Александр Сордо

В царство мёртвых, как к себе домой

 

Герард занимался этим давно. Знал, к чему быть готовым. Отравленные дротики, огонь, кислота, проклятия, яды и ожившие трупы. Он привык.

 

Плита перед ним была ловушкой, его намётанный глаз такое замечал сразу. Чуть выпирала среди остальных; наступи на неё – сработает как кнопка и... Бывало всякое. Падающие с потолка топоры, брызги кислоты из стен, летящие стрелы, а здесь... Ну конечно же.

 

Сопла с горючей смесью, спрятанные между камнями. Наступишь на плиту – получишь по огненному плевку в правое ухо, бок и колено. Почему-то только с одной стороны. Герард хмыкнул и прикрылся плащом. Плита звякнула, просев под ногой, справа заревело пламя, обдало жаром. Плащ, пропитанный молоком саламандры, даже не потеплел.

 

Что ж, Древние совсем обленились под конец своего правления. Судя по отделке стен, этой гробнице веков пятнадцать – построена перед самым Падением. Грабить такие было легче лёгкого. Правда, в них было полно тёмных сущностей, но к ним Герард тоже давно привык. Пара серебряных кинжалов, склянки со святой водой – он был подготовлен. Ворох противоядий лежал в подсумке на случай, если чей-то заражённый трупным ядом коготь всё же распорет ему кожу или из скрытой трубки в полу в гробницу начнёт неслышно течь отравленный газ.

 

Два лежащих у стены скелета с мерзким скрипом поднялись на ноги, хватая мечи, не тронутые ржавчиной. Герард метнул серебряный нож в черепушку одному – тот осыпался на землю прахом, нож звякнул о камни. Второй атаковал, но грабитель отбил удар факелом и вторым ножом рассёк твари кость. Рука развалилась, меч рассыпался ржавой пылью. Ещё один удар в череп – и проход свободен. Нужно лишь вернуть ножи за пояс.

 

Рутина.

 

От входа в склеп и до самого тронного зала Герарду было скучно. За двадцатилетнюю карьеру искателя сокровищ он успел изучить всё, что можно было знать о ремесле. Прошли те времена, когда ему приходилось рубить зачарованные кости стальным мечом и отбиваться от мощных ударов отродий. Когда он награбил достаточно, чтобы заказать у кузнеца серебряное оружие, битвы с нежитью стали развлечением.

 

Что до зорких глаз и сноровки – тот, кто начал свою жизнь в воровской гильдии, без них не дожил бы и до совершеннолетия. А в Серых Кварталах оно наступает гораздо раньше, чем в остальном королевстве. По-хорошему, с такими талантами Герард имел все шансы стать Воровским Королём. Только ему претило сидеть на роскошном троне в потайном убежище и распоряжаться, прибирая к рукам долю всей добычи. Он желал воздуха, движения, тайн и разгадок. Кроме того, у него были личные мотивы... Так он стал искать Гробницы.

 

Чего не хватало Герарду – так это того, в чём он, по его словам, и не нуждался – интуиции. Той самой бабьей чуйки, которая шепчет в солнечное утро не открывать лавку и забыть про торговлю, а потом тихо млеет от своей правоты, когда бандиты убивают соседа-купца прямо за прилавком, чтобы ограбить дом.

 

Герард всю жизнь полагался на свой холодный ум. Никакая интуиция не могла нашептать ему, что в конце этой гробницы его ждёт гибель. Никакое предчувствие не стискивало сердце, говоря, что ужаса, который он найдёт в тронном зале он не видел со времён смерти сестры. В конце концов, даже если б интуиция его предупредила, он бы всё равно пошёл. Не потому что жаден, нет. Просто ему было скучно.

 

...Но в конце коридора было нечто гораздо хуже, чем опасность. В гробнице обитала смерть. Увидев того, кто сидел на похоронном троне, Герард на секунду оцепенел, не веря глазам. Потом бросил нож прицельно в грудь существа. Нож с тихим звоном отскочил от гранитной спинки трона и упал на ступени. Вор схватился за склянку со святой водой и швырнул в чёрную тень. Склянка разбилась – тень не шелохнулась. Алые угольки глаз прожигали душу Герарда, пока тьма вокруг них лишь сгущалась.

 

Оживший кошмар Искателя. Безумная легенда. Живой Мрак.

 

Убивать вампиров тяжело, но это всего лишь когтистые твари с острыми клыками и когтями. Быстрые, сильные, но убить такого – все равно, что зарезать озверевшую собаку. Требует немного сноровки и силы. Скелеты рассыпаются в прах от одного прикосновения серебряного ножа. Мумии и живые мертвецы плавятся, стоит плеснуть в них святой водой. Но Живой Мрак?..

 

В самых дремучих деревнях среди гор, где живут крестьяне с обветренными лицами цвета бронзы, шёпотом пересказывают легенды о Живом Мраке – бессмертном воплощении зла. Бесплотная тень, способная замораживать кровь в жилах, вырывать сердца и ломать кости неосторожным путникам. Чудовище, что обитает в глухой чаще, куда не заходят звери, где лесом владеют лишь тьма и тишина.

 

Герард всегда считал эту легенду страшной сказкой для детей, которые всё время норовят сбежать в лес, где могут потеряться и погибнуть. Когда суровые Искатели говорили о таком в тавернах, он усмехался: если никто не переживал встречи с Мраком – откуда тогда рассказы?..

 

А теперь полупрозрачное нечто возникло перед ним, скользнув по ледяному воздуху, и голову пронзила раскалённая игла. Факел затрепетал, едва не погаснув. Шипение и рокот слились воедино в голосе Мрака:

– Зачем ты пришёл ко мне?

 

Ноги Герарда подкосились. Этот сгусток чёрной злобы одной лишь своей волей мог раздавить его как таракана. Против него бессильно было серебро и святая вода; слова молитв расплывались в голове, как расплывались очертания гробницы в красной пелене, застелившей глаза. Ни древние демоны, ни армия живых мертвецов не могла сравниться с мощью этого существа. Герард почувствовал, что плачет.

 

– Я... не знал... – прокашлял он сквозь спазм, сомкнувший горло.

Чего ты хочешь? – снова отозвался дрожью в черепе скрежет слов, звучащих с Той Стороны.

– Жить...

 

Инстинкт заставил его выдохнуть эти слова. Всю жизнь Герард мечтал принять смерть достойно, глядя ей в лицо, без страха и унижения, как приняла её (он хотел в это верить) Амалия. Но на самом пороге что-то дрогнуло в его сухом сердце, и губы малодушно прошептали правду.

 

Поздно.

 

Раскалённая игла между ушей превратилась в сверло, перемалывающее мозг. Герард забыл, как дышать, красная пелена затопила его взор и разум, океаном кипящей крови нахлынула на всё его естество. Душу Искателя растянуло и скрутило – так бабы выжимают на речке выстиранное бельё и швыряют в кадку с мокрым шлепком. С таким же шлепком он рухнул на камни, сплёвывая осколки выбитых зубов. Боль стала центром его существования; гранитный пол гробницы уже не холодил ладони, факел укатился и погас. Лишь две алых точки всё глядели на Герарда, выжигая клеймо в его мозгу. И спустя миг не осталось ничего – даже желания жить.

 

Череда картин полетела перед его глазами.

 

...Приют, тяжёлые тумаки нянюшки Греты, голубые глаза сестрёнки, налёт чёрных всадников, столб пламени до небес, верёвочные петли на Королевской Площади, пустой холод в глазах брошенных в канаве трупов, лай бездомных псов, вкус варёной кошки, мелкая дрожь сестры, прижавшейся к его костлявому плечу...

 

Кто ты, вор? – пророкотал голос Призрака. Боль частично отпустила.

– Я... человек, – жалко выдавил Герард. – Мне жаль... Я лишь... человек.

Кого ты хотел убить? – в громе и шелесте послышалась усмешка, окатившая вора замогильным холодом. – Я чую в тебе жажду смерти. Это... месть.

 

Волна видений вновь нахлынула.

 

...Вот Герард тащит на себе еле живую от голода сестру, ночуя под прилавками на базарах, в чужих дворах и в канализации, ворует хлеб и ловит крыс. Вот чёрный всадник из тех, что сожгли приют вместе с другими детьми, скачет во дворец, привратник почтительно кланяется.

 

Вот сумерки Серых Кварталов, криволицый амбал без слов хватает его за локоть, приставив нож к ребру, и тащит в катакомбы. Вот один из воровских капитанов, Моррис, и сделка, подарившая им жизнь. Вот женщина с серым от безысходности лицом отпаивает малышку Амалию свежим бульоном, а он отворачивается, стараясь забыть о тупой боли в пустом желудке.

 

– Да, чем бы ты ни был. Ты прав... – Герард поднялся на колени с титаническим усилием, будто воздух над ним был тяжелее гранита. – Я всю жизнь мечтал о мести.

 

...Вот первые налёты на рыночные прилавки, уроки владения заточкой, тренировки с кошельками. Вот он первый раз лежит избитый, а рядом гильдейцы дерутся со стражей. Вот первая седая прядь на голове двенадцатилетнего мальчишки в зеркале. Вот стражник на пороге воровской гильдии и капитан, ведущий ему навстречу мальчишку лет шести. Вот удар под дых в ответ на вопрос, что здесь делает стража и куда увели ребёнка. А вот и...

 

Мельтешение сцен замедлилось. Герарда вырвало, как от долгой морской качки. Голова кружилась, а густая тьма вокруг только усиливала ощущение дезориентации. Как бы он ни пытался открывать и закрывать глаза, перед его взором стояла одна сцена. И она проигрывалась медленно, точно в насмешку над ним.

 

 

...Амалия совсем выздоровела. Тётушка Хлоя – та самая серолицая тощая женщина, заботившаяся о беспризорниках в Серых Кварталах, – даёт её с собой узёл. Хлеб и золотая монета – откупиться от стражи, если поймают. Малышке уже восемь, она юркая и быстрая, ни следа былой болезненности, но по-прежнему доверяет только старшему брату, которому едва стукнуло четырнадцать. Ей пора выходить на улицы, и она готова показать себя. Но только на пороге Гильдии вновь стоит стражник.

 

Дети непонимающе смотрят, переглядываются, а облачённый в кольчугу верзила хватает Амалию за тонкую шейку и бросает:

 

– Эту.

 

Моррис, капитан воров, молча кивает, скрестив руки на груди. Герард бросается на стражника, пытаясь вырвать из его рук сестру, но получает в скулу стальной перчаткой и падает навзничь. Амалия плачет, Моррис наступает Герарду на спину, мешая подняться. Он кричит и видит лишь, как стражник уносит на плече его сестру – несет к противоположному концу улицы, где неподвижно стоит вороной конь с восседающим на нём закованным в чёрные латы всадником...

 

 

Ты знаешь, что это?

 

– Дань, – Герард повторил слышанные от Морриса слова. – Король не трогает воров, пока они платят ему человеческой кровью. Чёрные всадники забирают детей или убивают на месте... Мы спаслись чудом... Воровские общины отдают детей страже. Мне всегда говорили, что те, кто не возвращается с улиц... они попадались... Только после Амалии я понял.

 

– Стоило ли свергать Древних ради того, чтобы вновь утолять кровавую жажду Короля-Колдуна?

– Я... не понимаю.

 

В голове Герарда прояснилось. Он осознал, что его не собираются убивать. Во всяком случае, пока что. Вокруг по-прежнему была тьма. Даже красные глаза исчезли. Но зловещий призрак, давший ему передышку, по-прежнему был рядом. И он загрохотал, ввинчивая слова ржавыми винтами в виски Герарда:

 

– Древние правили веками. Могущественные колдуны, чернокнижники и некроманты – они собирали такую же кровавую дань, чтобы продлевать свою жизнь, усиливать власть и вселять ужас во враков. Люди свергли их, заточив в гробницы тех, кого убить не смогли. Это не мы оставляли ловушки – вы оставляли их.

– Зачем?

– Чтобы мы не вернулись.

 

До Герарда стало доходить, что он натворил. Если вернётся Древний некромант, которого не могли убить пятнадцать веков заточения, взгляда которого достаточно, чтобы растереть в порошок мозг, чёрные ритуалы Короля покажутся детской игрой. Но как...

 

– Как вас вообще смогли остановить?!

Баланс. С самой чёрной тьмой в мир приходит и самый чистый свет. До сих пор сохранились артефакты, способные нас остановить. Один из них есть и здесь. Взгляни.

 

Отодвинулась, громыхая, гранитная стена. Из-за неё ударил свет – ярче, чем от факела. Ослеплённый на секунду, Герард проморгался и увидел вещь – безделушку, подобные которой он продавал на рынке уже десятки раз. Статуэтка с серебряным полумесяцем. Ценная, но бесполезная... как ему раньше казалось.

 

Светоч. Такие серебряные луны использовали люди, чтобы противостоять демонам и мертвецам. Они ослабляют нас.

– Я продавал их...– начал было Герард, поднимаясь с колен и щурясь на Светоч.

Будь уверен – они все остались в сокровищнице Короля. Он использует нашу магию, я чувствую это. Скоро он сравняется по силе со мной, а Светочей не останется во всём королевстве. И тогда нам нечего будет ему противопоставить.

– А как же Корона Мёртвых? – задумчиво проговорил вор, делая шаг. – Я ведь... Когда я убил Морриса и отказался стать капитаном воров, со мной говорил Старый Айк...

– Тихо.

 

Приказ толкнул его, точно порыв ветра, гром ударил по ушам. Герард пошатнулся. Чёрная рука из непроглядной тьмы, сквозь которую не пробивало даже сияние Светоча, сделала неуловимое движение, и сцены памяти вновь замельтешили, как страницы перелистываемой книги. Наконец, Древний добрался до того разговора.

 

 

– ...Далеко на западе есть страна, где до сих пор живы Древние. Они ослабли и выродились. От их великой цивилизации остались лишь руины... – говорит, раскуривая трубку, Старый Айк – советник Воровского Короля. – Но в этих руинах до сих пор хранятся древние сокровища. В них есть ледяное оружие, что прочнее стали – о, не смейся, я видел такие клинки. От их холода ножны покрываются инеем... Есть проклятые кольца, отравленные стрелы, зачарованные кольчуги... Познания Древних в магии были гораздо выше наших, особенно... в тёмной.

– И причём здесь Король? – угрюмо бросает Герард, натачивая свой кинжал. – Ты думаешь, я одолею его чёрных всадников, если найду ледяной клинок?

– Нет. Даже не думай. Но есть одна вещь, которая даст тебе шанс... Этот тёмный артефакт упоминается во многих легендах западных поселений... – Айк пустил колечко дыма в потолок. – Корона Мёртвых. Корона последнего из Некромантов. По легенде, надевший её, сможет поднять армию мёртвых из всех, кто погиб в Войне Падения – а это многие-многие тысячи, стольких жертв наша земля ещё не видела ни в одной большой войне. Такое войско разобьёт Короля и его рыцарей, даже не заметив.

– С чего ты взял, что это не легенда?

 

Старый Айк кладёт руку на рукоять кинжала и вытаскивает полупрозрачное голубоватое лезвие, от которого и в самом деле индевеют ножны. Он окунает кинжал в кувшин с вином, и оно с тихим похрустыванием замерзает.

 

– Ты не хочешь больше жить в столице? Не хочешь иметь дела с Гильдией и Королём? – Айк смотрит Герарду в лицо, его глаза пронзительны и холодны, как лёд колдовского кинжала. – Иди за Короной. Пусть тебе потребуются годы. Когда ты вернёшься, мы выступим вместе с тобой.

 

Он взмахивает кинжалом и кувшином, смерзшимися в одно целое, и разбивает кувшин о стену. Осколки глины и красного льда разлетаются по комнате. В руках Айка остаётся только ледяное лезвие. В комнате становится холодно...

 

 

– Я знаю, где хранится Корона. Идём со мной, и я покажу.

– Да? И где же? – Герард сделал ещё пару шагов, глядя на резной орнамент на стенах. – И куда идти?

– В царство мёртвых.

 

Едва Мрак сказал это, что-то произошло с пространством. Оно расплавилось и заиграло цветами, как жидкое серебро, верх оказался внизу, внутри стало снаружи, а свет заискрился, рассыпаясь на части в наплывающей тьме. Вместо картин прошлого перед лицом Герарда возникли другие образы.

 

Пылающие города, пересохшие реки, отравленные леса с ядовитыми испарениями, целые подземные некрополи; города, заваленные чумными трупами. Обсидиановые башни, зловеще сверкающие в отблесках молний. Полчища чёрных воронов, взмывающих в серое небо.

 

– Последний отпечаток той войны. То, что я помню.

 

Пронзительная боль во всех костях, точно их погрузили в кислоту. Снова – раскалённое сверло в черепе. Едкая, желчная рвота и густой воздух, не желающий лезть в глотку.

 

– То, что я чувствовал, вжатый здесь в стену силой Светоча.

 

Алая гроза, полыхающая над острой грядой чёрных гор. Огненный ураган, несущийся по полям пшеницы, покрытые серым пеплом пустыри, контуры обгоревших тел, расколотое напополам небо.

 

Герард сделал шаг, стараясь не смотреть на тошнотворные пейзажи последней магической войны.

 

– Ваш Король боится нас. Боится, что мы восстанем из своих склепов и возглавим армии мёртвых, которые сотрут с лица земли его белые дворцы и чёрные библиотеки. Он боится, что истинные хозяева этих земель вернутся, чтобы править...

 

Чёрная корона, высеченная из цельного куска агата, выплыла из стены пламени перед взором Герарда. Он шагнул к ней навстречу, не зная, реально ли это видение. Пламя сгустилось и погасло – тьма, пожирающая саму материю, вновь возникла перед ним. Под короной зажглись два алых глаза.

 

Но ещё больше он боится вас – безумных искателей древних тайн. Ледяные клинки и огненные стрелы не причинят ему вреда. Заточённые в камне Древние не смогут проснуться, если вы не разбудите их. Корона Мёртвых так и будет лежать в самой потаённой крипте, если вы не обнаружите её в своих глупых поисках.

Чёрная рука протянулась к Герарду. Тот закрыл глаза.

 

Присоединяйся ко мне. Я дарую тебе путь к Короне, и вместе мы отомстим за то, что с нами сделали. Ты заслужил возмездие.

– Провались! – крикнул Герард, бросаясь туда, где стоял Светоч. Картины магической войны и Короны Мёртвых были лишь иллюзией – всё это время он по-прежнему стоял в гробнице и шаг за шагом приближался к последнему оружию. Наконец пришло время рывка.

 

Но его руки не успели коснуться серебра. Сила Живого Мрака перехватила его в прыжке и вновь скрутила, точно мокрое бельё, но в этот раз – буквально. Герард заверещал от боли, когда с десяток костей в его теле с мерзким хрустом переломились.

 

Ты ничего не понял, – раскалённым металлом потёк в уши голос Древнего. – У тебя нет надежды спастись. Ты не победишь меня, потому что на самом деле я не здесь. Мне лишь хотелось знать, соединился бы ты с Древним или предпочёл убить его... Что ж, за все эти годы ты первый, кто решил действовать в одиночку. Выбор, достойный генерала моей армии... Наверное, это всё из-за сестры?.. Ты ещё поймёшь, что вечная жизнь того стоит. Амалия... Какое красивое имя. Жаль, что ты не видел, как красива она была без кожи.

 

«Король... Всё это был Король, – ненависть затопила сердце Герарда. Даже думать было невыносимо больно. Он лежал, переломанный, как кукла, и не мог пошевелиться. – Проклятый чернокнижник. Выкопал из земли силу Древних...»

 

Я слышу твои мысли. Я не выкопал силу Древних. Я и есть – Древний! Я раздал людям Светочи, чтобы они свергли других. Я подстроил Падение и завоевал континент вашими руками. Никто не помнит, как выглядел прошлый король, потому что я запретил всем помнить. Кто правил вами десять, тридцать, сто лет назад? Ты никогда не думал, кем был отец Короля? Его дед?

 

«Нет...»

 

Это всегда был я. Корона Мертвецов веками лежит в моей сокровищнице. Все Светочки попадают ко мне, об их ценности не знает никто из смертных. А кто узнаёт...

 

Пожар. Детские крики. Ржание чёрных коней. Блеск чёрных лат в свете пламени.

 

...тот подчиняется мне.

 

Боль... Холод... Мрак... Герард чувствовал, как расплетаются извилины мозга и адский огонь пожирает все его внутренности, выжигая душу, надежду, волю к жизни. Он уже верил в то, что умрёт и воскреснет безмолвной куклой из иссохшей плоти – игрушкой-стражем, которую из него сделает Некромант.

 

Нет, – проскрежетал Король. – Некромант – это не тот, кто воскрешает трупы. Это тот, кто ходит в царство мёртвых, как к себе домой.

 

Злой чёрный ветер закружился в гробнице. Он вырвал из пола каменный трон, раскидал золотые побрякушки, отшвырнул во мрак сияющий Светоч – его сияние померкло и исчезло в густой тьме.

 

На этот раз всё было по-настоящему. Выжженные равнины били вонью пожара в обгоревшие ноздри, ядовитые испарения болот выжигали лёгкие, алые молнии раздирали землю, превращая песок в кипящее стекло. Герард умирал. На грани между мирами – живых и мёртвых – он увидел лицо Короля. Красивое и гладкое, словно мраморная посмертная маска, лицо юноши, светловолосого, с острыми скулами и тонкими губами. Он был прекрасен. Лишь глаза его были черными, как смола, без намёка на белки.

 

Герард почувствовал, как через эти глаза – точно дыры в ткани мироздания – в него проникает безумная сила. Он встал на ноги, чувствуя, как срастаются кости, приобретая прочность камня. Он с каждым вдохом чувствовал всё больше удовольствия от щекочущего ноздри аромата пожарища и сладковатого запаха гнили. Он ощущал течение чёрной магии в своих осквернённых жилах. Тьма затопила всё его существо. Он наслаждался видом чёрных латных пластин, вырастающих на его руках, ногах и груди. Их антрацитовый блеск завораживал и ужасал. Даже зловещий шлем, сросшийся с его головой, не казался таким уж и неудобным.

 

Всего прекраснее был конь. Огромный вороной конь, которого подвели ему слуги – два бледно-зелёных вампира, дрожащих от ужаса. Он прогнал их взмахом латной перчатки и оседлал коня. Животное источало могильный холод и трупный смрад. Под шлемом всадника обескровленные губы сложились в подобие улыбки. Он осмотрел тайный каземат дворца, в который перенёс его Повелитель.

 

«Прекрасно».

 

...Ярко-синие глаза на измазанном копотью личике Алии смотрели на него из глубин памяти. Ей уже не нужна была месть. Но она была нужна ему. И раз Древнего больше нельзя убить Светочем, придётся побеждать его чернотой собственной души. А тьмы в душе Герарда за годы детства в Серых Кварталах и годы скитаний по гробницам накопилось преизрядно. И если единственный путь уничтожить чудовище – это стать ещё чудовищнее, чем оно...

 

– Когда-нибудь ты снова попытаешься меня убить, – услышал он голос Короля-Некроманта. В этот раз он уже не царапал слух. – Может быть, у тебя даже получится. А пока учись путям Древних, генерал.

 

«Я буду учиться усердно, – Герарду было плевать, слышит ли его Некромант. – Я постигну самые чёрные и грязные тайны тьмы, спущусь в самые глубокие закоулки царства мёртвых, выучу наизусть нечестивые книги и выпью реки детской крови. Я надену Корону Мёртвых и сожгу блаженствующие в достатке города. Я убью своего господина».


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...