Рина Алемас

Драконы и Яника

Яника с упоением вдыхала запах цветущих магнолий и рододендронов, пока спускалась по каменной дорожке к озеру. В такой ясный солнечный день она могла играть с братом Солом у подножья гор. Они бы сейчас плескались у водопада, бегали наперегонки или вглядывались в воды небесно-голубого озера. Где её детство? Похоже, что ушло безвозвратно. Приподнимая длинное почти до пят синее платье, Яника преодолела последнюю ступеньку и оказалась на покрытой мхом тропе. Озеро простиралось в сотнях шагов от неё. Вокруг ни единой души, только деревья, трава и цветы. Жители поселения занимались будничными делами, а детям запретили играть с ней или с Солом. Но Яника не могла не наслаждаться сегодняшним днём. Она прибежала к озеру и опустила босые ноги в прохладную воду.

Ради этой мимолетной радости пришлось ослушаться мать, которая велела не уходить из дома. Нельзя, чтобы её видели соседи или кто-то другой из поселения, пока Кабас не примет решение. Яника – позор их семьи. Та, кто не чтит традиции, кто заставляет род Тахиров унижаться перед Кабасом, управителем Полёта. Так думало большинство. Главное, что мать считала иначе.

Яника вышла из воды и села на камни. Её коса растрепалась, тёмные кудри спали на загорелый лоб. Переплетая волосы, девочка невольно задумалась о своей старшей сестре. Они так похожи с Майей: со спины их тоненькие фигурки с копной чёрных кудрявых волос не отличишь одну от другой. Природа не обделила их красотой. Обе могут очаровать кого угодно. Четыре года назад Майя покорила одного юношу из знатного рода. Это случилось после её первого Полёта. Замужество вместе с рождением ребёнка освободили сестру от дальнейших соревнований. Мать много раз предлагала Янике поступить также, но для этого нужно было принять участие хотя бы в одном Полёте. Мать не давила на Янику, только уговаривала, а будь отец или старшие братья живы, то одними уговорами бы дело не ограничилось. Ещё тогда, в четырнадцать лет, Яника с Монти вышли бы на соревнования. Несомненно, они могли стать лучшими. Тахиры – особенные. Яника знала это с рождения. Не нашлось ещё человека, способного переубедить девочку в обратном, несмотря на свалившиеся на них беды.

Три года назад умер отец. Через полгода после него – один из братьев. Про Янику все забыли. За несколько недель до её шестнадцатилетия брат Ян велел готовиться к Полёту. Она отказалась. Ян отступил, но позволил пропустить только одни состязания. Последние, больше никаких поблажек не будет. Нельзя дожидаться письма-призыва от Кабаса. Они будут выглядеть трусами перед другими семьями-участниками. Яника понимала и пока ещё соглашалась с Яном. Когда он тоже погиб в Полёте, то она уже точно знала, что не станет участвовать. Лучше смерть или рабство. Ни то, ни другое не страшило Янику. Только одна мысль больше всего мучила девушку: через три года Полёт заберёт брата на свою смертельную арену. Будет ли он сопротивляться? Нет. Разве другие братья отказывались от этой «чести»? Разве он трус? Нет. Сол сделает то, что положено, не задумываясь о таких глупостях, как смерть. Яника была уверена, что ни в его одиннадцать, ни в четырнадцать лет она не сможет объяснить, насколько Полёт уничтожает их, а не возвышает над другими. Уже семь поколений Полёты – самое почётное занятие из всех существующих. Двенадцать семей на протяжении долгих лет занимаются только соревнованиями. Есть и другие участники, которые пытаются стать лидерами. Если количество побед у кого-то из первых двенадцати семей постоянно уменьшается, то совет судей принимает решение выдвинуть в почёт другой род. Для этого большинство единокровных участников должны быть в первой двадцатке более пяти Полётов подряд.

Полёт проводили два раза в год. Ранним утром всадники на драконах собирались на арене перед тысячами знатных мужей с их семьями. Сам эфендем – правитель государства, вместе со своей свитой наблюдал за началом соревнований. Участники с арены отправлялись в трёхдневный полёт по материку – цель, которого первым вернуться к рассвету четвёртого дня.

Особая роль в проведении Полёта отводилась колдунам. Они жили за пределами Эфендума. Многие из них либо скитались по миру, либо строили себе высоко в горах замки, чтобы их не беспокоили незваные гости. Полёты на драконах упрощали передвижение по материку, защищали от врагов, даже повышали статус. Но дракона нужно было поймать, затем приучить, а это совсем не простое дело. Колдуны часто встречали настолько диких чудищ, что всё заканчивалось боем не на жизнь, а на смерть. Простые люди старались не связываться ни с магами, ни тем более с драконами. Государи платили волшебникам дань, чтобы их не беспокоили столь могущественные соседи. Мало кто решался заводить с ними дружбу. Только один правитель Эфендума никого не боялся. Он пировал с колдунами, делал им подарки, много расспрашивал про драконов. И однажды государь предложил свои земли для выращивания детёнышей драконов. Зачем мучить взрослых, когда проще приручить малышей? Они беззащитны, более уязвимы к магии и сразу научатся жить в неволе. Такие быстрее подчинятся. Кроме того, у людей появится возможность летать на драконах. В союзе с колдунами можно многому научиться. Когда они вырастят хотя бы одно поколение драконов, то откроют соревнования летающих всадников.

Колдунам понравилось предложение правителя. Они же решили устроить гонки с использованием магии. С помощью неё колдуны создали ловушки для участников. Это привлекло внимание жителей всего государства и подогревало их интерес. Эфендем обязал каждого делать ставки. Так родился Полёт.

Для того, чтобы зрители могли следить за всадниками, использовались магические кристаллы двух видов: кулоны и факелы. Кулоны вешали на шею каждому участнику и его дракону. Факелы были большего размера. Они размещались по всему пути Полёта – на арене и на других открытых площадках Эфендума. Если с участником что-то случалось, то кулон мог показать местность, где находились он или его дракон. Но это не значит, что их собирались выручить или спасти. Раньше, при первых Полётах, почти всем помогали, если успевали. Кто-то мог затеряться в горах, кто-то упасть с дракона и сломать себе ногу, а кто-то мог не пройти какую-нибудь ловушку. Но чем больше проводилось Полётов, тем больше зрители задавались вопросом: а справится ли с этим испытанием тот или иной участник без чей-либо помощи? Под влиянием среды люди меняются. Особенно, если вокруг начинает процветать жестокость и жажда новых ощущений. Поначалу Полёт был для всех в новинку. Жители Эфендума с большим интересом следили за тем, чей дракон окажется быстрей, а падение участника в яму из-за ловушки колдуна приводило их в неописуемый ужас. Но со временем всё приедается, хочется чего-то нового. Ещё лучше, если это новое окажется опасным. Участники теперь не просто старались быть быстрей, они стремились скинуть своего соперника с дракона, сбить его с пути или ещё как-нибудь навредить. Колдуны насылали на них волков во время ночлега, создавали иллюзии.

Чем старше становилась Яника, тем больше она не признавала Полёт. Семьи-участники за много лет превращались в заложников соревнований. Даже если бы кто-то ещё захотел закончить игру со смертью, то ему бы навряд ли позволили. С детства им внушали, что Полёт – это особая честь. Только на нём можно показать, насколько твой род силён, отважен и благороден. Лучше умереть во время Полёта, чем от болезни. Для Яники участвовать означало смириться с происходящим. Нет, ни Кабас, ни даже сам эфендем не сломят её волю. Но что делать? Если бы Кабас выдал освободительную, то Яника больше бы не мучилась тяжелыми раздумьями. Появилось бы целых три года до четырнадцатилетия Сола, чтобы найти способ спасти брата. Но этого не случится, даже если матушка станет умолять. Кабас ни за что не уступит, поэтому для неё был только один путь.

Яника закончила с косой, но продолжала сжимать края длинной синей ленты, сделав узел, но так и не завязав бант. Она нервничала: братья Калисы до сих пор не появились. Вдруг они передумали? Без них ей не справиться. К счастью, нахлынувшее волнение быстро испарилось – за спиной послышался еле различимый шёпот. Яника радостно обернулась, наспех завязывая большой неаккуратный бант.

К озеру приближались двое юношей чуть старше Яники. Несмотря на то, что Беркай и Лейхан были близнецами, их легко отличали друг от друга. Особенно хорошо это давалось тем, кто часто с ними встречался. Беркай за последние пару лет немного набрал в весе. Он постоянно что-нибудь жевал: сухофрукты, орехи или сорванные на ходу травинки. На его фоне стройный и хорошо сложенный брат заметно выделялся. Яника же различала их по взгляду. Лейхан всегда смотрел с наглой ухмылкой на лице и храбрым блеском в больших серых глазах. Мальчик всем своим видом показывал, что каждую секунду готов к бою, пусть только будет повод. Беркай, наоборот, вёл себя спокойно и сдержанно. Он глядел мягче, был заботливым. Они оба с детства не разлучались с детьми Тахиров. Их отец тоже погиб в Полёте, а юноши, летавшие уже пять лет, занимали седьмое место в списке лидеров. Правда, они не испытывали к Полёту фанатичной любви. Для них соревнования являлись больше обязанностью, передающейся из поколение в поколение. Они собирались провести свою жизнь, летая на драконах, пока не погибнут. Яника изменила их планы. Мужчины семьи Тахиров умерли, кроме маленького Сола. Яника осталась без защиты, и то, что она собиралась сделать могло привести к ещё более худшим последствиям, чем наказание от отказа летать. Калисы не могли отговорить её, но они также не хотели бросить на произвол судьбы. Считали, что обязаны защищать Янику. Для Лейхана предстоящее дело выглядело как приключение. Никто прежде не совершал подобного в Эфендуме. Беркай более зрело смотрел на происходящее: можно погибнуть и ничего не добиться. Его опасения брат расценивал как страх перед грядущим, а Яника просто не обращала на них внимания.

– Ты не передумала? – в очередной раз спросил Беркай.

Они с братом остановились возле камней, где сидела девушка.

– Нет.

– А если тебе дадут освободительную? – не унимался он.

– Не дадут.

– Но если...

– Какая разница? – она соскочила с места и развернулась к братьям. – Нет этого! Если, если... Я не знаю, что тогда. Я знаю, что сейчас. Хотите остаться на том месте, где стоите? Остаться теми, кого продают за большие деньги, пока удача улыбается вам?

– Хорошо. Представь, нас больше не продают? – усмехнулся Лейхан. – И что мы будем делать?

– А я не знаю. Однажды всё равно этот день настанет, но доживёте ли вы до него? Возможно, пора самим начать что-то делать.

Они оба пожали плечами.

– То, что ты собираешься сделать, скорее всего, не выйдет так, как ты этого хочешь, – произнёс Беркай.

Яника ничего не ответила, повернувшись к озеру. Она не хотела, чтобы мальчики заметили её страх. Да, она боится, но всё равно сделает, что решила.

 

За две недели до Полёта Кабас отправлял людей по всему Эфендуму. Он называл их бегунами. За короткое время они должны были посетить каждого жителя и узнать: ходили ли те в дом Удачи делать ставку. Если кто-то не успел или не решался, то бегун убеждал его и брал деньги сразу. Сумма не имела значения. Любая ставка – это знак уважения государю. Если же для ставки не было денег, то Кабасу отправляли фрукты, овощи, ткани, гончарные изделия – всё, что находилось в доме. После Полёта все, кто терял деньги на три месяца освобождались от податей. Поставившие на восьмёрку победителей в течение месяца получали свой выигрыш в доме Удачи. Колдуны тоже делали ставки, но больше ради забавы.

Кабас очень гордился тем, что знает, как вести дела. Он сидел в саду под навесом на шёлковых простынях весь обложенный маленькими подушками. Его жена, Ингрид, принесла на деревянном подносе кувшин с прохладной лимонной водой вместе с фруктами в глубокой, прозрачной вазе. Ингрид заботливо почистила гранат, выбрала самые сочные персики и не забыла про его любимый инжир. Они поженились тридцать лет назад, но она до сих пор оставалась для него важнее денег. Несмотря на то, что весь Эфендум знал о вечной жажде Кабаса приумножать свои богатства.

Ещё пару часов управитель Полёта собирался наслаждаться тёплым днём, поедая сочные фрукты, но ему помешали. Ингрид привела под навес женщину средних лет, даже не спросив разрешения, а затем быстро ушла. Незваная гостья поправила платок на голове, подобрала подол платья и села напротив. По её холодному безразличному взгляду было понятно, что она не собиралась ждать приглашения.

– Приветствую тебя, Кабас.

– И я тебя приветствую, – ответил он, не скрывая недовольства в голосе.

Эта женщина давно утратила не только красоту, но и влияние в обществе, поэтому не было причин с ней церемониться.

– Прости, но иначе ты бы избежал встречи. И не сердись на Ингрид. Она тоже мать.

– Зря ты пришла, Малиха.

Он погладил длинную бороду и взял персик из вазы.

– Не нужно снова говорить, – упорно продолжала она, – насколько моя семья в немилости у Высших сил. Мой муж вместе с двумя сыновьями лежат в могилах. Горе превратило меня в старуху с дрожащими руками.

Кабас с невозмутимым видом ел персик. Сок стекал по его длинной чёрной бороде и загорелым рукам. Ничего из сказанного не могло изменить принятое решение. Да, Тахиры будто прокляты. Их род был в первой тройке лучших в течение ста лет. Такой успех никто не смог повторить. Но три года назад муж Малихи поднялся слишком высоко и задохнулся. Старший сын утонул в болоте. Младший – пропал в горах. Позже кристаллы показали, что он разбился о скалы. У Малихи осталось трое детей, но ни один из них не участвует, а такое недопустимо! Тахиры – один из символов Полёта. Они должны продолжать летать или умереть, дабы освободить место для другой семьи. Но по всем правилам Кабас не мог ничего требовать от двух детей Тахиров. Сол слишком мал для Полёта, а Майя воспитывает ребёнка. Но Яника... Яника – это совсем другое.

Словно угадывая его мысли, Малиха произнесла:

– Двое моих детей пока спасены от Полёта, но...

Она не успела договорить. Кабас перебил её в гневе:

– Женщина! Что ты такое говоришь? Спасены? – он отбросил огрызок персика в сторону и лихорадочно вытер липкие пальцы о подушку. – Полёт – это честь! Вы словно под руинами, но твои дети могут исправить это печальное положение. Яника – сейчас, а Сол – через несколько лет. Спасены, – снова повторил Кабас, словно дразня её.

Малиха немного поддалась вперёд. Он уловил запахи жареного мяса и целебных трав. Похоже, она проводит много времени за готовкой, а это занятие не для знатной женщины. Значит, в доме мало слуг, золота, но самое главное – здравого смысла. Кабас невольно сморщился, отклоняясь назад и отводя глаза в сторону.

– Посмотри на меня, – властно прошептала она. – Посмотри в мои пустые глаза.

Её серые маленькие глаза вправду казались стеклянными, словно металлические бусины с маленькими точками посередине. Кабас подчинился. Он, как будто околдованный, вглядывался в эти точки, не понимая, что с ним внезапно произошло.

– Ты думаешь, я готова отдать Полёту ещё одного ребёнка? – прошептала та. – Яника сама как дракон. В ней спит ярость, которую тебе лучше не будить. Отпусти мою дочь.

Она замолчала и отвела взгляд в сторону. Кабас вздрогнул. Неожиданно он решил смягчиться, но по-прежнему не собирался нарушать своё слово.

– Яника – сильная девочка. Она сможет стать лучшей в Полёте. Если ты не хочешь, то после соревнования мы найдем ей мужа. Она заживёт как Майя.

Малиха лишь грустно покачала головой.

– Нет. Напиши ей освободительную. Иногда это возможно. Сделай, прошу.

– Для кого-то возможно, но не для таких знатных семей, как Тахиры. Что подумают люди? Я не могу проявить такое неуважение к Полёту. Знаешь, сколько людей мечтают получить статус и занять место среди двенадцати? Мои сундуки ломятся от писем с прошениями. Вы были безумно богаты благодаря Полёту. Вас до сих пор уважают, хотя Яника ещё ни разу не летала. Не позорь свой род, женщина.

– Кабас, я готова отдать всё и уйти из поселения вместе с детьми. Дай освободительную.

По мере того, как она продолжала упорствовать, его гнев закипал. Как жаль, что несмотря на все деньги власти у него недостаточно, чтобы наказать эту женщину за дерзость.

– Малиха, нет! – прокричал Кабас. – Я не откажусь от своего слова ради избалованной Яники! Она должна выйти на арену, иначе будет опозорена и уйдёт в город!

– Ты знаешь, что значит жить в городе тем, кого выгнали из семьи? Мою дочь сделают рабыней, а затем замучают до смерти.

– Значит так тому и быть! Прими судьбу своей дочери. А теперь уходи!

Он уже больше не мог её слушать. Если Малиха не уйдёт сама, то он позовёт слуг. Пусть силой выволочат эту безумную отсюда. Малиха всё поняла по его взгляду. Она поднялась и вышла, даже не прощаясь. Кабас вздохнул с облегчением. Он стал жадно пить воду из графина, потом полил немного на лицо и обтёр шею. Вскоре под навесом появилась Ингрид.

– Почему ты так упрямишься?

Ингрид села, подогнув под себя ноги. Видимо, она собиралась продолжить тягостный для него разговор. Кабас нахмурился.

– Ты не понимаешь. Не будем говорить об этом.

– Полёты давно завоевали огромную славу. Наши кладовые ломятся от золота. Ты богаче эфендема, но он не сердится на тебя, а восхваляет. Не гневи Высшие силы, Кабас! Дай им вольную. Пусть уходят.

– Нет. Такие семьи, как Тахиры, не должны отказываться от Полёта. Стоит дать освободительную Янике, и меня заподозрят в малодушии. Вскоре придут другие.

– Пусть приходят. Разве их будет много? Столько людей мечтают показать себя в Полёте! – она взмахнула рукой, звеня многочисленными браслетами. – Они так сильно любят золото, обожают поклонения народа, что им плевать на смерть и здравый смысл. Почему ты так упорствуешь?

Он начинал злиться. Неужели две женщин решили сломить его волю? Они никогда этого не смогут. Незачем пытаться.

– Нет, – сурово отрезал он. – Уходи. Мне нужен Мунир, позови его.

Ингрид поправила волосы, выбившиеся из-под платка, затем поднялась.

– Что-то нехорошее обязательно случится, – недовольно пробормотала она, выходя наружу.

Кабас хотел отругать её за такие предсказания, но не успел. Жена ушла, а вскоре появился Мунир. Маленького роста, щуплый, с вечно суровым небритым лицом он был самым преданным слугой. Любые нарушения, связанные с Полётом, сначала решали слуги Кабаса, а если не получалось, то тогда управитель обращался к военному командиру государства. Обычно до этого не доходило. От соревнований никто не сбегал. Некоторым женщинам Кабас давал вольную, а среди мужчин ещё не находилось безумцев, готовых отказаться от подобной чести. Неприятности исходили от тех, кто опускался в списках соревнований. Они спивались, скандалили, пытались доказать, что на них наслали порчу. С ними разбирался Мунир. Холодный, расчётливый, всегда спокойный – он получал задания намного сложнее, чем сегодняшнее.

– Мунир, – начал Кабас. – Яника из семьи Тахиров не хочет участвовать в Полёте. Я думаю, она попытается сбежать в горы или ещё куда-нибудь. Следи за её драконом. Если она захочет улететь на нём, то поймай и приведи.

Слуга в ответ лишь кивнул и вышел. Кабас не сомневался, что Янику придётся ловить. Как бы он ни старался, Тахиры буду опозорены. Значит такова их судьба.

 

Место, где жили драконы, где участники проводили тренировки и где хранились яйца драконов, называлось Владения Полёта. Именно туда после захода солнца отправился Мунир вместе с двумя слугами, чтобы следить за Монти – драконом Яники.

Ночь была безлунной и тёмной. Они расположились среди деревьев неподалеку от спящего Монти. Приходилось напрягаться, чтобы разглядеть чёрное, свёрнутое калачиком телом, мирно посапывающее под деревом ракиты. Мунир бывал во Владениях Полёта и знал от смотрителей, что дракон держится в стороне от остальных. Он выбирал более уединенные места для отдыха, а сегодня выбрал идеальное место для побега. Но от Мунира не уйти. За его спиной наготове три дракона. Они старше и опытнее Монти. Чтобы сейчас ни случилось Яника будет поймана. Нет никаких сомнений.

Почти полночи Мунир просидел в засаде. Ничего не происходило. Его глаза привыкли к темноте, а слух уже явно различал дыхание дракона. Невольно появилось чувство, будто Яника не появится. После нескольких часов ожидания Мунир наконец-то решился размять шею. Он повернул голову сначала направо, потом налево и, когда снова посмотрел прямо, то увидел, как Монти открыл свои небесно-голубые глаза, волшебным образом сияющие в темноте. Дракон неожиданно поднялся, расправив крылья. Рядом с ним, будто из ниоткуда, появилась фигурка, закутанная в платок. Она проворно взобралась на дракона, и он взлетел. Мунир оторопел от неожиданности, но быстро взял себя в руки.

– За ней! – прокричал он слугам.

Несколько секунд оказалось достаточно, чтобы три всадника на драконах взмыли в воздух. Белые драконы с жёлтыми, будто пустыми глазами, везли двух людей Мунира. Чудища понимали, что от них требовалось. В такой темноте они чуяли сородича по запаху, иногда выпускали маленькое огненное пламя для освещения пути. Сначала троица летела на одной линии, но когда приблизились к беглянке, разделились. Белые драконы подбирались всё ближе, окружая Монти со всех сторон. В это время Мунир, прижимаясь к длинной шее зелёного Фиро, летел в хвосте. Он ждал подходящего случая, чтобы напасть сзади. Монти изо всех сил пытался оторваться от преследователей и был сосредоточен на белых драконах, походивших на больших летучих змей со страшными глазами. Они даже издавали странное шипение, как только оказывались достаточно близко. Слуги Мунира пока ничего не делали, лишь наблюдали за всадницей. Она прижималась к Монти, очень низко опустив голову. У неё не было никаких шансов вырваться из того треугольника, что образовался вокруг дракона. Напряжение возрастало, и Мунир понял, что пора наносить удар. Он прошептал на ухо Фиро:

– Мягче.

Дракон понял. Он всегда его понимал. Они слегка отстали. И как только расстояние между ними и Монти стало таким, что в пустое пространство мог уместиться ещё один дракон, то Фиро усиленно замахал крыльями. Мунир снова приближался к беглянке, но на этот раз оказавшись достаточно близко, они резко повернули направо. На повороте длинный хвост Фиро с шипами врезался в чёрную, покрытую чешуйками спину Монти. Тот от боли пошатнулся, но продолжил лететь. Это позволило слугам Мунира, улучив момент, скинуть две сети на девчонку. Если ещё после удара ей удалось удержаться на спине дракона, то здесь уже не повезло. Монти не успел увернуться: опутанная нитями девочка полетела вниз. Фиро стремительно начал снижаться, и Мунир успел поймать беглянку. Монти даже не попытался опередить их. Он улетел прочь, словно не беспокоился за свою хозяйку.

Трое других драконах спустились на землю. Вся опутанная с ног до головы девчонка лежала на спине Фиро прямо перед Муниром.

– Странно, куда это он? – крикнул один из слуг удивлённо.

– Может, испугался, – ответил Мунир.

Побег Монти после поимки Яники совсем не беспокоил его.

– Далеко не улетит, – добавил он. – На нём знак покорности, хозяйка здесь. Полетает и вернётся во Владения.

 

Этой ночью Кабас не мог заснуть. Все его мысли были только о Тахирах. Решилась ли Яника на побег или нет? Приход Малихи выглядел последней отчаянной попыткой образумить управителя Полёта. Значит, девочка могла совершить какую-нибудь глупость. Если так, то утро Яника встретит в темнице дворца, а после эфендем казнить девчонку за столь дерзкий поступок. Жестоко, но правильно.

Пытаясь отвлечься, Кабас ушёл в свою счётную комнату. Здесь он занимался делами Полёта: изучал возможности всадников вырваться вперёд или наоборот спуститься ещё ниже в списках, делал подсчёты, проверял ставки. Бедняки вместе со средним классом вносили деньги «вслепую». Они никогда не знали, сколько смогут заработать, если их любимчик окажется в числе лучших. Богачи знали примерную прибыль от победы того или иного всадника. Но в случае непредвиденных исходов эти цифры менялись. Все выплаты строго контролировались казначеем эфендема и самим Кабасом. Ставка приравнивалась к самому почётному деянию, но если вдуматься, то больше походила на очередную подать. На Полёте наживался государь, колдуны, знать, управитель Полёта, лидирующие семьи-участники и небольшая доля счастливчиков из народа. Кабас сам лично выбирал тех бедняков, кто получал приличный куш от соревнований. После им приказывали восхвалять Полёт на весь Эфендум.

Постоянный контроль за цифрами, выплатами, выигрышами и проигрышами участников давался нелегко. То была тяжелая работа, но она приносила управителю огромное удовольствие. Благодаря ей Кабас смог избавиться от мучительных мыслей о Тахирах. На длинном прямоугольном столе он разложил тетради с подсчётами, внимательно пролистывая каждую. Слева от него горело несколько белых толстых свечей, а справа лежал овальный поднос с гроздями красного винограда и зелёными яблоками. Рядом с фруктами Кабас держал нож средних размеров, которым собирался порезать яблоки, но так увлёкся записями, что только изредка клал в рот виноградинки. Сон не шёл. Ум был настолько ясен, будто на дворе всё ещё день. Кабас уже смирился с мыслью провести бессонную ночь. В комнате не было ни одного окна, поэтому, когда в дверь постучали, он подумал, что наступило утро.

Вошёл Мунир. Ничего не сказав, он приблизился к столу. За ним стояла Ингрид в дверях. Несмотря на слабый свет от свечей, Кабас впервые заметил смятение на лице Мунира.

– Что такое? – встревоженно спросил управитель, поднимаясь с места.

– Мы поймали девочку, которая попыталась улететь из Владений.

– Прекрасно!

На секунду Кабасу показалось, что все опасения оказались напрасны, но слуга выглядел очень напряжённым. Его руки были скрещены на животе. Голова во время разговора немного наклонилась вниз, словно Мунир чувствовал вину.

– Господин, это не Яника, – тихо произнёс он.

– Кто тогда?

– Майя, её сестра, – также тихо ответил тот.

– Где Яника?

– Не знаю.

В голове Кабаса возникло множество предположений о происходящем, а также целый рой мыслей о дальнейших действиях.

– Наказать! – закричал он, размахивая руками. – Наказать! Увести в тюрьму! Где её сестра? Где? Она сказала?

– Молчит.

– Ничего заговорит!

– Кабас!

Ингрид, всё это время стоявшая, словно тень, внезапно вмешалась. Похоже, что она тоже не ложилась, так как была одета в своё будничное платье.

– Ингрид, не сейчас, – грубо оборвал её Кабас.

Но она уже стояла рядом с Муниром.

– Кабас! Сейчас!

В её голосе было нечто странное. Кабас удивила эта внезапная решимость. Казалось, что она знает больше него.

– Выйди! – приказал он слуге.

Мунир быстро скрылся за дверью, опасаясь гнева управителя.

– Говори, – приказал Кабас, оставшись с женой наедине.

– Отпусти девушку. Пусть идёт домой, а другим вели забыть, что они её видели. Давай скажем всем, что Малиха хотела поговорить с тобой, но передумала. Пусть всё выглядит так, будто ты был уверен в покорности Яники перед её судьбой.

– Да ты с ума сошла, Ингрид!

– Если узнают, что ты отказал Янике, а она тебя обхитрила вот так, то навлечёшь на себя беду. Что она сделала, Кабас?

– Что?

Он не мог понять, о чём говорит Ингрид.

– Зачем Майя отвлекала твоё внимание? Если бы Яника просто хотела убежать, то сделала бы это без сестры. Ты думаешь, у всех членов этой семьи кровь течёт, а у неё вода? Полёт был для них местом проявления силы, смелости и безумной отваги. Малышка отказалась от него. Где она проявила все эти качества, я тебя спрашиваю? – повторила Ингрид.

Кабас вздрогнул, как от удара палкой по рукам в детстве. Отец бил его, когда он допускал ошибки в письме. В полутёмной комнате среди записей и подсчётов, сделавших их безумно богатыми, Ингрид выглядела как вестник беды. Её длинные волосы, обычно убранные в платок, спадали чёрной волной до живота. Кабас вглядывался в суровое, почти не тронутое морщинами лицо жены. Глядя на неё, он пытался понять, где ошибся. Что могло произойти?

– Мунир! – неожиданно закричал Кабас.

Ингрид даже не пошевелилась. Слуга открыл дверь.

– Да, господин.

– Где ты оставил Майю?

– Она в вашем саду под присмотром.

– Приведи в дом. Передай девушку моей жене, а сам отправляйся снова во Владения Полёта. Без лишнего шума, просто осмотрите всё вокруг. Если заметите что-нибудь подозрительное, то скажите мне об этом.

Мунир лишь кивнул. Он снова быстро скрылся за дверью. Кабас медленно опустился в кресло, проведя рукой по длинной бороде.

– Прибери волосы, душа моя, – тихо произнёс он. – Не стоит жене управителя встречать людей в таком виде.

Ингрид, ничего не сказав в ответ, вышла из комнаты. Кабас остался один. Теперь ему было не до ставок или расчётов. Возможно ли, чтобы Яника навредила как-то Полёту? Это безумие вставать против заведённого порядка. За маленькой девочкой из рода Тахиров нет никого. Любой её необдуманный шаг приведёт к погибели. Но почему же Кабас так боялся? Почему не находил себе места?

Воск со свечей залил край стола: обычно их так долго не жгли. Яблоки остались нетронутыми, а нож по-прежнему лежал у подноса. Кабас ничего не делал, просто сидел. Он ждал. И наконец-то раздался стук. Дверь сразу открылась нараспашку, впуская дрожащего Мунира. На этот раз слуга не прошёл в комнату.

– Господин...

Кабас сам вышел из-за стола навстречу. Ему хотелось как можно скорее понять, что произошло. Мунир был явно чем-то потрясён. Внезапно он упал в ноги своему господину, почти рыдая. Кабас в ужасе отпрянул.

– Не вели казнить, господин...

Бесстрашный Мунир вдруг дрогнул перед лицом смерти. За что же Кабас готов будет покарать своего самого преданного человека?

– Да говори, что случилось уже!

– Новость очень плохая. Не убивай, прошу.

Лбом Мунир почти касался пола, не смея поднять глаза.

– Клянусь своей бородой! – гневно прокричал Кабас. – Говори уже!

– Во Владениях нет ни одного яйца, смотрители сбежали. Взрослых драконов осталось чуть меньше половины, остальные улетели.

Мунир проговорил это быстро, но очень чётко. Каждое слово потрясало Кабаса, словно он снова читал с ошибками под присмотром сурового отца.

– Выйди.

– Господин...

– Выйди, я сказал. Жди снаружи.

На удивление Кабас отдал приказ спокойно. Муниру ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Слуга поднялся и быстро исчез. Управитель Полёта вернулся к своему столу. Он взял нож у подноса и одним резким движением отрезал свою бороду.

 

Яника не знала: сработает её затея или нет – но она не могла просто убежать с Монти в горы. Ничего бы не изменилось. Сол стал бы участником Полёта, как и ребёнок Майи через много лет. Единственным способом остановить гонки было разграбление Владений. Без драконов Полёт перестанет существовать. Братья Калисы, помогая ей, ничего не теряли. Их родители умерли, а жениться мальчики ещё не успели. Яника приняла помощь Калисов, но не хотела, чтобы в этом участвовала старшая сестра. Увы, от Майи было невозможно скрыть безумную затею с уничтожением Полёта. Она, правда, не верила, что у них получится, но не могла не поддержать сестру.

Возможно, им просто повезло, так как яйца драконов не охранялись. Они считались настолько священными, что никому и в голову не могли прийти кража или убийство детёнышей. Во Владениях Полёта жили только смотрители. Днём они заботились о драконах, а ночью спали в хижинах, построенных здесь же.

В десять лет детей из семей постоянных участников отправляли во Владения Полёта. Там они знакомились с драконами: смотрители рассказывали про уход за ними, особенности их поведения и привычки. При рождении маленьких чудищ опускали в волшебный порошок, подавляющий волю. Потом из порошка делали краску, чтобы наносить полосы на брюшки малышей. Эта магия вынуждала быть покорным. Со временем полосы стирались и наносили новые. Дракона сковывала волшебная сила, не позволяющая ему сопротивляться, если такое желание появлялось. Таким образом взрослые тоже получали возможность быстрее подчинить себе чудище. Правда, здесь требовалось немного больше времени и усилий, чем маленькому ребёнку.

Дети же выбирали себе дракона по глазам. Более восприимчивые в столь юном возрасте они могли быстрее найти друга. Колдуны, наоборот, не привыкли церемониться. Им помогала решать разногласия магия, а не дар убеждения или чувство привязанности. Участники Полёта не обладали волшебными силами. Кроме того, в десять лет ребёнок видит не летающее чудовище, а друга или брата. Яника не участвовала в Полёте, но любила драконов, слышала и понимала других, особенно – Монти. Она была уверена, что стоит предоставить драконам право выбора, то большинство выберет свободу.

Никто из смотрителей не заподозрил в чём-то безумном семнадцатилетнюю девочку, когда она приходила вместе с Калисами. Мало ли как люди пытаются победить свои страхи. Мужчин из рода Тахиров забрала смерть. Несомненно, девочка боится участвовать в Полёте, а Калисов берёт с собой для поддержки. Если бы смотрители знали, что троица считает яйца в гнёздах, высматривает агрессивных драконов, с каких лучше не стирать знаки покорности, чтобы не навлечь на себя беду, а также подсчитывает, сколько раз придётся слетать, чтобы забрать все яйца из Владений, то они пришли бы в ужас.

Как только Мунир отправился в погоню за Майей, братья Калисы стали собирать яйца. Яника занялась взрослыми драконами. Она стирала знаки покорности с тех, кого выбрала заранее. Большинство из них хотели свободы, поэтому не сопротивлялись. Много лет назад эфендем ошибся: даже в неволе в драконах Полёта текла кровь их свободных предков. Кроме того, во время соревнований они встречали «диких» сородичей – невольное напоминание об этом.

Троица справилась достаточно быстро, а Калисы нашли укромное место в ущелье, где временно спрятали яйца. Беркай считал, что позже придётся их перепрятать или разделить. Ближе к утру они собрались в еловом лесу неподалеку от Эфендума.

Яника смотрела на рассвет, взобравшись на ветку дерева. Отсюда хорошо виднелись очертания города с его маленькими домиками. По извилистым улицам, разрезающим равнину, можно было дойти до дворца государя. А за ним – ещё дальше, на самой окраине с другой стороны – был её дом. Дворец закрывал этот вид. Там мать вместе с братом скоро проснутся и узнают о случившемся. И не только они, весь Эфендум. Яника искренне надеялась, что близкие не пострадают от её поступка. Особенно Майя, которая не сумела скрыться, – Монти вернулся во Владения один.

Что их ждёт дальше? Яника не знала. Они разрушили устои, уничтожили заведённый порядок, не думая о последствиях. Теперь драконы снова должны защищать себя сами. Ей же лучше вместе с Калисами улететь куда-нибудь далеко. Но куда? И не получится ли так, что через какое-то время колдуны при поддержке государя смогут вернуть Полёт?

Утро наступало. Нужно было уходить, но Янику грызли сомнения.

– Эй, Яника!

Ей показалось, что кричит Беркай.

– Что?

– Спускайся, ты должна это увидеть, – доносилось снизу.

Перебираясь с ветки на ветку, Яника шустро спрыгнула на землю. Рядом с Монти, а также позади него стояли драконы. Она не могла понять сколько их, так как некоторые выглядывали из глубин леса, смотря на неё своими горящими глазами.

– Что они здесь делают?

Лейхан ухмыльнулся.

– Пришли к тебе, – ответил он.

Яника удивлённо посмотрела на Калисов. Беркай поспешил объяснить:

– Ты же понимаешь, что любой может «услышать» дракона? Не буквально конечно, но стоит ему только захотеть. И не только «своего», можно «поговорить» с любым. Прислушайся, Яника. Их свобода временная – колдуны отыщут беглецов и снова отправят на Полёт. Но ты дала им надежду на другую жизнь, с тобой они смогут бороться.

– Я хотела закончить.

– Ты хотела бороться против несправедливости. Мы помогли тебе сделать этот шаг. Обратного пути ни для кого из нас нет. Скоро Колдуны начнут искать яйца. Соревнований больше не будет. Начинается борьба, девочка. Ты создала новый Полёт.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...