Вся моя жизнь была ограничена 12 ледяными хижинами и ледяной оградой, растянувшейся на десять миль, которую никто не должен был пересекать. Наше селение не нуждалось в еде: растаявший снег всегда утолял нашу жажду, а из отверстий среди снежных бугров виднелась рыба, служившая нам отличной пищей. И главный источник тепла, что поддерживал в нас жизнь – великий огонь, пламя которого всегда поддерживалось нами и хранилось в хижине старейшины.

Раз в год все селение собиралось у огня, чтобы послушать одну и ту же историю о наших предках. Лучшей рассказчицей была моя бабушка, поэтому я слышала эту историю куда чаще остальных. Она всегда начинала рассказа с одних слов: «Не было ничего. Лишь холод и пустота. Небо было затянуто серыми тучами. Нет ни дня, ни ночи, только серое небо. Это был конец и начало. Белая пелена, пустынные поля, серое небо и ветер, что завывает среди этой белой пустыни.

И в этом белоснежном мире пробудилась женщина, сотканная из снега и вьюг. Ее волосы были такими же белыми, как и все вокруг, а глаза прозрачные, точно льдинки. Бродив в одиночестве серди снежных ветров, она нашла спасительное укрытие – пещеру среди холодных скал.

Прячась от суровых метелей и дрожа от холода, она услышала неизвестный звук, доносящийся из глубины пещеры. Это капля пробивала родник в самом сердце пещеры. Идя на этот завораживающий звук, она не подозревала, какая встреча ожидает ее впереди. Не зная, кто она, как долго еще будет ее путь и как долго будет длиться снегопад с устрашающий ветром, она медленно шагнула в пустоту и направилась к источнику звука. Вскоре отблески снега, которые хоть как-то освещали ей путь, угасли. Ледяные глаза стали поглощать тьму и превращать в свет, прокладывая ей дорогу. Она шла только вперед.

В самом сердце пещеры, меж камней, маленькой струйкой пробивался родник. Спадавшие с потолка капли помогали пробиться ему наружи. Обессиленная женщина припала к роднику, утоляю свою жажду. Очарованная звуками капели и чудесным вкусом воды, она не сразу заметила хозяина этой обители.

Там в глубине мирно спал первородный дракон. Он был похож на огромный сугроб снега благодаря своей белой чешуе. Зверь встретил незваную гостью рыком и горящими глазами. Видя, как колышется ее тельце, он изверг пламя. Огонь вихрем завился вокруг нее, окутывая жаром. Он согревал ее и столпом поднимался в высь, трепетав белые локоны. Огонь вселял в нее жизнь. Даже после того, как пламя погасло, темноту все еще что-то едва освещало. Ее волосы пылали, как только что исчезнувший огонь, проливая свет на эту тьму.

Они смотрели друг на другу: пылающая снежинка и скрывшийся во мраке хранитель огня. Завороженная играющими искорками в глазах зверя, женщина приблизилась к нему. Оба холодные снаружи и объятые огнем внутри. Ее обдало жаром дыхания дракона, но она не дрогнула, а стояла в предвкушении жизненного пламени. Но ничего не произошло. Веяло теплом и странным запахом, а его острые клыки сверкали во мраке. Своим взглядом он словно приглашал ее войти внутрь своей разинутой пасти.

Собравшись с последними силами, женщина вновь шагнула в неизвестность. Пасть закрылась, и она погрузилась в темноту. Она слышала и чувствовала каждый его вздох, а он согревал ее все больше и больше. Уставшая, она свернулась калачиком и заснула в его пасти, окутанная теплом. Это было началом – началом новой жизни».

В этот момент от слушавших эту историю в первый раз обрушивались вопросы: «он ее съел?» или «что с ней стало?». Бабушка только смеялась и отвечала вопросом на детские вопросы, точно дразня их: «Неужели вы не знаете?». А дети лишь с нетерпением ждали продолжения истории.

«Женщина и дракон стали лучшими друзьями. Когда стихали ветра, женщина выбиралась на поверхность. В одиночестве бродя среди холодных и заснеженных скал, она лепила из снега маленьких человечков. Хотя они были и безжизненные.

Однажды дракону стало интересно, что делает долгими днями его подруга, и он впервые поднялся на поверхность, покинув свою укромную обитель. И перед его взором открылись поля из маленьких снежных человечков, которых с такой нежностью создавала женщина. Сжалившись над ее одиночеством и безмолвными творениями, дракон-прародитель вдохнул жизнь во всех человечков из снега. Они были все белые, как и их создательница, и лишь в глазах горел огонь, который зародил хранитель живительного огня. А напоив их из живительного родника, к ним пришло сознание и способность творить. Так появились на свет наши с вами первые прародители». В этот момент со всех сторон доносились восторженные и удивленные возгласы.

«Стараясь защитить своих детей от ветров и метелей, женщина выстроила сплошную ледяную стену: куда бы она не бросила свой локон волос, вырастала неприступная глыба льда. Где капала ее кровь, вырастало дерево.

Шло время, и белокурая женщина, отдавшая все своим детям, покинула этот мир. А дракон-прародитель скрылся вновь в своей пещере, и с тех пор никто не видел его. Все, что осталось в напоминание о них, это наши белые волосы, возможность видеть в темноте и этот огонь, последний подарок Отца, который мы бережем и охраняем».

С последними словами она указывала на огонь, заключая его в невидимый ореол. Наверное, поэтому мы всегда так любим посидеть у огня – он внутри нас. Столько красок, столько тепла, он завораживает и вселяет уверенность. Как же он прекрасен! Иногда я думаю, будь его больше, может, эти снега наконец бы растаяли и перед нами открылся иной мир.

И пока все, как и я, любовались огнем, бабушка продолжала: «Стена сберегает наследие наших прародителей, защищает нас от опасности внешнего мира, ненастий и невзгод, поэтому мы не выходим за ее границы. А после нас, вам предначертано оберегать этот огонь. Ибо пока он горит, в нас остается жизнь!». С этими словами, она подбрасывала сухое полено, показывая, что поддерживает жизнь огня. А вместе с этим, и наши жизни.

Но никто не мог рассказать, какие опасности и невзгоды ожидают нас по ту сторону стены, кроме вьюг и снега. Из поколения в поколение нам в наследие оставался не только огонь, но и страх предков. Страх неизвестности, что таит в себе жизнь за стеной.

В остальные дни мы совершали обыденные ритуалы, следили за хозяйством и погружались в собственные мысли, переходящие от отчаяния к надежде и обратно, и, конечно, поддерживали огонь в очаге. И так день за днем, день за днем... Порой мне кажется, что лишь со мной что-то не так, ведь всех остальных устраивала такая жизнь, и они с легкостью принимали ее такой, какая она есть, не пытаясь выбраться за стену.

Когда меня обуревали подобные чувства, на помощь всегда приходила моя младшая сестренка. Она видела мир иначе: больше красок и радости. В детстве я тоже чувствовала себя радостнее и с любопытством познавала этот мир. Это простая радость, ничем не вызванная, она есть, и я была наполнены неописуемым счастьем от всего вокруг. Но время шло, и эта радость разбилась о неприступную ледяную стену. Но именно моя сестренка давала мне сил и вновь украшала день чем-то ярким и светлым. И жители селения всем сердцем любили мою сестренку за эту нескончаемую жажду жизни и очаровательную улыбку.

Жизнерадостность моей сестры и мое нескончаемое любопытство стали тем самым сочетанием, которое ждало это селение и этот мир. Ведь, несмотря на неоправданные заветы предков, мы решили заглянуть по ту сторону стены.

Обычный день самой обычной жизни в селении, усеянном снегом. Мой бесконечный вопрос в пустоту: «Когда все это изменится?».

И внезапный ответ из-за спины: «Сейчас!»

Я не заметила, как позади стояла моя сестренка и, вместе со мной, улыбалась едва уловимым лучом света, выглядывающим из-за облаков. И я почувствовала решимость во всем теле. Редкий момент, когда ты готов прямо сейчас идти и сделать что-то. Не раздумывая, не оправдываясь, не выстраивая планы, не спрашивая ни у кого разрешения. Мой разум был чист и окутан уверенностью, я просто знала, где-то внутри себя, что должна воплотить в жизнь сказанное. Мы не выбирали день, мы просто решили, что сейчас настало то самое время – время перемен. И мы двинулись к стене.

С каждым приближением к ледяному «защитнику», наша уверенность медленно таяла, как снег на ладонях. Кажется, мы никогда не подходили так близко к краю селения. Дотронувшись до стены, меня окутал страх и желание бежать от нее как можно дальше. Я стояла в оцепенении, пока не услышала безуспешные попытки сестры пробить эту толщу льда. Даже своим старанием она умела рассмешить. И в этот момент я начала искать выход.

Бесконечная стена раскинулась от края до края, усыпанная нескончаемым снегом. Цельный лед, ни одного стыка, ни одной щели – такими длинными были локоны нашей создательницы, из которых образовалась стена. А запрокинув голову вверх, казалось, стена нависала над нами. Ее плотность даже не давала сделать выступ, чтобы подняться по ней наверх. Через несколько минут внутренней борьбы со стеной, она одержала надо мной победу. И я в поражении склонила голову перед ней. Возможно, когда-то и у других жителей нашего селения были надежды и попытки выбраться, но дойдя, как и мы, вплотную к стене, к ним приходило смирение и безысходность.

Однако моя неунывающая сестренка еще не хотела сдаваться: «Надо все сделать наоборот. Не отчаиваться! Мы найдем выход!»

«Наоборот, наоборот... Как сделать все наоборот?» – словно завороженная, я повторяла эти слова, глядя на белый снег под ногами. Я даже могла разглядеть снежинки, из которых состоит поверхность, на которой мы стояли.

«Вниз...», – вдруг промелькнуло у меня в голове. Вниз! Это ведь наоборот. Как высоко простирается стена ввысь и как глубоко она закопана под снег? Где-то обязательно есть начало, и где-то обязательно есть конец.

«Мы все сделаем наоборот. Копаем», – решила я. Небольшое недоумение в глазах сестры сменил радостный крик. Мы начали рыть снег. Вскоре мы поняли, что его слишком много: нам нужны орудия. Мы взяли выпуклую поверхность коры и начали сгребать снег. Сменяя друг друга, к ночи мы выкопали внушительную яму, но стена все еще была. Но в этот раз отчаянию не было места. Мы решили продолжить на следующий день.

Выпавший за ночь снег не стал для нас помехой: соорудив навес, мы продолжили наш путь вниз. Никого на много миль, только мы с сестрой и наш маленький побег.

Наше необъятное желание узнать, что скрывается по ту сторону стены, встало в противовес мирной однообразной жизни всего селения. И никто уже не мог нас остановить. Но мы оказались слишком самоуверенны в нашем стремлении к новым просторам и нашем любопытстве. Для нас это было незнакомое чувство, рождающееся в те моменты, когда желание и интересы людей не совпадают, когда начинается борьба.

Мы думали, что никто не знает о достижении нашего желания. Но мы забыли еще об одном уникальном навыке, котором обладали жители нашего селения: умение сливаться со снегом, оставаясь незамеченными для других. И каждый из нас был в этом хорошо.

На следующее утро навес был сломан, а яма завалена. Два дня работы пропали. Наш план был раскрыт и кем-то нарушен. Отчаяние охватывало меня. Желание уйти и смириться. Но мой маленький лучик Надежды, моя милая сестра с ее еще детской непосредственностью и нескончаемой радостью, привела меня в чувства. Как же я за нее благодарна!

Пока я размышляла о том, чтобы бы было со мной, не будь ее рядом, что я уже плелась бы домой, вытирая слезы обид, она начала разгребать завал. Мы смеялись и радовались. Она неустанно твердила, что яма будет еще глубже, и вот-вот мы найдем выход, надо лишь приложить еще немного усилий. Она не уставала повторять, какие мы молодцы, что продолжаем этот путь и меняем свою жизнь, уходя от этого заточения. Сколько мудрых мыслей в этом маленьком человечке.

«Неужели вам непонятно, что делать этого не стоит?» – раздался крик из-за спины. Мы не видели, кто говорит среди белых сугробов.

«Это наш выбор!» – крикнула в ответ сестра, пока я выискивала глазами источник звука.

«Убирайтесь! Вы не посмеете! Стена наш защитник!» – продолжались крики в нашу сторону. Но Надежда просто продолжила копать дальше.

«Ты не боишься?» – удивилась я.

«Я боюсь, что мы так и не закончим сегодня. А мне ужасно любопытно, что же по ту сторону», – улыбнулась она.

И тут я поняла, чего больше всего боюсь: потерять ее. До ее появления я была очень смелой, задавала необычные вопросы про наш уклад и быт, я не видела преград. Я помню ее совсем маленькой. Как и все вокруг, она была для меня новым и неизведанным в жизни. Я была рядом в ее первых шагах и первых словах. Я познавала ее, пока она знакомилась с этим мир. И я привязалась к самому милому созданию в моей жизни и искренне желала ей счастья. Это желание пробуждало огонь во мне. Но роль старшей сестры оставляет свой отпечаток: во чтобы то не стало, я стремилась подарить ей лучший мир и лучшую жизнь, счастливую и яркую! Вот почему, я покажу ей весь мир, даже тот, что скрыт за стенами.

Крики прекратились, и мы продолжили по очереди копать. Но страх толкает на самые ужасные поступки. Чувство приближения, свист проносящегося мимо предмета и еще более громкий крик: «Я сказал, хватит!»

Выглядывая из ямы, я устремила свой взор вдаль, в очередной попытке разглядеть противника. Но мне было спокойно, зная, что мы приняли правильное решение, завершить начатое. Уже с улыбкой я перевела свой взгляд на сестру и замерла в недоумении. Первый раз я не увидела ее улыбки. По ее лицу стекали слезы, лицо было наполнено ужасом, а из груди виднелась ледяное копье. Она холодела на глазах: лицо и руки посинели, а глаза стали пустыми, как льдинки.

Я поймала ее на лету и вытащила копье. Но в груди была слишком глубокая рана, а тело потрескалось, как лед. Любая неосторожность и она могла превратиться в осколки. Она умерла. Ее больше нет. НЕТ!

Снег окутывал ее бездыханное тело. Я вся дрожала, но не от холода, а от ужаса. Ее нет, и я не могла это принять. Я сидела, с ужасом смотря на то, что осталось от нее. Слезы не переставали бежать по щекам, растапливая снег. Мои руки опустились, все тело стало таким тяжелым, что я не могла пошевелиться, да и мне было уже все равно. То самое немногое в этом мире, что было так дорого мне, я не уберегла. Я больше никогда не смогу произнести ее имени, не смогу обнять ее. Я хотела попрощаться, сказать хоть словечко, хотя бы «прости» или «вернись», но не смогла вымолвить ничего, кроме крика отчаяния. В жизни среди вьюг и метелей, она всегда оставалась для меня огоньком в ночи, пылающей снежинкой в белой мгле. Именно она последние годы пробуждала во мне теплые чувства и огонек надежды, заставляющий всегда двигаться вперед. Теперь в ней самой так не хватает жизненного огня.

«Моя пылающая снежинка... Огонь...», - пронеслось в моей голове. Опомнившись, я быстрее ветра помчалась к великому огню. Невзирая на запрет выносить его, я не задумываясь схватила его и бежала обратно к сестре. Оберегая его от ветра, я прижимала его ближе к себе. И, когда вернулась к безжизненному телу моей Надежды, в руках едва тлел последний огонек.

Я опустила его прямо на ее грудь, где была рана. Но, кажется, он погас еще в моих холодных руках. Она так и осталась лежать бездыханно с заполненной снегом раной. Было слишком поздно. Мое глупое любопытство погубило мою сестру, а попытка ее спасти, обрекла на гибель и все селение. Жизнь вокруг меня гасла.

Я прильнула к ее лбу, словно пытаясь передать ей свои мысли, и едва слышно прошептала: «Вернись...». Время словно остановилось. Я не слышала ничего и никого. Я была одновременно наполнена неимоверной любовью и тоской. И только продолжала шептать: «Живи, живи, живи...».

По ее лицу по-прежнему стекали слезы, но это уже были не мои. Что-то капнуло на мой затылок, и это уже был не снег. Эта капля заставила меня прийти в себя: мы уже лежали не на снегу. Это была.... Земля. Да, наверное, это и есть земля, что всегда укутана белым одеялом. На мои руки падают теплые лучи солнца. Они греют меня и играют с каплями, бывшими когда-то снегом. А подо мной проглядывается нечто зеленое. Столько красок я прежде никогда не видела.

Я наклонилась к ней, надеясь, что от такой новости она просто не сможет не проснуться: «Смотри, смотри, моя маленькая Надежда, это тает снег! Смотри, как греет солнце! Смотри, это я, твоя Весна...». Но она так и не открыла глаза.

Волна новых чувств окутала меня: любовь и грусть, радость и горе. Все перемешалось во мне. И я хотела бежать, не в силах изменить ее исход. В ярких лучах солнца мне казалось, что я вижу снова ее улыбку. Я бежала навстречу солнцу, навстречу моей Надежде.

Я чувствовала, будто ее душа была рядом, и я видела ее сквозь солнечный дождь, она улыбалась мне – своей Весне. Солнце пылало, как и я сама. Я сбросила тулуп и сапоги, идя к ним на встречу: солнцу и сестре. По пути я сбрасывала уже столь ненужную одежду. Но как бы близко я не подходила, они ускользали от меня.

Я бежала, бежала к своей маленькой мечте, с Надеждой в сердце. Казалось, я вот-вот сгорю. И бежала еще быстрее стараясь согреть всю землю своим огнем, своим солнцем. Я бежала как никогда прежде, окутанная огненным пламенем прародителя. Под ногами таял снег, и земля облачалась в зеленое покрывало. Деревья проклевывались из-под сугробов и оказывались огромными гигантами. Все расцветало, едва я успевала сойти. Мои волосы, точно языки пламени, оставляли за собой теплый след, они наполнились красками солнца, как и этот мир. Я оббежала все селение на все десять миль и вернулась к своей сестренке. Обняв ее в последний раз, все, что я смогла вымолвить: «Живи...». Я разрушила неприступную ледяную стену и бежала все дальше, пока не исчезла в лучах сияющего солнца в новый мир.

Я встретила страхи наших предков, сокрушая на своем пути все вьюги и метели, окутывая ветра своим теплом. Я продолжала бежать, зарождая новую жизнь вокруг.

Стремление догнать солнце столкнулось с холодными горами, среди которых я нашла пещеру. И в сердце той пещеры все также капля пробивала живительный родник, а рядом дремал первородный дракон, похожий на нетающий сугроб снега. Все, как в истории, которую я слышала когда-то у огня. Зверь заметил меня, и встретил своим жарким пламенем. Зачерпнув живительной воды и сохраняя в себе первородный огонь, я поспешила к своей Надежде.

Она все также бездыханно лежала у разрушенной стены. В лучах солнца казалось, что она по-прежнему улыбается, пусть и грустно. Капли упали на ее губы, а пламя окутало тело. Они дали сил моей сестренке, как когда-то белокурой женщине, родившейся в снегах. Вот только мир уже не был объят холодом и белым снегом. Это был прекрасный, зеленый и цветущий новый мир. Она открыла глаза, и снова радостная улыбка засияла на ее лице. Маленькая Надежда вновь тянула ко мне руки, а я могла лишь играть с ней светом, ловя каждую ее улыбку. Улыбка, которая заставляла меня пылать еще больше и давать жизнь всему вокруг.

Жители сбегались к пробитой стене, не веря своим глазам. С разных сторон доносился лишь один вопрос при виде дивного мира: «что это?».

«Это моя Весна», - отвечала им возродившаяся Надежда.

Бегущая девушка с огненными волосами приносила им новое время, новое чувство, новый мир, новую эпоху. Воздух оказался пропитан жизнью. Иной жизнью.

Впервые за многие поколения, в селении услышали рык первородного дракона, едва заметного среди белых облаков. Он летел вслед за огненным пламенем, помогая ей освобождать мир от снежного плена. А в селении появилась новая история – о Рыжей Весне, сломавшая стену и вдохнувшая новую жизнь в этот дивный мир.