Над городом погребальной пеленой растекался дым. Он взмывал ввысь вместе с предсмертными воплями людей, звоном металла и запоздалым гулом труб, призывавших защитников к оружию. Великая осада, длившаяся целых десять лет, принесла плоды. И толпы проникших в город солдат вымещали всю свою ярость на сонных врагах и мирных жителях. За годы тяжелой походной жизни, за разлуку с родными, за смерть друзей. На узких тёмных улочках, в захваченных жилищах и дворах воины превращались в убийц, садистов и насильников.

Среди царившего вокруг хаоса два человека, закутанных в тёмные плащи, пробирались к только им известной цели. Они двигались осторожно, но быстро. Тот, кто шёл первым, сжимал в правой руке короткий меч. Лезвие оружия уже было обагрено кровью нескольких греческих солдат. Человек убил их походя, когда пересекал небольшую площадь, не напрягаясь, словно находился на прогулке. Пару валявшихся на земле врагов следовало бы добить, но он не хотел задерживаться, предоставив им возможность помучиться и истечь кровью.

Один воин всё же сбежал. Он благоразумно решил отступить и позвать на помощь. Неведомый противник оказался слишком силён. Надо было найти кого-то из героев.

— Диомед! Там страшный враг! — ввалился в только что занятый богатый троянский дом испуганный грек. — Он рвётся к угловой башне дворца Приама! Мы не можем его остановить!

Герой удивлённо повёл бровью, отхлебнул вина из глиняного кувшина, разбил посудину об стену и, взяв щит, уверенно пошёл вслед за соотечественником.

— Неужели вы сами не могли справиться, — вздохнул он.

***

С десяток тел изрубленных греческих солдат лежали на площадке перед восточными воротами башни. Кто-то ещё стонал. Их убийца спокойно вытирал меч краем плаща, стоя на верхней ступеньке ведущей ко входу широкой лестницы.

— Стой! — рявкнул подбежавший Диомед. — Ты перебил много простых воинов. Так сразись с равным противником!

Он начал подниматься прыжками. Фигура в плаще вздрогнула и обернулась. Ответ прозвучал глухо, показалось, что человек разочарованно вздохнул.

— Жаль, но единственный враг, которого я действительно хотел бы убить, уже мёртв. Уходи, герой. Не вынуждай лишать тебя жизни. Ты слаб для меня.

— Да как ты смеешь, — прошипел Диомед, — я уничтожу тебя, мерзавец!

Он даже не успел заметить, как человек в тёмном плаще метнул копьё. Лишь отработанный в сотне битв рефлекс позволил воину успеть закрыться щитом. Удар страшной силы сшиб его с ног. Диомед упал с лестницы и ударился головой о землю. Перед глазами всё плыло. Лезвие вражеского меча словно танцевало перед ним, подобно смертельно ядовитой кобре.

— Гектор! — раздался громкий, не терпящий возражений голос. — Не смей! Не его судьба принять смерть от твоей руки... Да и жалкая это была бы замена Ахиллу. Ты не забыл, зачем вернулся в мир людей?

— Нет, великий, — выдохнул мужчина, опустив меч. — Мёртвому слава не нужна. Я пришёл за покоем.

— Так пойдём искать его, — проворчал старик. — Не злоупотребляй моей добротой.

 

***

Андромаха лежала на кровати. Её руки были связаны за спиной. Рядом рыдал ребёнок. Женщина проклинала себя за то, что не успела дать ему яд, и сама не приняла отраву.

— Хорошая баба! До утра можем вдоволь попользовать, — хихикнул кто-то из греков.

— Только от ублюдка надо избавиться, а то орёт так противно.

— Дай ему по башке, Кастор!

— Нет, я так не могу. С башни сброшу лучше. Может взлетит...

— Ну ты и шутник!

Андромаха дёргалась и пыталась выпутаться. Но всё было кончено. Она это понимала. Надрывные крики сына превратились в вопли ужаса. Он рыдал и звал мать. Солдат поспешно нёс ребенка к окну, а чьи-то грубые руки уже рвали на женщине платье. И вдруг ударил гром. Погасли почти факелы. Тьма окутала помещение. Клубы чёрного дыма стелились по полу.

И среди этого мрака словно двигалась сама смерть.

Визги и крики греческих воинов отражались от стен залы. Гектор семь раз заносил меч, и каждый его удар был смертельным. Только последнему ублюдку, желавшему выбросить малыша из башни, троянец методично отрубил обе руки, вспорол брюхо и с удовольствием вогнал лезвие в пасть.

Тьма рассеялась. Андромаха не верила своим глазам. К ней шёл её давно убитый супруг, неся на руках их малыша. Маленький Астианакт явно признал отца и радостно ворковал с ним.

Осторожно разрезав путы на руках молчавшей в изумлении жены, Гектор помог ей встать, грустно улыбнулся и приобнял. Ребёнок потянулся к матери, что-то залепетал. Андромаха приняла его от мужа и отступила на шаг назад.

— Ты же мёртв..., — прошептала она, — это какая-то новая жестокая шутка богов?

— Не бойся милая, я действительно мёртв и ты не зря оплакивала мою смерть... Но я пришёл сюда по дозволению самого Аида, чтобы спасти тебя и сына от поругания мерзкими греческими варварами...

— Значит ты поможешь нам выйти из города? А сам вернёшься в мир мёртвых?

— Не совсем, я сейчас объясню...

Неожиданно в дверях возникло сияние, из которого появилась в истинном обличии сама Афина Паллада. Её глаза горели огнём, а голос звучал подобно раскатам грома.

— Как ты осмелился, смертный, вернуться из вечного мрака!

Божественное копьё летело прямо в Гектора, но из пустоты перед ним появился всё его старик-спутник и легко поймал самое опасное оружие в мире.

— Шла бы ты домой, девочка, — ухмыльнулся он, осторожно потрогав наконечник указательным пальцем, а потом легко переломив древко об колено. — Ты только не плачь. Гефест починит. Если время свободное будет, а то он у вас там как раб вкалывает без отдыха.

— Да как ты... Как? — задохнулась Афина от гнева. — Я пожалуюсь отцу!

— Можно подумать, что он сам не узнает, — хмыкнул Аид. — С младшеньким я всё улажу по братски.

Взбешенная богиня едва не разрыдалась, но сумела сдержать себя и удалилась.

 

***

В сопровождении Аида Гектор с семьёй быстро шли по улице.

— Великий, — тихо спросил герой. — Почему бы нам сразу не перенестись в более безопасное место? Ведь для тебя это так легко.

— Ты ещё не всё сделал, что предназначено, — ответил бог. — Посмотри направо.

Гектор последовал указанию и заметил движение у стены разрушенного дома. Очертания фигуры были ему очень знакомы.

— Выйди и покажись! — потребовал герой.

— Брат? — раздался испуганный дрожащий голос.

Парис выбрался из развалин. Он был без оружия, волосы взъерошены, рана на щеке кровоточила. Царевич осторожно приблизился к брату, опасливо покосился на Аида, но кивнул Андромахе.

— Но как это может быть... Я же видел твой изуродованный труп... Хотя боги что хочешь могут сотворить со смертными. Это их очередная игра, видимо.

— Если честно, я даже не хочу с тобой разговаривать, — голос Гектора был зол.

— Но ведь ты мой брат... По крайней мере его призрак... Или что-то иное. Чем я тебя прогневил?

— А то тебе не ясно! Раздув пламя войны из-за какой-то паршивой бабёнки, ты сам остался один на руинах царства. Разве желание регулярно укладывать в свою кровать женщину стоит стольких смертей!? У нашего отца даже не будет могилы..., — Гектор презрительно плюнул и пошёл прочь от брата к семье.

— Погоди! — неуверенно вскрикнул Парис. — Что же мне теперь делать?

Гектор вздохнул, остановился, посмотрел вокруг. Около одного из трупов троянских воинов лежал меч. Герой нагнулся, подобрал его и вернулся к брату.

— Умри достойно, — сказал он Парису, протянув ему оружие. — С Ахиллом тебе повезло, но хоть что-то в своей жизни ты сделал правильно. Прощай. Тебе есть кого убить, дабы утолить свою досаду. Попробуй.

Юноша сжал рукоять меча. В нём закипел гнев. Теперь ему хотелось лишь найти Менелая и Елену и прирезать обоих. Причём он гораздо больше возжелал смерти недавней возлюбленной, клявшейся ему в искренности чувств, обещавшей умереть вместе, но при первой же возможности вернувшейся к мужу, которого так яростно раньше поносила в своих речах.

Царевич стиснул зубы, представив, как Елена будет ублажать правителя Спарты, дабы заслужить прощение.

— Эта тварь должна сдохнуть, — прошептал он.

Уверенной походкой Парис ушёл во тьму.

— Он найдёт свою смерть, — ухмыльнулся Аид, посмотрев Гектору в глаза.

— Что заслужил, — троянец выдержал взгляд бога. — Я не хочу никогда более ни встречаться с ним, ни даже слышать о нём.

— И не увидишь, — кивнул повелитель царства мёртвых.

Из-за угла появилась дюжина греческих воинов с факелами под предводительством коварного Синона, лжи которого о гигантском деревянном коне поверили троянцы.

— Вот этот негодяй, напавший на солдат Диомеда! — заорал грек, тыча пальцем в Гектора. — Убейте выродка!

— Давай ты тут пока сам, — произнёс Аид. — Защищай жену и сына.

— А ты, повелитель?

— Я чувствую, что брат приближается. Негоже смертным слушать наши беседы. Я на некоторое время перенесусь в божественный мир.

Аид рассыпался в пепел и через мгновение уже очутился на равнине, поросшей высокой зелёной травой. Пространство убегало в бесконечность, небо сияло синевой, дул едва заметный ветерок.

Две молнии ударили в землю прямо перед его ногами. Зевс медленно спускался к нему на белом облаке.

Но повелитель тьмы только вопросительно поднял брови.

— Здравствуй, братец. Послушай, оставь меня в покое. Иди, предавайся новым любовным интрижкам, соблазняй женщин, стравливай мужчин. Тешь самолюбие так, как тебе хочется. Только меня не трогай! Мои действия никак не повлияют на судьбу Трои... Пусть человечество запишет её историю такой, как тебе это угодно.

— Ты ни на что и не можешь повлиять! — заорал Зевс. — Ничтожество! Как ты вообще посмел выбраться из своего мира?

— Я и так достаточно редко из него выбираюсь. И вообще мне не ясна причина твоей злобы. Вы десять лет поощряли троянскую заварушку, управляя смертными, как марионетками. Сами сражались с разных сторон, принимая обличия воинов... А мне, значит, нельзя даже разок сделать по-своему. Твою любимую дочурку, кстати, я даже пальцем не тронул, только сломал одну из её игрушек.

— Да всё твое поведение недостойно статуса бога! — прогремел Зевс.

— Какие мы боги, брат? — мрачно вопросил Аид. — Так, кучка существ, более совершенных чем люди, одержимых гордыней и раздираемых страстями. В этот мир настоящий бог ещё не пришёл...

— Что ты такое несёшь?! — вскричал Зевс. — Я – великий громовержец, победитель титанов, убийца Тифона... Кстати, тебя я самолично вытащил из чрева нашего отца, сразив его. Иначе мучился бы ты там до сих пор.

— Вот я и говорю, что мы ничем не отличаемся от обычных героев. Только сил побольше и бессмертие... Супергерои, я бы сказал. А насчёт моего спасения. Я никогда не забываю об этом, брат, но ты сражался тогда за свою власть. Наша сила тебе тоже пригодилась в итоге. Не отрицай. Всё слишком очевидно. Моё поведение это не вызов тебе. Я твой верный и любящий брат.

— Почему тебе так интересна судьба этого троянца и его родных? — произнёс Зевс уже спокойнее.

— Мне тоже бывает скучно. Не ищи везде заговоров. Я просто решил сделать так, чтобы хоть что-то в этом мире стало немножко справедливее. И мой выбор пал на Гектора. Он был достойным воином и человеком, отнюдь не обласканным божественной любовью, в отличие от греческих героев.

— Ладно, — буркнул Зевс. — Забирай этого троянца и сгинь в свой убогий мирок!

Он небрежно махнул рукой и вознёсся на облаке в синеву небес.

— Но помни брат, в моём мире народу значительно больше, чем у тебя живых людей! — тихо хохотнул Аид. — А через тысячи лет мне станут подвластны такие орды душ, что и сосчитать будет сложно. Хронос – мой верный союзник.

Аид постоял немного в одиночестве и растворился во тьме, вспомнив, что обещал Гектору... А он был редким олимпийцем всегда сдерживавшим обещания.

 

***

Синон вновь отлетел на пару несколько метров после очередного пинка Гектора. Все сопровождавшие его солдаты уже валялись вокруг, жестоко изрубленные. Только сейчас Синон понял, с кем столкнулся. И ему стало очень страшно.

— Бери меч, трусливая тварь! — рявкнул троянец. — Я не уподоблюсь поганым грекам, убивающим в ночи спящих и безоружных.

— О, давно ли великий воин Гектор стал таким храбрецом? — истерично хихикнул грек. — Я помню, как ты кругами бегал от Ахиллеса. Кажется, что даже мокрый след оставался за тобой!

— Поганый пёс! Я отрежу тебе язык!

— Тяжело принять правду, троянец. Это сейчас ты смел, когда волею богов возвращён к жизни и бессмертен, — Синон шепелявил из-за выбитых зубов и плевался кровью, но голос его был дерзок и зол.

— А ваш хвалёный Ахилл разве не был неуязвим? — ухмыльнулся Гектор. — Я трижды должен был его пронзить, но неведомая сила отводила клинок в сторону. — Благо, что мой дурной брат всё-таки всадил ему стрелу в пятку. Позорная смерть...

— Он, между прочим, сразил самого эфиопского царя Мемнона, мать которого также была богиней! — возразил Синон. — Греческий герой всегда таким остаётся, не то что жалкое троянское отродье...

— Пока Ахилл и Мемнон рубились три дня и три ночи их матери наперебой ублажали и уговаривали моего братца, — прервал его ледяной голос, в котором явно слышалась усмешка. — И Ахиллова мать просто больше Зевсу понравилась... Вот и главная причина его победы.

Увидев перед собой окружённого хлопьями пепла бога подземного мира, Синон в ужасе отпрянул к стене. Дар речи покинул говорливого грека.

— Уходим, Гектор! Пора, — мрачно произнёс Аид. — Но троянец повиновался не сразу. Только после резкого свиста своего нового повелителя он вздохнул, кивнул жене с сыном и побрёл вслед за богом в раскрывшееся прямо посреди улицы окно мрака.

Синон ошарашенно смотрел, как мрак рассеялся. Потом грек метнулся к ближайшему разграбленному дому, споткнулся о трупы его недавних хозяев, но падая успел заметить недопитую бутыль вина в углу. На четвереньках он добрался к ней, с наслаждением вылакал остатки до дна, после чего залез под стол, где и прохрапел до полудня следующего дня, пока не был разбужен подзатыльником Одиссея, долго искавшим своего дальнего родственника.

***

 

Вдоль берегов Стикса то и дело вспыхивали языки сине-зелёного пламени. Небесная твердь нависала над миром тьмы чёрной пеленой. Скрипучая лодка уже причалила к берегу.

— Мне страшно, любимый, — прошептала Андромаха. — И здесь так холодно, хотя столько огня кругом.

Аид тяжело вздохнул и передал Гектору мягкий бархатный плащ чёрного цвета.

— Накрой их сам...

Герой кивнул, взял плащ, обнял жену, сына и они трое закутались в мрачное покрывало. Сразу прошёл страх, исчез холод. Боли они не почувствовали. Все вместе взошли на борт невзрачного древнего судна.

— Правь сразу к Елисейским полям, Харон, — тихо произнёс Аид. — Я открою врата.

— Особый рейс, хозяин, — прошипел перевозчик. — Великая честь им оказана...

Лодка скользила по неподвижной тёмной воде. Вдалеке раздалось рычание и гавканье.

— Собачка лает, — прошептал малыш. — Мама, собачка лает.

Цербер, весело поскуливая, встретил хозяина, дружелюбно виляя своим страшным хвостом. В это мгновение он казался просто огромной необычной собакой. Повинуясь мыслям властителя огромные створки врат распахнулись, открыв яркий, но всё же какой-то блёклый мир.

— Добро пожаловать на Елисейские поля! — громко произнёс Аид. — Я не могу дать людям счастье... Никто из богов не может. Но вечный покой – это по моей части.

Гектор с женой и маленьким сыном пошли к своему новому домику. Ставни на окнах были отворены, стёкла переливались разными оттенками. А вокруг росли оливковые деревья и откуда-то сверху доносилась грустная, но прекрасная музыка.