Сир Деван, рыцарь-защитник короля Эдвина II и его семьи, стоял, положив одну руку на меч, а другой прикрывая глаза от лучей заходящего солнца, проникавших через открытое окно детской комнаты. Отсюда ему тяжело было разглядеть все, что происходило внизу, но он понимал, что войска Его величества проигрывают. Тараны уже добрались до ворот, и их удары были отчетливо слышны рыцарю. На стенах кипели бои, и защитники не могли отбросить беспрестанно наступающего неприятеля. Еще мгновение – и послышался грохот. Ворота пали, и город будет взят. Война проиграна.

– Сир Деван, что это был за шум? – спросила напуганная девочка, принцесса Нелия. Ей было всего девять, и ей придется стать свидетельницей того, как ее отец ответит за все свои тщеславные стремления и жажду господства. Ее брат, Эгвин, держался уверенно для своих одиннадцати лет, но на его лице Дэвин мог прочесть страх. Что же ответить им? Даже если город удастся удержать, то осаду им не пробить. Он повернулся к детям и постарался, чтобы его слова звучали как можно увереннее:

– Враги прошли через ворота, моя принцесса, но защитники будут держать город до последнего. Даже если враги сюда доберутся, я не позволю им причинить вам вред.

Деван в который раз подумал о том, что его место не здесь, а за стенами Демфорта. Он должен сражаться в первых рядах, и, возможно, отдать жизнь за своего короля. Но Его величество пожелал, чтобы рыцарь-защитник оберегал наследников. Деван не мог обсуждать приказы, он мог их лишь выполнять.

– Где наш отец? Он в замке? – спросил принц Эгвин. Особой любви к отцу младший сын не питал, особенно когда разум короля совсем помутился пророчеством. Воспитание наследников мало заботило государя, ибо он верил, что править ему суждено вечно.

– Ваш отец командует войсками за стенами замка, мой принц. Королю ничто не угрожает.

Это была ложь, но Девану не хотелось еще больше тревожить и без того напуганных детей. Он вновь обратил свой взор к событиям за окном. Все эти люди, штурмующие Демфорт, пришли, чтобы защитить свои земли от тирании. Король Эдвин II, или, как он называл себя, Эдвин II Черный, десять лет назад, когда Дэвин только поступил к нему на службу, смог одержать ряд блестящих побед над королем Винродом, правившим соседним королевством Интолан. Винрод посчитал, что Эдвин оскорбил его и весь его народ, отказавшись жениться на королевской дочери Зильде, и решил отобрать силой восточные плодородные земли королевства Демофии. Но Эдвин II показал себя как талантливый полководец и бесстрашный боец, и вскоре уже Винроду пришлось защищать свое королевство. Его наследственный замок пал, а изумруд, символизировавший власть над Интоланом, перешел Эдвину. Тогда-то он и вспомнил и пророчестве: “Настанет день, когда 5 камней увенчают одну корону светом безлунного неба, и тогда вся власть перейдет одному королю – Черному королю, на веки вечные, и не будет силы, способной его свергнуть”. Жажда власти и могущества навсегда изменила Эдвина и источила его разум. Он начал одну из самых масштабных войн, которую видел свет, и сегодня близится ее конец.

Деван продолжал наблюдать за развитием штурма. Бои перешли на городские улицы, и их центр постепенно смещался к замку. Город пал, и вскоре рыцарь-защитник должен будет выполнить свой долг. Он ждал, когда ему отдадут команду уводить детей. Под стенами Демфорта скрывается множество ходов и туннелей, по которым он уведет принца и принцессу из города. Нужно только дождаться приказа...

Деван услышал звуки быстрых шагов стальных башмаков за дверью. Он взялся за рукоять меча, готовый дать бой в случае, если враги уже проникли в замок, но в дверь вошла величественная фигура, облаченная в черные латные доспехи. На груди были инкрустированы пять драгоценных камней: янтарь, изумруд, топаз, алмаз и рубин, но на зубцах его черной короны блистали только изумруд и рубин.

– Ваше величество, - сир Деван опустился на колени перед своим королем.

Если король отступил, то надежды нет. Люди не будут сражаться за человека, бросившего их в самый темный час.

– Все кончено, - Эдвин II Черный произнес это с холодом и безразличием, как будто пало чье-то другое королевство. Он вошел в комнату и остановил свой взор на детях:

– Сир Рейвунд предал меня, как и сир Боггер, и этот трусливый пес Реван. Солдаты сдаются в плен, а мои полководцы уже давно продали все мои планы. Эта война проиграна предателями и трусами, и их самым великим триумфом станет зрелище того, как интолинцы будут измываться надо мной и моими детьми! – от спокойствия короля не осталось и следа, как и здравомыслия в его глазах. Деван уже давно понял, что от прежнего гениального полководца в Эдвине II ничего не осталось, и теперь он не признает своего провала. Но он мой король, подумал Деван и сказал:

– Прикажете отступать в нижние тоннели, Ваше величество? Времени мало, но мы еще можем успеть безопасно...

Безумный смех сотряс короля:

– Все кончено для меня и моих детей. Думаешь, я могу доверить тебе свою жизнь?! Ты уже давно продал все моим врагам, и в тоннелях нас будет ждать только засада!

– Ваше величество... – слова короля глубоко ранили рыцаря. Он дал обеты, поклялся...

– Если в тебе есть еще хоть капля преданности, оставь нас.

Оставить? В этом не было смысла. Что хочет сделать безумный король?

– Ваше величество, я поклялся защищать вас...

– Защити меня от самого себя, а теперь прочь!

Приказ короля. Сир Деван направился к двери, перед уходом обернувшись на детей. Они боятся его, будто он не их отец, а чудовище, ворвавшееся в покои, чтобы растерзать детей на части.

Деван вышел из комнаты и закрыл дверь, припав к ней и прислушиваясь к происходящим в комнате событиями. Он знал, что король не хотел бы этого, но страшное предчувствие не позволило ему уйти. Он услышал из покоев голос Эдвина Черного:

– Они думают, что смогут измываться надо мной и моими детьми, как они сделали это с Киваном! Он был храбрым воином, как и я, но даже сын великого короля может кричать от боли! Но я избавлю нас от этой участи.

Деван услышал звук покидающего ножны меча и крик детей. Он должен служить королю, но...

Деван отворил дверь и увидел правителя Демофии с обнаженным мечом, идущего к своим детям.

– Ваше величество, не делайте этого! Мы сможем укрыться в тоннелях...

– Я, кажется, велел тебе убраться!!! - взревел король, продолжая приближаться к детям.

Он убьет их. Эта правда заставила обнажить Девана клинок. Дети кричали и жались в угол кровати, до которой почти дошел их любящий отец. Деван быстрыми шагами приближался к королю, держа меч наготове.

– Я знал, что ты давно предал меня! Будь ты проклят!!! – прорычал король и бросился на рыцаря. Лязг стали о сталь заполнил покои. Деван старался обезоружить короля, не причинив ему вреда, но Эдвин не растерял в своем безумии навыки превосходного фехтовальщика. Он все яростнее и яростнее наступал на рыцаря, прижимая того к стене. Тогда Деван нанес мощный удар, вложив весь свой вес в клинок. Король не ожидал такой отчаянной атаки, и его меч после парирования ушел далеко в сторону. Теперь Девану нужно было еще одним ударом выбить рукоять из рук короля, но тут вспышка боли прервала все его замыслы. Король ударил его латной перчаткой по лицу, выбив два зуба и почти повалив его на пол. Весь мир перед рыцарем слился в багровое пятно. Деван уже приготовился умереть от рук собственного короля, но тут дети попытались сбежать через открытую дверь.

– Неееет!!! – взревел король и бросился на них. Деван, понимая, что это его последний шанс спасти детей, сделал резкий выпад вперед. Из горла короля вышло острие клинка. Когда лезвие покинуло его плоть, из шеи брызнул фонтан крови. Дети закричали, а черная корона, скатившаяся с чела Эдвина II Черного, покатилась по полу, оставляя кровавый след.

Сир Деван стоял, опершись о стену. Рыцарь-защитник королевской семьи, убивший собственного короля. Один его глаз заплыл, а половина лица представляла собой кровавое месиво. Дети плакали, забыв о своих намерениях бежать. “Они не пойдут за мной, за клятвопреступником и убийцей их отца”.

– Принц Эгвин, принцесса Нелия, я должен увести вас, – тяжело произнес Деван и стал медленно идти к ним, оставляя на полу кровавую полосу падающих с меча капель крови. Нелия хотела было бежать, но Эгвин крепко схватил ее. Он держал ее, а его детские карие глаза смотрели на сира. Они были полны ужаса и страха, но в них также читалась решимость. “Он пойдет со мной”, –понял Деван. Боги подарили Эдвину одаренных детей. Старший, сир Киван, был бесстрашным воином и хорошим стратегом, второй сын также не отставал от брата. Но все мертвы. Младший сын, Эгвин, с детства увлекался книгами, и все говорили, что он умен не по годам.

Деван подошел к детям. Нелия сначала сторонилась его, готовая бежать в любой момент, но затем, последовав примеру брата, она все же взяла сира за руку и пошла с ним. Он спасет их, он выполнит свой долг. Деван услышал звон стали. Они уже внутри, оборона пала слишком быстро. Рыцарь повел детей через извилистые коридоры и спускался все ниже и ниже. Еще поворот, еще лестница, и они почти подошли к двери, за которой располагалась кухня, откуда беглецы смогут попасть в кладовую, а затем и в подземные ходы. Но было уже поздно: трое захватчиков бились с одним королевским гвардейцем, прикончив его напарника. За их спинами находилась спасительная дверь.

– Нам нужно попасть на кухню. Сейчас вы должны быть очень храбрыми, ибо вы принц и принцесса Демофии. Я возьму на себя захватчиков, а вы бегите к двери. Ждите меня внутри, и ничего не бойтесь.

Деван обнажил меч и бросился на помощь гвардейцу. На гербовой коттме неприятелей красовались рыжие лисицы на зеленом фоне – герб интолинцев. Атака застала их врасплох, и Деван смог без труда разрубить первого нападавшего. С остальными он быстро разберется. Но тут рыцарь-защитник услышал топот стальных башмаков у себя за спиной. Еще мгновение, и рыцарь почувствовал острую боль в позвоночнике. Только арбалетный болт мог пробить латный доспех. Деван мимолетом смог уловить движение открывающейся двери на кухню и маленькие фигуры детей. Он обернулся в сторону выстрела, и в этот миг вспышка боли пронзила его шею. Он чувствовал, как жизнь стремительно утекает из него. Последним образом, промчавшимся в его угасающем разуме, были напуганные лица его принца и принцессы. Он подвел их, он не сдержал клятву...

..................................................................................................................................................................

Сон быстро покинул его. От резкого пробуждения и свежести утреннего воздуха по всему телу прошла легкая дрожь. Он попытался встать, но затекшие ноги еще не слушались. Он оглянулся на звук, исходивший из-за деревьев, и увидел свою гнедую кобылу, мирно щипавшую мокрую от росы травку. В воздухе стояло звонкое пение птиц, где-то недалеко постукивал дятел. Деван ладонью вытер пот и росу с лица. Давно ему не снился этот сон, отголосок его далекого прошлого. Он потрогал свою шею. Рубец до сих пор не зажил даже спустя пол века. Деван невольно вспомнил свое первое пробуждение, перерождение.

Он очнулся среди трупов на берегу холодной реки Дернь. От разбухших в воде холодных тел сочился отвратный запах разложения. Трупы были изувечены, у некоторых не доставало конечностей, в других же зияли дыры от копий и стрел. Деван прикоснулся к своей шее. Он почувствовал свежий затянувшийся рубец и легкое покалывание. Не может быть. Рыцарь ясно помнил ту боль, которую причинил ему арбалетный болт, пробивший шею. Рана должна была быть смертельной, в этом нет сомнений. Но он выжил, и при том чувствовал себя хорошо. Настолько, насколько может хорошо чувствовать себя человек, очнувшийся нагим на берегу горной реки среди трупов его боевых товарищей. Захватчики сбросили тела в реку, а доспехи и оружие оставили при себе. Деван помнил все: грохот выбитых ворот, безумный рев короля, крики детей... Он должен был найти их, сдержать свою клятву...

Клятва. Когда-то это слово что-то значило для рыцаря-защитника, но теперь это был лишь пустой звук. Красивый, возвышенный, но все же пустой. Он достал подвешенного на дереве зажаренного кролика, оставшегося со вчерашнего ужина, открыл бурдюк с кислым дешевым элем и принялся обдумывать предстоящую миссию. Итак, если верить деревенским, то скоро он доберется до полусгнившего указателя. Одна его стрелка показывает на деревню Старица, другая же ведет в Стогольское болото, где его будет ждать старуха, которую нарекли ведьмой. Конечно же, никакая это не ведьма, а лишь наполовину выжившая из ума старуха-отшельница. Для людей все женщины – или слишком красивые, или слишком старые и уродливые, чудные и умные, все ведьмы. Хорошо ж постарались проповедники Алгона, бога света, правосудия, неимоверно любившим всех людей и желавший оградить их от надвигающейся тьмы. Они и меня считают нечистым порождением, но, к счастью, понимают, что заковать в кандалы закаленного десятилетиями рыцаря тяжелее, чем беспомощных девиц и старух.

За этими раздумьями Деван кончил с кроликом. Умывшись холодной водой, рыцарь отвязал свою лошадь и отправился в путь по лесной дороге. Указатель не заставил себя долго ждать, и вскоре рыцарь брел между болотными озерами и кустами брусники. Идти верхом становилось все сложнее, и временами Деван терял старую тропу из виду, огибая кустарники и обходя глубокие лужи. Чем дальше бродячий рыцарь углублялся в болота, тем сильнее ему докучали затхлый смрад и назойливые насекомые. Когда стемнело, Деван нашел более-менее уютное место среди кустов брусники и кривых деревьев. Сегодня он решил не охотиться, поэтому ужин его состоял из черствых сухарей и сухой оленины. Утро следующего дня не отличалось ничем примечательным, и Деван продолжил свой неспешный путь. Через некоторое время он стал замечать на деревьях развешенные кости и деревянные дощечки с неизвестными ему символами. Похоже, старуха и в правду считает себя колдуньей. Несомненно, в мире действительно есть колдуны и маги, посвятившие годы на изучение непростых колдовских наук, но навряд ли выжившая из ума старушка способна на нечто большее, чем пугать простой люд. Он продолжал брести по узкой тропе, разглядывая старческие подделки, и спустя какое-то время заметил сквозь деревья очертания избы.

Деван привязал лошадь к одному из украшенных талисманами дереву, а сам, не скрывая своего присутствия, обошел по тропе торцевую часть избы и вышел на двор. Рыцарь сразу же увидел ее: старуха обрабатывала лосиную шкуру. Рядом лежал полностью очищенный звериный череп, несомненно, тоже плод ее трудов. Одежда на ней была старая и рваная, увешанная маленькими косточками и деревянными амулетами. Старуха чинила свою работу на деревянном столе, рядом с которым по периметру были расставлены столбы-тотемы, на которых висели шкурки различных животных, а на одном из них была повешена туша оленя. “Сильная видать бабка, раз тушу смогла сама подвесить”, - про себя подметил Деван.

Старуха, услышав движение за спиной, прекратила отделять ножом жир от оленьей шкуры и повернулась к рыцарю:

– Милок, неужто пришел помочь доброй старушке? Я, признать, малость хотела бы отдохнуть, а ты мог бы жир весь от шкурки отшкрябать.

Деван не ожидал такого приветствия. Он полагал, что старушка напугается, будет удивлена неожиданному гостю, но она как будто знала о его приходе. Смелая, но вряд ли ей это поможет.

– Жители окрестных деревень весьма напуганы соседством с ведьмой. Меня наняли, чтобы я принес им твою голову.

– Отчего ж только голову, а не всю сразу? Не каждый день ко мне вторгается рыцарь в полном обмундировании и с огромным мечом на поясе, требуя моей драгоценной головы. Что ж я сделала твоим деревенским? Думают, что я детишек подворовываю? На кой мне детишки, когда в лесу зверья полно?

– Не знаю, что они себе выдумали, но перед судом тебе придется ответить. Убивать я тебя не стану, и понадеюсь, что ты позволишь себя связать и доставить в город.

– Интересно, какой добрый рыцарь оказался у моей избы, хотя и хочет казаться злобным. Отчего ж не разрубишь меня от плеча до бедра, или просто голову не снесешь? Платят тебе столько же, а мороки меньше. Или ты еще что-то знаешь о чести, о бессмертный рыцарь Деван?

Любопытно, что даже старуха-отшельница знает, кто он такой. О нем, конечно, по всем пяти королевствам ходят слухи. Люди перешептываются о бессмертном воине, не ведающем страха, чести и праведности. Люди боятся его. Одни думают, что его присутствие может навлечь проклятие на всю деревню, другие полагают, что он не прочь поживиться их добром. Но Деван думал, что странная бабка, изредка посещающая деревни и пугающая местный люд, не знала о нем. Как бы то ни было, сути дела это не меняет.

– Итак, я повторю еще раз. Добровольно ли ты пойдешь со мной, или мне придется тебя тащить?

- Мы, сир Деван, не очень с тобой и отличаемся. Люди посылают одну нечисть на другую, и им без разницы, кто из нас вернется победителем. Грядут перемены, странствующий рыцарь, и люди сами столкнут себя в бездну. Они будут охотиться на нас, на всех, кто чем-либо отличается от них. Люди будут считать нас колдунами, исчадиями ада, вестниками рока. Они будут искать в нас зло, приписывать нам свои грехи и причислять нас к злым пророчествам. Но семя темных перемен заложено слишком глубоко, и когда оно прорастет, к кому, ты думаешь, обратятся люди, ведомые отчаянием и страхом?

“Безумная старуха, - подумал Деван, - люди боятся ее безумия. Просто выжившая из ума бабка, но деньги есть деньги. Существовать на что-то нужно.”

- Я давал тебе выбор, - сказал Деван, после чего направился к старушке.

– Мы с тобой не враги, ты это знаешь. Когда-то ты вновь откроешь глаза, и твое заледенелое сердце снова забьется, но не сегодня.

Старуха резким движением руки сбросила с себя одно из многочисленных ожерелий. Она быстро проговорила что-то на неизвестном Девану языке, и амулет, словно подброшенный ветром, оделся на рог оленьего черепа. Вдруг между старухой и рыцарем разразился сильный ветер, сорвавший со столба тушу оленя и подхвативший череп. Деван отошел на несколько шагов, и увидел, как подхваченная вихрем оленья голова воссоединилась с тушей. Ветер поставил тело на ноги, и перед Деваном стояло существо, некогда бывшее оленем. С туши практически полностью была снята шкура, а из глаз вычищенного до бела черепа засветилась пара ярких зеленых огоньков. Рыцарь обнажил меч и опустил забрало шлема. Существо бросилось на него, выставив вперед ветвистые оленьи рога. Деван в последний момент смог уйти от удара. Довольно ловкий маневр для человека, с ног до головы закованного в латы, но годы боевой закалки не прошли для рыцаря даром. Оказавшись сбоку от существа, Деван попытался снести твари голову, но удалось лишь отсечь рог. Существо вновь бросилось на рыцаря. Он попытался быстро отойти в сторону, но в этот раз тварь ожидала маневра, и, встав на задние лапы, ударила копытами в стальной нагрудник воина. Сильный удар повалил бы рыцаря, если бы не оказавшееся за спиной дерево, принявшее на себя тело Девана. Он вновь бросился в сторону, чтобы уйти от выпада существа оставшимся рогом. В полуобороте рыцарь обрушился на голову чудовища, которое уже обратило свой взор к нему. Череп раскололся надвое, и зеленый огонь в глазах мертвого зверя погас.

Тело Девана болело, но нужно было закончить свою работу. Он направился к дверям избы, где скрылась ведьма. Деван мощным ударом плеча выбил дверь, после чего выставил вперед меч. Первым, что он увидел, была черная ворона, которая с громким карканьем вылетела через оконное отверстие избушки. Деван быстро осмотрел помещение, но внутри никого не оказалось. Он видел, как старуха скрылась именно здесь, но следов ее пребывания не было. Рыцарь выбежал на улицу и осмотрел двор. Старухи нигде не было. Деван расправился с чудовищем довольно быстро, и он был уверен, что пожилая женщина за это время не могла далеко уйти. Он попытался осмотреть следы на земле, но следопыт из него был намного хуже, чем воин. Решив, что старуха воспользовалась своей черной магией чтобы скрыться, Деван попробовал еще раз осмотреть избу. Она была совершенно пустая. Внутри было чисто, что указывало на то, что ведьма здесь действительно жила, но ни одной ее вещи не обнаружилось. Только печь, кровать на ней, стол и стул. Больше ничего, совершенно.

– Проклятие, - тихо выругался Деван. Мысль о том, что вскоре придется питаться подножным кормом, совершенно не пришлась ему по душе. Выйдя из избы, Деван внимательнее осмотрел двор. Там, где старуха снимала шкуру, все было разбросано после магического вихря. Остальная часть двора не выделялась чем-то особенным: на стене избы висели шкуры животных, на ветвях деревьев болтались косточки и амулеты. Деван подошел к туше убитого им чудовища. Он слышал о колдунах и ведьмах только в сказках, и тут наяву безумная старуха поднимает обезглавленную тушу животного из мертвых и натравляет на него. Деван осмотрел череп, из которого исходило зеленое свечение, но ничего особенно внутри не нашел, только осколки костей.

Обойдя избу, рыцарь вернулся к своей напуганной лошади. Судя по изодранной коре дерева, к которому она была привязана, кобыла пыталась убежать. Девану удалось успокоить ее ласковыми словами. Он повесил ножны меча ей на бок, и отправился в обратный путь.

В дороге рыцарь прокручивал все, что с ним произошло рядом с ведьминой избой, и вспоминал сказанные старухой слова.

“Добрый рыцарь...знаешь ли ты что-то еще о чести, сир Деван?”

Когда-то он действительно знал. Когда его король погиб, а его королевство пало, Деван поклялся, что найдет и спасет детей Эдвина Черного. Теперь маленький принц стал его королем, и он обязан исполнить свои обеты.

После того, как Деван очнулся у реки и смог прийти в себя, он отыскал семью, которая его приютила. Он не называл своего настоящего имени, ибо оно навлекло на себя позор. Несомненно, труп короля был найден. Кто же еще мог стать его убийцей в комнате юного принца и принцессы, если не верный защитник королевской семьи? Но крестьяне не смогли бы его узнать, ибо редко простой человек мог узреть короля и его свиту, а Деван, вероятнее всего, должен был либо умереть, либо служить уже другому королю. Они не могли знать, что убитый арбалетным болтом сир Деван был возвращен из царства мертвых.

Спустя три месяца, когда Деван смог восполнить свои силы, он услышал про турнир, который организуется в честь падения Демфорта в самом городе. В турнире любой человек, который покажет себя превосходным бойцом, мог получить доспехи без герба и сразиться с настоящими рыцарями. Деван смог получить место на турнире и одержать блистательные победы. Редко безымянный рыцарь выигрывает турниры, и это считается настоящим событием. Девану, а вернее Эрвину, так он назвался, предложили посвящение в рыцарство, но Деван забрал только главный приз: приличную денежную сумму, доспехи и меч. Теперь у него было все необходимое, чтобы начать поиски детей. Он облазил весь Демфорт, все его темные закоулки. Он торговался, обманывал, угрожал, и в конце концов смог узнать, что дети, по слухам, находились в распоряжении короля Ирвина I, властителя королевства Интолан. То, чего опасался безумный король, свершилось, и Деван отправился в долгое путешествие до враждебного королевства. Путь был труден, и в дороге рыцарь встретил свою вторую гибель. Разбойники подстерегли его на дорожном тракте. Их оказалось слишком много, чтобы разобраться с каждым, и Девана обокрали, а затем повесили на ближайшем дереве. Они решили остаться рядом с этим местом на ночлег, и тогда Деван, очнувшийся на земле с оборванной петлей на шее, добрался в темноте до разбойничьего лагеря и убил каждого. Кого-то во сне, кого-то в бою, но живых не осталось. После второй смерти рыцарь почувствовал, что лишился части себя, будто его лишили чего-то хорошего и теплого. Но это оказалось каплей по сравнению с тем, что Деван ощутил в Интолане. Он нашел их, вернее, их кости. Все твердили, что детей убили во сне. Король решил оставить их в живых, но кто-то посчитал, что в этом мире нет места отпрыскам Эдвина II, которого люди прозвали Бесчеловечным. За детьми отправили убийцу, и он справился со своей грязной работой. Деван, который слишком хорошо знал отношения между Интоланом и Демофией, не поверил этой сказке, но это ничего не меняло. Он не выполнил свою клятву, и теперь вечно был вынужден помнить свой позор. Тогда сердце Девана сделалось холодным и бесчувственным, по крайней мере, пока он не встретил ее...

Деван заставил себя прекратить думать о прошлом. Он уже давно смирился с тем, кем стал, и не было смысла ворошить кости былых времен.

.......................................................................................................................................................................................

Шесть дней пробыл странствующий рыцарь в пути, пока леса не сменились лугами, на которых расположилось довольно крупное поселение. У дороги стояла табличка с намалеванным черной краской названием: Старица. Деван знал эту деревню. Еще семь дней пути, и он окажется в городе Камрест, где, возможно, сможет найти себе новую работу. Конечно, может быть, что и в деревне кому-нибудь понадобятся услуги бродячего рыцаря, но этот кто-то навряд ли захочет доверить свои дела несущему рок страннику. Может, ему повезет и удастся хотя бы снять комнату в местной таверне на последние гроши. Деван так долго был в пути, что уже стал забывать, какого это спать на мягкой кровати.

Подъехав к деревне ближе, Деван услышал, что в ней что-то происходит. Когда рыцарь добрался до первых домов, он увидел, что все жители деревни собрались возле одной избы. Девану стало интересно, что там творится, и он подъехал ближе. Услышав стук копыт и увидев облаченного в серую сталь рыцаря, люди с опаской расступались перед ним, но какой-то мужик вышел из толпы и обратился к Девану

– Стало быть, нечистые силы не спроста тебя послали, сир без герба.

– И я тебя приветствую. Что у вас здесь происходит? – спросил рыцарь. Люди явно собирались выжить кого-то из дома, но нужно было узнать побольше.

– А вот что: заперлась ведьма у себя на хате, никого не пускает. А вломиться то к ней не вломишься, сам знаешь, что коль преступишь ведьмин порог без ее дозволения, так не снискать тебе долгой жизни. А вот ты бы мог, ты проклятий поди не боишься?

– А с чего бы мне это делать? Разбирайтесь сами со своей ведьмой, а я уж посмотрю в сторонке.

– Эх, знаю я, что бесплатно ты не работаешь. Заплачу я тебе пол сотни серебряных крон, если ведьму вызволишь. Как староста тебе говорю.

Деван пригляделся к своему собеседнику. Аккуратно подобранная льняная рубаха, какая-то медная цепочка на шее, хорошие кожаные сапоги, похоже, не врет.

– Так и быть, достану я тебе твою девицу, или старуху, мне не важно. Только знай, если обманешь меня, головы не сыщешь, ты знаешь, кто я такой.

- Знаю, знаю. Ты... как ведьму достанешь, приведи ее этим, охотникам на ведьм, священным помазанным. Вон они, собираются хату-то поджечь, если никто не вызовется ведьму вытащить.

Деван разглядел сквозь толпу повозку с решеткой и трех одетых в клепаные доспехи воинов, один из которых долбился в дверь

– А чего эти охотники сами ведьму не вынесут, раз они святые люди?

– Говорят, что ведьма мол молодая и рыжая, а таких больше всего диявол и любит, и дает им силы невиданные. Говорят нам, мол, мы лучше хату подожжем, она сама и выйдет, а мы говорим, что дескать хата то хорошая, еще нужна, а кто-нибудь Эльзу да вытащит, вот только никто пока не осмелился.

– Значит, ее зовут Эльза. Ладно, покончим с этим быстро.

Деван спешился, снял с лошади меч, опустил забрало шлема и направился сквозь толпу к избе. Люди расступались перед ним, и вскоре он оказался перед человеком, на груди которого красовался золотой феникс – эмблема церкви Алгона. Ее последователи верят, что цель каждого человека – служить догмам священной книги, дарованной им самим богом солнца и всего света Алгоном. Истинно верующие после смерти переродятся подобно богу солнца, вознесутся на небо и обретут возможность возродиться на этом свете вновь для продолжения служения богу, дабы продолжать нести свет и бороться с тьмой. Для Девана эти люди были простыми фанатиками, которые сеют смуту среди людей, пугают их страшными предсказаниями и выдуманными чудовищами. Деван обратился к фанатику:

– Полагаю, на вашу вежливую просьбу войти она отказала?

– Ты смеешься надо мной, бесовское отродье?

Деван не помнил, когда он последний раз смеялся, или хотя бы улыбался.

– Отойди от двери, и я приведу вам девушку.

– С чего бы мне верить такому, как ты? Вестнику тьмы и рока? Быть может, ты объединишься с ней, чтобы призвать самого дьявола в наш мир?

- Тогда, несомненно, храбрые заступники Алгона остановят меня, ее и самого дьявола, ведь когда я снесу дверь, разрешения войти уже не придется просить. Уйди с дороги и дай мне получить мои пятьдесят крон.

- Такими, как ты, движет только алчность и честолюбие, ни капли благодетели.

Охотник сплюнул Девану под ноги, но, тем не менее отошел от двери, предоставив рыцарю свободу действий. Подойдя к двери, Деван постучал:

- Эльза, могу ли я войти к тебе и поговорить? Не думай, что я стану стоять у двери и ждать твоего учтивого разрешения. На отказ или молчание я отвечу выбитой дверью, поэтому соображай быстрее.

– Я ж тебя прокляну на девять поколений, и заберет тебя черная чума, поэтому, кем бы ты ни был, убирайся, если жить хочешь, - послышался дерзкий ответ из-за двери. Но Девана напущенная дерзость не позволила себя обмануть. Девушка была напугана, голос выдавал ее.

Верный своему слову, дважды рыцарь просить не стал, и, немного разбежавшись, он ударил плечом в дверь, выбив ее с первого раза. Войдя в дом, Деван увидел молодую девушку лет восемнадцати с рыжими, спадающими ей на плечи волосами. Увидев его, закованного в серые латные доспехи, с опущенным забралом, за решеткой которого нельзя было увидеть лица, с большим двуручным мечом на поясе, девушка оторопела.

– Я предлагаю тебе без лишних проблем для меня и для себя пойти со мной, где я передам тебя на попечение святым людям. Они приведут тебя в церковь, где выяснится, ведьма ты или простая жертва недоразумения.

Слова Девана явно разозлили ее, это читалось по ее ярко-голубым глазам и резкому выражению лица:

– Святые люди? Это те, которые хотят сжечь мой дом!?

– Они думают, что ты ведьма.

– А ты сам как думаешь, идиот в стальной скорлупе, кто я такая? Почему я еще не превратила тебя в жабу и не раздавила сапогом? Или почему у меня хвост не растет?

Деван был с самого начала уверен, что никакая это не ведьма. Он встречал настоящую колдунью, и та так просто не дала себя в обиду. Но ему было все равно, главное, чтобы заплатили.

– Мне, если честно, без разницы, ведьма ты или нет, я лишь хочу получить свои деньги, хорошо поесть и поспать на кровати. В любом случае тебе не выбраться из этого дома, но ты можешь хотя бы выйти из него живой.

– Я же слышала о тебе, рыцарь без герба. Имени не помню, но о живучести твоей я знаю. Знаешь, может, ты выведешь меня, мм? Скажешь этим так называемым святым людям, что если они попытаются тебя остановить, то ты им бошки снесешь, а я еще и их семью на беды обреку. Вывезешь меня из Старицы, оставишь в каком-нибудь городишке, а я тебе когда-нибудь да отплачу. Ну, что думаешь?

Такого предложения Деван не ожидал. Даже на какой-то миг он задумался об этой возможности, но к чему ему обуза, за которой будет охотиться церковь Алгона, да еще и стоимостью в пятьдесят крон, а то и больше.

- Заманчиво, но нет. Даю тебе последний шанс согласиться, иначе я вытащу тебя силой.

Глаза девушки наполнились слезами. Она бросилась к полке с посудой и стала кидаться ею в Девана.

- Уйди от меня, чудовище, уйди! Ты готов отдать им меня на смерть за пару монет! В тебе нет ни капли чести, ты просто мешок дерьма!

Деван ясно понял намек. Разбивающаяся об его доспехи посуда не причиняла никаких неудобств. Он быстро преодолел расстояние, разделяющее его и Эльзу. Девушка попыталась избежать его хвата, но Деван даже в своем обмундировании был ловок. Он схватил ее, прижав к себе и не давая вырваться. Он почувствовал, что от нее веяло запахом смородины и жасмина. Она кричала и пыталась вырваться, но у такой хрупкой девушки не было ни единого шанса освободиться из стального хвата рыцаря. Он вынес ее из избы и потащил к повозке, которая должна была стать ее тюрьмой. Все это время от нее приятно пахло жасмином.

Когда Деван дотащил девушку до кареты, фанатики связали ее, обездвижив и лишив возможности говорить, но перед этим она успела прокричать, с яростью и слезами смотря на Девана:

– Будь ты проклят, будь ты проклят!!!

Решетка повозки захлопнулась, и охотники на ведьм двинулись в путь, увозя с собой новую жертву их предубеждений.

Деван молча забрал у старосты свое вознаграждение и направился в таверну. Он все еще слышал в голове крик девушки, и чувствовал запах жасмина. От нее тоже пахло жасмином...

Деван уже не помнил черты ее лица, но в его памяти она была прекрасна. Она стала для него всем. Дария...

Воспоминания захлестнули рыцаря. Он хотел создать семью, забыть того человека, кем он когда-то был. Он мог бы стать простым городским стражником, а она продолжала бы торговать цветами. От нее всегда пахло жасмином. Это были ее любимые цветы, и один всегда украшал ее волосы. У Дарии и Девана могли бы появиться детишки, и жизнь вновь обрела бы смысл. Но он не смог сберечь и свою любовь. Паучья лихорадка охватила окраины города Кейн, а затем проникла и за городские стены. Люди по-разному переносили эту болезнь: кто-то покрывался лишь белыми гнойниками, которые со временем лопались, после чего болезнь проходила, кого-то могло лихорадить несколько дней, а кто-то не выдерживал и умирал в мучениях. Когда Дария заразилась, Деван сначала подумал, что она справится с болезнью: Дария была молода и не обременена всеми тяжестями жизни. Дочь купца редко знала острую нужду, и здоровье у нее было крепким. Но болезнь вцепилась своими острыми когтями в ее тело. Спустя четыре дня, когда появились первые гнойники, девушку стало лихорадить, а спустя еще три дня ее вены стали бледнеть: верный признак того, что болезнь полностью охватила организм. И тогда Деван поклялся, что спасет ее. Он стал отчаянно искать лекарство, но это было безуспешно. В этих краях вспышка подобной заразы была неожиданностью, и лекарства первое время было крайне мало, а затем его запасы и вовсе истощились. Новой партии стоило ожидать не раньше, чем через месяц, но у Дарии не было столько времени. И тогда Деван обратился к теням этого города: черные торговцы, у которых всегда находилось то, что тебе нужно, но за весьма кругленькую сумму. Деван продал все, что у него было: его меч и доспехи, выигранные на турнире в Демфорте, отдал все золото, которое было на руках, все вещи, имеющие какую-либо цену, и все за один небольшой флакончик и за одну большую ложь. Лекарство было поддельным, и Дария умерла на руках рыцаря. Ее тело было бледным и холодным, покрытое круглыми белыми гнойниками, похожими на отвратительные паучьи коконы. Она умерла, а вместе с ней умер и Деван. Он вернулся в теневой переулок, где те же торговцы уверяли его, что лекарство было настоящим, а его возлюбленная была слишком глубоко поражена болезнью. Но Деван, облаченный в доспехи городского стражника и с обнаженным мечом в руках, не верил ни единому их слову. Теневой переулок славился тем, что любой, кто приходит туда с оружием, или вскоре расставался с жизнью, или был одним из телохранителей торговцев, и только городская стража могла не бояться кинжала в спину, ибо черные торговцы имели дурную славу, но доказать незаконность их товаров никто не мог. Да и не особо желал, ведь налоги они платили исправно. Именно поэтому за убитых торговцев и их телохранителей вступилась городская стража. Девана посадили в темницу, а затем и вовсе приговорили к казни. Последним желанием рыцаря было таковым: после казни облачить его в броню и меч, честно заработанные на турнире и отобранные у него обманом. С тех пор Деван и стал известен как бессмертный рыцарь. Когда веревка с покачивающимся на ветру телом Девана оборвалась, после чего он встал на ноги, его смертельный приговор стал недействителен. С тех пор рыцарь с каменным сердцем и ледяной душой стал бродить от города к городу, от деревни к деревне, без цели и смысла, но с острым мечом и твердой рукой.

Деван, с усилием заставивший себя прекратить думать о Дарии, без труда смог найти деревенскую таверну. Его живот, почувствовав запах еды, одобрительно заурчал. Рыцарь заказал себе гусиную ногу с бобами и большую кружку эля с ковригой хлеба. Деван, не обращая внимания на косые взгляды и тихие перешептывания, уселся в дальний конец таверны, подальше от общей массы народа и музыканта, исполнявшего какую-то заунывную мелодию на своей лютне. Через окно в таверну проникал багровый цвет вечернего солнца. Народ приходил и уходил. Кто-то смеялся, кто-то громко обсуждал события сегодняшнего дня, иногда показывая на Девана, кто-то почти подрался из-за карточного долга, но угрюмый рыцарь не обращал на это внимания. Он чувствовал смятение. И что-то еще. Что-то, похожее на старое забытое чувство. Он все еще ощущал запах жасмина...

Неожиданно кто-то подсел к Девану. Казалось, что человек даже не обратил на него внимания. Лицо его сильно исхудало, черные волосы были спутаны, руки слегка дрожали. Его трапеза была очень скромной: какая-то серая похлебка, от запаха которой Девану становилось дурно, и мех с водой, который он положил на стол. Но оборванец так жадно поглощал свой ужин, будто не ел несколько дней. Рыцарь неожиданно для себя почувствовал жалость к этому человеку. Он достал из кошеля три серебряных монеты и положил их на стол рядом с нищим.

– Закажи себе что-нибудь еще.

Человек, увидев монеты, обратил взор сиреневых глаз на рыцаря:

– Я... я премного благодарен тебе. Не думал, что мне когда-нибудь поможет проклятый рыцарь.

Он взял деньги в кулак.

– Скажи: почему ты решил помочь мне?

Последнее время люди не перестают его удивлять. Он не желал заводить разговор с этим оборванцем, да и с кем-либо в принципе. Деван просто хотел немного помочь нищему, сам до конца не понимая, зачем.

– Ты хочешь, чтобы я забрал их обратно?

– Забирать подарки – плохой тон. И все же – почему? Ты не помог девушке, но решил помочь мне. Ты ведь знаешь, что ее ждет в руках священников Алгона?

– Суд, - Деван больше ничего сказать не мог.

Незнакомец покачал своей косматой головой.

– Только смерть. Если она пройдет все испытания священников, то ее нарекут ведьмой и сожгут, если же она умрет – то, так и быть, вернет себе честное имя. Неужели ты не знал этого?

Деван слышал то, что делают с ведьмами приверженцы бога Алгона. Могут ли они пытать ни в чем неповинную девушку? Деван знал ответ на свой вопрос: в их руках никогда не было настоящей ведьмы. Они не смогли бы ее даже схватить, и, скорее всего, пережить с ней встречу.

– Твое молчание заставляет меня верить в лучшее. Я много историй слышал о рыцаре, готовым убивать ради золота, не знающем пощады и жалости. Рыцарь этот не помнит ни о чести. ни и о долге, – продолжил бродяга. Его слова почему-то укололи Девана. Странно. Он давно знал все это, он давно похоронил в себе тревогу и жалость к Девану, которого некогда потерял. Сир Деван был мертв, вот во что он верил, жив только бродячий наемник Деван. Он продолжал хранить молчание, устремив свой взор на собеседника. Тот, не дождавшись ответа, продолжил:

– Если бы ты слышал истории обо мне, о Герине Рейвине, ты услышал бы о человеке, построившем дом для сирот, помогавшем нищим и бродягам, талантливом стихотворце и певце. Но ты бы даже и подумать бы не смог, что этот человек перерезал горло своей жене за измену, ведь так?

- К чему ты мне это все говоришь? Хочешь, чтобы я восхитился твоим прошлым, или отсек тебе голову за убийство?

- Я просто пытаюсь понять: такой же ты, как и я? Я добрый и щедрый человек с злым сердцем. В детстве я любил причинять боль животным, а теперь часто представляю, как мог бы мучить людей. Но я отвергаю позывы своего сердца, ибо не таков путь доброго человека. А ты? Холодная и жестокая стальная оболочка, но таково ли твое сердце?

С Девана было достаточно. Он чувствовал раздражение и злость. Но на кого он злился? На сумасшедшего путника, или же на себя? Он знал ответ. Этот ответ крылся в трех серебряных кронах, в запахе жасмина, в данных клятвах, которые он не сдержал, но так и не смог забыть. В ответ незнакомцу рыцарь бросил:

– Довольно. Поделишься своими мудрыми мыслями с каким-нибудь ученым мужем, или пьянчугой, который тоже охотно поделится с тобой мудростью.

Деван встал из-за стола. Уже стемнело, и в таверне кроме рыцаря и его странного собеседника сидели еще три человека, изрядно набравшиеся. Трактирщик, увидев, что Деван покончил с ужином, обратился к нему:

– Милсдарь, может, вам комнату предоставить?

– Нет, - только и проговорил Деван, направляясь к двери.

Ночь была прохладная и ветреная. Деван подошел к своей лошади, отвязал ее от стойки, быстрым движением взобрался в седло и помчал кобылу в сторону Камреста. Именно по этой дороге направились «божьи люди» со своей добычей. Деван гнал лошадь. Деревья проносились мимо него. Где-то вдалеке послышалось отчетливое карканье вороны. Девану казалось, что он несется целую вечность, пока не увидел впереди свет костра, озарявшего из темноты очертания большой телеги. Приблизившись к лагерю охотников, Деван спешился, нацепил на пояс меч и опустил забрало. На страже повозки стоял уже знакомый рыцарю охотник:

– Ты чего тут забыл, бесовское отродье?

- Освободите девушку, она не ведьма.

- Не ведьма значит? Значит, сам Алгон снизошел до тебя, еретика, и поведал тебе истину? Похоже, что ведьма околдовала тебя.

Деван уловил движение за решеткой кареты.

– Хотите вы того или нет, но я не позволю вам пытать ее. Я скажу последний раз: освободите ее, или же мне придется отобрать ее силой.

Еще двое охотников проснулись, взявшись за оружие, и встали за спиной у своего товарища. По его лицу было видно, что иметь дело с проклятым рыцарем ему не хотелось, но фанатичность взяла верх. Он попытался достать из-за пояса палицу, но Деван, среагировав на его движение, беспощадно отсек ему руку, а затем и голову с плеч. Другие охотники на ведьм уже схватились за оружие. Фанатик с топором стал обходить Девана, а другой, с мечом в руке, стоял спереди, пытаясь отвлечь его внимание:

– Наше священное оружие успокоит тебя, демон. Алгон не позволит тебе убить всех нас, ибо мы несем его волю!

Рыцарь сделал вид, что его слова действительно подействовали. Когда мечник сделал выпад вперед, Деван встретил его своей латной перчаткой, отбросив клинок в сторону, а топор, который должен был обрушиться рыцарю на голову, он перерубил в быстром полуобороте. Обезоруженный охотник отшатнулся от рыцаря, но длинный меч все равно настиг его грудную клетку. Руки оставшегося в живых фанатика задрожали. Деван, забрызганный кровью, медленно шел на него.

–У кого хранятся ключи от клети?

Напуганный охотник, явно растерявший желание сражаться, указал на труп с отрубленной головой. Деван подошел к телу и нашел на поясе связку ключей, наблюдая за действиями фанатика. Тот, похоже, все еще не мог решиться, достаточно ли он предан своему богу, чтобы расстаться с жизнью.

– Бросай меч и убирайся, если не хочешь отправиться к своему дражайшему Алгону прямо сейчас. Если ты скажешь кому-нибудь, что здесь произошло, я обязательно найду тебя, и буду медленно жарить тебя на костре, предварительно отрубив руки и ноги.

Уговаривать его не пришлось. Охотник бросил свой меч и побежал в сторону леса, скрывшись за деревьями.

Деван взял головню из костра и направился с ключами к повозке. Девушка стояла, прислонившись к решетке. Деван увидел засохшую кровь на ее губах и следы ударов на лице. Они уже начали ее допрашивать. Рыцарь немедля отворил клетку. Он подхватил лишенную сил девушку и принялся ее развязывать.

– Я не верю, ты... спас меня, - проговорила Эльза слабым голосом. От нее все еще пахло жасмином и смородиной

– Я поищу, чем тебя можно теплее одеть.

Деван, обшарив небольшой лагерь фанатиков, отыскал кожаный плащ с меховой подкладкой. Он накинул его на девушку, после чего собрал в лагере все съестные припасы.

– Ходила когда-нибудь верхом. Сама сможешь оседлать лошадь?

Эльза отрицательно покачала головой.

– Тогда поедем на одной.

Деван помог ей взобраться на свою кобылу, и вместе они тронулись в путь. Проскакав около часа, чтобы оказаться далеко от места сражения, рыцарь решил остаться на ночлег. Он провел лошадь в лес, чтобы не быть на виду у всех, как неудавшиеся охотники. Привязав кобылу, Деван собрал хворост и разжег костер. Он подогрел на огне печеную утку, которую нашел у фанатиков. Эльза охотно принялась за птицу, а Деван тем временем принялся очищать пятна крови от своего доспеха и меча. Какое-то время они сидели молча, наблюдая за языками пламени. Молчание нарушила девушка:

- Спасибо тебе, я уже не верила, что снова смогу дышать свободно.

– Мне казалось, клетка не препятствует воздуху.

– Ты знаешь, что они не освободили бы меня, знаешь это и пришел за мной.

Они вновь на некоторое время погрузились в молчание. Слышался треск цикад.

– Теперь мне некуда идти.

– Обратно в Старицу тебе уже не вернуться, но, возможно, в Камресте ты сможешь начать новую жизнь.

– Без гроша в кармане, без семьи и друзей. Скорее всего, меня ждет жизнь проститутки. Я слышала, что на рыжих особый спрос.

- Не радостная перспектива.

Деван прекратил вычищать свою сталь и просто сидел, смотря то в костер, то в голубые глаза девушки.

– Знаешь, я бы могла готовить тебе в странствиях, а ты бы мне за это платил. Или чистить тебе доспехи, ухаживать за лошадью. Я стала бы полезной напарницей.

– А проклятия не боишься?

- Так уж и быть: отзываю от тебя наложенное мною проклятие. И обещаю не превращать тебя в жабу.

Девушка улыбнулась, и Деван улыбнулся в ответ. Впервые за много лет он ощущал тепло внутри себя. Ее улыбка вновь заставляла чувствовать его сиром Деваном, рыцарем-защитником, человеком чести.

Тысячи звезд наблюдали за грозным рыцарем и хрупкой девушкой, и полная луна ярко светила в небе. Большая черная ворона сидела на сосновой ветке. В ее глазах отражались блики костра. Громко каркнув, она взмахнула крыльями и помчалась навстречу луне.