Harwelly

Проигрыш

Я сжег картину, которую написала моя тётя. На ней я с моим другом детства Терри со всей детской беспечностью резвимся под охваченным солнцем дубом. Живописный гигант в обличии спокойной уверенности оттенял оба соседних дома с цветочным палисадником. Я не желаю дурных напоминаний, поэтому так поступаю. Даже дуб, словно сочувствующее живое существо, иссох после ужаса, что приключился.

Наш городок с причудливыми постройками: строгими обветшалыми особняками первых поселенцев, нелепыми коренастыми домами ремесленников и вычурными лачугами торговцев; стал стеснять свободолюбивый нрав Терри. Ему исполнилось шестнадцать, когда он пропал. Записка предостерегала от тщетных попыток возвратить беглеца. Сколько не старалась семья, – все напрасно. Причина ухода – воображение, которое подстегнуло к авантюре, увлекая краями сокрытыми в горизонте. Изредка доходили письма. Язык на адресе распознать не удавалось, а истертые пометки почтовых служб бормотали чужеземной невнятицей. В них Терри описывал дикарей с жестокими нравами. Зарисовки образов туземцев пугали священника городка. Дух естественности их первобытной сути свободно несся впереди охотников, рвался кличем из гортани воинов, бредил напевами шаманов. Однако письма о некоторых затерянных странах приводили библиотекаря в восторг. Самобытные, расцветшие красотой народы вели иную жизнь. Их прекрасные края, упоенные реками с прозрачной водой, лежали под порослью мифических лесов. По мягким лугам из белесых домов растекались гармоничные мелодии незнакомых инструментов. Обитатели будто весенний ветер плавно согревали путников приятной легкостью. Чувствовалась культура, что отступила, угасла и давно позабылась на родине.

Шло время. По письмам казалось, что Терри скучал по дому. Вскоре оповестил о прибытии. Тёплым вечером он брел по рыжей от закатного света аллеи. С порта и до порога сонно вела его память, но совсем не тревожила любопытством по оставленному когда-то. Впрочем, равнодушия хозяина не разделял питомец. На плече с видом важного всадника сидел маленький зверек. Тот всю дорогу водил лукавым взором из стороны в сторону. Наконец Терри остановился перед кирпичным домом. Плющ поглотил его почти по самую крышу. Только крыльцо, углы и окна обоих этажей отторгали зелёные завитки. Он поднялся по ступенькам, оттянул дверное кольцо и постучал. Резкий скрип заглушил удары.

На пороге показалась молодая девушка, – младшая сестра. Улыбка, прыжок – вот и попадаются в объятия. Ловкое животное едва успело соскачить.

- Энли, задушишь ведь. - произнёс Терри, подныривая вниз.

Девушка отстранилась. Мимолетная растерянность смылась волной радости.

- Наконец-то братец, дождались, заходи давай! - она потеребила его за волосы приговаривая - Ааа повзрослел, повзрослел. Ого, а это кто с тобой?!

- Это Фон и ты его чуть не ушибла. Невежливо обходится с гостя...

- С вельможами? Ах, извините. - Энли хохоча поклонилась. - Соизвольте проследовать на кухню, я вас чем-то вкусным угощу. Тебя тоже, так уж и быть. - серые глаза блеснули в парня наигранной снисходительностью.

Зверек юркнул из-под ног вглубь коридорной теми. Прыг-скок, хруст старых половиц доносился всё отдалённее.

- Стой! Назад! Заблудишься!

- Нет, Энли, не заблудится, он разумен, но не как мы, по-своему.

- Голодный на запах бежит. - сестра улыбнулась.

Девушка расторопно накрыла стол. Казалось, домашней едой вытравится холодность долгой разлуки. Терри же молча расправился с кашей.

- Отчего не спросишь как мы? Ты устал, приболел? - она потрогала лоб. - жара вроде нет, может слабость? Вон какой бледный!

Он отложил чайную ложку:

- Как поживаете? - сухо поинтересовался, наблюдая за вихрем сахарных песчинок на дне кружки.

- Папы не стало – первый удар, ты ушёл – второй. Но знаешь, мы справляемся. Мама снимает мерку, я - шью, только ткань дорогая.

- А она где?

- Поехала в пригород к заказчику.

Энли наклонилась с морковью:

- Держи, дружок. - и потрясла красным овощем перед мордой зверя.

Невероятный по быстроте взмах лапы выбил угощение. Кривой коготь задел ладонь. Тотчас белесый ворох скомкал сознание Энли. Образы, мысли, звуки соткали единое белое полотно. Затем на нем проявились пятна: багровые, синие, огненно-рыжие, ... кляксы сочились десятками. Каждое говорило о разном. Ткнула в синь и холодная волна плеснула на ноготь. Рыжее под ухом затрещало углями. Язык учуял на багровом железный привкус, – ей понравилось.

Тут девушка пришла в себя. Она обнаружила, что непроизвольно зализывает рану.

- Что за чёрт?! - выпалила Энли.

- Дай взгляну. - Терри осмотрел порез. - Это в твоём духе, Фон.

Зверь ответил цоканьем. Терри бросился к нему, заискивающе зашептал:

- А я, я? Теперь отстанешь, да?

- Объясни. - потребовала Энли.

То ли раскалённый очаг, то ли последние лучи солнца, а может что-то другое, либо всё разом окрасили брата розовым. Так виделось Энли.

- Э-э-эммм. - протянул Терри сжавшись.

- Говори! - приказала она, а брат покраснел сильнее.

- Фон мой проигрышь.

- Проигрышь?

- Да, матрос обыграл. Я нанялся помогать коку за проезд, гамак да горсть монет. Скука толкала команду к вечным дракам, выпивке и азарту. Лапухи вроде меня быстро попрощались с платой, а кто-то за несколько рейсов.

- Вооот дурак. - Энли прервала.

Терри сделал знак и продолжил:

- Тут-то один хмурый поставил Фона на кон. Подумалось, что надоел хозяину, а жалость не позволила швырнуть за борт. - Терри глубоко вздохнул. - Я и согласился, не зная всего. Уже следующим утром матрос куда-то исчез. Команде отыскать его не удалось. Вечером Фон цапнул за палец. Ещё через сутки попал к корабельному врачу. Лихорадка ломила кости, пот лился градом. Наперебой моряки поили горькими отварами, которым научили странствия. Бред утягивал. Чудился Фон, что водил то по лесам, то по морскому дну, то куда-то за облака; в конце концов залетели на могилу с именем пропавшего. После очухался. Всё плаванье лекари-приятели спорили чья отрава спасла и кому обязан жизнью. Оправился как раз к приплытию. Наметил путь сушей на запад, в Срединные земли. Хлопнул по карману – пусто. Тогда нанялся извозчиком.

- Нет бы домой, - Энли покачала головой.

- Не перебивай! Однажды подсела старушка до кладбища. Резвая кабылка быстро домчала. Гляжу и чуть не шлепнулся об мостовую. Округа точно как в бреду! Подождал пока старуха уковыляет и ринулся к могиле. Нашёл. Но какая-то странная – без ограды, без бугра, лишь скромный камень с именем. Я поехал справляться в адмиралтейство. Человек, которого искал, оказался потонувшем на рыбацкой шхуне. Также выяснил, что надгробие поставила вдова. Под землёй никого нет. – просто памятник. Рад был бы тронуться дальше, но эти странности, да ещё с ним под боком... - Терри указал на смирно сидевшее животное, - Вообщем я решился. Купил лопату, ночью разрыл могилу и ничего. От неразгаданной тайны взбесился. Этот же мирно наблюдал, вот как сейчас! Замахнулся в него и ноги мои ослабли. Лопата вылетела, а я соскользнул в яму.

Энли поморщилась. Ей всегда казалось, что брат и мухи обидеть.

- Пришлось убраться ни с чем. С тех пор избавиться от твари не получалось. Отраву сжирал за милую душу. Как-то к дереву привязал, так он прилип на следующий день. В дар забрать или купить на отрез отказывались. Если же я на него нападал, то мои мышцы слабели либо он изворачивался.

- Даже во сне?

- Не замечал его спящим. Чем я чаще пытался, тем дряхлее становился. Недуг крепнул, даже когда смирился с Фоном. Силы уходят, Энли, ощущаю себя измученным. Пробуй ножом, вдруг удастся! - взмолился Терри.

Энли на миг растерялась. Рой мыслей путали выбор: "Обругать брата? Удрать? Сделать как он просит, а не опасно ли?". Фон не мешкал. Поднял упавшую морковь, прыгнул к девушке и потряс перед носом. Сомнения рассеялись.

- Ты эту дрянь приволок! - взревела она, а несчастный побагровел. - Я тебя сама...

- Аааа! - завопил брат, схватившись за виски.

Сердце мерно ускоряло кровь, отчего вены вздувались перекатами и лопались. В страшной боли Терри пополз прочь. Энли зловеще ухмылялась. Наконец он распластался, дергаясь в судорогах.

Заслышав шум у соседей, я без промедления решил узнать все ли в порядке. Зная их миролюбивыми, постеснялся врываться без спроса. Тихо подкрался к окну и стал наблюдать.

Сестра пнула крича что-то нечленораздельное. Тело буквально вскипело. Мысок испачкался шипящей пеной. Тряска и пузыри брызгали алой жижей, - тем во что превращалась плоть Терри. Последние всхлипы проклокотали изнутри. Я оцепенел от ужаса, но все же выбил стекло и даже влез на подоконник. Гнилостная дымка заволокла в беспамятство. Когда очнулся, то перед глазами зверь сутулясь слизывал месиво. Энли неподвижно лежала рядом. Смрадный запах приправился сладковатым оттенком. Ком застрял в горле. Я потормошил соседку:

- Эн, цела?!

Ответом было молчание. Однако существо встрепенулось. Оно повернулось, тяжело хрипя сквозь измазанную пасть, и убралось прочь через окно.

Энли осталась жива. Мать отослала ее к родственникам на ферму. Природа постепенно вдохнула исцеление. Я её навещал. Не сразу пересказала она происшедшее. Клялась, что хотя и всё понимала, но необъяснимое безволие не позволило овладеть поступками. Разумеется, случившееся сохранили в тайне, по которой Терри продолжил странствовать. Фон больше не появлялся.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...



Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...