Жить мне оставалось несколько часов. Если, конечно, махнуть рукой на эту самую жизнь, прислониться к шершавой кирпичной стене и простоять так в тенёчке до полудня. Покинуть бренный мир под аккомпанемент грохочущих рогатых монстров в алой броне. Трамваев, то есть. В поэзию потянуло. А что делать, если ещё вчера я засыпал вполне счастливым теневиком, а проснулся не пойми где брошенным сиротой?

Теневику же как: без хозяина-то совсем нельзя. Это я сейчас могу в тени домов отдыхать, а в полдень, если не найду того, кто частичкой тепла поделится, то ждут меня смерть и забвение. Но только я не паразит какой, мне же со стороны, из тени-то, всегда виднее: может, яма на дороге или лихач из-за угла вылетел. Увижу – и скорей хозяину расскажу, а тот решит, что внутренний голос, интуиция. Не всегда нас, правда, слушают, но вот последняя хозяйка моя была исключением. Новую-то найти нетрудно, но смышлёную такую – поди сыщи!

И куда только она подевалась? Почему я на улице оказался? Одни вопросы. И не было ведь вчера ничего необычного: свет в доме погас, я сразу уснул, а очнулся... Далековато от дома-то. Нет, рано хозяина менять, сначала надо во всём разобраться.

Так я решил и, прыгнув в тень трамвая, покатил обратно к дому. Вообще, я по городу кататься люблю, и погода была хорошая – весенняя, с солнышком, листочками, птичками, но вот эта поездка мне не понравилась. Одиноко, и всю дорогу нехорошее такое предчувствие было, словно солнечный зайчик на макушке плясал.

И точно: как пожарная машина навстречу пронеслась, понял я, что не только хозяйки, но и дома лишился. Сгорел он вместе с садом и террасой – одни головёшки остались. Спрыгнул я под дерево у дороги и крепко задумался, как с горем таким быть. Получается, хозяйка-то моя в беду попала. Ох, и крепко попала! Но в доме её точно не было, иначе я бы от огня проснулся. Только вот делать чего? Народ вокруг толпится, а тени у всех пустые, даже поговорить не с кем.

– Вы гляньте, кто воротился! – раздалось вдруг у меня под... снизу то есть. – Уж кого-кого, а тебя, теневик, я не ждал.

Тоненький был голосок, детский. Огляделся я – никого. Только кот наш, Кузька, рядом сидит – деловой такой, чёрной шерстью на солнце поблёскивает.

– Ну чего вылупился? Алёна где? Жива хоть? Как эти гады тебя от неё отодрали?

Тут я подумал, что полдень-то близится и я потихоньку дурею. Алёной хозяйку мою зовут. То есть звали... то есть зовут, но не хозяйку... то есть... Нет, точно дурею.

– Какие гады? Как ты, кто... – вопросы сами собой посыпались, и вдруг дошло: – Домовой!

– Ну наконец-то. Два года под одной крышей... – Кузя посмотрел на пожарище и совсем не по-кошачьи вздохнул. – Врасплох меня застали, басурмане.

– Да кто застал? Что случилось-то?

– О! А ты, я смотрю, всё проспал. Эльфы! Я перед Алёной виноват, каюсь, не защитил, но кто ж знал? Детей у неё нет, да и даль такая! Чего их вообще принесло?

События потихоньку прояснялись, но не так быстро, как мне хотелось.

– Эльфы? Британские?

– Да кто ж их раберёт? Точно не средиземские! Трое их было. Один Алёну унёс, с двумя я сошёлся. И вот: лес рубят, щепки... Ну ты понял.

Понял, теперь всё понял. Эльфы хозяйку похитили, а меня не сразу, видать, заметили – не до того было. По пути нас разделили или, может, на месте уже?

– Слушай, а в Слободе ничего странного в последнее время не происходило? Не слышал?

Кузя оглядел меня с ног... ну то есть, что он там видит, голову на бок склонил и как-то настороженно так спросил:

– А что?

– Я там очнулся – за старой водокачкой.

– Ну было кое-что: дом там недавно расселили, спешно очень. Много наших горевало – не любим жильё менять.

– А хозяев?

Глаза у Кузи стали вдруг зелёными: злой такой, ядовитой зеленью разгорелись.

– Думаешь, там Алёна? Может быть, но... – взгляд домового снова потух, упёрся в землю. – Что толку? С подготовкой, в своём доме, я бы мог ещё отпор дать, а за чужим порогом какой с меня воин? Нет, теневик, выбирай хозяина, не жди чуда. Вон их сколько! Тебе легче, да и я не пропаду: строек нынче много.

И ведь не поспоришь. Сам не знаю, чего меня на подвиги потянуло. Не впервой ведь новую тень искать. Просто... Смышлёная моя хозяйка, я уже говорил. Легко с ней и радостно, что труд твой впустую не пропадает.

– Ну хоть посмотреть-то мы можем? До полудня ещё далеко, а тебе и вовсе торопиться некуда.

Кузя ещё помолчал немного, но больше так – для виду. Алёна и ему хорошей хозяйкой была, молоком и сметаной никогда не обделяла.

– Ладно, уговорил! – подскочил домовой на все четыре лапы. – Прыгай ко мне в тень, поторопимся.

Я, признаться, думал, что дольше будет, чем на трамвае, даже предложить хотел зайцами проехаться, но Кузя такими закоулками рванул, о которых я и не слышал, а расскажи кто – не поверил бы. Да ещё бежал так резво, что и гепард какой обзавидовался бы. Солнце и пары шажков в горку сделать не успело, а мы уже на месте были.

Дом стоял пустой, безжизненный: ни света, ни тени. Трёхэтажка кирпичная – такие ещё при царе Горохе строили. Может, правда совпадение? Просто время её пришло. Но, едва мы прокрались в подъезд, как Кузя сразу заявил:

– Здесь они – точно здесь, и Алёна тоже. Ждут чего-то, значит. Надо бы... – снова домовой осёкся, поник, словно птица без крыльев. – Ну вот проверили, и что теперь? Говорю же...

– А эльфы хозяевами считаются?

– Чего?! – Кузя вдруг так разозлился, что меня из тени чуть не выкинуло.

– Да погоди ты! Раз они тут спят, едят и прочее, то полноценными жильцами считаются, верно ведь? А если есть жильцы какие, то и домовой заехать может.

Кузя успокоился, сел, навострил уши.

– Рассказывай толком, чего удумал, не трави душу.

Жалко, что не умею я ни смеяться, ни плакать. Вот сейчас, например, я бы с удовольствием улыбнулся: злорадно так или заговорщицки.

– Не волнуйся, тебе понравится.

***

Очень удачно вышло, что солнце прямо в лестничные окна светило, до нужной квартиры я и без Кузи по теням добрался. Эльфы дверь не запирали, а зачем им? Бродячий теневик и побитый домовой явятся? Напугали, как же – да пусть приходят! Вот я и пришёл. Проскользнул в щель – и в комнату, только осторожно, чтобы не заметили.

Хозяйка на стуле сидела. Не связанная, нет. В платье атласном, ярко-синем – дорогое, видать. Нельзя в таких нога на ногу сидеть да ещё с руками на груди перекрещенными – помнётся же. Хозяйка у меня и так красавица, а уж в платье этом – сразу в королевы. Только взгляд у неё сейчас был... дикий такой, как у волчицы.

– Долго ещё?

Это она у похитителей своих спросила. Точно, трое их было. Тот, что на окне сидел, в ответ простонал и затылком о стекло стукнулся. Второй, который на дырявом диване лежал, такой же точно подушкой накрылся. А стоявший у хозяйки за спиной просто выругался по-иностранному. Был он худой, ростом с семиклассника, белокурый – ангелок, да и только.

– Сам ты пустозвон, понял? Уже три часа прошло. Если ждать ещё столько же, то наколдуй мне джинсы и футболку вместо этой тряпки. И кроссовки! Я босиком по этому гадюшнику ходить не собираюсь!

– Будь моя воля, я бы и волосы назад перекрасил – не идёт тебе чёрный цвет.

Эльф потянулся к волосам хозяйки, но Алёна коротко глянула через плечо, и тот отдёрнул руку, будто до волдырей обжёгся.

– Только тронь – без глаз оставлю!

Эльф рассмеялся, но кисло так, наигранно.

– Элайн, Элайн... В кого ты превратилась?

– В кого вы меня превратили. Теперь не жалуйтесь. А мне и без вас хорошо было.

Лицо эльфа расплылось в белозубой улыбке – гаденькой такой, если честно.

– Я не из вашей лиги, чему временами бесконечно рад. Но в подменыши за просто так никого не ссылают. Думаю, ты заигралась и поплатилась. А как подросла, испугалась – и давай от нас по всему свету бегать. И вот гляди, где мы по твоей милости оказались! Ты променяла зелёные холмы и морозные туманы на... это! – Эльф с пренебрежением обвёл комнату руками – зря старался, Алёна на него даже не взглянула. – Это же настоящая клоака!

Эльф ещё сам не знал, насколько был прав. Только он договорил, как вдруг загудели трубы в ванной, клацнуло что-то и...

– Фу! – Первым эльф из кухни почувствовал. – Какая гадость! Откуда такая вонь?

Хозяйка тоже нос сморщила, но с похитителями не сравнишь: тех словно ядом напоили – так лица прокисли.

– Из канализации, конечно. А чего вы хотели, олухи? Дом старый совсем, и жильцов теперь нет. Никто воду не смывает, вот и накопилось.

Эльфы в ответ опять на тарабарский перешли, и двое в ванную ринулись, третий тоже до двери дошёл, но внутрь заходить не решился. Ну да ладно – главное-то, что отвлеклись все, а я назад в родную тень заскочил.

– Вот значит как! Я думаю, смышлёная просто, а она и не человек совсем!

Хозяйка от моих слов чуть стул не опрокинула – хорошо, не заметил никто.

– Теневик... – прошептала она чуть слышно.

– Он самый. А тебя теперь как звать? Госпожой, может? Или леди?

– Алёна я. Была и есть. Зря вернулся – уходи, не то заметят.

Надо же: ей бы о себе думать, а она обо мне беспокоится. Приятно, что сказать, но только не стану же я ей всё объяснять да пересказывать.

– Молчи. Готовься.

Сказано – сделано. Хозяйка сразу подобралась, напряглась. И даже не вздрогнула, когда загрохотало в ванной, лопнули трубы, завизжали эльфы – проточная вода для них хуже кипятка.

– Давай!

Алёна сорвалась с места. Эльф даже обернуться не успел, когда она его к дружкам в ванную втолкнула и дверь захлопнула.

– Берегись! – это снова я крикнул, чтобы старый шкаф, что в прихожей стоял, хозяйку не зашиб, а точнёхонько под дверь упал.

Тут и Кузя выскочил.

– Ходу!

Да, знатно он поозорничал, ничего не скажешь. Если и удивилась Алёна, что кот её тоже здесь, да ещё и разговаривает, то виду не подала. Выбежала на лестницу – и вниз по ступенькам. Я уж подумал, вырвались! Один всего пролёт остался, когда...

Нет, ни взрывов, ни фейерверков каких. Просто в подъезд зашёл... нечеловек. Это бы всякий понял, кто умеет Луну от Солнца отличать. Статный, синеглазый, белокурые волосы до плеч и кожа такая белая, что будто светится. Так мало этого – ещё и костюм на нём белоснежный, серебром расшитый, только чудной какой-то, и алая роза из нагрудного кармана выглядывает – в таком костюме по балам ходить, а не по подъездам.

Хозяйка, как франта этого увидела, попятилась, спиной к стене прижалась, а будь её воля, кажется, насквозь бы прошла.

– Кто это? – спросил я.

– Флориан. Принц.

Так вот кого эльфы ждали-то! Накрылся наш побег – медным тазом.

– Милая кузина! Наконец-то мы встретились.

Сказать по правде, не похоже было, что принц что-то недоброе замыслил. Улыбался вроде искренне, руки раскинул для объятий, когда навстречу пошёл. Но только Кузя ему всё равно дорогу перекрыл, спину дугой выгнул, зашипел. Принц замер от неожиданности.

– Какая прелесть. Так ты и правда обжилась тут, домовёнка завела. Только что с него взять – за порогом? – сказал и рукой махнул – Кузя сразу на бок и завалился. – Вот, поспит немного.

– Не подходи! – крикнула вдруг Алёна. – В окно выпрыгну!

Тут мы с принцем одновременно на окошко покосились: узкое, грязное, в деревянной раме. Падать невысоко, но...

– Что ещё за глупости? – удивился принц. – Поранишься же. С чего тебе...

Договорить ему не дали. С грохотом и криками давешние эльфы выбрались из ловушки и бросились в погоню. Вот от кого добра ждать не приходилось: мокрые, помятые, разъярённые – совсем уже не ангелы. Но стоило им принца увидать, сразу замерли и в поклонах пополам сложились. Подхалимы.

– Вы что тут устроили? Я же велел: ласково, по-доброму.

– Мы так и сделали, ваше высочество, то есть хотели, но домовой первым начал! А потом...

– Ничего доверить нельзя, – со вздохом заключил принц, взмахнул рукой и подручные его исчезли. – Ты из-за них что ли, такая неприветливая?

Хозяйка в ответ всего одно слово бросила:

– Предатель.

– Ах, сестрица, неужели ты до сих пор дуешься? Или боишься? Может, потому и бегала, словно от всей Дикой Охоты?

– Нет, только потому, что не вернусь назад... братец. Хватит с меня вашей лживой семейки.

– Нашей лживой семейки. Ты одна из нас. Пока.

Какой милый семейный разговор начался – слушал бы и слушал, но только некогда мне было. Через окно, конечно, не сбежать, и принц так встал, что ни проехать ни пройти, но наверху-то теперь пусто. Вода, наверное, всё также бежит, да и железо в ванной найдётся. Стоп, а моей хозяйке железо не навредит?

– Чего ты там мечешься, теневик? Глазам больно.

Не нашёлся я с ответом – забыл, что принц-то меня и видит, и слышит.

– Я не вернусь.

– Да слышал, слышал.

Принц снова взмахнул рукой – и перед Алёной вдруг подставка такая появилась – как у дирижёра на концерте, а на ней листок бумаги, чернильница и... перо, гусиное вроде.

Хозяйка моя глазами похлопал от удивления, потом подошла, стала читать.

– Я, Элайн Ши, сим подтверждаю, что отказываюсь от места при Благом дворе, а также и от вечной молодости, положенных мне по возвращению из ссылки. Указанное я отдаю в дар Эллисон Криг и обязуюсь никогда не оспаривать своё решение. Взамен...

Тут записка обрывалась. Я, если честно, ничего не понял, но оно и не для меня ведь писалось.

– Эллисон Криг? – повторила хозяйка. – Так ведь ту девочку звали, на которую меня подменили.

– Верно. И она до сих пор живёт при Дворе изгоем – по твоей милости.

– Бедняжка. Красивая, наверное? Раз ты лично судьбу её устраивать явился. И одет так шикарно – может, женится кто?

Как ни крепился принц, а предательский румянец его щёки залил, лучше любых слов всё объяснил.

– Подписывать будешь или нет?

Хозяйка медленно взяла перо, покрутила в пальцах.

– Неприкосновенность: для меня, моих детей, их детей и всех родов, что будут со мной связаны кровью.

– Разумеется. – На листке проступили новые строчки – всё в точности, как хозяйка сказала. – Что ещё?

– Дом – не хуже того, что эти дураки спалили, с садом и беседкой.

Ещё пара строчек добавилась. Хозяйка перечитала договор, кивнула и вывела внизу свою подпись – жуть как на бабочку похожую. Принц аж поперхнулся.

– И всё?! Ты же что угодно могла просить – за такую цену! И я бы сделал, правильно ты всё поняла.

– Раньше справлялась и теперь обойдусь.

– Да что вы за народ такой – люди? Вот и Элли твердит, что ничего ей не нужно, кроме... – Принц махнул рукой, подставка исчезла, да и сам он начал таять в воздухе. – Прощай, сестрица, и, как тут говорят, не поминай лихом.

– Стой! Кроссовки-то забыла! – спохватился я под конец.

Принц хмыкнул, щёлкнул пальцами и пропал совсем.

– Ой! – хозяйка приподняла платье, посмотрела на пару белых новеньких кроссовок, что появились на ногах. – И что бы я без тебя делала?

Я от гордости чуть лопнул, хоть и не знаю, могу ли. Алёна подобрала спящего Кузю, и все вместе мы вышли во двор. До полудня осталось всего ничего.

– Простите! – окликнул нас, то есть Алёну, конечно, какой-то мужчина в синем костюме. – Алёна Шикова, это вы?

– Да, – ответила хозяйка осторожно, я тоже начал пути для бегства намечать, но не понадобилось это.

– Я нотариус. У меня тут дарственная на ваше имя...

***

Не обманули эльфы – с домом-то. Хороший такой хозяйке подарили, добротный. Два этажа, из бруса. А сад – так просто загляденье: цветы, ягоды, фрукты – я и половины названий ещё не выучил. Снова зажили мы втроём и даже лучше прежнего: никаких секретов между нами не осталось, только дружба и взаимопонимание. Так хозяйка сказала, когда открыла нам, за что её подменышем сделали. Неприятная история. Правильно Алёна с нас честное слово взяла, что никому не расскажем. Особенно с Кузи – очень уж болтливым он оказался. Хотя и деятельным тоже.

Оно же как: домовому, чей дом однажды сожгли, про всякие там неприкосновенности говорить бесполезно. Да и на эльфах свет клином не сошёлся – другой нечисти хватает. В общем, не дом у нас теперь, а крепость, только рва не хватает, но за ним дело не встанет, если что. Хозяйка за это на Кузю ворчит иногда, но нет-нет да помогает, а тот взамен ухажёров её терпит. Последний так вообще зачастил – с цветами, коробочками всякими. Ничего такой мужчина: опрятный, головастый. Если дело совсем на лад пойдёт, я ему тоже теневика найду. Во-первых, мне веселее будет, а во-вторых, с нами как-то надёжнее.