Земагор

Святой Розовых Земель

Третья по счёту зима за этот год, ночи которой были в три дня длиной каждая, пожалуй, вымотала даже самых пушистых лесных жителей. Все глиры, так называли себя подданные Лесного Короля, с нетерпением ждали прихода весны и верили в окончательную победу над Болотом. Эта зима, эти ночи и эта война слишком затянулись. Так же считал и Са-н, заячий Бог, точнее сейчас, когда короткоухие глиры повымирали, послужив расходным военным материалом в очередной отчаянной атаке, Са-н можно полноправно назвать Богом без уточнений.

И заговорил Бог со своим наместником на Земле:

– Лесной Король, Лазарий, Я, Са-н, Бог твой, обращаюсь к тебе лично, не через посланников. Помнишь ли ты клятву, что принёс Мне после сорока лет хождений по Пустыне?

– Я помню всё! За указание пути из Пустыни в плодородный Лес, мы, зайцы, верны будем Тебе до конца времён. Что требуется от меня смертного?

– Я дам тебе власть над Солнцем и Луной, заверши войну. Жабы должны быть истреблены, болото должно быть осушено, а те жалкие идолища, которые всякие лягушки называют своими богами – сброшены в море. Морской Царь, вставший на сторону Болота, должен ответить за всё.

– Будет исполнено.

Зимус Гориус Лазарий, так звали Лесного Короля, со всей мощью Солнца обрушился на зимовье идолов, но как не водил своё войско по ночным снегам под путеводным светом Луны, врагов не встречал.

– Они боятся. Почуяли свою скорую погибель, – подметил Король Леса.

И не поспоришь, в предыдущей битве полегли не только бравые ребята из глиров, большие потери были и в рядах жабьей орды.

– Мой король! Похоже, мы нашли зимовье раков, – доложил первый генерал заячьей армии Ли Хан Остроух.

– Прекрасные новости, Остроух, брат мой, сварим парочку – остальные всё нам скажут.

«Серая армия у порога! Серая армия у порога!» – отчаянные вопли обречённых ракообразных служили чем-то вроде триумфальной музыки, под которую заячья рать преступила границы Болота. До этого, как ни странно, хоть жабы и оборонялись в этой войне, бойня происходила на землях Леса.

Зайцы взяли в кольцо зимовье, не дав сбежать ни одному, даже самому крохотному, рачку, ни одной креветке.

Близ огромного котла расположилось место допроса.

– Подлый рак! Как посмели вы, жители рек, встать на сторону болота?

– Кричи на меня сколько угодно, я ничего вам не расскажу, хи-хи.

Наглый рак был брошен в котёл.

– Хи-хи, вода-то, холодная! Пока идёт зима, ваши заячьи штучки не сработают. Ваш пустынный бог, чтоб он сгинул в бездне, до жути ненавидит холод, поэтому не будет помогать вам как раньше.

– Ему и не нужно, пока есть я, а тебя скоро не станет.

Лазарий указал пальцем вверх. Тут же Солнце вошло в зенит и в зените замерло. Что там пленник – сам котёл, ставший для рака последним приютом, покраснел от накала. Ракообразным в округе стало не по себе от запаха.

– Кто ещё хочет сменить цвет панциря?

– Прошу прощения, сэр, – вымолвил старый краб, – Щитал Гиендук, Голубая Гавань. Все идолы зимуют там, столица Болота была перенесена туда. Оставьте наш народец, Вам незачем нас тиранить больше.

– Мудрое решение. Вас мы больше не тронем до конца войны, но не позже, так что бегите из страны, – сказал Остроух, обращаясь к ракам, а после обратился к зайцам, – Воины Короля! Услышьте же все место последней битвы – равнина близ зимнего дворца Жабьей Принцессы.

И заячье войско выдвинулось на Запад, распевая задорные песни о сумерках идолов, о славных победах и о том, как трупы врагов будут клевать вороны.

***

В самом деле, для кого война, для кого – мать родная. Тысячи воронов роились над местом последней битвы и клевали сушёные жабьи шкурки. Все известные идолы были сброшены в море, отчего оно вскипело, извергнув Морского Бога, Морского Царя. Восьминогий он растёкся по Голубой Гавани, Луна же вдавила его в раскалённый песок. Под последний вой Владыки Моря бравые заячьи гвардейцы нашинковали его на кольца. Заврэкс, Жабий Король, пал от острого клинка Лазария. Вот она, победа.

Войдя во дворец Жабьей Принцессы, единственный Король этого мира услышал Глас Божий:

– Ну же! Заверши начатое. Трон Сую Ягьи и его владелица-принцесса должны быть уничтожены.

– Что такого в этом троне? Обычная глыба розового дерева.

– Это последний идол этого мира, уничтожь его!

Лазарий занёс гигантский меч над головой, отчего согнулся в коленях. Через мгновение, со свистом рассекая воздух, острая сталь весом в двух зайцев приблизилась к трону, на котором смирно сидела принцесса, но ничьё присутствие в этом мире не было прекращено, разве что...

– Что, замолчал? – смиренно, но в то же время с издёвкой спросила Сую Ягьи.

– Я...

– Не ты, я говорю про твоего бога. Неожиданно, правда? Всемогущее существо, останавливающее светила в небе, не может докричаться до твоих чутких ушей в этих стенах. Твоё оружие победы, благословлённое им же, никого в этих стенах не разит. А может это существо просто такой же идол, как и остальные?

– Да как ты смеешь?

– По праву рождения. Мы, первые королевские рода этого мира, испокон веков общаемся с богами. Твой – не первый и... надеюсь, не последний.

– Объяснись сейчас же, или я, не раздумывая, завершу свою миссию.

– По правде говоря, если бы ты хотел меня убить, я бы уже не квакала. Подумаешь, меч не рубит, ты со мной справишься и голыми руками, но, похоже, мои слова тебя задели. Послушай, ты свою миссию уже не выполнишь, большая часть моего народа покинула эти земли по Жабьей Тропе ещё задолго до войны, а вы, зайцы, все попались в его сети. Как думаешь, по чьей вине вы вообще бродили по Пустыне? Кто её сотворил? Лес же, ваш заячий дом, был выращен тем, кого ты зарубил у стен дворца.

– Нет больше никаких лесов в этих краях, – горестно отвечал Лазарий, – всё без остатка ушло на войну. Копья, топоры, луки, стрелы, катапульты и требушеты – это не было дано нам бесплатно.

– О Боги, что вы, нет, что ты наделал! Извёл мой народ, поставил на край гибели свой. Где теперь будут жить зайцы? На осушенном Болоте? На берегу теперь уже мёртвого Моря?

– Покончим с этим.

– Нет, это никогда не выход... У меня есть предложение. Да, тебя связывает с Са-н клятва, но принесена она была из-за обмана, твоя часть обещания изначально невыполнима. Заключим новую клятву, только в этот раз всё будет честно.

– Что требуется от меня?

– Возьми меня в жёны и оберегай, а взамен этот идол плодородия озеленит землю, когда наши потомки вырастут и покинут родительский дом.

Да уж, исход последней битвы оказался крайне неочевидным.

В тот день и была принесена новая клятва. Зимус Гориус Лазарий взял Сую Ягьи в жёны прямо в тронном зале у идола. С тех пор не слышал Глас Божий никто из зайцев.

Чуть позже принесения Королём Нового Леса клятвы, зайцы, всё ещё гуляющие в честь победы в войне и в честь свадьбы, увидели в небе то, что впоследствии назовут Чёрным Солнцем. Десять чёрных лучей приблизились к Земле, неся погибель и всесожжение. Король, королева, трон плодородия, а вместе с ним и надежда на новый Лес – всё пропало.

Мир, каким его знали до сих пор, прекратил существовать.

***

– Отличная книжка, советую тебе её всё-таки почитать.

– Почитай отца и мать своих, олух.

– Эй! Я серьёзно. Андреас Чёрный очень грамотный историк, его стиль речи не всегда мне нравится, уж слишком много стилизации имён на старый лад, вроде «Зимус Гориус Лазарий».

– Это ты, в смысле он, про Земагора Лесаря?

– Да, Земагор Лесарь, представляешь, раньше он был Зимус Гориус Лазарий...

До чутких острых ушей донёсся означающий конец перерыва звон колокольчика.

– Ладно, Клэйханц, я поскакал на смену, хорошо перекурили, интересно было послушать про Чёрное Солнце от Андреаса Чёрного, ха-ха. Но как по мне, Жабински и Колючий описывают гораздо более интересные события, да и стиль речи у них не такой сложный. Все эти длиннющие предложения с кучей оборотов меня никогда не вдохновляли.

– У них интереснее, потому что они всё придумывают!

– Да-да, как скажешь, кроль.

– Кто, я кроль? А может быть ты?

Ох, и забавный же народец, кролики. Друг друга называют кролями по поводу и без него, но очень дуются, если какой-нибудь залётный гость каркнет что-то подобное. Не то чтобы к ним прилетало большое количество гостей, да ещё и способных говорить – нет. Кролики никогда не покидали свою ограждённую колючей изгородью страну – Кроллэнд, а любые другие народы, в силу большого количества колючек внутри страны кролей, просто погибали. Единственные гости здесь – безмозглые пташки, способные только повторять, но не придумывать новые слова, обычно быстро изгоняемые кроликами из-за нарушения запрета на к-слово для иностранцев.

Наш герой, Клэйханц, получивший своё имя уже во взрослом возрасте из-за потери обеих рук и замены их на глиняные, типичный кролик. Хотя есть в нём и странности – в отличие от остальных, которые мастерят из розовых веток, он всё делает из глины, а ведь она здесь в дефиците. Но никто не жалуется, ведь только его поделки по-настоящему могут оживать, взгляните хотя бы на его руки, как они двигаются – это магия, иначе не объяснить.

В один из типичных для кроликов день Клэйханц слепил говорящий камень. Кроме шипения, поделка издавала мало каких звуков, иногда, смотря в небо, могла уловить и воспроизвести крики или даже пение далёких птиц, но чаще всего просто молчала. Однако стоило ей поглазеть часик-другой на Запад...

– Пшц, приём... приём! Кролики за изгородью, повторяю, кролики за изгородью. Нам здесь... ква... ква... ква...

Не долго думая, Клэйханц поскакал к мэру Кроллэнда. Так всегда бывает, столкнувшись с чем-то пугающим, кролики скачут куда подальше.

Ожидать действий от мэра не пришлось. Собравшись в чрезвычайный совет, изучив сигнал, а также сверившись с историческими писаниями, лучшие умы страны кроликов пришли к выводу – это знак о необходимости части населения покинуть Кроллэнд. Естественно, не прямо сейчас, но повод хороший. План такой: сначала спасательная миссия приведёт потерянных кроликов домой, в ходе операции по спасению будет проведена разведка и подготовка внешней земли для будущей колонизации.

Как не пытался соскочить Клэйханц, всё равно был выбран участником миссии. Нет, не кроликами, но самой судьбой. Видите ли, покинуть внешний круг изгороди можно только при помощи древнего артефакта, торчащего из центра Кроллэнда. От него отступали любые колющие предметы. Как он там оказался – неизвестно, никто не проверял – штуковина магическая, к себе простых кролей не подпускает.

Каково же было удивление слегка странного, но всё же вполне обычного кролика, обнаружившего себя способным глиняными руками выдернуть из центра кроличьей земли этот зелёный обелиск. Вместе с избранным, в путешествие отправились сплетники Жабински и Колючий, а также лучший друг Клэйханца, с которым они обсуждали истории ушедшего прошлого – Аэн Редькин, один из близнецов братьев Аэнов. Зачем было разделять близнецов? Всё просто – дабы проверить, действительно ли за изгородью можно постареть раньше. Эта загадка тревожила возможных колонистов, поэтому кролики и не спешили извлекать обелиск ради скорейшего заселения внешних земель. Зачем это нужно, если можно размеренно и долго жить за оградой, задумываясь о потомстве лишь годам к шестидесяти.

Тем не менее, команда была снаряжена всем необходимым для похода длиной в год, при этом, все припасы поместились в четыре котомки ведь к счастью, жители Кроллэнда аскетичны.

Вечером того же типичного кроличьего дня герои-спасатели прошли через изгородь как шип сквозь шкурку. Артефакт приподнял колючую завесу, а после выхода четвёрых наружу, пыльно хлопнул ей оземь.

***

– До чего ужасная, пыльная и такая гладкая поверхность. Ни одной колючки! – возмущался Клэйханц.

– Эх, счастье любит тишину, мой юный друг, – отвечал старший товарищ Жабински, – сидел бы тихо, развивал гончарное ремесло, но нет же, обязательно нужно с магией играть, оживлять вылепленное.

– Завидуешь что ли?

– Отчасти, но знаешь, мы, кролики, все потомки Жабьей Принцессы, так что я тоже своего рода волшебник.

– Ой, да брось ты! И какой магией ты владеешь?

– Магией слова. Иначе мои работы не читали бы.

– Не бывает магии чего-то. Магия либо просто есть, либо отсутствует, а третьего не дано.

– Р-ребята, – хлюпая носом, вклинился Колючий, – смотрите.

Взору команды, хоть уже наступила ночь, явилось нечто серповидное и очень яркое, ранее невиданное. Своим синим сиянием, это неописуемое нечто, казалось, подсветило весь западный горизонт.

– Это то, о чём я подумал? – Колючий заворожено послал свой вопрос себе под нос.

Никто не ответил. Никто не знал наверняка, ведь Луна до сих пор была лишь словом из древних манускриптов. «Земагор имел власть над Солнцем и Луной» – всем известная фраза, всем известное Солнце, согревающее Кроллэнд и никому не известная его сестра, обязанная освещать ночью путь, но кролики обычно не путешествуют ночью. Обычно.

– Оно опасно? – поинтересовался Аэн Редькин.

– Забудь, чем бы оно ни было: той самой Луной или чем-то иным, нам от этого так же опасно, как и всем другим, скрывающимся в ночи. Эта штука слишком хорошо выдаёт все ночные секреты.

– Ну ты и сказанул, Клэйханц, словно настоящий поэт – иронично поддержал разговор Жабински.

– Скачем дальше, и тихо. Кто знает, что водится в этих пустошах.

В самом деле, пустоши оправдывают своё название, за несколько дней, проведённых в пути строго на Запад, кролики не встретили никого, кто шевелился бы по своей воле. Разве что в небе Солнце и Луну, но в их случае неизвестно, по чьей воле они бродят кругами.

И эта цикличность начала порядком надоедать. После первого привала устоялся распорядок похода: раз никого опасного в округе нет, то идти можно утром и днём, вечером разбивать лагерь, а ночью – спать. Так и делали. И каждый вечер очередная порция жутких баек от Жабински про то как Земагор убивает Сую Ягьи своим клинком и наряжается в её кожу.

Жуть. Во время второй недели похода, когда истории начали повторяться, сложилось абсолютно ясное ощущение, что кролики бродят кругами, хоть и скачут по прямой на Запад.

К счастью, отряд, поднявшись на очередной холм, обнаружил вдали нечто новое. Цикличность пути не подтвердилась. К несчастью, находкой оказалась широчайшая река от Севера до Юга. Лишь смотря вдоль этой реки можно было уже почувствовать, как тебя сносит течением.

– Каков план? – Колючий, хоть по нему не скажешь, был готов действовать.

– Если верить легендам, река уходит на Северо-запад, где когда-то было зимовье раков. Из тех мест до крайнего Запада, а именно оттуда идёт сигнал, пара недель пути, не больше. По крайней мере, раньше было так, – Клэйханц выдал небольшую историческую справку.

– Да уж, туманная перспектива, а на чём поплывём? – уточнил Аэн Редькин.

– На этой коряге, – сказал Клэйханц, показывая на древний артефакт, а потом добавил, – из чего сделать вёсла решим, когда приблизимся к берегу.

***

На берегу кроликов ожидало нечто ещё более удивительное, чем они видели до этого. Жизнь. И смерть. Стая чаек клевала труп какого-то невиданного зверя.

– Ну и вонь. Что они с этим делают? – наивно вопрошал Аэн Редькин.

– Едят, у них, в отличие от нас, нет сумок с припасами, – ответил Клэйханц.

– Ох, надеюсь, им по душе только такого рода гниль, а не провиант честных кроликов.

– Посмотрим.

Клэйханц достал из-за спины огромную корягу, бывшую некогда обелиском в центре Кроллэнда, и поскакал в сторону чаек. Трусливые создания тут же разлетелись, сопровождая своё отступление воплями.

– Хо-хо, хорошо, что с нами в команде есть подражатель древних героев, – то ли с насмешкой, то ли серьёзно подметил Колючий.

– Спасибо.

Подойдя ближе к недоеденным останкам, участники похода обнаружили удивительное – головы нет, но ноги, коих не сосчитать, дёргаются.

– То, что нужно, на этом и поплывём.

– О чём ты говоришь, Клэйханц? Копаться в этой грязи? – возразил Редькин.

– Ах, друг мой, вспомни, в чём заключалась наша ежедневная работа в Кроллэнде – разве не из веток и всякой грязи мы мастерим удивительные вещи?

– Хм, а в этом ты прав, прости. За эти дни вне дома я и вовсе забыл, что такое работа. Звон колокольчика меня бы сейчас отрезвил, знаешь, иногда я думаю, что это всё короткий страшный сон, что видит задремавший в знойный полдень кролик на обеденном перерыве. Иногда мне так хочется услышать колокольчик, проснуться, и вместе с братом пойти после смены в паб. Где теперь всё это?

– Всё это ждёт нас дома, когда мы вернём тех потерянных кроликов и разведаем пригодные для колонизации места. Кстати, о колониях, до этого мы шли строго на Запад и смотрели вперёд, но сейчас, когда внимание моё рассеялось, знаешь, что я вижу?

Вдруг, образовалась абсолютная тишина. Все чайки уже улетели, река успокоилась, а кролики, кроме Клэйханца, сосредоточено что-то искали взглядами. Тишину уничтожили радостные крики всех трёх.

«Колючки! Колючки! Колючки!»

– Да, это не может быть совпадением. Наш особый груз это главный архитектор нашего дома и, учитывая то, что только одна вещь этого мира может обладать такими свойствами, наш дом вырос вокруг Трона Жабьей Принцессы.

– Ура! Значит, я был прав! Я потомок Жабьей Принцессы! Ой, что это?

Жабински уставился на передний карман Клэйханца.

– У тебя там что-то шевелится.

– А, это, говорящий камень. Я набил его рот песком ещё вначале пути, чтобы он нас не выдал, но похоже, весь песок он скоро выплюнет.

Клэйханц достал чудо и вытряхнул из него весь песок. Камень заговорил.

– Святые, приём, свя-ты-е.

– Что ещё за святые? Приём?

– Ура! Вы живы! Святые – это вы, наши герои.

– А с кем имеем честь?

– Клэйханц, ты совсем памяти лишился, друг? Это я, мэр Розовой Земли.

– Что ещё за Розовая Земля? Откуда вы знаете моё имя?

– Беда, ты забыл, как перед уходом слепил ещё один чудо-камень?

– Мэр Аэн Репин?!

– Он самый.

– Брат, что за Розовая Земля, объясни, – подключился второй из близнецов.

– Хо-хо, брат, вы, не выходя на связь, такое пропустили. С чего бы начать. Во-первых, мы не одни в этом мире. Во-вторых, ваша спасательная миссия оставляет за собой след из розовых кустов. Кто-то, кто разумный как мы и парит высоко в небе, вышел с нами на контакт через посланника. Посланником была птичка, кажется, голубь, к ноге которого было прикреплено письмо на понятном кроликам языке. В письме этот кто-то не назвался, но в остальном был крайне вежлив. Он сообщил, что во внешних землях нашу страну испокон веков называют Розовая Земля и теперь, когда границы её ширятся, с нами хотят иметь дело, с нами будут считаться!

– Это здорово, брат.

Окончив беседу, воодушевлённые кролики прикрепили полые зелёные дёргающиеся части погибшего существа к трону из коряги.

Импровизированная лодка оказалась очень даже эффективной и хорошо управляемой, на ней команда тихо и планомерно начала плыть вдоль реки.

На остатках вдохновения от хороших вестей кролики плыли без сна три дня и три ночи, пока однажды, когда пришло время форсировать реку на Северо-западе, Солнце не взошло в зенит и не замерло в нём. Самоходные зелёные вёсла покраснели и начали хаотично дёргаться. Команда потерпела крушение на берегу близ чащи сухих ив.

– Что это было?! – пропищал Колючий, оплёвываясь.

– Худшее...

***

Солнце ещё никогда не было таким жгучим в конце лета. Обычно, в это время его заслоняют тусклые облака, крадущие у природы частички света, становясь ещё белее там, наверху, оставляя взамен здесь, внизу, приятную тень. Но вот, аномалия. Солнце не собирается уходить на покой, все облака, тучи – испарились. Пребывая в смятении, святые Розовой Земли спрятались под сенью самой старой и самой большой ивы. Не дав пытливому кроличьему разуму самому постигнуть природу этого явления, яркий свет начал выдавать все секреты. На солнечном луче с неба спустился абсолютно чёрный предмет.

Предмет? Нет, это не похоже на обычную подручную вещь, коих много на кроличьей родине...

– Это кролик только что спустился с небес?! – в ужасе Клэйханц обратился к друзьям.

– Не похоже на кролика, слишком огромный, издалека видно, что он в два таких как я ростом, – не с меньшим ужасом рассуждал Аэн Редькин шёпотом.

– Что нам теперь с этим делать? Подойти поздороваться как представителям Крол... я хотел сказать, как представителям Розовой Земли?

– Ни за что. Пока Солнце так палит, я ни на шаг от этой ивы, – возразил Жабински, – давайте просто понаблюдаем за ним.

Мудрое решение, ведь это действительно нужно было видеть. После тщательного рассмотрения через линзу из обожжённой глины, стало абсолютно ясно – там, вдали, лежит обожжённый истлевший труп гигантского кролика, в доспехах и с титаническим мечом. Отвратное и завораживающее зрелище: рёбра, зияющие из дыр в броне, вывернуты вон из тулова, глаза, вытекшие из орбит, зажарились на обнажённых обугленных костях лица, ноги, по-видимому, сгнили так давно, что уже выпадают в виде пепла, загрязняя землю вокруг.

– З-знаете, это не так уж и страшно, – успокаивал себя Колючий, – всего лишь тело бедняги. Может, это он послал нам просьбу о помощи. Ну, знаете, полетел за уходящим Солнцем, а когда настиг, то был опалён, и вот что с ним стало.

После этих слов, на глазах у кроликов начало твориться настоящее чудо. Истлевший труп постепенно восстанавливался, издавая странные шипящие звуки, слышимые даже из укрытия на берегу. После обретения новых ног, оживший труп встал, после вправления рёбер обратно внутрь своего абсолютно чёрного тела – сделал глубокий вдох и громогласно заявил:

«Дальше я сам, потому что хочу и могу».

Услышав приказ, Солнце сбавило свой жар и медленно поползло к горизонту.

«Повелитель Солнца и Луны, Земагор» – эхом раздалось в крохотных головах кроликов.

Чёрный силуэт подобрал своё оружие и, набирая скорость, стал сближаться с героями.

– О боже, почему именно он встал на нашем пути! – шёпотом пискнул Жабински, – почему не чайки снова, боже.

– Я нез... – реплику Клэйханца перебил жуткий гул откуда-то сзади сверху.

Град стрел, вылетающий из-за верхней границы зрения кроликов, поразил мрачную фигуру, прибив к земле, на время. Проследив, откуда эти стрелы летят, Клэйханц, задрав голову, увидел в небе стаю долговязых птиц. Не успев понять, как птицы одновременно летят и пускают стрелы, Святой Розовых Земель был затянут вглубь ивовой гущи. Впрочем, не так густа она была. Однако этого было достаточно, чтобы вооружённые стороны этой битвы на берегу забыли о кроликах, и занялись уничтожением друг друга.

Углубляясь всё дальше в ивовый мир, герои так сильно занырнули в омут меланхолии, что вовсе позабыли о том, как легендарный предок всех ушастых только что пытался убить своих потомков, ведь что ещё можно сделать этим чудовищным мечом? Неважно. Сейчас главное – это просто медленно идти сквозь ивы, не забывая время от времени тянуться в сумочку за чем-нибудь съестным.

Пройдя мимо неисчислимого количества сухих деревьев, кролики последним вялым прыжком преодолели границу этого жалкого, но такого протяжённого, подобия леса. Снаружи, тем временем, правила темнейшая ночь.

Тьму развеяли огоньки.

– Что это? – валясь от усталости, спросил Клэйханц.

Никто не ответил.

Рискну предположить, это были искры костра, зажжённого тем, кто поджидал кроликов на выходе из ивового места.

***

Наутро Клэйханца и команду ждал вовсе не тёплый приём. Погода пасмурная, тучи серые, где-то развеяна жара вчерашнего дня. Колючего бьёт по щекам долговязая грязная крольчиха.

– Что?!

– Не «что», а «кто», тебе, коротышка, следовало лучше выучить наш язык и изучить культуру, прежде чем соваться сюда, – недовольно и холодно, с презрением прорычала в ответ грациозная незнакомка, с ног до головы испачканная чёрным пеплом, от которого так и несло нигилизмом.

– «Сюда» это куда, мисс? – робко спросил Клэйханц, говоря при этом на языке, раньше которого не знал, чем был очень удивлён.

– Пустоши. И я миссис.

– Прошу прощения, миссис... как Вас зовут? Представлюсь сперва я, меня...

– Я знаю твоё имя, малыш Клэйханц, ваш инфантильный мэр всё растрепал. Я Мира Ли Куинн Остроух, можешь называть меня Остроух, в честь моего славного предка, но просто «Мира» называть меня не разрешаю.

– Остроух? То есть Вы...

– Да, я из глиров, точнее, я потомок, простая зайчиха, выживающая со своим племенем после конца света. И можешь говорить со мной на ты.

– Хорошо, мэр растрепал? Это твой посланник был в Розовой Земле?

– Да, но не волнуйся, я сейчас пишу ему ответное письмо, в котором прошу больше не выдавать все секреты первому попавшемуся собеседнику извне, не у всех же благие намерения.

– У меня один вопрос, зачем тебе это нужно?

– Ха-ха, оглянись, мы живём в худшем из времён, до последнего мы, зайцы, думали, что остались единственными живыми разумными существами на Земле, пока Розовая Страна не начала расширяться. Кстати, это из-за этой штуки у тебя за спиной?

Мира потянулась к Клэйханцу, из-за чего тот дрогнул, спровоцировав незаметно лежащее в песке существо к атаке.

Взмах! И вокруг образовалась песчаная буря. Массивный, слегка изогнутый клюв полетел в кролика.

«Дзинь!»

Звон от заблокированной обелиском атаки разбудил остальных кроликов.

– Воу-воу! Что это?! – закричал Жабински.

– Не «что», а «кто», это... ах, это мой муж, – утомлённо произнесла Мира.

– Прости, но как? – от удивления, челюсть Клэйханца достигла песчаной поверхности земли.

– Брак по расчёту. Мои родители выдали меня замуж за это бедствие.

– Но это же ужасно.

– Ты что-то имеешь против союза двух племён, заключаемого через брак?

– Нет, я не про это. Они тебя спросили?

– Зачем спрашивать мнения неопытного ребёнка? Для кого оно ценно?

– Для тебя самой.

– Для меня более важно мнение тех, кто уже жил в этом мире и знает, с кем выгоднее заключить альянс.

– А как же любовь?

– Ха-ха-ха, малыш Клэйханц, любви не существует. Наш всемогущий Бог, Са-н, говорил, что любит нас, и где он сейчас? Уничтожил этот мир, и забился в свой угол на краю света.

– Та чёрная фигура.

– Лазарий, да. Са-н каждый день посылает его на битву со своими собратьями, мучая, таким образом, сотни лет. Этот чёрный пепел на мне – кровь Лазария. Все зайцы проходят через омовение ей, это наша судьба. А в чём твоя миссия, малютка?

– Начнём с того... сколько тебе лет?

– Я начинаю забывать. Может двадцать, может двадцать один, в зависимости от времени года. Осенью двадцать один будет, да.

– Мне уже исполнился пятьдесят один год, когда я отправился в это путешествие, поэтому, пожалуйста, прошу, не обращайся ко мне «малыш» или «малютка».

– А вы, кролики, очень хорошо устроились в этом мире, – с горестью и завистью ответила Мира, – так что вам на самом деле нужно здесь?

– Мы идём на Запад, где-то там есть кролики в беде, они шлют нам сигнал бедствия каждый день.

– Запад? Там, где затонул Щитал Гиендук? Исключено, там не может быть кроликов. Там не место даже богам, после гибели стольких живых существ то место проклято. Луна не зря плачет над ним каждую ночь.

– И всё же, мы идём туда. На половине пути не престало поворачивать назад.

– А знаешь, мы с мужем вам поможем, подбросим до границы этого места, где даже днём темным-темно, чтобы вы поняли, как наивны ваши планы.

– Договорились, давай лапу.

За свой неловкий дружелюбный жест Клэйханц был брошен на спину к гигантскому журавлю. Его команде было предложено место в гамаке, натянутом между ног этой мощной птицы. Мира оседлала своего партнёра, после чего все взмыли вверх и полетели строго на Запад.

***

– Конец близок, старина Клэйханц, – сквозь потоки нисходящего ветра кричала Мира Остроух.

– Эй! Я не старый, мне всего лишь шестой десяток!

Откуда-то снизу раздавалось недовольное ворчание остальных кроликов.

Но вот, наконец-то, долгожданное снижение. Святые Розовой Земли высадились в окрестностях Щитал Гиендук. Мира грациозно спешилась. Весьма уставший Клэйханц скатился вниз по журавлиному крылу.

– Что же, братья кролики, пришла пора прощаться. Здесь я выпущу голубя с посланием в Розовую Землю, чтобы потом он вернулся сюда же, когда вы завершите свою миссию. Возможно, ваш мэр отправит в ответ что-то ценное для вас. Когда наиграетесь в героев, вернёте мне моего голубя. Счастливо.

«До встречи!» – кричали кролики вслед улетающей зайчихе.

– Каков план? – за долгое время впервые заговорил Аэн Редькин.

– Аккуратно пройдём по болоту, дальше, думаю, по направлению лицевой стороны камня будет понятно, где источник сигнала.

Первая ступившая на территории Щитал Гиендук лапа кролика призвала ночь и Луну на небо.

– А зайчиха не врала, – подметил Жабински, – секунду назад был день.

– Тихо, идём. Кто знает, что означает такой резкий приход ночи, – сказал Клэйханц.

Святой Розовой Земли достал чудо-камень из-за пазухи. Сигнал пошёл со стороны Мёртвого Моря.

– Не может быть, Мира была права? Не могут же кролики ходить по воде!

– Н-не отчаивайся, м-может, нужно приглядеться? – посоветовал Колючий.

Но сколько не вглядывались в морскую гладь, освещённую Луной, кролики, ничего кроме синевы не видели.

– Да, представьте, колючки и здесь когда-нибудь прорастут, и станет это место частью Розовой Земли. Ха-ха, Гавань Голубая, а Земля – Розовая, – шутил Жабински, пытаясь побороть стресс.

И, когда уже не осталось мыслей, где могут быть потерянные кролики, Луна с неба проронила последние за эту ночь слезинки, очертившие тропу, идущую от затонувшего дворца Жабьей Принцессы до горизонта, уходя за него.

Тут же началось вращение Луны, ранее бывшей повёрнутой к Земле только одной стороной. Ей это явно не нравилось, она, будто стонала, являя миру свою тёмную сторону. Напуганные перспективой остаться в кромешной тьме, кролики ринулись к сияющей тропинке, идущей по морю. Как только Луна полностью скрылась в своей тени, цвета исказились. Чёрное небо стало мертвецки белым, лишь в своём центре имея чёрное пятно на том месте, где когда-то красовалась спутница Земли. Синее море стало красным и начало кипеть, обжигая маленькие кроличьи лапки каждый раз, когда те приземлялись после прыжка. Из чёрного пятна к Земле потянулись десять таких же чёрных лучей, два из них – непосредственно к нашим героям.

Клэйханц, предполагая, чем всё может кончиться, остановился, стоя по колено в кипятке. Преодолевая себя, свою простецкую кроличью природу, герой Кроллэнда поднял глиняными руками последний идол этого мира навстречу двум копьям смерти. Два некогда устрашающих луча тьмы, звеня как дешёвый металл, отлетели в разные стороны. Секунд героизма Клэйханца хватило, чтобы его друзья успешно пересекли горизонт. Ошпаренный кролик склонил голову вниз, позволяя каплям пота упасть в море. Забавно. На сияющей тропинке лежал точно такой же чудо-приёмник, какой был и у Клэйханца. Не обращая внимания на дубликат, Святой Розовой Земли перевёл дух и тоже поскакал за горизонт. Какая удивительная тропа, позволяет зайти за грань. Прыгая дальше по тропе, герой услышал за спиной низкий, утробный вой, спускающийся как будто с неба, а после – плеск воды.

Прыжок, и Клэйханц вместе с друзьями. Но где они?

– Где же мы? – впервые за всё время Колючий сказал что-то без заикания.

– Похоже, мы прошли по Жабьей Тропе, теперь мы на том свете, – отвечал удивлённый исцелению друга Жабински.

– Мы... умерли? – спросил уже ничему не удивляющийся Аэн Редькин.

– Нет, – ответил Клэйханц, – мы всего лишь глупые кролики, преступившие границу этого мира. Теперь мы в другом мире, куда жабы бежали.

– И где жабы? – спросил Жабински.

– Видимо, это не самый благоприятный для выживания мир.

«Это мир, где последний идол будет уничтожен!» – эхом раздалось с той стороны горизонта. Через мгновение в этот пустой, но в то же время такой тесный мир поползли восемь чёрных паучьих лап, а после явились и голова с массивными челюстями, и жирное брюхо.

– Я, Са-н, ваш Бог, падите ниц и ждите смерти!

– Нет! Ты уже не смог навредить нам на тропе, не навредишь и сейчас.

– Как смеешь ты, простой смертный! Умри.

После этих ужасных слов пространство вокруг начало искажаться, являя на поверхность древние трупы жаб и обломки идолов. Само это место противилось Са-н. Край мира, на котором стоял этот чёрный бог, натянулся, а потом шлёпнул по паучьему брюху, запустив сетеплёта в полёт прямиком мордой на острый угол обелиска. Чёрная кровь, пропитанная извечной пустотой, омыла Клэйханца, сделав их похожим на свою недавнюю проводницу-зайчиху. Когда вопли и фонтаны крови стихли, кролики поспешили покинуть это кладбище богов. Идол было решено оставить в черепе Са-н.

Выйдя обратно в свой мир, друзья не узнали его. Вокруг всё озеленилось, Пустошей и след простыл. В ясном небе, навстречу нашим героям, летел голубь, наверняка с благой вестью из дома.

– Смотри, Клэйханц, это голубь Миры, – радостно ответил вымотанный Аэн.

Но чем ближе становились посланник и Святые Розовой Земли, тем меньше радости было в моменте воссоединения. Приближаясь, голубок отращивал хвост, теряя перья, покрываясь чешуёй, превращаясь в неописуемую вопящую тварь, постоянно теряющую высоту из-за неприспособленности своей массивной туши к полёту. Святые же, с каждым шагом по болотистой Жабьей Тропе, всё больше врастали в болото, зеленея, теряя мех, теряя свои длинные уши. Между пальцев их выросли перепонки. В агонии, уже неузнаваемый настолько, что будь его брат-близнец здесь, то не признал бы в нём брата, Аэн Редькин кричал в чудо-изобретение Клэйханца, призывая других кроликов на помощь. Пока крики на кроличьем языке не сменились на кваканье жаб, а после и вовсе – на бульканье болота.

Трое Святых стали частью Жабьей Тропы, когда вросли в неё. Вскоре и та тварь, бывшая некогда голубем-посланником, растворилась в Болоте.

Первый же участник похода не претерпел внешних изменений. Однако, рассудок Клэйханца был уничтожен видами изощрённых смертей друзей.

Кролик с обожжёнными глиняными руками и ошпаренными пушистыми ногами остался единственным живым существом на Новой Земле, способным на движение по своей воле.

Клэйханц опустил руки под болотную тину, достал из толщи слизи кусок необработанной глины, вылепил из него розу и воткнул обратно в Болото. Цветок ожил и зацвёл ярким розовым цветом, окрашивая всё вокруг. Вскоре всё Болото цвело розовыми цветами.

– Теперь эти земли священны, – сказал Святой Розовых Земель.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...



Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...