукоять тяжёлого меча.

– Надеюсь, нам он не пригодится. – отвечая на немой вопрос, читающийся в глазах окружающих, сказал Уильям.

Уильям спустился на первый этаж, аккуратно отворил входную дверь и вышел на улицу – остальные последовали за ним. Из-за разыгравшегося ураганного ветра Шон и Питти не могли передвигаться самостоятельно. Уильям взял гномов на руки, а филина усадил на плечо. Под руководством проводника, группа обошла дом, взобралась на прихолмок и затерялась за высокими колючими кустами, густо разросшимися вокруг дома.

Поднявшаяся от ветра пыль навеяла на Шона неприятные воспоминания. Гном попытался выбросить из головы всё лишнее, но попытки успокоить себя пошли насмарку в тот момент, когда во дворе дома появилась темная фигура.

– Это он, – кое как выговорил Шон. – Темный чародей нашел нас.

– Это призрак, – поправил гнома Уильям.

– Не может быть, – возразил Шон. – Я хорошо помню тот день. Это был темный чародей. Его то я точно узнаю.

Зловещая фигура двигалась быстро и всё ближе и ближе подбиралась к хилому дому. Уильям схватил гномов, подтолкнул кота и побежал в противоположную от призрака сторону. Высоко в небе, над домом старика, зажглись синие искры. Искры перемещались и складывались в картины. Поначалу эти искры превратились в молодого улыбчивого мужчину с попугаем на плече, а потом Шон увидел пёстрого воздушного змея. После того, как искры, превратившиеся в фейерверки, пролетели по ночному небу, всё стремительно закончилось. В образовавшейся тишине слышны были лишь шаги Уильяма.

Ночное путешествие складывалось весьма удачно. Уильям двигался вперед, успешно преодолевая все препятствия. В темноте, где человеческий глаз был бессилен, способности матёрого Барри становились настоящим спасением. «Ещё раз повторяю, – не замолкал Шон. – Темный чародей нашел нас. Нам всем конец». Барри даже не заметил, в какой именно момент сырая трава и рыхлая земля под его лапами сменились на холодные камни.

– Этой дорогой никто не ходит, – сказал Уильям, – Но если пойдем в обход, то наткнемся на призрака.

– Куда ты нас привёл? – спросил Барри.

– Руины некогда великого королевства, – ответил Уильям.

Группа ненадолго замедлилась – приходилось аккуратно перебираться через груды камней, разбросанных повсюду. Но чем дальше пробирались беглецы, тем легче был путь. Кое-где стояли полностью сохранившиеся каменные дома. Стены их были покрыты толстым слоем мха, а у некоторых домов деревья росли прямо на крыше. Уильям не сбавлял ходу, остальные покорно следовали за ним. Лесная тропа превратилась в брусчатую дорогу. Беглецы шли по улице, а окружали их теперь не только деревья и трава, но и многочисленные каменные дома разной этажности. Уильям переходил с одной улицы на другую. Иногда он останавливался, смотрел на небо, о чём-то размышлял, но после каждой такой небольшой паузы, вновь давал указание коту, и группа двигалась дальше. Поход изрядно затянулся. Одна извилистая улица сменялась другой. Руинам нет конца и всё это похоже на гигантский лабиринт. Уильям в очередной раз забрался на крышу дома. «Вижу свет» – сказал он.

Источником света оказался светящийся шар, подобный огонькам, что парили под потолком у темного чародея и странного старика. Но этот шар был крупнее и чем-то напоминал солнце. Питти от изумления раскрыл рот. Шар висел над той самой площадью, где гному довелось стать невольным свидетелем страшной давки. А за опалённым мусором на своём месте стоял собор, только выглядел он уже не так живописно, а скорее плачевно, и покосившийся треснувший шпиль уже не пронзал облака.

– Это Тременор, – неожиданно сказал Уильям. – Королевство с печальной историей. Источник света создан магией, – указав на шар, сказал Уильям. – Мы здесь не одни.

Уильям заметил дом, находившийся в отдаленной части площади. Внутри этого дома было так же светло, как и на улице. Изнутри дом оказался идеально чистым, убранным и ухоженным. Под потолком летали яркие огоньки, бросавшие свой свет на целую нетронутую посуду, очищенную от пыли мебель и без единого пятнышка блестящий пол. На столе аккуратными стопочками лежали небольшие книги с одинаковой обложкой. После недолгого знакомства с ними стало понятно, что это гора личных дневников, написанных неким Адрианом. Раскрытым на столе лежал самый первый дневник, если верить нумерации на обложке. Первая страница его была вырвана, но не пропала. Питти обнаружил её висящей на стене в рамке. Уильям снял рамку и вытащил страницу из-под стекла.

– Нашел что-то интересное? – спросил Барри.

– Только то, что и так знал, -–ответил Уильям.

– Я не умею читать, – сказал Шон. – Что там написано? Прочти, скорее, не тяни.

– Не думал, что когда-нибудь начну записывать свои мысли на бумагу, но сейчас самое подходящее для этого время. – Уильям читал не торопясь, проговаривая каждое слово. – Имя моё – Адриан, и когда-то я входил в круг высших чародеев Тременора. Прекрасное было время. Я и мои друзья были молоды и счастливы. Никто из нас тогда не мог подумать, что вся наша жизнь будет перечеркнута из-за каких-то самовлюбленных болванов. Наш «любимый» король Тресден, будь он трижды проклят, дружил с правителем соседнего королевства. С таким же напыщенным идиотом, как и он сам – с королём Матиасом. Жалкая их дружба была основана на том, что родились они в один день. Тресден и Матиас считали это знаком, посланным с небес. Стоит ли говорить, что свои дни рожденья короли отмечали вместе и в этот раз решили отмечать праздник в Тременоре. К столу подали нежнейшие пирожные, наполненные сладким тающим во рту кремом. И вдруг король Матиас понял, что его страшно оскорбили. Крема в его пирожном было меньше, чем в пирожном, поданном Тресдену. Тресден же позволил себе отпустить шутку о лишнем весе Матиаса. Поднялся скандал, и если бы я тогда знал, к чему он приведёт, то подал бы Матиасу целую бочку этого крема.

– Ничегошеньки не понимаю. Рассказ про пирожные? – спросил Шон.

– Дружба между двумя королевствами стремительно оборвалась. – Уильям продолжил зачитывать дневник. – Поначалу это никак не сказывалось на простых людях, но посланники Матиаса посжигали наши поля, затем спалили хранилища и загрязнили реки. Тресден тратил всё золото на бессмысленную войну. Мы понимали, что грядет большая беда. Тресден вышел из-под контроля. Многие из нас хотели бежать. Я в том числе. Мои лучшие друзья – Эрик и Арнольд – поддержали эту идею. Но у Тресдена везде были свои уши и вскоре он обо всём узнал. К моему дому приставили охрану, что день и ночь следила за мной и моей женой. Такое же наблюдение выставили у домов Эрика, Арнольда, и всех остальных, кто хотел бежать. Некоторые всё же испытывали судьбу, но были пойманы, объявлены предателями и казнены.

Питти сжался в клубочек. Сцена в прихожей, увиденная им в мешке, заиграла новыми красками.

– Среди двух идиотов, один всегда оказывается чуть умнее. К нашему большому сожалению, умнее оказался Матиас. Тресден потерпел полный крах в противостоянии со своим бывшим лучшим другом. Улицы Тременора превратились в хлев, забитый нищими и оголодавшими людьми. Мы слишком поздно узнали о том, что к королевству приближается войско Матиаса. Наш воинственный король сбежал при первой же возможности. Он созвал всю стражу и приказал им сдерживать народ. Людей он хотел оставить на верную смерть, скормить псам Матиаса. С севера на нас шло войско и пути назад не было. Покорная стража перекрыла все выходы из королевства и удерживала людей на площади. Эрик не сдержался и сотворил страшное заклинание. Он сжёг стену, а вместе с ней и марионеток Тресдена. Но не жалко их, а жалко тех, кто погиб из-за начавшейся давки. Эрик так и не смог себе этого простить, но он сполна заплатил за своё неверное решение. В этой давке он потерял жену и дочь. Его сын – славный добрый парень Томас – проклял отца и позабыл о его существовании. Когда жители всё же покинули королевство, Эрик остался здесь, и я остался вместе с ним, потому что ранее потерял свою любимую. Она решилась выступить против Тресденского террора, за что и поплатилась. Арнольд остался с нами и втроём мы решились на невозможное. Тременор не будет отдан Матиасу. Мы объединили наши силы и вырастили целый лес прямо посреди брошенного королевства. Войско Матиаса осталось ни с чем. Матиас – король глухого леса. Многие солдаты навеки остались здесь, а доспехи и кости их растерялись в лесной глуши. Мы с друзьями решили, что лес может стать новым домом для зверей и магических существ. Наш план сработал, и мы несказанно радовались этому, но семь лет назад в лесу появилась тень прошлого. Эхо Тременора – так мы её назвали. Это было воздаяние. Оно нападало на живых существ и питалось их счастливыми воспоминаниями. Картины из ярких искр, из воспоминаний, служили пищей призраку. После удачной охоты призрак вновь искал очередную жертву и всё повторялось вновь. Как и мои друзья, я закрылся в своём жилище, огородив его защитным барьером. Всё пытался найти решение этой проблемы. Эрик оказался мягче, чем я думал. Он следовал за эхом и забирал выживших с собой, чтобы укрыть их в своей жалкой хижине. Но больше всего меня беспокоил Арнольд. Он боялся смерти и близок был к тому, чтобы сдаться. Почему-то он считал, что всех обитателей леса до единого нужно скормить призраку, и лишь тогда он успокоится. Сознание его более не принадлежало ему. И всё же он был моим другом и был во многом полезен. Его идеи мы подавляли. Арнольд был ведомым и проблем нам не доставлял.

Уильям дочитал вырванную страницу до конца. В доме появился широкоплечий мужчина в черной мантии.

– Вы хозяин дома? Вы – Адриан? – спросил Уильям.

– Скажешь тоже, – Мужчина рассмеялся. – Моё имя Лиам, и дом этот мне не принадлежит, но хранить память о последних годах Тременора – моя святая обязанность.

– Страшная трагедия, – сказал Уильям. – Моя семья пострадала от действий короля Тресдена.

– А я уже было подумал, что ты один из тех, кто пляшет под дудку новых правителей, – с усмешкой сказал Лиам.

– С такими у меня разговор короткий. – Уильям похлопал по гарде меча.

– Уважаю, боец, – вновь рассмеявшись сказал Лиам. – Таких как ты сейчас и не встретить. Все давно смирились с вопиющей несправедливостью.

– Я слышал, что Тресдену удалось найти новый дом. Кто-то поговаривал, что его судили, но в основном слухи разнятся.

– В этом то и заключается самая большая несправедливость. – Лицо Лиама покраснело от злости. – Король Тресден сбежал. Тременор опустел. Адриан, Эрик и Арнольд вдруг решили остаться и превратили это место в лес. Правитель соседнего королевства, приютивший Тресдена, воспользовался этим и разгромил ослабленное войско Матиаса, а следом казнил и самого короля. Никчемный Тресден стал героем, а всё из-за этих полоумных чародеев. Они, сами того не осознавая, помогли нашему врагу. Они позабыли о мести и смирились с утратой. Но я с ней не смирился.

– Неужели никто даже не пытался воздать Тресдену по заслугам? – удивился Уильям.

– Ни одна живая душа. Люди оказались бессильны и слишком трусливы, – с презрением в голосе ответил Лиам. – А знаешь, какова дальнейшая судьба предателя? Он стал важной персоной при дворе короля Аланора. Человек, бросивший на смерть тысячи людей, умер в тёплой кровати, окруженный бесчисленной свитой. На тот свет он ушел во сне, тихо и беззаботно. Когда я узнал это, то дал слово, что уничтожу всё его богомерзкое потомство.

– Ушам своим не верю. – Уильям ударил себя в грудь. – Теперь я понимаю, о какой несправедливости идёт речь. Это в голове не укладывается. Во мне будто проснулся спящий вулкан.

– Это гнев. Только этот гнев и подпитывал меня на протяжении последних лет. Всё это время я искал способ для мести и однажды нашел. Но это была темная магия и мне она не поддавалась. Я не опускал руки и продолжал совершенствоваться. В один прекрасный день мне всё же удалось осуществить задуманное. Из неупокоенных душ, требующих отмщения, я создал призрака, – Все в комнате, включая Уильяма, в этот момент затаили дыхание. – И призрак этот должен был стать карой для сыновей трусливого подлеца, погубившего свой народ. Но возникла проблема. Призрак оказался привязан к Тременору. Не знаю почему, но призрак не покидал границы леса. С планом мести пришлось повременить.

– И это всё? – спросил Уильям. – Тупик?

– Нет, – ответил Лиам. – Если призрак не может покинуть лес, то необходимо ему в этом помочь. Нужен портал. Идём за мной.

Лиам вышел на улицу, Уильям следом, а за ним Барри, Шон, Питти и Филипп, на которых Лиам даже не обратил внимания. Все они спустились вниз по улице, прошлись по мрачной узкой аллее, а после завернули во дворик. Во дворе невысоко над землей парила светящаяся арка.

– Пришлось много сил потратить, чтобы построить эту штуку. – гордым тоном сказал Лиам. – Я пытался договориться с чародеями, но эти мягкотелые ничтожества и слышать ничего не хотели о мести. Тогда мне пришлось от них избавиться. Люди, препятствующие священной мести, в моих глазах становятся союзниками Тресдена, а таким людям жить незачем. С Адрианом и Эриком пришлось повозиться. Арнольд особой угрозы не представлял, его я скормил призраку. Осуждаешь меня, не так ли?

– Вы всё сделали правильно, как полагается, – ответил Уильям. В голосе его промелькнула нотка сомнения.

– Через три дня у старшей дочери Тресдена день рождения. Это очень символично, потому что сам Тресден с особым трепетом относился к этому дню. Праздник пройдет в Краменоле, под руководством короля Аланора, приютившего когда-то жалкого Тресдена. Всё семейство соберется в одном месте. В подвале одного из домов стоит второй портал. Я закину призрака в самое сердце Краменоля и этот день войдёт в историю.

Уильям дождался, когда Лиам отвлечётся на арку и повернулся к беглецам.

– Вам лучше бы поскорее убраться отсюда, – сказал он.

– Ты уверен? – спросил Барри. – Этот тип пугает меня. Ты же слышал, что он сказал. Чистое безумие, не так ли?

– Всё так и есть, – Уильям согласился. – Я с этим разберусь.

– Мы не знаем, куда идти, – взволнованным голосом сказал Шон.

– Филипп, – Уильям обратился к филину. – Хватай остальных, взлети как можно выше и держи курс на восток. Барри поможет тебе сориентироваться в пространстве. Если не ошибётесь, то быстро выберетесь на опушку леса, а значит покинете территорию Тременора и будете в безопасности. Нужно было сразу так сделать. Но я не думал, что всё так сложится. Такое невозможно предугадать. Эй, – глядя на Питти сказал Уильям и похлопал по мешку. – Я не забыл.

Лиам ходил вокруг портала и читал заклинание. Арка то становилась яркой, накаляясь добела, то гасла, погружая двор во мрак. «Готов – сказал Лиам. – Теперь им можно пользоваться. Чувствуешь что-нибудь?». Уильям не торопился с ответом. Он стоял перед аркой и смотрел на небо.

– Вы признались в убийстве моего деда, – сказал Уильям.

– О чем ты? – спросил Лиам.

– Чародей, живший в этом лесу, был моим дедом. Я внук Эрика.

– Вот как. И что же это меняет?

– Идея мести близка мне, и я часто думал об этом. Мне показалось, что с Вами я найду общий язык, но ваши методы...

– Что с ними не так?

– Подумайте о том, сколько погибнет невинных людей. Вы обречёте Краменоль на судьбу куда более страшную, чем судьба Тременора.

– Плевать я хотел на Краменольских выродков. Мне нет никакого дела до этих людей. Все подчиненные короля Аланора и почитатели семейства Тресдена заслуживают смерти.

– Очень жаль, – Уильям вытащил меч из ножен. – Тогда мне придется помешать Вашим планам.

– Пожалуй, заранее доставлю свой подарочек. – Лиам взмахнул рукой. На арочной дуге засиял крупный туманно серый камень. Между колоннами арки зажегся такого же цвета огонь. Портал открылся. – Если хочешь помешать этому, то встреться же лицом к лицу с тем, для кого этот портал был создан.

Филипп взмыл в воздух. Барри разглядел на востоке едва заметную полоску восходящего солнца, но на западе, со стороны разрушенной стены, к месту стычки Лиама и Уильяма двигался призрак.

– Что будем делать? – спросил Шон.

– Здесь может быть только один вариант, – ответил Барри.

Уильям крепко сжал меч и набросился на Лиама. Чародей ловко отскочил назад, сотворил длинный клинок и атаковал в ответ. Меч Лиама вгрызался в чародейский черный клинок. Лиам, чью силу Уильям недооценил, стремительно наседал. Чародей выкрикнул заклинание. Уильяма оторвало от земли и отбросило на каменную стену. Из-за жесткого столкновения в спине раздалась невыносимая острая боль. «Мы тебя в беде не бросим!» – Уильям услышал знакомый урчащий голос. Он поднял голову. Над ним пролетел Филипп, держа в ногах Барри. «Прямо по курсу!» – протрубил кот. Филин намеревался атаковать чародея, вцепившись ему в голову, но промахнулся и лишь задел крылом шею Лиама. После неудачного маневра филин тут же выпустил Барри, а сам рванул ввысь.

– Призрак здесь. Он движется в нашу сторону – протараторил Барри, подскочив к Уильяму.

– Он не должен добраться до портала, – тяжело дыша сказал Уильям.

– Понял, – решительно ответил Барри.

Кот побежал навстречу призраку. Эхо Тременора учуяло жертву. Прорываясь сквозь ураганный ветер, сквозь звенящие бронзовые доспехи и каменные руины, Барри удирал от призрака. Эхо налетело на жертву, но Барри моментально среагировал и нырнул в ближайший дом. Призрак, не церемонясь, ворвался в чужие имения, разнеся стену на мелкие камешки. Барри забежал на второй этаж, затем на третий и уже заприметил окно для эффектного побега, но призрак опередил его и преградил путь. Загнанный в угол комнаты, Барри громко зашипел, обнажил когти и распушил хвост. «Говорят, что особо везучим и смелым котам даруется десятая жизнь» – сказал Барри. Костлявый облезлый кот рванул в самый центр урагана и вцепился в призрака, но быстро затерялся в густом потоке поднявшейся пыли.

Уильям то и дело подставлялся под заклинания Лиама, но продолжал вставать и крепко держал меч. Каждый раз, когда чародей выкрикивал угрозы Филипп тут же налетал на него, выигрывая время для Уильяма, затем вновь взлетал ввысь и сливался с ночным небом.

– Филипп! – выкрикнул Уильям – Камень! Камень на арке! Разбей его!

– Молчать! – гаркнул Лиам и атаковал Уильяма.

С крыши трёхэтажного дома за битвой следили гномы. Шон сильно переживал и не мог найти себе места.

– Беги, прячься, – сказал он Питти. – Я должен что-то сделать. Не могу вот так просто смотреть на это.

– Я останусь совсем один. Не уходи. Мы вместе вернёмся домой.

– Питти, боюсь, что нашего дома уже давно нет. К большому сожалению, ты никогда не бывал в гномской деревне. Не видел родителей и других гномов. Ты не имел друзей и вынужден был жить с ворчливым стариком. Но тебя ожидает судьба, которая ещё ни одному гному и не снилась. Покажи себя миру, изучай его. Беги куда подальше. Ты меня услышал?

– Да, – едва слышно ответил Питти. – Я всё понял.

Уильям дрожащими руками держал меч и не успевал стирать с лица кровь, капающую со лба. Лиам же продолжал атаковать, переняв всю инициативу на себя. Уильям мастерски сражался, но уже не мог выбраться из позиции защищающегося. «Камень!» – ещё раз крикнул он. Филипп услышал Уильяма, но вдруг раздался пронзительный кошачий крик. Филипп резко обернулся на звук, распахнул свои золотистые могучие крылья и устремился на голос друга. За многие годы проживания в хижине Эрика, именно с Барри у Филиппа завязалась крепкая дружба. Кот всегда поддерживал филина и голосом своим помогал тому перемещаться по дому. И сейчас Филипп летел на голос друга, но не понимал ещё, что слышит его в последний раз.

В небе над площадью загорелись синие искры, превратившиеся в звездное небо. Филип взмахнул мощными крыльями и в миг развеял ураганный ветер, показав всю свою мощь. Как равный призраку, он устремился на него и атаковал. Призрак попытался зацепить обидчика, но филин ускользнул от цепких лап воздаяния и полетел на запад, пытаясь отвести призрака подальше от портала.

– Если пошел против меня, – кричал Лиам, – значит стал послушником Тресдена и моим кровным врагом.

– Я презираю Тресдена так же, как и ты! – что было сил выкрикнул Уильям.

Филипп пропустил слова Уильяма мимо ушей, но Шон услышал крик и решил, что обязательно заберется на арку и уничтожит камень. Гном медленно взбирался по колонне, цепляясь маленькими ручонками за рельеф. Уильям заметил гнома, но, к большому сожалению, заметил его и Лиам. Он выкрикнул заклинание, и хилый гном тут же отлетел от колонны, влетел в гору камней и рухнул на землю. Лиам продолжал изнурять Уильяма. «Сдавайся, юнец» – приговаривал он. Уильям хромал из-за раны на ноге и смотрел Лиаму в глаза. Он хотел привлечь всё внимание чародея на себя, потому что в это время по другой колонне, держа острый булыжник в зубах, взбирался Питти.

Филиппу всё сложнее становилось отвлекать призрака. Крылья уже не могли сопротивляться ураганному ветру. Вновь филин попытался избежать смертельной хватки, но в этот раз попытка не увенчалась успехом. В небе загорелись синие искры, только в этот раз никаких картин не возникло. Эхо устремилось к порталу. Лиам судорожно обернулся. Он ещё раз поразил Уильяма заклинанием, затем подбежал к порталу и нырнул в него.

Питти полз по дуге и прилагал все усилия, чтобы не слететь с арки. Он добрался до камня, замахнулся булыжником и ударил по камню со всей силой – этого оказалось недостаточно. Питти вновь ударил по камню, а затем ещё раз и наконец-то усилия увенчались успехом. По камню пошла трещина. Эхо уже во дворе, а обессиливший Уильям ничем не сможет помочь. Время будто остановилось, а всё вокруг затихло. Питти закричал так громко, как только мог и ещё раз ударил по камню. Портал загудел и погас. Ветер сбросил гнома с арки, но Уильям подхватил его и даже попытался бежать, но призрак двигался быстрее. В небе в третий раз загорелись искры и теперь можно было увидеть крошечные домики, группу танцующих гномов и цветочную поляну

Уильям упал на брусчатку, и чтобы не быть унесённым прямо в пасть призраку, схватился за перила крыльца. Свободной рукой Уильям прижал гнома к себе и закрыл глаза. Он не заметил, как от пояса оторвался потрепанный мешок. Мешок угодил прямо к призраку и в этот же момент стих ветер. В небе из синих искр сложился образ Эрика, а вслед за ним и сцены, которые Питти довелось увидеть в мешке.

– Другого шанса не будет, бежим, – пискнул гном.

– Другого шанса не будет, – повторил Уильям. Он оставил гнома на брусчатке, а сам побежал к призраку. Питти попытался остановить его, но безуспешно. Уильям замахнулся мечом и пронзил призрака прямо в грудь. Эхо взвыло, раздулось и лопнуло. Сила, высвобожденная после исчезновения призрака, уничтожила всё на своём пути и стёрла Тременор с лица земли.

* * *

Лес, руины, эхо: всё осталось далеко позади. Ранним утром на просторном поле, недалеко от медовой пасеки, ни единой живой души, кроме одного еле плетущегося изможденного тела. Прихрамывая и слегка покачиваясь, Уильям брёл мимо ягодных кустарников навстречу слепящему рассвету. На плече у него сидел с ног до головы запачканный в каменной пыли гном. Вспомнив об обещании, Уильям заговорил:

– В этот мешок мой дед складывал свои воспоминания. Я хотел отдать мешок отцу, чтобы он смог ещё раз взглянуть на лица сестры и матери. Хоть дед и хранил мешок в своей комнате, но понимал, что от пронырливых гоблинов ничего не скрыть, а гоблины всегда ходят небольшими группами. Мешок открывался лишь единственному живому существу, когда ни одна лишняя пара глаз не мешала этому. Несколько гоблинов, особенно верных моему деду, верили в его возвращение. Они вели учёт награбленного и подсказали мне, в какую сторону бежали похитители драгоценного мешка, – Уильям прервался, чтобы посильнее затянуть перевязь на ноге, затем продолжил. – В тот момент, когда мешок угадил к призраку, я всё сразу понял. Призрак пожирал самые светлые и тёплые воспоминания, а всё остальное обходил стороной. Но разорвавшийся на лоскуты мешок освободил сразу все воспоминания деда, в том числе и те, о которых он навсегда хотел бы позабыть. Призрак этого переварить не смог, – Уильям усмехнулся и после небольшой паузы добавил. – Подавился.

Питти ничего не ответил, он будто бы и не слушал Уильяма. Гном прокручивал в голове последние слова Шона и вглядывался в безмерную заманчивую даль. Где-то там, за горизонтом, его ждала новая жизнь.