Инга Огнёва

Нить вашей судьбы обрывается

Канцлер Орловский подошёл к окну своего роскошного кабинета. Решётки в палец толщиной сплетались в мелкие ячейки — с трудом и руку просунешь. Решётки поставили давно, ещё при первом бунте. И с каждым последующим дворец щетинился всё новой защитой.

Снаружи раскинулась дворцовая площадь: сплошь тускло-серая, лишь алые штандарты бросались в глаза. Будто так и не отстиранные пятна крови.

За оградой пробежала пожилая женщина, торопясь до комендантского часа. Установленное законом узкое белое платье показывало: она из округа учёных; витиеватая причёска добавляла, что это аристократка в пятом поколении. Но даже столь благородное происхождение не помогло бы, нарушь она установленный королём порядок.

У ворот женщина запнулась. Канцлер знал, что она увидела. На пиках дворцовой ограды теснились людские головы. Хлопья снега осыпали закрытые веки, забились в распахнутые рты.

Люди были казнены за измену.

Как в прошлом месяце.

И в позапрошлом.

Женщина осенила себя кругом милосердной богини и поспешила дальше.

Канцлер захлопнул ставни. А ведь лишь два века назад его страна была символом свободы для всего мира! Её называли Идария Светлая, Идария-Освободительница... Тогда весь мир изнемогал под гнётом магической империи Ки'Нар. Бесчеловечные эксперименты повергали в ужас любого верующего человека. Лишь их маленькое княжество смогло собрать людей на битву, лишь Идария положила конец многолетнему кровопролитию магов... А теперь сама льёт океаны крови.

 

С закрытым окном кабинет погрузился во мрак. Внешность Орловского, и без того суровая, теперь подтверждала страшные слухи, ходившие о нём в народе. Узкие глаза застыли будто в полусне. Крючковатый нос отбрасывал хищную тень. Лишь изредка полоска света пробегала по рано поседевшим волосам.

Убийца не меньший, чем сам король. Его вернейший соратник в подавлении мятежей.

Канцлер опустился в массивное кресло; не глядя, достал с полки песочные часы. В них колыхнулся алый песок — привезённый его учеником с руин той самой магической империи. Но канцлер поставил часы на стол, так и не перевернув.

 

Раздался тихий стук в дверь. Порог переступил худощавый юноша. Он поёжился от холода и темноты в кабинете, закутался плотнее в зелёный плащ.

— Учитель, вы посылали за мной? Неужели... началось?

В его глазах билась тревога.

Канцлер спокойно покосился на песочные часы:

— Рано, Адриан.

Повинуясь его жесту, юноша укрыл кабинет магическим куполом. Расползлись по стенам ледяные узоры. Заглянувший сюда увидел бы привычные бытовые сцены, решивший подслушать — зевнул бы от скуки.

Адриан опустился на колено возле камина, провёл ладонью по брёвнам. Взметнулся огонёк, наполняя комнату теплом. Принося свет. И как всегда в присутствии ученика, тоска чуть отступила. Сегодня судьба Идарии решится. Сегодня... окажется, что не зря он выжидал столько лет.

— Твоя магия становится всё сильнее.

— За это следует благодарить лишь вас.

Да, да. Он подобрал Адриана лет десять назад, и сразу заметил в растерянном мальчишке породу. Сам Орловский магом не был, но для ученика добывал лучшее. Талантливых наставников. Редчайшие книги. Он отдавал Адриану всё.

И не прогадал. Юноша жадно стремился к знаниям. Дни и ночи он проводил в королевской библиотеке. Вскоре он блистал магией настолько сильной, что приходилось скрывать её даже от учителей. Это был один из главных козырей канцлера Орловского, и превосходно срабатывал в каждой игре.

 

Адриан тревожно прошёл от стены к стене.

— Стража снова рыщет по домам. Хватают людей... за покушение на короля! Да они в глаза не видели короля, и не увидели бы никогда! Когда бы они успели замыслить покушение при такой жизни?

Юноша остановился, устремив на учителя горестный взгляд:

— Их тоже казнят?

Орловский помолчал. Ему не хотелось расстраивать ученика. Но три года назад Адриан едва не погиб, наивно ворвавшись в самую сердцевину его интриг. С тех пор канцлер взял правило: Адриану — не лгать.

— Казнить не успеют. Когда вернётся Хейда, их даже не начнут пытать. А там... начнётся совсем другая эпоха.

— А если Хейда не справится с тираном?

— Тогда Идарии конец.

Адриан закусил губу.

— Тогда Идарии конец, — гулко повторил он.

 

Маг замер, представляя такое будущее. На лице его пролегла печаль.

Чуть вьющиеся светлые волосы обрамляли его высокий лоб и умные голубые глаза. Исконно идарийская внешность, хоть в учебнике рисуй! Адриан мог прослыть истинным красавцем — если бы не чересчур раскрытые глаза, придававшие любому его выражению растерянный вид. Вот и сейчас его скорбь отдавала недоумением.

Юноша не выдержал и вновь заметался по кабинету.

— А сейчас ещё не началось?.. Можно я всё-таки посмотрю?

Лицо канцлера прорезала снисходительная улыбка. Лёгкий кивок, и юноша метнулся к зеркалу в золотой оправе. Зеркало было дорогим, массивным, изысканным — как и всё в этом давящем кабинете, обитом дубом и бархатом.

Юноша сосредоточился, прикрыл глаза и положил руку на ровную поверхность. От ладони пошли круги: будто рябь пробежала по водной глади. И вместо роскошного кабинета отразился густой лес.

 

 

 

Король с приближёнными пробирались через бурелом. Лошадей вели в поводу, но те отчаянно упирались. Не могли они, как люди, переступать поваленные деревья, нагибаться под ветками, перепрыгивать ямы.

— Ну же! — рявкнул король Тринеш. — Я должен первым добраться до Печати Смерти!

Лицо его побелело, зубы скрежетали. Он был похож на обезумевшего волка.

— Что, если эту власть получит другой? Кто-то из заговорщиков?.. Та сука, которую они зовут Избранной?!

Адриан гордо присмотрелся: это он направил на лес столь мощный ураган, чтобы задержать короля и его свиту. В былые времена сразу бы догадались, что такой шторм — не причуда природы. Но маги уровня Адриана в Идарии давно перевелись, а сам он умело скрывал, насколько силён.

Кони всё упирались, и лицо короля перекосила ярость. Он вскинул руку с зачарованным перстнем; с пальца сорвался огненный шар, и от лошади осталась горсть пепла. Другие кони понесли, вырывая поводья. Загорелось ближайшее дерево, и свита кинулась его тушить.

 

 

 

 

Казалось, запах паленого мяса веет даже через зеркало. Адриан невольно отдёрнул руку, картина пропала.

— Он не понимает, что делает? Как он выберется из руин?!

Канцлер Орловский вздохнул.

— Король Тринеш давно сошёл с ума, Адриан. Он и начинал своё правление жёстко... но в его действиях был смысл. Помнишь, когда он расселил людей по ремесленным округам?..

— Сапожников к сапожникам, купцов к купцам, — заученно протвердил Адриан. — Многие семьи тогда распались, другим пришлось срочно менять дело жизни. Конечно, товары стали хуже, ведь все занимались новым для себя делом, — речь юноши лилась гладко, канцлер часто проверял его знания. — Но за низкое качество тоже был назначен штраф... В учебнике короля восхваляли, но по сути: людей поставили в безвыходное положение.

— Это помогло пережить чуму. И теперь наши товары одни из лучших. Я же говорю: тогда в происходящем ещё был смысл.

— При том бунте убили триста человек! И пятьсот отправили на рудники!

Адриан сжал на шее амулет милосердной богини. Талисман блеснул серебром. Это значило, что юноша не меньше пяти лет самоотверженно посещал храм, помогал нуждающимся, знал и исполнял все заповеди.

Это делало Адриана честным и добрым человеком. И потому же порой с ним было так тяжело иметь дело.

— Я знаю, тебе сложно это понять. Королевские указы определяют, когда людям есть и что. Когда ложиться спать, о чём говорить соседями и супругами, как воспитывать детей. Но я помню, как это помогло пережить голод, и тогда все славили короля Тринеша.

— Только вот и чума, и голод кончились, а указы остались. А ведь прошло уже десять лет.

Адриан застыл, глядя на дрова в камине.

 

 

 

 

Король приближался к руинам посреди леса. Его приспешники запыхались, едва переводили дух после безумной дороги. Лица и руки их были исцарапаны сотней веток, на пятерых остались лишь две лошади.

Лицо короля осталось невредимым. Ни царапинки, ни капельки пота. Было в этом неестественное, неземное до жути.

Замок оказался уничтожен вплоть до земли, только обломки изящной башни напоминали о прежнем великолепии. Такое мог сотворить лишь огонь Империи Ки'Нар. По стечению обстоятельств, именно магический огонь обнажил вход в таинственные королевские подземелья.

Открыть вход мог лишь король или его родственник. Тринеш протянул ладонь к поросшим мхом камням у входа...

— Хрям!

На его ноге захлопнулся капкан, незаметный в высокой траве.

Адриан подавил тошноту. Он не раз видел, как идарийские капканы дробят кости крупных животных.

Король тихо выругался, наклонился и на ходу отцепил капкан с ноги. Зубья... зубья капкана были поломаны.

 

 

 

 

Юноша отступил от зеркала, споткнулся о плащ и рухнул в кресло.

— Это невозможно!

— Разве ты не знаешь слух о бессмертии короля? — в голосе канцлера чудилась насмешка. — Никто не может ранить его. В любом сражении стрелы, мечи будто скользят по его коже...

— Но это же мистификация! Пять таких случаев, и бунты прекратились. Люди смирились, поверили, что он неуязвим. Я думал, это подстроили специально... как вы с пророчеством о Хейде.

Брови канцлера приподнялись, но он не сменил тему:

— Теперь ты видишь, что слухи имеют основания.

— Немыслимо! Бессмертие недоступно простому человеку! Даже ки'нарийские маги могли добиться его лишь с помощью... с... дел... ки... с демонами, — на лице Адриана проступал ужас. — Нет. Король ходит в храм каждую неделю... Милосердная богиня не допустила бы... Я же молился на одной скамье с ним!

Юноша вскочил и заметался по комнате. Храмовый амулет взлетал на его шее при стремительных поворотах.

— Нет, нет... нет! Для этого он должен быть магом колоссальной силы!

— Или использовать подходящий артефакт.

— Они уничтожены вместе с Империей Ки'Нар!

Канцлер кивнул на стоящие перед ним песочные часы. Их полнил алый песок из Кровавых Пустынь той самой империи. Подарок, привезённый ему Адрианом из путешествия в поисках оставшихся от Ки'Нар знаний.

— Ты же знаешь: всё не уничтожить. Если до тебя кто-то разыскал нужный артефакт...

Адриан застыл.

— Поэтому вы сказали мне научить Хейду сражаться с демонами? Поэтому отправили нас в Кровавую Пустыню за волшебным прахом?.. Милосердная богиня, мне и в голову не пришло! Но... почему вы думаете, что Хейда справится с демоном? Разве не лучше ли было отправить меня?

— Ты не воин. Ей достаточно понять принцип сражений в мире духов. К тому же, Хейда — избранная.

Адриан осёкся.

— Если вы так говорите, ваше высокопревосходительство.

Юноша отошёл к окну. Лицо его всё ещё было горестным, и только раскрытые глаза придавали ему удивлённый вид.

Адриан прошептал едва слышно:

— Я должен был пойти с ней...

 

 

 

Хейда следила, как тиран спускается в подземелья старинного замка. Для надёжности она выждала полчаса. Лишь тогда девушка спустилась и обвела взглядом товарищей. Пожала всем руки, прощаясь.

Эрик — маг, отправленный с ней канцлером Орловским, приготовил предметы для ритуала. Маги могли входить в мир духов сами, но для простых смертных требовались редчайшие ингредиенты. В Идарии таких давно не было. Пока он сплетал заклятье, Хейда развела огонь. Она вгляделась в языки пламени, как учил Адриан. Всыпала в огонь крупицу магического праха, добытого ими в Кровавой Пустыне. И вскоре оказалась в мире духов.

Всё вокруг светилось. Хейда парила в воздухе. Она с трудом оттолкнулась — позади остался след, будто махнули зажжённым факелом. Хейда призвала копьё, то засияло пронзительным белым светом. И покрепче сжала амулет: как ни странно, камень ощущался слабо. Хейда покосилась на него. В этом мире, где всё волшебное светилось, поражало холодом или огнём, от заколдованного амулета она ждала чего-то большего.

Камень был зачарован, чтобы придать её душе облик души короля. Но что, если он не сработает? Если всё было зря? Нет, Адриан умелый маг и надёжный товарищ. Если он отправил её сюда, всё сработает... но амулет ей передавал канцлер! Что, если Адриан и не знает об этом? Если Орловский лишь хотел её подставить?.. Без толку об этом думать.

— Я призываю демона короля Тринеша Тальинского. Я призываю демона короля Тринеша Тальинского. Я призываю демона короля Тринеша Тальинского!

Секунду ничего не происходило.

А потом чернота внизу вспучилась коричневой пеной, словно забродивший сок. Пространство бурлило, бурлило, и наконец из пены выбралась многоглазая тварь.

— Чиво?.. — булькнула она, размахивая склизкими щупальцами.

Хейда не стала ждать. Перехватив копьё, она нанесла удар по ближнему щупальцу. Демон взвизгнул. Он рванул другим щупальцем в её сторону, но промахнулся.

Не зря Хейда часами сражалась с терпеливым Адрианом. Не зря было истрачено столько таинственного ки'нарского праха, позволявшего смертным действовать в мире духов.

— Сволочь! — заверещала тварь, вращая глазами без зрачков. — Все вы люди подлые. Подлые, злобные гады, заключаете контракты, а когда приходится расплачиваться, нападаете! Так бы и сказал, что хочешь расторгнуть сделку! Мне хватит, я получил свою плату. Я больше не дам тебе своей защиты! Я расторгаю контракт с Тринешем Тальинским! — завопило чудовище, злобно булькнуло и вновь погрузилось в бурую пену.

Будто сама тьма вокруг повторила:

— Я расторгаю контракт с Тринешем Тальинским!

— Я расторгаю контракт с Тринешем Тальинским!

Повисла тишина.

«Так просто», — изумилась Хейда. Может, Адриан бы и сам мог победить: не нужен был бы тогда ни волшебный прах из Кровавых Пустынь, не потребовались бы месяцы тренировок. Но Адриан был милым, домашним мальчиком... он бы не справился. Он мог даже пожалеть этого демона!

Хейда фыркнула. Кто жалеет демонов? На это способен лишь наивный и бесконечно добрый мальчонка вроде Адриана. Уж точно не она, чья душа выжжена, как все бунтовавшие деревни...

 

 

Считывать картинку с мира духов было невыносимо. В нём всё текло иначе: не было ни людей, ни предметов, ни демонов, лишь образы и чувства. Адриан смог уловить всего пару моментов: Хейда победила, король остался без защиты.

Юноша утёр пот рукавом тускло-зелёного плаща.

— Хейда и впрямь великая воительница... Неудивительно, что народ верит, будто она избранная!

Канцлер Орловский перевернул песочные часы. Неумолимой стеной устремился вниз алый песок, сувенир из Кровавой Пустыни: словно отсчитывая последние капли крови, оставшиеся до новой эпохи... или до окончания всякой надежды.

— Началось? — встрепенулся Адриан. И со священным ужасом осознал: — А вы уже знаете, когда битва кончится? Да кто... кто способен знать такое?!

Канцлер помолчал, наблюдая за биением песчаных кровинок.

— Знать не могут даже богини. Порой судьба подбрасывает такие повороты! Будто из ниоткуда выходят новые игроки. Предают ближайшие союзники. — Орловский покачал головой. — Но я опытный человек, Адриан. И предполагать я могу с большой точностью.

В глазах Адриана впервые за долгое время промелькнула не преданность, а суеверный страх.

 

 

Тринеш Тальинский торопился сквозь подземелья. Запрятанная здесь Печать Смерти была последней надеждой... для него и для родной Идарии.

За ним едва поспевали придворные: не самые умные и точно не лучшие воины, но те, кому он хоть немного доверял.

Король махнул факелом, осветив каменную стену. Вот он, третий камень слева. Как и писала в дневнике его прабабка, Ирен Безумная.

Тринеш коснулся камня, с виду едва отличавшегося от прочих, и часть стены отъехала в сторону. Он заспешил вниз по ступеням.

Ирен Безумная...

Арион Убивец...

Лия-Поджигательница...

Как прозовут в народе его?

Король шёл по отмеченным прабабкой следам. Столетия назад, вскоре после войны с Ки'Нар, в Идарию попало потерянное оружие магов: Печать Смерти. Мощь его ужаснула всю королевскую семью. Они единогласно решили спрятать его так, чтобы не достал человек. О находке так и не узнали.

Только королева почему-то перебралась в другой замок, а этот прослыл запретным. Долгое время наказ не нарушали, но однажды Льоц Жестокий отрядил своих людей на поиски сохранившихся сокровищ и тайн. Всё шло неплохо, пока посланцы шли по замку. Но когда попытались спуститься вниз — сработала защита подземелья... Печать пробудилась.

Были сожжены незваные гости.

Весь заброшенный замок.

И лес на семь вёрст окрест.

Люди поверили, что на замке и впрямь проклятье. Да Тринеш и сам так думал, пока не нашёл дневник.

...Первый раз о Печати он услышал лет пять назад, от каких-то культистов. Их повесили — Тринеш никому не позволял рушить славу милосердной богини, — но слова на задворках памяти отложились.

Потом про Печать спел старик-менестрель, чьи баллады были столь древними и заунывными, что ему даже монетки не кидали.

Он поручил Орловскому найти хоть какие-то сведения. Но даже упорный канцлер наскрёб крупицы: да, было такое оружие. Да, невероятно мощное. Изобрели его под конец войны, и только благодаря этому Идарийский князь успел захватить его. Примени его империя Ки'Нар — Идария была бы потеряна. Оно кануло в пустоту, почти наверняка было уничтожено.

Но Тринеш продолжил поиски. Слишком страшному противнику он противостоял! Он не мог отрекаться от малейшей надежды.

И когда он нашёл в фамильном склепе дневники своей прабабки и расшифровал королевский шифр, понял, что искал не зря.

 

 

Канцлер взглянул на алый песок в часах, пробежал взглядом по кабинету. Остановился на ученике. Вот ведь! Ни единой общей черты.

Внешность Адриана дышала юностью: наивной, щедрой, порывистой, и сразу располагала к себе людей. Учителя, старые слуги, а порой даже враги канцлера стояли за мальчишку горой. Сам король Тринеш благоволил к Адриану и нередко останавливался переброситься с ним парой фраз.

Совсем не то канцлер. Густые чёрные брови теснились над глазами. Орлиный нос навис над губами — за этот нос его дальний предок и получил свою фамилию. Внешность Орловских была недоброй и поколения за поколениями пугала их врагов.

И всё же... было что-то схожее в их недоверчиво поднимающихся бровях, знающей полуулыбке, порой задумчиво-грустном взгляде. Будто ностальгия по прошлому, былым дням страны — хотя оба ведали о них лишь из книг.

— Отец, вы же знаете, что я всегда был и буду на вашей стороне?

— Очень на это рассчитываю, Адриан.

Канцлер не сдержал усмешки.

— Почему вы не хотите открыть мне правду? Я же всегда поддерживал вас! Вы рассказали о Пророчестве, и я... всё сделал, как вы приказали. Одно ваше слово — и я буду первым убеждать всех вокруг в Пророчестве об Избранной, что остановит тиранию Тальинских. Но зачем вы заставляете меня в него верить?

Неплохо. Адриан был так добр, наивен и мил, что порой даже канцлер забывал, насколько остёр его ум.

— А чем тебе не угодило пророчество?

— Пророчества невозможны, — хмуро отрезал мальчишка. — Если б судьбу можно было предсказать, неужели правители Ки'Нар, сильнейшие маги за существование мира, допустили бы падение страны? Они бы нашли, как защитить свою Библиотеку... Нет. Как вы и говорили, слишком часто выходят новые игроки. Да и какие там знаки видят люди?.. Копьё Света признало её? Да. А копьё нашёл для вас я за три года до этого. И сам же спрятал в указанном вами месте. Сожжённая деревня в устье реки? Рабское клеймо? Я всегда считал, что вы создали пророчество после встречи с Хейдой. Потому и описали так точно рисунок: пророчество было составлено специально под неё! Вы просто нашли подходящего человека. Её деревня и все окрестные были сожжены тираном Тальинским. Она попала в рабство на рудники, оттуда — на гладиаторские бои. Вся её судьба, каждый год её жизни были испорчены королём, она будет сражаться с ним до последней капли крови. Вот почему вы тайно её выкупили. Вот почему столько сил вложили в её обучение!

— Ты прав лишь отчасти, Адриан. Этот разговор... окажется тяжёлым для нас обоих. — Канцлер сцепил в замок длинные пальцы. — Пока остановимся на том, что пророчество существует, а Хейда уникальна. Не отвлекайся от зеркала.

 

 

Хейда шла по следу, словно гончая. Король лишён защиты, любой удар добьёт его. Но она не даст никому другому ранить его.

Она сделает всё сама. Отомстит за родных. Положит конец террору... А заодно подтвердит, что она избранная. И... станет для всех героиней, победительницей, а потому — королевой.

Хейда не стремилась к трону, но страшно было пускать туда кого-то ещё. Слишком много пережила её страна. Она хотя бы будет милосердна.

Первым делом она отменит смертную казнь.

И вернёт людей с рудников.

Последний поворот, и вот впереди мелькнула спина короля. Тиран обернулся.

— Вот и ты. Избранная, — выплюнул он.

Тут бы и атаковать.

Но Хейда... опешила.

Она никогда не видела короля и ожидала встретить отвратительного кровожадного безумца. Но он выглядел совершенно вменяемым. В его взгляде чудилось благородство. И... отчаяние. И будто бы даже порядочность!

Удивительно, но король и сам не торопился атаковать. А сторонники ждали его указаний.

— Ты никогда не получишь Печать Смерти, девчонка! Тебе не разрушить мою страну!

— Это я-то разрушаю страну? А ты, стало быть, её защищаешь?

Хейда расхохоталась. Но король оставался серьёзен — будто и впрямь верил в это.

Она выхватила меч. Король по-волчьи оскалился. Его чёрные глаза блестели в свете факелов, мощная шея придавала ещё больше сходства с диким зверем.

— За твоё предательство будут казнены все твои родные.

В глазах девушки полыхнул огонь.

— Ты уже казнил их, урод. Поэтому я здесь!

Они схлестнулись в бою, но ни один не мог победить. Падали с криками пособники, но король и бунтовщица отделывались царапинами.

Наконец, Хейде удалось пронзить плечо короля. Тринеш побледнел. С лица его сошло всё звериное.

Рана была не смертельной, она бы не остановила столь опытного воина. Но король оторопело глядел на неё. Столько лет никому не удавалось ранить его. Стрелы, мечи, копья оставляли царапины. Он бросил взгляд на волшебный перстень: из чёрного он стал бесцветным. Его связь с демоном прервалась.

Будь он магом, почуял бы.

— Задержите её! — выкрикнул король. — Я должен найти Печать!

Он устремился вглубь подземелья, оставив своих людей на растерзание.

 

 

Адриан отнял руку от зеркала и потрясённо покосился на канцлера своими круглыми глазами.

— Даже король считает её избранной...

— Это всем очевидно, один ты выдумываешь.

В тоне канцлера мелькнула насмешка.

Адриан схватился за амулет милосердной богини на шее, натянул цепочку, как и всегда делал, размышляя.

— Пророчество обнаружили на Северо-Востоке, где сильнее всего бунтарские настроения... и наши самые опытные агенты. Его нашли в остове храма, после того как Великая Настоятельница убедила короля заняться восстановлением храмов в провинции. На что её подтолкнули вы. Оно было написано на полуистлевшем свитке! — Адриан схватил с полки книгу, и та на глазах начала стареть, — Что я так долго учился делать для вас!

Канцлер выхватил у него том. Глянул из-под густых бровей:

— Дурень! Это был редчайший экземпляр.

Адриан залился краской.

— Простите, отец! Я просто... так переживаю за Хейду.

— Тогда стоило поберечь силы! Из-за твоих фокусов придётся ждать, пока восстановятся силы. И мы пропустим что-нибудь важное!

— Я могу...

— Надорваться и потерять сознание на середине, да, я помню.

— Простите, отец! Простите.

Адриан сжался в кресле, стараясь привлекать поменьше внимания.

Но вскоре начал бросать на учителя осторожные взгляды. Юноша знал, как любит наставник хвалиться исполнением своих задумок. Ведь больше поделиться ему было не с кем.

Потому так и пугало, что он не рассказал правду о пророчестве. Что-то здесь было нехорошо. Неправильно.

Адриан аккуратно начал:

— Но как вы убедили короля, что Печать Смерти в руинах?

— С помощью добродетели, которой тебе ещё предстоит научиться: терпения.

Канцлер хмуро глядел на состарившуюся книгу. Большой любитель книг, другого за подобное он бы уже вздёрнул.

Наконец, Орловский и впрямь не выдержал:

— Я годами создавал у него интерес. То о Печати упоминали послы соседних стран, то её искали культисты... о ней шептались бунтовщики, сказители... но не знали ничего конкретного. Да, было такое оружие в Империи Ки'Нар. Да, невероятно разрушительное. После войны с магами королева Эрин Лишняя спрятала его, и никто не знает где.

Адриан кивнул:

— Да! На бумаге, которую я старил в последний раз, уже были слова... Вы сказали мне не читать, но кое-что я видел. И понял... не мог не понять, я же целыми днями в библиотеке. Это был почерк королевы Эрин на той бумаге. Именно им подписаны старинные указы... она так странно пишет букву «Э»...

— Что ж, молодец. Когда дневник нашли, король уже помешался на Печати. Он даже не задумался. Он слишком боится смерти. Слишком верит, что всех в его роду убили заговорщики...

— А вы уверены, что это неправда? — живо откликнулся Адриан. Он тут же одёрнул себя. О смерти можно выражать лишь сочувствие и грусть.

Канцлер потёр узкий подбородок.

— Я ведь раньше был королевским дознавателем. Этот вопрос беспокоил и прошлого короля. Я изучил смерти всех из династии Тальинских. Все они были закономерны. Сумасшедшая принцесса любила загонять лошадей — и однажды не успела спрыгнуть с падающего коня. Король любил поджигать деревни, врагов и леса — и однажды сжёг замок вместе с собой и слугами... Удивляет другое. Откуда столько безумцев в роду короля Ирона? Великого героя, победителя империи Ки'Нар? Он был самым здравомыслящим правителем за историю мира...

— Здравомыслящим? Поэтому сжёг Библиотеку?

Канцлер пристально поглядел на ученика.

— Да, Адриан. Именно поэтому.

Библиотека Кровавых Пустынь оставалась единственным, в чём не сходились наставник и ученик.

Это было средоточие знаний всего мира, гордость и символ империи Ки'Нар. Адриан считал, что её уничтожение — преступление перед всем человечеством. Мальчишку можно было понять. Магу приходилось всё начинать с нуля. Каждое заклятие, давно отработанное и подходящее лишь для малых детей в империи Ки'Нар, он соскребал по обрывкам из сотни книг. Ему потребовались годы для того фокуса с бумагой. А для ки'нарца это было как сандали обуть...

Короли Тальинские пытались собрать новую библиотеку в Идарии. Она и впрямь была хороша и прославилась на все окрестные страны. Но не составляла и одной десятой от той, прежней.

Адриан протянул ладонь к зеркалу. Руки его дрожали, и заклинание сорвалось.

Ожидая, пока он восстановится, канцлер снял с полки испорченную мальчишкой книгу. «Священная победа над империей Ки'Нар, совершённая во имя добра, мира и милосердия».

Снова? Снова? Почему всё всегда упирается в империю Ки'Нар? Печать Смерти была её порождением. Договоры с демонами были её порождением. Канцлер качнул стоящие перед ним песочные часы. Даже этот красный песок привезли с курганов империи!

Чернила в книге истлели, но канцлер, большой ценитель истории, и так знал, что написано.

 

 

Поэты древности говорили: алые пустыни Ки'Нар обрели цвет от пролитой крови. В магической империи славили лишь науку. Вздымались к небесам белые башни, опровергая земные законы; изобретения опережали самые дикие мечты. Придуманные ими устройства расходились по всему миру. Библиотека Кровавых Пустынь вобрала в себя величайшую мудрость.

Но плата за это была высока. Вырвавшиеся магические бури уничтожали целые деревни, сорвавшиеся эксперименты порождали новые болезни...

Империя Ки'Нар выкупала рабов со всего мира. Большинство из них становились жертвами жестоких экспериментов. В ходе пыток из них капля каплей выдавливали душу, давая магам ещё немного волшебной силы.

Но Ирон I Тальинский, король княжества Идария, не мог мириться с этим. Лишение души было самым страшным преступлением в вере вечноживой богини. Он отменил рабство и смог убедить в том соседние государства.

Империя Ки'Нар осталась без рабов. Империю лихорадило. Империя объявила войну.

Миру повезло, что маги не участвовали в войнах последнюю сотню лет: их изобретения были нацелены не на убийство, военная стратегия была не отработана. Хотя упорства и кровожадности им хватало.

Это была война, какой ещё не видел свет. Каждый маг, будь то старуха или мальчишка, уносил с собой жизни десятка солдат. Они запускали скрытые в подземельях машины. Одни устройства смешивали людей в омерзительных монстров, бросающихся на всех вокруг. Другие машины запускали ядовитые реки... заставляли ос гоняться за людьми, проникая в их тела...

И король Ирон, поначалу добрый и милосердный, был вынужден пойти на крайние меры. Все жители империи Ки'Нар были убиты, от детей до стариков. Все изобретения — разрушены. А Библиотека Кровавых Пустынь — сожжена.

Это откинуло мир на века назад. С Империей Ки'Нар ушёл прогресс. С тех пор века не было ни толковых открытий, ни важных исследований... Но пропали и омерзительные монстры, и кошмарные болезни, и бесчеловечные пытки.

 

 

Адриан тоже глядел на книгу в руках канцлера. Ничуть не менее образованный, он знал написанное так же хорошо, и мог уловить ход мыслей приёмного отца.

— Вы не думали, что зря Идария сражалась с империей Ки'Нар?

Канцлер поднял на него хладнокровный взгляд.

— Почему же?

— «Поэты древности говорили: алые пустыни Ки'Нар обрели цвет от пролитой крови...» Что бы они сказали, увидев нынешнюю Идарию? Да, эксперименты магов были жестоки, но они двигали прогресс!

— Адриан.

— Сколько изобретений было сделано! А сейчас? Смертность та же, а толку нет...

— Никакой результат не оправдывает подобную мерзость. Ты называешь Тринеша тираном, но до такого даже он не доходил. Вынуть из человека душу, скормить его же товарищам... выцедить из ребёнка всю кровь для ритуала...

— Тратить эту кровь просто так, конечно, куда лучше.

Адриан криво усмехнулся, но тут же вздохнул.

— Простите, учитель. Я сказал, не подумав. — юноша уткнулся взглядом в запястья. — Вы правы, наука не стоит душ людей. Конечно. Если надо, я начну заново хоть тысячу раз, это лучше, чем... уничтожать детей.

Голос его сбился, и Адриан сжал амулет богини-матери на своей шее. Канцлер перегнулся через стол и потрепал его по макушке.

— Ты хороший человек, Адриан. И должен обязательно остаться таким. С твоей силой ты можешь стать для Идарии настолько опасен, что о Тальинских забудут даже упомянуть в летописях.

— Я знаю... оттого вы и отдали меня в храм вечноживой богини: чтобы я научился милосердию. И мне там нравится... мне всё нравится... Просто я устал...

Орловский подошёл и коснулся плеча воспитанника.

— Не бойся. Сегодня всё решится, а завтра настанет совсем другая эпоха.

 

 

Король Тринеш зажимал рану, но кровь даже не текла — рвалась наружу фонтаном.

Он не успел.

Те противники, что извели поколения его предков, добрались и до него.

А он даже не оставил наследника...

И тут бы думать ему о родной стране! Это было бы достойно.

Думать бы о нестерпимой боли в груди и крови, хлещущей наружу. Это было бы понятно.

Но сквозь пелену в глазах он глядел на избранную —на рыжие волосы, на бледную кожу, — и чудилось в её лице что-то знакомое, до боли родное.

Будто это была та единственная женщина, что он мог полюбить.

И настолько нелепа и неуместна была эта мысль, что Тринеш рассмеялся.

Кровь взметнулась сильнее из его разорванной груди. И так прервался род Тальинских.

 

 

Хейда отступила от тела. Она сама была изранена, но боль вдруг померкла. Этот человек, что смеялся в лицо смерти, был невероятно смел. В нём было необычайное.

Она согнулась над телом. Дыхания нет, глаза смотрят в пустоту. Она хотела убедиться, что король мёртв... или надеялась, что жив?

Хейда вдруг застыла. Будто всё это нелепая ошибка! Будто всё можно было исправить, но раньше, раньше, всего пару минут назад! А сейчас она совершила что-то ужасное... непоправимое... Не так она представляла победу.

Девушка медленно развернулась. Главное было выйти из подземелья. У выхода уже ждали люди канцлера. Они должны были добить короля, если бы она не справилась. Они помогут ей.

У выхода уже ждали люди канцлера.

Они должны были добить... короля?

Хейда поёжилась. Она не доверяла Орловскому — слишком умному, холодному, равнодушному ко всем, кроме приёмного сына. Что ему выгоднее? Помочь ей, объявить героиней и править из-за её спины? Или добить и взойти на престол самому?

Всё это она понимала это и раньше. Но тогда было плевать, она лишь хотела отомстить и не верила, что доживёт до этого момента.

Странно, но и сейчас мысль о неминуемой смерти не испугала. Будто холод расползался от самого её сердца.

Перед самой лестницей Хейда рухнула на колени. У неё не было сил идти.

Раны были не столь глубоки, она могла сделать и шаг, и двадцать. Ей просто вдруг расхотелось.

Всё потеряло смысл.

 

 

Адриан схватил с кресла плащ, пробежал по кабинету, ссыпая в сумку важнейшие ингредиенты.

— Стой.

— Она умирает! Я должен спасти её!

— Ты не успеешь.

— Я заколдую лошадь!

— Сядь. — Канцлер схватил мальчишку за плечи. — Сядь и послушай. Хейде суждено умереть!

— Что?..

— Учителя говорили тебе о связи душ?

Адриан нахмурился. Он помнил, но... это же чушь!

А канцлер повторил менторским тоном:

— Души, пережившие вместе множество перерождений, сплетаются в одну. Эти люди могут стать самыми важными друг для друга и в новой жизни: наставниками, возлюбленными, друзьями... Они проросли друг в друга, стали плотью и кровью.

— К чему вы...

— И Хейда — такая душа для короля Тринеша. Теперь ты понимаешь, почему демон расторг контракт? Он не видел Хейду. Он думал: перед ним король, и сам король хочет разорвать сделку. Их души сплетены в одну.

Адриан моргнул. Связь душ? Единая душа?! Что за ерунда?

— Постойте. Выходит, Хейда могла бы смягчить его сердце? Вернуть королю рассудок?

— Да... могла бы. А могла — примкнуть к нему. И вместо одного безумного, бессмертного тирана мы бы получили двоих. Я не имел права рисковать, — канцлер смежил веки. — Я сделал всё возможное, чтобы она ненавидела короля.

— Вы?! Так это из-за вас король убил её семью? Но ведь в той деревне был заговор...

— Мои люди организовали бунт в соседнем посёлке.

— А когда Хейда оказалась на рудниках... вы с самого начала знали об этом?!

— Да. Я пришёл бы на помощь, если бы она потребовалась. Но пока бессмертен король, Тьосс тоже не умрёт.

— А когда Тьосс попала в рабство...

— Она должна была понять, как всё устроено! Узнать, как живут простые люди. Только представь! Если бы у неё осталась крупица жалости, если бы она могла испытать что-то к королю... мы бы получили двух бессмертных злодеев! И теперь... — канцлер прикрыл глаза. — Мне её жаль. Она была доброй девушкой. Но... так надёжнее.

Адриан молча поднял на него взгляд.

— И править теперь будете вы?

Канцлер покачал головой.

— Меня все ненавидят. Злой помощник злого короля. Вечный иммигрант, ничего общего с идарийцами. Но ты другое дело! Мирянин храма вечноживой богини, с исконно идарийской внешностью, которого любят все... Я воспитал тебя добрым, умным и справедливым. Ты подаришь нашей стране процветание и мир.

Адриан поднял ладонь и положил на грудь наставника.

«Тук-тук. Тук-тук», — билось его сердце.

— Я могу показаться тебе чудовищем, но...

«Тук-тук-тук-тук».

— Пока жива Хейда, всегда есть шанс... что ты?..

«Туктуктуктуктукттттт», — сердце канцлера стремительно старилось.

— Адр... и... ан!..

Рот его раскрылся в предсмертном крике. И тело упало на ковёр перед камином.

Адриан на секунду зажмурился.

Вот и всё.

Всё.

Сколько часов они провели в этом кабинете, беседуя о прошлом и будущем! Во всей Идарии лишь мнение канцлера оставалось для него интересным...

Он склонился над телом наставника. Правда мёртв.

Юноша натянул цепочку с амулетом вечноживой богини. Лицо его исказилось, цепочка лопнула в руках. Он запустил амулет через весь кабинет — а в середине послал ему вдогонку огненный шар. Серебро закапало на пол.

Адриан обернулся к зеркалу. Но не смог посмотреть себе в лицо: взгляд был прикован к лежащему позади телу.

Во всей Идарии лишь канцлер мог что-то противопоставить ему. Какой изящный и точный план с Печатью Смерти! Он мог бы стать истинным правителем. Из-за спины Хейды он бы привёл страну к благополучию.

Если бы только не доверял так своему ученику... Этот урок шёл одним из первых. Один из немногих, что Адриан успел освоить до смерти родителей, учителей, до сожжения библиотеки.

Не привязывайся ни к кому и ни к чему. Важна лишь наука. Важен прогресс. А мораль и любовь останутся неразвитым странам.

Адриан провёл ладонью вдоль лица. Светлые волосы потемнели, но черты не изменились: приросли за столько лет. Парень нахмурился. Ещё один жест рукой, третий. Наконец, личина поддалась. Кудри сменились короткими жёсткими волосами, кожа покраснела и загрубела. На щеках проступила щетина. Теперь он выглядел ровесником канцлера.

Остались лишь чересчур распахнутые глаза, — след еженощного употребления дурманящих трав. А как иначе быть добрым и милым среди врагов? Как изображать наивного мальчишку, когда тебе триста лет?!

Улыбка прорезала лицо Адр и-Анра, но теперь она напоминала волчью усмешку.

Жалкий канцлер! Всегда относился к нему, как к сыну, — сердце вдруг кольнуло, — да ещё и верил во всю эту чушь. Люди, связанные судьбой! Влияющие друг на друга... Что за чепуха? Если кто-то и мог быть для него таким человеком, то это канцлер. Но Орловский мёртв. А вот Адр — живёт, как ни бывало!

Адр вышел из кабинета, небрежно накинув обратно личину. Волосы посветлее, кожа побледнее — и хватит. Без канцлера бояться здесь было некого.

Не зря он годами сводил с ума каждого из династии Тальинских. Не зря он менял личины и втирался в доверие.

Они заплатят за его страну. За весь ущерб науке, что нанесли, тупорылые варвары.

Почему в этих мерзких замках так холодно?!

Адр плотнее закутался в плащ. Будто лёд расползается из сердца по венам...

Маг зажёг на пальцах огонь и швырнул его в королевскую библиотеку. Как же долго он к этому шёл!.. Он ожидал испытать радость, но не ощутил даже удовлетворения. Словно на месте сердца была теперь пустота.

Он многое мечтал сделать...

Собрать новых учеников. Вернуться в Кровавую Пустыню. Восстановить Империю — теперь, когда Идария ослабила все окрестные страны, никто не сможет их остановить.

Давние мысли об этом почему-то не принесли и капли радости.

Адр и-Анр спустился в конюшни и растерянно оседлал лошадь. Что-то было не так. Где чувство триумфа? Где... хоть какое-то чувство?

Будто это он умер там, в кабинете.

 

Связь душ, сказал Орловский. У них единая душа, вот почему демон не отличил Хейду от короля.

Адр и-Анр вдруг рухнул на колени, в точности как Хейда в подземельях.

Нет... нет, нельзя... в таком состоянии он даже колдовать не сможет... личина слишком слабая... его добьют...

 

Идти не было сил.

 

Нет! Он не Хейда. Он не жалкий смертный. Это лишь минутная слабость, и что бы она не значила, он её преодолеет!

Он должен идти.

Его зовут Адр и-Анр, и он наследник империи Ки'Нар.

Он наберёт учеников и восстановит свой дом.

Адр встал. Непослушными руками он вывел лошадь за ворота дворца.

 

 

Лошадь несла Адра и-Анра по заросшей дороге. Зима сменялась летом, а лето снова зимой. Заколдованное животное двигалось так размеренно, будто было механическим, и столь же неживым казался всадник в седле.

Адр объехал уже десяток стран. Везде он отыскивал талантливых детей и набирал в ученики. Маг свозил их в скрытое от глаз убежище: эти ребята стали бы основой возрождённой империи Ки'Нар.

Адр и-Анр забирал детей топорно: то выкупал, то стирал воспоминания им и родным, то попросту убивал родителей. Раньше он бы не позволил себе такую отвратительную работу.

C каждым годом ки'нарец оставлял всё больше следов. Стало лишь вопросом времени, когда его выследят. Да и сами ученики ненавидели его и боялись. Даже не помня дома, они чувствовали: их место не здесь. Его империя развалилась бы от дуновения ветра.

Всё это не имело ни малейшего смысла.

Всё это не приносило ему ни капли радости.

Адр двигался на одном лишь упорстве.

Он будто перерезал нить своей души —и потерял все желания и волю к жизни.

Самое странное, без его интриг Идария быстро восстановилась. Вылез откуда-то предприимчивый парень: кто-то из соратников канцлера, поджидавших Хейду. А ведь Адр был уверен, что восстановление займёт у этих варваров лет пятьсот... если бы он был прежним, это заняло бы лет пятьсот...

Учение о связях душ Адр и-Анр презирал всё с той же силой. Смеялся и над верой в милосердную богиню: по ней ему стоило простить идарийцев, покаяться во всём канцлеру и довести к процветанию уже имеющуюся страну. Ведь дело не в странах. Везде живут люди, всем им требуются наука и обучение.

Обо всём этом Адр и не думал. Год за годом он упорно мчался по миру, чтобы не признавать лишь одно: Орловский начисто переиграл его.

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...