Пролог

Лигерия – яркая звезда, дарующее жизнь и тепло начала угасать. Свет её становился более тленным и холодным. Воины, болезни и мрак окутали мир. Человечество оказалось на грани вымирания. Но вдруг в кромешной тьме на небесах раздалась ослепительная вспышка от, казалось бы, мертвой звезды. Так в мир явилась магия. На свет стали появляться дети, наделенные способностями управлять ею. Благодаря целителям, провидцам, миротворцам, магам, жизнь не сгинула, а продолжила существовать в полумраке. Но только ли спасение принесла магия? Нет. Вместе с ней явились и проклятия, об одном из которых я вам поведаю.

***

Темные улицы большого провинциального городка покрылись ковром снега, хотя до зимы оставалось три месяца. Серо-черные дома окутались туманом холода.

Тишину на пустой, безжизненной улице нарушили чьи-то торопливые шаги.

Маленькие ножки пробежали через улицу и завернули за угол ближайшего дома. Мимо пронеслась толпа мальчишек, вооруженных палками и камнями. Владелец маленьких ножек тяжело дышал, в груди сильно давило и казалось, что сердце вот-вот выскочит. Не в первый раз эму удавалось уходить от погони, но в этот раз он чуть не попался.

– Иди сюда! Эй горбун! – раздались хохочущие крики где-то по близости, – мы тебя не тронем, – лукаво улыбаясь, прокричал самый задиристый мальчишка.

Владельцем маленьких ножек и в правду был горбун. Внешне он был ростом не выше десятилетнего ребенка, только со скрюченной и сильно горбатой спиной, от чего и получил свое прозвище. Лицо же было изуродовано буграми, выступами и большим, скривленным носом. Одет он был в старые обноски, среди которых ярко выражалась красная, потрепанная, утепленная рубаха, которая явно многое повидала.

Горбунов не любили в Эраскисе, так назывался этот самый город. Жизнь этих созданий ничего не значила для людей. Местные обходили горбунов стороной, даже когда они умирали на улице, немо вымаливая помощи.

Никто даже не знал откуда они появились, ибо горбуны не могли ничего рассказать, так как были лишены дара слова, хотя человеческую речь они понимали, отлично. Их считали проклятыми созданиями. Некоторые даже верили, что они приносят несчастья и смерть в дом. Раньше нередко можно было увидеть горбуна, который стучится в человеческую дверь, особенно зимой в надежде найти тепло. Некоторые добрые горожане были не против приютить карлика, но доброта в людях со временем угасала и угасала....

Жили горбуны в лачугах, возведенных своими руками, в недоступных для людей местах на окраине города. Руки их плохо слушались, поэтому любое ремесло давалось с трудом. Кормились они на улице тем, что могли найти среди мусора. На рынке, среди торговых рядов, часто мелькали маленькие головки, перевязанные платочками, которые ловили момент, что-нибудь стащить съестное, от чего нередко бывали биты хозяином лавки или просто тем, у кого было плохое настроение.

Уже более пяти дней хозяину маленьких ножек не везло. Во-первых, похолодало раньше, чем обычно, и горбун из-за внезапно нахлынувшей болезни, не успевал подготовиться как следует. Во-вторых, продавцы стали злее и наблюдательнее, поэтому добыть продукты с лавки стало крайне трудно. Голод и болезнь валили его с ног, медленно приближая смерть. Обычно горбуны, встретив брата по несчастью, старались помочь ему чем могли, кто-то даст еду, кто-то теплую одежду, украденную у тех же торговцев или же, укроет от холода в своем жилище. Владельцу маленьких ножек не везло и в этом, никто из «собратьев» не попадался ему на пути. Карлику пришлось пойти искать укрытие у людей, зная, что скорее всего его никто не пустит даже на порог дома. Так и случилось.

****

Полумрак, сменился непроглядной, густой тьмой. С неба посыпались крупные хлопья снега, отражаясь в свете уличных фонарей, которые зажигались каждый день строго в определённое время.

«Ну если и в этом доме мне откажут, то до завтра я вряд ли доживу» – подумал про себя горбун, и с замиранием сердца вошел во двор.

Услышав стуки, дверь отварила пожилая женщина. Она посмотрела на карлика, сморщилась, покачала головой.

–Тьфу, – начала она, – мне и так скоро помирать, еще ты пришел, не могу я тебя пустить, больна я больна!

Дверь захлопнулась перед самым носом. Горбун глубоко вздохнул, покашлял и, хромая, пошел к калитке. Шел он долго, то падая, то спотыкаясь, поскальзываясь на холодных ступеньках. Оказавшись на другой стороне города, карлик сел на снег и посмотрел на серое небо, покрытое пластами серых облаков. Силы уже почти оставили его. Смерть уже стояла за спиной, замахнувшись кривой косой, готовая скосить забрать очередную угасающую жизнь. Горбуну показалось, что он услышал знакомый голос и внезапно перед его глазами возникла черная тень... тень мистического оленя. Рога его подсвечивались словно светлячками, глаза горели белым пламенем. Олень остановился возле карлика, и махнул рогами, словно звал куда-то за собой. От животного исходило приятное тепло, наполняющая жизнью. Набравшись сил, горбун встал и не думая последовал за ним. Олень остановился у калитки одного неприметного, но большого дома и расплылся под светом фонаря.

****

Свет во всех домах давно погасили, лишь в одном старом, деревянном доме искрился бледный, еле заметный, огонек лампы, огонек надежды. Если заглянуть в большое помутневшее окно, то можно увидеть двух братьев. Старший брат на вид не более двадцати пяти лет, сидел в потрепанном кресле возле каменного камина, увлеченно читая книгу. Второй брат, младше вдвое, мастерил что-то из дерева, и периодически показывал результаты творения брату, ожидая одобрения. Их семья переехала сюда совсем недавно, из далекого королевства Зенкар.

–Вадмир, там что-то шуршит на улице! – сказал младший, услышав шорохи и шаги за окном.

–Скорее всего это опять ветер. Если хочешь, проверь на всякий случай, - сказал Вадмир, не отрываясь от книги.

Ирав, выйдя на улицу заметил, как кто-то маленький и горбатый спешно пытался уйти, держа в руках наворованные овощи.

–А ну той! – прикрикнул мальчишка, вооружившись лежавшей на уличном столе палкой. Горбун замер, медленно повернулся, его охватил страх, сердце бешено заколотилось, бежать не было смысла, сил не осталось, да и здоровье не позволяло.

Ирав злобно оскалился, подбежал, сжал палку и начал сердито колотить карлика. Горбун выронил наворованные продукты, прижался спиной к забору и заплакал, закрывая ручками лицо, получая удар за ударом... Но разве это может остановить рассерженное, неопытное сердце мальчишки, сердце, которое еще не знает о милосердии и доброте, которого так мало в этом сером мире? Нет.

–Вот тебе горбун, получай, чтобы не повадно было воровать у нас, – сердито поговаривал он, размахивая палкой.

Кровь покапала на красную рубаху карлика сливаясь с ней.

Услышав шум, Вадмир выбежал на улицу. Он вмиг подскочил, выхватил палку у брата.

–Что же ты делаешь! – превысив голос сказал парень, – разве так можно?

Вадмир подошел, присел на одной колено. Горбун сжался и спрятал лицо за ладонями. Сердце парня дрогнуло. Он видел перед собой беззащитное, искалеченное существо, которое стояло перед ним и захлебываясь слезами.

–Не бойся, – ласково сказал парень, – я не обижу тебя. Вадмир легонько погладил горбатого карлика.

Горбун испуганно выглянул из-за рук и посмотрел на Вадмира большими, зелеными глазками. В этот момент увидел теплые, темно-серые глаза, глаза словно лучившиеся теплом. Искреннее, доброе и очень красивое лицо с прямыми, густыми бровями и волевым, прямым подбородком. Карлик подумал, что Вадмир не похож на остальных жителей городка, он словно... другой, не из этого мира.

Вадмир аккуратно взял карлика на руки и понес в дом.

–Зачем ты несешь его в дом? Давай унесем прочь со дво... – начал было Ирав, но замолк под строгим взглядом брата.

 

–Смотри, что ты наделал? – сказал он младшему брату, войдя в дом, – взял и искалечил это несчастное существо, которое и без этого плохо. Разве я не учил тебя добру?

Вадмир посадил карлика на табурет, разжег сильнее свет, прибавил камин. Коснулся рукой лба горбуна.

–Накормим тебя для начала, – сказал Вадмир и отошел в другую комнату, откуда вернулся с горячей, вкусно пахнущей, похлебкой, – это бабушка приготовила, ешь, не бойся.

Горбун отказывался верить происходящему, это был первый раз на его жизни, когда кто-то из людей пришел ему на помочь. Он принялся спешно опустошать тарелку супа.

В доме царило тепло и уют, тревожность и беспокойство карлика исчезли в миг. Ирав продолжал сидеть в углу, изредка подглядывая то на брата, то на горбуна.

–Ирав подойти ко мне, – сказал неожиданно Вадмир.

Подошел.

–Запомни на всю жизнь, никогда не обижай тех, кто слабее тебя, тех, кто не может дать сдачи или защититься.

–Но это же не человек, даже не кошка и не собака, это... это... монстр.

–Это такое живое существо, как и ты. Такое же, Ирав. Ему тоже бывает плохо, грустно, одиноко и страшно. Посмотри на него, неужели тебе не жалко? А монстр, это тот – кто издевается над такими как он.

Ирав пожал плечами, глянул еще раз на горбуна и опустил глаза.

«С чего мне должно быть его жалко, он урод и вор» – подумал про себя Ирав, но брату сказать это не решился, побоялся.

–Я... я понял, прости меня, – сказал он неуверенно и замявшись.

–Эх, я знаю, что ничего ты не понял, но очень надеюсь, что однажды ты поймешь, что такое добро, мой маленький брат.

Горбун доел суп и неподвижно уставился на своего спасителя широко открыв глаза, словно любовался.

–Ну что же, настало время заняться твоими ранами и переодеть тебя, – сказал Вадмир и перетащил карлика на диван.

–Я сниму с тебя одежду, хочу увидеть твои раны.

Горбун, стянул с себя красную рубаху, за ней кожаную жилетку и еще кое какие лохмотья.

Вадмир увидел открытые раны, синяки, царапины, кровоподтёки, которые были на каждом клочке кожи. Парень покачал головой и приложил руку ко лбу несчастному. На секунду, горбуну показалось что глаза спасителя засветились белым светом, как у того оленя, который привел его сюда, и от него исходит такое же тепло и благодать. Вадмир взял карлика за руку.

–Ты болен, и это не последствие голода или холода. Нет. Странно, словно, что-то желает твоей смерти. Она идет за тобой, наступая на пятки. Я кажется понял, это проклятье, проклятье вызвало твою болезнь. Ирав, пригаси огонь в лампах, – сказал парень и потер ладони, цвет его глаз стал меняться.

В доме стало темно, лампы лениво и тускло отдавали свет и казалось вот-вот погаснут.

Вадмир приложил руку на голову карлика. Глаза парня засветились ярким, белым светом. Огонь в лампах стал тоже становиться белым и сиял. Горбун стал тяжело и болезненно дышать.

–Слушай меня и иди на мой голос, чтобы ни случилось, не оборачивайся назад, – спокойным голосом сказал Вадмир.

Очертания комнаты размылись в глазах Горбуна. Он увидел темную, пустую улицу с пустыми и холодными домами. Послышались злые голоса, в дали появились тени людей. Стало очень страшно. И через пару мгновений он стал хрипло и тихо кричать, сжимая своими слабенькими ручками, сильные руки Вадмира, пытаясь, что-то неразборчиво лепетать. Лепет стал перерастать в еле разборчивые слова, сменявшиеся хриплым криком. Тут сквозь тьму, он увидел тень того самого оленя, только он был размером с высокий дом, за его спиной возвышался темный лес. Теперь горбун оказался в лесу и увидел озеро, покрытое легкой дымкой тумана. Озеро, где все однажды случилось. Карлик увидел двух маленьких девочек, которые ходили вокруг озера и заплакал. Тень оленя стала растворяться в воздухе, светлячки покрыли светом весь лес, стало так светло, что невозможно было открыть глаза.

Вадмир почувствовал, как тьма отступает и забирает с собой его силы куда-то далеко, в бездну, но все равно не сдавался.

Целитель не видел, но тело карлика стало меняться и приобретать черты человека. Горбун заметно подрос, спина его выпрямилась, ноги и руки удлинились, на голове вместе залысин и жидких волос стали появляться, серебристые, длинные, волнистые волосы. Лицо приобрело красивые, правильные черты. От прежнего карлика остались только, разве что большие, темно-зеленые глаза.

Через непродолжительное время, раздался крик... женский крик. Вадмир не реагировал, усталость охватило его. Он упал в кресло. Перед газами стало мутно.

Ирав вздохнул и смущенно отвернулся носом в окно. Вадмир почувствовал прикосновение теплой, нежной руки к щеке. Парень приподнял глаза и увидел перед собой размытую женскую фигуру. Через пару мгновений очертания стали обретать формы. И он увидел её. Молодую, нечеловечески красивую девушку, с блестящими, словно звезды, длинными, серебристыми волосами, большими, раскосыми, темно-зелеными глазами. Она заметила свое отражение в зеркале, подошла к нему, потрогала свое белое-белое лицо, лишенное каких-либо изъянов, потрогала свои ровные, гладкие руки и волосы. Красавица вновь обратила взор на Вадмира и подошла к нему.

Целитель сначала очень удивился, затем смущенно опустил глаза, попытался встать, но чуть было не упал. Девушка подскочила и удержала его. Вадмир медленно пошел в соседнюю комнату, откуда вернулся с одеждой.

– Это моей сестры, должно подойти – не поднимая глаз сказал он ей, протягивая аккуратно сложенную вешь.

–Спа-спас-си-б-б-бо, – хрипло произнесла она, язык словно не хотел её слушаться и не подчинялся ей. Она подошла к Вадмиру и обняла его, крепко-крепко.

–Тсс, лучше не говори ничего, – оборвал Вадмир, – тебе, да и нам всем нужно отдохнуть.

Свет в доме погас, Вадмир проводил девушку на свою кровать, а сам устроился на диван.

Девушка, которая совсем недавно была уродливым горбуном, долго не могла поверить в свершившиеся чудо. Она сама не заметила, как уснула, крепким, человеческим сном в тепле и уюте.

*****

Когда спасенная проснулась, подумала, что это все было прекрасным сном и сейчас ей снова нужно идти искать еду и выживать, на морозе и холоде. Она посмотрела в окно, расположенное прямо рядом с кроватью. Крыши домов, деревья, улицы и дороги были занесены пушистым снегом. Но это, на её счастье, не было сном. Девушка лежала в мягкой, теплой кровати, боли и слабости во всем теле не было, а наоборот, она была полна сил и жизни.

Она услышала голоса, женский и очень полюбившийся её сердцу, спокойный, мужской. Вадмир разговаривал с бабушкой. Она охала и вздыхала, слушая рассказ внука.

Девушка вошла в комнату, Вадмир встал, бабушка глубоко с восхищением вздохнула и приложила руки к сердцу.

После завтрака, Вадмир пытался поговорить с гостьей. По началу говорила она с запинкой и глотая слова. Но с каждым днем она говорила все лучше и лучше. Вадмир узнал, что её зовут Асцелла, что когда ей было девять лет, она пошла со старшей сестрой к озеру, черные воды которого изуродовали детей. Через некоторое время озеро исчезло, успев проклясть других несчастных, которым не посчастливилось приблизится к нему.

Асцелла с сестрой хотели вернуться домой, но испугались, что родители их не узнают в таком виде и прогонят. И их опасения были не напрасны. Побродив пару дней сестры, всё-таки, решили вернуться к порогу родного дома, но на них спустили собак, едва они подошли к калитке. Вскоре и старшая сестра ушла в иной мир.

После нескольких дней бродяжничества Асцелла встретила других горбунов, которые стали для неё новой семьей. Так прошло несколько лет, но вскоре, они все или умерли от странное болезни, или разбрелись по свету, оставив её одну, снова. Десять лет Асцелла выживала на улицах черного города, борясь с холодом, голодом и смертью, каждый мрачный день, был для нее борьбой. Что же стало с её сестрой? Никто не решился задать этот вопрос.

****

С тех пор миновало пару лет, молодые люди полюбили друг друга и, как ожидалось, вскоре поженились.

В один погожий день Вадмир и Асцелла шли по улице, теплый летний ветер щекотал лицо и окутывал навязчивым теплом. Вадмир увидел рисунок на заборе, изображающий горбатого человека. Он остановился и замер.

–Знаешь, Асцелла, я столько раз проходил мимо этих созданий, но я не подозревал, что они все люди. Какой я был глупец. «Я мог всем им помочь», —сказал Вадмир.

–Я видела тебя несколько раз, ты был еще ребенком. Помню ты давал нам продукты, хотя тебе самому не хватало. Ты лучший из всех людей, что я видела... за свою жизнь. Ты делал для нас большем чем все люди. Я люблю тебя.

–Всё равно, мне... Мне трудно думать об этом.

–Вадмир, любимый, – обратилась Асцелла после долгого молчания.

–Да?

–Я могу попросить тебя кое-что?

–Да, конечно, – ответил Вадмир, погладив жену по руке.

–Мне бы хотелось увидеть мой старый дом, моих родителей. Сходи со мной, пожалуйста. Мне... мне очень трудно идти туда одной.

–Как я могу тебе отказать, душа моя. Пошли, если хочешь, прямо сейчас.

–Пошли...- неуверенно и тихо сказала девушка.

 

Её прежний дом был недалеко от самого сердца города. Это было шикарное, трехэтажное строение со своим садом, фонтаном и парком.

Подойдя по ближе, сквозь решетчатый забор она увидела постаревших, поседевших отца и мать, сидевших на креслах под верандой, наблюдающих за двумя десятилетними мальчиками, которые в этот самый момент на сражались на деревянных мечах.

Сердце Асцеллы забилось сильно-сильно, наполнилось болью и грустью.

–Хочешь пойти в ним? - спросил Вадмир, погладив супругу.

–Я... – Асцелла уже было подошла к калитке, уже готова была постучать, приложив руку к сердцу, но... тут же развернулась назад, подбежала к Вадмиру, обняла его и заплакала.

–Ты чего, милая. Там же твоя семья, твои родители.

Она не рассказала ему как однажды они с сестрой пробрались в свой родной дом, отыскали там мать, бросились к ней, обнимая её ноги. Женщина с ужасом закричала и оттолкнула их. В миг в комнате оказались слуги, которые силой выволокли девочек на улицу, где в это время был их отец. Мужчина решил проучить наглых горбунов. Начать решил с Ариллы, так звали старшую. Он схватил плеть. Асцелла взвыла, пыталась кричать и вырываться, но я зык не слушался. Когда порка закончилась, их не поленились отвести в лес и бросить там, на смерть. Через несколько дней скитаний между черными деревьями, Арилла ослабла. Смерть быстро прибрала её в свои руки, оставив сестру одну. Арилла оказалась сильнее, она смогла найти дорогу обратно в город и выжить.

– Нет... я не хочу, не могу. Давай уйдем от сюда, мне больно от этого места. Серебристые слезы прокатились по её щеке. Асцелла прижалась щекой к плечу любимого мужа, погладила, висевший на цепочке, его серебряный медальон в форме оленя, и поцеловала любимого.

– Ты моя семья, Вадмир, только ты... единственный, – сказала она, подняв на него темно-зеленые, блестящие от слез, глаза.

Вадмир нежно погладил Асцеллу по волосам, по рукам и поцеловал, легонько, робко, словно в первый раз.

Спустя годы страданий, мучений и лишений, Асцелла все-таки обрела свое счастье. Счастье, на которое она и не рассчитывала. Обрела, благодаря своей силе и тому самому чуду в виде тени черного оленя, который завел её в самый дальний угол мрачного города, где жил нужный ей человек, изменивший её жизнь.