Николай Боронин

Потеряться может каждый

После драки кулаками не машут, а топор не точат. По локти в грязи, еле волоча ноги по мшистой земле, Игрин топал наугад, не разбирая дороги отупевшим взглядом. От войска он безнадежно отстал. Его сочли мертвым и бросили, удирая со всех ног. Так бывает, когда поход готовит болван, а не воин. От щита осталась только половина, да и та безвольно болталась на ослабевшей руке.

Перевесить щит на плечо он не смог. Забоялся разжимать пальцы - вдруг не сможет заново сжать. От усталости клонило в сон, боль мешала закрыть глаза, а сидеть на месте было муторно и тошно - оставалось только идти. Шагать и надеяться, что его свалит забытьё или сманит наконец шутница Смерть.

 

***

Он открыл глаза с рассветом. А ведь ещё днём был на ногах. С веток на лицо посыпался мусор. Это по верхам пронеслась белка, рыжая и быстрая, как огонь на похоронах. Она мелькнула как та стрела, что вонзилась ему в ногу, и исчезла, как его меч в хаосе сражения. Другого себе Игрин не взял: обирать покойников - грех. Врагов - бесчестье, а своих - предательство, хуже воровства. Да и боязно, а вдруг хозяин за своим придет? Воин на ту сторону плывет по Чёрной Реке, а ты у него что весло отбираешь. Неправильно и опасно.

- Глупость какая, - подумал Игрин, сбрасывая с себя руку убитого врага, но меча всё-равно не взял.

 

***

Он лежал не чувствуя рук, запавшие в череп глаза снова смотрели в алеющее небо. Щит по прежнему сдавливал руку, а рана на голове скоблила душу, хуже сварливой жены. Рассвет был мягкий, как свежая пшеничная лепешка, и красочный, как фургон бродячих музыкантов, которых они гнали палками до самого залива за конокрадство. Исподтишка подкралась противная мыслишка закрыть глаза и самому сесть в Белую Ладью.

- Как есть глупость, - фыркнул он, сбрасывая с себя налетевший на него за ночь мусор.

Игрин разжал пальцы и коснулся раны на голове. Кажется это был топор.

“Повезло, что тупой, как его хозяин. А мне шрамом больше, шрамом меньше."

Осень выдалась холодной. Тело заледенело, горло сдавливал кашель, а ягод было мало. Зато хвороста хоть отбавляй. Дождей не проливалось неделю, и воин полез рукой в сапог. За голенищем он нащупал огниво. Пальцы сжались.

 

***

Когда-то очень давно было тепло. Уют и нега волнами обдавали его до кончиков пальцев. Голоса шептали песни и кто-то показывал яркие картины то поучительно ворча, то дразня и задираясь. Так хотелось щелкнуть его по широкому носу, чтобы знал! А потом стало холодно и одиноко. В душе словно тускло дотлевала последняя свеча. Время превратилось в кисель и душило, как болотная жижа, гуще которой только скорбь потери.

“Будет ли ещё кого щелкнуть по носу? Хоть кого-нибудь… сколько я уже тут?.. однажды это закончится. Ничто не проходит бесследно, и не вечно, как свет звезды, что поёт свою робкую колыбельную. О, неужели теплеет! Как же хорошо!.. Ой, горячо то как!!!”

 

***

Раны он заклеил паутиной поверх трав, перетертых прямо на щите. Ядовитые они были или бесполезные, он не знал. Точнее не был уверен. “Гром не встретит, баран не купит! Авось пронесет,” - решил он для себя.

Костер обнадеживающе потрескивал и как мог грел его гудящие кости. В углях запекались съедобные коренья и пританцовывало крупное яйцо. Верно говорят, что голод не тётка. А вот что яйца могут искриться не хуже кремня, его ни разу не предупреждали.

Огонь заплясал кругами, вокруг несостоявшегося ужина, который выл, как безумный демон в полнолуние. Игрин схватил свой ополовиненный щит и взялся за топорик.

Искры стали из оранжевых красными, к ним присоединились золотые и зеленые. Они скользили и сияли, будто снег на фоне неба, поющего далеко на севере.

- А ты и вправду Шутница...

С оглушительным грохотом яйцо лопнуло и огонь разлился во все стороны. Всё ещё онемевшими ногами Игрин ощутил, что земля дрогнула, как барабан под ударом шамана.

- Ой, Мамочки!!! - дракончик обвел замутненным взглядом мир вокруг себя.

Выжженный круг, усеянный тлеющими угольками, на краю которого за половинкой щита прятался перепачканный с ног до головы бородатый мужик с полоумным взглядом, в одежде из шкур и нервно сжимающий топор.

- Неудачное время зайти в гости, я полагаю? - деликатно осведомился дракончик.

- Демон! - прорычал мужчина, занося топор над головой.

- А как же поиск консенсуса?! - завопил дракончик отскакивая в сторону.

Вонзившийся в землю топор задел чешуйки на нежной шкурке. Ящер отскочил под дерево и заревел, заливаясь горючими слезами.

Игрин остолбенел. Появившийся из пламени говорящий змей прорычал что-то неразборчивое, глядя на него из центра пепелища, а потом забился между корнями вяза и принялся рыдать, один в один как его младшая сестренка, когда он по глупости сжег её соломенную куклу.

- Здороваться тебя не учили? Манеры? Воспитание? - голосил змеёныш.

- Демон… - остолбенело повторил Игрин.

Дракончик выразительно фыркнул, отшвырнув в сторону острый камешек.

- Я демон? Ты себя в зеркало давно видел?!

- Ты пришел из пламени! - закричал воин. - Не человек, но говоришь! Значит демон!

- Опять двадцать пять?! - воскликнул малыш. - Вы как триста лет назад были непрошибаемые, так и остались?! А я почему-то думал, что вы стали хоть немного адекватнее… Переоценил, похоже.

- Адек… Язык сломаешь, - заинтересованно пробурчал Игрин, опуская топор, но тут же снова его вскинул.

Дракончик покачал угловатой мордой, лупанул хвостом по дереву и по-человечьи поскреб в затылке.

- Давай расставим точки над “Ё” не отходя от казны, как говорится. Я не демон, ты, хоть и страшен как последний день эпохи Великой чумы, всё-таки тоже. Давай попробуем прийти к какому-то консенсусу, или честное слово, я сейчас опять заплачу!

Игрин не верил своим глазам. Это чудище разумело его и говорило, совсем как человек. Однако речь эта оставалась для него загадкой. Несколько слов он слышал от ученого, которого они с братьями брали в плен двумя зимами ранее, а часть слов слышал впервые и потому не спешил опускать топор. Дядька говорил, что если демон человека запутает, то не чета игроку в трактире - оставит не без штанов, а без головы. Но в глазах этого маленького существа он видел слезы и настоящий детский испуг.

“Топор или ладонь? Выбор на целую жизнь, на мою.”

- Запутать меня хочешь? Я тебя не боюсь, будь ты хоть огненный зверь, хоть огненный змей! - процедил Игрин,  делая маленький шаг вперёд.

- Отлично! Спасибо, конечно, что уже не демон, но понижать меня до зверя?! Вообще-то очень обидно! - проворчал дракончик, сворачиваясь в клубок.

- А ты чего такой обидчивый? - удивился воин, продолжая держать перед собой оружие.

- Потому что маленький!

- Маленький, как же, вон какими словами бросаешься, учености на тебя не хватит никакой,  - парировал Игрин.

- Ты не путай чешую с тыквой! Образованный, не значит взрослый. Я вот знаю где нахожусь и куда тебя послать так, чтоб потом ещё год стыдно было, но я всё-равно хочу к маме!

Выкрикнув это дракончик вновь залился слезами, и так сокрушенно мотал головой, что прикусил язык и продолжил рыдать уже по этому поводу.

Мужчина смотрел на это, как на плохую шутку. Кому рассказать - точно не поверят. Да и кому рассказывать? Допустим живым он  отсюда уйдет, но как отсюда выйти к людям и не потеряться до смерти…

- Ты знаешь где ты? - схватился Игрин за понятные слова.

Дракончик кивнул.

- Конечно, спасибо общему сознанию! Если бы не эта шутка природы, мы бы так долго выживать точно не смогли.

Из этого всего воин понял только главное. Этот чудо-зверь ориентируется на местности!

- Если ты поможешь мне выйти из леса, я отведу тебя к маме, - выдавил из себя он, опасливо убирая топор.

Змеёныш задумался. Он покрутил головой, задумчиво поковырялся в земле тонкой лапкой и вздохнул.

- Это и есть то, что люди называют обман?

Взгляд этого существа был пронзительнее копья, а вопрос ударил в лоб, как таран. Игрин даже пошатнулся.

- Найти мою маму ты не сможешь, ,а мог бы, всё-равно не стал бы. Ты просто хочешь выжить. В твоих словах нет искренности, только инстинкт.

Игрин сделал пару шагов назад и опустился на поваленное бревно. Сбросил с руки щит, а топор положил к ногам. “Братик, врать не хорошо!” - звучало в голове. Звучало звонко, как в последний раз. Оно и звучало, в последний раз. Потом были только корабли, сталь и кровь.

- А почему люди лгут? - поинтересовался дракончик

Игрин подпер кулаком подбородок и, словно с сестренкой, заговорил, вглядываясь в размытое пятно луны.

- Люди лгут потому, что им страшно. Страх делает тебя меньше в собственных глазах, и возникает чувство, что одного проступка не заметят или простят такому маленькому и слабому.

- Страх заставляет людей лгать… - задумчиво повторил малыш.

- А еще грабить, убивать, воровать, предавать, воевать…

- Но воюете-то вы друг с другом! - блеснул академическими знаниями змей.

- Ну да, а с кем еще? - изумился Игрин не принятием таких очевидных вещей.

- А что вы все тогда со страхом не воюете, если вы все боитесь? Как там было: “Враг моего врага, мой друг.”

Мужчина усмехнулся. Он и правда как ребенок. Один в один...

- Это сложно, - ответил Игрин после паузы. - Друг с другом как-то проще. А страх, его же как бы нет. Ни тором, ни стрелой не достанешь.

- Да-а, логика это не ваше… - протянул дракончик.

Он хотел сказать что-то еще, но вдруг желудок так заурчал, что Игрин чуть не поперхнулся.

- Есть хочется, я всё-таки новорожденный… - мечтательно протянул змеёныш, всё ещё терпеливо сохраняющий статус-кво.

- Ты кстати мне ужин испортил! - усмехнулся воин, отбрасывая сапогом обгоревший хворост, раскиданный  повсюду.

- А что ты собирался есть? - тут же раздался заинтересованный писк.

- Вообще-то тебя.

 

***

Пол ночи они говорили. Мужчине было смешно и жутко от таких простых вопросов: Что такое любовь? Почему добро делать труднее? Зачем охотиться, если ты сыт и ни в чём не нуждаешься? Он словно говорил с ребёнком, которого должен был учить жестокости. "Вот только зачем?" - этим вопросом он задавался всю ночь.

Когда дракончик наконец задремал, Игрин взялся за топор и подошел поближе. Легкое мясо или собеседник? Демон или проводник? Топорик оттягивал руку и жался к земле.

“Легкий вариант или рискованный?” - думал он, а в голове крутились детские голоса, поле заваленное телами и голод, приправленный болью.

Стенания скрипучих веток не добавляли ни милосердия, ни злобы.

"Решая за себя, решай быстро", - сказал ему отец, когда их ладья едва не перевернулась на порогах. - "Ни смерть, ни жизнь тебя ждать не станут!"

 

 

***

- Давай так, я тебя накормлю и защищу, а ты выведешь меня отсюда к людям и расскажешь про этот твой конскунс.

- Консенсус, - поправил его довольный змеёныш пережевывая кролика. - Это кстати он и есть.

- Понятнее не стало, - почесал в затылке бледный Игрин.

- Похоже это будет долгая дорога, - вздохнул змеёныш, вглядываясь в болезненное лицо человека. - Но для начала надо для тебя найти одну травку.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 6. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...