Мирослав был уверен, что его не способно задеть чьё-то «слабо». На такое он не покупался даже двадцать лет назад, когда был подростком. Но вот он в самолёте, а через три часа окажется в новогодней Праге. Прогуляется вдоль узких улочек с пряничными домиками, среди гирлянд и лакричных палочек.

Он был в Праге год назад и хотел вернуться с интересной компанией. Увы: у одних ипотека, у других кредиты. Не это ли заставило его указать Чехию в параметрах на сайте знакомств? Мирослав давно никого не искал, но в преддверии семейного праздника иногда накатывало. Вот и теперь накатило. Он лайкнул фотку и черкнул: «Как осень в Праге?» Оповещение пришло, когда он забыл о мимолётной слабости.

«Я достаточно взрослый, чтобы не обольщаться, — сказал себе Мирослав. — Мне просто нужен повод сгонять туда за стаканчиком горячего глинтвейна и хрустящим трдельником. Погуляю у Тынского храма, куплю какой-нибудь сувенир».

Внутренний голос откровенно посмеивался. Но Мирослав включил новогодний гимн Мэрайи Кэри, чтобы настроиться на зимнюю Прагу.

И вот в такт мелодии уже мигают огни иллюминации, счастливые туристы толпятся у сувенирных лавок, разлетаются обрывки фраз на немецком и китайском. Витрины пражских магазинов и рестораны опутывают хвойные лианы с имитацией снега. Настоящий выпал утром, растаял и хлюпает под ногами. На дверях покачиваются от ветра и шуршат венки с игрушками и красными бантами.

Внутренний голос не затыкался:

«У меня все шансы встретить Новый год в гостиничном номере! Без песен из рязановских комедий, без праздничной речи президента и звона бокалов. Лучший рецепт, чтобы вогнать себя в депрессию на следующие полгода, а то и дольше. Молодец!»

Для утешения, если всё пойдёт по этому сценарию, он закинул на флешку пару фильмов.

Когда самолёт пошёл на посадку, опасения загудели вместе с турбинами.

«Замолчи уже! — сказал себе Мирослав. — Да, я больной на голову! Но об этом я никому не расскажу. Пара фоток на фоне Пороховой башни, на Карловом мосту, с видом на пражский Град — и скажут, что я тут в шоколаде, а не в... Кстати, почему я не допускаю мысли, что свидание пройдёт успешно?»

Мирослав усмехнулся. В чудеса он, конечно, не верил. Фото в анкете было явно чужое. Тот, кто смотрел с него на Мирослава, в реальности никогда бы с ним не заговорил. И это не предположение, а выученный урок.

Но взаимным лайком и тишиной дело не закончилось. Три месяца переписки — и человек на фото стал реальным и важным. Там скрывался кто-то, с кем хотелось говорить часами. Мирослав не сомневался, что это лишь притягательная иллюзия, ведь они не встретятся. И надо же было Мареку спросить:

«С кем планируешь встречать Рождество и Новый год?»

Мирослава накрыло романтикой.

«Мысленно — с тобой...»

Мозг не сразу понял смысл того, что прочитали глаза:

«А слабо прилететь?»

Нужно было послать смайлик, и всё. Чего ожидал этот чех, когда зазывал и подначивал? Что Мирослав смущённо отмажется классическим: "Лучше вы к нам"?"

«И почему я так не сказал?» — озадачился Мирослав.

Наверняка по той же причине, которая заставила его купить билет на самолёт.

***

К Рождеству он слегка опоздал, удалось купить билет только на рейс, прилетающий за день до Нового года. Марек обещал встретить его в аэропорту. Мирослав хотел отказаться: мол, надо отдохнуть с дороги, принять душ. Но потом подумал, что нет смысла оттягивать неизбежное.

Он много раз хотел предложить пообщаться в зуме, но так и не решился. Марек тоже не проявлял инициативу. Это лишь подтверждало: перед ним не окажется человек с фото.

«А если придёт он самый? — тренькнула шальная мысль. — Да ну, нет! Тогда у него должен быть речевой дефект. Марек немой? Он бы написал об этом. Заикается? Шепелявит? С реальной внешностью не всё в порядке? Точно! Таким, как на фото, он был пятнадцать лет назад, теперь он вдвое больше».

Последний коридор вдоль затуманенного стекла. Мирослав замедлил шаг. Сердце трепыхалось, как у невротика, начал дёргаться глаз.

Марек стоял с букетом пуансеттии и взволнованно высматривал его. Такой же, как на фото, в узнаваемой кожаной куртке и серых клетчатых штанах. Только переминался чуть странно, как будто жали берцы. Явно купил красивые, но малые, и теперь страдал, как Русалочка. Мирослав замер в изумлении, его лицо перекосила глупая улыбка.

— Ну что, привет! — Марек подошёл и вручил цветы. — Это тебе. С Рождеством и с наступающим...

Он хорошо говорил по-русски, с едва уловимым акцентом.

— Твой подарок в сумке, — пробормотал Мирослав и смущённо кивнул на перемотанный плёнкой багаж.

— Чудно выгладишь после перелёта.

Мирослав не стал спорить, хотя это Марек чудно выглядел.

— А у тебя приятный голос, — Мирослав отметил это сразу и не мог не сказать.

Дальше всё как в приторно-сладком романе или диснеевском мульте. Не хватало только пролетающих единорогов и поющих на ветках птиц. Даже внутренний голос не спрашивал, в чём подвох.

Но любое опьянение проходит, и Мирослав протрезвел, когда услышал обиженный тон Марека. Он и не думал задевать гостеприимного чеха, лишь сказал, что ведьма с метлой не то, что ему хочется привезти из Праги.

Они гуляли у Тынского храма и на каждом шагу натыкались на этот сувенир. Улыбающаяся ведьма в островерхой шляпе начинала истерично смеяться, стоило хлопнуть в ладоши. Ещё она махала помелом и барабанила ногами по воздуху.

— Это Ежи Баба, — объяснил Марек.

— Ржёт по-дикому.

— Зато какой чудный колпачок! И улыбка!

— Ага, с этой улыбкой она и скажет: садись на лопату, а я тебя в печь...

— Она добрее вашей Бабы Яги. Её покупают как талисман для защиты дома, для удачи и богатства. — Марек снисходительно вздохнул.

— Слышал, она мужиков терпеть не может.

— Иногда делает исключения. Для особой категории...

Марек указал на плащ Ежи Бабы, похожий на кусок радужного флага, и пошёл к следующему ларьку, где на сковороде шкварчали колбаски. Его слова прозвучали так разочарованно, что у Мирослава защемило сердце. Разве мог он не купить сувенир?

— На удачу, — решил Мирослав и сунул его под мышку.

Марек увидел свёрток, улыбнулся. Он успел купить им глинтвейн и колбаски с кетчупом. Мирослав захотел снимок на фоне готических шпилей Тынского храма. От стаканчика ещё шёл пар, а колбаска на вилке вполне годилась для счастливого фото в Инстаграм. Для селфи вдвоём — слишком рано, поэтому Мареку досталась роль фотографа. Он с энтузиазмом в неё вжился: подсказывал, как встать, как держать еду.

— Здесь очень шумно, — пожаловался Мирослав. — Я тебя почти не слышу.

— Зато красиво.

Бурлящая толпа туристов не помешала Мареку поймать удачный кадр. Довольный своей работой, он повёл Мирослава мимо ратуши с астрономическими часами к набережной. На Карловом мосту, между статуями, уже включили большие одиночные фонари. На противоположном берегу декоративная подсветка позолотила Пражский Град, и его отражение разлилось полярным сиянием по безмятежно текущей Влтаве.

***

Они обменялись впечатлениями о зимнем празднике без снега, о скромном украшении города к Рождеству и затихли. За каждой фразой Мирослав слышал недосказанность. Он и сам сдерживал себя: восторг не должен быть слишком явным, чтобы Марек не подумал, будто легко заставил его сердце снять обет молчания.

Он прилетел, а значит, выиграл пари. Где же приз? Первым должен заговорить Марек. Но тот лишь изучающе поглядывал на него.

— Скажи что-нибудь, — попросил Мирослав. — Намекни, о чём думаешь...

— Хотел сказать тоже самое, — уклончиво ответил Марек.

— Я, например, до сих пор не могу поверить, что гуляю по Праге и болтаю с тобой.

— Это со знаком плюс или со знаком минус? — с прищуром спросил Марек.

— Ещё не решил, — признался Мирослав.

Марек чуть помрачнел:

— А почему ты прилетел?

— Ты бросил мне вызов — я его принял.

— Часто так делаешь?

Марек оказался менее разговорчив, чем в переписке, и последний вопрос Мирославу не понравился. Кем он себя возомнил?

— Впервые, — ответил Мирослав откровенно. — Но тебя это, конечно, не удивляет. Парни мчатся к тебе со всех уголков мира, только помани. Хотя мне пари понравилось. Я давно искал повод вернуться в Прагу. В прошлый раз не нашёл на Златой улочке статую писающего мальчика...

Шутливый тон не помог: уголки губ Марека дёрнулись вниз.

— Для тебя прилететь было приколом?

— А тебе пригласить меня? — парировал Мирослав. — Глядя на твои фото, сложно поверить...

— Ясно, — перебил его Марек. — Тебя, как и остальных, привлекает только внешность. Ты, наверное, и анкету не читал...

— Послушай, к чему ты клонишь? — растерялся Мирослав.

Что такого было в анкете? В ней он просил эгоистов и хныкающих принцесс ему не писать. Марек задумчиво посмотрел в сторону и сказал:

— Мы гуляем уже несколько часов. Я немного устал, и ногу натёрло.

Прохлада в его голосе шептала о том, что вовсе не узкие берцы тому причина.

— Тогда не буду пытать чешскую Русалочку прогулкой до Танцующего дома, — пожал плечами Мирослав.

— Я могу довезти тебя до отеля...

Мирослав отказался. Исправлять ситуацию не хотелось. Он поблагодарил Марека за трансфер из аэропорта до центра города и забрал сумку из багажника его машины.

***

Дорогу до отеля он знал без карты. Перешёл по второму мосту вблизи «Джинджер и Фред» на противоположный берег и углубился в спальный район. Двухэтажный отель находился во внутреннем дворике зданий на Вокзальной улице. Кованная решётка была приоткрыта. Возле летней веранды его встретила невысокая ель, замигала огоньками. Но приятные моменты не смогли развеять мрачное настроение, с которым Мирослав зашёл в номер. Он кинул сувенир на кровать и яростно содрал плёнку с багажа. Полегчало.

«Ну, вот и реальность! Банальная, скучная и без чудес».

Последнее слово заставило его взглянуть на свёрток. Он снял упаковку, взял сувенир за веревочку и поболтал им перед лицом. Ежи Баба молчаливо улыбалась и всякий раз разворачивалась к нему задом, едва Мирослав пытался заглянуть ей в глаза. Он точно помнил, что они светились красными огоньками, когда ведьма смеялась. Он подвесил сувенир на изогнутом рожке люстры и хлопнул. Ежи Баба ожила, зашуршала шестерёнками, и по комнате разлился её пронзительный смех.

— Да, осталось только поржать, — сказал ей Мирослав. — Не стесняйся. Я не обижусь. Я ведь знал, что так получится. Ты не принесла мне удачу, потому что исключений не бывает.

Мирослав поискал в чемодане флешку, украшенную стразами, но передумал что-то смотреть, когда наткнулся на подарок для Марека. Он расправил кровать и лёг. О сладких снах можно и не мечтать. Мирослав плотно закрыл глаза и попытался не думать о чехе.

Из дрёмы его выдернул хриплый голос:

— Скажи: какой он?

Мирослав подскочил, вжался в спинку кровати и замер. Его тело словно парализовало, губы плотно сжались, крик застрял в горле и растаял. На одеяле сидела старушонка. Подобрав под себя ноги, она заплетала в косы седые волосы. Из окна на её хитрое лицо падал свет уличного фонаря.

— Не буянь, успокойся, — сказала она, и в глазах сверкнули красные огоньки. — Ты уверен, что знаешь его?

Мирослава затрясло. Неужели ему явилась во плоти Ежи Баба? Других объяснений не было. Пришлось поверить.

— Что вы хотите со мной сделать? — смог выговорить Мирослав, когда она ему позволила.

— Сам скажи...

Мирослав замотал головой. Ведьма спустила ноги с кровати и заворчала:

— На вопросы не отвечаешь, зачем я здесь, не знаешь. Придётся самой твою дурную голову править.

Она взяла со стола флешку и сунула ему под нос:

— Сколько страз?

— Три, — не задумываясь ответил он.

Ежи Баба взяла руку Мирослава, перевернула флешку и положила на его ладонь. На обратной стороне сверкнули две стразы. Он совсем забыл, что одна отклеилась.

— И что это значит? — растерянно спросил Мирослав.

Ежи Баба лукаво улыбнулась, шагнула в темноту и исчезла. В комнате эхом растворился её первый вопрос: «Какой он?» Мирослав задумался: «Если всё совсем не так, как я думаю и вижу, то...»

Он вспомнил и похолодел. Вовсе не берцы мешали Мареку. В анкете он написал, что стал инвалидом с протезом от ступни до колена.

«Как я мог об этом забыть? Так увлёкся общением?»

Ответ пришёл быстро. Когда он читал анкету, сразу решил, что отсутствие ноги не проблема. Да, он никогда не писал Мареку об этом, но тот и не спрашивал. Обрывки разговора с Мареком болью отозвались в памяти. Мирослав бросился к фигурке Ежи Бабы:

— Ты права, он совсем другой! А не-исключением стал я! Это он до последнего не верил, что я приеду! Что же теперь?..

Механизм внутри сувенира пришёл в движение, Ежи Баба хлопнула Мирослава помелом по лбу и его взгляд упал на стол. Там, возле телефона, лежал свёрток с подарком. В задорном смехе ведьмы Мирослав услышал новое пари.