Мой старый добрый Парк... Чего мы с ним только не пережили: слезы кисейных барышень, бандитские разборки, пионерское «Будь готов! – Всегда готов!» у каменного Горького, сборища поэтов-любителей у тоже каменного Пушкина... Наконец, наступил век забвения моего Парка. Пожалуй, это было самое лучшее время! Я бродил по пустынным аллеям и наслаждался тишиной и покоем. Даже птицы запропастились куда-то. Только мой верный ворон Гектор и остался. «Пение» его хоть и не услаждало слух, но собеседником он был хорошим. А потом появилась она. Чернокудрая красотка в ярком цветастом платье. Хм... для смертной слишком хороша... идеально хороша... Богиня? Дриада? Демонесса?

– Ах! – между тем восторженно воскликнула дива. – Вот тут я и обоснуюсь! Вы же не против? – кокетливо обратилась она ко мне.

Не против?! Да во мне в полный голос заговорил инстинкт самосохранения, и я категорически возразил. Чем, собственно, совершенно не смутил ее.

– Эээ... понимаете, – ее нежные пальчики покрутили пуговицу моего черного плаща, – Ваш Парк ... это место... романти́кс и все такое... он просто создан для любви...

– Для любви? – расхохотался я. – Тьфу-тьфу-тьфу, к счастью, влюбленных сюда калачом не заманишь! Уж мы с Гектором постарались в свое время!

Ворон довольно каркнул.

– Так это смотря какой калач! – задумчиво хмыкнула девушка и подергала себя за мочку уха.

Ну, конечно..! Сколько лет... веков...

– А ты изменилась, Лайана! – я смахнул со скамейки опавшие листья, приглашая гостью присесть. – Из блонды в жгучую брюнетку...

– Хм, Смотритель, ты узнал меня...

– Узнал, – подтвердил я. – Разве тебя забудешь, Хранительница Любви.

– Ты как всегда старомоден, – рассмеялась девушка, – теперь так не говорят, теперь говорят «Кипер оф лав» (англ.Keeper of Love)

– Я архаичен и консервативен, – слегка улыбнувшись, согласился я, – и все-таки ... каким ветром тебя сюда занесло?

Лайана опять покрутила пуговицу:

– Видишь ли...эти люди... они стали так безответственно относиться к чувствам... друг к другу... из разбитых сердец уже можно сложить египетскую пирамиду... Вот у меня и появилась идея сконцентрировать любовь в одном месте...

– Ты хочешь превратить Парк в ..., – возмущенно начал я.

– В место поклонения Любви! – перебила меня гостья.

– Жертвоприношения? – понимающе склонил голову набок Гектор.

– Нет-нет! – замахала руками Лайана. – Просто создать фетиш... Люди любят поклоняться истуканам! Ты же поможешь?

– Стать истуканом? – криво усмехнулся я.

Лайана недовольно поджала губы, и я, испугавшись опять показаться ей «ископаемым», торопливо продолжил:

– Хорошо, но кого ты метишь в идолы? Многострадальных Горького с Александром Сергеевичем?

– Хорошо?! – от возмущения Гектор едва не свалился с ветки.

Я понимал его. Но не слушал. Я смотрел на Лайану... И не верил ей. Все эти «безответственно относиться ... из разбитых сердец ...» ... Это так ангельски-моралистично...

– Перебор, – согласился мой верный ворон, а я сказал:

– Есть тут у меня одно чудо...

Я поманил Хранительницу Любви, то бишь Кипер оф лав, за собой вглубь Парка.

– Эй! Ты чего?! – гневно прокаркал мне на ухо Гектор. – А как же наше личное пространство?! Она же разнесет Парк!

– Я все равно не могу ей запретить – я всего лишь Смотритель, – вздохнул я. Конечно, это была ложь. Но я хотел ей помочь.

Я привел Лайану на забытую Богом, людьми и даже мной поляну, в самом дальнем уголке парка.

– Вот! – ткнул я пальцем в памятник Еноту.

Впрочем, догадаться, что это каменное неказистое нечто – енот можно было только по приколоченной к нему полустертой табличке. Дипломная работа какого-то горе-скульптора времен царя Гороха. Гектор насмешливо каркнул: так себе идол. Лайана же пришла от уродца в восторг.

– То, что надо! – возбужденно воскликнула она. – Памятник Еноту! В нашем-то городе!

– А почему нет? – не понял я.

– Да потому! – радостно засмеялась девушка. – Название «не енотовое» – раз! Еноты не спасали город, как гуси Рим – два! Даже мало-мальского енотового нашествия не было – три! А памятник есть! Нонсенс? Неееет, ТАЙНА! Я обожаю тебя, Смотритель!

Я усмехнулся. Я не верил ей все больше. А между тем Лайана развила бешенную деятельность. Она пошепталась с деревьями, и те по листикам-веточкам, от березки к осинке, от осинки к клену понесли в город весть про магическую силу памятника – поцелуй у Енота гарантирует скорое бракосочетание. Но! решившим взглянуть на каменюку из любопытства грозит семь лет безбрачия.

– Это чтоб зеваки не забивали «любовные частоты», – деловито пояснила она.

Вопреки нашему с Гектором скепсису к Еноту потянулся поток влюбленных всех мастей, форм и размеров. Я смотрел на Лайану и видел: не то, все не то! Конечно, я хотел ей помочь, но через неделю толпы паломников мне все-таки надоели, и я устроил им внезапный ураганчик, даже повалил пару сухих деревьев. Гектор с радостью подхватил идею и постарался нагнать страху зловещим карканьем. К сожаленью, это только укрепило веру глупых людей в «легенду». Теперь уродцу тащили еще и подношения – конфеты, булочки, печенье, и даже пачку пельменей. В Парке стало шумно и грязно.

– Ну, что, ты довольна? – хмуро посмотрел я на Лайану.

Она уклончиво промолчала, и я спросил прямо:

– Чего ты ждешь?

Она опять ничего не сказала. И я разозлился. И объявил в Парке сандень. Лайана попыталась возражать, но я уже взялся за метлу. Тут-то и появились эти двое – юная прелестница с глазами-озерами и чернявый красавчик. Как они «просочились» сквозь запертые ворота?

– Охота пуще неволи, – пробормотала на это Лайана, и я понял, что это и есть то, ради чего...

А парочка уже мило ворковала возле истукана. Вот парень притянул девушку к себе... Лайана напряглась... Мне показалось, она приготовилась ... вот только к чему – «боевым» действиям или заплакать... было не очень понятно. В любом случае мне стало остро жаль ее, и я решительно направился к влюбленным:

– Парк закрыт на сандень! – железным тоном вмешался я в их «мимимишность».

– Ну так открой! – довольно грубо заявил парень, а девушка извиняюще улыбнулась: – Мы сейчас уйдем... вот поцелуемся... чтобы замуж... и уйдем... ладно? Вы только отвернитесь...

В этот момент луч заходящего солнца коснулся глаз красавчика – на мгновенье они вспыхнули фиолетовым огнем.

– Инкуб! – ахнул я.

Все сразу встало на свои места. Лайана, как?!

Я схватил девушку за руку и попытался оттащить ее от «любимого»:

– Беги от него! За поцелуй он заберет твое сердце!

– Никуда она не побежит! – захохотал парень. – Она хочет быть со мной! И ей наплевать на свое сердце! Со всеми всегда одно и тоже! – его красивое лицо исказила презрительная гримаса.

Я заметил среди деревьев поникшую фигурку Лайаны и зло прищурился в сторону парня.

– Насколько я помню, инкубам запрещено появляться в нашей реалии!

– И кто мне запретит? Ты? – опять захохотал чернявый.

– Постойте! – девушка умоляюще сложила руки. – Мы же ничего плохого... только... замуж...

– Замуж? – я с жалостью посмотрел на нее. – За него?! Да никогда! Это же Инкуб, Распутный демон!

– Да ты не уймешься, Смотритель! – рассвирепел красавчик и двинулся в мою сторону.

Раздался резкий хлопок, и у него за спиной появилось два черных крыла, красивые ухоженные пальцы превратились в острые, как лезвие бритвы, когти, ноги в начищенных ботинках – в оленьи копыта. А что мог предложить я? Небольшой ураган? Или превратиться в одного из обитателей Парка на выбор – комара, мышку, дятла? Вряд ли бы это причинило Инкубу хоть какой-то вред. И все-таки я набросился на него. Изо всех сил надеясь, что развивающиеся фалды моего черного плаща хоть как-то похожи на крылья и делают мой образ зловеще-героическим. В глазах Лайаны. Неизвестно, насколько печально для меня закончилась бы эта схватка, но девчонка как-то сумела прийти в себя от потрясения, схватила здоровенную палку и со всей дури треснула бывшего любимого по голове. Не ожидавший такого коварства Инкуб, как подкошенный рухнул на каменного идола. Тут я и «повязал» красавчика – затолкал его развратную сущность в каменного Енота. Вот так прозаично быстро закончилась «битва титанов», как ее тут же окрестила моя очаровательная спасительница.

Из-за деревьев вышла Лайана:

– Ну вот, Скай, ты и попался! Я знала, что ты поведешься! Ведь это сильно упростило процесс... теперь чтобы добиться, тебе достаточно было притащить дамочку к Еноту... все! серьезные намерения налицо... она твоя... Но больше... больше ты не причинишь боль... ни одной..!

– Все-таки месть! – удовлетворенно кивнул я.

Я был страшно доволен своей проницательностью. Ну и тем, что остался цел, конечно.

– Ну, и месть! – взвилась Лайана. – Так не за себя же... за всех!

– Ты хотела сказать «не только за себя», – ехидно поправил ее Гектор.

– Я хотела сказать, что теперь этот развратник будет заточен в этой каменюке навечно! – топнула ножкой Лайана. – Пока какая дуреха не пожалеет каменного уродца!

– Так «навечно» или «пока...»? – саркастически уточнил Гектор.

– Ты оставляешь ему неплохую лазейку, – согласился я с вороном. – На самом деле дурех, жалеющих уродцев, немерено...

– Шанс должен быть у каждого! – норовисто фыркнула Хранительница.

– Угу, люблю и ненавижу, – пробормотал я, – ненавижу и люблю... это так по-женски...

– Да что ты понимаешь в любви, Смотритель?! – гневно воскликнула Лайана. – Ты... ты... ты просто... старикан!

Я молча развернулся и пошел вглубь Парка.

– Эй ты, Кипер оф лав, убери «паломников» из нашего Парка! Имей совесть! – сердито крикнул ей Гектор, устремляясь за мной. – Как она могла?! – этот вопрос был уже ко мне.

– Вопрос риторический, – невесело хмыкнул я. – Она просто женщина... влюбленная женщина...

И все-таки Лайана «поимела совесть», и «поцелуи у Енота» прекратились. Как будто никогда и не было. Обо всей этой истории напоминал только собственно сам каменный Енот.

– Стоит тут... как граната с выдернутой чекой! – ежился Гектор, старательно облетая злосчастную поляну.

Я же опять бродил по пустынным аллеям, наслаждаясь тишиной и покоем. Так прошла осень. Наступила зима. На редкость морозная и снежная. Тишина стояла такая, что слышно было, как падает снег. И эту тишину однажды разорвал яростный крик:

– Я ненавижу тебя, Смотритель!!!

– Лайана?! – встрепенулся Гектор.

Я не удивился. Я знал, что она придет... рано или поздно... пожалеть своего каменного уродца...

– Угу... а тут мороз в минус тридцать... чем не повод..., – пробормотал ворон и предостерег: – Не ходи туда!

Но я пошел. Я нашел Лайану, обнимающую каменного идола. Она уже откопала его из-под снега и повязала на шею красный шарфик. Вот такой вот жест милосердия. Он должен был разрушить каменное заточение. Но не разрушил. И вообще ничего не произошло. Хотя девушка иступлено целовала заледеневший камень. Какое-то время я молча наблюдал за ней, а потом сказал:

– Я старикан, Лайана, но не идиот! Неужели ты думала, что я оставлю смертельного врага в своем доме?

Хранительница как-то сразу сникла:

– Ты не идиот, Смотритель! Ты просто никогда не любил!

– Инкубу не место в нашей реалии! – не стал спорить я.

У Лайаны полыхнули диким огнем глаза:

– Где Скай?

Я дал ей координаты патруля, который забрал его.

– Ты просто никогда не любил! – извиняюще повторила она.

– Любил! – молча крикнул я.

Больше я Лайану не видел.