Эриус поднял меч, держа его остриём к земле и, издав громкий выкрик, обрушил его изо всех сил. Клинок прошёл меж рёбер его коня, лежащего на траве. Хейрод дёрнулся, издал короткое ржание, но тут же умолк и перестал двигаться. Он испустил ещё один тяжёлый вздох, прежде чем закрыть глаза и навсегда отрешиться от этого мира.

Рыцарь вытащил меч, вытер его полой плаща и бросил на землю. Потом сел рядом с трупом коня на траве и заплакал. С полчаса он просидел, сотрясаясь в рыданиях и теребя чёрную гриву Хейрода. Наконец, Эриус встал и стащил с коня седельные сумки и стал разбирать их. Он вытащил из них всё, с чем смог бы расстаться, а самое необходимое сложил в одну.

Эриус встал на одно колено, наклонил голову, приложил запястья к вискам, а ладони сложил лодочками над макушкой, делая символическую чашу. Через эту чашу, предполагалось, к нему должны были снизойти мудрость и благословение свыше, подобно воде или вину, наполняющему кубок. Приняв ритуальную позу, Эриус вознёс молитву богу-отцу Соггорту. Потом встал и взвалил на плечи сумку.

Бросив последний короткий взгляд на коня, Эриус двинулся в путь.

Шёл восемнадцатый день, как он оказался в Логране, этой непостижимой для него стране, где широкие степи пересекали горные гряды и дули холодные ветры, идущие с ближайшего моря. И третий месяц, как он вышел из дома в далёком Арахне. Он потерял в пути всех дорогих ему товарищей, что решились на этот поход. Точнее, которым было приказано. А теперь лишился и коня, служившего ему много лет и ставшего почти братом. Да и сам он, Эриус, был уже чуть ли не при смерти, измождённый долгим путём и ослабленный простудой, а может быть и лихорадкой. Он тяжело дышал, его трясло от озноба, а по лицу струился пот. Эриус даже боялся представить, каков его вид со стороны. Вероятно, он был немногим краше вылезшего из могилы упыря.

«Но, ничего! – утешал он себя. – Храм уже близко. Ещё немного и всё закончится».

Началось всё с того, что его господин Ардагаст IV, король Арахна, человек семидесяти лет, свалился больной и начал умирать. До сих пор светлейший пребывал в относительном здравии и даже относительно неплохо выглядел для своих лет. Тому поспособствовали усилия многочисленных придворных целителей. Да и сам король постарался за жизнь, будучи премного строгим к себе и избегая любых излишеств. По королевским меркам Ардагаст, можно сказать, вёл аскетичный образ жизни. Так что не удивительно было, что королю удалось прожить так долго. Хотя большинство мужчин Арахна и не мечтали дотянуть хотя бы до пятидесяти лет. Простолюдины умирали в среднем в возрасте в два раза моложе, чем нынешний год стукнуло его величеству.

Но и королям не миновать смерти, а потому и время Ардагаста стало подходить. Всё искусство врачевателей изжило себя, никто из них больше не знал, как ещё можно продлить жизнь светлейшему. Они уже задействовали все какие имелись микстуры и отвары, непрерывно проводили процедуры и дежурили по очереди у его покоев. А в столичном храме отца Соггорта начали служить непрерывную мессу за здоровье короля. И всё равно тому становилось хуже. Сначала просто появилась одышка и стало тяжело ходить. А спустя ещё несколько месяцев Ардагаст и вовсе слёг.

Тогда-то и стало понятно, что королю поможет лишь нечто особенное и невероятное. Нечто магическое. И достать ему это магическое могли лишь его самые верные и самые умелые солдаты.

Эриус был паладином Круга Двенадцати, одного из древнейших и благороднейших орденов. Его рыцари служили правителям Архана уже семь веков. Сам Эриус был принят в орден десять лет назад, после смерти своего отца. В Круг Двенадцати не брали людей с улицы и вакантное место появлялось лишь тогда, когда кто-то из его членов либо погибал, как было чаще всего, либо отходил на пенсию, что случалось гораздо реже. И за редким исключением, эти места занимали сыновья, братья или племянники старых паладинов. Не был исключением и Эриус. Но, хотя родственные связи и помогли, ему всё равно пришлось пройти жёсткие испытания, потому что на освободившееся место претендовали с две дюжины не менее благородных детин. Выдержать их Эриусу удалось лишь благодаря тому, что отец натаскивал его с малых лет. Он не видел для Эриуса другой дороги, кроме как занять его место в Круге Двенадцати.

Когда Эриус стал паладином, ему было двадцать два. За время службы он выполнил много миссий для короля как в одиночку, так и с братьями. Круг Двенадцати выполнял особо важные и политически значимые поручения короля. Паладины подрывали восстания в отдалённых провинциях, уничтожая их лидеров; вылавливали особо опасных и прославившихся бандитов; истребляли чудовищ на королевской земле; совершали политические убийства в других королевствах. Круг Двенадцати редко подводил корону. За проваленное задание паладина ждало суровое наказание. Его исключали из круга, лишали всех титулов и изгоняли из страны. Его семье разрешали остаться, но у них отбирали всё, что паладин успел нажить за годы службы. Но и награда за службу была высокой. Эриус имел собственный замок и получал огромное жалованье. Семьи у него ещё не было, но он планировал в скором времени обзавестись ей. Пока же он наслаждался обществом открытых для лёгкой интрижки леди да куртизанок. И своих братьев.

Больше чем с другими Эриус сроднился с одним из них – Гириасом. Тот был самым близким ему из отряда по возрасту – всего на два года старше. Высокий, черноволосый, с голубыми глазами Гириас был видным мужчиной, но не слишком знатного рода. Его отец был мелким графом в соседнем королевстве, и для него попадание в Круг Двенадцати было ещё большей честью, чем для Эриуса. Его приняли на несколько месяцев раньше, и оба они были самыми молодыми в Круге. Они вместе тренировались в фехтовании и очень скоро стали любовниками.

Телесные отношения между братьями Круга вовсе не порицались, а даже наоборот поощрялись. Считалось, что это лишь способствует сплочённому духу рыцарей и делает их не просто отрядом, но единой силой. И действительно, Эриус и Гириас понимали друг друга с полуслова и в бою действовали будто две руки одного воина. Конечно, если бы они женились, им пришлось бы прервать ночные свидания. По крайней мере, когда они были бы не в походе.

И вот, уже совсем занемогший король созвал своих паладинов, чтобы дать им новое задание – спасти ему жизнь.

– Знахари говорят, – сказал Ардагаст. – Что осталась лишь одна вещь, способная продлить мне жизнь и может даже вернуть отчасти здоровье. Вещь эта называется камень Азары и хранится в каком-то храме в очень далёкой стране. Принесите мне его. Доктора говорят, что у меня ещё есть несколько месяцев. Вы успеете, если выдвинетесь немедля. Достать камень не будет трудно, я полагаю. Ларгас говорит, его охраняет дюжина или чуть больше жриц. Идите к нему, он расскажет вам подробности. И собирайтесь поскорее в дорогу.

Ларгас был старший знахарь и заодно библиотекарь. О всяких магических штучках он знал больше кого бы то ни было, хотя сам магией не владел. Он рассказал паладинам про Храм Всех Вод в Логране, где живут жрицы богини Азары. Камень Азары, по его словам, был даром самой богини. Он мог не только исцелять, но и наделял человека невиданной мудростью и способностью видеть потусторонние вещи.

Двенадцать всадников запрягли своих любимых и верных коней и двинулись в путь уже на следующий день и ехали так быстро, как могли. Уже спустя седмицу рыцари пересекли границу Архана. Они проскакали прерии и степи Марайи, перевалили через горную гряду, переплыли пролив Ветров, разделяющий два континента, прошли через джунгли Мохара и пустыню Ара после чего снова оказались в степях и переступили границу страны Логран. И, хотя этот путь не был лёгким, он дался им куда проще, чем можно было ожидать. У них всегда были запасы еды и воды, данных королём денег хватило бы и на десять таких путешествий, погода им благоприятствовала и даже не попадались на пути ни хищные твари, ни разбойники. Впрочем, последние, скорее всего, предпочитали держаться подальше от Круга Двенадцати из-за его славы. Всё было хорошо.

Беды начались, лишь когда рыцари ступили на земли Лограна, когда им казалось, что самая трудная часть пути уже позади. Первой стала погода. Хотя был конец лета, время, которое должно быть тёплым и сухим, их начали преследовать дожди, а временами даже стал выпадать мокрый снег. Бушевал холодный ветер, который неизменно дул в лицо рыцарям. Неготовые к такой суровой погоде и не имеющие достаточно тёплых вещей, паладины все до единого простыли. Да и некоторые из лошадей захворали. Из-за усталости, бессилия и ветра, их процессия замедлилась, будто увязла в снегу. Если до этого они проходили десять – пятнадцать лиг в день, то теперь им едва удавалось выжать семь – восемь. На третий день их пребывания в Логране на рыцарей напала стая волков. Они отбились без потерь, но некоторые были ранены, хоть и несильно.

– Похоже, будто сама земля восстала против нас, – как-то сказал ему ночью Гириас, когда они лежали, обнявшись в палатке и готовились ко сну.

Во всех походах Эриус и Гириас спали вместе. Остальные братья были прекрасно осведомлены об их близости. Тем более что похожие отношения имели ещё двое в отряде. Хотя Ноэль с Риксом были не так привязаны друг к другу, они тоже в походе ложились вместе. Да и остальные не отказывали себе в любовных связях, хотя те были случайными и кратковременными. Лишь Аргус, их командир, воздерживался. Но Эриус полагал, что это лишь оттого, что тот был уже в годах и пережил многих своих братьев. В одном походе на его веку Круг потерял сразу пятерых. После него-то Аргус и занял главный пост в ордене. Это был мужчина пятидесяти лет, уже весь седой, хотя по-прежнему здоровый и сильный. Он говорил, что этот поход станет его последней службой королю. Он намеревался, вернувшись, просить освобождения от службы и пенсию паладина, на что по уставу имел полное право. Он говорил, что отправится со своей леди-женой Верией куда-нибудь на окраину Архана, где они купят поместье у озера и будут выращивать розы.

– А ведь в обычных обстоятельствах мы раскидали бы этих волчар на раз-два, – продолжал Гириас. – Думаешь, жрицы храма узнали, что мы идём и сотворили какое-то колдовство против нас?

– Если так, – сказал Эриус. – То им следовало бы стараться лучше. Они ведь не думают, что такие пустяки заставят нас развернуться?

Про жриц Храма Ларгас их предостерегал особо. Хотя это было и без нужды, потому что рыцари и так были наслышаны о них. Жрицы Азары по всему миру имели славу могучих колдуний, что способны на страшные чары. Легенды приписывали им самые разные способности, зачастую противоречащие одна другой. То ли они могли управлять погодой и наслать грозу, то ли имели власть над хищным зверьём, змеями и птицами, то ли сами способны были обернуться птицами сирин, напасть ночью, обрушившись с неба и растерзать человека насмерть. Но все эти легенды сводились к одному – жрицы Азары злые и опасные, и лучше не иметь их среди врагов.

– Конечно, нет, – продолжал Гириас. – Но, возможно, они хотели бы нас ослабить.

– Ты слишком тревожишься из-за этого, мой милый Гириас. Сам посуди – не мог же поход пройти совсем уж без трудностей.

Для паладинов Круга Двенадцати подобные неурядицы и впрямь были пустяками. Им приходилось сталкиваться с куда более жестокими лишениями. Но тогда Эриус не знал, что испытания лишь начинаются. Теперь он вспоминал это и жалел, что не прислушался к словам сердечного друга. А впрочем, чтобы он сделал, знай тогда, что их ждёт? Ведь не повернул бы он назад. Как и остальные братья. Рыцари Круга не могли вернуться домой, не исполнив поручение короля. Они должны были либо достать ему желаемое, либо погибнуть. Нет, конечно они бы не вернулись, думал Эриус. Но, знай он о предстоящем, он бы сильнее тогда обнимал Гириаса и постарался крепче запечатлеть в памяти его облик.

А теперь он шёл один и мог лишь вспоминать своего дорогого друга и остальных братьев. Храм был близко, но Эриус остался один и был слаб. Он понимал, что, скорее всего, он тоже сложит голову, пытаясь достать королю камень Азары. Но всё ещё не мог повернуть назад. Он лишь надеялся, что ему удастся хотя бы узреть Храм Всех Вод.

На следующий день после нападения волков рыцари пришли в Итлиен, первый логранский город на их пути. Там они отдохнули один день и пополнили припасы. Хоть и с трудом, но им удалось найти человека, который говорил на ларте – единственном, кроме арханского, языке, который они знали. Это был старец, смотритель городской библиотеки. Они расспросили его о Храме Всех Вод.

– И зачем вам, двенадцати могучим рыцарям, понадобилось идти туда? – спросил старик.

– Мы паломники, – сказал Аргус. – Ищем мудрости и благословения богини Азары.

– Ну да, конечно, – усмехнулся библиотекарь. – Не дурите мне голову, господа. Вы хотите взять то, что находится в Храме. Будто бы вы не знаете, что Азара – богиня, не особо жалующая мужчин. Я вам одно скажу – не дурите, а поворачивайте назад. На пути к храму вы не найдёте ничего, кроме погибели. Сами подумайте – если бы камень можно было отобрать у жриц силой, его бы давно уже кто-нибудь унёс из Храма.

– И всё же, мы обязаны попытаться, – отвечал генерал. – Камень нужен нашему королю. И он не желает видеть нас без него.

– И вы готовы умереть ради того, чтобы ваш жадный до жизни старик протянул ещё несколько лет?

– Побольше уважения, я попрошу! – сказал Аргус. – Ты говоришь об августейшем монархе...

– Мне плевать, – отвечал старик. – Здесь у вашего короля нет власти и, если вы мне что-нибудь сделаете, вас вздёрнут уже на рассвете.

Генерал Аргус скривился от злости, но не сдвинулся с места.

– Правление его величества Ардагаста стало золотым временем для нашей земли. К тому же благодаря ему установился мир и дружба на всём нашем континенте. Мы очень благодарны ему и хотим, чтобы он и дальше оставался на троне. Кроме него, некому достойно править королевством.

– Неужели? – старик захихикал, и Эриус почувствовал, как в нём поднимается злость. Он не сомневался, что и его братья готовы вырвать старику его поганый язык. Но никто из них и не думал о том, чтобы причинить библиотекарю вред. Рыцари Круга были обучены управлять своим гневом, иначе никакие они не рыцари а просто берсеркеры. – Что ж, желаю вам удачи. Запретить вам идти к Храму Всех Вод, конечно, никто не может. Да и зачем? Я могу продать вам карту, где хорошо показан маршрут к Храму. И отмечены поселения волколаков. По крайней мере те, что известны.

– Кто такие волколаки?

– Полуразумные прямоходящие волки. Они ростом выше самого высокого богатыря, и гораздо сильнее. Из оружия у них только дубины да палицы. Но они очень опасны. Живут в хижинах небольшими скопищами по всей стране. Часто нападают на путников или даже небольшие деревни. Они, знаете ли, людоеды.

– Почему же вы их не истребите? – спросил Аргус.

– А вы у себя в Архане уже всех хищных зверей истребили?

На том разговор и закончился. На следующий день рыцари продолжили путь и в города больше не заходили. Они взяли у библиотекаря карту и шли по ней. Та и вправду была очень подробной и понятной, хотя надписи и были на логранском.

Их продолжали преследовать ливни и ветра, а временами из леса выскакивали хищники – волки, медведи, рыси. Стали нападать и олени. Рыцари всегда отбивались от зверья без потерь. Но необходимость всё время махать мечом изматывала. Тем более что звери часто нападали по ночам и им приходилось вскакивать с постелей по свисту часового, чтобы отбиваться.

Первым погиб брат Ноэль. Его ранил при очередном нападении волк. Ранил не сильно – лишь расцарапал спину, оставив в ней три длинных кровавых борозды. Но через эту рану Ноэль чем-то заразился. И без того ослабленное, его тело не смогло сопротивляться заразе, и уже на следующий день у рыцаря развилась лихорадка. Как назло, отряд в это время шёл через глухой лес, и поблизости не было ни одного города, где бы они смогли оставить брата на попечение лекаря. Они волокли Ноэля ещё пару дней, но потом он не смог держаться в седле даже при поддержке кого-то из братьев. Повозки у них не было, так что тащить дальше они его не могли. Между тем Ноэлю становилось всё хуже, он весь покраснел и был горячий. Он теперь даже не мог толком есть.

– Мы должны оставить его, – сказал на третий день Аргус.

Сам Ноэль просил бросить его уже накануне. Ему явно в тягость было держаться в седле и осознавать, что он обуза. Из-за него отряд, уже и без того замедленный, едва брёл.

Никто не протестовал, когда командир объявил о том, что они бросят брата. Никто из них также не заявил о желании остаться с умирающим. Даже Рикс, хотя Эриус видел, как напряглось всё его лицо, когда он услышал слова Аргуса. Рыцари Круга никогда не спорили со своим командиром.

Аргус напоил Ноэля отваром сон-травы, запас которой каждый рыцарь носил с собой на случай тяжёлого ранения или попадания в плен. Отвар был ядом, но медленным и щадящим. Он обезболивал и погружал обречённого в глубокий сон, и лишь после этого убивал, отравляя кровь.

После того как Ноэль выпил отвар, братья поочерёдно склонились над ним, чтобы попрощаться, а потом собрались вокруг, приняли ритуальную позу и вознесли молитву Соггорту, моля принять Ноэля в свои небесные чертоги на горе Ор, что на самой границе облаков. Потом все члены отряда, кроме Рикса медленно двинулись в путь. Ему позволили остаться с Ноэлем чуть дольше, после чего он должен был их догнать. Он воссоединился с братьями через пару часов, весь в слезах и с красным лицом. Вопреки всему, что твердили про Круг Двенадцати непосвящённые, рыцарям вовсе не возбранялось плакать. Но они никогда не делали этого в присутствии посторонних – лишь среди своих братьев или в одиночестве. Весь следующий день отряд прошёл в полном молчании. Не только из-за горя, но ещё и из-за того, что рыцари не имели сил говорить.

Путешествие, которое последние дни было крайне тяжёлым, теперь стало ещё и унылым из-за поникшего духа братьев. Гнетущая обстановка давила на Эриуса будто гранитной плитой. Они почти не разговаривали, лишь шли, шли и шли, хотя идти становилось всё тяжелее. Эриус по-прежнему ложился спать вместе с Гириасом, но теперь лишь для того, чтобы они смогли согреть друг друга.

Но самое худшее случилось ещё три дня спустя.

Хотя рыцари всё время сверялись с картой, данной старцем в библиотеке и старались держаться подальше от лагерей волколаков, они всё равно столкнулись с этими то ли людьми, то ли зверями. Те, похоже, долго выслеживали их, потому что напали целой стаей, устроив засаду в деревьях.

Их было примерно две дюжины, и вживую они были ещё страшнее, чем на рисунках, которые им показали в Итлиене. Ростом выше самого высокого из рыцарей на две или три головы и в два раза в шире плечах. Чёрной, белой или смешанной окраски. Одной своей передней лапой волколак, пожалуй, смог бы обхватить голову рыцаря и раздавить её. А когти их могли пробить доспех или кольчугу. Уж не говоря об огромных зубах и мощных челюстях. Каждый из волколаков тащил деревянную дубину с грубо вырезанными шипами.

Схватка была быстрой и кровавой. Звери хоть и были огромными и сильными и превосходили рыцарей числом почти вдвое, но их неуклюжесть и тупость, видимо, сравняли силы. Не будь паладины больны и измотаны, битва бы закончилась для них с лучшим исходом.

Им удалось сразить двоих волколаков ещё на подходе стрелами, несмотря на внезапную атаку. С остальными схлестнулись в рукопашную. Каждому рыцарю досталось по двое зверей, и лишь Эриусу повезло, и он схватился с волколаком один на один. Он несколько раз увернулся от дубины и смог приблизиться вплотную к своему противнику. Эриус подрезал человеку-зверю сухожилия и воткнул меч меж рёбер. Волколак, рыча, попытался снова замахнуться на Эриуса дубиной, но тот отскочил, а зверь упал, визжа и выпуская фонтаны крови.

Эриус поспешил на подмогу Гириасу, и они убили ещё двоих. Они оглянулись и обнаружили, что почти все их братья лежат на земле мёртвые или смертельно раненные. Равно как и волколаки. Тропа была усеяна трупами людей и людей-волков и залита кровью. А двое выживших волколаков спешно утаскивали в лес обезоруженного и потерявшего сознание генерала Аргуса.

Эриус и Гириас обошли тела братьев и убедились, что все они мертвы или вот-вот испустят последний вздох. Дав ещё живым отвар сон-травы и поцеловав на прощание в лоб, они поспешили по следам волколаков. И, пройдя с пол лиги, услышали рычание звериных глоток. А ещё увидели просвет среди деревьев. Они аккуратно подкрались и выглянули из чащи.

Перед их глазами предстала большая поляна, а в ней – деревня волколаков. Она состояла из круглых бараков, слепленных из жёстких веток и пластов древесной коры, которые скреплялись пучками тростника. Мимо туда и сюда бродили волколаки, а в центре стояло огромное каменное кострище с вертелом. Рядом на землю бросили генерала Аргуса.

Эриус и Гириас не могли понять, жив генерал или мёртв. Он был без сознания, а лицо его заливала кровь.

– Нужно что-то сделать, – сказал Гириас.

– Но мы не можем его вытащить! Ты видел, сколько их там?

– Я не про это, – сказал Гириас, качая головой и указывая на лук, висящий на спине Эриуса.

Тот на секунду задумался. Потом кивнул, снял лук и прицелился. Волколаки перерыкивались между собой и на лежащего у их ног человека внимания почти не обращали. Эриус дождался, когда все они отвернуться и выстрелил. В голове у него пронеслась грустная мысль, что леди Верии придётся выращивать розы одной. Стрела пронзила голову Аргуса. Если он и был жив до этого, то умер быстро – его тело не дёрнулось, и он не издал предсмертного вскрика.

Волколаки не заметили произошедшего, но Эриус и Гириас всё равно немедля пустились бежать. Вскоре чудовища так или иначе должны были увидеть стрелу, торчащую из головы генерала. Возможно, они тогда что-нибудь и поняли бы. Эриус не знал точно, насколько разумны эти существа, и есть ли у них речь. Поэтому нельзя было угадать, поймут они, что среди рыцарей остались живые и догадаются ли пуститься в погоню. Но такая возможность была. К тому же наверняка волколаки захотят вернуться, чтобы собрать трупы рыцарей и тоже отнести к костру, думал он.

Они вернулись на место схватки. К тому времени выжившие их братья уже погрузились в предсмертный сон. Половина лошадей тоже была убита. Остальные тыкались мордой в своих всадников, видимо, пытаясь разбудить их. Эриус и Гириас отдали выжившим коням, кроме своих, приказ возвращаться домой. Конечно, надежды на то, что они вернутся, было мало, но их хотя бы не сожрали бы волколаки. Тела своих братьев рыцари подожгли, чтобы они тоже не достались зверям. А потом запрягли своих коней и поскакали прочь.

Они гнали лошадей почти весь оставшийся день, невзирая на усталость. Лишь когда стемнело Эриус и Гириас позволили себе привал и молитву о братьях. К тому времени они уже вышли из чащи и теперь находились на широких полях, окружённых серыми взгорьями.

– Ну что же, милый мой Эриус, вот мы и остались одни, – сказал Гириас. – Похоже, я был прав. Вот только меня это не радует. Силы Храма и впрямь узнали о нашем приближении и попытались отвратить нас от пути. А когда не смогли, начали уничтожать наш отряд. И уничтожили.

И только тут он показал Эриусу три раны от когтей волколаков у себя на боку. Почти как у Ноэля – неглубокие, но длинные. И они уже стали загнивать. Получается, Гириас весь день носился по лесу и скакал на лошади, истекая кровью, и при этом молчал.

– Что? Нет, нет! – восклицал Эриус, вставая на колени перед Гириасом и осматривая рану. – Но почему? Почему ты ничего не сказал? Мы должны были промыть и перевязать тебя.

– Нет. Мы должны были уйти как можно скорее и как можно дальше, чтобы эти твари снова не напали на нас.

– Но ведь ты же теперь...

– Да, я умру. Но мы смогли уйти и есть возможность, что хотя бы ты спасёшься. Храм уже недалеко. Вряд ли ты сможешь заполучить камень Азары, чтобы отнести его королю. Но, может быть, жрицы позволят тебе использовать его для себя. Сделай это, любовь моя. А потом иди ещё куда-нибудь. Но не возвращайся в Логран.

Эриус вдруг понял, что рыдает и закачал головой.

– Нет! Не хочу я ничего слышать ни о Храме, ни о камне, ни о короле! Я никуда не пойду. Я останусь с тобой, и мы попытаемся тебя вылечить.

Тогда Гириас показал ему пустую флягу из-под отвара сон-травы.

– Прости. Но ты ничего больше не можешь сделать для меня. Только побыть со мной ещё одну ночь. Я хочу чувствовать твоё тепло рядом с собой, когда покину этот мир.

И он в бессилии разлёгся на траве. Эриус уронил голову на его грудь, сотрясаясь в рыданиях. Потом обнял его, и они уснули.

Наутро Эриус проснулся, а Гириас нет. Эриус позволил себе ещё раз отдаться скорби по своему другу и возлюбленному и всем своим братьям по Кругу. Потом вознёс молитву Соггорту. Он не стал сжигать тело Гириаса. Это вовсе не было обычаем. Остальных братьев они сожгли лишь затем, чтобы не дать волколакам их съесть. На то, чтобы вырыть могилу у него тоже не было ни сил, ни инструментов. Вместо этого он нарвал полевых цветов и сложил букет на животе Гириаса, сомкнув на нём руки мертвеца.

Собирая цветы, Эриус обнаружил одну странность. Один тюльпан посреди целой поляны завял и стал почти чёрным, в то время как остальные цветы вовсю цвели. Вроде ничего, но подобное Эриус видел не первый раз. Впервые он заметил то же самое в королевском саду в день их отбытия в поход. Мёртвый цветок на кусте белых роз, посреди цветущих собратьев. И такую картину он видел несколько раз в течение похода.

А ещё с того самого дня его преследовал один и тот же сон. Когда он впервые увидел его, то не придал значения. И даже когда этот сон стал повторяться из раза в раз, он решил, что это неважно. В нём Эриус стоял посреди круглой пещеры. Стены пещеры были из удивительного блёкло-розового камня, который ещё и слегка светился, разгоняя мрак. В центре находилось небольшое озеро. В него из одного подземного канала врывалась вода и уходила в несколько других, поменьше. В озере с ней происходило нечто невероятное. Вливалась она мутная и вонючая, но постепенно очищалась, становилась прозрачной и сверкающей и такой уже бежала дальше. И лишь теперь, собирая цветы для Гириаса, он задумался, что все эти вещи могли что-то значить. Но что?

Последний раз поцеловав Гириаса, он отпустил его коня в обратный путь, а сам двинулся дальше.

Два дня спустя стал загибаться и Хейрод. Эриус слез с него, оставив лишь поклажу и стал идти рядом. Но через день загнанный конь всё равно свалился без сил. Тогда-то Эриус и зарубил его мечом. Дать лошади отвара сон-травы он не мог, потому что свою бутыль где-то потерял. Да и не действовало оно на лошадей.

И вот Эриус шёл, сам уже не зная, зачем идёт. Он понимал, что ему не завладеть камнем. А если даже и завладеет, ему не одолеть обратный путь в одиночку, больному и без коня. Пожалуй, он шёл лишь затем, чтобы исполнить свою клятву паладина. Он не мог выполнить задание, поэтому был обязан умереть. Но умереть, до последнего пытаясь сделать то, что ему велели, даже если уже нет ни малейшей надежды. Теперь он лишь надеялся, что жрицы Храма окажутся достаточно жестокими, чтобы убить его, но достаточно милосердными, чтобы сделать это быстро и легко.

Эриус проковылял ещё около трёх часов после того, как оставил Хейрода, когда наконец увидел Храм. Он поднялся на холм, и перед ним открылась просторная долина, которую пересекал извивающийся ручей. На противоположном краю этой долины из земли росла невысокая но зубчатая гора. От неё то и отходил ручей. И даже несколько ручьёв, которые текли во все стороны.

Храм Всех Вод примыкал к горе, или даже был её частью. Он был невысок, и его стены смыкались со склонами горы, будто выросли из неё. Эриус подозревал, что некоторые помещения вырублены прямо внутри горы. Части Храма были квадратными и прямоугольными и оканчивались плоскими, слегка наклонёнными крышами разной высоты. Окна его были простыми прямоугольными вырезами, с такими же простыми и одинаковыми рамами. Нельзя сказать, что от Храма веяло каким-то потусторонним злом. Скорее, его стены внушали скуку и уныние.

Эриус спустился с холма и пошёл к Храму. По дороге он остановился у ручья и напился воды из него. И вода эта показалась ему лучшей и самой чистой, какую он когда-либо пил. Ему даже почудилось, что жар отступил, хотя вода была ледяной.

Наконец Эриус оказался у ворот Храма и постучал. Ждать пришлось долго, но когда ему открыли и он вошёл во двор, то там его встречали сразу десятка два женщин. Они все были одеты в белые плащи с просторными капюшонами и широкими жёлтыми поясами. Одни были совсем молодые, другие зрелые, третьи – глубокие старухи. И все они смотрели на Эриуса, пристально, но без злобы.

– Кто ты и зачем явился в обитель милосердной и ласковой матери Азары?

К удивлению Эриуса первой с ним заговорила не одна из старых жриц, а наоборот – почти самая молодая. Впрочем, сие необязательно делало её главной среди них, решил он. Пожалуй, она была возраста Эриуса или ненамного моложе.

– Меня зовут Эриус Ардаган, – заговорил он на ларте. – Я из королевства Архан, что за тридевять земель отсюда. Я пришёл сюда, чтобы взять камень Азары для своего короля Ардагаста IV Спасителя. Я знаю, что вы не захотите мне его отдать, и я едва ли смогу забрать его силой. Но я обязан попытаться или умереть, ибо такова моя клятва паладина. Все мои одиннадцать братьев погибли в пути, пытаясь выполнить миссию, и у меня нет права отступиться. Я не имею ничего против вас, как бы вы ни решили со мной поступить и не хочу оскорбить вас. Я явился сюда не по своей воле, но прошу простить меня за дерзость.

Эриус решил, что нет смысла пытаться их обмануть, потому выложил всё как на духу. Ему вовсе не внушало надежды то, что все до единой жрицы – хрупкие женщины. Наверняка, думал он, богиня одарила их какими-нибудь колдовскими способностями. Ведь так утверждали легенды. Но даже и без оных жрицы смогли бы размазать его по стенке, если кинулись бы всем скопом и были вооружены. Каждая из них вполне могла носить под плащом кинжал, а то и не один. Но куда более серьёзным препятствием Эриусу виделось то, что у него просто-напросто не поднимется меч на этих женщин. Что бы там ни приказал ему король, жрицы были слабее его и ни в чём не были перед ним виноваты. Даже если они и вправду наслали все те невзгоды на его отряд. Ведь они всего лишь служили свою службу, так же, как и он.

Говорившая с ним жрица подняла брови и закачала головой. Должно быть, она хотела выразить укоризну.

– Не знаю, кто посоветовал твоему королю послать за камнем, – сказала она. – Но этот человек не слишком умён и черпал знания из глупых слухов. Если бы твой король потрудился узнать правду, коя вовсе не является тайной, он бы понял, что камень нельзя забрать. Это просто невозможно. Тогда бы тебе не пришлось пройти весь этот путь, а твоим спутникам – погибать.

– А в чём она – правда?

Девушка сначала переговорила с другими жрицами, а потом сказала:

– Идём, рыцарь. Я отведу тебя к камню. Ни я, ни мои сёстры не будут препятствовать тебе в том, чтобы забрать его. Это не ловушка. Можешь оставить оружие при себе, если боишься. Но помни, что наша богиня сурово накажет того, кто посмеет пролить кровь в её доме. И ты не сможешь избежать наказания.

– И в чём же подвох?

– Ты сам всё поймёшь, когда увидишь камень. Так ты идёшь?

– Да, иду. И я не боюсь.

С этими словами он скинул с себя ножны с мечом, лук, стрелы и вытащил все потайные кинжалы. Жрицы на это лишь слегка усмехнулись.

– Могу я узнать твоё имя? – спросил Эриус.

– Альталла, – отвечала жрица, говорившая с ним. – Пойдём же, Эриус из Архана.

И они пошли. Вдвоём. Другие жрицы разошлись по своим делам. Они встретили ещё нескольких, пока шли по коридорам и залам Храма, и те молча проводили их взглядом.

– Я могу попросить тебя рассказать о вашей жизни?

– Как я уже сказала, ничего, что касается Храма Всех Вод не является тайной, что бы там ни твердили всякие сплетники. Что тебя интересует?

– Много вас здесь?

– Сейчас семьдесят. Иногда бывает чуть больше, иногда чуть меньше.

– И все женщины?

– Да. Наша богиня не желает служителей мужчин. Не потому, что ненавидит, это тоже глупые слухи. Просто для неё вы как дети, которых нужно оберегать, но нельзя доверять ничего серьёзного.

– Вот как? А чем вы здесь занимаетесь?

– Тем же, чем и в других храмах. Молимся, поём мессы. Ухаживаем за садом, шьём одежду. Читаем книги в библиотеке. Многие из которых, к слову, написаны нашими жрицами. Ещё мы переписываем их и потом продаём копии в другие библиотеки.

Эриус немного помолчал, прежде чем задать следующий вопрос.

– Я хочу знать ещё кое-что. Только ответь честно, пожалуйста. Я не буду злиться. Это вы наслали на наш отряд плохую погоду, зверей и волколаков? Или сама Азара?

Тем временем они покинули внешнюю часть храма и теперь шли по коридору без окон. Эриус решил, что теперь они оказались внутри горы. Коридоры извивались, пересекались и петляли, и очень скоро он запутался. Он понял, что без Альталлы теперь не найдёт дорогу назад. Если захочет, она может оставить его в этих пещерах, и он будет блуждать, пока не умрёт от жажды.

– Этот вопрос я считаю не только глупым, но и оскорбительным, – сказала Альталла. – Мы, жрицы, не обладаем способностью управлять силами природы. А если бы и умели, никогда бы не направили её кому-то во вред. Как и наша богиня. Азара – добрая и любящая мать. И она никогда не сделает вреда даже самому гнусному человеку. К тому же она не вмешивается в естественный ход вещей без крайней нужды. Это может иметь непредсказуемые последствия. Пожелай Азара, чтобы в одном месте подул лёгкий ветерок, в другом может разразиться чудовищный ураган.

– Если это правда, я прошу прощения. Просто то, что произошло с нами, трудно назвать случайностью.

– И всё же это случайность. Единственное, что могла бы сделать богиня, чтобы остановить вас, это послать какие-нибудь знаки.

Тут-то Эриус и вспомнил. Он ведь действительно получал знаки. Все эти сны о пещере и подземном озере и мёртвые посреди цветущего поля цветы. Вот значит, что значили эти сны. Это богиня Азара, милосердная и ласковая мать, просила его свернуть с дороги. А он был настолько неразумен, что игнорировал эти знаки из раза в раз. И даже не поделился ими с другими братьями. Даже с Гириасом. А ведь наверняка Азара посылала знаки и им. Возможно, расскажи кто-то из них об этом, они бы поняли... Что? Что с ними кто-то пытается говорить? И что бы они сделали? Если даже армия варваров не служила достойным оправданием для того, чтобы рыцари Круга отступили с пути, то уж что говорить о каких-то там божественных знаках? Эриус печально вздохнул и сжал кулаки.

– Пришли, – вдруг сказала Альталла.

Погружённый в свои мысли, он и не заметил, где они оказались. Вспоминая пещеру из сна, он не понял, что и впрямь оказался в ней – наяву, сейчас. Эриус ахнул и стал озираться вокруг. Он стоял посреди той самой розовой светящейся пещеры, а в середине бурлило озеро, в котором грязная вонючая вода превращалась в чистую и свежую. И целебную. А потом утекала во все стороны света ручьями, что выходили из-под горы.

Простояв так несколько минут, Эриус наконец спросил:

– Но где же камень?

– Ты всё ещё не понял? – отвечала Альталла. – Мы внутри него. Пещера и есть камень.

– То есть... Получается...

– Да. Камень Азары действительно обладает волшебной силой. Он делает воду целебной, и она продлевает жизнь людям. Но правда в том, что камень – вовсе не камень, а целая скала. И вода, обращённая им – она повсюду. Каждый человек может пить её. И пьёт. Она не является привилегией какого-нибудь короля. И никогда не станет ей. Хотя здесь, у истоков, она имеет чуть больше силы, но в целом – это та же самая вода, что повсюду. Поэтому и наш храм так называется. Теперь ты понял?

– О, отец мой Соггорт! – сказал Эриус и схватился за волосы. – То есть, с самого начала всё было зря. И мои братья погибли в пути зря.

– Я же говорила – пожелай король знать правду, он бы знал это. Впрочем, думаю, он знал. Просто предпочёл не поверить. Дурацкие сказки, рассказывающие про эликсир бессмертия, ему понравились куда больше. Мне очень жаль, Эриус из Архана, но твоему королю не видать исцеления.

Он посмотрел жрице в глаза и действительно встретил в них сочуствие.

– Ты можешь ненадолго остаться у нас, – сказала Альталла. – Мы с сёстрами, конечно, никакие не колдуньи и не ведуньи. Но лечить простуду и раны умеем. Оставайся, пока не выздоровеешь и не окрепнешь. Но потом ты должен уйти.

И она повернула обратно. Эриус пошёл за ней, думая, что же ему делать теперь и жалея о том, что не разделил судьбу своих братьев.